"Люди и ложи. Русские масоны XX столетия" - читать интересную книгу автора (Берберова Нина)

Глава вторая МАСОНЫ В ЭМИГРАЦИИ

Советник русского посольства в Париже Леонтий Дмитриевич Кандауров (30°) уже с осени 1914 г. налаживал связи со своими дипломатическими коллегами из русских посольств и братьями своей Великой Ложи в Европе. Но с февраля 1917 г., когда в России произошла революция, а на западном фронте у союзников начались трудности, ему не всегда удавалось устанавливать контакты и их поддерживать. Три последних года, еще при после А.П. Извольском, он находил старых друзей и завязывал отношения с новыми. Он был энтузиаст масонства и был весьма доволен, когда узнал, что В.А. Маклаков едет в Париж на место старого русского посла. Извольский не был немедленно уволен, около четырех месяцев он продолжал сидеть на месте. Маклаков приехал в Париж 25 октября / 7 ноября 1917 г.

Уже в 1916 г. Кандауров тайно приступил к созданию «Общества», предвидя возможный скорый конец войны, для будущей парижской русской ложи. Из «Общества» скоро вырос «Комитет»[34]. В разных странах нашлись русские дипломаты, с которыми он вел переписку, братья-масоны, которых он брал на учет. Это были люди, застрявшие по долгу службы или по собственной инициативе на Балканах, в Швейцарии, в скандинавских странах, в Мадриде и Лондоне. Комитет связался с французскими ложами. Кандауров методически собирал имена и адреса братьев – в первую очередь, конечно, дипломатов, лично ему знакомых, чтобы поддерживать с ними хотя бы эфемерный контакт, особенно в свете того, что делалось в России. Он угадал верно: «Временный Комитет Российского Масонства» с приездом первых эмигрантов оказался для Многих приезжих организационным центром. Приехавшие в 1918-1919 гг. в Париж Аитов, Слиозберг, Мамонов, Половцев и другие оказались в обществе друзей, уже найденных Кандауровым в Париже (Панченко, Рапп, художник Широков, адвокат Грюбер, – будущее светило парижского «барро»[35]].

В эти годы Версальской конференции[36] и союзной интервенции на юге России уже известные нам французские ложи «Космос» и «Монт Синай», а также «Права человека» и франко-русская ложа «Трех Глобусов» охотно принимали русских братьев. Кандауров закреплял отношения не только с отдельными русскими братьями за границей, но и с ложами, существовавшими в эти годы в Англии, Дании и Швеции. В 1920 г. с его помощью Керенский в Лондоне, в английской ложе, читал доклад о положении в России. Известно, что под Копенгагеном возобновилась ложа «Зорабабель» (Досточтимый Мастер Веретенников). Она теперь называлась «Фридрих – коронованная надежда». В Белграде открылась ложа под названием «Максим Ковалевский» (Досточтимый Мастер проф. Чубинский), в 1920 г. в ней насчитывалось уже 12 братьев. В Италии ложа «ферианского» Послушания открыла свои двери для русских братьев. В самом Париже предполагалось открыть франко-русскую ложу «Дидро-Горький», но этот проект не был осуществлен.

Русские масоны, съезжавшиеся в Париж между 1918 и 1921 гг., старались так или иначе что-то спасти, – съездами, совещаниями, объединениями[37]. Благодаря Маклакову и Кандаурову русское посольство для них теперь было центром притяжения в разоренной, измученной Европе. Несмотря на горькие уроки, полученные за эти три года, они сейчас же принялись организовываться, чувствуя под ногами почву более прочную, чем утлое существование под Деникиным, Колчаком, Юденичем и Врангелем[38].

Кандауров принадлежал к Послушанию Великой Ложи, но был исключительно терпим к инакомыслящим; неглупый человек, с чувством юмора, он был знаток исторического масонства и мечтал о слиянии двух Уставов. По его инициативе в 1922 г. была возобновлена «Астрея», одна из самых обширных и престижных дореволюционных российских лож Послушания Великой Ложи.

14 января 1922 года «Астрея» возобновила свою долгожданную деятельность. Инсталлирована она была в 1924 г. «Инсталляция» требовала, по крайней мере, дюжины рекомендаций Великих и Премудрых Мастеров и, конечно, сильной поддержки французов.

В 1924 г. Франция признала Советскую Россию, Маклаков выехал из посольства на улице Гренелль, и Красин, первый посол за шесть с половиной лет, с небывалой помпой въехал в Париж. В этот день на улицах вокруг русского посольства было остановлено движение, и толпа, насчитывающая около ста тысяч человек, стояла на всем протяжении от Северного вокзала до левого берега Сены. Маклаков, с помощью служащих посольства, целую неделю вывозил и сжигал дореволюционные архивы – Извольский, уезжая, ничего не увез и не сжег. На улицу Иветт, где собирались русские масоны Послушания Великой Ложи, Кандауров перевез всю свою посольскую мебель, пожертвовав ее «Астрее»[39]. Дом номер 79 на улице Гренелль перешел к новым хозяевам, и началась новая эра во франко-русских отношениях.

В это же самое время, в 1924-1925 г. Великий Восток на улице Кадэ открыл русским масонам свои двери: «Северная Звезда» и «Свободная Россия» открылись одна за другой. (По одним сведениям, «Северная Звезда» открылась 16 ноября 1924 г., а по другим – в январе 1925 г.). Постепенно ложи обоих Уставов размножились; были учреждены «Северное Сияние», ложа «Трех Глобусов», а также смешанная ложа «Аврора», где первенствующую роль играли женщины: Нагродская, Сыртланова, Брилль, Татьяна Гревс[40]. «Аврора» оказалась одной из наиболее «прочных» лож: средний возраст «сестер» там всегда был несколько ниже лож «мужских»: в 1920-х гг., вероятно, около 45 лет, когда «братьям», в среднем, уже было около 55-ти.

Согласно правилу никогда публично не спорить о политике, русским было внушено, что преувеличивать ужасы, происходящие на их родине, просто нетактично. Когда в 1934 г., по инициативе Кандаурова и Переверзева, было написано воззвание к французским братьям о голоде в России в связи с коллективизацией, с просьбой о помощи, оно было разослано в оба Устава. Великий Восток, где Переверзев имел степень Досточтимого Мастера, был подвергнут за этот шаг строжайшим санкциям и временно закрыт. Больше русские масоны не пытались осведомлять своих французских братьев о действиях Кремля, и в результате, в конце 1930-х гг., московские процессы остались масонами для масонов неосвещенными. Надо сказать, что в Великой Ложе престарелые Н.В. Чайковский, В.Д. Кузьмин-Караваев, Макшеев и др. знали, как вести себя, и подчинялись дисциплине, тем самым избегая инцидентов.

Что касается Советской России, то бесплановое уничтожение заподозренных в масонстве людей во время гражданской войны и военного коммунизма очень скоро перешло в плановую их ликвидацию.

Все началось на II Конгрессе Коммунистического Интернационала, отчасти в связи с тем, что итальянские социалисты еще в 1914 г. вынуждены были отказаться от своей принадлежности к масонству, как тайной организации, не признающей классовой борьбы. На IV Конгрессе Коминтерна, в 1922 г., было во всеуслышание объявлено, что большинство французской радикал-социалистической партии принадлежит к ложам Великого Востока. Этот факт был обсужден после длинного доклада Троцкого, с многочисленными ударами кулаком по столу, где он несколько раз упомянул, что масонство необходимо вымести железной метлой – в России, во Франции и во всех других странах. Он говорил, что масонство – мост, соединяющий в мирном сожительстве классовых врагов, что недопустимо, когда есть классовое сознание.

«Масонство, – говорил Троцкий, – орудие обхода революции, буржуазное орудие, усыпляющее сознание пролетариата, и рычаг буржуазного механизма» (См. немецкий, французский и английский отчеты IV Конгресса Коминтерна).

В резолюции, принятой по его докладу, Конгресс единогласно вынес решение исключить масонов из Коммунистического Интернационала[41].

IV Конгресс Коминтерна происходил в ноябре – декабре 1922 г., но уже в июне в Москве был подготовлен декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, подписанный Калининым и Енукидзе, о «регистрации всех обществ, союзов и объединений, которые каким-либо образом могут объединить рабочий класс с его врагами». В нем говорилось: «Поручить Народному комиссариату внутренних дел произвести в двухнедельный срок со дня опубликования настоящего постановления регистрацию всех обществ, союзов и объединений (научных, религиозных, академических и прочих), за исключением профессиональных союзов … и не допускать открытий новых обществ и союзов без соответствующей регистрации в Народном комиссариате внутренних дел, по утверждению устава соответствующим органом. Общества, союзы и объединения, не зарегистрировавшиеся в указанный срок, подлежат немедленной ликвидации».

Затем, 3 и 12 августа того же года появились декреты 622, 623 и 624 (за теми же подписями председателя и секретаря ВЦИКа) о запрещении всех обществ, не имеющих санкции правительства[42].

Если судить по «Ленинградской правде» от 5 января и «Красной газете» от 15 июня 1928 г., то к этому времени масонство было почти полностью ликвидировано. Индивидуальные аресты и расстрелы, высылка интеллигенции (и добровольный выезд ее) за границу в 1922 г., приговоры по делу Таганцева (когда был расстрелян Гумилев) и по делу Комитета помощи голодающим, разгром «Тактического центра», процесс Промпартии и др. более мелкие процессы вычистили Советский Союз от всех тайных обществ. Последней была ликвидирована ложа «Астрея», члены которой были сосланы на Соловки.

Два дома в Париже стали местом встреч русских масонов Великой Ложи: один на улице Пюто, другой на улице Иветт. В первом из них располагалась и одна из французских лож Послушания Великой Ложи (мне не удалось узнать, каковы были денежные условия пользования этим помещением), но особняк на улице Иветт всецело принадлежал русским.

Его передал «Астрее» один из состоятельных братьев, хранивший часть капиталов до революции в заграничном банке. Он оставался владельцем дома и бесплатно предоставлял его «Астрее», оплачивая прислугу, отопление и освещение. Разумеется, его не могли не возвести за это в степень Досточтимого Мастера.

Этот «Русский дом» назвали «храмом», он был внутри оборудован по всем законам масонского устройства. Он был закрыт владельцем в сентябре 1939 г.

Третье помещение не было храмом и было случайным: это была контора бр. Каплан на Елисейских полях, в которой в первые годы встречались русские масоны в экстренных случаях и в которой, между прочим, происходило первое заседание по поводу учреждения новой ложи «Лотос». Здесь не могло быть ни церемониала, ни агап. И то и другое имело место в «Русском доме».

Сборы денег происходили на каждой сессии. По рядам проносился «мешок», в который клались монеты и бумажки. То, что собиралось, отсылалось в Верховный Совет, после того, как минимальная сумма отчислялась на текущие расходы. Денежные взносы были не высоки, обязательный месячный взнос был 15 франков, но и эти деньги трудно было собрать, и тогда те, кому было жить легче других, платили за соседа. Но бывали случаи исключения из ложи «за невзнос мзды», это случалось обычно после третьего напоминания. Исключение, т.е. вычеркивание имени из списков, называлось масонским термином «радиация».

Как уже было сказано, радиация могла быть временной, в этом случае никаких последствий она не имела. Радиация окончательная и бесповоротная была гораздо серьезнее, так как она иногда распространялась не только на будущее, но и на прошлое: полная радиация требовала, чтобы того, что было, как бы не было. Она уничтожала факт принадлежности человека к масонству.

Именно такой была радиация за нарушение клятвы. Болтливые и строптивые, подозреваемые в равнодушии к тайнам масонства, бывали радиированы в окончательной форме. Клятва давалась в Г, в ходе торжественной церемонии. После нее Первый Привратник произносил следующую речь:

«Помыслите о страшных клятвах, принесенных вами в этой пещере, не забывайте и наших клятв, и будьте уверены, что мы строго соблюдаем их, и вонзим наши шпаги в ваши сердца, если бы они оказались изменническими и клятвопреступными, и вы когда-либо нарушили свой долг»[43].

Конечно, никто не вонзал шпаги в сердца, но однажды в Булонском лесу в спину одного масона был вонзен четырехгранный стилет, и он был им заколот насмерть. Кто был убийца, и почему он был убит, никто никогда не узнал. (См. «Архивные материалы», Навашин).

Инсталляция русской ложи в Уставе Великого Востока произошла в Париже зимой 1924-25 гг. В этот день в здании на ул. Кадэ № 16 собрались все братья, которые в 1909 г. были членами «Северной Звезды»[44]. Теперь она восстанавливалась, благодаря энергии как новых, так и прежних членов: Маклакова, Алданова, Авксентьева, Маргулиеса, Осоргина, Нессельроде[45], Миркина-Гецевича, Переверзева и Альперина. Кандауров в письме поздравляет Переверзева с возрождением «Великого Востока народов России». И он, и Аитов стремились как можно теснее сблизиться с ложей «левого» Послушания, но не во всех братьях «Астреи» они находили этому сочувствие.

На торжество инсталляции «Северной Звезды» были приглашены Досточтимые братья из «Астреи» и французы, помогшие русским братьям в восстановлении старой их ложи – все Досточтимые Мастера Великого Востока. Эти гости-французы были: Савуа, Лебей, Ван Раальто, Конселло, Милль, Ариэс и Сеншоль, некоторые из них – друзья еще по России.

Первый состав в «Северной Звезде» был избран единогласно; это были:

Оратор – Маклаков,

Первый Привратник – Маргулиес,

Второй Привратник – Миркин-Гецевич,

Секретарь – Бухало,

Дародатель – Иванов,

Казначей – Вургафт,

Привратники – Пораделов, Виль, Юдицкий и Поволоцкий. Братья – Алданов, Бобринский, Волковысский, Грубер и Рейнборге поделили все остальные должности.

Почти немедленно произошло открытие и второй ложи Великого Востока: Маргулиес и Осоргин решили в Париже учредить «Свободную Россию». Осоргин внес в ложу дух гостеприимства и дружеской непринужденности. Это ценилось более молодыми «кандидатами», которым чопорность и торжественный тон, принятый в ложах, казался каким-то пережитком прошлого. В «Свободную Россию» вступали (с 1925 г.) не только москвичи и петербуржцы, но и братья из Одессы, Киева, Нижнего Новгорода, оказавшиеся теперь в Париже. Кроль, Переверзев, Авксентьев, Маклаков, которых не пугали близкие отношения с левым крылом Великой Ложи, собирались вместе с Кандауровым, П.А. Бобринским, Слиозбергом, Аитовым, и так как все они были масонами выше 15°, то это был Ареопаг, или, по-старинному, – Капитул, где решались уже не просто вопросы, а мировые проблемы[46].

Здание Великого Востока в некоторых отношениях было даже удобнее особняков на улицах Иветт и Пюто. Ресторан был просторнее, столовая тоже, в подвале находилась великолепно оборудованная турецкая баня (так называемый «хаммам»), которую масоны называли «бальнеум». Это способствовало интимности. Собирались по четвергам.

Время от времени между двумя Уставами вспыхивали разногласия в связи с вопросом о Великом Архитекторе Вселенной, затихавшие в периоды, когда русскому масонству грозила опасность извне: в середине 1920-х гг., когда ни Великий Восток, ни Великая Ложа еще не чувствовали реальной почвы под ногами, они почти не замечались. В начале 1930-х гг., в связи с наплывом в оба Послушания, разногласия обострились.

Компромисс, который как принцип входит в кодекс масонского поведения, в 1934 г. спас оба Устава от полного разрыва отношений. Великая Ложа рассуждала так: все, что существует, не могло быть сотворено «само собой». Значит, был кто-то. И наши предки, тамплиеры и розенкрейцеры, бросаясь в бой, сражались с именем этого Основателя на устах. Мы не можем его игнорировать. На что Великий Восток отвечал холодно: делайте, как хотите, но нас к этому не принуждайте. У нас всем – легко и спокойно, мы рады всем, а у вас есть тенденция к насилию, которую масонство не может принять.

Глядя назад на этот период – от «инсталляций» обоих Послушаний в середине 1920-х гг. до начала Второй мировой войны, – мы видим, как разрастались ложи, как все больше становилось членов, жаждущих тайного общества себе подобных. Причины были и психологические, и экономические, и они были у всех. Из «Астреи», перешедшей предписанную норму членов, начали постепенно выделяться новые ложи.

Были основаны франко-русские ложи «Se connaitre» и «La Rose du Parfait Silence», но о них известно очень мало. Большим успехом пользовалась ложа Кроля «Les Travailleurs» в Леваллуа, под Парижем, он же играл ведущую роль в создании «Loge de Bonne Foi», в Сен-Жермене. Может быть, от присутствия в русском Великом Востоке людей, которые считались в эмиграции «молодыми душой», а может быть, и от общего духа и индивидуальных характеров братьев, от архивов Великого Востока остается гораздо более живое и даже яркое впечатление, чем от архивов Шотландского Устава.

Возможно, это происходило оттого, что русский Великий Восток стоял гораздо ближе к Великому Востоку Франции, чем русская Великая Ложа к Великой Ложе Франции. Французы, как это часто бывало и раньше, как никто другой умели поднимать дух, а русским братьям это было необходимо. Русские Досточтимые Мастера теперь входили во французские Ареопаги: «Лютеция», «Amici Philosophae» и «Ordo ab Chao» («Порядок из хаоса»). Пожалуй, можно сказать, что самыми счастливыми в масонстве были люди, которые состояли в нескольких ложах: русских, французских и франко-русских, и конечно, те, которые имели доступ в оба Послушания, как «дорогие и уважаемые гости» – это были «десять премудрых избранников». «Десять» – число символическое: в действительности их было около тридцати.

Внутренняя структура этой всемирной организации была Подробно описана после Второй мировой войны, но до 1950-х гг. тайна играла в масонстве важнейшую роль. Русское масонство начала века не успело завоевать себе место в мировом масонстве, а после 1920-х гг., в изгнании, почти никакой роли у него и не было. Тем не менее, оно старалось выжить, коллектив повторял ту же тактику, которой пользовались единицы: выжить в мировом хаосе во что бы то ни стало. В его зависимости от французского масонства был шанс уцелеть, хотя, несомненно, «русская гордость» страдала от того, что последнее слово во всяком важном решении принадлежало не русским, а французам.

Иерархия чинов и степеней соблюдалась очень строго. Ложа – первичная ячейка – представляла собой две «лестницы восхождения»: одна система повышений относилась к обязанностям братьев – Председатель, Секретарь, Казначей, Привратник и т.д. Другая была собственно масонской: Ученик, Подмастерье, Мастер, Тайный Мастер и т.д. – до Досточтимого и Премудрого. Эта масонская иерархия в Великом Востоке имела 33 степени, в Великой Ложе – 18.

Масонские степени давались за рвение в масонской деятельности, за благотворительность по отношению к масонам, за число и качество докладов, прочитанных на сессиях и во время агап, за аккуратность в уплате взносов, за частоту посещений, за внемасонскую деятельность на благо масонства. Меньшую роль играли доклады: не все умели писать их, не все знали, о чем писать. Мы видим по протоколам, что больше половины братьев сделали за 10 лет по одному докладу, но тем не менее были повышены в чине.

У русских эмигрантов-масонов во Франции было место, где они могли встретить себе подобных. И больше того: людей, когда-то игравших заметную роль в России, и которые считались там значительными. Сидя за рулем парижского такси, служа сторожем в гараже или «по маленькой» играя на бирже, они знали, что в определенный день будут сидеть за столом с чистой скатертью и слушать, как люди кругом говорят о будущем России, решают ее судьбу и переоценивают прошлое. Они видят вокруг себя дружеские лица, и житейские правила даются такие хорошие. Пример брать с французов: сначала – три министра-масона в правительстве, потом – пять, потом – кандидат в президенты, потом – большинство в палате. Еще немного, и будет у них президент-масон! Кто-то подаст тебе

знак, как в старое время дипломат подавал знак дипломату, купец Морозов – купцу Рябушинскому и депутат Маклаков – депутату Родичеву.

Какие же правила давались здесь? Не скрижаль Синая, но наспех составленный список из 12-ти пунктов на небольшом листке пожелтевшей бумаги нашелся в Парижском архиве. В них изложена вся философия тайного общества св. Тибальда, но в несколько модернизированном виде. Вот она:

Может быть, кому-нибудь эти правила напомнят правила мормонов или других сектантов, особенно скандинавских сект? Или правила, которые в некоторых школах Запада внушают детям учителя-фундаменталисты? Писавший эти «заповеди» М.А. Осоргин до «Свободной России» и «Вех», был членом итальянской ложи (потомки карбонариев, к которым принадлежал когда-то Байрон). Он был гостеприимным человеком и принимал у себя на дому будущих «кандидатов» своей ложи, «молодых», угощал их чаем, был к ним ласков. Возможно, что он обсуждал с ними свои правила. В пушкинские дни в 1937 году 300 человек пришло в храм слушать его речь о Пушкине, – были представлены все русские ложи. Это был большой день в жизни русского эмигрантского масонства.

Вся система французской 3-ей республики была насквозь пронизана членами тайного общества, его Ареопагами, Капитулами, Консисториями, секретными связями и дисциплиной, не говоря уже о Тайне и Клятве. Масоны жили с сознанием того, что все они, во главе с «Величайшим Избранником Таинственного и Священного Подземелья» и «Мудрейшим Рыцарем Солнца», составляют одно целое: французскую радикал-социалистическую партию, основанную в 1901 году.

Но если ячейка, по уставу вмещавшая не более тридцати членов, в мировом «концерте» не играла значительной роли, то этого никак нельзя сказать об Ареопагах. О них «нижним чинам» было известно немногое. В наше время полную информацию о них можно найти как в энциклопедиях, так и в специальных исследованиях, авторы которых, как правило, занимают по отношению к масонству нейтральную позицию, достойную серьезных историков, не снижая и не преувеличивая его роли. Братья – все Досточтимые и Премудрые (их было в каждом Ареопаге не более 12-ти), судя по всему, оказывали влияние на внутреннюю и внешнюю политику европейских держав. Какие же были результаты? Если вспомнить, что именно на это время пришлись две страшных войны и несколько небольших, грандиозная забастовка, чуть не разорившая величайшее королевство восточного полушария, и экономический кризис, повлекший разорение миллионов людей, зловещий террор в России, продолжавшийся более четверти века, и гитлеровские лагеря, где погибли миллионы, мало было сделано, чтобы это предотвратить! Как и Синайские скрижали, 12 заповедей брата Осоргина оказались в этом веке ни к чему, и все загадочные планы, и секретные договоры и заговоры мировых Досточтимых и Премудрых – в парламентах, на биржах, в профсоюзах, в Генеральных штабах и на тронах (какие еще оставались), и даже самый миф мирового могущества мирового масонства – испарились, как дым.

Во главе мирового масонства стоял Всемирный Масонский Верховный Совет, состоявший из Досточтимых и Премудрых («Венераблей»); в этом Совете русским не было разрешено иметь свою делегацию, – они входили в него, как часть делегации французской. Керенский, который вместе с Терещенко и Некрасовым в 1913 г. был Секретарем Масонского Верховного Совета Народов России, не мог вынести такого оскорбления, и это была далеко не последняя причина, почему он не

вернулся в масонство в эмиграции. Будучи частью французской делегации, русские масоны в вопросах выборов в высшую инстанцию, повышений, перемещений и утверждений в высшие степени, должны были координировать свои действия с французами, несмотря на то, что русские Досточтимые и Премудрые продолжали себя считать представителями Верховного Совета Народов России, который был создан в 1913 г.

Всемирный Масонский Верховный Совет один раз в год созывал Конвент, т.е. Генеральную Ассамблею, для ревизии действий Верховного Совета, для назначения на высокие места новых Мастеров, для сложного традиционного церемониала.

Всемирный Верховный Совет влиял – в разные годы с различной силой – на ход мировой политики, сильнее в странах республиканских, менее сильно – в странах, где правили монархи, конституционные и «самодержавные». Если до 1914–1915 гг. в России, опираясь на поддержку верного «арьергарда», можно было кое-что сделать, то уже при Штюрмере и Протопопове сделать было ничего нельзя. В эмиграции можно было влиять только друг на друга – влиять на Ленина, а потом на Сталина, никому не приходило в голову. 50% масонов Ленин ликвидировал в первые же годы после революции, часть он выпустил на запад, а остальные были прикончены Сталиным в процессах, начиная с 1920-х гг. Задача масонства – влиять на внешнюю и внутреннюю политическую жизнь мира – русскими никогда не могла быть осуществлена.

А тем временем в таинственных Ареопагах узким кругом заседали мудрейшие избранники, вышеназванные Рыцари Солнца, а также рыцари Шпаги, крестоносцы Востока и Запада, рыцари Розы и Креста. Это были масоны 15° и выше; ниже стояли Мастера, принадлежавшие к «ложам совершенства» – от 4 до 14°, а Ученики, Подмастерья и Мастера 3° сидели в «символических мастерских», называвшихся «голубыми» ложами.

В Капитулах масоны от 15 до 18° («красные ложи») имели Достаточно звонкие титулы, но в Ареопагах (19-30°) титулы звучали просто величественно: Рыцарь Медного Змия, Принц Ливанский, Великий Командир Храма – каждый градус звучал оглушительно. В Ареопагах вершились судьбы мира – или

так казалось их участникам, когда падала или поднималась биржа в Гонконге, выбирался французский президент, Венесуэла то объявляла, то не объявляла войну Колумбии, и в Англии готовили всеобщую забастовку, или наоборот, старались ее избежать. И международные банки лопались, как мыльные пузыри.

В Трибуналах и Консисториях были братья еще более высоких степеней – 31 и 32-ой: Главный Командир-Инспектор-Инквизитор и Великий Принц Королевской Тайны, в то время, как надо всем этим парил Суверенный Великий Ревизор, сидящий во Всемирном Верховном Масонском Совете.

Одним из основных символов масонства, освященных тысячелетней традицией, является треугольник, и не только треугольник с глазом посередине, но вообще треугольник, как фигура: слово «брат» на письме обозначается треугольником из трех точек \ (во множественном числе – \ \), и масонское приветствие от брата к брату (салют) также основано на треугольнике: правая рука поднимается к левому плечу и опускается, слегка коснувшись правого плеча[47]. Стены храма увешаны треугольниками. Прежде чем посвятить кандидата в 1°, Мастер задает ему вопросы о символах и их значениях, на которые он должен ответить. Их можно найти в масонских книгах и энциклопедиях, которые в наше время продаются открыто.

Но в первой половине нашего столетия их не было, они печатались в специальных типографиях и в продажу не поступали. Одна из них вышла еще в 1894 г. и была переиздана в 1923. На книге нет имени автора, известен лишь владелец экземпляра, который я держала в руках: некто Волковский, который расписался на ней. Написана она по-французски и называется «Constitution et Reglements Generaux». Rue Puteaux. GLDF. Четыре последние буквы означают, как мы уже знаем, Великую Ложу Франции. В книге мы находим некоторые подробности об отношениях братьев между собой: они пользуются прикосновениями, они употребляют священные слова и пароли при встречах (некоторым – тысяча лет), они подают друг другу знаки, непонятные профану, они скрыто носят на себе регалии.

Регалии состоят из звезд, тесьмы, треугольников, лент, цепей, шнуров и крестов (в том числе мальтийских). Они носятся на груди. Нашивки бывают на рукавах и воротниках. Смысл их должен быть известен – научиться ему полагалось между 1 и 2 градусами.

Передо мной другая книга, напечатанная во французской типографии в Париже, в двух изданиях. Они идентичны, но одно напечатано в 1887, другое в 1907. В продажу книга никогда не поступала. Первое издание в переплете, второе – без. На книге печать Великого Востока Франции. Год 5772. Второе издание имеет в конце «удостоверение в подлинности» (constatation d'authenticite). Это – руководство Верховного Совета для Франции и ее заморских владений. На титульном листе напечатано: «Инсталляция Мастерских. Торжественное открытие Храма. Банкеты. Похоронный ритуал». Здесь же – глаз в треугольнике, основной масонский символ. Имя автора отсутствует. Теперь, когда вышли в свет десятки книг о масонстве и о масонских ритуалах – посвящении, исключении (радиации), повышении в высшую степень, обряде похорон или мемориальных церемониях, после того, как тайн не осталось, эта книга кажется анахронизмом, но мы должны помнить, что русские масоны 20 века имели под рукой только такие руководства, которые в открытую продажу не поступали.

Перевод сделан мной, без стараний сделать текст более «литературным», чем он есть, и без изменения несколько хаотичного плана глав.

1. До посвящения.

2. Украшение храма.

3. Первый градус, его смысл.

4. Как проводить ритуал для 1°.

5. Предварительное обучение кандидата.

Требования к кандидату:

1. Безупречная нравственность.

2. Средства к существованию.

3. Возраст кандидата – 21 год.

4. Образование: достаточное, чтобы понимать масонское учение.

6. 6 месяцев проживания в месте, где находится ложа.

Угроза исключения, если:

1. Брат обесчестил себя – нарушил обещания, которые дал во время посвящения.

2. Не делал взносов. Его учат:

Как делать знак правой рукой. Рукопожатие.

Ходьбе, – с левой ноги.

Троекратному восклицанию: Хуззай!

Ему вручают: Передник.

Ему сообщают: Пароль, смысл молотка, знаки отличия, ритуал, символику внутреннего убранства храма, а также распределение мест.

Собрания состоят из: чтения протокола последней сессии, введения гостей, обсуждения очередных дел и полученной корреспонденции (письма без подписи не читаются, они тут же сжигаются). Обсуждение очередного кандидата. Утверждение приема новичка (голосованием шарами).

Профан подвергается испытаниям. Весь допрос он вызубрил наизусть. Производится допрос 1, 2 и 3°. Если кандидат принят, считается, что возраст его при вступлении в масонство – три года. Клятва. Соблюдение тайны, подчинение Ордену, верность Ордену. «Если не сдержу – то понесу заслуженное наказание за мой возмутительный проступок и приму чувство омерзения ко мне моих братьев».

Обязанности:

- Соблюдать тайну.

- Работать во славу масонства.

- Любить братьев.

- Помогать бедным.

- Следовать справедливости.

- Любить родину и семью.

- Иметь уважение к самому себе.

- Подчиняться Уставу. Быть верным Великому Востоку.

- Понести наказание за нарушение клятвы и заранее согласиться на то, чтобы его имя было навсегда вычеркнуто из памяти братьев.

Всеобщие выборы: правила выборов Досточтимого Мастера и должностных лиц ложи.

Церемония: Сообщение паролей на ближайший семестр. Список их нацепляется на шпагу. Три удара молотком. Все поворачиваются лицом к Востоку.

Прекращение работ: закрытие сессии. Из рук в руки переходит мешок для предложений. Если они не подписаны, Досточтимый сжигает их. Если они подписаны – их обсуждают.

Сбор денег в мешок.

В чем состоит обучение? Эта глава объясняет, как ученика подготавливают ко 2-му °, (Два года)[48].

Повторение церемонии посвящения в первый градус. Затем – экзамен.

О пяти чувствах.

Об искусстве и его социальной пользе.

Науки (математика, физика, естественные науки, нравственность, общественные науки).

Благодетели человечества: художники, изобретатели, люди искусства, ученые, моралисты, политические деятели.

Прославление труда.

Разъяснение эмблем. Полярная (или Северная) звезда – звезда свободной мысли, отсутствия суеверий и предрассудков.

Переход в 3°. Повышение в градусах называется «повышением жалованья». Усложнение символики, устной и в движениях. Возглас: «Мы – дети Хирама, сына вдовы!»[49].

Устройство Мастерской. Ритуал ее открытия.

Открытие храма. Ритуал.

Агапа (банкет). Стол – подковой. В середине – Восток, место Мастера. Направо от него – 1-й Наблюдатель (Эксперт). Налево – 2-й Наблюдатель и Дародатель.

Секретарь, Оратор, Казначей, Мастер банкета, Церемониймейстер. У каждого – в руках шпага. Сложный ритуал при посадке каждого. Все встают каждый раз и опять садятся.

Специальный брат вносит предложения, за чье здоровье пить. После этого официальная часть заканчивается.

Похоронная церемония. Минимум один раз в три года проводится заседание памяти умерших. Брат Оратор берет себе в помощники других братьев. На черных занавесях, покрывающих стены храма – надписи:

В каждой колыбели – зерно могилы.

Сегодня – живые, завтра – мертвые.

Жизнь – работа, смерть – отдых.

Катафалк, в виде пирамиды, впереди, в центре. Все – в черном. Четверо стоят у (символического) гроба. Гроб называется «символическая цель».

Гости из других лож сидят тут же. Ритуальные жесты: «Цепь единения». Речи Оратора и его помощников[50].

При посвящении кандидата в ученики, ему задают следующие вопросы: Что такое Свобода? Равенство? Братство?

При переходе из 1-го во 2-ой градус задаются вопросы несколько сложнее:

Вопрос: Как следует приветствовать братьев?

Ответ: Ковшом, полным до краев раскаленных углей. (Ковш – стакан; раскаленные угли – вино).

При переходе ученика в подмастерье его спрашивают: «Откуда он пришел? Куда он идет? Каким способом он туда дойдет?»

Для того, чтобы стать Учеником, требовалось свидетельство Префектуры о несудимости; голосование производилось, как когда-то в России, шарами. После экзамена ученику вручали лист, где перечислялись некоторые особые масонские события: раз в год – торжественная агапа в день солнцестояния. Непосредственно за этим в книге идет любопытная глава о масонском воспитании детей. Среди прочих масону разрешенных действий мы находим также и «одновременное состояние брата в двух Уставах». От него требуется при этом «соблюдать дружбу в строгих правилах этикета». Этот пункт относится к уже упомянутым «прикосновениям»: в нем говорится о границе, которую необходимо провести не только в прикосновениях мужчины к женщине, но и мужчины к мужчине.

«Гостями», которые приглашались на сессии и агапы, назывались не просто знакомые профаны, а друзья из других лож и Уставов. Такие визиты поощрялись – никаких ограничений в этом я не нашла.

«Трудами» называлось то, что делалось на сессиях: сперва читался отчет последнего собрания, затем обносили мешок, затем обсуждали кандидатов, голосовали, выбирали делегатов в Совет и Конвент. Иногда читали доклады, принимали новичка или говорили надгробные речи об умершем брате; тогда стены затягивались черной материей и вешались траурные эмблемы в память брата, уснувшего на Востоке Вечном.

Все было основано на строгом регламенте: посвящение, исключение, повышение в степени, выборы Мастера. Церемония посвящения была сложной, церемония повышения – тоже. Диалог, который велся между Мастером и братом, должен был быть выучен этим последним наизусть. Первый Эксперт (или Секретарь) помогал Мастеру вести церемониал, а Первому Секретарю помогал Мастер Церемоний (или Церемониймейстер). Все действующие лица имели в храме свои постоянные места: Досточтимый сидел на Востоке, два Великих Эксперта (Секретаря) сидели по двум сторонам его. Они же иногда назывались Надзирателями: они смотрели за порядком и производили подсчет при выборах.

Все эти высокие должности часто в русском переводе называются по-разному: масонский словарь – вещь совершенно неустановленная. В разных документах можно встретить различные названия применительно к одним и тем же должностям. Возможно, что здесь играет роль конспирация, но возможно, что это просто небрежность, безразличное отношение к слову. Не исключено, что разнобой происходил и от того, какой из двух традиций – славянской или западной – следовал автор, переводя должность брата, сочиняющего меню ближайшей агапы, либо как «дародатель», либо как «церемониймейстер».

В списке, который дается ниже, читатель увидит последствия обеих традиций.

- Досточтимый Мастер – сидел на председательском месте за столом. (Три года должны пройти между назначением Мастером и Д.М.).

- Два Великих Эксперта (Секретаря, Надзирателя) сидели слева и справа от него.

- Хранитель печати.

- Блюститель порядка.

- Мастер церемоний (Обрядоначальник и Носитель Священного Огня). Среди других его обязанностей было обходить ряды с мешком, куда клались предложения – как например, собираться на полчаса позже, или закрыть окно, или давать больше света в храме.

- Оратор (Вития). Говоривший речи.

- Казначей – сборщик денег, обносивший мешок.

- Привратник (Страж дверей), впускающий и выпускающий братьев – церемония сложная, с ритуальными стуками в дверь с обеих сторон.

- Архитектор – заведующий помещением.

Кроме того, у каждого ряда стоял Ассистент и наблюдал за поведением братьев. Таким образом, должностных лиц оказывалось – если рядов было 6 – 8, – около 20-ти. Бутафория состояла из уже упоминавшихся передников, перчаток, молотков (или молоточков), а также орденов. В некоторых ложах было два-три Привратника. Дародателя не надо путать с Казначеем, который ничего не дарит, а только берет. Дародателя проверяют раз в год[51].

- Алтарь – место, где восседает Досточтимый Мастер.

- Ареопаг – мастерская, где собираются братья из разных лож, но все имеют степень не ниже 15-й.

- Архивист – библиотекарь.

- Архитектор – заведующий храмом.

- Белое масонство – куда принимают женщин и приглашаются профаны.

- Великая Коллегия Ритуалов – следит за исполнением ритуалов.

- Великий Эксперт – заменяет Привратника или Секретаря, а иногда даже Великого Мастера. Он считает голоса при выборах нового кандидата, пишет отказы забаллотированным и т.д.

- Вульгарное общество – устарелое наименование, в XX веке отброшенное, замененное словом «профан», т.е. не-масон.

- Высшие Мастерские – собрания масонов от 4 до 33°.

- Дародатель – заведующий благотворительными суммами (иногда также исполняющий обязанности устроителя банкетов).

- Делегат – выбранный для масонской судебной сессии.

- Депутат – выбранный в масонский Конвент.

- Долина – город, в котором заседает Капитул.

- Инициация – посвящение.

- И.С. – истинный свет.

- Конвент – Генеральная Ассамблея Масонской Федерации.

- Кирка – вилка.

- Лопатка – ножик.

- Носитель Знамени – иногда он же Носитель Шпаги, Носитель Священного Огня, иногда помогающий Мастеру церемоний или банкетов.

- Передник – кожаный, квадратный, обязателен во всякое время на сессиях, начиная с 3°.

- Перчатки – носятся на сессиях. Их кладет в гроб умершему его жена или близкий друг.

- Подмастерье – масон 2°.

- Прибавка жалованья – повышение в следующий градус (напр., из Мастера 3° в Тайного Мастера 4°).

- Прикосновения – масонские знаки для узнавания братьев.

- Работа – занятия братьев на сессиях, а также на агапах.

- Радиация – исключение из тайного общества, на время или навсегда.

- Роза и Крест – символы масонов 18°.

- Рыцарь Розы и Креста – брат 18°.

- Страж дверей – он же привратник, стоит у дверей, внутри или снаружи, открывает их только по приказанию 2-го Секретаря или Наблюдателя.

- Сессия – собрание масонов.

- Тайный Мастер – первая степень Мастера.

- Украшения – звезды, знаки, ленты, шнуры, кисти и т.д. (носимые на себе).

- Уснуть – выйти на время из ложи.

- Уснуть на Востоке Вечном – умереть.

- Усыновление – аффильяция, принятие в ложу масона, бывшего до этого в другой ложе либо того же, либо другого Послушания.

- Усыпить – отстранить брата на короткое время.

- Ученик – масон 1°.

- Философский Совет – Мастерская братьев от 30° до 33°.

- Флаг – салфетка.

- Черепица – тарелка.

Историю русских эмигрантских лож с 1920 г. до июня 1940 г., когда Гитлер взял Париж, можно, пожалуй, назвать счастливой: гонений ни от кого, конечно, не было – французские братья постепенно проходили на верхи власти, трений с ними было немного. Бывали трудности в связи с их симпатиями к тому, что делалось в Советской России, которая многим начинала нравиться все больше, чего непримиримые русские никак не могли принять. К этим трудностям постепенно привыкли, они стали менее болезненны для русской стороны; французам они мешали мало: они в эти годы заполняли как свою Палату депутатов, так и министерства, – это тоже помогало мирному сожительству: все были довольны.

Старые уходили, молодых, часто без всякого успеха, старались втянуть в «сессии», но масонские церемонии казались им потерей времени, иерархия – неоправданным и старомодным пережитком, а соблюдение тайны в стране, где на 90% правили масоны, совершенно непонятным. И хотя основной контингент братьев обоих русских Уставов по-прежнему состоял из тех, кто были масонами до революции, тем не менее, время от конца 20-х гг. до падения Парижа является апогеем русского масонства в эмиграции. В эти годы количество братьев росло, оно стало спадать лишь к концу этого периода, когда средний возраст братьев стал повышаться гораздо быстрее, чем прежде. Кое-кто смотрел теперь на «сессии», как на клубные встречи, и храм воспринимал, как клуб. Мне вспоминается, как однажды В.Ф. Ходасевич сказал о масонах: «Эмигрантское масонство – это смесь парламента и сиротского приюта для стариков». Сближение «левой» части Великой Ложи с «правой» частью Великого Востока постепенно начало терять свою остроту. Повторяю, что эти прилагательные большого смысла не имеют: в ложах никто не навязывал своих убеждений. В конце Концов разница сводилась к тому, что Великий Восток оказался на 100% республиканским, а Великая Ложа старалась держаться «непредрешенчества», предполагая в будущем, которое было одной из главных тем разговоров, предоставить «самому русскому народу решить, какого правительства он хочет». При этом считалось, что если народ захочет монарха, то он должен быть «как в Англии», а если республику – то «как во Франции».

В 1920-х гг. переполненная «Астрея» начала разветвляться в новые ложи («Гермес», «Лотос», «Гамаюн», «Юпитер»). «Гермес» Великой Ложи был основан еще в декабре 1924 г., как ответвление «Астреи», «с особой целью привлечь русских во Франции – ученых, представителей науки, индустрии, служилого класса, – которые смогут изложением своих взглядов на будущее устройство России возбудить серьезный интерес в тех же классах иностранной общественности и у правительств важнейших государств». Но уже через год ложа перестала собираться, и выборов произведено не было. Французская ложа обратила на это внимание, и тогда «с большим трудом удалось собрать братьев для спешных выборов и спасти положение» (Кандауров). В 1926-28гг. Досточтимым Мастером стал Нагродский, в 1929-1931 – Тесленко.

Затем ответвилось «Золотое Руно»: русские предложили кавказцам устроиться отдельно. Но грузины, армяне, горцы и азербайджанцы к этому интереса не проявили, а армяне открыто заявили, что никуда не уйдут. «Никто не знал, чего хотеть». Досточтимыми Мастерами «Золотого Руна» были: 1927 – Лианозов, 1928-1930 – Давыдов, 1931 – Вердеревский.

Затем ответвился «Прометей» (1926-1928). Досточтимым Мастером был выбран Зильберштейн – никто из братьев не имел трехлетнего стажа, чтобы получить 3°. Так что никто, кроме него, и не мог им быть.

Русские сами усыпили «Золотое Руно». Французы усыпили «Прометей». Кандауров заканчивал свою «Записку» оптимистической нотой: «В среде населяющих Кавказ национальностей, несомненно, имеются элементы, которые могут подойти для восприятия франк-масонских идей». Но «Руно» не воскресло, и кавказцы испарились из храма.

«Любомудры» с трудом встали на ноги, хотя Великими Мастерами там были Петр Бобринский (1925-1928), Веретенников (1929), и Голиевский (1931). Это, возможно, была не ложа, а Ареопаг – судя по тождественности названия с французским Ареопагом «Amici Philosophae», где русские всегда были желанными гостями.

«Астрею» в эти годы перевели в статус «лож-матерей» (Loge-meres), тем самым сократив число ее членов с 50-ти до законных 30-ти. «Ложа-мать» была включена в Совет Великой Ложи и состояла теперь исключительно из Досточтимых Мастеров. Ни учеников, ни подмастерьев там не было.

В одном из своих писем в конце 1930-х гг. Осоргин перечисляет русские ложи в Париже: шесть – Послушания Великой Ложи – «Астрея», «Гермес», «Юпитер», «Гамаюн», «Северное Сияние» и «Лотос», две – Великого Поста: «Северная Звезда» и «Свободная Россия», из чего надо заключить, что открытая по его инициативе ложа «Вехи» не была утверждена. К этому времени все франко-русские ложки, какие еще были, закрылись, и кое-кто из старых русских масонов ушел во французские ложи.

Вот список Досточтимых Мастеров «Астреи» в первое десятилетие ее существования:

Л.Д. Кандауров – 1921-1924 (первые три года, неофициально, – Привратник), Н.В. Чайковский – 1925, Э.К. Беннигсен – 1926, П.А. Половцев – 1927, Вл. Нагродский – 1928 – 1929 (ушел в «Гермес»), П.А. Бобринский – 1930-1931.

Секретарем до 1927 г. был Скрябин. Макшеев и Мамонтов считались почетными членами-учредителями. Известны также имена других членов ложи:

Соколов (Кречетов) – Оратор до 1924 (выбыл в Берлин, позже радиирован); Наумов – Казначей; Аитов – Дародатель, Эксперт; Маринович – выбыл в 1924; Бурштейн – выбыл в 1925; Навашин – выбыл из «Астреи», остался в Англо-Саксонской ложе; Кугушев – выбыл в 1928; Путилов – перешел в «Юпитер»; Артамонов – ум. в 1927; Слиозберг – ум. в 1937.

Чтобы закончить историю Великой Ложи до войны, я приведу здесь документальный рассказ выделения «Лотоса» из «Астреи», который довольно подробно дает картину одного из важных и несомненно положительных событий эмигрантской жизни в ее масонском разрезе.

Как уже было сказано, в ложу по закону не могли входить более 30-ти братьев. Когда это случалось, она выделяла из себя новую ложу. Первая ложа делалась таким образом «ложей-матерью», дававшей рождение молодой ложе, а иногда и нескольким. Такой «ложей-матерью» стала «Астрея», когда из нее выделился «Лотос». Русская «Астрея» Послушания Великой Ложи была основана еще в 1908 г., и возобновленная в Париже в 1922 г. (официально – в 1924 г.), она процветала 9 лет, когда решено было дать ей детище. «Лотос» выделился в 1932 (1933) г., в 1939 г. ему пришлось уйти в подполье, в 1946 г. он возник опять. В начале 1930-х гг. из «Астреи» выделились «Юпитер», в который вошли братья усыпленного «Золотого Руна», а затем «Гамаюн», следы которого теряются, и можно предположить, что он закрылся.

В Послушании Великого Востока из «Свободной России» выделились «Вехи», но они тоже, видимо, захирели, хотя их инициатор М.А. Осоргин (33°) с энтузиазмом участвовал в их создании, мечтая омолодить «Свободную Россию».

«Разветвления» и «почкования» лож были торжеством, обставленным с большой помпой. Приглашались «гости», т.е. братья других Уставов, а те, которые не чувствовали потребности в слишком близком братском общении и стойко держались своей «правизны-левизны», были свободны поступать по своему усмотрению. Здесь надо отметить одну особенность взаимной посещаемости лож двух русских Уставов: братья Великой Ложи были менее заметны в храме Великого Востока, в то время, как братья Великого Востока почти всегда присутствовали на сессиях Великой Ложи. Особенно часто бывали на улицах Иветт и Пюто проф. Агафонов, Маргулиес, Переверзев, Тираспольский, место которых было на улице Кадэ, т.к. все эти названные Досточтимые Мастера были масонами «Северной Звезды».

Отчет «Лотоса» написан анонимным автором. Его название: «История образования и деятельности ложи «Лотос» (Шотландского Устава)». В нем 81 стр., и написан он в Париже в 1950 г.

Все документы, приложенные к Отчету, относятся к началу 1930-х гг.; в конце отчета даются некоторые сведения о послевоенном времени: о деятельности ложи, о прочитанных там докладах, а также о последних годах русского масонства.

Двадцати двум братьям были предварительно разосланы повестки, приглашающие 18 ноября 1932 г. (Год Света 5932-ой) в 9 час. в контору бр. Каплан (55, av. des Champs Elysees) для первого обсуждения выделения «Лотоса» из ложи «Астрея». «Лотос» неофициально собирался с 1931 г., но теперь пришло время его законным образом «инсталлировать».

Явились следующие лица:

- Из «Астреи» (№ 500): Аитов, Бернштейн, Веретенников, Вяземский, Де Витт, Гордовский, Каплан, Кривошеин, Рабинович, Свободин, Слиозберг, Смирнов.

- Из «Северного Сияния» (№ 823): Жданов, Протасьев.

- Из «Гермеса» (№ 535): Кац, Ломейер, Мендельсон, Нидермиллер, Шапиро.

- Из «Юпитера» (№ 536): Сафонов.

Все названные – Мастера. Два Ученика были из «Астреи» – Каган и Расин. Все остальные состояли в Ареопагах.

Эти 22 брата обсуждали план ходатайства об инсталляции новой ложи перед Советом Великой Ложи Франции, и тем самым стали учредителями этой новой ложи.

Председательствовал бр. В.Д. Аитов.

Присутствовавшие братья единогласно заявили, что явились для создания новой «Символической Мастерской». Причиной стремления учредить новую ложу было «желание братьев посвятить себя изучению вопросов нравственности, личной и коллективной, а также строгого проведения в жизнь результатов изучения этих принципов». Это предложение было единогласно принято. Решено, было, что этот план ни в коем случае не будет мешать в будущем продолжению усердной работы братьев в своих основных ложах.

Присутствовавшие на собрании затем перешли к временным выборам должностных лиц новой ложи. Единогласно были избраны: Председатель – Досточтимый Мастер Аитов, Оратор – Вяземский, 1-й Страж – Веретенников, 2-й Страж – Шапиро, Казначей – Ломейер, Секретарь – Сафонов, Мастер Церемоний – Каплан.

«Эта временно созданная ложа будет проводить свои работы на русском и французском языке, и избирает для своих постоянных работ храм Русского масонства по адресу 29 ул. Иветт, На Восток от Парижа» (выражение это – чисто символическое; ул. Иветт находится на западе, около метро Жасмен, а Пюто — в центре, около площади Клиши).

Имя «Лотос» было предложено бр. Смирновым. Этот цветок в египетском мифе символически означает чистый дух, в противоположность материи. Своим девизом ложа берет эпиграф «Справедливость в красоте».

Все братья-учредители принадлежали к Великой Ложе, кроме бр. Веретенникова, который был посвящен еще в России, в ложе «Зорабабель».

Решено было пригласить на открытие новой ложи французских и русских братьев из Устава Великого Востока, как руководителей общей работы и представителей всех семи мастерских русских Вольных Каменщиков. Во главе приглашенных французов стоял Великий Мастер Марешаль, а за ним шли Бро, Моннервилль, Зимерманн, Петри, Шнееберг, Альбабари и Премудрый Мастер Созвездия Стрельца, Мерме. Решение было единогласным.

После проверки всех чинов и степеней присутствовавших, а также убедившись в соответствии своих действий с параграфом 4-м общего регламента, собрание окончательно принимает план основателей новой ложи и поручает бр. бр. Аитову и Смирнову представить Федеральному Совету Великой Ложи Франции прошение утвердить «Лотос» в подобающей форме.

Временная ложа обсудила несколько текущих вопросов, касающихся новой Мастерской, и работы закончились в 10 час. вечера, после удара молотком бр. Аитова».

(За этим идут 22 подписи).

Затем следует второе собрание 3 марта 5933 г. Были разосланы повестки с просьбой «явиться на торжественную инсталляцию вновь учрежденной русской ложи «Лотос» Великим Маршалом, бр. Марешалем, и членами В. Л. Франции, в храме на ул. Иветт, к 6 час. 30 мин. вечера для открытия работ». «Лотосу» был присвоен номер 638.

Эта повестка на двух языках была разослана не только «тем французским братьям, которые в течение 10 лет принимали живое участие в работах русских лож», но также «представителям всех семи Мастерских Великого Востока». Повестка кончалась следующим примечанием:

Помимо именных приглашений, в русском масонском доме было вывешено нижеследующее объявление:

Далее анонимный автор отчета пишет:

Меню трапезы было нижеследующее:

- Водка и закуска.

- Селянка московская с осетриной.

- Расстегаи с визигой.

- Индейка в желе.

- Салат «Лотос».

- Фрукты. Кофе.

«Толкование инициатического (!) смысла эмблемы (Лотоса) нашло место в целом ряде приветственных речей. Воздано было громогласное восхваление верным, премудрым и дорогим братьям ложи Великого Востока: Альперину, Агафонову, Переверзеву, Маргулиесу, Тираспольскому – любимым друзьям нашим из «Северной Звезды» и «Свободной России», которые почтили нас присутствием». Но и речь Сафонова получила восторженную оценку анонимного автора. Он пишет, что «она не была шаблонной, какими обычно бывают застольные речи», но «исключительно удачной», и что в ней Сафонов отдал дань уважения и любви «нашему Досточтимому и всем Дорогому создателю русского масонства Кандаурову» (он, видимо, хотел сказать «воссоздателю»).

В члены «Лотоса» были тут же кооптированы Досточтимые «Северной Звезды» Переверзев и Агафонов, Досточтимые «Свободной России» Маргулиес и Тираспольский, один из основателей «Лотоса», представитель «ложи-матери» «Астреи», Досточтимый Кривошеин, а за ним и другие из «братских» лож: Шереметев, Д.М. «Северной Звезды»; Фидлер, Д.М. «Гермеса»; Вердеревский, Д.М. «Юпитера»; Бобринский, Д.М. «Гамаюна». Далее названы гости, среди которых были Маклаков и Давыдов.

Банкеты, своего рода события, происходили по ритуалу один раз в два месяца (агапы происходили раз в неделю, в Великой Ложе по вторникам, в Великом Востоке по четвергам). Банкет также бывал в день св. Иоанна-Крестителя, 6 июля. Тогда собирались все вместе, кроме «крайне правых» и «крайне левых», которые старались не смешиваться с инакомыслящими, и это был настоящий праздник для тех, которые жаждали сближения; среди них самыми энергичными были \ \ Аитов, Вяземский (из В.Л.) и \ \ Переверзев, Тираспольский, Агафонов (из В. В.). Главную роль на этих агапах играл Мастер Церемоний: он знал, что кому когда поднести и что кому когда пожелать.

Дальнейшая судьба «Лотоса» была счастливее других – после бездействия во время войны, он вернулся к жизни в 1946 г.

В первые шесть лет, до начала войны, в ложу было принято шесть новых членов: в 1933 г. – Раскин, в 1934 – Георгий Лампен и Гольдрин, в 1935 – Виктор Лампен и Лейтес, ив 1937 – Лебедев. В этот же период были «афильированы» (из других лож): Петри, Бурышкин, Гласберг, Рабинович, Лианозов, Булатович, Грюнберг, Фидлер, Келлер и Эттингер. Аитов, Смирнов и Лианозов «держали первый молоток», первый – 2 года, второй – 4, третий – один год. Перешли из «Северной Звезды» и других лож В. В., не только русских, но и французских, также около десяти братьев. Кроме того, пятеро были кооптированы из Великого Востока – Альперин, Переверзев, Агафонов, Шереметев, Бобринский и Вердеревский («наши досточтимые и дорогие друзья и братья»). Кооптация коснулась и некоторых братьев из «Астреи», например, Кривошеина, который оказался и в «Лотосе», и в «Астрее» – высшим членам Ареопагов это было дозволено. «Старейший, почтеннейший и дражайший Кандауров» попал в их число.

Затем начались уходы на Восток Вечный. До начала войны ушли Веретенников, Слиозберг, Кац, Сафонов. Потом Гордовский, Раскин, Фидлер, Келлер. Кое-кто выбыл по радиации. 29 братьев в «Лотосе» были переведены в степень Мастера. После войны в ложу вернулись Кривошеин, Аитов, Протасьев, Рабинович. Некоторые вовсе ушли из масонства – Нидермиллер, Бернштейн, .Грюнберг. В 1945-1949 гг. мы встречаем имена старые и новые, подробности не даются: Гилелович, Шклявер, Раис, Карганов и, конечно, Маклаков. Названы пять фамилий, о которых можно понять, что они оказались одновременно в обоих Послушаниях (В. Л. и В. В.): Джакели, Джаншиев, Кадиш, Кангиссер и Аронсберг. Из французских лож, около 1950 г., как будто посвящены были Шамин и Жданов (сын).

За последние пять лет, судя по документам, появились новые: Старынкевич, Луи, Захарьин, Шимунек, Горбачевский. Неясно, когда именно ушли на Восток Вечный Лианозов, Аронсберг, Свободин, Тираспольский, Кангиссер, Карганов, – этот последний состоял одновременно и во французской ложе.

В Парижском архиве нет никаких сведений о масонских ложах вне Франции. Известны лишь города, где до войны можно было найти русских масонов: Берлин, Копенгаген, Льеж, Брюссель, Варшава, Прага, Белград, Любляна, Кишинев, Амстердам, Данциг, Порт-Саид, Каир, Тегеран, Шанхай, Иокогама, Барселона, Капштадт, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Мехико.

Мы знаем, что братья, рассеянные войной по всему свету, пытались возобновить в Нью-Йорке хотя бы не «инсталлированную» по всем правилам русскую ложу Послушания Великого Востока. Был выпущен «Бюллетень» – мне известен только № 1. К американскому масонству эта ложа имела очень мало отношения. Братья принадлежали к обоим Уставам, и все были из Франции. Американская печать так писала об этом: «В 1942 г. небольшая группа приехала в США и основала здесь масонский клуб. Члены ее принадлежали ранее Великой Ложе Франции и ее Великому Востоку». Ни в европейских архивах, ни в американских об этом периоде нет серьезной документации.

Мы подходим к концу парижского периода русского масонства. 2 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война, и особняк на ул. Пюто был закрыт – это был дом Великой Ложи, где собирались и французские, и русские ложи. Что касается помещения на ул. Иветт, то оно, как уже было сказано выше, было предоставлено русскому масонству (Устава Великой Ложи) оставшимся неизвестным Досточтимым Мастером, имевшим большие средства. Не могу скрыть моих подозрений, – думаю, что кроме Лианозова, никто не мог этого сделать. Как бы там ни было, но русский дом на Иветт закрылся, видимо из-за начавшихся у хозяина дома денежных трудностей. Русская Великая Ложа перешла в помещение Великого Востока, т.е. оказалась на ул. Кадэ, и немедленно начала, в наступившей беде, сливаться с ним. От 17 сентября до конца декабря 1939 г. у Великой Ложи на ул. Кадэ было 10 сессий. С января начались регулярные еженедельные встречи – по вторникам, а Великий Восток продолжал собираться по четвергам. С марта 1940 г. до 1944 г. все прекратилось. Перед приходом немцев, 10 июня 1940 г. масонская картотека и часть архива были уничтожены самими масонами, другая часть была срочно вывезена. В русских ложах Великого Востока и Великой Ложи был в первые же дни оккупации произведен обыск.

22 июня 1941 г. рано утром, когда на востоке немецкая армия перешла советскую границу, началась война Германии с Россией. В 8 час. 30 мин. утра по парижскому времени около 120 русских масонов, живших в Париже на своих квартирах, были схвачены и увезены в лагерь Компьень, на восток от Парижа, где некоторые пробыли 4 месяца, а некоторые около года. Среди русских арестованных мне приходят на память следующие имена: Зеелер, Фондаминский, Бобринский, Нидермиллер, Альперин, – этот последний был выбран на следующий день старшиной группы. В архивах я нашла еще инициалы: И.А.К.– Игорь Александрович Кривошеин, после войны вернувшийся с семьей в СССР и еще через несколько лет, после лагеря, возвратившийся в Париж. А также – еще три: Н.Л.Г., В.А.Д и Д.Л.Ж., которые я не смогла расшифровать.

Арестовали масонов, как бывших русских, как эмигрантов, как потенциальных «российских граждан», которые могут вредить Германии и помогать Советскому Союзу: теперь, когда между двумя странами шла война, немцы, видимо, ожидали от них эксцессов. С большой долей вероятности можно предположить, что германскому командованию (или гестапо?) список масонских имен был передан русскими национал-социалистами (эмигрантами), которые работали на немцев вплоть до лета 1944 г. Часть русских, взятых 22 июня, были освобождены, в том числе и Фондаминский. Он погиб в Аушвице (Освенциме) значительно позже.

Из писем и других разнообразных документов Переверзева и Маргулиеса следует, что до начала Второй мировой войны две антимасонские фракции политического сектора Франции занимались антимасонской пропагандой, злостной и лживой, с одинаковой страстностью: одна была крайне правой, клерикальной партией, издававшей газету «Аксион Франсез» («Action Francaise»)[52] и специальный журнал «Revue Antimaconnique». Вторая была крайне левой социалистической партией Жюля Гэда (Jules Guesde, 1845-1922), направлявшей свои стрелы против масонских лож, «где социалисты работают вместе с буржуазными элементами, отрицая такой коалицией классовую борьбу, одну из основ социализма».

В одном из номеров не поступавшего в продажу масонского органа «Акация» (ветка акации – один из символов масонской символической системы) Маргулиес еще в 1922 г. писал о принципах масонства:

Такие законы и идеалы были чужды Гэду и его группе, – интересно вспомнить, что об этом еще в 1912 г. писал И.А Белоусов в «Вестнике Европы». Он был корреспондентом журнала в Париже. «Среди французских социалистов очень сильны антимасонские настроения, т.к. социалисты считают масонство вредным по причине его полного непонимания классовой борьбы». Вот, оказывается, как сходились противоположности!

Арест русских масонов был далеко не единственным угрожающим событием для братьев. Спустя три месяца во французской правительственной газете Journal Officiel, выходившей с 1848 года, началось печатание списков, выкраденных с улицы Кадэ, после чего немцы произвели полный разгром помещения. Списки имен (часто информация пополнялась профессией и адресом) шли столбец за столбцом. По декрету маршала Петэна от 12 августа 1941 г. тайные общества были объявлены вне закона, и появление имени в печати означало первый шаг к ликвидации людей, которые оказались в пределах досягаемости нацистов. Больше двух месяцев продолжалась публикация имен (по профессии от сапожников до министров). Тайные общества включали в себя также Теософское общество Франции. В помощь гестапо, с которым рука об руку работали «штатские» национал-социалисты, приглашены были и сотрудники «Аксион Франсез».

Видные члены крайне правых партий Франции работали не за страх, а за совесть: сначала они устроили антимасонскую выставку в Пти-Пале, в центре Парижа (вход был даровой), а затем, с октября 1941 г., стали выпускать специальный журнал (последний номер вышел 15 июня 1944 г.). Возглавил все это движение почтенный директор Национальной Библиотеки в Париже Бернар Фаи. На «спектаклях», устраиваемых этой группой, он участвовал в пародиях, которые ставили сотрудники газеты «Аксион Франсез», и бывал то конферансье, то главным актером в скетчах, где помогали его единомышленники: Робер Валери-Радо, Маркэ-Ривьер, Жак де Буастель и другие. На улице Кадэ происходили «собеседования», на которых выступали де Бриньон, Бодрийяр, ген. Дельвилль и сам г. Фаи, теперь назначенный Петэном редактором всех изданий найденных масонских документов, хранившихся в тайниках здания. Их было, по словам Фаи, 120 тонн.[53] Под конец вечера директор Национальной Библиотеки изображал на эстраде масонские ритуалы, «смеша публику, которая искренне хохотала», особенно когда он танцевал качучу к удовольствию всех приглашенных.

В годы германской оккупации в доме № 72 на авеню Буа-Де-Булонь находилась антимасонская секция гестапо. Число погибших братьев дает Доминик Россиньоль в своей книге 1946 г.[54].

Бернар Фаи был судим и приговорен к бессрочной каторге. За все его пародии, выставки и лекции он провел в тюрьме 9 лет. 23 декабря 1953 г. французский президент Коти[55] простил его, и 8 января 1954 г. он вышел на свободу. В это время в здании на ул. Кадэ давно кончился ремонт, который длился несколько лет.

Русские братья не выжидали конца войны, они начали собираться вскоре после освобождения Парижа. Помещения у них не было. Судя по их переписке, они собирались, главным образом, у М.М. Тер-Погосяна и В.А. Маклакова, а иногда и в каком-нибудь малолюдном кафе. 12 февраля 1945 г. они вместе нанесли визит советскому послу Богомолову, поздравили его с победой Красной армии и пили за здоровье Сталина. Они хотели «амнистии эмигрантам», «возвращения домой», «диалога» с советским государством и, конечно, прочно стояли на позиции насильственного водворения пленных русских на родину, как и других, вывезенных немцами из России, и также тех, кто ушел с родины вместе с отступающей немецкой армией. Реакция на поход в сов. посольство была сильна не только в Париже, но и в США, где люди считали, что группа Маклакова не имела никакого права говорить за всю эмиграцию. (См. Архивные материалы, В.А. Маклаков).

На частных квартирах и в кафе у братьев не было ни регалий, ни ритуальных предметов, все было осквернено и затоптано сапогами в их «храме». «Астрея», «Юпитер», «Северная Звезда» – трудно было разобрать, кто вернулся куда, кто с кем сидел рядом, и как часто они встречались. Старшим было по 80 лет, младшим – под 60. Вновь появились Кругликов, Фельдзер, Левинсон, Адамович, Покровский, Маковский, Бантыш, Максимович. Адамович в это время был членом «Юпитера», в «Гермесе» были Штранг и Мазе, в «Гамаюне» – Репнин, в «Лотосе» – Стерко. В 1946 г. на ротаторе выпустили тонкий, на дешевой бумаге, первый номер «Вольного Каменщика»; второй не вышел.

Когда был закончен ремонт, на ул. Кадэ появились оба Устава, но выяснилось, что отношения между братьями были далеко не дружественные, что возраст и ужас пережитого разрушили последнюю внутреннюю нравственную крепость людей. На сессии обсуждались вопросы «B» и «C» (вопрос «A», видимо, был отложен, и в чем он состоял – неизвестно).

Вопрос В касался «Свободы и Справедливости» – но некому было прочитать доклад на эту тему. Вопрос С был об «Улучшении работы в ложах», «Как влиять на профанов». На эти вопросы никто не мог ответить[56], а между тем считалось, что вопрос это очень важный, и он держался в большом секрете. Он сводился к тому, чтобы решить, «как изменить некоторые основные принципы масонства, так как появились причины, которые заставят нас это сделать, чтобы легче было влиять на непосвященных».

Среди немногочисленных бумаг, оставшихся от последнего периода русского масонства Послушания Великой Ложи[57], находится список тех, кто в годы перед войной (1935-1939) был принят в «Лотос», с разрешением сохранить свое прежнее членство в старых ложах: Р.Ф. Булатович, Д.Л. Вельяшев, Н.Б. Глазберг, К.С. Лейтес, С.К. де Витт, В.Ф. Сафонов, Г.Л. Смирнов[58], М.С. Мендельсон, Г.Л. Тираспольский (делал доклад о Дон Кихоте), М.Г. Корнфельд, С.Ф. Гольдрин, К.П. Каплан, В.П. Свободин, Г.Н. Товстолес, Б.К. Краевич, Г.Е. Лампен, П.Я. Рысс (в прошлом из ложи «Гамаюн»), С.Б. Гилелович, Г.Г. Шклявер, В.А. Маклаков, Г.Г. Карганов, П.А. Бурышкин, Е.С. Рабинович из «Лэбор» (Берлин), С.Г. Лианозов из «Астреи» и «Юпитера», В. Грюнберг из «Астреи», Эттингер из «Гермеса».

Разрозненные листки, вероятно, относящиеся к 1945-1946 гг., судя по почерку, спешно стараются сообщить следующее:

Выбыли по радиации: Гордовский, Каган, Петри, Раскин, Фидлер, Келлер.

Ушедшие на Восток Вечный: Веретенников, Слиозберг (? умер в 1937 г.), Кац, Сафонов.

Перед нами – список фамилий присутствовавших на траурном собрании в январе 1948 г. Неразборчивым почерком на клочке бумаги столбиком идут фамилии братьев Великого Востока:[59] Тер-Погосьян, Позняк, А. Маршак, Газданов, Новоселов, К. Лерхе, Н. Катков, С. Тикстон, П. Иванов, Левинсон, Пораделов, Горбунов, Гвозданович, Альперин, Марков, Левин, Люблинский, Л. Берберов, Кровопусков, Шеншин, В. Маршак, Вадим Андреев, Лазовский (и пять фамилий неразборчивы).

28 февраля 1952 г. был написан (анонимный) отчет о деятельности (работах) братьев Послушания Великой Ложи. В нем 15 страниц, и он приоткрывает три этапа эмигрантского масонства, – к этому времени во Франции уже вышло не менее шести книг о французском масонстве обоих Уставов.

Русский аноним говорит о первом этапе – «годы надежд вернуться на родину», и о втором – «когда некоторые вернулись, а другие за это отвернулись от них». И о третьем этапе, когда «в братстве возобновилась жизнь, работа, покой и единодушие. И это сделали Досточтимые Мастера русских лож». Видимо, благодаря Лианозову, Магидову и Вырубову (теперь выбранному «Председателем Комитета Лож»), «появилась цель продолжать существование, главное препятствие этому – трудность набора новых \ \».

«Было 300, теперь – 140…[60] И средний возраст все растет. Молодых нет, среди новых, принятых за последний год (16 человек), все – Г, и только пятерым из них меньше 50-ти лет. Есть «вторая волна» (эмиграции), но она еще нам чужда».

«У нас 6 лож, 3 мастерских (для тех, кто еще не смог повыситься во вторую степень). У нас нет кадров. Новые пропускают собрания…»

«Выдвигается Борис Ермолов, Председатель Комиссии Ритуалов. За 1949-1952 гг. состоялось 325 собраний вместо 2062: каждую неделю должно быть 9 собраний при 6-ти ложах и шести мастерских. Из них 8 собраний было посвящено докладам Бурышкина «История масонства». Административной и финансовой частью заведует бр. Тикстон». Выражается благодарность французским братьям: Великому Мастеру Мишелю Дюмениль де Грамону (известный переводчик русских авторов, в частности, Мережковского), а также Великому Секретарю Морису Арману и Андре Аделюсу.

К этому времени, как было сказано выше, некоторые русские масоны вовсе ушли из масонства: Бернштейн, Нидермиллер, Лебедев, Ломейер, Жданов, Грюнберг. Другие перешли во французские ложи, которые к этому времени понемногу начали оживать, но будущее их было чрезвычайно сомнительным.

Тот же анонимный автор скромно отмечает на полях: «Нашлись новые силы». Можно предположить, что это были братья из лож «Вехи» и «Свободной России», которых принял к себе «Лотос», но они почему-то все еще числились в Послушании Великого Востока: Джакели, Джаншиев, Кадиш, Кангиссер, Аронсберг, Шамин (из французской ложи), Г.Г. Карганов (из смешанной ложи «France-Armenie»).

В 1959 году настал роковой момент: Великая Ложа разорвала отношения с Великим Востоком. Она официально ввела Великого Геометра в свой статут. Великий Восток этому воспротивился. Компромиссного решения, какое когда-то существовало, ни те, ни другие вынести не могли.

Последним документом в масонском архиве является последний список присутствовавших на сессии ложи «Северная Звезда», 25 февраля 1965 г. Это не значит, что сессия эта была последней. Они продолжались еще лет пять или шесть. Характерно, что масоны, в свое время уехавшие из США и вернувшиеся во Францию после второй мировой войны, видимо, никогда не вернулись больше на ул. Кадэ. В этом последнем списке – все фамилии принадлежат «третьему поколению» русского масонства, средний их возраст был 60–65 лет. Вот этот список: М…Р…., В. Гроссер, А. Маршак, С. Грюнберг, С. Дер…ский, Горбунов, А. Орлов, В. Маршак, А. Юлиус, А. Барлант, А. Шимунек (неразб.– возможно, это Шишунок), И. Фиддер, Т.С…., А, Позняк, Г. Газданов, Петровский, С. Луцкий.

Двое помечены, как братья «Астреи», и один – как брат «Лотоса».

После разрыва двух Уставов в 1959 г., как понять присутствие братьев из Великой Ложи на сессии Великого Востока? Может быть, кто хотел, тот и приходил, и никого уже не спрашивали, откуда он, и имеет ли он право присутствовать в храме? Если это действительно так, то не только способность к компромиссу была утеряна, но и чувство масонской дисциплины. Уже в 1956 г. Алданов из Ниццы, где он поселился после войны, писал Маклакову, за год до его смерти:

17 человек присутствовало на сессии в 1965 году, если верить выше помещенному последнему списку. Его надо принимать с осторожностью, он составлен небрежно и не внушает большого доверия. Но другого у нас нет. С.П. Тикстон сказал мне в Париже, в 1960 г.: «Кое-кто парализован и смущен сознанием приближающегося конца, с которым мы бессильны бороться»… [61]

Из этих 17-ти человек к 1970 году осталась половина. И тут случилось то, что должно было случиться: на одну из сессий пришло пять человек. Кто они были – неизвестно. Был ли среди них хоть один Мастер, – Премудрый, Досточтимый, или хотя бы только Тайный? Но буква закона со времен св. Тибальда требовала, чтобы их было в храме семь.

И Французский Великий Восток отнял у русских братьев их помещение, следуя букве закона. [62]

И на этом кончилось русское масонство в изгнании.