"Спиноза" - читать интересную книгу автора (Беленький Моисей Соломонович)

Pro и contra

Ни одна книга до того времени не была таким прямым и непосредственным оружием политической и духовной борьбы, как «Богословско-политический трактат». В течение двух лет он выдержал четыре издания. Его переводили с языка ученых (с латинского) на живые языки широких народных масс. Сен-Глен перевел его на французский, Глаземакер — на голландский.

Спинозе трудно было мириться с конфискацией своего труда. Его огорчали гонения и преследования. Разгул реакции вызывал тревогу за судьбу передовой мысли и философии.

Узнав о намерении кого-то издать трактат на голландском языке, Спиноза писал Яриху Иеллесу: «Дорогой друг! Посетивший меня профессор NN39 рассказал мне, между прочим, что он слышал, будто мой «Богословско-политический трактат» переведен на голландский язык и что кто-то — кто именно, он не знает — собирается сдать его в печать. Ввиду этого убедительно прошу разузнать об этом деле и, если будет возможно, воспрепятствовать этому изданию. Просьба эта не только моя, ко и многих моих хороших знакомых, которым было бы весьма неприятно видеть эту книгу запрещенною, что без сомнения произойдет, если она будет издана на голландском языке. Я твердо рассчитываю на то, что Вы окажете мне и нашему делу эту услугу».

Ярих Иеллес «эту услугу» оказал. Голландский перевод трактата под благочестивым названием «Правоверный теолог» появился в свет лишь в 1693 году. Однако, как мы уже знаем, и латинский текст не спас трактата от запрещений и преследований. Мракобесы не унимались. Они готовы были физически уничтожить борцов за свободу мысли, исследователей единства материи и духа, проповедников гармонии природы и человека. Сколько горя принес указ Вильгельма Генриха Спинозе, можно судить по вышеприведенному письму Яриху Иеллесу.

Трактат распространяли далеко за пределами Голландии. Петер Серрариус, часто ездивший в Лондон, доставил в Англию несколько экземпляров новой книги Спинозы, а Генрих Ольденбург раздавал их своим друзьям и знакомым. Амстердамский врач Шуллер40, восторженный почитатель Спинозы, был родом из Германии и дружил с немецкими философами и учеными: Лейбницем41, Чирнгаусом42 и другими. Он принял на себя приятную обязанность познакомить со спинозовской критикой Библии своих соплеменников. И Париж увлекся трактатом. Там он, по сообщению того же Шуллера, «многими высоко ценится, так что часто приходится слышать вопрос о том, не напечатаны ли еще какие-нибудь сочинения того же автора».

Устами Бенедикта Спинозы говорил дух времени, страницы его трактата воплотили животрепещущие политические события эпохи, насущные научные потребности века. «В нем, как в фокусе, — писал один из последователей философа, — Спиноза собрал и отразил все отдельные попытки и стремления человеческой мысли к самостоятельности».

Идеи «Богословско-политического трактата» стали предметом большой и острой дискуссии. А дискуссия стала ареной борьбы между прогрессивными и реакционными силами во всеевропейском масштабе. Pro или Contra трактата означали «за» или «против» науки и прогресса.

Подлинные творцы подлинной философии радовались дерзновенному подвигу Спинозы. Не имея возможности открыто выступить в защиту его грандиозного труда, они приняли на вооружение основные принципы «Богословско-политического трактата».

Против спинозовской критики бога и священного писания ополчились профессора официальной науки. Иоанн Гревиус, профессор университета Лейдена и Утрехта, 12 апреля 1671 года писал Лейбницу о том, что «в прошлом году вышла книга, озаглавленная «Богословско-политический трактат», которая устанавливает нечестивейшее естественное право и, потрясши авторитет священных книг, открывает широко двери безбожию. Автор этой книги, говорят, еврей, по имени Спиноза, который давно отлучен от синагоги за чудовищные взгляды, а его книга по той же причине осуждена властями». Гревиус призывал к травле трактата и его автора.

Иенский профессор Иоганн Музеус охотно поддержал коллегу. В своем сочинении «Богословско-политический трактат» на весах истины», опубликованном в 1674 году, он писал: «Дьявол совратил великое множество людей, находящихся на службе у него и направляющих свои старания к тому, чтобы ниспровергнуть все, что есть в мире святого. Но, право, в пору сомневаться, чтобы кто-либо из них работал над разрешением всякого божественного и человеческого права с такой силою, как этот лжеучитель, рожденный на погибель религии и государства».

От «ученых мужей» не отстал и знакомый нам торговец хлебом Блейенберг; в 1674 году он выпустил длиннейшее и скучнейшее «Опровержение богохульной книги, названной «Богословско-политическим трактатом».

Были и такие рьяные защитники религии, которые призывали к жестокой расправе. Так, французский епископ Гюэ43 говорил: «Если бы я встретил его44, я бы не пощадил этого безумного и нечестивого человека, который заслуживает быть закованным в кандалы и высеченным розгами». Епископский вариант кинжала мистика Рефоэла! Более широкая техника удушения мысли и уничтожения прогрессивной науки.

Свое отношение ко всем этим писаниям Спиноза остроумно и спокойно выразил в письме от 2 июня 1674 года Я. Иеллесу: «Книгу, написанную против меня утрехтским профессором45 и появившуюся в свет после его смерти, я видел выставленную в окне одного книгопродавца, и из того немногого, что успел прочесть в ней, убедился, что она не заслуживает даже прочтения, а тем более ответа. Поэтому я оставил в покое как книгу, так и ее автора, подумав с усмешкой о том, что люди наиболее невежественные обыкновенно обнаруживают наибольшую смелость и наибольшую готовность к писанию книг. Невольно приходит в голову, что ***46 выставляют свой товар как лавочники, которые имеют обыкновение показывать сначала то, что похуже. Они говорят о лукавстве дьявола, а мне так кажется, что эти люди в лукавстве далеко превосходят дьявола».

С годами мужал характер Спинозы, закалялась воля. Никакой уступки мракобесию! Твердая и решительная научно-атеистическая позиция. Спокойствие духа и дерзновенная защита материализма.

Усилия проповедников христианства и философского идеализма оказались тщетными. Спинозизм не только не был уничтожен, но, наоборот, продолжал оказывать прогрессивное влияние на последующие поколения великих мыслителей, двигающих вперед науку и философию. Французские материалисты XVIII века высоко оценили и правильно поняли сущность учения Спинозы. Дидро в «Энциклопедии» писал о нем: «Из его безвестного убежища появился сперва труд, озаглавленный: «Богословско-политический трактат», в котором рассматривается религия сама по себе... Так как в основе религии лежит вера в откровение, то первые усилия Спинозы направлены против пророков... Он не верит в действие чудес, о которых так часто рассказывает Писание... Первый его труд был только пробой сил. Во втором труде он пошел гораздо дальше. Это была его «Этика», где он дает волю своим философским размышлениям и погружает читателя в пучину атеизма». Мировоззрение Спинозы полностью разделяли друзья Дидро, философы-материалисты Гольбах, Гельвеции и другие. Успех спинозизма во Франции XVIII столетия вызвал негодование религиозных писателей, которые возобновили поход против него. «Это, — пишет Вормс, автор книги «Мораль Спинозы», — заставляло все благочестивые души проклинать Спинозу, но распространяло его имя и обеспечивало ему успех в атеистическом веке».

Оригинально сложилась борьба «за» и «против» спинозизма в Германии XVIII века. Философские и художественные принципы немецких просветителей были почерпнуты из учения Бенедикта Спинозы. Под его влиянием находились Лессинг, Гердер, Гёте. «Шекспир и Спиноза, — писал Гёте, — оказали на меня самое сильное действие».

Яростным противником Спинозы был Якоби, которому «иногда оказывают честь, называя его среди немецких философов. Это был, — писал Гейне, — всего-навсего сварливый проныра, который втерся в среду философов, прикрываясь плащом философии; сперва он долго ныл им о своей любви и мягкосердечии, а кончил поношением разума... Этот крот не видел, что разум подобен вечному солнцу, которое, уверенно обращаясь в небесах, освещает себе путь своим собственным светом. Ничто не может сравниться с благочестивой, благодушной ненавистью Якоби к великому Спинозе».

В передовой материалистической философии XIX века спинозизм нашел свое дальнейшее развитие. Фейербах говорил: «Спиноза есть Моисей для современных вольнодумцев и материалистов».

Почитателями Спинозы были русские революционные демократы. Герцен считал, что Спиноза «дал основу, из которой могла развиться германская философия». «Высота Спинозы, — писал он, — поразительна».

Учение амстердамского мыслителя заняло прочные позиции в истории материализма. Обаяние личности и мировоззрения Спинозы так сильно увлекали, что философы-идеалисты, не покладая рук продолжавшие борьбу против материализма, не могли пройти мимо нашего философа. Но если в XVII—XVIII веках реакционные философы и богословы обрушивались на спинозизм и всячески поносили его, то идеалисты XIX и XX веков, искажая образ и идеи Спинозы, пытались взять спинозизм на свое вооружение. Гегель писал: «Быть спинозистом — это существенное начало всякого философствования». При этом Гегель утверждал, будто субстанция Спинозы — это философски загримированный иудейский бог Яхве, а спинозизм в целом — философско-перевоплощенный иудейский монотеизм.

«Богословско-теологический трактат» подвергался особой обработке. Буржуазные историки общественной мысли стали доказывать, что в нем Спиноза очищает Библию от искажений и исправляет ее в духе средневековой еврейской теологии. Робинсон в книге «Метафизика Спинозы», опубликованной в 1913 году, отрицает политическую направленность трактата на том основании, что это, мол, «плохо вяжется с духовным обликом» мыслителя, стремившегося рассматривать вещи с точки зрения вечности («Sub specie aetertuitatis»), «дела людские понимать, а не по поводу их смеяться или негодовать».

Робинсон, извращая характер учения и личности Спинозы, заявляет, что «Богословско-политический трактат» излагает «естественные догматы истинно католической религии», а потому «не еретическим, тем более атеистическим, но ортодоксальным, католическим должно быть признано и собственное учение Спинозы».

Позорная церемония превращения Спинозы в апологета религии имела место в Гааге в 1932 году в связи с 300-летним юбилеем мужественного глашатая правды научного атеизма и материализма. Католические профессора Сассен и Вервейн объявили Спинозу создателем «естественной религии», провозвестником католичества и «Вечного Рима». А рядом с профессорами из Ватикана стоял немецкий исследователь Спинозы Карл Гебхардт и говорил о том, что Спиноза является «революционером (!) религии» и защитником мистицизма. В унисон с ними американский философ Джордж Сантаяна толковал о том, что надо искать «не бога-истину, а бога-благо» и что по этому пути будто бы шел Спиноза.

Среди современных ватиканских и буржуазных реакционных философов Робинсон и Сассен, Гебхардт и Сантаяна приобрели немало приверженцев. Французский философ Анри Сэруя отождествляет Спинозу с Иисусом Христом, еврейский публицист X. Житловский полагает, что «Спиноза продолжает религиозную линию Ильи-пророка», американский философ Г. Вольфсон, сопоставляя в своей двухтомной монографии «Философия Спинозы» отдельные положения «Богословско-политического трактата» и «Этики» с поучениями средневековой еврейской философии, стремится убедить читателя в том, что спинозизм — это шедевр иудаизма, его резюме и слава. И в появившейся в 1955 году книге американца Дж. Даннера «Барух Спиноза и западная демократия» проводится мысль о том, что Спиноза обосновал и защитил «религию разума».

Идеологи буржуазии в свое время резко критиковали средневековую схоластику, провозглашали философский материализм, способствовавший развитию науки и техники. Среди борцов за прогресс науки и философии XVII века Спинозе принадлежит первое место. Потому защитники умирающего феодализма тогда преследовали великого амстердамца.

С тех пор прошло много времени. В эпоху империализма буржуазия стала отживающим классом. Она мобилизовала своих идеологов на борьбу против марксизма, и теология стала ее идейным знаменем. И нет ничего удивительного в том, что она фальсифицирует прогрессивных мыслителей прошлого.

Идейным наследником всего лучшего, что создано в прошлом, является рабочий класс. И только он, вооруженный передовой теорией марксизма-ленинизма, может верно оценить и критически освоить учение Спинозы. Борьба за его идейное наследие — составная часть великой битвы коммунизма против деградирующего капиталистического общества.