"Украденная любовь" - читать интересную книгу автора (Бекнел Рексанна)

23

Утро началось для Элизы так же печально, как закончился предыдущий день: пришли месячные. Констанция не скрывала своей радости, а Элиза впала в глубокую депрессию. Она весь день пролежала в постели, стараясь не вслушиваться в звуки повседневной жизни дома, слабо доносившиеся в ее комнату. Клотильда принесла завтрак, потом ленч, но Элиза каждый раз жестом приказывала ей уйти. Живот у нее болел, и почему-то это даже радовало ее. В физической боли было по крайней мере нечто осязаемое, реальное. С другими же ранами дело обстояло совсем иначе. Все ее существо корчилось от муки, куда менее материальной, но оттого гораздо более сильной, охваченное всепоглощающей тоской по тому, что не сбылось и никогда уже не сбудется.

Так она и лежала, притворяясь спящей, когда кто-нибудь заглядывал в комнату, пока мать не тряхнула ее за плечо. Открыв глаза, Элиза обнаружила, что день уже клонился к вечеру.

— Я не хочу вставать, — пробормотала она, снова натягивая на плечо одеяло и отворачиваясь к стене.

— Пришел посыльный, Элиза, он хочет передать свое сообщение только тебе. Вставай. — Констанция сдернула с дочери теплое одеяло. Губы ее были поджаты, тонкие ноздри трепетали. — Он говорит, что его послал mom человек.

Тот человек. Единственным, о ком могла так уничижительно отозваться ее мать, был Киприан Дэйр. Элиза подскочила на кровати, мгновенно откинув тяжелые простыни. Киприан прислал сообщение для нее?

— Твой отец грозился прибить беднягу, но он отказался говорить с Джеральдом. Мы известили Ллойда и Джудит, они прибудут сюда на случай, если это что-то связанное с Обри. Боже, Элиза! — Констанция ухватилась за халат, который собиралась набросить на себя Элиза. — Ты не можешь выйти к нему в этом!

Элиза наградила мать сердитым взглядом, перебрасывая полурасплетенную косу за спину.

— Сомневаюсь, что ему есть дело до того, как я одета.

Констанция возмущенно фыркнула:

— Боже милостивый, тот человек совершенно лишил тебя рассудка! Надень платье, Элиза. Держи. — Она бросила дочери первое попавшееся ей под руку платье. — И ты должна причесаться.

Забыв о своей обычной скромности, Элиза сбросила ночную рубашку, натянула вчерашнюю сорочку; предвосхитив сердитым взглядом возможные упреки матери, быстро влезла в юбку, пренебрегая нижним бельем, всунула руки в рукава скромного шерстяного корсажа и повернулась к Констанции спиной, чтобы та застегнула ей пуговицы.

— Скорее, — бормотала она, нервно притопывая ногой. — Скорее же.

— Успокойся, Элиза, — ледяным тоном произнесла Констанция, покончив с пуговицами и расплетая до конца косу дочери. — Ты только посмотри на себя. Целый день ты лежишь тут, словно умирающая, но стоило тому человеку прислать тебе весточку, как энергия в тебе забила ключом. — Она взяла щетку и стала расчесывать волосы Элизы медленными, размеренными движениями. — Кроме всего прочего, нужно дать твоим дяде и тете время добраться до нас.

Элиза молча подчинилась заботам матери, но нетерпение ее все возрастало. Мать, конечно, была права, глупо было так вскидываться при одном имени Киприана. Но Элиза ничего не могла с собой поделать. К тому же она тревожилась за Обри ничуть не меньше, чем другие, нашла она себе оправдание.

— Сядь, я сделаю тебе прическу.

— Вот уж в этом нет никакой необходимости! — вскричала Элиза, окончательно теряя терпение. Она быстро собрала волосы на затылке и перевязала их первой попавшейся под руку лентой.

— Зеленая лента с голубым платьем? — простонала Констанция, но Элиза ее уже не слышала. Не дожидаясь матери, она выбежала из комнаты, забыв про свой внешний вид, про свое недомогание, про все на свете. Киприан прислал сообщение для нее! Для нее. Только это одно имело значение.

Она нашла своего отца, обоих братьев и незнакомого ей мужчину в отцовском кабинете. Мужчина больше походил на поверенного, чем на мальчика на посылках, и Элиза озадаченно нахмурилась.

— Мисс Элиза Фороугуд? — спросил тот, явно обрадованный ее приходом, поскольку атмосфера в кабинете была поистине леденящей.

— Да, это я. Скажите, что вы должны мне сообщить? Пожалуйста, — добавила она, спохватившись.

Он прочистил горло.

— Не могли бы мы поговорить с глазу на глаз?

— Ну нет! — взорвался Джеральд. — Я хочу слышать каждое слово, которое этот человек передает моей дочери.

— Но, папа…

В этот момент голоса в холле возвестили о прибытии Хэбертонов с дочерьми, и поднялся настоящий содом. Дядя Ллойд кричал. Тетя готова была в любую минуту разразиться слезами. Джессика и Августа Хэбертон накинулись на Леклера и Перри, требуя рассказать им все подробности. Потом в кабинет зашел Оливер, на какое-то мгновение всеобщее внимание оказалось привлечено к нему, и Элиза схватила посланца Киприана за руку.

— Говорите, — прошипела она. Взгляд мужчины метнулся в сторону, и она сильнее сжала его руку. — Говорите же!

— Он требует выкуп за мальчика. Пятнадцать тысяч фунтов.

— И это все?

Глаза мужчины округлились, он посмотрел на нее как на сумасшедшую:

— Это весьма кругленькая сумма, мисс. Он хочет, чтобы деньги доставили на постоялый двор «Медвежий коготь» в Лайм-Риджисе в следующую среду. Посланца с выкупом проводят к месту встречи, где мальчик и будет отпущен. — Он вздохнул с облегчением, явно радуясь, что наконец выполнил свою миссию, но Элиза никак не могла поверить, что ему поручили передать только это, и ничего больше.

— И это все? — повторила она. — Он ничего больше не сказал?

В глазах мужчины вспыхнуло понимание и некоторое сочувствие, но он только покачал головой:

— Нет, мисс. Больше ничего.

В этот момент к ним подскочил Ллойд Хэбертон и оттащил посланца Киприана от Элизы.

— Скажите мне! — потребовал он. — Что он велел передать? Чего он хочет? С моим мальчиком все в порядке?

Глубокая печаль затопила душу Элизы. Киприан не счел нужным передать хоть словечко, которое касалось бы только их двоих. Ее не утешало даже то, что Обри в следующую среду будет свободен и сможет вернуться домой. В ней вспыхнул гнев. Как он посмел? Как посмел заставить ее полюбить его и пренебречь ее чувствами? Как посмел передать ей требование выкупа без единого слова лично для нее?

Руки ее сжались в кулаки. Если бы Киприан оказался сейчас перед ней на месте своего эмиссара, она залепила бы ему такую пощечину, что у него бы искры из глаз посыпались!

— Скажите мне, что он велел передать! — снова привлек внимание Элизы грозный голос дяди. И она тут же приняла решение.

— Оставьте этого человека в покое, — приказала она, становясь между дядей и коротышкой посланцем. — Капитан Дэйр передал мне, что хочет получить за Обри пятнадцать тысяч фунтов.

— Благодарю тебя, господи! — воскликнула тетя Джудит.

— Пятнадцать тысяч фунтов! — взревел дядя Ллойд.

— Да, но я должна привезти их лично. Это его непременное условие, — добавила Элиза, ущипнув посланца Киприана за руку.

К чести его, тот даже не попытался опровергнуть ее. Все находившиеся в кабинете заговорили разом, посыпались вопросы, разнообразные, порой взаимоисключающие предложения, но Элизу заботило только молчание посланца. Если бы он разоблачил эту неожиданно пришедшую ей в голову ложь, она не знала бы, что делать. Однако он не сказал ни слова.

Что же до остальных, ей было глубоко безразлично, что они говорят. Тетя Джудит наверняка заставит дядю Ллойда уплатить огромный выкуп; дядя Ллойд убедит свояченицу отпустить Элизу; Констанция Фороугуд добьется согласия мужа, играя на его тревоге за судьбу юного Обри. Но даже если все скажут «нет», даже если Элизе придется отправиться на постоялый двор «Медвежий коготь» на свой страх и риск и без единого пенни выкупа, она будет там в следующую среду. Ничто на свете не сможет ей помешать.

— Счастье, что нам не надо пробираться тайком и ждать, что нас вот-вот схватят, — ухмыльнулся Оливер, помогая Элизе выйти из экипажа, одного из двух, привезших всю их компанию в маленький портовый городок Лайм-Риджис. Элиза благодарила небо за то, что Оливер поехал с ними, поскольку, за исключением ее самой, он был единственным, кто не сыпал проклятиями в адрес Киприана. Правда, Перри тоже от этого воздерживался, но он был не в счет. И ее родители, и дядя с тетей, и оба брата настояли на том, чтобы сопровождать ее, как и Оливер.

К счастью, представители старшего поколения ехали в одной карете, а молодежь — в другой. Элиза вряд ли выдержала бы общество дяди Ллойда на протяжении всего долгого пути.

Ступив на землю, она тут же накинула на голову капюшон: в воздухе висела ледяная изморось. Несмотря на плохую погоду, на улицах кипела жизнь. В пути Оливер рассказал ей, Перри и Леклеру, что Лайм-Риджис — маленький, но очень оживленный городок на берегу залива Лайм, бывший некогда излюбленным пристанищем контрабандистов. Перри тут же пожелал узнать как можно больше об этом прибыльном промысле, и Оливер с воодушевлением откликнулся на его просьбу, пустившись в долгое повествование о погонях и перестрелках с таможенниками, так что даже Леклер слушал как зачарованный. Но Элиза могла думать только о том, что где-то в этом ничем не примечательном месте ее ждет Киприан с ее кузеном. По крайней мере, она надеялась на это — ведь Киприан мог послать с Обри Ксавье или кого-нибудь еще, если на то пошло.

Однако в глубине души Элиза почему-то была уверена, что он будет здесь сам. В последние два дня у нее было сколько угодно времени, чтобы размышлять о таком странном повороте событий. Киприан похитил Обри не ради денег, деньги Ллойда Хэбер-тона никогда не были ему нужны. Ему нужна была месть — особая, единственная в своем роде месть. Тот факт, что теперь он потребовал выкуп, представлялся ей неким компромиссом с его стороны. Очевидно, Киприан пришел к выводу, что Обри должен вернуться к своей семье, но жажда мести все еще не оставила его. Потому он и потребовал от своего отца такую кучу денег. Ллойд Хэбертон, известный своей скупостью и любовью к деньгам, все-таки должен был поплатиться, и как можно чувствительнее.

Понять, почему он решил передать свое требование через нее, Элизе было труднее. Чего же он хотел? Предстать перед ней в более выгодном свете? Чтобы она пришла к нему? Но если так, почему в его сообщении не было ни слова об этом?

Вся компания под предводительством отца Элизы направилась в гостиницу Дарнелла. Элиза задержалась перед входом. Джеральд Фороугуд намеревался снять там комнаты на ночь, и все надеялись, что Обри скоро присоединится к ним. Элиза тоже надеялась — очень надеялась, что Киприан захочет видеть ее. Но даже если и не захочет, она все равно уже здесь. Никаких дальнейших планов у нее не было. Оставалось только пойти в «Медвежий коготь» и ждать там.

Долго ждать Элизе не пришлось.

Оливер проводил ее в «Медвежий коготь» и остался внизу в общем зале, а Элиза поднялась в отдельный кабинет. Служанка принесла ей горячий чаи и разожгла огонь в камине. Когда Элиза стала снимать тяжелый плащ, девушка посмотрела на нее с откровенным любопытством и сказала:

— Нет-нет, не снимайте плащ, мэм. Элиза уставилась на нее:

— Разве мы пойдем куда-то?

— Да, мэм, — ответила служанка. — Мне так велели. Если вам угодно следовать за мной, я провожу вас к черному ходу.

К черному ходу? Элиза сразу все поняла. Киприан хотел удостовериться, что никто не будет следить за ней. Она кивнула и двинулась к двери, сердце у нее забилось от тревожного предчувствия.

— Не забудьте сумку, — напомнила служанка, когда. Элиза чуть не оставила деньги дяди на полу возле камина. С сумкой в руке, надвинув капюшон на лицо, она спустилась вслед за девушкой по узкой лестнице для слуг, миновала несколько кладовок и очутилась на маленьком заднем дворе.

Дверь позади нее захлопнулась с глухим стуком, и Элиза осталась одна, не зная, куда идти. В следующий момент раздался резкий свист, и какой-то жилистый старик, стоявший в дверях конюшни, махнул ей рукой, подзывая к себе.

Когда она приблизилась к нему, он, не сказав ни слова, указал ей на грубую деревянную повозку с парусиновым верхом. Элиза забралась внутрь, не решившись задать ни одного из тысячи вопросов, теснившихся у нее на языке. Куда они поедут? Как там Обри?

Когда же она увидит Киприана?

Старик закрепил парусину так, что Элизу не было видно снаружи и она сама ничего не могла увидеть. Затем повозка заскрипела и покачнулась, когда он влез на козлы. Снова раздался свист, и пара разбитых кляч двинулась вперед. Элиза вцепилась в борта повозки, но та недолго подпрыгивала на булыжниках мостовой, вскоре трясти стало гораздо меньше. Когда повозка, качнувшись в последний раз, остановилась и Элиза выбралась из нее, низко нависшие темные тучи погрузили всю окружающую местность в полумрак, так что Элиза никак не могла понять, где находится. Но где-то поблизости должен был быть Киприан.

Потом она увидела стоящую карету с другим кучером на козлах. Когда ее собственный неразговорчивый возница знаком показал ей, что она должна сесть туда, Элиза запротестовала:

— Куда он меня повезет? И где Киприан?

— Я ничего не знаю, — проворчал старик. — Садитесь.

Элиза наконец повиновалась, но с величайшей неохотой. Сердце, ее кольнул страх. В довершение всего внутри кареты царила непроглядная темень, и прежде, чем девушка успела сесть, лошади дернули. Она выпустила сумку, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы удержаться на ногах, но все равно упала.

Вместо того чтобы удариться о жесткий край сиденья, Элиза вдруг почувствовала под собой крепкое тело мужчины, сидевшего в этой карете.

Киприан!