"Кот в сапогах, модифицированный" - читать интересную книгу автора (Белов Руслан)21. Потом прилетел кирпич.Итак, ночь я провел с двумя хорошими бультерьерами и статьей о мясе. А мог бы с Надеждой. Если бы не был ханжой. Из бедняг обильно сочилась кровь, и чтобы перед сном добраться до туалетной комнаты, не испачкав тапочек, мне пришлось использовать их тела, как используют подручные предметы для устройства временных переправ через лужи (извините меня за эти картинки — если бы вы испытали то, что испытал в замке я, то и вам захотелось бы пощипать нервы слушателей). Утром пришел фон Блад. В измятом и испачканном грязью смокинге. На лице его легко читалось желание договориться. — А что без собаки? — сердечно спросил я, предложив присесть рядом с собой. Стоит ли говорить, что настроение у меня в тот момент было лучше некуда. — Замучаешься их таскать. — Кровать под его весом едва не испустила дух. — За ночь еще две полегли. — А что такое? Мор? Чума? Холера? — участие в моем голосе шелестело жизнерадостным ручейком. — Да нет, осадки в виде кирпичей. — Небеса сердятся? — Слушай, брось дурака валять! — взорвался он. — Твой кот в замке объявился. Что делает, то и хочет. Я разразился тирадой: — Мой кот?! Животный терминатор? И вы еще живы?!! Невероятно! Вы не призрак случаем? Можно я вас потрогаю? На это Блад сверкнул очами и выкрикнул чуть ли не фальцетом: — Рано радуетесь! Еще не вечер! Сегодня по всей крыше, по всем вентиляционным и иным ходам мои люди выставили более ста самых современных капканов и ловушек. Его оптимизм отдавал оптимизмом трупа, щеки которого продолжают жизнерадостно покрываться щетиной. Что такое капканы и ловушки, что такое, наконец, танковая дивизия СС «Мертвая голова», если голова уже потеряна? Скептически улыбнувшись, я рассказал, как Теодора кормила кота швейными иголками, и что из этого вышло. Тут прибежал охранник. Он сообщил, что завтрака в обычное время не будет. — Почему? — раздраженно посмотрел фон Блад. — Единственный оставшийся на военном положении повар лечился всю ночь от бессонницы. И утром сунулся с похмельным синдромом в вентиляционный короб за припрятанной там бутылочкой наливки, — криво улыбнулся охранник, когда-то работавший лечащим врачом в вытрезвителе. — Ну и что? — Ну и попался в медвежий капкан и орет теперь благим матом, хоть и выпил все до дна. Фон Блад покачал сокрушенно головой и приказал охраннику: — Идите на кухню и приготовьте мне омлет с телятиной и луком. Тот, пожав плечами, ушел. — Я не верю тому, что происходит… — пробормотал мой тюремщик, безвольно осев. Глаза его смотрели в никуда, губы подрагивали. Сочувствие охватило меня, я подумал: — Надо же так вляпаться! И все из-за меня, — и сказал голосом старшего товарища: — По-моему, вы реагируете неадекватно. Берите пример с вашего покорного слуги. Менее чем через десять дней мне предстоит исчезнуть в вашем желудке, а я держусь молодцом. — Вы просто не верите в то, что исчезнете в моем желудке… — проговорил фон Блад. И горестно добавил, прикрыв ладонями повлажневшие глаза: — Бедные собаки… Я так их любил… А как они меня любили… Мертвые собаки-убийцы не вызвали в моем сердце никаких чувств, кроме злорадного удовлетворения. — Если честно, то я не верю совсем в другое, — усмехнулся я, насладившись ими, то есть чувствами. — Я не верю, что мой котик Эдгар за ночь отправил на тот свет четырех бультерьеров. — Я сам видел, как он завалил четвертого… Кромвеля… Он стоил мне трех тысяч баксов. Теперь меня исключат из общества бультерьеристов… — Как завалил? — проявил я живой интерес. — Манной небесной… — Вы шутите?! — Совсем нет… — идиотски улыбнулся людоед. — В семь часов десять минут утра у северо-восточного крыла замка с крыши упал язык. Бараний, граммов на двести… Собаки некормленые, как полагается по уставу, бросились к нему, не успели разобраться, как упала вырезка на килограмм. Потом телячьи мозги. Потом почки, потом был гуляшный град… — А потом прилетел кирпич… — Совершенно верно. — А откуда у моего кота столько мяса? Странно… Вы знаете, я могу поверить, что его подвезла транспортная летающая тарелка, но в то, что Эдгар не съел весь ее груз в пятнадцать минут, я никогда не поверю! — Вы не знаете, маркиз. В прошлом я ведь был мясник, и отец был мясник, — застенчиво улыбнулся он. — Дед тоже. Он так умел разрубить мясо, что костей не было видно совсем, а вы знаете, это настоящее искусство, похитрее ваяния и прочей там пластической хирургии. — Не понимаю, причем тут это? — довольство пропитало меня с головы до ног — Блад первый раз назвал меня маркизом. Подлизывается, паразит. — Ну, сейчас это хобби. В восточном крыле замка у меня небольшой цех, в свободное время я в нем отдыхаю. С барашками, телочками, бычками. Топором-пилой, знаете ли, поработаешь, и, как новый становишься. Особо электрической пилой орудовать люблю. Вжиг-вжиг, уноси готовенького, — сказал мясницкий «фон» мечтательно. — Теперь понятно. Мяса некуда девать, а крысы его жрут, и кости растаскивают по всему подземелью… — Да… Я их специально развел — надо ж куда-то мясо девать. Теперь они второе мое увлечение. Мясницкое дело для рук, а дрессировка, кроссбридинг пасюков с целью создания управляемых пород — для ума. — А почему не приняли мер по охране мяса? — спросил я, вспомнив доктора Моро, делавшего диких животных человекообразными, и сразу за доктором — своего генетически измененного кота. Что с этими людьми поделаешь! Вечно кого-то в кого-то превращают. — Как же не приняли. Приняли меры. Замки на всех подвальных дверях повесили, капканы расставили… — Этот партизан в сапогах наверняка сделал закладки до начала боевых действий… — Видимо, да. Мне кажется, вы, мой пленник, мне сочувствуете… Меня это убивает. — Ну, зачем вы так раскисаете. Я уверен, он вас не съест, как в известной сказке, а так, по миру просто пустит. А вам-то что? Мясники сейчас везде нужны. — По миру пустит, и вы все получите… Замок, ценные бумаги, цех, секретер Людовика XIV… — Ага. Если вы подпишете соответствующие бумаги. — Ни черта я не подпишу, — ворвался фон Блад. — Я сейчас прикажу отвести вас в цех и разделаю как самоуверенного бычка! И ваш кот будет жрать ваше мясо… — Да… — вздохнул я сочувственно. — Фон-барон из вас получился мясницкий. Никакого политеса. — Плевать. — А может, договоримся? Меня кот точно есть не будет, а вас вот доведет до умопомрачения по сценарию бессмертного творения Эдгара По. Жену убьете, замок сожжете… Зачем вам это? Давайте договоримся, а? — Можно и договориться. Женитесь на моей дочери — и по рукам! Все получите официально и по закону в виде приданного. — На вашей дочери? Жениться? Погодите, погодите! Надежда ваша дочь?!! — Да, она моя дочь. Потому ее портрет и висит в моем кабинете. — И вы меня привезли сюда, чтобы на ней женить?! — Это ваша злая судьба, иначе не скажешь… — развел руки фон Блад. — В ту ночь мы крупно поскандалили, она упрекала меня в том, что я плохой отец, что ничего не хочу для нее сделать. А что я не желал для нее делать? Да одно — не хотел, чтобы она замок в сумасшедший дом превращала! Вы знаете, скольких мужчин из него на носилках вынесли? А скольких ногами вперед? Не знаете! И потому я стоял на своем, и она драться полезла, исцарапала всего, шею до крови прокусила — вы видели кровь на манишке. А когда я ее в ковер закатал, кричать стала: «Повешусь, с башни брошусь, во рву утоплюсь, вены порежу!» В общем, так достала, что я выкрикнул в запале: — Вешайся! Режь! Бритву найдешь в ванной! — раскатал ковер и уехал. Сначала ничего было — езда на скорости здорово меня успокаивает. А потом представил ее в ванной, своей новой ванной с порезанными венами, в облаке крови представил, и назад рванул, зарок дав, первого встречного схватить и на ней женить… — И этим встречным оказался я… — Нет, мужик с собачкой. Хороший такой мужик с симпатичным бультерьером на поводке. Жалко их стало, и я решил — будь что будет, тем более, иногда педагогичнее бритву в руку сунуть, чем ее отнять. И рванул к себе в цех, мечтая лишь о Прохоре… — Вы что, гомик?! — поморщился я. — Да нет, «Прохор» — это любимый топор, вы его видели в кабинете. Ничто так меня не успокаивает, как он. Так вот, рванул я к себе в цех, мечтая о «Прохоре», и тут вы маму мою поимели… — Извините, больше не буду, — проговорил я кисло, дав себе зарок больше не материться на машины, некультурно проезжающие мимо. — Это точно, — посмотрел исподлобья с искоркой гурмана. — Ваша дочь, вроде, девушка симпатичная, все на месте… — поежился я. — Это так, — покивал Блад. — Но у нее есть один небольшой пунктик, порок можно сказать… — Небольшой порок? Это из-за него вы вогнали «Прохора» в стену под портретом? — Да, из-за него. — И что за порок? — Да, пустое. Вы десятым по счету у нее будете. А что после вас буду делать, и представить не могу… — Бросьте. Не буду я десятым по счету — у меня красный диплом. А что касается матримониальных планов вашей дочери, дайте объявление в газеты, и через день стены вашего замка рухнут от напора полчищ женихов. — Это так… Однако Надюша не любит абы кого. Она любит лишь мужчин с богатым, если не с болезненным воображением. И с красными дипломами, — ехидно усмехнулся. — А что это она мужей изводит? — Точно не знаю. Вызывал я однажды известного психоаналитика, так он мне такое наплел… — Что наплел? — Всякое. В основном, о моей отцовской ответственности. Впрочем, зря я об этом. — Зря так зря. Так на чем мы остановились? — Вы хотели со мной договориться, — посмотрел он, как измучившийся алкоголик смотрит на прославленного в народе нарколога. — Ну и что вы решили? — Знаете, давайте заморозим тему дня на два. Я на кота поохочусь, вы с Наденькой пообщайтесь, а потом поговорим. По рукам? — Как хотите. Но знайте, кот может распуститься, пойти, так сказать, вразнос, гм… замка. Не хотелось бы, знаете, человеческих жертв, вы так молоды… Сверкнув глазами, фон Блад ушел. Пред сном я дочитал статью о мясе. Как и во втором чтении она не вызвала у меня пессимистических настроений. Микробиологические процессы. В М. здоровых, хорошо отдохнувших перед убоем животных микроорганизмы отсутствуют. Утомление способствует их проникновению в мышечную ткань из кишечника. Употребление в пищу М. таких, а также длительное время голодавших животных может привести к возникновению пищевых токсикоинфекций. Для повышения стойкости М. и предохранения его от действия микробов соблюдают следующие условия: достаточный отдых животных перед убоем, очистка шкуры и копыт перед убоем (банька для человека, см русское народное: «…ты, Баба Яга, сначала баньку истопи, попарь, вымой, потом уж в печь клади»), хорошее обескровливание, правильный туалет туши, быстрое охлаждение, поддержание температуры 0°С и относительной влажности воздуха 85%. В питании людоеда М. — основной источник полноценного белка. В М. различают мышечные, высокоценные белки, содержащие все незаменимые аминокислоты, и соединительнотканные, неполноценные белки. Наибольшим биологическим действием обладают азотистые экстрактивные вещества, являющиеся сильными возбудителями секреции пищеварительных желёз. Содержание белков и жиров в М. животных см. в табл. белки — 13,9 жиры — 16,0 206,0 белки — 15,2 жиры — 9,9 белки — 12,2 жиры — 35,6 белки — 16,1 жиры — 7,0 белки — 17,3 жиры — 10,5 белки — 12,2 жиры — 36,1 |
|
|