"Орион в эпоху гибели" - читать интересную книгу автора (Бова Бен)

8

Эхо – вещающий бог – произвело на Крааля сильное впечатление, хотя он и старался это скрыть.

– Этот бог просто-напросто повторяет ваши слова.

– Чаще всего, – отозвался я; у меня как раз возникла новая идея. – Но порой он сам говорит с нами.

Крааль хмыкнул, стараясь сохранить скептичный настрой.

Не менее сильное впечатление произвела на него Аня, встретившая его учтивым, серьезным приветствием и говорившая с ним так, как следовало говорить с человеком, обладавшим властью. Краалю ни разу не доводилось видеть одежды, подобной блестевшему комбинезону Ани; разумеется, ткань, из которой он был сделан, практически не знала износа и в буквальном смысле отталкивала грязь поверхностным электрическим зарядом. Казалось, Аню окружал божественный ореол.

И красавиц, подобных ей, он тоже ни разу не видел, так что на бородатой физиономии Крааля явно читалась сумятица обуревавших его чувств – от почитания и страстной тоски до откровенного вожделения. Будучи опытным вождем, он быстро сообразил, какие преимущества принесет ему слияние племени Ноха с его собственным. Однако прежде никто ничего такого не делал, а Крааль явно не стремился к новшествам.

В тот вечер мы все вместе пировали на каменистом дне котловины. Вокруг ревевшего пламени огромного костра собрались все наши и охотники Крааля. Мы поджаривали, насадив на палки, тушки кроликов, опоссумов, енотов и мелких грызунов. Женщины принесли хлебцы – совершенно незнакомое Краалю и его соплеменникам лакомство, а заодно целую гору орехов, моркови, ягод и пряный корень, который впоследствии будет назван хреном.

Немного раньше у нас с Аней состоялась долгая беседа по поводу моей новой идеи; моя подруга просто смеялась от восторга.

– Ты уверена, что сумеешь? – спросил я.

– Да, конечно. Не робей.

Как восхитительно было снова видеть ее улыбку, видеть восторг и надежду, засиявшие в ее серых глазах!

После трапезы женщины удалились в пещеры, а мужчины остались сидеть вокруг угасавших углей большого костра, сыто рыгая и рассказывая байки.

Наконец я спросил у Крааля:

– Ты думал о слиянии наших племен? Ты согласен?

Он печально покачал головой, словно и сам был огорчен своим отказом.

– Никак нельзя, Орион.

– Почему же?

Все смолкли, прислушиваясь к нашему разговору.

– У тебя свое племя, у меня – свое, – с несчастным видом заявил Крааль. – У нас нет никого общего – ни братьев, ни невест, ни даже дальнего родства. Между нашими племенами нет никаких уз.

– Мы можем создать эти узы, – предложил я. – У нескольких наших женщин нет мужей. У вас же наверняка много неженатых мужчин.

Я заметил, что его люди закивали, но он снова отрицательно покачал головой.

– Так никто не делал, Орион. Так нельзя.

– Тогда посмотрим, что скажет бог. – Я медленно поднялся с земли.

– Бог повторит твои слова, – посмотрел он на меня снизу вверх.

– Может быть. А может, и нет.

Воздев руки над головой, я крикнул в ночь:

– О вещающий бог, поведай нам, как следует поступить!

– …поведай нам, как следует поступить! – отразился мой голос от скал.

Сердце бешено колотилось, но тишину нарушал лишь стрекот сверчков в траве. Затем во тьме зазвучал басовитый гортанный шепот:

– Я вещающий бог. Вопрошай – и обретешь мудрость.

Все охотники, и мои в том числе, подскочили, будто их ударило током. Глаза Крааля распахнулись настолько широко, что я увидел это даже в слабом свете угасавших углей. Ни один из них не узнал голоса Ани; ни одному из них даже в голову не пришло, что хриплый шепот может принадлежать женщине.

– Спрашивай у бога, – обернулся я к Краалю.

Он разинул рот, но не издал ни звука. Большинство охотников уже поднялись на ноги, вглядываясь в наполнивший каменную чашу мрак. Мне было чуточку совестно за подобное надувательство. Я понимал, что беспринципный человек может заставить «бога» сказать что ему заблагорассудится. В грядущие времена оракулы и провидцы будут прибегать к подобным фокусам, чтобы воздействовать на верующих. Мне еще предстоит за это ответить.

Но в тот момент мне было крайне необходимо, чтобы Крааль принял идею объединения двух племен.

К моему изумлению, заговорить решился Нох. Голос его чуточку дрожал от волнения, когда он прокричал скале:

– О вещающий бог, будет ли правильно, если наше племя объединится с племенем Крааля?

– …с племенем Крааля?

И опять тишина. Ни шепота ветерка. Даже сверчки примолкли.

Затем снова зазвучал шепот:

– Сильнее ли двое, чем один? Сильнее ли двадцать, чем десять? Мудро стать сильнее.

– Значит, надо объединить наши племена? – Ноху нужен был определенный ответ, а не божественные метафоры.

В ответ раздалось долгое, раскатистое:

– Да-а-а-а-а…

– Под чьим началом? – К Краалю наконец вернулся голос.

– …чьим началом? Вождь большего из двух племен должен стать вождем всего племени. Охотник Крааль с нынешней ночи и впредь да зовется вождем Краалем.

– А как же Орион? – не унимался Нох.

– …Орион? – подхватило эхо. – Орион недолго пробудет среди вас, – услышали мы. – Ему предстоят иные дела, иные свершения.

Мое удовольствие от того, что удалось подтолкнуть Крааля и остальных к правильному решению, бесследно развеялось. Аня говорила чистейшую правду. Долго нам задерживаться нельзя. Нас ждут иные дела.

У меня на глазах Крааль с Нохом обнялись, и на лицах окружающих засветилось явное облегчение от сознания, что драться не придется. Правда, неизвестно, как женщины отнесутся к сближению с чужаками, но это меня не очень-то и волновало. Главное заключалось в другом – я все-таки заставил этих людей сделать первый шаг к организованному сопротивлению против Сетха и его рептилий. Но это был лишь первый шаг, крохотный шажок, и грандиозность задачи, которую предстояло решить, легла на мои плечи тяжким бременем ответственности за весь мир.

Я пробрался в нашу с Аней пещеру, чувствуя себя выжатым до капли. Луна закатилась, а на смену ей над вершинами деревьев взошла кровавая звезда, которая зловеще взирала на меня и еще более подавляла мой дух.

Когда я вполз в пещеру и рухнул на убогое ложе из веток и шкур, Аня еще была полна радостного возбуждения.

– Сработало, правда?! Я видела, как они обнимались.

– Ты постаралась на славу, – откликнулся я. – Теперь тебе поклоняются по-настоящему – вот только не знаю, как они отнеслись бы, если б узнали, что поклонялись богине, а не богу.

– Мне поклонялись и прежде, – опускаясь на колени рядом со мной, самодовольно заявила Аня. – Фидий изваял прекрасную статую, чтобы мне поклонялись все Афины.

Кивнув, я утомленно прикрыл глаза. Меня охватило изнеможение и уныние. Мне хотелось лишь спать, спать, спать. Мы с Аней никогда не сможем жить нормальной человеческой жизнью. Я вечно буду марионеткой в руках творцов, и они вечно будут дергать за ниточки, ни на минуту не оставляя нас в покое. И всегда найдется новое задание, новый враг, новое время и место… Но никогда не будет времени и места для счастья – ни для меня, ни для нас.

Аня ощутила мою духовную усталость. Коснувшись моего лба своей прохладной, гладкой ладонью, она ласково произнесла:

– Спи, милый! Отдохни.

И я уснул. Но лишь на время нескольких биений сердца – ибо увидел сатанинское лицо Сетха. Его красные глаза полыхали, острые зубы блистали в дьявольском оскале, заменявшем ему улыбку.

"Я говорил тебе, Орион, что ниспошлю свою кару. Час настал".

Я подскочил, напугав Аню.

– Что случилось?!

Ответ не понадобился – из недр какой-то пещеры исторгся в ночь жуткий визг, эхом заметавшись в котловине.

Подхватив лежавшее у входа в пещеру копье и выдернув из ножен кинжал, я опрометью бросился к узкому скальному карнизу, образовывавшему естественную лестницу, которая вела на дно котловины. Голосившие люди высыпали из пещер, выпрыгивая на скалы, и охотники Крааля были среди прочих. Все смешалось; мужчины и женщины разбегались с воплями невыразимого ужаса, в паническом бегстве оступаясь на неровных каменных ступенях, падая вниз, туда, где их ждала верная гибель на острых уступах…

От кого они бежали?!

– Держись за мной, – бросил я Ане, пробираясь по крутой каменной лестнице.

Ко мне с визгом подлетела Рива, едва не столкнув меня в пропасть. В ее широко распахнутых глазах застыло безумие ужаса. Руки женщины были пусты – ребенок остался в пещере наверху.

Я начал карабкаться вверх по неровным камням; Аня, тоже вооружившаяся копьем, не отставала от меня ни на шаг. Жуткий сумрачный свет чужой звезды-пришелицы выкрасил скалы в цвет запекшейся крови, придавая происходившему оттенок кошмара.

Пещера, которую Рива занимала вместе с несколькими незамужними женщинами, казалась пустой и заброшенной. Снизу по-прежнему доносились крики и визги, но теперь к воплям страха примешивались возгласы боли и стоны умирающих. Люди метались из стороны в сторону, будто пытаясь убежать от невидимого преследователя.

В пещере царила кромешная темень, но мои глаза почти мгновенно приспособились к ничтожно слабому свету. Я увидел ребенка Ривы – он уже наполовину исчез в раздувшейся глотке исполинской змеи.

Не задумываясь ни на миг, я метнулся к гадине и полоснул ее кинжалом по голове. Она обвилась вокруг моей руки, но я застал ее в удачный момент – пасть змеи была занята заглатываемой жертвой. Я вонзил клинок ей в затылок. Толщиной змея не уступала моему бедру, а ее тело вытянулось вдоль всего периметра пещеры, да еще несколько раз обвилось вокруг моей руки.

Аня раз за разом всаживала копье в извивавшуюся гадину, пока я кинжалом перепиливал ее хребет. Наконец я отсек ей голову. Бросив кинжал, я раздвинул ее челюсти и вытащил ребенка из пасти. Он был давно мертв; его тельце выглядело пепельно-серым при тусклом свете звезд.

– Она ядовита, – сообщил я Ане. – Полюбуйся-ка на эти зубы.

– Она здесь не одна, – отозвалась моя богиня-воительница.

Вопли снаружи не утихали. Я вскочил, воспламененный праведным гневом. Это и есть Сетхова кара! Змеи – огромные ядовитые змеи, беззвучно приползшие под покровом ночи, чтобы выполнить свою убийственную миссию. Смерть и ужас – вот оно, адское лицо нашего противника.

– Сюда! – зычным голосом вскричал я, шагнув к выходу из пещеры. Эхо многократно усилило мой призыв, и он загрохотал, как гром небесный. – Поднимайтесь сюда, где мы сможем их видеть! Выбирайтесь со дна!

Некоторые послушались, но очень немногие. Я увидел тела, распростертые на траве, скрючившиеся между валунов и среди кустов – все эти места представляли собой естественные укрытия для змей. Здесь, на скалах, мы сможем хотя бы заметить их. А заметив, дать отпор.

Большинство людей в ужасе умчались в ночь, одержимые лишь одной мыслью: скрыться от внезапной безмолвной смерти, наносившей свои удары исподтишка, из мрака. Внизу на камнях лежала покалеченная женщина, в панике прыгнувшая из пещеры на дно котловины. К ней, извиваясь, ползла длинная призрачно-белая змея, в разинутой пасти которой поблескивали саблевидные зубы. Женщина визжала и пыталась отползти. Аня метнула в змею копье, но промахнулась. Гадина вонзила зубы в ногу женщины; вопли несчастной достигли ужасающего крещендо, а затем стихли до захлебывавшегося предсмертного хрипа.

Остальные, скользя на камнях, карабкались по отвесным склонам к узкому карнизу, где стояли мы с Аней. А за ними ползли змеи; длинные толстые тела их покрывала трупная бледность, желтые глаза сверкали, мелькали раздвоенные языки, изогнутые зубы истекали ядом. Беззвучно скользившие в ночи воплощения возмездия.

Я собрал наш маленький отряд на карнизе – вооруженных копьями и каменными ножами мужчин расставил по периметру, а всех женщин отправил в пещеру. Всех, кроме Ани, стоявшей бок о бок со мной, сжимая в одной руке окровавленное копье и кремневый нож – в другой. Она тяжело дышала от возбуждения и напряжения; в глазах ее плясало пламя упоения битвой.

Змеи пошли в атаку. Извиваясь на каменных ступенях, они метались из стороны в сторону, чтобы уклониться от ударов копий, свивались клубками вне пределов досягаемости, чтобы тотчас же нанести молниеносный удар. Мы уворачивались и прыгали, чтобы уберечь свои обнаженные ноги от их укусов.

А потом контратаковали. Своими деревянными копьями мы пронзали гадов, колотили их, как дубинами. Одна змея вдруг обвилась вокруг копья Ани, заскользив вдоль древка к рукам, будто направляемая осмысленным импульсом, который не мог родиться в крохотных змеиных мозгах.

Я крикнул, чтобы предупредить подругу, но Аня уже невозмутимо вспорола гадине шкуру кремневым ножом. Змея отпрянула. Я ухватил ее за кровоточившую глотку, а Аня одним ударом снесла ей голову, и мы швырнули кровавые останки в пропасть, на дно котловины.

Казалось, схватка длилась уже не один час. Двое из нашего отряда были укушены змеями и в корчах испустили дух, крича от непереносимой боли. Еще один упал, с криком сорвался вниз, сильно ударился о камни, но не прошло и минуты, как его окружили змеи. Послышался ужасный вой, и несчастный умолк навеки.

И вдруг змей не стало. Во всяком случае, живых. Около десяти их бездыханных тел лежали в лужах собственной крови у нас под ногами. Я прищурившись оглядел поле брани – даже и не поле, а тесную площадку. Взошло солнце, золотым ореолом озарив листву деревьев.

Внизу мы увидели восемь мертвых тел; конечности людей были скрючены, лица искажены жуткими гримасами. Мы спустились в котловину, бдительно высматривая, не затаились ли где-либо уцелевшие змеи, и собрали тела погибших. Среди них оказались сломавший руку Пирк, трое охотников Крааля и седобородый Нох – ему так и не довелось вдоволь насладиться жизнью в Раю, а конец его был горек.

Весь день мы разыскивали в котловине трупы других погибших. К моему удивлению и облегчению, их оказалось всего два. Около полудня ко мне подошел Крааль с тремя соплеменниками.

Остановившись у тел погибших, он проговорил, глотая слезы сдерживаемой ненависти:

– Говорил я тебе, Орион, против хозяев мы бессильны. Они охотятся на нас ради развлечения. Они делают людей своими рабами. Мы можем лишь смириться и принять свою судьбу.

Его слова достигли слуха Ани. Она стояла на коленях среди трупов – не человеческих, а змеиных, проводя вскрытие одного из них в поисках ядовитых желез. Тотчас же вскочив на ноги, она швырнула в Крааля останки двадцатифутовой гадины. От сильного толчка он невольно попятился, едва удержавшись на ногах.

– Мы можем лишь смириться?! – бушевала моя богиня. – Робкая душонка, да мы можем убивать своих врагов! Как они убили бы нас!

Крааль вытаращил на нее глаза. Ни одна женщина прежде не осмеливалась говорить с ним настолько грубо – пожалуй, и ни один мужчина тоже.

Неистовая, как разъяренная Афина, которая некогда была ее воплощением, Аня подступила к Краалю, сжимая в ладони кремневый нож. Он попятился.

– Бог назвал тебя вождем Краалем, – с насмешкой бросила она. – Но нынче утром ты больше похож на труса Крааля! Не этого ли имени ты жаждешь?

– Нет… конечно нет…

– Тогда перестань причитать, как женщина, и начинай действовать, как пристало вождю. Собери воедино все племена. Вместе мы дадим бой хозяевам и перебьем их всех до единого!

– Все племена?.. – Колени Крааля просто подгибались, его потрясла эта мысль.

Вокруг нас уже собралась небольшая толпа.

– Надо спросить об этом вещающего бога, – подал голос один из охотников.

– Да, – поспешно согласился я. – Нынче же вечером. Бог говорит лишь после захода солнца.

Губы Ани изогнулись в едва уловимой усмешке. Мы оба уже знали, что поведает бог.