"Ночная голубка" - читать интересную книгу автора (Бекнел Рексанна)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лорд Блэкстон и его люди покинули обитель вскоре после полудня. Джоанна вновь уединилась в маленькой келье, чтобы помолиться в тишине. Но до слуха ее доносились ржание и топот лошадей, резкие звуки голосов, а временами — свист и хохот. Слова молитвы не шли ей на ум.

Итак, Райлан Кемп, принесший тревожные вести, навсегда покидал монастырь святой Терезы. Джоанна знала, что в памяти ее он останется надолго, если не навсегда. Много дней и ночей будет она грезить об этом человеке, вспоминая каждую минуту их недолгого знакомства. Вот и теперь мысли ее то и дело возвращались к их последнему разговору. Он говорил о ее долге перед Оксвичем. И перед жителями деревни. Но Джоанна чувствовала, что не может она быть в долгу ни перед мрачным родовым замком, ни перед крестьянами, которые, поди, и не узнали бы ее, если бы увидели. Им наверняка почти безразлично, кто станет хозяином их земель, — лишь бы он был надежным защитником своих владений и не слишком изнурял своих крестьян работой в поместье. Нет, она не изменила никакому долгу, решив остаться в монастыре. А кроме того, подумала она, становясь коленями на холодный каменный пол, она предпочла выполнить обязанность, которая была и будет самой главной для любого благочестивого человека, — обязанность быть хорошей христианкой.

— А как же насчет детей? — как будто шепнул ей чей-то низкий голос, в котором явственно звучала насмешка.

Джоанна поднялась с пола, подавляя вздох. Она рассеянно потирала колени. Мысль о детях привела ее чувства в смятение.

Если бы существовала хоть малейшая возможность родить ребенка, не выходя замуж, то она бы ею непременно воспользовалась. Ей так хотелось иметь собственное дитя! Она бы так любила своего младенца, так преданно заботилась бы о нем, предупреждая все его желания. Он рос бы, окруженный любовью, он был бы счастлив и обеспечен всем необходимым.

Она скрестила руки, обхватив ими плечи, и погрузилась в мечты. Она любила бы своего ребенка больше всего на свете. И ребенок в ответ платил бы ей тем же. От одной мысли об этом у нее на сердце потеплело. Но тепло это исчезло и каким-то непостижимым образом превратилось в комок в горле, стоило ей вспомнить, где — и почему — она находится. Девушка бессильно уронила руки и склонила голову. Что ж, придется покориться своему собственному выбору. Никогда у нее не будет детей, потому что не будет мужа. Во Господе найдет она покой и утешение. Любовь Его поистине безгранична и превыше любой земной любви.

Но мысль эта не принесла девушке желанного успокоения. Со двора донесся топот копыт. Лорд Блэкстон и его люди ускакали прочь, унося с собой последнее напоминание о мирской жизни, адресованное ей, Джоанне. Тщетно старалась девушка убедить себя в том, что для нее их отъезд — большая радость и избавление. Все, что ей удалось, — это ценой немалых усилий удержаться от слез.

Когда Джоанна вышла из кельи во двор, настал час вечерней молитвы. Но девушка была настолько взволнованна, на душе ее было так мрачно и тяжело, что она почувствовала себя не в силах видеть сейчас чьи-либо лица, присутствуя на богослужении в часовне. На ужин она тоже не явилась. С моря порывами дул сильный, злой ветер. В его неистовых завываниях Джоанне слышались чьи-то жалобные стоны. Эти тоскливые звуки как нельзя лучше выражали чувства, которыми она была охвачена. Ее снедала бессильная ярость, желание куда-то бежать, делать что-то, только бы не оставаться на месте.

На востоке, там, где раскинулось Германское море, небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, но на западе сквозь легкую пелену облаков еще проглядывало солнце. Летние сумерки длятся долго, и Джоанна знала, что их неверный свет окончательно померкнет лишь через несколько часов. Она стояла в каком-то оцепенении, глядя на запад, а в это время колокола зазвонили к вечерне. Несколько запоздавших монахинь торопливо просеменили по двору и, поднявшись по ступеням, прошли сквозь высокий портал. Джоанна снова осталась одна. Поежившись, она бесцельно обвела глазами пустой пыльный двор и окружавшие его серые монастырские строения.

Дождь прибьет пыль, думала она, но зато, если разразится сильный ливень с бурей, течь в крыше часовни увеличится. Она повернулась лицом к ветру, вглядываясь в предгрозовое небо. Наплевать на течь! Пусть разразится неистовый шторм, буря, ураган — это то, что ей сейчас нужно! Пусть вся Англия потонет в грохоте и вое стихии, пусть разверзнутся хляби небесные и зальют ее потоками вод! Пусть хоть весь мир захлебнется в этом втором потопе, так будет даже лучше!

Ища хоть какой-то выход для обуревавших ее чувств, Джоанна внезапно сорвала с головы платок, и ветер мгновенно унес его, разметав медно-рыжие локоны девушки по ее лицу, спине и плечам. Она торопливо зашагала к монастырским воротам, сама не ведая, куда и зачем она идет. Просто оставаться на месте было выше ее сил. Миновав ворота, она не пошла по узкой немощенной колее, а свернула к прибрежным скалам. Далеко внизу шумело море, неистово бившееся о меловые утесы. Высокий прилив, казалось, хотел опрокинуть их и завладеть этой землей. У самого края скалистого уступа Джоанна склонилась и посмотрела вниз. Ей совсем не было страшно. Ветер дул с такой силой, что девушке захотелось подпрыгнуть, чтобы он покружил ее, а затем опустил на землю.

Если бы только ветер мог в тот страшный вечер подхватить на свои крылья ее мать и не дать ей разбиться! И мысль эта мгновенно отрезвила девушку. Она резко выпрямилась, отшатнувшись от края обрыва, повернулась и заспешила прочь, в сторону поросших вереском болот.

Как только у ее матери хватило духа на тот отчаянный прыжок? И как могла она оказаться столь малодушной, чтобы бы лишить себя жизни?

«Не хочу думать об этом, — в который уже раз сказала себе Джоанна. Ветер подгонял ее в спину, длинные волосы змеями взметались впереди нее, высоко задравшийся подол платья то вздувался, то опадал. — Я немного поброжу в лесной тиши и постараюсь успокоиться».

Эта мысль придала ей бодрости, и девушка ускорила шаг. Она ступала по высокой траве, жесткие кустики вереска царапали ее ноги. Миновав узкую колею, ведущую к монастырю, она вскоре подошла к лесу. Волосы ее совсем растрепались, лицо горело, и все же девушка чувствовала себя намного лучше и спокойнее. Тяжелые тучи опустились еще ниже, и, зная, что деревья в лесу не защитят ее от молний, Джоанна все же решила побродить там немного, во всяком случае до тех пор, пока не начнется сильный ливень. Тогда она сразу же поспешит укрыться в монастыре. А если он и вовсе не начнется? Тогда она так и будет брести по лесу вечно? Или Бог все же пошлет на землю проливной дождь, чтобы вернуть ее в обитель? Какой-то частью своего сознания она понимала всю глупость подобных рассуждений, но все же в глубине ее души таилась надежда, что, поручив Господу решение своей судьбы, она так или иначе получит от него ясное указание, как ей быть дальше.

Райлан видел, как Джоанна выходила из монастырских ворот. Покинув обитель, его отряд отъехал на достаточное расстояние, чтобы усыпить бдительность любопытных сестер, а затем вернулся и затаился в лесу. Теперь они разбили лагерь на небольшой поляне, откуда хорошо был виден монастырь. Когда Келл доложил своему господину, что со стороны болот движется какая-то женская фигура, Райлан сперва усомнился, та ли это, кого он подстерегает. Женщина шла в направлении меловых утесов, и его обуял панический страх. Это, несомненно, была Джоанна, и шаг ее был решителен и быстр. Неужто она решила броситься вниз со скалы? Ходили слухи, что мать ее в свое время покончила с собой, выпрыгнув из окна замка Оксвич. Он вскочил, собираясь сесть в седло и мчаться туда, чтобы помешать девушке осуществить свое чудовищное намерение, хотя прекрасно знал, что не сможет поспеть вовремя. Однако, к его величайшему облегчению, она замерла на краю обрыва, а затем, резко повернувшись, стремительно зашагала прочь от утесов, держа путь в направлении их лагеря.

Волосы ее разметались, подол платья то и дело вздымался в порывах ветра, обнажая голые ноги. До этой минуты она выглядела так же, как и во время обеих их встреч под сводами обители, — стройная молодая женщина с бледным лицом и яркими зелеными глазами, одетая в бесформенное платье послушницы. Теперь же облик ее преобразился, и фигура ее, казалось, состояла лишь из копны медно-рыжих волос, скрывавших лицо, и голых ног, которые то и дело выглядывали из-под серого платья. Едва переведя дух после пережитой тревоги, Райлан нахмурился, ибо ему пришло в голову, что муж этой девушки — один из его друзей и соратников — окажется, пожалуй, счастливейшим малым, заполучив такую красотку. И мысль эта совсем не доставила ему радости.

Да, кто-то в брачную ночь взгромоздится на ее прекрасное тело, и бедра его обовьют эти стройные ноги. Кто-то зароется лицом в эти роскошные волосы…

Воображение его все больше распалялось, а вместе с этим росла какая-то непонятная досада. Он должен запретить себе думать о девушке подобным образом, ведь она совсем еще невинна. Разве могло быть иначе? И тем не менее он готов был бы поклясться, что он это почувствовал. Возможно, виной тому был ее взрывной характер, или же манера краснеть, или то, как она раскинула руки там, у края утеса, будто стремясь обнять ветер. Но он почти наверняка знал, что не ошибается в своих предположениях. Однако не ему суждено проверить их.

Райлан заставил себя отвести глаза от тонкой фигурки девушки. Возбуждение, охватившее его при виде Джоанны, вызвало столь сильное напряжение в его чреслах, что он невольно поморщился и издал хриплый стон. Не время сейчас предаваться подобным мыслям, напомнил он себе. Однако, не удержавшись, он снова нашел глазами девушку. Она беззаботно шла вперед, и с каждым шагом расстояние, разделявшее их, сокращалось. Вот она грациозным движением убрала волосы с прекрасного лица. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели. Надо будет перед свадьбой серьезно поговорить с ее женихом, решил Райлан. Предупредить, чтобы он был ласков и деликатен с девушкой в ночь свадьбы. Это его долг по отношению к Джоанне, и он его выполнит.

— Вот удача-то! — хохотнул сзади верзила Келл.

— Да, это несравненно лучше, чем похищать ее ночью из монастыря, как мы собирались, — отозвался Райлан. — Так что прибереги свои замашки викинга для другого дня, старина Келл. И для другой жертвы, — назидательно промолвил он, не сводя глаз с Джоанны.

Увидев, что она свернула к югу от того места, где находился его отряд, Райлан принял решение.

— Оставайтесь здесь. Я один пойду навстречу нашей упрямой затворнице, — распорядился он.

Келл с пониманием усмехнулся, и Райлан строго взглянул на него, ледяным голосом отчеканив:

— Она — невинная девушка. Так что оставь свои грязные мысли при себе.

— Но если она и впрямь невинна, то тебе с ней будет неинтересно, — съязвил Келл и отошел в сторону, чтобы вволю посмеяться над собственной остротой.

Райлан не обиделся на шутку Келла, поскольку юные девственницы и впрямь были ему чужды и неведомы. Он предпочитал иметь дело с замужними знатными дамами, в совершенстве овладевшими искусством давать мужчине радость и довольствовавшимися бурными, но непродолжительными романами. По этой причине он намеревался соединить свою судьбу с леди Мерилин Кросли. Девственницы были совсем не в его вкусе. Однако, удобно устраиваясь в седле, он напомнил себе, что той девственнице, которая пробирается сейчас сквозь заросли вереска, удалось вызвать его интерес, причем немалый.

Бог мой, долго же, в самом деле, пришлось ему обходиться без женщины, если теперь он с вожделением взирает на столь юную девчонку. К тому же — на послушницу религиозного ордена, без пяти минут монахиню. Ну ничего! По возвращении в Блэкстон он наверстает упущенное.

Под покровом густых деревьев он подъехал к тому краю леса, где, по его расчетам, должна была появиться Джоанна. Спешившись, он привязал коня к стволу ближайшего дерева и притаился за пышно разросшимся ивовым кустом. Тем временем девушка на ходу попыталась уложить в каком-то подобии порядка растрепавшиеся волосы, однако ей это не удалось. Сделав еще несколько шагов, она подняла подол платья, который мешал ей идти, цепляясь за кустики вереска, и подоткнула его край под свой веревочный пояс. Походка ее сразу стала легче и быстрее. Райлан не мог отвести глаз от обнаженных ног девушки, от ее узких щиколоток, полных икр и гладких коленок. Она не носила панталон. Райлан почувствовал, как его снова захлестнула горячая волна желания.

— Тысяча проклятий! — выругался он вполголоса. — Она что же, совсем ума лишилась? Разгуливает одна-одинешенька по полям и лесам, да еще в таком виде!

Осторожно, будто выслеживая врага из засады, Райлан подкрался ближе. Он не видел ее лица, но не только потому, что его скрывали растрепавшиеся на ветру пряди длинных волос, — в этот момент Джоанна обернулась назад, не замедляя шага.

Еще одна непростительная ошибка, отметил про себя Райлан. Входя в лес, надо прежде всего убедиться, что там безопасно, а она, похоже, больше боится споткнуться и упасть, чем стать жертвой злоумышленника. Мало ли их бродит по белу свету!

Райлан был прав, Джоанна и впрямь боялась оступиться и упасть. Ветер с такой силой гнал ее вперед, земля была покрыта кочками и впадинами, и временами девушка едва удерживала равновесие. Еще немного, подбодрила она себя, подходя к лесу, и идти станет легче. Она попыталась одной рукой стянуть волосы в пучок, но перевязать их было нечем, и ветер снова разметал длинные пряди по ее спине и груди. Споткнувшись о камень, она чуть не упала и, выпрямляясь, с надеждой взглянула на простиравшиеся прямо перед ней густые заросли. Но что это? В тени высокого куста, похоже, прячется какой-то человек! Девушку обуял панический страх.

Этот мужчина, который наверняка давно заметил ее, не окликнул ее и ничем не выдал своего присутствия. Значит, на уме у него недоброе! Боже! Какой ужас! И зачем только она вышла сегодня из ворот монастыря! Лишь только прошло первое оцепенение, вызванное страхом, и к ней вернулась способность двигаться, Джоанна резко развернулась и с такой быстротой помчалась к монастырю, будто за нею гнался сам нечистый.

— Проклятье!

Возглас незнакомца достиг слуха девушки, и страх ее удесятерился. Выходит, подстерегал он именно ее и сейчас же пустится вдогонку.

Она летела вперед с такой скоростью, как никогда еще в жизни не бегала. Но ведь ей приходилось теперь бороться с встречным ветром, по-прежнему дувшим с неистовой силой. Вереск больно царапал ее ноги, сердце, казалось, заполнило все ее тело и отчаянно билось. Еще немного, и оно, не выдержав, разорвется! Но Джоанна продолжала бежать вперед, а за ее спиной уже слышались тяжелые шаги мужчины. Она попыталась увернуться, но не успела и оказалась в его руках. Сильная рука обвилась вокруг ее талии, приподняв девушку в воздух и прижав к чьей-то широкое груди. Джоанна неистово сопротивлялась, но мужчина лишь крепче сжимал ее своими крепкими, как железо, руками.

— Нет! — крикнула она, выгибая спину. Она ударилась затылком о его подбородок, и в глазах ее заплясали разноцветные звезды. Видимо, она сделала больно и своему мучителю, потому что он слегка ослабил хватку, и девушка, воспользовавшись этим, попыталась выскользнуть из его объятий. Ей это почти удалось, но в последний момент незнакомец все же схватил ее за руку, и она, потеряв равновесие, упала на землю, невольно увлекая за собой и его.

Из легких девушки, как из проколотого пузыря, с шумом вышел весь воздух. Мужчина прижимал ее к твердой земле, и она не могла ни сопротивляться, ни даже кричать. Длинные волосы девушки в беспорядке разметались вокруг ее головы, в щеку впились острые камешки и корни вереска.

«Сейчас я умру, — в отчаянии думала она, и слезы полились из ее глаз. — Мне придется принять смерть от рук этого гнусного чудовища, и никто не придет мне на помощь!»

Мужчина слегка приподнял верхнюю часть своего туловища, продолжая, однако, крепко удерживать Джоанну руками и ногами. Благословенный воздух заполнил ее легкие.

— Тысяча проклятий! — выругался он, поворачивая ее на спину, Джоанна чувствовала стальные мускулы незнакомца, лежавшего на ней верхом в такой двусмысленно-интимной позе, какую только можно было вообразить. Она решила, раз уж на то пошло, умереть достойно, не выказывая своей слабости перед этим негодяем, но помимо ее воли две большие слезы выползли из-под плотно закрытых век и потекли по пылающим щекам. Она содрогнулась всем телом, не в силах побороть ужас перед тем, что должно было произойти. Жесткая ладонь отвела волосы с ее лица, и девушка резко дернула головой. Но незнакомец, взяв ее за подбородок большим и указательным пальцами, заставил ее вновь повернуть к нему лицо.

— Откройте глаза, Джоанна. Откройте глаза! Объятая ужасом, девушка не узнала этот голос и продолжала лежать зажмурившись. Тогда он стал осторожно и нежно вытирать ее слезы — сначала с одной щеки, затем с другой, и она отважилась взглянуть на него из-под полуопущенных век.

Лицо, которое она увидела перед собой, принадлежало хотя и не монстру, но человеку, который не раз уже наполнял ее сердце страхом и трепетом, который внес в ее жизнь горе и смятение.

— Вы! — вскричала она голосом, звеневшим от гнева и слез.

— Да, это я, — ответил он мрачно. — Хотя на моем месте мог бы оказаться злодей, замысливший убийство или что похуже!

— Сейчас же слезьте с меня! — потребовала она, изворачиваясь всем телом.

Но это ее движение привело лишь к тому, что он плотнее приник к ней. Одно из его колен оказалось между ее ногами, и, хотя он опирался на локоть, девушка была так крепко прижата к земле, что не могла даже пошевельнуться. Слезы стыда и бессильной ярости снова полились из глаз Джоанны. Задыхаясь, она кричала:

— Слезьте с меня немедленно, вы, мерзкая образина! Подлая тварь! Вы… вы…

— Ну и нрав, однако, у нашей маленькой монашки! А каков словарный запас! Неужто так принято выражаться в монастыре святой Терезы?

— Можно подумать, это я напала на вас из-за угла с оскорблениями и угрозами, которых вы не заслужили! — Она попыталась толкнуть его в грудь, но он даже не шелохнулся. — Вы что, привыкли развлекаться, подстерегая одиноких женщин и нападая на них, сэр Райлан?

До этого момента лицо его выражало лишь радостное удивление оттого, что его затея удалась, но, услышав из уст девушки столь язвительное замечание в свой адрес, он помрачнел и нахмурился.

— А вы, я вижу, привыкли развлекаться, бродя по полям с подоткнутым подолом, демонстрируя ваши ноги всей округе?

— Я хотела побыстрее дойти до леса, чтобы успеть спрятаться под деревьями от дождя. — Она окинула его гневным взглядом зеленых глаз. — Дайте же мне подняться! И уберите свою руку с моего колена! — добавила она дрогнувшим голосом.

Райлан нехотя убрал руку с ее ноги, и то лишь для того, чтобы нежно погладить завитки ее разметавшихся волос. Ветер продолжал свирепствовать вокруг, прижимая к земле высокую траву и вереск, но Джоанна, укрытая телом Райлана, почти не чувствовала его дуновений. Темные волосы ее похитителя трепетали на ветру, но он, казалось, не чувствовал этого, продолжая смотреть на девушку восхищенным взглядом и гладя ее медно-рыжие локоны.

Это длилось всего лишь какое-то мгновение, но Джоанне оно показалось вечностью. Все тело ее охватил неистовый, неведомый прежде жар. Источник его находился где-то внизу живота, и он посылал теплые волны по всем ее тканям и жилам. Страх внезапно исчез из сердца девушки. На память ей почему-то пришли Винна с птицеловом, но она тут же забыла о них, вглядываясь в сапфирово-синие глаза Райлана, горевшие неистовым огнем. Сердце ее застучало сильнее, и он стал медленно склонять к ней голову.

— Что… что вы делаете! — воскликнула она, стараясь оттолкнуть его. Она слышала, как в такт ее собственному бьется и его сердце.

Слова Джоанны как будто отрезвили Райлана, и он отстранился от нее, нахмурившись.

— Что я делаю? — переспросил он охрипшим голосом. — Я забираю вас в Блэкстон. — С этими словами он перекатился на бок и глубоко вздохнул. — Покинув мрачные монастырские стены, вы измените свое мнение о браке и с радостью пойдете под венец.

— Этому не бывать! — с гневом ответила Джоанна, собираясь вскочить, чтобы убежать, но он одним движением остановил ее, снова охватив рукой за талию. Джоанна изо всех сил старалась стряхнуть эту руку, но та как будто приросла к ее телу.

— Не заставляйте меня причинять вам лишние страдания, Джоанна, — невозмутимо произнес Райлан.

Он сел на землю, и Джоанна примостилась на корточках как можно дальше от него.

— Вы сами не понимаете, что делаете! — с гневом воскликнула она. — Неужто вы решили похитить меня? Я не поеду с вами! Не поеду!

— Еще как поедете! И когда-нибудь, сидя подле мужа с младенцем на руках, вы с благодарностью вспомните обо мне за то, что я увез вас из этого унылого места, моя серая голубка!

Глядя в его исполненное решимости лицо, Джоанна почувствовала страх и отчаяние.

— Вы можете силой увезти меня отсюда, — прошептала она, снова начав плакать, — но остальное вам не удастся. Я не выйду замуж за какого-нибудь вашего миньона. Лучше уж брошусь в море!

Его темно-синие глаза почти скрылись под сумрачно опущенными бровями.

— И обречете душу свою дьяволу? Нет, вы не пойдете на такое.

Он поднялся на ноги, сжав ее талию почти до боли. Джоанна пыталась отбиваться, и ему пришлось силой тащить ее к привязанной в лесу лошади.