"Тина и Тереза" - читать интересную книгу автора (Бекитт Лора)

ГЛАВА VII

Тереза нерешительно постучала в дверь, одинаково боясь и ответа, и тишины.

— Кто там? — прозвучал знакомый голос.

Она не стала отвечать, потому что в горле вдруг пересохло, просто толкнула дверь и вошла.

Нейл смотрел на нее, приподнявшись на локте.

— Тереза! Вот так сюрприз!

— У меня сегодня выходной, — смущенно потупившись, пояснила она.

— Очень рад! Проходи.

Девушка сделала несколько шагов и остановилась. Его глаза наблюдали за нею, они и кололи, и ласкали, и жгли. Тереза пыталась усмирить разыгравшееся воображение и не могла.

Ее шоколадного цвета глаза под опущенными ресницами сияли радостно и чуточку стыдливо, голову с пышными буйными кудрявыми волосами венчала шляпка с завязанными под подбородком красными атласными лентами, а смуглые пальчики теребили поясок, перехвативший в талии простенькое ситцевое платье.

Нейл улыбнулся. Она излучала свет юности и застенчивой простоты, от нее исходило веяние свежести, точно в комнату проник утренний морской ветерок, и Нейлу захотелось обнять ее прямо сейчас и сполна насладиться ею.

Интересно, что таится в хрупком сосуде ее тела, какие чувства владеют ее душой?

— Как вы себя чувствуете, сэр? Он засмеялся.

— Гораздо лучше, Тереза. И называй меня просто Нейлом.

Девушка села на стул.

—Почему вы живете здесь? — спросила она и тут же отругала себя за излишнее любопытство.

Но Нейл ответил без заминки, он держался очень просто, доброжелательно. Тереза чувствовала, что расстояние между ними начинает стремительно уменьшаться.

— Таковы обстоятельства, Тереза. Я мог бы жить в более приличной гостинице или квартире, но вынужден пока оставаться здесь.

Немой вопрос в ее глазах не исчез, и он продолжал:

— Как ты можешь догадаться, в этом повинны те, кто недавно наведывался в дом к мисс Дуган.

Упоминание имени Элеоноры было неприятно Терезе. Почти с каждым мужчиной, который хоть однажды появлялся в доме, у Элеоноры были близкие отношения. А с Нейлом? Наверняка! Однако он упомянул о ней небрежно, без всякой искры, и у девушки отлегло от сердца.

— То, в чем эти люди обвиняют меня — ложь. — Нейл смотрел на девушку твердо, жестко, он будто надавливал на нее взглядом, пытаясь проникнуть внутрь ее мыслей, заставить чувствовать именно то, что ему хочется.

— Ты мне веришь?

— Да, — растерянно произнесла Тереза, понимая, что это не так. Никогда она не сможет заставить себя думать так, как хотят другие, хотя бы даже Нейл! Но какое это имеет значение сейчас?

— Вот и славно. — Через его улыбку по-прежнему просвечивало что-то жестокое, оно было в глазах, в чертах красивого лица… Ночь так и останется ночью, сколько ни зажги ярких огней!

Он взял девушку за руку, но Тереза освободилась.

— А у тебя есть враги?

— Есть. — Она вспомнила Кленси.

— Где? Здесь?

— Нет. Там, дома. Нейл лег на подушки.

— Ты должна мне рассказать о себе, Тереза. Почему ты в Сиднее? Поссорилась с родными?

— Нет, у меня очень хорошие мама и сестра. Просто мне захотелось уехать.

— Узнать лучшую жизнь? Это мне знакомо. Есть у тебя заветная мечта?

Тереза незаметно для себя напряглась, и взгляд ее изменился — она точно вступила на поле боя, непримиримая, непрощающая, несокрушимая, оставив за спиной свет романтики и добра.

— Есть! — Ноты ее голоса были чисты и тверды, как сталь.

Нейл, напротив, говорил мягко.

— Какая, если не секрет?

И очень удивился, когда эта такая хрупкая, нежная на вид девочка произнесла:

— Я хочу возвыситься над ними, отомстить им, уничтожить, растоптать — всех, кто меня обижал!

Нейлу хотелось рассмеяться, но он сдержался и произнес серьезно:

— Я тебя хорошо понимаю и не завидую тем, кто встанет у тебя на пути.

Тереза промолчала, а Нейл улыбнулся.

— Ты думаешь, я принадлежу к верхам общества? Нет! Во мне нет ни капли благородной крови! Видела б ты моего отца и братьев — этакие верзилы, сыны полей! Только мать у меня была другая…

— Была?

— Была и, наверное, есть. Красивая женщина, не созданная для тяжелой жизни. Давно я ее не видел…

Он стал печальным, погрузившись в воспоминания, черты его лица вдруг обрели одухотворенность, взгляд просветлел, и девушка любовалась им под громкий стук собственного сердца. Если бы он опять захотел взять ее руку в свою, она, возможно, не отстранилась бы!

Тереза подумала о матери, Тине и Айрин. Айрин красива, на ней хорошо сидит любое, самое простое платье, а как бы она смотрелась в одеянии леди! Она из тех, кто не задумывается о своей внешности, но всегда остается привлекательной. Однако Айрин считает, что ее место там, где она живет, и будет смиренно тянуть лямку, не пытаясь что-либо изменить.

А мама? Она же была не из бедных… Но потом, оказавшись в других условиях, похоже, никогда не жалела о потерянном. Да, но у нее был отец, человек, в котором больше благородства, чем у любого князя или короля.

А сестра? Светловолосая стройная Тина… Сестра всегда казалась красивее, но Тереза искренне любила ее и потому никогда не завидовала. Тина — вторая Айрин, только нежнее, образованнее и… беззащитнее. У Айрин — смекалка простолюдинки, у Тины — глубина мыслей и чувств. Довольна ли она своей жизнью? Кто знает! Может, какой жизнью человек живет, для той он и создан… в данный момент! Зачем горевать о том, что" на море штиль, когда еще только латаешь паруса? Всему свое время — проблемы чаще разрешаются сами собой, ибо что-то неведомое ведет нас по жизни. Придет время выйти в море, и появится ветер!

— Я стал чужим своей семье и своей среде, — сказал Нейл, — а враги у меня есть и были. И я тоже хотел расплатиться.

— Вы отомстили им?

— И да, и нет. Просто они по сей день пашут землю, а я…

— Что плохого в том, чтобы пахать землю? — возразила Тереза. — Мой отец тоже этим занимался, был счастлив и жил не хуже других!

— Ничего плохого, но я изведал нечто большее и еще больше надеюсь получить. Нет, я не плевал своим обидчикам в лицо, не швырял на стол козырные карты, но некоторые сравнения меня утешают. А вообще, ты права, Тереза, надо наказывать тех, кто причиняет нам боль, надо бороться с ними и мстить, иначе эти унижения будут продолжаться до бесконечности. Только оружия подходящего нет, ведь так? Ничего, кроме веры, надежды и ненависти.

Тереза подумала о том, что последнее слово в этом трио обычно «любовь», и она хотела говорить не о ненависти, а именно о любви. Несмотря на все свои обиды, она была в стане мечтателей, а не разочарованных.

Тереза желала любви, но иногда боялась ее, потому что чувствовала: любовь — это плен. А она хотела навсегда остаться свободной.

— Может, принести вам поесть? — спросила она, надеясь переменить тему.

— Буду тебе очень обязан. Тебе бы тоже не мешало перекусить, ты такая худенькая…

Он оценивающе оглядел ее, и Тереза, невольно сжавшись, покраснела. Конечно, он не находит ее привлекательной! Разве Тереза Хиггинс может нравиться мужчинам? Хотя одному мужчине она точно нравилась. Даллас Шелдон! Что-то кольнуло ее сердце и ушло. Даллас — из серого настоящего, ничего загадочного в нем нет, он не сказочная птица, как Нейл.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Не страшно жить в Сиднее?

— Я уже привыкла.

Он говорил с нею как со взрослой, но не как с равной и совсем не так, как Даллас, без любви и вдохновения в глазах, и все же она явно нравилась ему! Нравилась!

И Тереза не могла дождаться часа, когда снова увидит его.

И вот наступил тот самый день, который Нейл Милнер собирался посвятить Терезе.

Она с утра готовилась к встрече, дрожа от радости и страха. Напудрилась, причесалась, стараясь справиться с буйством волос, надела специально купленные по такому случаю туфли на каблуках и лучшее платье.

И все же она показалась себе бедной и жалкой, когда увидела Нейла, стройного, красивого, элегантного в темном костюме, белой рубашке из тончайшего полотна, модном галстуке и перчатках. Он стоял посреди своей убогой комнаты и улыбался Терезе.

Девушка скромно поздоровалась. Она заметно упала духом. Это не укрылось от молодого человека, и тогда он, слегка отступив, позволил ей увидеть то, что приготовил заранее: на кровати, несколько небрежно брошенное, лежало белое платье из бельгийского гипюра — настоящая драгоценность, — сшитое с безупречным вкусом, так, что классическая простота была равной изысканности.

Рядом покоилась обтянутая белым шелком шляпка с белоснежными перьями, уложенными пышными кольцами, а на полу стояли белые туфли.

Тереза обомлела. Она не ожидала такого диковинного подарка, похожего на наряд богатой невесты.

Нейл, спрятав довольную улыбку, с подчеркнуто почтительным видом подвел ее к кровати и произнес самым обычным голосом:

— К сожалению, выбирал на глазок — может оказаться велико. Ну ничего, если что, заедем к модистке и подошьем. Примерь, я выйду.

Тереза взглянула на него, и Нейлу показалось, что он тонет в ее темных глазах, в которых блестели слезы благодарности и зарождавшегося восторга.

— Мне?

Он снисходительно улыбнулся.

— Да. Красивый подарок красивой девушке. Надень же!

Потом вышел и оставил ее одну. Тереза прикоснулась к платью, прохладному, шуршащему, точно снег в морозную ночь. Боязливо оглянувшись на дверь, она быстро сняла свое платье, оставшись в старом корсете и льняных панталончиках. Ее худощавое смуглое тело с тонким станом и узкими бедрами дрожало от непонятного возбуждения.

Платье мягко облегало талию, плечи и было лишь слегка свободным в груди. Жаль! У Тины с ее прекрасной фигурой не возникло бы такой проблемы. Материя была стянута назад и подчеркивала все линии тела. Узкая юбка почти касалась пола, но, когда Тереза надела туфли, все встало на свои места.

Нейл, войдя, не узнал ее. Шляпка, похожая на гордую ладью, с фантастическим сплетением воздушных перьев, издали напоминающих белоснежные паруса, красиво сидела на изящной головке. Выбившиеся из прически пряди волос легким облаком окружали смуглое лицо. Девушка казалась испуганной маленькой птичкой и в то же время была исполнена гордости за саму себя — почти неизведанное ею прекрасное чувство.

Ее лицо сияло, она расцвела на глазах, и Нейл впервые почувствовал, что значит доставлять радость другому, тем более тому, кто никогда ничего не имел.

Тереза не знала, куда он ее повезет, и всецело доверилась спутнику.

Нейл сказал, что сначала они поедут в казино. «Ты принесешь мне удачу, девочка. Сегодня весь Сидней будет наш!»

У него было веселое настроение. Прежде чем покинуть город, он не прочь был немного покуражиться. Иначе чем еще объяснить появление Нейла Милнера в обществе робкой, не умеющей себя вести, неловкой девочки в самом сердце столичного мира? Он от души забавлялся, глядя на нее, и чувствовал себя благодетелем, совершающим поистине царское деяние. Рано или поздно эту девочку все равно обесчестил бы какой-нибудь матрос, а так она хоть насладится жизнью, хотя бы немного вкусит настоящей ее прелести, о чем будет вспоминать всю свою жизнь. И потом он даст ей денег…

Тереза несмело вошла в полутемный зал, отделанный в красновато-коричневых и зеленых тонах. В пушистых коврах тонули звуки шагов, все казалось обманчиво-приглушенным, притягивающим и зовущим, точно пение сирен.

В мягком полусвете она увидела покрытые бархатом столы и сидящих за ними людей, каждый из которых, явно или скрытно, был одержим неведомой ей сильной страстью. Желтые тени ложились на лица игравших, на тех, кто обслуживал их, и тех, кто наблюдал за ними. Тени падали на белый наряд Терезы, придавая ему оттенок потускневшей от времени позолоты.

Нейл поддерживал девушку под локоть. Они прошли к одному из столов и остановились, чтобы понаблюдать.

Она ничего не понимала, ни сути игры, ни того, почему никто не гонит ее прочь. Может быть, потому, что она с Нейлом? Нейл — вот ее пропуск сюда, ибо сама она для всех, кто здесь находится, никто и ничто.

Нейл — пропуск в сияющее красками будущее! Будущее, в которое она все-таки не верила… Она и Даллас — это было близко и понятно, согревало живым теплом, а она и Нейл…

Потом Нейл сел в кресло, а Тереза встала за его спиной. Он выигрывал и проигрывал, а она следила за его действиями, не особо вникая в них, окутанная этой непонятной атмосферой, точно тайной глубокого сна.

— Хочешь сыграть? — спросил Нейл, поворачиваясь. — Ты новичок, тебе может повезти.

Она бессознательно кивнула, и он, поднявшись, уступил ей место.

— Пожалуйста, фишек для леди! — сказал он крупье и протянул бумажку.

Леди… Нелепость! Неужели это не сон?

Тереза смотрела на расчерченный стол и ничего не соображала. Здесь, перед нею, была раскинута магическая карта, и на ней нужно было отыскать знаки своих созвездий.

Она видела, как делают ставки другие. Нейл пытался подсказывать ей, но девушка ничего не слышала. Какие-то видения проплывали перед нею, точно разгадки вещих снов.

— Тринадцать, красное, — услышала она свой голос.

Колесо фортуны закружилось с насмешливым шуршанием, но девочка в белом наряде цветущей невинности, опьяненная грезами, была выше земных страстей.

— Ваш выигрыш, мэм!

Тереза подняла глаза, а Нейл сзади стиснул ее худенькое плечо сильной рукой.

— Тереза, девочка, вот это удача! Ставь еще!

— Зеро, — сказала она.

— Не надо на зеро…

— Зеро! — упрямо повторила девушка, и глаза ее заблестели.

И действительно выпало зеро, а потом еще два раза черное и красное.

Она выигрывала легко, быть может, потому, что не очень к этому стремилась. Ей важно было находиться рядом с Нейлом в ореоле любви, счастья и сознания своей привлекательности, а остальное мало ее волновало. Человек запросто получает то, о чем не мечтает и чего не ждет, но, когда он хочет достать то, что близко и дорого его сердцу, из-под ногтей, бывает, сочится кровь.

Потом Нейл повез Терезу в театр, затем в ресторан, где она ела форель, шоколадный торт, персики и мороженое и, повинуясь воле спутника, пила вино. Нейл целовал девушке руку, будто она на самом деле была леди, и с непонятной настойчивостью смотрел ей в глаза.

И все же, несмотря на всю эту атмосферу, Тереза не ощущала подлинного триумфа. Очевидно, суть в том, что происходит у тебя внутри… Этот вечер должен был быть полон затаенной печали прощания с невинностью души и тихой радости рождения первого большого чувства, состоянием предрассветной нежной глубокой тишины, а не пылающего дня.

Они вернулись в комнату Нейла, когда совсем стемнело. Тереза собиралась переодеться и ехать домой. Признаться, ей было немного грустно — спектакль сыгран, занавес вот-вот опустится и наступит завтра, которое означает возвращение назад.

— Подожди, — сказал Нейл, — задержись немного. Давай выпьем по последнему бокалу.

Девушка покачала головой. Она не могла говорить из-за странного жалобного чувства, внезапно проникшего в душу.

— Не надо грустить, — негромко произнес Нейл и погладил Терезу по голове. — Вот, возьми. — И вложил ей в руку деньги.

— Что это?

— Твой выигрыш.

Взглянув на деньги, Тереза ощутила неприятное чувство. При чем тут они?

— Так много? Зачем? Оставьте себе. Нейл засмеялся — весело, без издевки.

— На мой взгляд, их никогда не бывает много… Тебе они не нужны, нет? А что тебе нужно?

Тереза промолчала.

— Возьми, Тереза, — сказал он.

— А вы?

— Мой выигрыш у меня никто не отнимет.

С этими словами Нейл прислонил девушку к стене почти у самого входа, где они стояли все это время, и стал целовать. Он не давал свободы ее рукам, и постепенно Тереза перестала сопротивляться. Поцелуи Нейла были настойчивы и опасны, ибо он знал, что произойдет дальше, был уверен в себе и не пытался сдерживать свои желания. Такие, как Тереза, обычно становятся легкой добычей, а уж после такого вечера…

— Ты прелесть, Тереза, — прошептал он, давая ей мгновение передышки, но не настолько долгое, чтобы она успела прийти в себя. — У меня еще не было такой девушки…

Его страстные слова и поцелуи пробудили в ней нечто неведомое, лишили разума… Терезе казалось, будто в тело влили что-то расплавленное, горячее… Она задыхалась и прошептала из последних сил:

— Не надо… Нейл!

— Нет-нет, не бойся!

А сам увлек ее туда, где прежде лежал тот чудесный наряд, что теперь был на ней, и Тереза, подчиняясь рукам Нейла, упала поперек кровати. Она чувствовала его настойчивость и понимала, чего он хочет. Она позволила себе некоторое время не сопротивляться и обнаружила, что его прикосновения, о каких порядочной, скромной девушке стыдно и подумать, очень приятны. Сейчас она узнает ту великую тайну любви, разговоры о которой только и слышала все последнее время! Однако что-то в ней противилось тому, чтобы сдаться до конца. Терезе казалось, что она любит Нейла только за его элегантность, красоту, любит просто как сияние своих несбыточных желаний…

Но вот ее одежда уже валяется на полу, и она, сама того не чувствуя, крепко, страстно обнимает Нейла. Это было естественно для той, кем она была весь этот день, а для другой… Настоящая Тереза Хиггинс проснется лишь завтра и будет жалеть о том, что уже случилось, едва ли больше, чем о том, что еще не сбылось.

Тереза смотрела в окно. Было совсем еще рано и потрясающе красиво. Там, за холодными стеклами, пробуждался рассвет, и небо над зеркально-прозрачным заливом имело цвет густых сливок, а еще выше было темно-голубым, и на нем таял белесый, точно сотканный из тумана, слепок луны.

Тереза думала. Почему и как получилось, что она отдалась мужчине, который не был ей мужем и даже не обещал жениться? Почему она оказалась столь слабой и не смогла устоять — не столько перед Нейлом, сколько перед самой собой? Она, девочка из Кленси, городка с другой моралью, с другими взглядами, с точки зрения которых в этом случае тайна любви обернулась разгадкой порока.

В этот момент ее желания оказались сильнее… Этот момент — станет ли он роковым? Если нет, то, пожалуй, не стоило так терзаться!

Нейл проснулся позднее Терезы и удивился, увидев ее стоящей возле окна, тоненькую, напряженную, объятую утренним светом, точно пламенем фитилек свечи.

— Тереза! — позвал он.

Она обернулась. Пряди ее распущенных волос были разбросаны по плечам и спутались, точно стебли вьющихся растений, а взгляд казался сумрачным, будто вход в неведомый храм.

Нейл улыбнулся. Все вышло так, как он задумал, а кульминация вечера получилась даже более захватывающей и приятной, чем можно было ожидать. Что ж, общение с этой девочкой, в теле которой течет, подобно бурной реке, кровь жителей южных стран, способно подарить немало любовных восторгов. Невинность и страстность — что может быть притягательней этого сплава!

— Почему ты там стоишь? Иди ко мне!

Девушка напряженно молчала.

— Тебя что-то тревожит?

Она пронзила его, человека, которому совсем недавно бескорыстно вручила ключ своих тайных и явных страстей, твердым взглядом.

— Если мы немедленно обвенчаемся, все будет в порядке!

Нейл не сводил с нее глаз. Да, ее тело отныне принадлежало ему, но завладеть душой этой девочки было бы, пожалуй, непросто, хотя ему вполне хватало того, что он получил.

— Обвенчаться? Немедленно?! — ошеломленно повторил он и добавил: — Вот ты, оказывается, какая!

Потом приподнялся и откинул одеяло.

— А теперь скажи, как тебя звали дома? Терри?

— Тесси, — прошептала она с глазами, полными слез.

Дом! Мама и Тина! Тина никогда бы не смогла так поступить!

— Тесси? Так вот, милая Тесси, мы обязательно поженимся, но немного позднее. А пока ты возьмешь расчет в доме, где сейчас служишь, и поселишься у меня. Ты не будешь больше работать, я сам стану заботиться о тебе. И немедленно улыбнись!

Но она не подчинилась и с робким упреком произнесла:

— Но вы даже не сказали, любите ли меня!

— Я люблю тебя! — просто и без заминки произнес он, и серо-синие глаза его улыбались. — А ты?

Она покраснела.

— Да.

— Нет, не так! «Я люблю тебя, Нейл».

— Я люблю тебя, Нейл…

Она несмело улыбнулась, и он рассмеялся.

— А теперь забудь все свои обиды и запомни: тебя ждет совершенно новая жизнь!

Нейл оказался прав. Тереза переехала в его комнату, и жизнь действительно изменилась.

Она стала любовницей Нейла и, признаться, не очень долго переживала по этому поводу.

Прошло немного времени. Тереза жила легко и свободно между прошлым, которое уже ушло, и будущим, которое как будто бы еще не наступило, жила в том удивительном состоянии, которое зовется счастливым ожиданием.

Она готова была по привычке вскакивать ни свет ни заря, но Нейл принуждал ее валяться в кровати до полудня. Все же Тереза вставала раньше него, и Нейла неизменно трогало то, что она, едва он просыпался, бросалась к нему в постель и обвивала шею теплыми, нежными руками. Он запрещал ей заниматься уборкой, потому что в гостинице была служанка, а поскольку Терезе не нравилось, как эта девушка выполняет свои обязанности, приучал ее не обращать внимания на мелочи.

Нейл с презрительной усмешкой переворошил ее одежду и велел все выбросить. Взамен он купил кремовый пеньюар с плиссированными рукавами, несколько шелковых платьев и разные мелкие вещицы, дорогие, изящные, каких она сроду не имела.

Завтракали и обедали они в маленьком кафе неподалеку от гостиницы. Сидя на открытой веранде, любовались парусами яхт, зеленым простором холмов и морской водой. А ужинали обычно в номере, где волшебная ночь являлась продолжением сказочного вечера.

Нейл нигде не работал, но деньги у него были, и в ответ на все вопросы он только отшучивался.

У него оказался веселый нрав, и они постоянно смеялись. Нейл удивлялся, до чего легко, оказывается, доставлять радость бедной девушке, не привыкшей к сколько-нибудь дорогим подаркам и хорошим вещам. Жизнь с ним была легкой, но во многом поверхностной. Нейл не читал книг, и беседы Терезы на эту тему не имели успеха. Он не стремился проникнуть в ее внутренний мир, не давал ей возможности познакомиться со своим, и девушка иногда со страхом, сожалением и тревогой думала о том, что в духовном плане их почти ничего не сближает. Ее чувство основывалось на чистой созерцательности — и только.

Безделье расхолаживает тело, бездумность — разум и душу. Из всех занятий Терезы Нейл признавал лишь заботу о красоте тела, лица и волос, и под его руководством юная любовница постигала тайны нарядов, духов, помад, училась разным женским премудростям.

Постепенно Тереза перестала терзаться мыслями о том, женится ли он на ней. Иногда Нейл уходил по вечерам, и она спокойно дожидалась его, сидя на постели с книжкой и коробкой конфет, — ей не приходило в голову, что однажды он так же уйдет и не вернется.

Она любила Нейла, хотя их ничего не сближало, кроме неистовства любовных объятий. А он, наблюдая за девушкой со стороны, с удивлением сознавал, что привязался к ней больше, чем хотелось бы, и, когда придет час расставания, больно будет не только Терезе. Поэтому, размышляя о скорой разлуке, Нейл все больше склонялся к тому, чтобы обойтись без объяснений, просто исчезнуть, и все, иначе последствия могут стать непредсказуемыми. Совесть его не мучила. Они заключили негласный договор: ему что-то нужно было от девушки, но и ей от него тоже, они получали одинаковое удовольствие от этой связи, значит — квиты. Кроме того, он решил оставить ей денег даже больше, чем было положено в таких случаях: пусть порадуется, когда еще ей попадется такой щедрый кавалер!