"Поверь своему сердцу" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 4

Он время от времени поглядывал на нее, напоминая себе, что она все же не такая юная девица, как кажется. Изящная, тоненькая, Гарриет была дивно хороша в бледно-желтом муслиновом платье и шарфе такого же цвета, накинутом на плечи, и в украшенной цветами шляпке. Как видно, Уингем неплохо ее обеспечил. Вчера на балу она была одета модно и с большим вкусом и сегодня выглядит превосходно. Тенби припомнил строгие, чинные платья, которые Гарриет носила, когда была компаньонкой у Клары Салливан. Впрочем, и тогда скучная одежда не могла скрыть ее очарования.

– Никогда не ездила в двухколесном экипаже, – сказала Гарриет, словно извиняясь. Когда экипаж поворачивал за угол, она инстинктивно ухватила Тенби за рукав. И тут же отпустила. – Я и не предполагала, что тут такая опасная дорога.

– Сделайте одолжение, держитесь за меня, – произнес герцог. – Хотя я не подвергну вас опасности, Гарриет. Слово джентльмена!

Подобное поведение любой другой женщины было бы воспринято им как кокетство, не вполне уместное в столь зрелом возрасте. Его бы это раздражило. К тому же у любой другой женщины все слова и действия были бы заранее просчитаны с тем, чтобы подтолкнуть его на ухаживание. В Гарриет не было никакой хитрости. Когда они въехали в Гайд-парк и Тенби увидел, как оживилось ее лицо и с каким интересом она принялась смотреть по сторонам, на него нахлынула нежность к ней. Большинство молодых леди в такие выезды напускают на себя нарочито скучающий вид.

– Кажется, это ваше первое знакомство с парком? – спросил Тенби.

– Ах нет!.. – отозвалась она. – Я уже прогуливалась здесь сегодня утром. Но я действительно впервые нахожусь тут в этот урочный час. Какое красивое зрелище!

Начало сезона и прекрасная погода, казалось, привели в движение весь высший лондонский свет. Лошади, экипажи всех видов, пешеходы забили въездную аллею, кареты ползли со скоростью улиток. Однако в такой день, в пять часов пополудни, никто и не надеялся передвигаться в Гайд-парке быстрее. Все приехали сюда себя показать и на других посмотреть. В первый раз с той минуты, когда герцог Тенби так невежливо опередил Кершоу и пригласил Гарриет на прогулку по Гайд-парку, он задумался над тем, как светское общество может истолковать его появление в парке с леди Уингем, принимая во внимание и то, что приглашение ее на вальс на вчерашнем балу, без всяких сомнений, произвело сенсацию. Свет заключит, что у них начинается роман. Отчего-то эта мысль вызвала у него раздражение.

– Приготовьтесь расточать направо и налево улыбки и беспрестанно восторгаться погодой, – сказал герцог Гарриет. – И не слишком огорчайтесь, когда поймете, что это ужасающе скучное времяпрепровождение.

Гарриет рассмеялась.

– Вы забыли, ваша светлость, что я живу в Бате! – воскликнула она. – Там мы только и делаем, что обсуждаем погоду, так что я настоящая искусница по этой части. Однако можно ли скучать, когда ты сама частица этого праздника? – Подняв затянутую в бледно-желтую перчатку тонкую руку, сияющая, счастливая Гарриет оглянулась вокруг.

Герцог тоже осмотрелся, он хотел увидеть все ее глазами. Большую часть своей жизни Гарриет провела в доме приходского священника в Бате. Потом какое-то время жила вместе с Салливанами в Эбури-Корт, на положении компаньонки леди Клары. Не так давно была замужем за пожилым джентльменом, страдавшим сердечной недостаточностью. Видимо, после его смерти она в течение года соблюдала траур, и лишь недавно он окончился. Посмотрев другими глазами на праздничный выезд экипажей, герцог вынужден был признать, что зрелище и впрямь феерическое. Благодаря своему положению сам он многое принимал как должное.

Теперь уже им не придется поговорить – их обязательно заметят. Они влились в шумный людской поток, и герцог вполне отдавал себе отчет в том, что после его вчерашнего появления на балу у леди Эвинли он неизбежно окажется в центре внимания, и тут уж ничего не поделать. Его друзья и знакомые с одобрением разглядывали Гарриет, приподнимали шляпы, приветствуя ее, и посылали ему лукавые усмешки. Те же, кто был представлен Гарриет на балу и, быть может, даже танцевал с ней, старались подъехать верхом на лошадях, или в экипажах, или в фаэтонах как можно ближе к их экипажу, чтобы засвидетельствовать Гарриет свое почтение. Несколько подруг леди Форбс, как видно, попросили своих спутников приблизиться к экипажу герцога Тенби и поздороваться с Гарриет. И все без исключения пытливо поглядывали на Тенби. Не так-то часто можно было увидеть герцога на променаде в Гайд-парке в компании молодой знатной дамы.

«Интересно, осознает ли Гарриет то, как триумфально она вошла в светское общество? – думал герцог. – И сколь опасны для ее репутации его ухаживания?»

Тенби коснулся полей шляпы, приветствуя Дэна Уилки, графа Биконсвуд, чье ландо поравнялось с их экипажем и поехало было дальше. Но лицо графини вдруг оживилось – у нее были другие намерения.

– Гарриет Поуп?! – вскричала она. – Это и вправду Гарриет или мне только кажется?

– Леди Уингем, Джулия! – поспешил поправить ее муж. – Как поживаете, мадам? Приветствую тебя, Арчи!

– О, добрый день, ваша светлость! – весело обратилась к герцогу графиня. – Извини, Гарриет, что назвала тебя старым именем. Прими мои соболезнования по поводу смерти твоего мужа. Клара сообщила нам о твоей потере и о том, что ты в Лондоне. Мы тебя искали… Подтверди, Дэниел.

– Заглядывали во все уголки и закоулки! – со смехом сказал граф.

– Не говори глупостей! – остановила графиня мужа. – Ты очень элегантна, Гарриет. Как я рада, что мы наконец-то отыскали тебя!

Герцог припомнил, что граф приходится кузеном Фредди Салливану. Наверное, они встречались с Гарриет, когда она была компаньонкой жены Фредди.

Гарриет улыбалась с искренней теплотой.

– Как чудесно, что я встретила вас! – воскликнула она. – Я думала, что в этом городе у меня нет знакомых, и вот такой приятный сюрприз! Но вас не было на балу у леди Эвинли вчера вечером, не правда ли?

Графиня улыбнулась.

– Дело в том, что я не совсем… – начала она и замолчала, бросив лукавый взгляд на мужа. – В этот сезон я не танцую, так ведь, Дэниэл? Это несколько утомительно. Хотя и не очень…

Герцог с улыбкой наблюдал, как покраснел его друг, когда его жена опустила глаза. Он-то сразу заметил, что она готовится подарить своему супругу еще одного наследника. Свободные и тщательно уложенные складки выездного наряда графини Биконсвуд прикрывали заметно округлившийся живот.

– Если ты не возражаешь, Гарриет, я навещу тебя, – сказала графиня. – Когда мы в Лондоне, Дэниэл ведет себя как истый джентльмен – с утра он в клубе или же занят какими-то своими сугубо мужскими делами. Мне же предназначено беречь себя, как подобает женщине в моем положении, и не вставать с постели до полудня. Можешь представить себе что-нибудь более утомительное и более несправедливое по отношению к женщине? Гарриет, где ты остановилась?

Спустя минуту-другую Биконсвуды отъехали, но с герцога было довольно, он не хотел делить Гарриет со всем светом. Как только представилась возможность, он свернул с главной аллеи и направил экипаж на менее оживленные дорожки.

– Вы не лукавили, Гарриет, когда сказали мне, что по части обсуждения погоды опыта вам не занимать, – заметил Тенби. – Погоду вы обсуждали по меньшей мере с восемью разными людьми и ни разу не повторились. Вы приятно проводите время?

– Замечательно! – сказала Гарриет. – Благодарю вас, ваша светлость, что привезли меня сюда.

– Не стоит благодарности, – ответил Тенби. – Вы все равно бы сюда поехали. – Он покосился на нее. – С Кершоу.

– Вы обошлись с ним не слишком любезно, – обронила она.

– Признайтесь, Гарриет, – герцог повернул голову и посмотрел на нее, – вы предпочли бы поехать с ним?

– Не об этом речь, – уклонилась она от ответа.

– Ну почему же? Какой смысл быть герцогом, если нельзя хотя бы изредка получать выгоду от своего титула?

– Но это нелюбезно, – продолжала свое Гарриет.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил он. – Вы предпочли бы поехать кататься с Кершоу?

Гарриет взглянула на своего спутника и покраснела. Герцог с улыбкой смотрел на нее. Догадывается ли она, что внутри у него все запело, когда он увидел этот очаровательный румянец?

– Вчера вечером вы танцевали с леди Филлис Ридер, – сказала Гарриет. – С дочерью графа. Ваша бабушка должна быть довольна.

– Она будет в восторге, – подтвердил герцог. – Но этот танец не доставил мне того удовольствия, какое я получил от нашего с вами вальса, Гарриет.

– Вам бы следовало, ваша светлость, повезти сегодня в парк леди Филлис, а не меня, – сказала она.

– Вы так считаете? – спросил герцог. – Однако, Гарриет, в такой ситуации, когда возможен хотя бы намек на матримониальные намерения, надобно проявлять особую осторожность. Что бы решил свет, если я, протанцевав с девушкой танец прошлым вечером, сегодня пригласил ее на прогулку? Завтра утром все прежде всего схватились бы за газеты и глаза проглядели бы в поисках объявления о помолвке.

– А вы, ваша светлость, еще не готовы на такой шаг? – полюбопытствовала Гарриет. – При том, что он должен быть сделан до начала сентября, так же как и объявление о свадьбе.

– Помолвка состоится, – сказал герцог. – И свадьба тоже. Но дайте мне перевести дух, Гарриет. Женитьба – шаг ответственный, потом уже ничего не изменишь. Вам не кажется?

– Вы правы, – сказала Гарриет. Секунду-другую она разглядывала свои затянутые в перчатки ладони, затем положила их на колени.

– Ваше замужество длилось не столь уж долго, – заметил он. – Сколько?

– Чуть больше четырех лет, – сказала она.

– Вы тоскуете по мужу, Гарриет? – Тенби с интересом смотрел на нее.

– Все время, – тихо ответила она. – Бывает, замужество приносит столько счастья, что оно превосходит все твои ожидания, даже при том, что ты вступал в брак по доброй воле. Надеюсь, так будет и у вас, ваша светлость.

С леди Филлис? Очень сомнительно. Право же, у него возникло чувство, что какой-то злой рок послал Гарриет в Лондон именно этой весной. Он только что принял твердое решение: стиснув зубы, исполнить свой долг и наконец жениться. Он и сейчас не отступил от своих намерений. Он даже собирался до окончания сезона порвать с Бриджет – нельзя же ухаживать за невестой и одновременно спать с любовницей, это плохой тон. Однако появление Гарриет нарушило все его планы. Он хотел ее. Но желание, которое он чувствовал сейчас, отличалось от привычного, давно знакомого ему желания. Это было не просто стремление уложить ее в постель и слиться с ней воедино, войти в нее. Что-то еще не давало ему покоя, томило, но он не мог разобраться в себе.

– А каковы ваши планы, Гарриет? – спросил он. – Вы приехали в Лондон, чтобы подыскать себе нового мужа?

– О нет! – Глаза ее округлились – она была явно шокирована, щеки вспыхнули ярким румянцем.

– Но это вполне естественно, – заверил ее герцог. – Я думаю, женщины больше, чем мужчины, должны стремиться к брачным узам, им необходимо чувствовать себя защищенными. Лондонский светский сезон – это огромная ярмарка женихов и невест, а если судить по вчерашнему балу и сегодняшнему дню, на вас, как говорится, большой спрос.

– Какая чепуха! – со смехом откликнулась Гарриет.

– Но это именно так, – возразил герцог. – Уверяю вас, вы не будете испытывать недостатка в партнерах по танцам или в кавалерах, жаждущих выехать с вами в парк, до самого конца сезона. Так что поклонников у вас будет предостаточно. Кого вы предпочитаете? Стройного красавца? Мужчину со спокойным характером? Богатого? Молодого или в летах? У вас будет из кого выбирать.

«И пусть счастливый избранник сгорит в адском пламени», – добавил про себя герцог.

– Никого я не предпочитаю, – ответила Гарриет. Герцог с улыбкой смотрел на нее. Она, конечно, ужасно растеряна, думал он, и тем не менее нет никакого сомнения в том, что она приехала сюда в поисках преемника мистера Уингема. – Я не ищу себе мужа.

– Так, значит, Любовника? – Герцог не мог отказать себе в удовольствии лишний раз полюбоваться румянцем, вспыхнувшим на ее щеках. – Вы ищете милого друга? Но и в этом случае вам нечего стыдиться. Прошло уже более года после смерти вашего мужа.

Он знал, что непростительно жесток. Ему вдруг даже подумалось: а исполнил ли покойный лорд Уингем свой супружеский долг? Вдруг да он дразнит сейчас девственницу? Она, наверное, не станет больше отвечать ему. Он был удивлен и немного испуган, увидев, как у нее дрожит нижняя губа.

– Я так по нему скучаю! – прошептала Гарриет.

Ну вот, хотя бы на один из незаданных вопросов он получил ответ. У них с Уингемом были настоящие супружеские отношения. Ей его недостает. Тенби остановил лошадей и повернулся к Гарриет.

– Примите мои извинения, – сказал он. – Я не хотел причинить вам боль.

– Вы и не причинили. – Гарриет устремила взгляд на его шейный платок. – Не знаю, ваша светлость, почему вы танцевали со мной вчера и почему вы пригласили меня на эту прогулку, тем более догадываясь, что меня собирается пригласить другой джентльмен, однако считаю, что вы не должны были делать ни того ни другого. Я думаю, вам следует предпочесть общество леди Филлис Ридер или какой-то другой девушки, которая достойна быть вашей невестой.

– Гарриет, вы отлично знаете почему, – сказал он. Ее глаза скользнули еще ниже, и тогда он приподнял ее подбородок. – По той же причине, по которой вы приняли мое приглашение на вальс, а также мое приглашение на эту прогулку. – Он поцеловал ее раскрытыми губами, чтобы почувствовать, ощутить ее вкус. Ее губы сначала сжались, потом дрогнули и раскрылись навстречу. Ему неожиданно показалось, что вокруг них вспыхнуло пламя, что воздух раскалился и перекрыл доступ кислорода. Тенби поднял голову и отнял руку от ее подбородка.

– Вот почему, – промолвил он. – Ничего не изменилось за эти шесть лет, моя маленькая скромница. Все ваши чары остались при вас. Их даже прибавилось.

– Отвезите меня домой, – попросила Гарриет. Однако он не уловил ожидаемого негодования в ее голосе, она произнесла это со спокойным достоинством.

Ах, Гарриет!

– Хорошо, – сказал он. – Разговаривайте со мной, не молчите. Поговорим о погоде.

Но она не стала говорить о погоде. К дому сэра Клайва Форбса они подъехали в молчании. В этом молчании не было места гневу и даже неловкости. Оно свидетельствовало о том, что короткий поцелуй слишком много сказал обоим и требовалось время, чтобы все осмыслить и сделать выводы.

Герцог спустил Гарриет с высокого сиденья на землю, отметив про себя, какая вся она мягкая и женственная.

– Гарриет! – нежно произнес он.

Но она только улыбнулась и протянула ему руку.

– Благодарю вас за приятную прогулку, ваша светлость, – промолвила Гарриет. – Вы так добры ко мне.

О! Она воздвигла меж ними каменную стену. Он склонился над ее рукой и ответил ей в тон:

– Очень рад, мадам, что доставил вам удовольствие. Уверен, что сегодня в парке не было ни одного джентльмена, который не позавидовал бы мне.

Она не посмотрела на него и не залилась румянцем, а молча повернулась и вошла в дом. Поджав губы, он удрученно смотрел на дверь, которую слуга захлопнул за ней. Так, значит, это конец. Конец чего-то, что на самом деле никогда и не начиналось.

Дни пролетали незаметно. Гарриет было чем занять себя. Утро она проводила со Сьюзен. Гарриет играла с ней и читала ей книжки, водила ее на прогулки в Гайд-парк. Они кормили лебедей на Серпантине или отправлялись к Тауэру и в другие примечательные места в Лондоне, которые могли пробудить интерес в девочке и остаться в ее памяти. Как тосклива была бы ее жизнь, не будь у нее Сьюзен, часто думала Гарриет, тщетно ища в ней черты, которые напоминали бы Годфри. Однако Сьюзен была точной копией своей матери, вплоть до светло-золотистых волос и зеленых глаз. Годфри был в восторге от этого сходства. Но пусть Гарриет не видела его отражения в их ребенке, она беззаветно любила и лелеяла самый драгоценный подарок, который они могли преподнести друг другу.

В иные дни она отправлялась с Амандой за покупками или же они шли в библиотеку поменять книги. Приезжала леди Биконсвуд, она настояла на том, чтобы Гарриет звала ее просто Джулия. И однажды они выяснили, что обе любят прогулки на свежем воздухе, и теперь часто вместе с детьми отправлялись в парк: Джулия – с пятилетней дочерью и трехлетним сыном и Гарриет – со Сьюзен.

– Я замечательно исполнила свой долг, – со смехом сказала Джулия на первой же их прогулке. – Сын и дочь, хотя и не в желательной последовательности, и вот как гарантия еще один мальчик, хотя Дэниэл был явно недоволен, когда я сообщила ему, что снова в интересном положении. Он придерживается мнения, что жены лишь дважды в своей жизни должны исполнять этот святой долг, даже если два первых ребенка – девочки. Считает, что все эти правила о наследниках – полнейшая чушь. А лорд Уингем – он был разочарован, что родился не мальчик?

– О нет, напротив, – произнесла Гарриет. – Он так хотел, чтобы родилась девочка, что я не на шутку испугалась: вдруг да рожу ему сына! И он хотел, чтобы она была похожа на меня.

– Его желание осуществилось, – сказала Джулия. – Мне бы очень хотелось, чтобы Анабел прекратила командовать Джеймсом. Ты только посмотри на нее! Хорошо еще, что тут нет Дэниэла, он бы ее отшлепал и сказал, что она вся пошла в меня. Знаешь, он меня просто ненавидел, когда мы с ним оба были еще детьми. Я была отчаянная, этакий мальчишка-сорванец. Дэниэл тебе подтвердит, что я понимаю его опасения. – Она засмеялась и поспешила – насколько позволяли ее габариты – к детям, чтобы побранить дочь и настроить на воинственный лад кроткого сынишку.

Вторая половина дня проходила в их совместных с Амандой визитах или в приеме визитеров – их было на удивление много. Количество поклонников у Гарриет день ото дня увеличивалось. Спустя неделю после знакомства мистер Кершоу сделал Гарриет предложение и был вежливо отвергнут. Сэр Филипп Крафтон осторожно намекнул, что они могли бы прийти к взаимному соглашению, которое не обязательно подразумевало бы женитьбу, и получил резкую отповедь. Другие джентльмены обнаруживали разные степени влюбленности. Кому-то было просто приятно проводить время в обществе Гарриет. По прошествии двух недель Гарриет насчитала шесть джентльменов, включая и сэра Генри Ньюмена, хотя он был уже далеко не молод, одному из которых она отдала бы руку и сердце, если бы и впрямь решила выйти замуж. Такой успех был очень приятен и льстил ей. По правде говоря, ошеломляющий успех для женщины, которая помнила, что значило быть Гарриет Поуп.

Чуть ли не каждый вечер они с Амандой выезжали – на бал, на прием или на раут, в концерт, в театр или в оперу. Гарриет почти забыла, что можно проводить вечера дома за чтением или за вышиванием. Хорошо еще, что светская жизнь начиналась поздно, и Гарриет успевала поиграть со Сьюзен, уложить ее в постель и почитать сказку на ночь.

Герцога Тенби она встречала часто. Он никогда не пытался избежать встречи, напротив, подходил к ней на приемах или в парке подъезжал к экипажу, в котором она ехала, чтобы обменяться любезностями, нередко, с усмешкой в глазах, пускался в рассуждения о погоде. Свет решил, что он наконец-то занялся выбором невесты и что скорее всего этой невестой станет леди Шиллис Ридер. На каждом балу он приглашал ее на один танец и, как правило, ни с кем больше не танцевал, время от времени вывозил ее в парк, однажды сопровождал в театр. Все говорило о том, что он твердо настроился исполнить свой долг перед семьей. Его бабушка будет счастлива.

Он омрачал радость Гарриет. Едва он появлялся в поле ее зрения, она уже не могла сосредоточиться ни на ком другом. Конечно, он был необыкновенно красив, но дело не только в этом. Он притягивал к себе. Куда бы он ни направился, глаза присутствующих следовали за ним, в том числе и ее глаза. И не его высокий титул тому причиной – Гарриет это чувствовала. Ей трудно было обманывать себя – она обращала на него больше внимания, чем на кого-либо другого. Она любила его все те годы, когда была замужем за Годфри, и любовь эта не угасла.

Однажды ночью она расплакалась, признавшись себе в этом. Но потом решительно утерла слезы. Ее любовь к лорду Арчибальду Винни нисколько не уменьшила ее чувство к Годфри. К нему она питала нежность и преданность, и эти чувства лишь окрепли за годы их совместной жизни, хотя замуж за него она выходила в самые тяжелые и печальные дни своей жизни, когда ею владело отчаяние.

Гарриет была рада, что герцог принял ее отказ от его ухаживаний во время той поездки по парку. Ее неприятно поразило его признание в том, что в ближайшие месяцы он намерен выбрать себе жену из знатной семьи, занимающей высокое положение в обществе. И это признание он сделал ей, Гарриет, накануне выделив ее из всех дам и девиц, присутствовавших на балу, и даже не пытаясь скрыть восхищения в своих глазах. Было совершенно очевидно, какого рода интерес он испытывает к ней. Если она не подходит на роль жены, тогда какую роль он готовил ей? Вопрос, безусловно, чисто риторический. И если она настолько тупа, что ей нужен ответ, то все его действия говорят сами за себя. Он поцеловал ее в губы в парке, где их вполне могли увидеть, и скандала бы ей не избежать.

Конечно, Гарриет ему солгала. На самом деле она приехала в Лондон в надежде найти себе нового мужа. Однако она не стала бы выходить замуж за кого попало или за того, кто был бы богат и не имел никаких других достоинств. Денег у нее достаточно. Если она и выйдет замуж, то только по любви. Или по взаимному расположению. Она уже убедилась, что симпатия и расположение – залог счастливого брака.

Непонятно, в шутку или всерьез он предположил, что она приехала сюда в поисках любовных приключений. Ему всегда нравилось поддразнивать ее и приводить в смущение. Но неожиданно для себя она вдруг задумалась над его предположением. К тому же ей запомнилась сентенция Аманды о молодых вдовушках. Хотя от одной только мысли о любовных связях щеки у Гарриет начинали пылать. Ее больно кольнуло, когда Тенби напомнил ей, что Годфри вот уже больше года как нет рядом с ней, и она с тоской осознала, как ей недостает его. Да, ей не хватает его. И их любви тоже. Выходя за него замуж, она не думала об интимной стороне их будущих отношений и, поняв, что близости не избежать, решила про себя, что обязана ее терпеть. Однако Годфри просто боготворил ее тело и с такой нежностью, с таким уважением дарил ей свою любовь! Гарриет с какого-то времени вдруг захотелось, чтобы их близость случалась чаще, чем раз в неделю. Но теперь мысль о том, что она может завести любовника, испугала ее. Гарриет была искренне благодарна герцогу Тенби за то, что после прогулки в Гайд-парке он держался от нее на расстоянии. Она не знала, как бы повела себя, продолжи он свои атаки, но впала в панику, взглянув правде в глаза. Более того, она вдруг засомневалась, так ли уж рада тому, что он держится от нее в стороне. На балу у леди Майдер Гарриет окончательно убедилась, что занимается самообманом.

Мистер Шоу отошел, чтобы взять для нее стакан лимонада, и какой-то джентльмен задержал его возле стола с напитками, втянув в длинный разговор. Гарриет испытывала не такую уж сильную жажду, скорее ей хотелось глотнуть свежего воздуха. Герцог Тенби только что кончил танцевать свой обычный – и единственный – танец с леди Филлис Ридер, и Гарриет, как всегда тщетно, убеждала себя, что она вовсе не ревнует. Ей не хотелось, чтобы он увидел, что она стоит одна. Странно было бы улыбаться, стоя в одиночестве, а все последние недели она следила за тем, чтобы он всегда видел ее веселой и улыбающейся. Без него! Хотя она и вправду веселилась и наслаждалась своим успехом в лондонском высшем свете.

Гарриет вышла из залы и направилась к двери на террасу, а поскольку по террасе прогуливались пары, она спустилась на газон. Здесь было темно. Она прислонилась к колонне, закрыла глаза и с удовольствием вдохнула прохладный воздух.

Минуту спустя какой-то мужчина спустился вслед за ней с террасы и молча остановился, глядя на нее – если он только мог ее разглядеть. Но она знала, что это он. Чувствовала всем своим существом.

Встреча и впрямь была странная. Никто из них не произнес ни слова. Какое-то время они стояли в молчании, а затем он наклонился к ней, и их губы слились. Сначала это было нежное, теплое объятие, но они все теснее приникали друг к другу, и до сознания Гарриет лишь тогда дошло, что происходит, когда его язык проник ей в рот и стал совершать кругообразные движения, все смелее и настойчивее. Она застонала, шокированная таким напором, но еще крепче прильнула к нему.

Тут она снова ощутила мраморную колонну за своей спиной, и он безмолвно застыл перед ней. Ее глаза, привыкнув к темноте, различали его черты.

– Гарриет, дольше так продолжаться не может! – тихим, охрипшим голосом сказал он. – Мы должны принять решение. Завтра же. Могу я пригласить вас на прогулку? Но не в парк, мы поедем в Кью. Завтра, во второй половине дня? – Судя по интонации, он как бы спрашивал ее, но все же это скорее звучало как приказ.

– Хорошо, – прошептала она. Еще несколько мгновений он не сводил с нее глаз, затем повернулся и исчез.

«Дольше так продолжаться не может! Мы должны принять решение…» Гарриет закрыла глаза и прислонилась головой к колонне. Она знала, какое это будет решение, если она согласится на его условия.

А если она поставит свои условия? Какими они будут?

Этого она не знала. Но она была очень напугана. И очень взволнованна. Завтра разрешится то, что началось шесть лет назад и длилось все эти годы. И для него это длилось столь же долго. То, что случилось тогда – или не случилось, – так же осталось в его сердце, как и в ее, хотя она не сразу это поняла. Значит, завтра все разрешится…

Однако если завтра он повторит свое предложение и она опять откажет ему, ничего не изменится, не так ли? Если она откажет. А если нет? Мысль о том, что она может согласиться, должна была бы привести ее в ужас, но не привела. Эта мысль повергла ее в смятение.

Прошло еще довольно много времени, прежде чем Гарриет вернулась в залу.