"Эскорт" - читать интересную книгу автора (Белаш Александр, Белаш Людмила)БЛОК 8За это время будильник не проявлял никаких признаков активности, кроме нескончаемого тиканья. Стрелки его продолжали аккуратно нарезать круги, отступая все дальше в прошлое. Если припомнить слова Сато, можно смело ожидать, что «тик-так» продлится еще месяца два. В рубке Форт обнаружил свежий привет со «Скайленда» – это было настоящее, не глючное письмо: [ Ничего другого и ждать не стоило, но Форту важно было сообщить на станцию о том, как ведет себя корабль. Возможно, придется добиваться надбавки в судебном порядке, тогда тексты писем очень пригодятся. Форт вообразил, какую кипу объяснительных предстоит строчить, и затосковал о тех сказочных временах, когда письменности не существовало и верили на слово, особенно если поклянешься. Впрочем, и тогда были сложности – скажем, испытание божьим судом для доказательства своей правоты. «В три этапа, – решил Форт. – Первое – пронести в руках брус раскаленного железа; это я осилю. Второе – поединок; выставим Далан против Сато – она его расплющит. Третье – достать языком до лба; тут Эш нет равных – язык у нее длинный». Утешать себя иллюзиями можно долго, но проблем это не отменяет. По кораблю снуют агрессивные плазмоиды во главе с черным яйцом, и каждый – бомба, готовая взорваться; судовые системы лихорадит с обмороками, а у бортинженера ум ушел в отпуск. По сути, любая секунда грозит стать последней, и не угадаешь, когда катастрофа оборвет тебя на полуслове – и навеки. Пить чай в такие судьбоносные минуты особенно приятно. Начинаешь ценить время; жизнь становится осмысленной, а мысли – выпуклыми. Форт стал настраивать станцию связи на режим диалога. Да, это дорого, но повод для беседы on-line более чем весомый. Вошла Эш в одних штанах, потерянная и понурая, за ней громоздко покачивалась на ходу неусыпная Далан с контейнером-корзиной, откуда торчали термос и бутылка. – Слушай, ты так не мерзнешь? – Форт припомнил, что ихэны любят тепло. – Мерзну, – сев, Эш обхватила себя гибкими руками. Ее живот был трогательно белым и скользко поблескивал едва заметным узором чешуек. На руке выше четырехпалой кисти, похожей на клещевой захват, Форт заметил подсохший след бледно-коричневой крови. – Далан, что за дела? – капитан слегка повысил голос. – Она же простынет. Не хватало еще воспаления легких; живо дай ей одежду. – Оооааа! – завопив, Далан со звоном брякнула контейнер на пол. – Я растяпа! Очень стыдно, я не задумалась! Эш не посмотрела ей вслед, даже не подняла голову. – Я тоже извиняюсь, виноват. Следовало поднять температуру воздуха. – Ничего, – прошептала Эш, глядя в пол. – Я провинилась больше всех. Простите. – Выше голову, бортинженер. – Не смею. Совестно глядеть на вас. – Брось. Тебе просто подурнело. Это со многими бывает в сложных рейсах. Пройдет. – Вы не понимаете… – большие, влажные желто-зеленые глаза выглянули на миг из-под морщинистых век. – Я ополоумела как… как няня с первым яйцом. Порой случается такая дурость – никого не подпускать, даже родителей. Вам это чуждо, незнакомо. – Кое-как пойму, не бойся, – Форт неуверенно вникал в сложности чужой культуры. – Говоришь, яйцо?.. Но ты была от меня в трехстах метрах, вне прямой видимости. Тебе что-то передалось? – Да!.. – Эш крепче обняла себя, потрясла гладкой головой. – Словно вы тронули яйцо – грубо, жестоко. Оно кричало. – Не было ни звука. – Я же сказала – не поймете. Это знают наши мамы, няни, а вы эйджи. – Такое случилось с тобой в первый раз? – Форт, поймав кончик нити, начал осторожно распутывать хитроумную комбинацию событий. – Ммм… то есть – прежде тебе доводилось испытывать похожее? – Не… нет. Очень немного. Я не была няней в семье, я училась. У нас, на Аркадии, недостаток инженерных кадров. Даже шнги получали дипломы. Так не принято в мире, откуда мы пришли. «Что-то вроде начинающей старой девы, – смекнул Форт. – Ее лишили роли, которая ей свойственна, а тяга осталась». – И черное яйцо тебя смутило? – Это не… нельзя сказать в словах, – горячий шепот Эш был сбивчив. – Исступление. Накатывает, как волна. Не думаешь, перестаешь владеть собой… Я бы на вас напала, если б не Далан. Яйцо звало меня. – Вслух? Ты слышала его? – Нет. Но я поняла. Словно увидела – удары, руки приближаются. Вбежала Далан, прижимая к широкому телу тряпье, которое смогла выгрести из багажа Эш. – Чем я могу искупить свою неловкость, коллега Эш? Я возьму себе заботы о твоем лечении! – Ты и так немало для меня сделала, – вяло подняв руку, Эш перебирала скомканную одежду; вытянув тонкий свитер, стала влезать в него – будто змея возвращается в старую кожу. Далан тем временем нашла то, что сочла обувью, и принялась обувать бортинженера. – Это головной убор для сна. – Да? Я ошибаюсь. Случается иногда от неосведомленности! Я представляю по себе. – О господь, да твоя ступня размером с мою голову!.. И это не на ноги, – выхватила Эш комок шелковистой ткани, – это рукавицы для молитвы. – Как причудливы различные культуры!.. Ты веришь в сверхъестественные существа? – А ты нет? – Эш понемногу оживала. – Я верю в… – лицо Далан так перекосилось и выпятилось, что и представить нельзя; Эш испуганно отодвинулась – вдруг укусит? – …в естество! – нашла Далан подходящий термин. – Капитан, я изучила ее автомедиком. Как ихэн она не больна. Органы на месте, голова цела. В голове сильное волнение. Автомат сделал укол покоя. – Действует? – спросил Форт у Эш. – Кажется, да. Сейчас мне легче, чем в стволе. – Дело вот в чем, – теперь Форт смотрел на Далан. – У Эш возникло впечатление, что… – он бросил вопросительный взгляд на бортинженера; та, помедлив, кивнула: «Да, говорите, это не секрет», – …что плазмоид с ней общается на чувственном уровне. Он просил помощи – чтобы она защитила его от меня. Хотя в тот момент плазмоида рядом не было. Я изучал снаружи ящик с багажом умершего. – Это чей будильник? – ухо Далан нацелилось на тикающие часы. – Именно. Я не уверен, но есть кое-какие признаки того, что багаж связан с плазменной активностью. Багаж не похож на техническое устройство. Но существуют объекты, удерживающие на себе отдельные виды энергии – тиолит, к примеру. – Это минерал. – Да, из него делают торнаки. – Ящик с тиолитом? – Маловероятно. Мне сказали, что в багаже вещи, памятные для умершего. Тиолит невзрачен, он даже не поделочный камень. И чтобы плазма его «заметила», масса его должна быть не менее десяти-двенадцати кило. Не представляю себе человека, таскающего за собой тиолитовый булыжник. Ээ… то есть не камень, а чемодан с обогащенным тиолитом. – Можно я вмешаюсь в совещание? – робко спросила Эш. – Говори. – Меня тревожит не багаж, а собственная голова, – заявила Эш с откровенностью человека, которому нечего терять. – Я не уверена, что приступ не повторится. Как мне после этого работать?.. Я ставлю вас в тяжелое положение – вы не можете на меня полагаться… – Не думаю я так, – заворочалась Далан, по обыкновению сидящая на корточках. – Нервная судорога – вот что было! Автомедик советовал ей отдохнуть и после перепроверки работать. Верю я в технику. – Сейчас ты слышишь яйцо? – Нет. Только вспоминаю порой. – А между тем оно гуляет по стволу со своими дружками-вихрями. Я бы сказал – прямо пулей носится. – Щиты, – крякнула Далан. – Аварийные щиты закрыты. Голова судна изолирована от всего сзади. Щиты – сильная защита от лучей. – Если так… то у нас есть один способ проверить, действует яйцо на Эш или… – …или это – мой бред, – смело закончила Эш. – Я поняла! Далан, держи меня крепче. Капитан, разведите щиты. – Ты не обидишься на держание? – толстые пальцы Далан зависли, нерешительно шевелясь, над тонким запястьем Эш. – Давай взаимно погасим все обиды. Пусть между нами их не будет. Форт задумчиво положил ладонь на пульт. – Вообще-то я не имею права подвергать члена экипажа заведомому риску без крайней на то необходимости. Эш и Далан взялись за руки, словно сестры. Идиллия! Худая, жилистая Ящерица и головастая, большая Слониха. И глава экипажа – Железяка. Кто бы увидел!.. Только в космосе, в предельно опасной обстановке возможно братство разумных видов, разделенных всем – привычной силой тяготения, составом пищи, культурой, языком, мышлением. – Я иду на испытание добровольно, – подчеркнула Эш. – Иначе мы не узнаем правды. Капитан, прошу вас!.. Одна лапа Далан сковала Эш руки, другая легла на шею, и пальцы едва не сошлись под затылком шнги. – Последнее. Открытие будет коротким; щиты разойдутся, когда яйцо окажется ближе к корме. Надеюсь, я успею свести их, чтобы плазмоид не проник в рубку. Хотя… «…я что-то не уверен, что ему сюда надо, – договорил Форт в уме, нажимая кнопки. – А то давно бы просочился». Плиты щитов поплыли. Прерываемая помехами картинка видео показывала бело-пламенные спирали, извивающиеся в стволе, и на их фоне – скользящее по ломаной линии яйцо. – Есть, – захрипела Эш. – О господь!.. я не выдержу!.. Далан опасалась за силу руки – мышцы, не ослабевшие благодаря упорной гимнастике, позволяли ей смять шею шнги, словно пластилин. Промедление отдалось ей болью – извернувшись, Эш резко лягнула Далан, но подкожный мускульный каркас, мгновенно отвердев, смягчил удар. И все-таки Далан держала, не усиливая хватку. – Щиты, капитан! – Секунду… сомкнулись! – У тебя прошло? – заботливо спросила Далан. – Да… да… почти, – Эш шептала, поводя головой. – Спасибо. А то бы… – Быстро, пока не остыло. – Форт, выскочив из кресла, навис над Эш, находящейся почти в прострации. – Что оно тебе велело? Что?! – Собери кубики, – залепетала шнга в ответ, – унесите мертвого, мы будем дружить… – Откуда это взялось? Что означает? – Не знаю… слышала раньше… дома… И шаги… – Какие шаги?! Глаза Эш остановились, из блуждающих стали стеклянными. Близкое лицо Форта смазалось, как стертое мокрой тряпкой; шаги громко звучали за дверью. Семья сидела за столом, перед обеденными чашами; отец только что снял молитвенные рукавицы. Что за шум снаружи?.. Сидеть! – вскрикивает мать. Это флаер. Дверь распахивается. Их трое, оккупанты-федералы. Как же смердит их жратва… – брезгливо сочится голос из шлема. Будто в сортире… Встать! Проверка документов! Мы не можем встать из-за стола. Это еще почему?! Чтобы не осквернить пищу, освященную молитвой. Какая пища? Гниль вы жрете! …и за едой нельзя браниться. Придите позже, и вы услышите ответ, которого заслуживаете. Дош, няня из сестриной семьи, стрельнула глазами на яйцо в коконе-грелке – если его тронут… Я тоже вцеплюсь, – думает Эш. Разорву. Вот что значат шаги. Шаги в стволе. – Это команда, – очнулась она, осмыслив видение. – Беречь яйцо до последнего. – Разумный плазмоид? – Далан помахала ухом. – Науке неизвестно. Опыт не зачтут, поскольку рядом не было ученых. Мы исключили разные случайности? Резонанс памяти в ответ на излучение плазмоида? – Это были не беспорядочные воспоминания, – поспешно возразила Эш, – а какие-то… выборочные. В них было что-то общее; я пока не понимаю, что именно. Попробую выразить… Призыв, потом… просьба дружить, заботиться… – Так или нет– влияние доказано, – подвел итоги Форт. – Далан права – нам не поверят, сто процентов. И обстановка не та, чтобы экспериментировать. Доложим очевидные факты, и хватит. Надо выбраться из ситуации любым способом. Я даже знаю каким. – Эш проявила высокую доблесть, – объявила Далан; для нее была важна публичность оглашения. – Значит, скафандр меня не изолирует, – с горечью ответила Эш Форту. – Я не могу покинуть рубку, а вы – выйти за щиты. Разве что привяжете меня. – Есть наружный жук-монтажник, – напомнила Далан, – а у него закрытое место оператора. Он пролезет в коридорах. Форт представил – большой жук-паук для работ в открытом космосе, на броне корабля, лезет в ствол. И тотчас у него что-то отказывает и он намертво заклинивает проход своей непробиваемой задницей. Эх, иметь бы EMS и расстрелять плазмоиды!.. – Не пойдет. Вся электроника ненадежна. Только скаф высокой лучевой защиты; один такой должен входить в оснащение судна. Но сначала связь со «Скайлендом». – Ты будешь держать меня и дальше? – О, я много перестраховалась. Я расскажу о твоем поступке, когда возвращусь. – Кому? Зачем?.. – Моим соотечественникам. Ты можешь получить награду. – Господь мой, да я ничего не сделала!.. – Проси место на их корабле, – подсказал Форт, – в смысле пожизненного найма. Не прогадаешь. – И они сэкономят – при их тяготении я недолго проживу. Я скорее буду служить с вами, капитан, – искренние глаза не отпускали Форта. – Вы смелый человек. «Сейчас Далан скажет, что я артон», – болезненно подумалось Форту. Однако мирка знала толк в политкорректности и не разоблачила его. Она выдала нечто иное, куда более меткое: – Очень смелый. Надо застраховаться на большую сумму, чтобы летать с ним. – Хм, разве я похож на сорвиголову? – Для некоторых особей риск составляет смысл и вкус жизни. Я бы не сказала так, если бы не сама была такая… нет, если бы сама такая не была… опять неправильно? Форт взглянул на Далан с интересом. Трудно было заподозрить в разлапистой громадине столь тонкие чувства, но мирка раскусила его до сердцевины. Значит, знает, в чем прелесть риска. – Позволь спросить, а ты-то чего искала за облаками? Если, конечно, вопрос в тему. – Себя, – Далан встала; в рубке сразу стало тесно. – Я хочу стать личностью. – По-моему, человек, которому хватает решимости жить одному среди чужих, – уже личность. – Может, ты эмигрировала? – Эш захотелось ощутить в Далан душу, родственную по несчастью. – Политика или преследования? – У нас нет политики и не преследуют, – Далан решительно подняла уши уголками. – Бохрок – народ-монолит. Это и тяготит порой. Надо выделиться из всей массы. За особенность не любят. И хвалят за особенность. – Не понимаю, – созналась Эш. – Разве у вас не так? Выскочку осуждают. Почему он не похож? Но он на виду, на него все глядят. Скажем, певец… – Кстати, о певцах. Твой голос – наше оружие против плазмоидов; другого я пока не нахожу. Так что береги глотку, она нам понадобится. Я предлагаю перейти к чаепитию. – О-о, я все принесла. Для всех! Я знаю, кто что ест. Эш, вот твое блюдо. – Можно и обычные брикеты, – застеснялась Эш вскрытой банки, из которой щедро разливался запах подлинной ихэнской пищи. Эш рассчитывала съесть консервы в каюте, закрывшись и усилив вентиляцию. – А вот пища капитану. «Вот я и попался», – вздохнул Форт. Брикет пищи для киборгов говорил сам за себя. – Удивляться нечему, бортинженер. Тем более моей так называемой смелости. Я артон. Возникло молчание, отягощенное неподвижностью. Форт взвесил на плечах груз чужеродности – давящая ноша, не скинешь. – Я своих слов обратно не возьму, – прервала паузу Эш. – Я хотела бы работать с вами. Теперь – особенно. Капитан и должен быть надежным, верно?.. – Значит, у нас не осталось недомолвок, – налив себе воды, Форт поглядел на стакан и извлек из памяти образ золотого пенного пива. Плюс вкус. У разума, записанного на искусственный носитель, – свои преимущества. Да, минус хмель. – Не обращайте внимания, я поработаю со связью. – Пожалуйста, вопросов нет. Далан, я не поняла твоих слов: «верю в естество»? – Эш не переставала бояться насильственных чувств, готовых хлынуть на нее из-за щитов, и стремилась отвлечься разговором. – У нас нет богов. – Так не бывает. Господь – един. – В трех лицах, – отпивая воображаемое пиво, Форт не отрывался от экрана. – Иисус, Кришна и Будда, и при этом – один человек. Далан действительно умела говорить не только ртом. Ртом она ела, а нос разговаривал. Похоже, дышала она подмышками. – Не думай, коллега Эш, что я не верую в богов. Они на самом деле, но местами. На Форрэйсе их живет много, не считая духов. Это достоверно доказано. Кроме них, всякие силовые информационные возмущения. Они обитают на Арконде и на Хэйре… – Я не жрица, шнгам не положено, но осмелюсь заметить, что… – Все хорошо прожевали? – вмешался в богословский диспут капитан. – Рекомендую проглотить и облизнуться. У меня назревает коннект со «Скайлендом», и если я не ошибаюсь в доброте начальства, аппетит у нас испортится через… тридцать семь секунд. |
||
|