"Поверь своему сердцу" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 2

В юности она часто мечтала оказаться на настоящем балу. Чудесные картины вставали перед ее мысленным взором: вот она изящно скользит по паркету, и все вокруг восхищаются ею, блестящие кавалеры наперебой приглашают ее. Обычные мечты молодой девушки, в них не было ничего предосудительного, хотя ей, дочери священника, не полагалось предаваться подобным грезам. Со временем мечты эти несколько потускнели, потому что теперь она знала: этим мечтам не суждено осуществиться. Когда умер отец, они с матерью совсем обеднели. Гарриет вынуждена была, по сути, стать служанкой. Будь она Золушкой из сказки, мечты могли бы сбыться, однако Гарриет была слишком разумной и практичной особой, чтобы верить в подобные чудеса. Правда, однажды в Лондоне она несколько раз оказывалась в обществе необыкновенного красавца, и на короткие мгновения мечты ее оборачивались мучительной надеждой. Он дважды сделал ей предложение – в Лондоне и в доме Клары в Кенте – стать его любовницей.

Однако все мечты превратились в реальность, когда Годфри после смерти ее матери, другом которой он был, предложил Гарриет сочетаться с ним браком. Она не раздумывала ни минуты, хотя жениху было пятьдесят шесть, а невесте двадцать три. Годфри создал ей все условия для спокойной, обеспеченной жизни. Гарриет вышла за него замуж потому, что ей не хотелось снова становиться чьей-то компаньонкой или гувернанткой. А еще потому, что ей казалось – сердце ее скоро умрет. Если бы оно не болело столь часто и столь мучительно, она бы считала, что оно уже умерло. Годфри был необычайно добр к ней, и она платила ему тем же. Но с той поры мечты покинули ее. В свои права вступила реальная жизнь – она вышла замуж за человека, который был намного старше ее и не отличался здоровьем. Потекли довольно монотонные и скучные дни в Бате.

Однако мечты все же вернулись, превратившись в прекрасную реальность. Уж кто мог не опасаться простоять у стены весь сегодняшний бал, так это Гарриет. Едва начался бал, как Гарриет была уже приглашена, а дальше могла выбирать себе партнера из нескольких претендентов. Джентльмены один за другим просили леди Форбс представить их Гарриет. Вероятно, Аманда была даже несколько удивлена столь оглушительным успехом подруги, тем, какие знатные кавалеры ее приглашали. Ну а Гарриет подозревала, что с кем-то из кавалеров предварительно поговорили сама Аманда и сэр Клайв – на случай, если их подопечной будет грозить опасность остаться в одиночестве. Все джентльмены, с которыми Гарриет танцевала, вели с ней любезные разговоры. Некоторые из них делали ей комплименты – восхищались цветом ее волос, туалетом, глазами, улыбкой, грацией. Двое новоиспеченных поклонников сообщили ей, что в предстоящие недели будет много приемов и балов, и осведомились, будет ли она присутствовать на них? Один джентльмен попросил у Гарриет разрешения нанести ей на следующий день визит.

Все было замечательно, такого успеха Гарриет и не ожидала. Глупо было так волноваться накануне, в конце концов это всего лишь бал. Вести учтивый разговор, с дамой и делать ей комплименты – святая обязанность джентльмена. И все же приятно слышать любезности, решила Гарриет. Жизнь не баловала ее развлечениями, и, наверное, поэтому она и не пыталась скрыть свое радостное настроение, хотя знала, что светские модницы считают хорошим тоном напускать на себя скучающий вид. Она не сомневалась, что щеки у нее разрумянились, глаза блестят, а губы все время улыбаются. Но это нисколько ее не смущало.

Кадриль кончилась, мистер Кершоу вернул Гарриет под крылышко мистера Хэммонда, и она улыбнулась им обоим. Мистер Хэммонд поджидал свою подопечную, чтобы представить ей сэра Филиппа Крафтона. Тот вежливо поклонился и пригласил Гарриет на следующий танец. Минут десять между танцами они вели оживленный разговор. К ним присоединился мистер Селуэй, с которым Клайв познакомил Гарриет еще в начале вечера.

«Кажется, я действительно пользуюсь успехом, – подумала Гарриет. – Можно сказать, не успела появиться, как уже покорила высший лондонский свет. В „нежном“ возрасте – в двадцать восемь лет! Будучи вдовой и матерью четырехлетней дочери». Промелькнувшие мысли позабавили ее, и она весело рассмеялась над какой-то остротой мистера Селуэя. И поймала его взгляд – он откровенно любовался ею. Годфри всегда говорил, что зубы у нее очень красивые.

Мистер Селуэй что-то рассказывал. Гарриет догадывалась, что теперь он пригласит ее на танец. Но его прервал женский голос – леди Эвинли произнесла ее имя. До этого хозяйка бала не единожды представляла Гарриет кого-то из своих гостей. На сей раз с ней был высокий, необыкновенно элегантный джентльмен. Одет он был не так, как другие, – черный сюртук и бриджи до колен. Гарриет скользнула по нему взглядом, прежде чем повернуться к леди Эвинли. Однако так и не повернулась к ней…

Волосы у него были светлые и очень густые. Красивое, аристократическое лицо, тонкие губы. И светлосерые, словно серебристые, глаза. Они всегда зачаровывали ее. Обычно эти глаза отвечали ей чуть насмешливым, ироничным взглядом, но сейчас они пристально смотрели на нее.

В последний раз она видела его, когда он приехал из Лондона в Эбури-Корт, чтобы повторить свое предложение. Она опять отказала ему, и он поцеловал ее и уехал. Она неподвижно стояла на крыльце, медленно отсчитывая минуты, пока не уверилась, что он уже не услышит, если она позовет его. Что она не бросится вдогонку и не станет умолять его взять ее с собой в любовное гнездышко, которое он ей устроит.

Красавец с серебристыми глазами поклонился. Гарриет была смущена: как долго они молча смотрели друг на друга? Она отдавала себе отчет, что улыбка сошла с ее лица, хотела улыбнуться снова и не смогла.

– Так, значит, я не ошибся, – произнес он мягким, приятным голосом, который сразу же ей вспомнился. – Мы уже знакомы с леди Уингем, только прежде я знал ее как мисс Гарриет Поуп.

Гарриет присела в реверансе, чувствуя, как дрожат колени. Лишь теперь она осознала, что ей это не снится. Она вновь видит его! И он ничуть не изменился. Не постарел. Все так же красив.

– Милорд… – насилу выговорила она.

– Вы ошиблись, леди Уингем, – сказал он, и в глазах его появились те самые смешливые искорки. – Вам следовало сказать «ваша светлость». Подозреваю, что вы не услышали ни слова из того, что говорила вам Хлоя. – Пальцы его теребили шнурок, на котором висел монокль.

– Его светлость герцог Тенби. Леди Уингем, – промолвила леди Эвинли, и Гарриет поняла, что она повторяет это во второй раз. Краска снова прилила к ее щекам.

– Прошу меня извинить, ваша светлость! – Схватив висевший у нее на запястье веер и начав энергично им обмахиваться, поспешно поправилась Гарриет.

Наконец она вновь улыбнулась и попыталась обрести то приподнятое настроение, в котором пребывала до встречи с Арчибальдом. Минута для этого выдалась: герцог Тенби раскланивался со стоявшими вокруг Гарриет джентльменами и заверял леди Эвинли, что представлять его им нет нужды – он с ними знаком.

– Леди Уингем, – он повернулся к Гарриет, – не окажете ли мне честь протанцевать со мной следующий танец?

– Сожалею, но он уже обещан сэру Филиппу Крафтону, – ответила Гарриет, бросив взгляд поверх плеча герцога Тенби на сходившиеся в центр залы пары.

– А танец за ним – мой, Тенби, – сказал мистер Селуэй.

Гарриет не стала ему возражать, хотя, насколько она помнила, следующий танец она никому еще не обещала.

Герцог бросил взгляд на леди Эвинли:

– Скажите, Хлоя, когда следующий вальс? Надеюсь, вальсы еще будут?

– Перед ужином, Тенби, – промолвила леди Эвинли. – Если вы намереваетесь танцевать именно вальс, ваша светлость, боюсь, все мои гости попадают в обморок.

Серебристые глаза снова обратились на Гарриет. Сэр Филипп уже подставил руку, чтобы вести ее на середину залы.

– Итак, вальс перед ужином, леди Уингем. Вы будете танцевать его со мной? – спросил герцог, и это скорее прозвучало как приказ.

– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Гарриет и взяла под руку сэра Филиппа. Сердце ее отчаянно колотилось.

– Кажется, сегодня героем бала буду я, – со смехом заметил сэр Филипп. – Увел даму из-под носа самого герцога Тенби!

– А я и не знала, что он теперь герцог, – невпопад откликнулась Гарриет.

– И уже не первый год высший свет с нетерпением ждет, когда он начнет проявлять интерес к дочкам на выданье, – продолжал сэр Филип. – Между тем он так старательно избегает бальных зал, как будто в них свирепствует чума. И никто никогда не видел его танцующим. Некоторые дамы даже сомневаются, умеет ли он вообще танцевать. Берегитесь, леди Уингем! Как бы он не оттоптал вам ноги. – Сэр Филипп все посмеивался.

«Или же я оттопчу ему ноги!» – подумала Гарриет. Она тайком огляделась вокруг: герцог Тенби исчез, как будто его и не было. Может, ей все-таки показалось? Может, она просто вообразила себе, что он выделил ее из всех присутствующих и настойчиво добивался, чтобы она пообещала ему вальс? И это при том, что он никогда обычно не заглядывает в бальную залу и никогда никого не приглашает танцевать… Нет, ей не почудилось. Иначе не колотилось бы так ее сердце. Да и сэр Филип не стал бы посмеиваться и не сказал бы того, что сказал.

Герцог Тенби… Она и не знала, что его дед носил титул герцога. Не знала, что дед умер. Его светлость… Странно было называть его другим именем. Будто все-таки это не он. Будто она внушила себе, что это прежний лорд Арчибальд Винни. Будто герцог, которому она только что была представлена, очень похож на лорда Винни. Однако он ведь сказал леди Эвинли, что они были знакомы раньше, что он знал ее, когда ее звали Гарриет Поуп.

– Все дамы на этом балу, старые и молодые, умрут от зависти к вам, леди Уингем, – между тем говорил ей сэр Филиш – А завтра о вас будет судачить весь Лондон.

– Какая нелепость! – откликнулась Гарриет. – И все лишь потому, что я повальсирую с герцогом Тенби? Но вот сейчас мы танцуем с вами; мистер Кершоу, мистер Хэммонд и другие джентльмены танцевали со мной. Скажите, пожалуйста, чем он отличается от других?

Сэр Филип рассмеялся:

– Хотя бы тем, что он герцог, а мы нет, мадам.

В зале явно что-то происходило. Поначалу Гарриет казалось, что ей это мерещится. Но танец продолжался, они стали разговаривать с сэром Филиппом на другие темы.

Время от времени взгляд Гарриет падал на другие танцующие пары и на дам, по большей части пожилых, которые сидели вдоль стен залы. Куда бы Гарриет ни взглянула, она замечала наставленные на нее лорнеты и монокли. Выходит, это вовсе не игра воображения!

Лорд Арчибальд Винни стал герцогом Тенби. Молодой и неженатый, он был прекрасной партией. Видимо, сегодня – впервые после того как он унаследовал герцогский титул – он ступил в бальную залу и пригласил даму на танец. Этой дамой стала она, Гарриет. Интересно, как бы отнеслись к ней столь заинтригованные ею дамы, узнай они, что шесть лет назад она в одночасье могла стать содержанкой лорда Арчибальда Винни? И как скоро она наскучила бы ему и сколь щедро он вознаградил бы ее, дав ей отставку?

«Однако не случится ли так, что он еще раз повторит свое предложение?» – мелькнуло в голове у Гарриет, и у нее сжалось сердце.

Танец кончился. Сэр Филипп подвел Гарриет к Аманде и мистеру Хэммонду. Четверо джентльменов поджидали ее там, чтобы быть ей представленными, и еще двое присоединились к их кружку перед тем, как мистер Селуэй увлек Гарриет на следующий танец.

– Ты входишь в моду, дорогая! – шепнула на ухо Гарриет леди Форбс, улучив минутку. – Грандиозный успех – тебя почтил вниманием сам герцог Тенби! Это особая честь.

«Проклятие, она стала еще красивее! Впрочем, почему бы ей и не быть красивой – она ведь так молода». Герцог Тенби стоял в небрежной позе за креслом лорда Брюса Ингрэма в карточной гостиной. Брюс, кажется, готовился сделать очередной неудачный ход, и герцог поджал губы. Если ставки высокие, он здорово проиграется. Обычная история! Недаром его светлость старательно избегал играть в паре со своим другом.

Тенби все еще не мог прийти в себя. Сначала, увидев Гарриет, он засомневался, не ошибся ли, но затем удостоверился, что это действительно она. Словно призрак явился из прошлого. Когда Тенби вспоминал о ней, ему представлялось, что она ведет тихую и нудную жизнь в чьем-то доме, давая похотливым хозяевам достойный отпор, какой она дала ему, защищаясь своей девственностью точно броней. Она хотела его – он это знал. В последнюю их встречу она почти призналась ему в этом, однако с милой серьезностью, от которой он терял голову, добавила, что искушение – это еще не грех; грех, когда поддаешься искушению.

Он уже был готов жениться на ней, но в это время тяжело заболел его дед. Во всяком случае, он тогда точно решил предложить ей руку и сердце. Быть может, она отказала бы ему. Он собирался просить ее стать его женой потому, что не видел другого выхода. Только в супружескую постель он мог ее заманить, это он понимал. А еще потому, что был в нее влюблен, – он сгорал от страсти. Впоследствии он и сам недоумевал, что заставило его так круто изменить своим правилам? Что толкало на поступок, который противоречил его знатному происхождению и аристократическому воспитанию и поверг бы в шок всю его семью? Однако время шло, и образ ее постепенно потускнел в его памяти. Ему стало казаться, что ничего особенного в ней и не было. Милая, тихая девушка, краснеющая по любому поводу. Подобные качества вовсе не привлекали его в женщинах. Просто он ожидал, что без особых хлопот сделает ее своей любовницей – убеждал он себя спустя некоторое время, – и раздосадовался, что какая-то служанка отвергла его.

Но это был самообман – Гарриет Поуп он помнил все шесть лет. Конечно же, она произвела на него неизгладимое впечатление. Более того, он действительно был в нее влюблен – и теперь, не без удивления, окончательно в этом убедился. Тут герцог поморщился, потому что Брюс Ингрэм сделал-таки фатальный ход… То было желание не просто овладеть ею, хотя и оно, безусловно, присутствовало. То было желание обладать ею и самому принадлежать ей. Осознание этого потрясло герцога. Он никогда не испытывал таких чувств ни к одной из своих любовниц. Не было ничего подобного и с Бриджет – его теперешней любовницей. Он навещал ее только затем, чтобы получить физическое удовлетворение. Его ничуть не интересовало, питает ли она какие-то чувства к нему.

– Проклятие! – Лорд Брюс с шумом отодвинул кресло и встал. – И зачем я беру в руки эти чертовы карты, Тенби? Хоть бы раз повезло!

Герцог мудро промолчал и не стал объяснять другу, что дело не только в везении.

– Кликни лакея, чтобы тебе наполнили бокал, – обронил он.

Лорд Брюс согласно кивнул и подал знак лакею.

– Ну как, Тенби, ты набрался храбрости, приглядел себе красотку? – спросил он. – Подумай, сколько трепетных надежд угасло, когда ты покинул залу. А может, сыграем партию?

– Знаком ли ты с лордом Уингемом? – вопросом на вопрос ответил Тенби.

Лорд Брюс с минуту подумал.

– Признаться, не помню. А что случилось?

– Вальс перед ужином я танцую с его женой, – сказал герцог.

Лорд Брюс усмехнулся.

– Стало быть, старина, один решительный шаг ты все-таки сделал, – подытожил он. – Однако какая досада – первая же красотка, на которую ты положил глаз, оказалась неходовым товаром! Нет, право же, им следует носить опознавательные знаки. К примеру, разноцветные украшения в прическах – они же вплетают сливы и прочие фрукты в свои локоны. Желтые пусть будут для замужних, красные – для одиноких девиц и дам, розовые – для замужних, но все еще пользующихся спросом, синие – для одиноких, но не представляющих никакого интереса. Ты со мной согласен? Тогда мужчина наверняка не попадет в дурацкое положение.

Но герцог не слушал своего приятеля. Он гадал, кто такой этот лорд Уингем, как давно она за ним замужем, как сильно она его любит? Красивый ли он, черт бы его побрал? Судя по фамилии, он достойный джентльмен. Быть может, кто-то из ее бывших хозяев, который, подобно ему самому, открыл, что есть лишь одна возможность заполучить мисс Гарриет Поуп – а именно предложить ей супружеское ложе. Видимо, этого она и дожидалась – обручального кольца в обмен на свою невинность. И от него она ждала того же? Признаться, она была близка к цели!

Однако почему он злится? Каждая женщина стремится к тому же, разве не так? Продать себя подороже мужу – вот в чем заключается добродетель. Хороший муж или плохой – это уже другой вопрос, но Гарриет заключила сделку с неким мистером Уингемом. И всего лишь. Хотелось бы узнать, счастлива ли она, считает ли, что совершила удачный обмен? Во всяком случае, пока она не увидела его – герцога Тенби, вид у нее был вполне умиротворенный.

Но – тысяча чертей! – как же она была хороша, когда залилась румянцем! А он не мог устоять перед соблазном и не поддразнить ее, как он всегда делал прежде, – ему так нравилось смотреть, как нежный румянец проступает на ее щеках. Оказалось, краснеет она точно так же, как и шесть лет назад. Впрочем, надо полагать, у нее это легко получается. И сколько же ему еще ждать вальса?

– Арчи, ты просверлишь дыру своим негодующим взглядом, – сказал лорд Брюс.

Герцог непонимающе посмотрел на него, нахмурился и снова уставился в какую-то точку на ковре.

– Наверное, она писаная красавица, – заметил лорд Брюс. – Но ведь не красивее Бриджит? И вряд ли сможет с ней соперничать в искусстве любви. Это просто невозможно, не так ли, Арчи?

– Запомни, Брюс, мы говорим о леди, – с аристократическим высокомерием оборвал его герцог, играя ручкой монокля. – О жене лорда.

Лорд Брюс, ничуть не смущенный упреком, засмеялся.

– Все ясно – она красавица! – воскликнул он. – Я должен посмотреть на нее, Арчи, пусть даже для этого мне придется второй раз за вечер вступить в логово львиц. Последний перед ужином вальс. А за ним и ужин. Бедняга лорд Уингем! Кто-то должен его предупредить. А что, если он свирепый великан и не питает ни малейшего почтения к герцогскому титулу? Остановись, Арчи! Не ищешь ли ты своей погибели?

– Я вовсе не собираюсь похищать его жену прямо из бальной залы! – сказал герцог с такой надменностью, что, услышь его кто-нибудь стоявший поблизости, наверняка бы оробел.

Но его друг все посмеивался:

– Ну тогда умыкни ее из какого-нибудь дальнего и темного уголка – так будет вернее. Однако, Арчи, поспеши – ужин близится. Тому свидетель – мой желудок, он у меня не хуже песочных часов, никогда не ошибается.

«Проклятие!» – ругнулся герцог, выпустив из пальцев монокль и устремившись к двери. Он нервничал. Сейчас он будет с ней танцевать. Танцевать с Гарриет Поуп, юной девушкой, компаньонкой жены Фредди. С девушкой, которая вышла замуж за другого и теперь, быть может, вовсе им не интересуется, разве что изредка предается ностальгическим воспоминаниям.

Скорее всего он нервничает просто потому, что сейчас ступит в бальную залу. У него такое предчувствие, что сию минуту изменится весь его привычный и удобный уклад жизни. Можно считать это уже свершившимся фактом – герцог входил в залу. И сразу почувствовал себя неуютно, но все же расправил плечи и принял высокомерный и чуть скучающий вид, который спасал его от нежелательных атак все последние годы. Брюс шел с ним рядом. Ее герцог увидел сразу – окруженная поклонниками, раскрасневшаяся, смеющаяся Гарриет. Совсем другая Гарриет, непохожая на прежнюю скромницу.

– Которая? – спросил лорд Брюс.

– Стоит перед леди Мьюир, – бросил герцог, отводя взгляд от Гарриет. Предыдущий танец только что кончился, значит, следующий – вальс. – В окружении поклонников.

Лорд Брюс помолчал.

– Да-а… – протянул он немного погодя, – спору нет, красавица! И даже редкостная красавица. Бедняжка Бриджит, я слышу похоронный звон. Мне не мерещится – звонят колокола? Или леди – добродетельная супруга? Представляешь, какая это будет тоска, Арчи? От души сочувствую, дружище!

– Пойду приглашу ее, – сказал герцог, направляясь через залу и снова чувствуя на себе взоры присутствующих. Ну что ж, он повальсирует с ней, потом пригласит на ужин, если неизвестный ему лорд Уингем не станет возражать. А затем отправится к Бриджит и не даст ей всю ночь сомкнуть глаз, чтобы изгнать призрак, которому надлежало быть изгнанным еще шесть лет назад.

Гарриет почувствовала его приближение, он мог бы с уверенностью это утверждать, хотя и стояла вполоборота к нему. Он наблюдал, как ярче зардел румянец на ее щеках, как застыла улыбка на устах. Робин Хэммонд что-то говорил ей, но вряд ли она его слышала. Вспоминала ли она его хоть изредка за эти годы, думал герцог, и если вспоминала, то как? Со стыдом? С негодованием? Сравнивала ли то давнее свое увлечение со своим чувством к мужу?

– Леди Уингем? – Герцог Тенби поклонился Гарриет, и все ее кавалеры повернулись к нему. Ему показалось, что он на сцене и вся зала с интересом следит, как разворачивается маленький спектакль. – Если не ошибаюсь, вальс вы обещали мне?

– Да, благодарю вас.

Она одарила его взглядом своих зеленых глаз. А он и не помнил, какого цвета у нее глаза. Теперь, глядя в них, он диву давался: как он мог забыть? Точно, они зеленые. Большие глаза, открытый, тревожащий взгляд. Может, оттого он и забыл об их цвете – когда в них смотришь, кажется, что заглядываешь прямо ей в душу. И она не ставит никакой преграды, ничем не защищает себя. Не то что другие. Еще одна ее привлекательная черта, и немедленно возникает желание ее защитить. У него, во всяком случае, так и было.

Она легко оперлась на его руку и случайно коснулась кончиками пальцев его обнаженного запястья. Было что-то неизъяснимо чувственное в этом прикосновении. Множество раз женские пальчики касались его руки, но ничего подобного он никогда не испытывал… Герцог Тенби вывел Гарриет на середину залы. Голова ее едва достигала его подбородка. Ему казалось, что прежде Гарриет была даже меньше ростом, но может быть, ее девичья хрупкость производила впечатление необычайной миниатюрности? От нее исходил приятный аромат. Он попытался определить, что это за духи, и решил, что это просто запах свежести.

Герцог остановился, и она повернулась к нему, упершись взглядом в его шейный платок. Арчибальд очень гордился своим умением красиво завязывать шейные платки. Почти сразу же заиграла музыка. Гарриет легонько опустила руку ему на плечо. И снова он кожей почувствовал это прикосновение – точно любовную ласку. «Однако у меня явно разыгрывается фантазия», – отметил он про себя. Он обнял ее за талию и ощутил, какая она тонкая и теплая. Затем взял ее руку в свою. Они двинулись в такт музыки.

– Ну вот мы и снова встретились, моя маленькая скромница, – мягко заговорил Тенби. Он и не предполагал, что скажет ей те слова, которые говорил когда-то.

Ресницы ее поднялись, и она взглянула ему прямо в глаза. Он чуть было не отшатнулся назад от этого взгляда.

– Да, милорд, – сказала Гарриет. Сердце его словно сделало кульбит, когда ее щеки начал заливать румянец – он так ждал его! – Да, ваша светлость, – поправилась она.