"Синяя книга алкоголика" - читать интересную книгу автора (Коровин Сергей, Крусанов Павел, Белозор...)АВДЕЙ СТЕПАНОВИЧ ТЕР-ОГАНЬЯННа свадьбе у Валерия Чебана Авдей Степанович Тер-Оганьян напился, и его отнесли домой. Утром он проснулся и видит: посреди комнаты на коврике лежит кучка. Аккуратная такая кучка, опрятная. Он удивился. Кто же это сделал? Кошки у них нет. Может, папа? Нет, вряд ли папа. Как же это? Что же все-таки произошло? Авдей Степанович Тер-Оганьян жил в Ростове с детьми, а его жена Марианна была в Болгарии. И он полюбил одну очаровательную девушку. Приехала из Болгарии жена. Все сидят на кухне, завтракают. На столе стоит букет цветов. Старший сын Давид говорит: – Вот, мама, хорошо! Папа вчера Маше купил, теперь тебе будут! Когда Авдей Степанович Тер-Оганьян жил с Машенькой в Доме Актера, он с ней часто ругался и делал это всегда шумно: орал, размахивал руками. Однажды в пылу гнева он оторвал свисавшую с потолка горящую электрическую лампочку. Авдей Степанович Тер-Оганьян поссорился с Машенькой, а потом помирился. Идут они по городу: лето, жара, настроение отличное. В «Спутнике» дают пиво, стоит огромная очередь. Авдей Степанович говорит: – Машенька, давай пива купим, а то очень жарко? – Конечно, – говорит Машенька и дает ему десять рублей. Он занимает очередь, долго стоит и все думает: сколько брать? Чем ближе к окошку, тем сильнее он нервничает и в последний момент говорит в смятении: – На все! Ему выдают двадцать бутылок. Он их ставит на землю и кричит Машеньке: – Посторожи пиво, я пойду попрошу ящик! Машенька видит количество бутылок, молча поворачивается и уходит. Авдей Степанович растерялся. Сторожить бутылки – Машеньку потерять, бежать за Машенькой – пиво украдут. А Машеньки уже и не видно. Все-таки попросил он мужиков покараулить и побежал. Еле догнал. – Машенька, – говорит, – ты чего? Она отвечает: – Ничего! – Это же пиво, не водка! Та идет, молчит. – Ну ладно, – говорит Авдей Степанович, – хочешь, я брошу это пиво к черту? – Нет, – говорит Машенька. Тогда Авдей Степанович остановился и подумал: «Действительно, как это бросить?» И побежал обратно. Нашел ящик, сложил пиво и отправился к Сергею Тимофееву. Как-то Авдей Степанович Тер-Оганьян купил несколько бутылок вина и зашел в гости к Сергею Тимофееву. Сидят они, пьют. Пришел композитор испанского толка Александр Прозоров. Авдей Степанович успел вино в портфель спрятать. У Прозорова авоська, а в авоське бутылки с какой-то бирюзовой жидкостью. – Что это у тебя? – спрашивает Авдей Степанович. – «Нитхинол», – говорит Прозоров. – Будете? – Не-не-не! – говорит Авдей Степанович. – Сам пей, мы не хотим. Прозоров открыл бутылку, налил себе стакан, выпил и уснул. Стали подходить другие гости, всем предлагался «Нитхинол», и все понемногу пили, а Авдей Степанович с Тимой незаметно пили вино. Потом все ушли, остался только спящий Прозоров. Авдей Степанович с Тимой взяли его авоську и пошли гулять. На улице к ним подошел человек. – Ребята, рубля не будет? – Нет денег, брат. Вот «Нитхинол», хочешь? – Хочу! – сказал человек. – А вы? – Не-не-не, – сказали ребята, – мы уже выпили. Это тебе. – Спасибо! – сказал человек. – А сырка у вас нет? А то я так не могу. – Нет сырка. – Тогда можно я домой возьму? – Бери, – сказали ребята, – пей на здоровье! Однажды на Кировском был какой-то праздник. Напились, и Марина всех выгнала, остались только мы с Олей. А Авдей Степанович, Вася Слепченко и Сергей Карпович Назаров пошли к последнему догуливать. Глубокой ночью вдруг распахивается дверь, вваливается рыдающий Авдей Степанович, видит меня и начинает голосить: – Макс! Поднимай армян! Идем Назарова мочить! Авдей Степанович, безусловно, армян. Но и Назаров армян. Какие тут могут быть национальные претензии? – Что случилось, старик? – спрашиваю. – Назаров меня душил! – вопит Авдей Степанович. – Вася заснул, а Назаров схватил меня за горло! Я вырвался, схватил торшер, ну, думаю, тут ему и пиздец! Но он меня опять победил! Я вырвался и убежал! Поднимай немедленно армян, идем его мочить! Кое-как его успокоили, сидит он, плачет. – Давай, – говорю, – лучше выпьем! – Давай, – говорит Авдей Степанович, – только я руки помою. А у Марины раковина была без слива, и под ней стояло ведро. Авдей Степанович подошел к умывальнику, смотрит – ведро полно до краев, огрызки в нем плавают, окурки. Он, кряхтя, наклоняется, поднимает ведро и… выливает его в раковину! И все это говно льется на пол! Целое ведро! Однажды ночью Авдей Степанович Тер-Оганьян и Сергей Карпович Назаров совершенно пьяные пришли домой к Назарову. Старики Назаровы уже спали. А жили они в то время в двухкомнатной квартире, и родители часто менялись с сыном комнатами. Ночью Авдей Степанович пошел в туалет и на обратном пути перепутал комнаты. Ходит он в темноте по родительской спальне, шарит по стене руками в поисках выключателя. Выключателя не нашел, зато нащупал диван, а на нем какие-то ноги. Тут он понял: что-то не так! А в это время Карп Сергеевич проснулся и видит: по комнате бродит какой-то человек. Карп Сергеевич бесшумно встает, снимает со стены декоративную саблю и подкрадывается сзади. Слава Богу, в последний момент свет из коридора упал на Авдея Степановича. А то зарубил бы его Карп Сергеевич. Авдей Степанович гулял с детьми около «Солнца в бокале» и встретил знакомую, которая купила авоську вина для какого-то праздника. Решили они одну выпить. Нашли местечко, только открыли – милиция! Посадили их с детьми в «уазик», повезли в отделение. По дороге домой Авдей Степанович говорит детям: – Только бабушке не рассказывайте, где мы были! – Конечно, папа, мы не расскажем! На другой день мама ему говорит: – Ты что же, в милиции был? Оказывается, когда Авдей Степанович ушел, дети у бабушки спрашивают: – Бабушка, отгадай, в какой машинке мы вчера катались? – Не знаю, – говорит бабушка, – в какой? – На букву «м». – В «Москвиче»? – Нет! – В маленькой? – Не угадала! – В медицинской «скорой помощи»? – Нет! Тут дедушка, который лежал на диване, и угадал. На Пасху в Ростове проходил рок-фестиваль. Все ходили на концерты, а я не ходил, работал. Как-то приехал к нам в гости Давтян. Пошли мы с ним за водкой. Идем и вдруг видим процессию: бредут человек десять любителей рока Впереди Авдей Степанович несет эмалированное ведро, а сзади Гузель с Ириной Михайловной ведут под руки Севу. И видно, что Севе не то чтобы плохо, а просто человек умирает. Мы подходим, все останавливаются. – Какие люди! Куда же это вы идете? – В «Женеву» за пивом! Завязывается беседа. Тут Сева начинает оседать на землю. Авдей Степанович кричит: – Посадите Севу на ведро! Ведро кладут на бок, сажают Севу. Но ведро круглое, и Сева все время падает. – Блядь! – кричит Авдей Степанович. – Кто же так на ведро сажает! Надо ведро перевернуть вверх ногами! Перевернули, пересадили Севу. Ничего, сидит, не падает. Только что-то шепчет. Гузель наклонилась: – Что, Сева? – Жарко… – Конечно жарко! – кричит Авдей Степанович. – Какой же мудак его на солнце посадил?! Посадите его в тень! Севу пересаживают, прислоняют спиной к акации. – Чего вы его с собой потащили? – спрашиваем мы с Давтяном. – Пусть бы спал! – Потому что у него есть десять рублей! – говорит Авдей Степанович. Авдей Степанович Тер-Оганьян и Сергей Тимофеев приехали в Москву и поселились в подростковом клубе. Как-то вернулись они пьяные. Тимофеев говорит: – У меня тут неподалеку живет любимая девушка. Буквально в двух шагах. Я к ней пойду. И ушел. А Авдей Степанович остался один-одинешенек. Ночь наступила, и стало ему совсем грустно. Решил он пойти поискать Тиму. Вышел на улицу: темень, микрорайон, окна в домах почти все уже погасли. Видит он, в одном доме на каком-то высоком этаже окошко светится. «Там, наверное, Тима!» – решил Авдей Степанович. Поднялся на лифте, вычислил, какая дверь, позвонил. Сначала долго не открывали, потом вышел огромный сонный мужик в трусах и в майке. Авдей Степанович сразу догадался, что Тимы там, наверное, нет, но так просто уже не уйдешь, неудобно. Он смутился и говорит: – А Сережа не у вас? – Какой Сережа! – говорит мужик. – А ну иди, на хуй, отсюда! И Авдей Степанович пошел обратно в клуб. Когда мы с Авдеем Степановичем жили в бактериологической лаборатории, то пили каждый день. Однажды он разбудил меня утром, и пошли мы на Сущевский вал за вином. Купили две бутылки. Одну выпили на качелях, а вторую понесли домой. Утро, солнышко, золото на кленах! Подходим к лаборатории. Авдей Степанович говорит: – Если на крыльце будут стоять эти козлы, надо притвориться, что мы не пьяные. А то каждый день неудобно… Смотрим: на крыльце стоят наши хозяева. Они занимали второе крыло здания. Проходим мимо них, напрягшись, Авдей Степанович говорит вежливо: – Добрый вечер! – Добрый вечер, добрый вечер! – говорят, улыбаясь, хозяева. А было около одиннадцати утра. Или около десяти, точно не помню. Пьяные часто падают. Как-то мы с Авдеем Степановичем возвращались в баклабораторию и оба упали каждый по три раза. Пьяный Авдей Степанович спит, укрывшись с головой одеялом, и во сне с одинаковыми интервалами монотонно повторяет: «Иди на хуй!» – Видите, меня на хуй посылает! – говорит его жена Людмила Станиславовна. – Почему тебя? – возражает моя жена Оля. – Он так, вообще. Всех посылает. – Да, – говорит Людмила Станиславовна, – только почему-то все время в единственном числе. Однажды ночью Людмила Станиславовна проснулась от какого-то шума. Посередине комнаты на стуле сидел Авдей Степанович Тер-Оганьян и пел песню. Авдей Степанович Тер-Оганьян и Сергей Тимофеев зашли во двор выпить. Авдей Степанович выпил, передал бутылку Тиме. Стал тот пить. Вдруг Авдей Степанович видит: входят в подворотню несколько человек в фуражках. Он говорит: – Тима, менты! Тима стал пить быстрее. А темно и не видно особенно. Авдей Степанович присмотрелся: – Не, Тима, это не менты. Это солдаты! Опять присмотрелся – не разобрать! – Или менты? Темень, не видно. – Не, не менты, солдаты. А те все подходят. – Старик, – говорит Авдей Степанович наконец, разглядев, – это менты! – Менты, менты, – говорят менты, – ну что, пошли? Однажды сидели очень сильно пьяный Авдей Степанович с Сергеем Тимофеевым, тоже выпившим. О чем-то они спорили. Авдей Степанович, очень уже уставший, смотрит в одну точку и твердит: – Ты козел, Тима… ты козел. Какой же ты козел, Тима!.. Козел… Потом замолчал надолго, сник и вдруг, встрепенувшись, говорит Тимофееву: – Сам ты козел! Авдей Степанович искал квартиру. Обзванивал посредников, звонил по объявлениям, подбирал варианты. И наконец уснул. Звонит телефон. Находившийся в гостях Николай Володин снял трубку. – Алле, здравствуйте! Можно Авдея? – А кто его спрашивает? – Это по поводу квартиры. Он хотел уточнить условия. – А, да-да-да! Вы знаете, он сейчас пьяный спит! Вы не могли бы перезвонить попозже? Авдей Степанович Тер-Оганьян и Сева опоздали на Васины похороны. Приехали – там уже поминки вовсю идут, и постепенно начинается праздник на грани цинизма. Авдей Степанович тоже хорош. Вошел, взял со стола стакан с водкой, накрытый пирожком, водку выпил, а пирожок съел. А это были Васины символические стакан и пирожок. Как-то в гости к Авдею Степановичу Тер-Оганьяну зашла одна девушка. Заговорили о старой Москве. – Знаешь, что такое Чумной приказ? – спросила девушка. – Ну? – спросил Авдей Степанович. – Они ездили по городу на телегах и собирали трупы. – Все-таки трупы так уж по Москве не валялись, – сказал Авдей Степанович. – Валялись! – Ерунда. Как ты себе это представляешь? Ну, Средние века, понятно. Но все же город, улицы. Какие трупы? – Трупы валялись на улицах! – Вот смотри, – Авдей Степанович подошел к окну, – видишь, примерно такие же были улицы. Люди ходят. Какие трупы! Он посмотрел вниз и обмер – на тротуаре, раскинув руки, лежал человек! Был ясный день, светило солнце. Мимо спешили прохожие, ездили автомобили. Человек лежал и практически даже еще не был трупом. Он дышал и шевелил ногой. Возвращаясь из гостей, Авдей Степанович часто засыпал в метро и проезжал свою станцию. На конечной его будил милиционер, он пересаживался во встречный поезд и снова просыпал свою станцию. Тогда он взял за правило по возможности не спать до кольцевой линии. Там он пересаживался и гонял по кольцу, пока не проспится. У Мирослава Маратовича Немирова есть стихотворение: Ранним новогодним утром одним из первых поездов метро Валерий Николаевич Кошляков вез Авдея Степановича с праздника домой. Авдей Степанович всю дорогу громко декламировал: «Станция „Речной вокзал"! Поезд дальше не идет!» – и так далее. Пассажиров было немного, и все тоже, видимо, возвращались по домам после новогодней ночи. И вдруг после очередной декламации Авдея Степановича: «Станция „Речной вокзал"! Поезд дальше не идет!» – весь вагон подхватил хором: «А меня, блядь, не ебет! Я и ехал, блядь, сюда!» Как-то у Авдея Степановича собрались гости. Мирослав Маратович Немиров напился и стал все крушить. Его утихомирили. Он поначалу вроде успокоился, а потом рассвирепел и обоссал все вокруг. Утром Авдей Степанович проснулся и увидел на столе у дивана чашку с вином. Дотянулся, взял и выпил. А это оказалось не вино, а немировская моча. А сам Немиров тут же спит. Авдей Степанович его разбудил спрашивает: – Ты зачем в чашку нассал? – Когда? Я не ссал. Авдей Степанович, как его мочу выпил, сначала расстроился, а потом вспомнил, что мочу же, в принципе, пьют. Вроде это полезно. Однажды Авдей Степанович лежал на диване и услышал пение. Посмотрел в окно и видит: с той стороны окна стоит Сева Лисовский и поет. А потом превращается в змею, вползает в форточку, шлепается на пол и ползет, ползет прямо к Авдею Степановичу! Как-то Авдей Степанович проснулся: состояние – хуже не бывает, что вчера было – неизвестно. Лежит он, страдает и вдруг… просыпается! Состояние превосходное, никакого похмелья, голова свежая, мысли ясные, а тело отдохнувшее! И не пил он вчера, просто сидел. Вот как бывает. Авдей Степанович слетал в Париж, а как вернулся – не запомнил. Ночью он заблудился и испугался. Видит: в машине сидит человек. Он подошел и спрашивает кое-как по-английски: – Ай эм сорри! Хелп ми, плиз! А тот отвечает по-русски: – Тебе чего? Авдей Степанович обрадовался. – Старик, – говорит, – ты русский! И я русский! Ты откуда? – Из Тулы. – А я из Москвы! – А сейчас ты где? – спрашивает человек. – Как где? В Париже. – А, – говорит человек. – Ты вон туда посмотри. Авдей Степанович посмотрел, а там Курский вокзал. Ранним зимним утром Авдей Степанович проснулся сидящим в вагоне. Посмотрел в окно: платформа, снег, на снегу стоит солдат. Ну, думает Авдей Степанович, опять в метро заснул. И спрашивает: – Солдат! Это какая станция? А с платформы говорят: – Это город Воскресенск! Однажды я вел Авдея Степановича домой, нас остановила милиция и забрала его в участок. А я пошел пешком вызволять друга. Прихожу – сидит Авдей Степанович в обнимку с двумя солдатами, в чем-то их горячо убеждает и иногда целует. Эти солдаты были прикомандированы к милиции для усиления патрульной службы. Когда нас отпустили, Авдей Степанович мне сказал: «Я их убедил, что русским солдатам не пристало служить сатане!» Потом он долго шел по улице и орал: «Мы, русские сол-л-лдаты!» Я ужасно измучился и посадил его на какой-то парапет, чтобы передохнуть. Тут подошла старуха и покропила Авдея Степановича святой водой. Однажды я положил Авдея Степановича в незаметном месте у станции метро «Кожуховская», а сам спустился вниз позвонить по телефону. Поднимаюсь – Авдея Степановича нет. Смотрю – неподалеку на лавочке пьют мужики. – Эй, – говорю, – тут человек лежал, не видели, куда делся? – Это твой, что ли, был? – говорят мужики. – Вон, видишь, менты поехали? Это они его забрали. Смотрю – вдалеке воронок едва виден. Ну, думаю, слава Богу! Авдей Степанович Тер-Оганьян обладает аналитическим складом ума. Однажды он обнаружил на спине своего пальто следы блевотины. Стал рассуждать и нашел объяснение этому странному обстоятельству: когда он летел в Ростов на похороны Давтяна, то опустил сиденье, уснул, и его стошнило. А потом уже подтекло за спину. Логика помогла ему решить еще одну загадку. Все на том же пальто он заметил следы блевотины, опять-таки сзади, причем ровную горизонтальную полоску. Он стал рассуждать и вспомнил, как его тошнило с Красносельского моста. Тогда, сопоставив факты, он сообразил, что, по-видимому, наблевал на перила, а потом прислонился к ним спиной. Как-то Авдей Степанович познакомился с немецкой девушкой. Проснулся он однажды у нее и попросил сходить в киоск, купить две бутылки сухого и зажигалку. Немецкая девушка сходила и принесла две зажигалки и одну бутылку сухого. Однажды я позвонил Авдею Степановичу и спросил: – Ну, ты как? – О-о-о-ой! – сказал Авдей Степанович. – Что, едва-едва живой? – Е-два, е-четыре, – сказал Авдей Степанович. Авдей Степанович Тер-Оганьян в пальто и шапке шел по улице. Из телефонной будки высунулась толстая тетка и спросила: – Дедуль, рублика не найдется? |
||
|