Джеки Д'Алессандро Символ любви

Глава 1

Окрестности Лондона, 1820 год

За ним кто-то следит. Натянув поводья, Стивен резко остановил Перикла и, оглянувшись, окинул взглядом окрестности. Было так темно, что он едва различал очертания леса, черневшего по обе стороны пустынной дороги. В июльской ночи дул легкий ветерок. Где-то неподалеку стрекотал хор кузнечиков. Вроде бы все как обычно. Но ему грозила опасность. От предчувствия чего-то ужасного по спине забегали мурашки. Кто-то здесь есть. Наблюдает за ним. Ждет его. «Как же они сумели разыскать меня здесь? Я был уверен, что ускользнул из Лондона незамеченным». Губы его скривились. Такая плата за то, чтобы провести несколько дней в своем охотничьем домике? И тут его размышления прервал какой-то шелест. Сухие листья? Нет, шепот, чьи-то голоса. А потом — вспышка белого света во тьме. И тотчас же раздался выстрел. Плечо разорвала жгучая боль. Он застонал и вонзил каблуки в бока Перикла. Они помчались к лесу, под сень деревьев, но преследователи не отставали. Топот и крики раздавались все ближе. «Проклятие, я не собираюсь здесь умирать! Этим негодяям не одолеть меня, кто бы они ни были. Они уже пытались — но у них ничего не вышло, И этой ночью не получится!» Стивен несся сквозь чащобу и благодарил Господа за то, что отказался от предложения Джастина, желавшего сопровождать его в этой поездке. Ему требовалось уединение, а его маленький, скудно обставленный домик был самым уединенным местом, тихой гаванью, убежищем, пристанищем. Только бы добраться туда. Живым. А если нет, то по крайней мере его лучший друг не погибнет вместе с ним.

— Вон он! Впереди!

Грубый голос раздался за его спиной. Он обливался потом. И запах крови — его крови — бил в ноздри. Голова закружилась, и ему показалось, что он сейчас лишится чувств. Но, скрипнув зубами, он преодолел слабость. «Нет! Не хочу вот так умереть!» Стивен принял такое решение, но понимал: опасность велика. Он находится за много миль от какой-либо помощи. Никто, кроме Джастина, не знает, где он сейчас. А Джастин не ждет от него вестей. Сколько пройдет времени, прежде чем кто-то узнает, что он мертв? Полмесяца? Месяц? Больше? Да и найдут ли его когда-нибудь в этом лесу? Нет. Единственная надежда — оторваться от этих негодяев. Но они настигают его. Раздался второй выстрел. Обжигающий удар выбил Стивена из седла. Громко вскрикнув, он рухнул на землю и покатился по крутому склону. Перед его мысленным взором вспыхивали образы. Равнодушный, неумолимый взгляд отца. И столь же равнодушный смех матери. Пьяный брат Грегори — теперь он унаследует титул. И Мелисса — робкая, похожая на мышку жена Грегори. Сияющая улыбка сестры Виктории — она вышла замуж за Джастина. Сколько сожалений! Сколько незаживших ран! Сорвавшись вниз, он скатился к ледяному потоку. Вода. И жуткая боль во всем теле. Он проваливался во тьму. О Господи! Какой нелепый конец!.. Двуколка медленно катилась по тряской дороге, и Хейли Олбрайт, сидевшая между своими широкоплечими слугами, едва могла вздохнуть. Однако она не обращала внимания на неудобство, хотя мечтала о горячей ванне и мягкой постели. Хейли попыталась пошевелиться, но тщетно — Уинстон и Гримзли были точно каменные. Она тяжко вздохнула. Они безнадежно опаздывали, и дома, наверное, ужасно беспокоились. Если Уинстон и Гримзли не прекратят спорить, ей придется задушить их собственными руками — только бы их высвободить… И тут Хейли увидела яркую вспышку во тьме. Она присмотрелась, однако ничего не заметила. Ничего, кроме тени, затаившейся под деревьями. Неужели разбойники? Хейли натянула поводья, и двуколка со скрипом остановилась. Указав дрожащим пальцем на деревья, она прошептала:

— Что там такое? Гримзли уставился в темноту.

— Что там? Я, мисс Хейли, ничего не вижу.

— Так это ж потому, что твои дурацкие очки сидят у тебя на лысине, а не на длинном носу, — проворчал Уинстон. — Надень их как положено, старый болван, и все увидишь.

Гримзли нахмурился:

— Ты кого называешь старым болваном?

— Тебя. Только ты еще и глухой к тому же.

— Глухой?.. Да ты так поставил колеса, что теперь ничего не услышишь из-за скрипа. — Гримзли презрительно усмехнулся.

— Но я же все-таки поставил их! — заявил Уинстон. — И я, черт подери, недурно потрудился, а мисс Хейли?

Хейли закусила губу. Первый помощник ее отца-капитана жил у них в доме уже три года, и уже три года Хейли просила бывшего моряка выражаться поделикатнее.

— Вы все замечательно починили, Уинстон. Но посмотрите-ка вон туда. — Хейли снова указала на тень, двигавшуюся под деревьями. — Что это такое? Боже милостивый, только бы на нас не напали разбойники!

Она украдкой похлопала себя по бедру. Убедившись, что ридикюль надежно спрятан в складках юбки, снова вздохнула. «Господи, какому риску я подвергаюсь! Сколько мне приходится лгать из-за этих денег! Я вовсе не желаю отдавать их каким-то разбойникам». Хейли почувствовала себя виноватой. Никто понятия не имел об истинной цели сегодняшней поездки в Лондон, Хотя ложь была ей ненавистна, она и в дальнейшем намеревалась хранить это в тайне. Ведь если ты что-то скрываешь, то поневоле приходится лгать. Семье нужны эти деньги, и только она отвечает за их сохранность. Пытаясь совладать с нарастающим страхом, Хейли осмотрелась. Кажется, все как обычно. Волосы растрепал летний ветерок, и она откинула со щеки несколько прядей. Девушка снова осмотрелась — и вздрогнула. Огромная тень отделилась от стены деревьев и двинулась им навстречу. Хейли похолодела. Только не нужно впадать в панику, тщетно уговаривала она себя. О Господи! Что будет с ее семьей, если ее убьют на этой темной, пустынной дороге? Тетя Оливия совершенно беспомощная — да еще и четверо детей. Келли всего шесть лет! И Натану она нужна, и Эндрю, и Памеле… Тень подошла еще ближе — и Хейли с облегчением вздохнула. Это была лошадь. Всего-навсего лошадь. На плечо девушки легка мозолистая рука Уинстона.

— Вы не волнуйтесь, мисс Хейли. Если что, я не позволю вас обидеть. Я обещал вашему отцу, да спасет Господь его душу, что буду вас защищать. Так что не волнуйтесь. Если здесь затаился разбойник, я сверну ему шею. Я голыми руками выну из него внутренности и свяжу душегуба его же собственными кишками. Я…

Хейли строго взглянула на старого моряка.

— Благодарю вас, Уинстон, но вряд ли это понадобится.

По правде говоря, наш «разбойник» — всего лишь 6 лошадь без всадника. Вернее, конь.

Гримзли почесал в затылке и наконец-то водрузил очки себе на нос. Затем, уставившись в темноту, пробормотал:

— Подумать только, лошадь… Стоит посреди дороги. Представляете?..

— Мисс Хейли только что это сказала, — проворчал Гримзли. — Хотя я удивляюсь, что ты разглядел эту животину, прежде чем она цапнула тебя за тощий зад.

Хейли улыбнулась и сделала вид, что ее не коробит от выражений Уинстона. Она проворно соскочила на землю и осторожно подошла к животному. Жеребец был огромен, но Хейли еще не встречала лошади, с которой не сумела бы поладить. Схватив поводья, она проговорила:

— Какой ты красивый… — Девушка погладила бархатистый нос жеребца. — Ты самый настоящий красавец, никогда такого не видела. Но почему ты здесь совсем один? Ты чей?

Жеребец заржал, и Хейли ласково потрепала его по блестящей черной гриве, пытаясь успокоить животное. Минуту спустя она обернулась и окликнула слуг:

— Гримзли, принесите фонарь, пожалуйста. А вы, Уинстон, подержите поводья. Я хочу осмотреть этого красавца. Кажется, его правая передняя нога кровоточит.

— Это серьезно? — спросил Гримзли, заглядывая через плечо девушки.

— Нет, слава Создателю. Полечить его нужно, но нога не сломана.

Хейли выпрямилась и взяла из рук Гримзли фонарь. На левом боку жеребца было множество царапин, а в хвосте путались листья и веточки.

— Похоже, он мчался напролом через заросли, — размышляла вслух Хейли. — Но он ухоженный, холеный… а царапины на боку свежие. Должно быть, хозяин где-то здесь, поблизости. — Девушка повернулась к лесу, вглядываясь в чернильно-черную тьму, и проговорила: — Надо поискать его. Возможно, он сильно ушибся.

Гримзли в изумлении уставился на хозяйку.

— Искать? Здесь? Сейчас?

— Нет, старый трухлявый пень, — фыркнул Уинстон, — через недельку.

Не обратив внимания на слова приятеля, Гримзли проворчал:

— Но ведь сейчас совсем темно, мисс Хейли. А мы и так уже намного опаздываем…

— Так что если мы задержимся еще на четверть часа, ничего не изменится, — перебила Хейли. Она ужасно торопилась — но разве можно уехать, зная, что кому-то нужна помощь? Исполнившись решимости, Хейли воскликнула: — Ведь такой прекрасный жеребец бродит здесь… исцарапанный, окровавленный, без всадника!.. Наверное, что-то произошло. Может быть, кому-то очень нужна помощь.

— А если это конь убийцы или грабителя? — проговорил Гримзли с дрожью в голосе.

Хейли похлопала старика по руке.

— Не беспокойся, Гримзли. У убийц и грабителей не бывает таких прекрасных лошадей. И потом, кого им грабить и убивать на такой пустынной дороге?

Гримзли откашлялся.

— А нас?

— Ну что ж, если он ранен, то не сможет причинить нам вреда. А если нет — мы просто вернем ему лошадь и снова отправимся в путь. И вот еще что… После того что случилось с моими родителями… вам следовало бы знать: я никогда не прощу себе, если брошу человека в беде.

Уинстон и Гримзли молча закивали. Взглянув на коня, Хейли спросила:

— Где твой хозяин? Он ранен?

Жеребец ударил копытом в землю и заржал. Девушка снова повернулась к слугам:

— Лошади прекрасно умеют находить дорогу домой. Давайте посмотрим, не приведет ли он нас куда-нибудь.

И прежде чем мужчины успели ее остановить, Хейли сунула ногу в стремя и взлетела в седло. Хорошо, что она была рослой девушкой, потому что жеребец оказался необычайно высок.

— Пожалуйста, Уинстон, прихватите из двуколки дорожную сумку. Гримзли, вы понесете фонарь.

Хейли коснулась каблуками боков жеребца, и тот зашагал по дороге. Она проехала почти милю, а потом свернула в темный лес. Уинстон и Гримзли, как обычно, ссорились.

— Бросьте меня на корму и разденьте до исподнего! — рычал Уинстон. — Топай побыстрее, старый ты мешок с костями. Я не стану останавливаться, чтобы тянуть за собой твою вонючую задницу. Брошу тебя тут, и лежи, пока не сгниешь.

— Я могу идти и побыстрее, — отдувался Гримзли. — Просто я берегу свои новые сапоги.

— Боишься поцарапать свои драгоценные туфельки, да? — усмехнулся Уинстон. — Нет ничего хуже старых дворецких! Они точно маленькие дети.

— Дворецких? — оскорбился Гримзли. — Я был камердинером у капитана Олбрайта…

— Да-да, конечно, его правой рукой, спаси, Господи, душу капитана.

Гримзли, приосанившись, проговорил:

— По крайней мере от меня не пахнет. Уинстон усмехнулся:

— Тебе виднее, старый Гримми. Только не болтай. Лучше побереги свои туфельки, когда плетешься за лошадиным хвостом!

Голоса старых моряков гудели, но Хейли не обращала на спорщиков внимания. Она смотрела то. направо, то налево, но в лесу было темно. Неожиданно заухала сова, и Хейли похолодела. О Господи, она, наверное, сошла с ума, пустившись в это путешествие! А есть ли у нее выбор? Закрыв глаза, Хейли вдруг увидела Натана и Эндрю… Может, они расшиблись, может, попали в беду? Но она не могла уехать отсюда — ведь хозяину красавца жеребца, возможно, тоже нужна помощь. Спустя несколько минут конь остановился, ударил копытом в землю и повел ушами. Хейли спешилась. Взяв у Гримзли фонарь, она подняла его над головой и осмотрелась. Хейли сделала шаг, другой — и остановилась. Снизу доносилось тихое журчание воды. Гримзли подошел к девушке и пробормотал:

— Вы что-нибудь видите, мисс Хейли?

— Нет. Но здесь крутой обрыв, и я слышу, как журчит вода… — Она осеклась — снизу донесся тихий стон.

— Ч-что это было? — в испуге прошептал Гримзли.

— Да просто ветер, старый ты пень, — фыркнул Уинстон. Хейли прижала руку к груди и покачала головой:

— Нет. Послушайте. Снова раздался стон.

— Там кто-то есть, — сказала Хейли.

Девушка принялась спускаться по крутому склону. Минуту спустя Хейли остановилась и подняла фонарь, направив луч света в сторону ручья.

И тут она увидела его. Он лежал ничком у самой воды. Хейли вскрикнула и поспешно спустилась к ручью.

— Мисс Хейли! С вами ничего не случилось? — донесся сверху голос Гримзли.

— Нет, ничего. Но здесь лежит раненый человек.

Она приблизилась к нему. Опустившись на колени, перевернула его лицом вверх.

Его исцарапанные ветками щеки были в грязи, из ужасной раны на лбу струилась кровь. Грязь, листья и трава прилипли к рваной одежде. И рубаха тоже была в крови.

Хейли прижала ладонь к его шее — и вздохнула с облегчением. Пульс был слабый, прерывистый, но все же незнакомец оказался жив.

— Помер, что ли? — донесся из темноты голос Уинстона.

— Нет, но он серьезно ранен, — отозвалась Хейли. — Быстрее! Давайте сюда дорожную сумку!

Хейли осторожно ощупала голову незнакомца. Внезапно он застонал — она нащупала у него на затылке огромную шишку. И тотчас же в ноздри ударил тошнотворный запах крови.

Девушка отпрянула, но тут же взяла себя в руки. «Нужно промыть его раны, нельзя терять ни секунды».

Стащив с себя нижнюю юбку, Хейли оторвала от нее лоскут, смочила в холодной воде. Затем осторожно смыла грязь и кровь с лица раненого и внимательно посмотрела на него. Было совершенно очевидно: этот человек не походил на грабителя и убийцу.

— Сэр, вы слышите меня? — спросила Хейли.

Он лежал без движения, и сквозь грязь на лице проступала смертельная бледность.

— Как он? — спросил Уинстон, спустившись.

— Кровь из раны в голове. И на плече. Очень плох. — Хейли наклонилась. — Пропах порохом. В него стреляли.

Глаза Гримзли расширились.

— Стреляли? — Он в испуге осмотрелся, словно ожидал, что сейчас из темноты вынырнет разбойник с пистолетом.

Хейли кивнула:

— Да. К счастью, он остался жив. Помогите оттащить '. его от воды. Осторожнее. Не надо причинять ему боль.

Гримзли держал фонарь, а Хейли с Уинстоном оттащили раненого подальше от воды.

Затем девушка достала из дорожной сумки нож и, разрезав куртку и рубаху незнакомца, осмотрела его плечо.

— Плечо только задето, — сообщила она. — Сильное кровотечение, но пули, кажется, нет…

Сообразив, что нужно сделать раненому перевязку, Хейли кивком головы указала на свою нижнюю юбку.

— Порвите ее на полосы, Гримзли.

Старый моряк в изумлении уставился на девушку.

— Порвать вашу юбку?!

Хейли сделала глубокий вдох и мысленно досчитала до пяти.

— Поймите, Гримзли, сейчас не до церемоний. Я уверена, что папа поступил бы так же, окажись он с нами.

Уинстон вытаращил глаза.

— Но капитан Олбрайт в жизни не носил нижних юбок! Иначе команда выпорола бы его! И швырнула бы акулам!

На сей раз Хейли пришлось досчитать до десяти.

— Я хотела сказать, что папа не стал бы церемониться. Он сделал бы все, только бы помочь этому человеку.

Молча кивнув, Гримзли разорвал нижнюю юбку хозяйки и передал лоскуты Уинстону. Тот смочил их в воде, а потом протянул Хейли. Промыв рану на плече незнакомца, девушка наложила на нее чистую повязку, которую взяла из сумки. Она внимательно вглядывалась в его лицо — ведь каждый вздох раненого мог оказаться последним.

«Не умирайте у меня на руках. Позвольте спасти вас».

Перевязав плечо, Хейли занялась раной на голове. К счастью, кровотечение почти прекратилось. Когда же она принялась ощупывать тело раненого, он снова тихо застонал.

— Наверное, сломаны ребра, — сказала Хейли. Уинстон и Гримзли молча кивнули.

— Что-нибудь еще, мисс Хейли? — спросил Гримзли.

— Пожалуй, нет. Но у него может быть внутреннее кровотечение. Если так, он не доживет до утра.

Гримзли осмотрелся и сокрушенно покачал головой.

— Что же мы будем с ним делать?

— Отвезем к нам и будем за ним ухаживать, — ответила Хейли без колебаний.

Гримзли нахмурился.

— Но, мисс Хейли… А что, если он разбойник и убийца?

Девушка покачала головой:

— Нет, Гримзли, он, конечно же, джентльмен.

Гримзли раскрыл рот, намереваясь что-то возразить, но Хейли подняла руку, призывая его к молчанию.

— Если окажется, что он убийца, мы стукнем его по голове сковородкой, выбросим за дверь и пошлем за судьей. А пока отвезем его домой. Побыстрее, надо поторопиться.

Гримзли вздохнул и взглянул на рослого жеребца.

— Я знал, что вы так скажете, мисс Хейли. Но как же затащить его наверх?

— Возьмем и понесем, старый болван! — заорал Уинстон в ухо Гримзли. — У меня сил хватит, не беспокойся. Если потребуется, я его хоть двадцать миль буду нести. Можете положиться на меня, мисс Хейли.

— Спасибо вам обоим, — сказала Хейли. — Гримзли, посветите мне.

— Я лучше буду держать его за ноги, мисс Хейли, — отозвался Гримзли. — А вы понесете фонарь.

Хейли с улыбкой взглянула на старика.

— Спасибо, Гримзли. Но раз уж я и так вся испачкалась, то идите лучше с фонарем.

Заметив, что Уинстон собирается возразить, Хейли строго взглянула на него и сказала:

— Нам нужно поторопиться. Надо отвезти его домой и уложить в теплую постель как можно скорее.

Уинстон подхватил раненого под мышки, а Хейли попыталась приподнять его ноги.

«Господи, да он весит больше, чем Эндрю и Натан, вместе взятые, а ведь братики отнюдь не пушинки».

Хейли мысленно улыбнулась — впервые в жизни она порадовалась своему росту и силе. Она, конечно, возвышается над головами большинства мужчин и не умеет танцевать, зато сейчас сила очень ей пригодится.

Взбираясь вверх по склону, они то и дело падали, и у Хейли, слышавшей стоны незнакомца, сжималось сердце. Земля была скользкая, и вскоре девушка исцарапала ноги об острые камни. Но подобные неприятности не могли ее остановить — ведь незнакомец страдал гораздо больше.

— Чтоб мне провалиться… Да он тяжелее, чем кажется, — пропыхтел Уинстон, когда они наконец взобрались наверх.

Немного отдышавшись, они понесли раненого к двуколке. Когда они подошли к экипажу, Хейли сказала:

— Нам следует поторопиться. Гримзли, вы будете наблюдать за ним. А вы, Уинстон, будете править. Я поеду верхом.

Усевшись на рослого жеребца, Хейли вознесла к небесам молитву, чтобы раненый не умер по дороге.

На темной улице, неподалеку от лондонского порта, остановилась наемная карета. Сидевший в экипаже человек отдернул занавеску.

— Мертв? — спросил он, когда к окну кареты приблизились двое.

Уилли усмехнулся:

— Ясное дело, мертв. Мы сказали вам, что избавимся от этого франта, — и избавились.

— Где тело?

— Лицом вниз, в ручье, примерно в часе езды от Лондона, — ответил Уилли.

— Превосходно. Уилли снова усмехнулся:

— Что ж, дело сделано. Теперь нам хотелось бы получить наши денежки.

Рука, обтянутая черной кожаной перчаткой, опустила на ладонь Уилли увесистый мешочек. В следующее мгновение занавески задернулись и экипаж тронулся с места. Сидевший в экипаже человек с улыбкой откинулся на спинку сиденья. Стивен Александр Барретсон, восьмой маркиз Гленфилд, наконец-то мертв.