"Серые Рыцари" - читать интересную книгу автора (Каунтер Бен)

2. ТЕФИЯ

Прошло тысячелетие. Империум преследовали испытания, в подтверждение тому человечество несло неисчислимые потери. Армагеддон был уступлен оркам. Дамоклова Воронка была захвачена и заселена новыми неизвестными расами. Силы Хаоса осаждали миры Шабаша, и для их защиты был организован огромный крестовый поход.

Стратикс погиб в ужасном море смертоносной эпидемии, Сталинваст — в огненном вихре Искоренения. Открылось Око Ужаса, и через Кадианские Врата излился адский поток. Инквизиция не прекращала истязаний еретиков во имя благочестивого человечества, Адептус Терра пытались прекратить действие законов и деклараций, выражающих волю Императора. За пределами реального пространства варп создавал новые круги ада. Безумие охватывало целые системы, и число зараженных миров неуклонно множилось.

В Галактике лишь две вещи оставались неизменными. Первая — это упорное нежелание Империума сломиться под тяжким бременем ереси, раскола, чужеродной агрессии и демоничества. Второй была война — нескончаемая, безжалостная и всепоглощающая война, означавшая для Империума и несчастье, и продолжение деятельности, и избавление.

Одна тысяча лет ненависти, одна тысяча лет войны. Достаточно долгое время, чтобы появились новые ужасы, а старые напасти были почти забыты.

При первом попадании снаряда правосудор Аларик подумал о последних днях — тех самых, когда восстанет Император, когда в бой плечом к плечу пойдут герои Империума прошлых веков и солдаты настоящего. Когда настанет время последней расплаты.

Второй снаряд ударил Аларика в ногу и прошел до самой брюшной полости. Правосудор понял, что еще жив; последние дни для него пока не настали. Аларик помнил красные руны, безумно плясавшие на сетчатке глаз: они говорили, что кровяное давление падает. Оба сердца правосудора бились с перебоями, два из трех его легких были пробиты после ранения в грудь, брюшная полость наполнялась кровью. Аларик помнил, как сумел отползти под прикрытие и совсем рядом в каменный пол ударили выстрелы перезаряженной лазпушки.

Аларик помнил чувство стыда за то, что сознание расплывалось в смутное серое пятно. Правосудор помнил, как заставлял свои конечности двигаться, чтобы выпустить последний залп по культистам, так тяжело его ранившим.

Все это Аларик ощутил, как только очнулся. Стыд. Это чувство напомнило правосудору, каким он был молодым по сравнению с некоторыми грандмастерами, проходившими по залам Титана. Конечно, Аларик обладал кристально чистым моральным стержнем Серого Рыцаря, но опиравшийся на него разум должен был еще многому научиться. Не военному делу — эти знания были заложены во время сна так глубоко, что затмили все воспоминания Аларика о детстве, — а великой дисциплине, означавшей, что ни стыд, ни ярость, ни гордыня не должны отвлекать грандмастера и заслонять собой чувство долга перед Императором.

Аларик был всем телом погружен в цистерну с прозрачной жидкостью — изобретением апотекариев Титана. В ней быстро заживали поврежденные ткани и гибли вредные бактерии. Правосудор ощутил множество обвивавших тело трубок, через которые в вены поступали лекарства. Данные о его состоянии передавались автоматическому регистратору, тихонько гудевшему и пощелкивающему где-то в стороне. Цистерну с лежащим в ней Алариком заливал свет люмосфер, укрепленных по кругу на каменном потолке.

Вся крепость-монастырь Серых Рыцарей была высечена в толще камня, образующего Титан. Помещения уровень за уровнем располагались под поверхностью спутника. Они образовывали запутанные переходы между кельями, часовнями, тренировочными и учебными залами, лечебными отсеками, площадками для парадов, оружейными комнатами. В самой глубине лабиринтов находились могилы всех Серых Рыцарей, павших в боях за десять тысяч лет существования ордена.

Аларик повернул голову и увидел блестящий бронзой регистратор. Из него медленно, один за другим, выползали листы с длинными зигзагообразными диаграммами жизненных показателей правосудора. В этом медицинском отсеке ему приходилось бывать и раньше: именно здесь он получил гексаграммы-обереги из тонких нитей освященного серебра, вживленных под кожу.

Между другими такими же восстановительными цистернами и столами автохирургов тихо передвигались помощники медиков. Они проверяли состояние пациентов из состава армии или другого персонала Ордо Маллеус. По нечеловечески высоким и массивным телам Аларик узнавал в некоторых пациентах своих братьев — Серых Рыцарей. Все помещение походило на сводчатое подземелье: нависающий низкий потолок и стены из холодного и влажного камня. Люмосферы заливали пятнами света пациентов, но оставляли в тени стоящих в стороне регистраторов и тихонько жужжащих сервиторов-санитаров.

Аларик узнал брата Тателона: ему взрывом оторвало руку у самого локтя, а все тело иссекло мелкими осколками шрапнели. Дознаватель Йатонн, сопровождавший во время атаки инквизитора Никсоса, лежал на столе с вывороченными внутренностями, и проворные металлические пальцы автохирурга сновали над ними, стараясь соединить органы в систему. Аларик видел, как Йатонн упал после удара мечом в живот. Насколько он помнил, Никсос не пострадал в бою, но заключительных моментов сражения Аларик не мог видеть.

Один из помощников — мужчин и женщин с бесцветными лицами, которым Ордо Маллеус доверял обязанности прислужников, — заметил, что Аларик очнулся, и подошел к регистратору, чтобы проверить записи его показателей. Аларик поднялся в цистерне и стал отрывать от кожи электроды и выдергивать иглы. В черном панцире, лежащем под кожей груди и живота, зияла большая дыра с неровными краями — след от первого снаряда, пробившего доспехи. Между отвердевшими краями раны Аларик мог рассмотреть костяную пластину, образованную из сросшихся ребер. В мякоти бедра было еще одно отверстие, побольше: от него к брюшной полости тянулся узкий канал внутренней раны.

Правосудор ощущал слабую боль от внутренних ранений, но они почти зажили, благодаря улучшенному строению его организма и апотекариям ордена. Все тело Аларика покрывали мелкие шрамы и ожоги в тех местах, где доспехи раскалились докрасна от попадания лучей лазпушки; были царапины и порезы, нанесенные осколками керамитовой брони. Новые шрамы перекрывали следы прежних ран, полученных в битвах или при хирургических процедурах.

Из противоположного угла комнаты к нему уже спешил апотекарий Глайван. Глайван был очень стар — один из немногих Серых Рыцарей, кто достиг преклонного возраста. Его руки уже давно были заменены на бионические манипуляторы — это давало возможность проводить хирургические операции с большей точностью, чем обычными пальцами. Длинные конические пальцы Глайвана заканчивались скальпелями и пинцетами.

Обычно Серые Рыцари вне своих келий, даже в часовнях, носили боевые доспехи, но Глайван давно забросил свою броню. Под длинным белым одеянием апотекария его тело было охвачено стальными и латунными скобами, а резервные органы были удалены, так что Глайван лишь внешне оставался космодесантником. Его удлиненное лицо густо покрывали морщины, и Аларику с трудом верилось в то, что апотекарий когда-то был молодым. Глайвану — одному из первых Серых Рыцарей, служивших Ордо Маллеус, — давно минуло четыреста лет.

— А, юный правосудор, — заговорил он глуховатым из-за поврежденной гортани голосом. — Ты быстро пошел на поправку. Это говорит о сильной воле. У тебя были большие ожоги от лазпушки, очень глубокие. Твое быстрое восстановление удивило меня, а я редко чему удивляюсь.

— Я не видел, чем все закончилось, — заговорил Аларик. — Мы…

— Семеро погибли, — с печалью в голосе сказал Глайван. — Двенадцать воинов привезли ко мне, и большинство из них скоро будет в порядке. Ах да, Никсос добился успеха. Валинов был схвачен живым, и они держат его на Мимасе.

Аларик выбрался из цистерны, чувствуя тяжесть в отвыкших от движения мускулах. Он увидел Валинова как раз перед тем, как шквал огня лазпушки вырвался из подземного храма, где собрались культисты из его команды. Молодой правосудор успел рассмотреть высокого стройного мужчину с тонким лицом и обритым наголо татуированным черепом. Этот человек беспрерывно выкрикивал приказы на омерзительном наречии варпа. Его культисты — на инструктаже перед боем говорилось, что в подземном храмовом комплексе их собралось несколько сотен, — были сгорбленными и очень бледными, в ветхих одеждах грязно-желтого цвета. Но они были прекрасно вооружены и полны желания погибнуть от огня штурмболтеров и оружия Немезиды Серых Рыцарей.

Аларик во главе отделения, которым командовал совсем недавно, ворвался внутрь одним из первых. Теперь штурм закончен, и те, кто уцелел, возвратились на Титан.

— Сколько времени прошло? — спросил Аларик.

Помощник апотекария протянул ему полотенце, и правосудор стал стирать с тела лечебную жидкость — холодную и вязкую, уже стекающую к его ногам на каменный пол.

— Три месяца,— ответил Глайван.— «Рубикон» на обратном пути набрал отличную скорость. Они хотели как можно быстрее убедиться, что Валинов заперт на Мимасе. Этот человек полностью поражен злом! — Глайван сплюнул на пол, и крошечный сервитор тотчас появился под ногами, чтобы стереть плевок. — Подумать только! Инквизитор!.. Боюсь, радикализм становится все сильнее.

Только благодаря всеобщему уважению Глайван мог свободно говорить о подобных вещах. Формально Серые Рыцари были абсолютно независимы, но на самом деле они подчинялись Ордо Маллеус. Те вряд ли одобрили бы мятежные высказывания Серых Рыцарей по поводу инквизиции. Официально угрозы радикализма не существовало, и это все, что Маллеус могли бы сказать подчиненным.

Аларик мысленно перебрал последние воспоминания об операции: вспышки стрельбы пронзают сумрак подземных туннелей, боевые братья в вихре взрывов рвутся вперед. Если «Рубикон» и в самом деле хорошо разогнался, значит, Аларик находится на попечении Глайвана около двух недель.

— Кого мы потеряли? — спросил Аларик.

— Дознаватель Йатонн не выживет. — Глайван печально посмотрел на тело дознавателя, лежавшее перед автохирургом. — Ле Мал, Энкалион и Балигант были убиты в сражении. Гайгнун и правосудор Наймон умерли на «Рубиконе», Толас и Эвайн — у меня.

— Энкалион и Толас были моими солдатами.

Аларик три года назад был произведен в правосудоры. Ему приходилось терять людей, но он всегда видел, как они умирали. Между ним и отделением существовала прочная связь; они делили все опасности. Но на сей раз Аларика там не было.

— Я понимаю, правосудор,— кивнул Глайван.— Им уготовано место в гробницах. Грандмастер Тенцендур объявил, что их погребение состоится после твоего отчета. Я скажу ему, что ты готов.

Апотекарий поднял один из листов регистратора и прошелся по нему металлическими пальцами, считывая информацию о сердечной деятельности и кровяном давлении Аларика.

— Я не стану много говорить, пока Тенцендур не выскажет свое мнение, — продолжал Глайван, — но я слышал от Никсоса, что ты можешь гордиться своими боевыми братьями. Когда ты упал, они в отместку усилили натиск, а не растерялись от отчаяния. Мне пришлось повидать многих лидеров в нашем ордене, и вот что отличает некоторых: что бы они ни делали, даже если погибали от рук Врага, они вдохновляли идущих за ними людей. Твои десантники решили, что ты мертв, и стали сражаться еще яростнее. Запомни это, юный Рыцарь. Я чувствую, что ты недолго будешь оставаться простым правосудором.

Аларик выдернул из своего тела последние иглы.

— Мне надо вернуться в келью, — сказал он. — Надо совершить обряд раскаяния над доспехами, пока ремесленники не взялись их ремонтировать. И я пропустил слишком много молитв.

— Делай, что считаешь нужным. Скоро ты вновь будешь готов к сражениям. Капеллан Дурендин принимает исповеди в Мандулианской часовне, и тебе стоит прислушаться к его советам, прежде чем составлять отчет. Сейчас прикажу сервиторам принести тебе облачение.

Глайван жестом отдал приказ, и два сервитора поспешили на своих гусеницах к кладовой апотекариона подыскать одежду для Аларика, чтобы он мог пройти по переходам Титана с подобающей скромностью. После каждого сражения Аларика ждало множество дел — а, тем более, после такого, в котором он был жестоко ранен и подвергся опасности заражения злом. Ему предстояло исповедаться, пройти обряд очищения, отремонтировать и заново освятить доспехи. Затем — проследить, чтобы его имя было внесено в тома подробных записей деяний Серых Рыцарей. А после всего — отчитаться перед грандмастером Тенцендуром и инквизиторами, которые несли ответственность за эту операцию.

Жизнь Серых Рыцарей подчинялась строгим ритуалам. Очищение следовало за каждым жестоким сражением против злейших врагов, которые сокрушили бы менее сильных воинов за несколько дней. Иногда Аларик радовался, что не может больше ничего вспомнить. Но сейчас не стоило поддаваться еретическим сомнениям. Валинов схвачен, и его культ уничтожен. Эту победу стоило отметить — как и помянуть павших братьев.

Инквизитор Голик Рен-Сар Валинов был членом ордена Ордо Маллеус, с тех пор как последний лорд-инквизитор Барбиллус сделал его одним из своих дознавателей. Барбиллус был инквизитором старой школы, похожим на тех, кого запечатлели фризы храмов Маллеус, кого ставят в пример на благочестивых церемониях как образец бесстрашного служения ордену. Барбиллус надевал доспехи с золотой филигранью, изображавшей демонов, попранных ногой Императора. Он носил силовой молот, изготовленный из метеоритного железа. Его военная кафедра побывала в самых далеких демонских глубинах. Лорд-инквизитор был солдатом, борцом, карателем зла и бичом еретиков. И когда слухи о тайных защитниках из рядов инквизиции доходили до граждан Империума, они воображали себе людей, подобных Барбиллусу.

В подчинении у Барбиллуса был обширный штат — в основном, воины, набранные из армий различных миров со всего Империума. Они с радостью шли за ним в бой, но Барбиллус нуждался и в тех, кто готовил для него поле битвы. Дознаватели. Разведчики. Ученые. Некоторые деятели работали на Барбиллуса в глубокой тайне: они выявляли представителей аристократии, подозреваемых в склонности к демоничеству, или бандитские группировки из отбросов общества, опекаемые тайными обществами культистов.

Деятельность таких людей, как правило, длилась очень недолго, поскольку им грозили ужасные пытки в случае обнаружения или безумие от слишком близкого знакомства с Врагом. Они делали то, что было в их силах, и для них это был единственный шанс принять участие в борьбе против Хаоса.

Немногие жили достаточно долго, чтобы присоединиться к личной армии Барбиллуса. Одним из таких исключений стал Голик Рен-Сар Валинов.

В Ордо Маллеус сохранились лишь отрывистые сведения о происхождении и прошлом Валинова, поскольку он сумел уничтожить или подменить большую часть документов о своей личности, хранившихся в архивах Инквизиции. Было известно, что Валинов происходил из Солнечного Сегмента, одного из миров центральной части Империума с высокоразвитой промышленностью, где выделиться и обратить на себя внимание мог только самый умный и самый жестокий человек. Записей о точном месте его рождения не сохранилось, но Барбиллус взял его на службу во время показательной чистки развращенной верхушки военно-морских сил на Ранне.

Существовало предположение, что работа Валинова в Администратуме Ранны давала ему доступ к статистическим данным. При некоторой сноровке это могло привести Барбиллуса к кельям колдунов и искателям наслаждений среди аристократии планеты.

Другие инквизиторы утверждали, что способности Валинова ограничивались только обществом Адептус Арбитрес, или силами планетарной обороны, или даже преступными бандами, правившими огромными районами трущоб Ранны. Но самые полезные навыки Валинова ни у кого не вызывали сомнений с самого начала: он был отличным манипулятором, мог одинаково хорошо льстить и прибегать к насилию. Он мог выведать самые деликатные сведения у любого из подозреваемых.

Валинов был как раз тем человеком, какой требовался в секретной команде Барбиллуса. В поисках источников ереси и запрещенного колдовства он мог приблизиться к аристократическим семействам, войти в дом зажиточного торговца или вступить в преступный картель. Более шести лет Валинов прокладывал для Барбиллуса путь к сердцу преступной империи палача К'Зарра — тайного культа, заполонившего еретиками доки и гавани Талшена III. Валинов искал подходы к жестоким доимперским племенам человеческой расы на Малом Герентулане; он производил разведку в десятках других очагов загнивания. Он стал прекрасным работником. Барбиллус распознал в нем многообещающие задатки и произвел в старшие дознаватели. Многие ожидали, что Валинов вскоре займет место советника Барбиллуса, выйдет из тени секретности и встанет рядом с лордом-инквизитором.

А затем пришел черед крепости Агнарссона. Если Барбиллус и не погиб, сражаясь на поверхности планеты против принца-демона Малигримма Кровавого, то он наверняка был уничтожен в результате проведенного Искоренения.

Барбиллус не впервые приговаривал тот или иной мир к гибели.

И в тот раз циклонические торпеды с борта военного корабля лорда-инквизитора были запущены его подчиненными. У них имелся приказ самого Барбиллуса об уничтожении крепости Агнарссона, если лорд-инквизитор в назначенное время не вернется с поверхности планеты, пораженной демоничеством.

Старший дознаватель Валинов с флагманского корабля наблюдал, как зеленый сельскохозяйственный мир был залит потоками магмы, хлынувшей из разорванной коры. Малигримм был уничтожен, но Барбиллус так и не вернулся на корабль,

В честь лорд-инквизитора Барбиллуса были построены храмы. Статуи, обычно изображавшие героя в разгаре битвы, с покрытым копотью лицом, с неизменным молотом в руках, украшали все инквизиторские крепости в Солнечном Сегменте и далеко за его пределами. Его имя было высечено на стене Зала Героев Имперского дворца и навеки занесено в анналы истории Империума.

Материалы архива Инквизиции умалчивают о том, как команда Барбиллуса и его средства перешли под контроль Великого Конклава Ордо Маллеус и как Валинов вместе с десятком других инквизиторов проходил второй срок обучения. Но не было и свидетельств о том, при каких обстоятельствах в Ордо Маллеус обнаружили, что Валинов действует по собственному усмотрению, хотя это, безусловно, было раскрыто.

Валинов активно проявил себя в окрестностях Трациан Примарис во время жестоких кампаний вокруг Ока Ужаса. Возможно, он играл какую-то роль в покорении попавших под влияние Хаоса племен, обнаруженных в заключительный период Дамоклова Крестового Похода. Но более точных сведений не сохранилось. Валинов действовал крайне осторожно. Возможно, к тому времени он уже переменился и старался скрыть свои следы, чтобы другие инквизиторы не обнаружили никаких улик его отступничества.

И о самой важной миссии Валинова тоже не сохранилось почти никакой информации. Он отправился в густонаселенный мир В'Ран в сопровождении штурмовой дивизии Ластрати-79, состоящей из легальных псайкеров, воспитанников Академии Псикана, и эскадрильи кораблей класса «Меч». Валинов исправно посылал донесения о регрессирующем культе, который правил обширными районами трущоб и развалин В'Рана. Но впоследствии было сделано заключение, что Валинов сам создал эту угрозу, чтобы оправдать свое вмешательство.

Кроме этого, о миссии на В'Ран было известно, что по прошествии двух недель после прибытия туда Валинова планета была поглощена бурлящей, источающей молнии пеленой раскаленного звездного облака. Возникший варп-шторм был слишком компактным и направленным: таким могло быть только преднамеренно вызванное возмущение. Густонаселенный мир потонул в кошмарах варпа. После этого непонятного шторма никто не мог с уверенностью сказать, что произошло с девятнадцатью миллиардами мужчин, женщин и детей, составлявших население В'Рана. Но астропаты докладывали о воплях на планете, разнесшихся на несколько световых лет вокруг.

Следы жестокости тянулись за Валиновым по всему Солнечному Сегменту. Он сжег столицу порта Св. Индры, устроив перегрузку в сетях теплоотводов. Пираты на звездных кораблях, которые поклонялись варпу, истребили конвой пилигримов в окрестностях Немемеанского Облака и назвали Валинова своим предводителем. Сам Валинов, словно стараясь совершить как можно больше злодеяний во имя Хаоса, сеял вокруг себя разорение и опустошение.

К тому времени Ордо Маллеус уже поручил нескольким инквизиторам выследить его и попытаться предугадать следующие действия. Они отыскали Валинова в пораженных эпидемией общинах Пояса Гаолвен. Валинов присоединился к культу, образованному выжившими после чумы людьми, которые верили, что своим спасением обязаны пантеону Хаоса. В течение нескольких недель он превратил культистов в хорошо вооруженную и фанатически настроенную армию, занявшую укрепленный астероид.

В Ордо Маллеус сочли, что Валинов готовится к решительному противостоянию. И они предоставили ему то, чего он добивался. Конклав обратился к грандмастеру Тенцендуру, и тот направил штурмгруппу Серых Рыцарей, чтобы овладеть крепостью Валинова.

Первым, кто выскочил из абордажной торпеды и ворвался в крепость, был правосудор Аларик.

Мандулианская часовня представляла собой длинную галерею с головокружительно высоким потолком, полную колонн и статуй в стенных нишах. Для того чтобы дойти до огромного алтаря в передней части часовни, Серому Рыцарю предстояло выдержать строгие взгляды сотен героев Империума. Некоторые из них уже стали легендами, другие были почти забыты, но каждый был частью организационной сети, которая охватывала весь Империум. Ближе всего к алтарю находилась статуя самого грандмастера Мандулиса, погибшего тысячу лет назад. Его фигура была вырезана в одной из колонн: герой словно поддерживал потолок часовни.

Смысл был ясен. Мандулис, как и любой Серый Рыцарь, уберегал Империум от краха.

Аларик шел по центральному проходу. Фильтры, встроенные в его нос и горло, улавливали частицы ладана, горевшего в курильницах в сумраке под самым потолком. Вокруг колонн мерцали зажженные свечи, а маленький сервитор, тихонько жужжа, катился между ними и убирал погасшие фитили. Неровный свет отражался от золотого алтаря, сработанного ремесленниками ордена триста лет назад. Центральный образ был посвящен Императору и изображал сцену из времен, предшествовавших ереси Хоруса.

Император глядел в сторону, словно предчувствуя свою почти смерть в последние дни ереси. Он был с обеих сторон окружен Серыми Рыцарями, но не сокрушающими демонов или еретиков, нет — коленопреклоненными, опустившими руки. Вся картина говорила о смирении: она была призвана напоминать Серым Рыцарям, что, при всей своей силе, они могут достичь цели только благодаря воле Императора.

Аларик еще не получил от ремесленников доспехи после ремонта и был в обычном черно-сером одеянии. Босые ноги касались гладкого пола, отполированного за столетия тяжелыми ботинками, и в этом священном месте рыцарь чувствовал себя голым. Раны все еще побаливали; Аларик ощущал, как быстро заживает шрам в том месте, где лазпушка прожгла ему живот. Кожа после лечебной жидкости оставалась слишком чувствительной. Но гораздо больнее было сознание собственного бессилия. Когда умирали боевые братья, он не стоял рядом с ними.

Капеллан Дурендин ожидал его в пустынной часовне. Как и всегда, он был в массивных доспехах терминатора. Один рукав, выкрашенный в черный цвет, указывал на его ранг капеллана, остальная броня, как обычно, оставалась серой. На руках капеллан носил энергетические когти, с которыми не расставался с первых дней службы в Ордене.

Аларик, дойдя до алтаря, где стоял Дурендин, поспешно встал на колени перед капелланом. Затем они оба преклонили колени перед алтарным образом Императора.

— Тенцендур сказал, что ты хотел со мной встретиться, — заговорил Дурендин, как только они поднялись.

Лицо его оставалось почти полностью закрытым капюшоном накидки и, как у всякого настоящего капеллана, хранило бесстрастное выражение.

— Капеллан, тебе известно, что произошло. Я был ранен и без сознания. Энкалион и Толас погибли. Мне и раньше приходилось терять воинов, но я всегда был рядом с ними. В этот раз меня с ними не было.

— Я не стану отпускать тебе этот грех, правосудор. Каждый из нас должен нести ответственность за смерть боевых братьев. Ты не так давно стал правосудором, Аларик. У тебя имеется определенная способность вести за собой людей, но на этом пути ты сделал только первые шаги.

— Вот это и беспокоит меня, капеллан. Я еще не испытывал таких сомнений. Будучи Серым Рыцарем, я твердо усвоил одно: если стержень моей веры покачнется, я стану ничего не стоящим воином.

— И ты считаешь, что должен сомневаться в чистоте своей души, если не в силах забыть ощущения беспомощности после ранений, нанесенных людьми Валинова? — Дурендин повернулся и из глубины капюшона заглянул словно бы в самую душу Аларика. — Запомни это, Аларик. Запомни, что значит быть сломленным и побежденным. Лидер отличается не тем, что способен избежать таких несчастий, а тем, что может преодолеть их и стать еще сильнее. Твои боевые братья мертвы, но ты в силах сделать так, чтобы их гибель не осталась бессмысленной. Вот что значит быть лидером.

— Я знал, что это не просто, капеллан, — ответил Аларик. — Но никогда в полной мере не осознавал всей тяжести долга. Я знаю, что это не последнее испытание и далеко не самое трудное. Я только начинаю понимать, какие тяжелые жертвы должны нести грандмастера, чтобы Рыцари пошли за ними. Их вера должна быть абсолютной. Мне кажется, что во всем Империуме нет более достойной цели, чем заслужить доверие и стать грандмастером Серых Рыцарей.

— А ты бы смог это совершить?

Аларик помолчал. Он посмотрел на пластинки полированных драгоценных камней, образующих позолоченные доспехи Императора, на тени, скрывающие далекий потолок, на фигуру Мандулиса, державшего на своих плечах Империум.

— Да. Да, я бы смог.

— Вот в чем разница, Аларик. Ты не можешь верить ни во что другое. То, что ты считал сомнениями, — это боль трудного урока. И ты усвоил его, доказал, что орден в тебе не ошибся. Ты любознателен и разумен, ты пользуешься доверием своих людей. В тебе есть особое сочетание свойств: оно не даст почувствовать удовлетворение до тех пор, пока ты не выполнишь долг до конца.

Аларик встал и быстро поклонился сверкающему образу Императора.

— Капеллан, теперь меня ждет Тенцендур. Я подумаю обо всем, что ты мне сказал.

— Вряд ли ты сможешь позволить себе подобную роскошь, — сказал Дурендин, когда правосудор повернулся к выходу. — Судя по тому, что было обнаружено в Поясе Гаолвена, захват Валинова может оказаться только первым шагом.

Ордо Маллеус занял кольца Сатурна в первые годы существования инквизиции и превратил их в свое неофициальное государство. Лорд-инквизиторы обладали абсолютной властью над спутниками Сатурна: это давало им единственный шанс сохранить в тайне свои средства. Под контролем Ордо Маллеус находились самые опасные в Галактике артефакты, тексты и люди. Чрезвычайно сложная конфигурация колец Сатурна не позволяла вражеским армиям пролететь мимо тысяч турболазерных защитных сооружений, охранявших комплекс с астероида, захваченного притяжением планеты. Единственно возможный путь внутрь пролегал через тщательно оберегаемую Орденом крепость-порт на внешнем спутнике Япет.

Мимас, из всех спутников — ближайший к огромной клубящейся массе Сатурна, при столкновении был обезображен шрамом, тянувшимся через четверть поверхности. В этом кратере была построена тюрьма инквизиции, где в комплексе изолированных келий содержались худшие из худших. В стенах тюрьмы имелись психогенные обереги; охранялась она отрядом штурмовиков, подчинявшихся Ордо Маллеус.

На Энцеладе, следующем за Мимасом спутнике, располагалась цитадель Инквизиции — обширный роскошный дворец. Там содержался двор лорд-инквизитора Ордо Маллеус, и в личных покоях жили старшие инквизиторы ордоса.

Тефия была отдана под Либрариум Демоникум — хранилище опасных знаний, собранных за тысячелетия борьбы против зла. Либрариум был совершенно не виден с поверхности: тысячи защищенных от бездны келий и галерей, уставленных книжными стеллажами, находились в сферическом помещении, выдолбленном в сердцевине спутника. Огромное количество книг, электронных записей, свитков и пиктов содержались при низкой температуре, чтобы предохранить от порчи хрупкие страницы и неустойчивые электронные носители. Доступ туда могли разрешить только сами лорд-инквизиторы. Сектор, где хранились документы наибольшей секретности, был одним из самых недоступных мест в Галактике.

Титан, самый крупный спутник, под своей плотной оранжевой атмосферой скрывал огромную крепость-монастырь, охватившую всю поверхность. Со стороны могло показаться, будто весь спутник состоит из башен и укреплений.

Доки Япета, самого удаленного из крупных спутников, простирались в космос на многие километры. Там всегда находили пристанище эскадры крейсеров, конвойных и боевых кораблей, включая ударную флотилию Серых Рыцарей и огромные корабли класса «Император», реквизированные с флота Солнечного Сегмента.

Только при абсолютном контроле за этой миниатюрной империей инквизиторы могли обеспечить территориальную безопасность собранных ими знаний и изоляцию схваченных и заключенных в тюрьму личностей. Одним из требований безопасности было условие, что все захваченные вещи Валинова будут храниться отдельно. Там их могла тщательно изучить инквизитор Бризейс Лигейя.

Слабый голубовато-серый свет заполнял исследовательские помещения. В его лучах тускло мерцали заставленные книгами стеллажи, закрывающие все стены на сто метров в высоту. По стенам архива карабкались на тонких металлических ногах паукообразные сервиторы. Их органы зрения, когда-то принадлежавшие людям, внимательно изучали заглавия на корешках книг, чтобы выполнить заказы исследователей Ордо Маллеус. Эти люди проводили в архиве всю свою жизнь, тщательно исследуя древние книги по поручению своих начальников. Многие инквизиторы высокого ранга имели на Тефии одного или двух личных исследователей: их единственной целью был поиск неизвестной, но потенциально важной информации о врагах Императора.

Большая часть помещений между высоченными громадами книжных полок обычно пустовала. Лишь несколько бледных большеглазых исследователей склонились над потрепанными томами. На случай, если разоблаченное ими зло овладеет разумом исследователя, у каждого за плечом стоял вооруженный сервитор. Дыхание облачками пара клубилось в воздухе, а все исследователи носили облегающие термокостюмы. В хранилище поддерживалась такая температура, при которой человек мог прожить не более нескольких минут.

Инквизитору Лигейе нравилось здешнее спокойствие. В такой обстановке лучше думалось. Сервитор-проводник с негромким жужжанием петлял по различным залам, затем спустился на два пролета по ступеням и привел Лигейю в помещение, где для нее были приготовлены вещи Валинова.

Лигейя носила роскошные меха и накидку, отороченную горностаем. Она предпочитала экстравагантную одежду благородных дам Империума, поскольку и сама была такой — по крайней мере, когда-то была… Поверх таррхидовых перчаток она надевала кольца, а ее ботинки были изготовлены из шкур карликовых гроксов. Когда-то давно Лигейя была очень красивой, но жизнь настолько закалила ее душу, что изменения отразились и на лице. Хотя Лигейя все еще оставалась привлекательной и ей нравилось, что в первое мгновение люди обращали внимание только на внешность.

Ее недооценивали, и это обстоятельство не раз спасало инквизитору жизнь.

Лигейя не была прирожденным воином, хотя успела получить свою долю неприятностей. Она была исследователем, ученым; она окончила лучшие учебные заведения, которые могли обеспечить деньги аристократов. Ордо Еретикус забрал ее к себе прямо из благородного семейства Гаталамора, сочтя, что способности Лигейи превосходят неловкость, внушаемую некоторым из них ее растущим даром медиума.

Ордо Маллеус переманил Лигейю из-за ее умения читать древние тексты. Там она и осталась, оказывая все более ценные услуги различным инквизиторам Маллеус, пока не получила постоянную должность. Ее способности медиума становились острее с каждым годом.

Члены Ордо Маллеус по большей части были типичными истребителями демонов: они сроднились с оружием и доспехами под стать Серым Рыцарям. Оружием Лигейи были знания. Предполагалось, что инквизитор-псайкер Ордо Маллеус должен разить молниями или уничтожать демонов с помощью слов, но главной силой Лигейи были понимание и восприятие.

Не будь Лигейи, Ордо Маллеус не смог бы предотвратить многие несказанные бедствия. Как и теперь, когда планы Валинова, возможно, не были разрушены с его поимкой.

Лигейя села, и сервитор-проводник укатился прочь. Вооруженный сервитор не подошел к исследователю: одной из привилегий Лигейи было доверие, оказанное ее силе воли. Подавляющее поле, окружавшее Лигейю, выключило защитные устройства в непосредственной близости от ее стола. Никакие особенности ее дара не могли привести в действие оружие, установленное в стенах.

Перед Лигейей лежали все предметы, найденные в личных помещениях Валинова и на нем самом в момент пленения; почти все они носили следы крови или попадания болтерных снарядов. На рукаве одежды Валинова — темно-красной, затейливо отделанной серебром, тоже виднелась огромная рваная дыра от болтерного снаряда. Из отчетов Лигейя помнила, что Валинов был ранен. То, что он преодолел шок от попадания болта в не защищенное доспехами тело, говорило об огромной силе.

Валинов был вооружен особым лазерным ружьем истребителя демонов, оставшимся с тех пор, когда он работал под покровительством Ордо Маллеус. Приклад и ствол этого красивого оружия были покрыты темной кроваво-красной эмалью, а некоторые детали — позолочены. Энергетический накопитель, явно сделанный по особому заказу, судя по оплавленным краям, был сильно перегружен. Кроме ружья Валинов имел при себе и кинжал-убийцу — небольшой клинок, похожий на обычный боевой нож, но с поражающим нейросистему процессором. Именно этот кинжал и превратил в кашу внутренности дознавателя Йатонна.

Оружие не заинтересовало Лигейю. Оно было проверено группой псайкеров и не содержало никаких секретов. Документы казались ей более важными. У Валинова были найдены пара электронных блокнотов, несколько свитков, перевязанных чем-то похожим на обрывок сухожилия, и большая книга. В электронных блокнотах содержались сведения о численности воинов и опись оружия, что доказывало удивительную способность Валинова организовать банду невежественных фанатиков. Больше ничего важного там не было.

Свитки выглядели более интересными. Листы были заполнены непонятными текстами, написанными мелким почерком, сложными схемами пантеонов и магических заклинаний, транскрипциями молитв и описаниями церемоний. Лигейя поднесла руку к ветхому пергаменту и позволила своим ощущениям просочиться на лист, воспринимая не форму букв и диаграмм, а заключенный в них смысл. Эту способность она открыла в себе, будучи ребенком, в школе на Гаталаморе. Хотя обучавшие Лигейю Сестры считали этот дар колдовским, ей повезло, что его признали не угрозой, а полезным свойством псайкера.

Здесь проявился один из парадоксов центральной части Империума. Мужчины и женщины, чьи способности затрагивали варп и образовывали мостик между темными силами и реальным пространством, вызывали страх, но в то же время Империум не мог обходиться без псайкеров. Среди них были астропаты, передающие телепатические послания, и пси-инквизиторы, как Лигейя, чей разум мог решать такие задачи, которые не поддавались обычным людям.

Содержание свитков оказалось слабым и ускользающим, рассеянным и разочаровывающим. Лигейя подозревала, что в них заключен какой-то сложный код, но чем сильнее она углублялась в свитки, тем выше становился барьер бессмысленности. Слова не имели никакого значения. Единственным достоинством свитков был их внушительный вид. Но настоящие знаки богов Хаоса взорвались бы в ее ощущениях ярким фейерверком.

Ради пущей уверенности Лигейя потратила еще немного времени на исследования, но быстро пришла к выводу, что в свитках не было никакого смысла. Скорее всего, Валинов сам их изготовил, чтобы убедить культистов в сотрудничестве с темными силами. Это означало, что он не считал их достойными настоящего сотрудничества с Хаосом. Возможно, он и не собирался их к этому готовить: фанатики были для него просто пушечным мясом, людьми, которыми он мог манипулировать и послать на смерть вместо себя. И они погибли, все до одного.

Лигейя оставила свитки и пододвинула к себе книгу. Фолиант был очень старым и сильно пострадал от сырости и плесени. Страницы были сделаны из плотного пергамента, но почти рассыпались — Лигейя догадалась, что книгу не раз переплетали заново. У нее не было заглавия: если оно когда-то и существовало, то исчезло вместе с первоначальным переплетом.

Инквизитор осторожно открыла книгу. Даже не применяя свой дар, Лигейя ощутила странное покалывание в кончиках пальцев, точно содержание книги стремилось вырваться наружу и быть понятым. Перед ней открылась страница, и Лигейя узнала устаревший высокий готик.

«Codicium Aeternum».

Под заголовком шли рукописные строки, созданные уверенной рукой какого-то сервитора-писца сотни лет назад:

«Здесь содержится полное и правдивое описание уничтожения демонов, чудовищ и представителей тьмы, дополненное экстраполяциями их возвращения после изгнания».

Еще ниже виднелся оттиск печати Ордо Маллеус.

У Лигейи перехватило дыхание. Этого она никак не могла ожидать. Она пролистала несколько страниц.

На них всплывали ужасные имена. Лигейя узнала имя Ангрона, демона-примарха, изгнанного из реального мира в первом сражении за Армагеддон. Увидела имена Черубаэля и Думбреда, Н'Кари и сотни других, с указанием дат и предполагаемых сроков их изгнания. Некоторые из этих имен могли смутить мысли любого из обычных людей.

«Codicium Aeternum». Великий Трон, если это правда…

В последний раз эту книгу видели в тех же самых залах несколько десятилетий назад. Ее считали потерянной, спрятанной где-то в недрах Тефии, где она могла стать жертвой излишнего стремления к секретности. Многие тома были утрачены таким образом. Ордо Маллеус даже содержал специальный поисковый отряд, который осматривал нижние уровни хранилища в поисках давно забытых, но ставших необходимыми текстов.

Однако с этой книгой все было по-другому. Вероятно, Валинов похитил ее из собрания Ордо Маллеус в те дни, когда еще работал на инквизитора Барбиллуса. Много раньше, чем проявились первые признаки его отступничества. Валинов лелеял какой-то ужасный план гораздо дольше, чем предполагали инквизиторы! «Codicium Aeternum», содержащий сведения о тысячах демонов, изгнанных Серыми Рыцарями, был одним из самых ценных справочников, имеющихся в распоряжении Маллеус. Одному Императору ведомо, что собирался сделать с книгой Валинов.

Лигейя встала из-за стола и махнула рукой сервитору-проводнику, ожидавшему на подобающем расстоянии.

— Лигейя смотрителям Либрариума. У нас появился текст, требующий особого внимания. Пришлите вниз команду хранителей и передайте в Конклав, что это «Codicium Aetermun». Лигейя закончила.

Сервитор покатился прочь, унося послание Лигейи к смотрителям Либрариума. Они знают, как сохранить и защитить столь ценную и потенциально опасную книгу. Повернувшись снова к столу, Лигейя заметила, что книга раскрылась как будто бы на случайной странице, потемневшей от времени и сырости, с едва различимым текстом. Одно слово, одно имя, написанное красными чернилами красивым почерком, бросилось ей в глаза.

Гаргатулот.