"Мой итальянец" - читать интересную книгу автора (Бэрд Жаклин)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Оставив без внимания ее попытку пошутить, Джанфранко сказал:

— Мне передали, что в мое отсутствие тебя видели одну в деревне, в тамошнем баре.

— Ну и что? Я устала и зашла туда, чтобы выпить стакан лимонада. — Она не понимала, о чем он.

— Келли, это совершенно непозволительно для моей жены, равно как и носиться по округе в машине с кем-то из слуг. Ты можешь себе представить, чтобы моя мама или Оливия допустили подобное? Они были в ужасе, когда узнали об этом. Я не могу постоянно находиться здесь и был бы весьма признателен тебе, если бы в мое отсутствие ты прислушивалась к их советам. Оливия утверждает, что пыталась сказать тебе, как подобает вести себя хозяйке дома, и не один раз предупреждала тебя о твоем поведении. Но ты проигнорировала это.

Теперь Келли знала, что имела в виду Оливия, говоря ей, что скоро она перестанет улыбаться.

— Удивительно, если учесть, что твоей матери не было здесь во все время твоего отсутствия. Что касается Оливии, помимо того, что она назвала меня шлюхой в первый же вечер после того, как ты уехал, она на следующий же день отправилась в Рим. Так что фактически, если бы не Анна, в доме не было бы ни единой души, с кем я могла бы перекинуться словом. Твоя мама возвратилась за день до твоего приезда.

Он сложил руки на своей широкой груди.

— Это неправда. Я просил их заботиться о тебе. Келли уставилась на него.

— Надменный, напыщенный глупец! — воскликнула она, подбоченясь. — Если бы ты только мог слышать себя! — Она тряхнула головой, светлые волосы взметнулись вокруг лица. — Ты говоришь так, словно читаешь нравоучения ребенку.

— Не ребенку, Келли, а тебе. — Он холодно улыбнулся ей. — А ты имеешь обыкновение вести себя как ребенок.

— Ну извини, — с сарказмом ответила она. — А ты имеешь обыкновение вести себя как Господь Бог.

Он прислонился спиной к письменному столу и сунул руки в карманы.

— А ты имеешь обыкновение, не сказал бы, лгать, но сильно… преувеличивать, — протянул он. — Я звонил тебе каждый день, и ты ни словом не обмолвилась, что одна. Тебе не кажется это странным? — Он саркастически поднял черную бровь.

— Не более странно, чем иметь мужа, который не верит ни единому моему слову, — горько возразила она и, круто повернувшись, ушла с глазами, полными слез.

В полночь Келли лежала без сна в постели и напряженно ждала Джанфранко. Она услышала шум душа, потом наступила тишина. Дверь спальни открылась и закрылась. С пересохшими губами, чувствуя, как внутри, у нее все переворачивается, Келли следила сквозь ресницы за тем, как он вошел в спальню. Он великолепный любовник, подумала она, но брак нечто большее, чем только секс. Необходимо разделять надежды друг друга и опасения, необходимо взаимное доверие. Она открыла рот, чтобы сказать это ему, когда он лег рядом с ней, но тут же получила нежный поцелуй.

— Извини, Келли. — Он обнял ее. — Мама сказала, что действительно уезжала. Прости меня. — Быстро освободив ее от ночной рубашки, он нежно заключил ее в объятия.

Прижатая к его обнаженному телу, она вздохнула и простила его…

Когда утром Келли открыла глаза, Джанфранко стоял рядом с кроватью, одетый в серый костюм-тройку.

— Прости, что разбудил тебя, любимая, но я сейчас уезжаю в Рим. По-видимому, мне придется задержаться там дня на два, и я не смог уехать, не поцеловав на прощанье свою женушку. — Он нежно улыбнулся ей, отчего ее сердце учащенно забилось. — Жди меня и будь умницей. Я позвоню сегодня.

Наклонившись, он нежно поцеловал ее.

От его поцелуя у Келли закружилась голова, и она не успела ничего ему сказать.

Ничего не изменилось, грустно подумала она, бесцельно идя на следующее утро через огромный холл.

Альдо позвал ее к телефону. С радостью она услышала голос Джуди, которая предлагала ей приехать в Дезенцано пообедать и заглянуть в магазины. Они уже переселились в свой дом у озера, поскольку свекор был болен и вся семья переселилась в Италию, чтобы быть рядом с ним.

Келли сообщила Кармеле, куда едет, и уже через два часа была в Дезенцано. Келли снова увидела сад, в котором она впервые встретила Джанфранко, когда приняла его за вора.

Возвращаясь в семь вечера в «Каса Мальдини», Келли была в гораздо лучшем расположении духа, чем раньше. В багажнике «мерседеса» лежало множество детских вещичек и кое-какая одежда для нее самой. Она с трудом уложилась в сумму, выделенную ей Джанфранко, и надеялась, что он не рассердится на то, как много она истратила.

Последнее, что она увидела, был яркий свет фар летевшего прямо на нее автомобиля. Она резко вывернула руль и остановилась. Ремень безопасности больно врезался ей в живот, но помог избавиться от сильного удара о лобовое стекло. С бьющимся сердцем Келли оглянулась: машины и след простыл. Дрожа от шока, она потрогала лоб. Шишка не слишком большая, успокоила она себя, но ей потребовалось несколько минут, чтобы немного унять дрожь и продолжить путь.

К тому моменту, когда Келли подъехала к «Каса Мальдини», она почувствовала себя плохо. Выйдя из машины, она попросила Альдо принести в дом ее покупки и сразу поднялась наверх. Войдя в ванную комнату, она убедилась, что ее самые мрачные опасения подтвердились: у нее открылось кровотечение.

Она осторожно вернулась в спальню, куда в этот момент входила со свертками Анна. Келли с трудом выговорила, что ей нужен доктор, и через минуту рядом с ней уже была Кармела, которая помогла ей раздеться и лечь в постель.

Следующие несколько часов превратились в сплошной кошмар. Приехал доктор Кредо и после тщательного осмотра решил, что Келли не должна двигаться. Ребенок, похоже, не пострадал, но надо было исключить всякий риск. Ей придется пробыть в постели по крайней мере всю следующую неделю, а он будет навещать ее каждое утро.

— Это просто идиотизм. Долго ты будешь выкидывать свои номера?

Голос Джанфранко вывел ее из дремоты. Открыв глаза, она увидела, что он стоит около ее кровати. В темном костюме, воротник белой шелковой рубашки расстегнут, галстук болтается на шее.

— Ты вернулся, — глупо пробормотала Келли.

— Вернулся? Еще бы не вернуться. Я все бросил в разгар важных переговоров и нанял вертолет. А что, по-твоему, должен был я делать, когда мне сообщили, что ты едва не угодила в кювет и не убила себя и ребенка? Ты ненормальная или просто безнадежно глупа? Какого черта тебя понесло в Дезенцано, когда Оливия просила тебя не делать этого? Тебе что, жить надоело?

— Я тоже рада тебя видеть, — пробормотала Келли, закрыв глаза, чтобы не показать навернувшихся слез. Опять эта Оливия! Но на этот раз она была не в состоянии возражать: надо было сохранить силы для ребенка. Она в конце концов смирилась с тем, что Джанфранко был толстокожим как слон. Он наскакивал на нее как сумасшедший, вместо того чтобы проявить хоть немного чуткости.

— Черт побери, да смотри же на меня, когда я с тобой разговариваю!

Келли, натянув двумя руками одеяло до подбородка, открыла полные слез глаза и взглянула на него.

Джанфранко застыл. Его загорелое лицо стало серым. Что же он, черт возьми, так разорался на нее? Она плакала. Он никогда не видел Келли плачущей, и его сердце не выдержало.

— Келли… — начал он дрожащим голосом.

— Да что, в конце концов, тут происходит? — Кармела вошла в спальню. — Джанфранко, ты так кричишь, что тебя могут услышать слуги. Бросив сердитый взгляд на своего сына, она присела па край кровати и, откинув волосы со лба Келли, добавила: — Не обращай на него внимания, дитя мое, он сам не знает, что говорит.

Келли была настолько ошеломлена участливостью своей свекрови, что лишилась дара речи.

— Постарайся уснуть, как велел доктор, и ни о чем не беспокойся — и ты и малыш будете в полном порядке. — Потом, снова переведя гневный взгляд на сына, она поднялась. — А тебе стоило бы пойти выпить чего-нибудь и остыть немного.

Джанфранко на секунду заколебался. Он посмотрел на Келли, но она отвела взгляд. Круто повернувшись, он вышел из комнаты.

За одну ночь отношение Келли ко всему в корне изменилось. Потрясенная случившимся, она осознала, что, если бы не милость Божья, все было бы куда ужаснее — она могла бы потерять ребенка. Это не позволило ей думать ни о чем другом.

Джанфранко пришел к ней на следующее утро, и она выслушала его извинения за то, что накануне он накричал на нее.

Когда Джанфранко обнял ее и поцеловал, Келли отреагировала с некоторой сдержанностью. Когда он сказал ей, что доктор запретил всякую близость вплоть до рождения ребенка, она с пониманием отнеслась к этому, а когда он предложил спать в отдельной спальне, чтобы не доставлять ей неудобств, она согласилась и с этим.

Какая-то вялость навалилась на нее, ей хотелось только отдыхать и заботиться о ребенке. Джанфранко был сама доброта. Он возил ее ужинать с друзьями и всячески проявлял заботу о ней. Но дела держали его в Риме, а затем последовала поездка в Австралию — надо было проверить там виноградники. Ехидные высказывания Оливии больше не действовали на Келли: ее ребенок был куда важнее, чем мелочная ревность вдовствующей невестки.

Однажды вечером она позвонила Джанфранко в Рим, и трубку сняла Оливия. Джанфранко, которому она не задала ни единого вопроса, принялся объяснять ей, что Оливия приехала в Рим за покупками, поэтому, естественно, остановилась в семейных апартаментах. Келли ответила: «Да, конечно».

Только выходные дни накануне Пасхи вывели ее из состояния апатии. Солнце сияло, наступила весна, и Келли, которая была уже на восьмом месяце, наконец надела то белое с розами муслиновое платье, которое ей купила Корнелия. Она криво улыбнулась, увидев свое отражение в зеркале. Казалось, минула целая вечность с того момента, когда она ворчала по поводу этого платья. Теперь оно действительно выглядело довольно мило, потому что не болталось на ней.

— Кара, ты готова?

Джанфранко вошел в спальню и замер.

Келли стояла перед зеркалом, улыбаясь, и ему показалось, что он никогда еще не видел ее такой красивой. Это бело-розовое широкое платье с большим мягким воротником. Эти длинные, отливающие серебром волосы, падающие на плечи. Она словно сошла с полотна Гейнсборо, и он едва смог обуздать свои чувства. Еще месяц и несколько недель — и она снова будет принадлежать ему.

Сказав себе это, он подошел к ней и взял ее за руку. Келли ответила ему улыбкой, а он легко поцеловал ее в губы — единственное, что мог себе позволить.

— Идем, я провожу тебя вниз, на ужин. Джанфранко обнял ее, и Келли расслабилась от тепла его тела, ощутив знакомый прилив счастья, который вызывало его прикосновение.

Когда он свободной рукой погладил ее живот, наклонил к ней свою темноволосую голову и сказал севшим голосом: «Уже недолго. Я едва могу дождаться», она, как прежде, почувствовала себя желанной.

Ужин проходил замечательно. Кармела сделала Келли комплимент по поводу того, как она выглядит. Скандал разразился, когда приступили к кофе…

Начало положила Кармела:

— Будет все высшее общество Рима. Мы всегда бываем там всей семьей и остаемся на всю ночь. Это самый главный благотворительный ежегодный бал. Все хотят отпраздновать окончание Великого поста.

— Звучит заманчиво. — Келли улыбнулась. Она давно уже не чувствовала себя так хорошо. — Не могу дождаться.

Джанфранко сказал, что ему обязательно нужно быть там, что же касается Келли, то слишком рискованно и для нее, и для ребенка пускаться в такое далекое путешествие. Их не будет всего одну ночь, а Анна и вся прислуга получили указания присматривать за ней.

Да он, наверно, шутит! — подумала Келли. Это же будет в следующие выходные! А в следующую субботу — ее день рождения!

Оливия с улыбкой взглянула на Джанфранко.

— Если Келли боится оставаться одна, я спокойно пропущу этот вечер и побуду с ней.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — отозвался Джанфранко, лучезарно улыбнувшись Оливии. — Но в этом нет никакой необходимости, правда, Келли?

— Конечно. Мне будет прекрасно с Анной. Анна, похоже, искренне симпатизировала ей.

Чего она не могла сказать ни об одном из сидящих с ней сейчас за ужином…

Внезапно ей пришла в голову мысль о том, что за последние несколько месяцев, в течение которых она была замужем за Джанфранко, ее жизнь изменилась коренным образом. За исключением нескольких случаев, она соглашалась со всеми его желаниями, настолько неуверенно чувствовала себя в роли его жены. Он же ни в чем не изменил своего стиля жизни. Его поездки за рубеж, его частые визиты в Рим… Во время внезапного озарения Келли вдруг все это отчетливо увидела, и ей совершенно не понравилось то, какой она стала. Шаг за шагом она потеряла веру в себя. Без всяких возражений она согласилась на отдельные спальни, потому что он сказал, что так будет лучше для нее. Как часто она просыпалась среди ночи, одна в огромной кровати, со страхом думая о предстоящих родах! Как ей хотелось почувствовать успокаивающие объятия Джанфранко!… И секс тут был ни при чем…

Келли вспомнила, каким ненасытным он был, когда они только что поженились. Он был зрелым мужчиной с огромной сексуальной энергией. Как говорила Джуди? «Он не принадлежит к числу тех, кто способен на глубокие чувства… не выпускай его из поля зрения». Наверное, ей стоило прислушаться…

Келли, сидевшая по правую сторону от Джанфранко на стуле с жесткой спинкой, выпрямилась и искоса взглянула на его точеный профиль. Ее муж выглядел уставшим. Возможно, он неверен ей. Сомнения вдруг с повой силой нахлынули на нее.

— Ты уверена? — быстро спросил Джанфранко и, прищурившись, так пристально посмотрел своими черными глазами в ее лицо, словно хотел прочитать ее мысли.

Келли изобразила улыбку онемевшими губами.

— Совершенно уверена. — Она накрыла ладонью его руку, лежащую на столе. — А сейчас извините меня. — Она сжала его руку перед тем, как встать. — Я немного устала.

Она приподнялась, и Джанфранко немедленно вскочил и взял ее за руку, чтобы помочь встать.

Ей нужно было побыть одной, нужно было время на то, чтобы привести в порядок свои мысли, однако Джанфранко настоял на том, чтобы проводить Келли в её комнату и помочь раздеться. Она видела, как в его темных глазах вспыхнуло желание, когда он поднял ночную рубашку над ее головой и плавно опустил ей на плечи. Его большая ладонь с нежностью задержалась на ее животе.

Несколько последних недель Келли отгоняла от себя воспоминания о том, что чувствовала, когда он обнимал ее с такой страстью. Он, конечно, вспомнит про ее день рождения, сказала себе Келли. Не надо все усложнять.

— Я знаю, Келли, — пробормотал Джанфранко, обнимая и целуя ее. Его темные глаза, прищурившись, вглядывались в ее лицо. — Но это ненадолго. — Нежно улыбнувшись, он взял ее руку и крепко прижал к своему телу. — Мне намного хуже, уверяю тебя. — Он тяжело вздохнул. — Но как только это станет возможным, я собираюсь увезти тебя на длительный отдых.

Он хотел ее, и он любил ее. Иначе и не могло быть, потому что она Вы этого не перенесла.

В эту ночь Келли крепко уснула, совершенно убежденная в том, что Джанфранко любит ее, но утром она увидела в окно, как его «мерседес» скрылся из виду.

С глазами, полными слез, она поднялась в свою спальню и, свернувшись калачиком на постели, разрыдалась. Сегодня был день ее рождения, и она была уверена, что Джанфранко вспомнит об этом и останется с ней. С ее точки зрения, это было решающее испытание его верности. Она ошиблась…

В доме было полно слуг, но она никогда не чувствовала себя такой одинокой. Она рыдала, сотрясаясь всем телом, до тех пор, пока не выплакала все слезы. Ноющая боль в нижней части спины, которую она почувствовала через какое-то время, заставила ее в конце концов сесть в постели. Келли протерла опухшие глаза. То, что она погрузилась в жалость к самой себе, ничего хорошего не принесет ни ей, ни ребенку.

В десять часов вечера Келли поняла, что пора… Она почувствовала боль уже в середине дня, но отдохнула, поужинала и пыталась убедить себя, что все в порядке. Было еще слишком рано…

Альдо отвез ее в больницу в Вероне. Анна сопровождала ее, и Келли была благодарна ей за помощь. Анна держала ее за руку и успокаивала, когда боль становилась непереносимой.

В час ночи Келли родила здоровенькую девочку с копной рыжих волосиков. В радостном возбуждении оттого, что держит свою малышку на руках, она на мгновение забыла о том, что Джанфранко не был с ней в момент, когда она особенно нуждалась в нем. А в следующий час, когда доктор и сестра суетились вокруг нее, она забыла обо всем.

Звук приглушенных голосов разбудил Келли, она открыла глаза и осмотрелась. Она находилась в незнакомой комнате. Тут Келли внезапно все вспомнила и взглянула в сторону колыбельки.

Джанфранко стоял возле колыбельки. Он все еще был в элегантном вечернем костюме, который надел на благотворительный бал. Его точеное лицо выглядело суровым. Рядом с ним стояла его мать.

Наконец он приехал, подумала Келли. Ее сердце переполняли любовь и гордость. Она собиралась заговорить, чтобы он понял, что она проснулась.

— Оно рыжее, — Он удивленно взглянул на мать и снова перевел взгляд на ребенка.

Келли услышала его и возмутилась.

— Это девочка, а не оно, — пробормотала она, стараясь сесть.

— Келли, Келли, миа кара. — Джанфранко бросился к ней. — Келли, она красавица. Чудесная малышка. Спасибо, спасибо. Как я сожалею, что меня не было здесь.

Сев на край кровати, он взял ее лицо в свои сильные ладони, покрыл поцелуями ее глаза, лоб, нос, прижался губами к ее губам.

Кармела сказала:

— Мои поздравления, Келли! Девочка великолепная, а мне теперь, пожалуй, следует оставить вас втроем, чтобы вы начали привыкать к тому, что вы — семья.

К удивлению Келли, перед тем как уйти, Кармела опустилась на колени и поцеловала ее в щеку.

— Ты не расстроился, что это не мальчик? — спросила Келли у Джанфранко, когда он снова подошел к колыбельке и уставился на ребенка так, словно никогда раньше не видел новорожденных.

— Конечно, нет, кара. — Он улыбнулся потрясающей белозубой улыбкой. — Следующий будет обязательно мальчик.

— Ну, как тут наша мамочка? — весело спросил доктор Кредо, подойдя к кровати. Взяв Келли за запястье, он проверил ее пульс. — Прекрасно.

Тем временем сестра ловким движением подсунула ей под спину еще одну подушку.

— Вот и хорошо. Вы нас немного напугали. На три недели раньше срока… ну, скажем, на неделю, поскольку на две недели раньше или позже — вещь допустимая. Но я счастлив, ребенок прекрасный. А вот о вас придется позаботиться. У вас небольшое кровотечение после родов, так что нам придется задержать вас здесь на неделю.

Келли с трепетом взглянула на крохотное личико, ярко-рыжие волосики, и ее захлестнула любовь. Она прижала ребенка к себе и поцеловала в щечку нежным поцелуем.

Помощница сестры приложила ребенка к ее груди.

Когда доктор и сестра ушли, Джанфранко подошел к кровати.

— Смотри, Джанфранко, она ест, — пробормотала Келли, которой хотелось разделить с ним волшебный момент. — Ну разве она не прекрасна?

Он поднял ресницы, стараясь спрятать слезы, навернувшиеся на глаза.

— Да, вы обе прекрасны, — сказал он севшим голосом и, опустившись на кровать рядом с Келли, нежно провел кончиком пальца по щечке девочки, по груди Келли.

Он смотрел на мать с ребенком и молча благодарил Господа за то, что тот сохранил их.

— Хочешь подержать ее? — спросила Келли. Она подняла голову, ее счастливые, сверкающие, как сапфиры, глаза искали его взгляд. — Смелей, она не кусается.

Джанфранко очень осторожно взял ребенка на руки.

Они отлично смотрелись рядом. Широкоплечий темноволосый отец нежно держал новорожденную в своих сильных руках и смотрел на малышку с совершенно ошалелым; выражением на красивом лице.

— Она унаследовала волосы от моего отца, но глаза у нее безусловно твои, — шептала Келли. — Я думаю назвать ее Анна Луиза. Ты хотел назвать мальчика Альфредо и сказал, что, если будет девочка, я сама могу выбрать имя. Как ты считаешь? Анна в честь Анны, которая была мне надежным другом и очень помогла прошлой ночью, а Луиза — в честь моей матери.

— Анна Луиза — отличное имя, — спокойно ответил Джанфранко. Разве мог он что-то возразить? Ребенок будет назван в честь горничной! Но ведь эта горничная была единственным другом, которого обрела Келли за короткий срок их брака. Его не было рядом, когда Келли так нуждалась в нем. За тридцать один год своей жизни он еще никогда не чувствовал себя таким виноватым. Это было совершенно новое ощущение для него. Он молча поклялся себе, что теперь его жена и ребенок всегда будут стоять для него на первом месте.

Вошла сестра, забрала малышку у Джанфранко и положила ее в колыбельку.

— Отдохните, синьора Мальдини, — сказала она.

— Хорошо. — Келли зевнула. — Я немного устала. — Она опустила длинные ресницы. Почувствовав нежное прикосновение губ Джанфранко к губам, улыбнулась. — Замечательно, — пробормотала она и уснула.

Когда, проспав три часа, Келли проснулась, ей доставили первые цветы, а к вечеру сестра начала жаловаться, что у них не хватает ваз. От Джанфранко принесли дюжину красных роз. В прилагаемой открытке было написано только: «Спасибо, моя любимая». Тут были цветы от всей прислуги, от друзей… половины из которых Келли не знала.

Это была лучшая неделя в ее жизни. Джанфранко приезжал по утрам и вечерам. Он подарил ей уникальный бриллиантовый браслет. «За нашу дочь», — сказал он и поцеловал ее. Однажды он привел с собой Анну, доставив Келли этим большое удовольствие, в другое утро — Оливию, что ей удовольствия не доставило. Пока Джанфранко разговаривал с сестрой, Оливия не преминула поддеть Келли:

— Даже в этом ты оказалась неспособной: мы хотели мальчика.

Келли оставила ее замечание без внимания, так она была счастлива. Приехавшая Джуди Бертони проговорилась, что снова беременна, и они договорились, с согласия Джанфранко, вместе потратить несколько дней на магазины, как только малышка немного подрастет.

За исключением доктора, весь медицинский персонал говорил только по-итальянски, и, к гордости Келли, ее итальянский значительно улучшился.

В следующую субботу в больничную палату вошел Джанфранко. Он выглядел, как всегда, неотразимо.

— Ты готова, Келли? — Да. — Она поднялась.

— Выглядишь великолепно, — пробормотал он и поцеловал ее. — Идем. Машина, детская коляска — все ждет тебя, Келли. А еще у меня есть сюрприз для тебя.

Джанфранко улыбнулся сияющей улыбкой.

— Только сначала няня вынесет ребенка, а я оформлю твою выписку.

Они остановились возле регистратуры. Келли ждала, пока Джанфранко получит все бумаги. Она бросила на него взгляд, поскольку он почему-то слишком задержался. Когда он вернулся к ней, улыбка исчезла с его лица и вид у него был странно мрачный.

— Что-то не так? — спросила Келли, испугавшись, что ее не выпишут.

— Да нет, все в порядке.

Пока ехали в «Каса Мальдини», они почти не разговаривали. Джанфранко, молчаливый и насупленный, помог ей войти в дом с маленькой Анной.

Их уже ждали. Кармела, Оливия и прислуга — все суетились вокруг малышки. Джанфранко взял переносную детскую кроватку, а другой рукой поддерживал Келли.

— Я провожу тебя наверх.

Через несколько минут Келли стояла посреди детской, забитой всеми мыслимыми и немыслимыми вещами, которые только могли понадобиться ребенку. Джанфранко с удивительной ловкостью положил спящую девочку в колыбельку и, выпрямившись, элегантным жестом показал на одну из дверей.

— Через эту дверь можно пройти в смежную спальню, ванную для няни и в еще одну ванную комнату.

— Как красиво. — Келли оглядела стены с изображениями животных и разных сказочных персонажей и едва не вскрикнула, увидев огромного паука.

— Ты думала, что будут отремонтированы гостевые комнаты, а мы придумали сделать детскую здесь. Эта комната — смежная с нашими. Идея принадлежит Оливии.

Этот паук должен был навести меня на мысль, что без Оливии тут не обошлось, подумала Келли.

— Да, очень милый сюрприз. — Отведя взгляд, она подошла к колыбельке и с улыбкой посмотрела на спящую малышку. — Нам будет чудесно здесь, правда, дорогая? — сказала она. Выпрямившись, Келли снова взглянула на Джанфранко. — Пожалуй, остальное я посмотрю потом. А пока прилягу.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка застыла на ее губах, когда она подошла к двери, которая вела в ее бывшую спальню.

Длинные пальцы схватили ее за руку и остановили.

— Подожди, Келли. Мама назначила на сегодня несколько собеседований, чтобы выбрать няню. Наверное, ты тоже захочешь поучаствовать в этом, — сказал Джанфранко, внимательно глядя на нее.

— Нет, давай сразу расставим все на свои места. Я не хочу, чтобы за моим ребенком на первых порах ухаживала какая-то няня… а может быть, и все время. — В этом она была непреклонна. — Я достаточно ясно выразилась?

— Да, достаточно. Я понял. По-твоему, я ничего не способен сделать так, как надо. — Джанфранко взорвался: — Почему ты ничего не сказала мне о том, что в прошлую субботу был твой день рождения? — Оттого, как резко он сменил тему, у Келли голова пошла кругом. — Я бы так ничего и не узнал, если бы, когда брал твои документы из больницы, няня не сказала мне, что, если бы ты родила на час раньше, у вас с Анной день рождения был бы в один день. Неужели ты не понимаешь, как отвратительно я себя чувствую из-за этого?

— И на половину не так отвратительно, как я, — тихо ответила Келли.

— Я не заслужил того, чтобы мне напомнили об этом. — Их взгляды встретились. — Неужели ты хоть на секунду могла подумать, что я оставил бы тебя одну в день твоего рождения или что я не сожалею о том, что пропустил рождение нашего ребенка?

— Верю, — согласилась Келли. Их малышка спала в нескольких шагах от них, и ей не хотелось спорить. Она услышала его тяжелое дыхание и положила ладонь ему на руку. — Сожалею, но я считала, что ты знал дату моего дня рождения, ведь она была указана в нашем свидетельстве о браке. И мой паспорт у тебя. — Она посчитала свои доводы убедительными, но, увидев его мрачное лицо, решила сменить тактику. — Я знаю, что ты — Лев, родился третьего августа, — попыталась она успокоить его. — Давай не будем ссориться из-за этого.

— Ты права. Мне следовало знать. — Он протянул руку, сжал своими сильными пальцами ее напряженные плечи и притянул ее к себе. — Я недостоин тебя.

Ее сердце глухо забилось. Она сделала глубокий вдох. Эмоции захлестнули ее. Она любила своего мужа, отца своего ребенка. Разве что-то еще имело значение? Келли подняла руки и обвила его шею. Ее охватило нестерпимое желание снова почувствовать себя в его объятиях, ощутить близость его тела — теперь, когда не надо было думать об округлившемся животе.

— Ой, простите. — Оливия хмыкнула. — Мне не терпелось узнать, что Келли думает о детской.

Джанфранко выпустил Келли из объятий.

— Она в восторге. Не правда ли, кара! Взглянув на Оливию, Келли сказала:

— Да, прекрасная комната. Ребенок заплакал.

— Простите, но мне надо покормить Анну. Келли подошла к колыбельке и взяла девочку на руки.

— Тебе надо как можно скорее приучить ее к бутылочке, — посоветовала Оливия. — Тогда ее может покормить любой.

Оставив без внимания этот совет, Келли села на стул, и через минуту Анна жадно зачмокала губками.

Джанфранко посмотрел на мать с ребенком, его взгляд остановился на груди Келли. К своему изумлению, он почувствовал нечто похожее на ревность к своей дочурке.

— Я должен уйти, — коротко сказал он.

Келли подняла глаза, но он уже был на пороге комнаты. Теперь, когда она осталась наедине с малышкой и своими мыслями, она вспомнила все, что произошло в последние полчаса, и тревожный сигнал громко прозвучал в ее голове. В кого же она превратилась? Готова умиротворять Джанфранко любой ценой! Буквально извинялась перед ним за то, что он забыл о ее дне рождения! Боялась выразить свое мнение, чтобы не обидеть его или его родню.


Спустя месяц Келли, которая не находила себе места и не могла уснуть, выскользнула из постели. Она бросила беглый взгляд на смежную комнату, которую занимал Джанфранко. Ей хотелось войти к нему. Но он решительно отказывался спать с ней вместе до тех пор, пока через полтора месяца она не получит одобрение доктора. В дополнение к браслету он подарил ей бриллиантовое ожерелье и машину в качестве запоздалого подарка в ее день рождения. Он был нежен с Анной, когда бывал дома. Да случалось такое нечасто.

Любовь — опасное чувство, подумала Келли. Но любовь к ребенку — это совершенно иное. Она была готова на все ради Анны. У нее становилось все меньше молока, и няня посоветовала потихоньку переходить на детские смеси, однако малышке, кажется, они не слишком нравились. Келли осторожно открыла дверь детской и на мгновение застыла па пороге.

Оливия держала на руках Анну и кормила ее из бутылочки.

— Что это, черт возьми, ты тут делаешь? Оливия взглянула на Келли.

— Практикуюсь, чтобы заменять тебя в твое отсутствие.

Дрожа от гнева, Келли выхватила малышку из рук Оливии. Теперь она понимала, почему Анна плохо брала грудь.

— Убирайся немедленно и держись подальше от моего ребенка, — взорвалась она.

— Твоего ребенка? — фыркнула Оливия. — Разве ты еще не поняла? Джанфранко вышвырнет тебя, как только ты перестанешь кормить грудью, и мы заживем с ним семьей. Ваша так называемая свадьба ограничилась только гражданской церемонией в Англии, и ему даже не понадобится разводиться с тобой, чтобы обвенчаться со мной в церкви, глупая ты корова.

И Оливия удалилась.

Келли пыталась убедить себя, что это всего лишь бредни не совсем здоровой женщины. Но в глубине души она не очень в это верила. Она поступалась многим ради того, чтобы не потерять Джанфранко, но в том, что касается ее дочери, она будет сражаться как тигрица.