"Подари мне все рассветы" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 8

Они пробыли в дороге еще три дня. Одну ночь они провели в Лейрии, где Жуана предпочла заночевать вместе с Матильдой в монастыре, а следующую ночь — в Коимбре, где она остановилась у своих друзей. К следующей ночи они добрались наконец до Висо, расположенного на высоком плато с красивейшими церквями и кафедральным собором и окруженного крепостной стеной.

Капитан Блейк еще никогда в жизни так не радовался прибытию в пункт назначения. За последние три дня он почти не разговаривал с маркизой. Однако она по-прежнему улыбалась ему, возможно, насмешливо — трудно сказать. И он, как обычно, должен был помогать ей садиться в экипаж и выходить из него. Но в течение пути он все время думал о том, как изящна ее ручка, как легко тело, и ощущал нежный запах ее духов, который покорил его на вилле в Обидосе.

Он мечтал поскорее вернуться в полк, сожалея о том, что его вызвали в Висо. Ему хотелось освободить лейтенанта Рида, заменявшего его на посту командующего полком все долгие зимние месяцы. Он хотел на время выбросить все мысли о женщинах, особенно об одной из них, и сосредоточиться на работе. Шла вторая половина июня. Французы наверняка скоро перейдут в наступление. Удивительно, что они столько времени ждут. Пройдет еще немного времени, и наверняка состоится генеральное сражение.

Тетушка Жуаны жила в центре города на кафедральной площади, где проживала знать и находилась резиденция епископа. Он спешился, чтобы в последний раз помочь маркизе выйти из экипажа.

— Капитан Блейк, — сказала она, с улыбкой подавая ему руку в перчатке, — мы, несмотря ни на что, прибыли благополучно. Я непременно сообщу Артуру, что вы уберегли меня от всех дорожных опасностей.

В ее голосе слышалась явная насмешка. В дороге ей ничто не угрожало, кроме него. А от него она сумела защититься сама. Его язык до сих пор побаливал, когда на него попадало что-нибудь горячее.

— Надеюсь, путешествие не причинило вам слишком больших неудобств, мэм, и не показалось скучным, — отозвался он.

— Как можно! — воскликнула она и рассмеялась. — Ведь в пути меня развлекал такой великолепный собеседник, как вы, капитан!

Можно уходить? Или следует проводить ее в дом? Он в тысячный раз остро ощутил нехватку знания элементарных правил поведения.

— Не буду вас задерживать. Вам, наверное, не терпится доложить в штабе и узнать, где вас расквартировали. Всего доброго, капитан, — сказала она, но руку оставила в его руке.

— Прощайте, мэм, — поклонился он. И сделал то, что, как он надеялся, от него ожидалось: взглянув ей в лицо, он поднес к губам ее руку. Он заметил, что она наблюдала за соединением их рук, и губки ее чуть приоткрылись. Боже милосердный, он все еще помнил вкус ее губ и остроту ее безупречных зубок!

— Ваша тетушка будет рада видеть вас живой и здоровой, — проговорил он.

Она улыбнулась.

— Никогда не говорите «прощайте», капитан. Кто знает, быть может, мы с вами еще встретимся. — Она наконец отняла у него свою руку, и он понял, что его отпускают.

Он вскочил в седло, отсалютовал ей и почувствовал такое облегчение, какое, наверное, испытывает узник, освобожденный из заключения. Видит Бог, он очень надеется, что они больше никогда не увидятся.

На квартире, куда его поставили прошлым вечером, капитан Блейк узнал от своих товарищей офицеров, что французская армия, предназначенная для вторжения в Португалию — армия Португалии, как любил ее называть Наполеон Бонапарт, — все еще дислоцировалась в Саламанке и ее окрестностях. Ею командовал пятидесятилетний маршал Андре Массена. Основной контингент английской и португальской армий под командованием виконта Веллингтона был сосредоточен в центральной части Португалии в ожидании предполагаемого вторжения с востока. Подразделение легкой артиллерии по-прежнему патрулировало границу вдоль реки Коа, охраняя ее от внезапных вылазок французов и предотвращая любые их попытки собрать разведывательную информацию.

Несмотря на то, что было уже начало лета, больших изменений не наблюдалось. На следующее утро после прибытия в Висо капитан Блейк мерил шагами приемную в штаб-квартире и мечтал о том, чтобы поскорее оказаться со своими на реке Коа. Он уже истосковался по чувству опасности, возбуждению и по ощущению того, что ты находишься на важном рубеже в самое нужное время. Он надеялся, что его немедленно направят туда и что в Висо его вызвали лишь для того, чтобы захватить с собой кое-какие документы или послание генералу Кроуфорду, возглавлявшему дивизион.

Он ждал уже два часа, а потом появился штабной офицер и пригласил его к главнокомандующему.

Капитана Блейка всегда удивляло двойственное впечатление, которое производил виконт Веллингтон. На первый взгляд он казался простым и непритязательным человеком. У него было суровое лицо, крючковатый нос, тонкие губы и проницательный взгляд. Он не носил военной формы, а одевался в обычную, скромную и ничем не примечательную одежду. Но после первых минут общения с ним человек начинал понимать, какая перед ним решительная, властная, незаурядная личность. Где бы он ни появлялся, все внимание немедленно приковывалось к нему. Всех притягивали его необыкновенная сила воли, большое внутреннее обаяние и необычайная энергичность натуры.

— А-а, капитан Блейк, наконец-то! — Он поднял глаза от бумаг, лежавших на письменном столе, и кивком головы поприветствовал вошедшего.

— Я старался добраться как можно скорее, сэр, — сказал Блейк.

— Мой офицер вернулся и доложил о вашем прибытии еще вчера утром, — сказал виконт.

Блейк возмутился.

— Но мне было приказано сопровождать маркизу дас Минас, сэр, — напомнил он генералу.

— А-а, Жуану. — Веллингтон положил на стол гусиное перо. — Весьма приятная леди, не так ли?

Блейк кивнул, решив, что вопрос чисто риторический.

— Насколько хорошо вы владеете французским языком? — спросил Веллингтон. — Я, например, знаю французский весьма посредственно.

— Я его понимаю, и меня тоже, кажется, понимают, — сказал капитан.

— А испанский? — спросил генерал, но сразу же махнул рукой. — Напрасный вопрос. Я знаю, что вы бегло говорите по-испански. Мне нужно послать вас в Саламанку.

Блейк стоял спокойно, стараясь ничему не удивляться. Он не сомневался, что последуют разъяснения.

— Так сказать, прямо в логово льва или осиное гнездо, — сказал лорд Веллингтон. — Вас возьмут в плен. Позаботьтесь о том, чтобы на вас был военный мундир. Как вам, несомненно, известно, французы, как и мы, весьма учтиво обращаются с военнопленными. Зато с пленными не в военных мундирах они обращаются с такой варварской жестокостью, что невольно начинаешь сомневаться, можно ли назвать их цивилизованной нацией.

На сей раз Блейку было гораздо труднее удержаться и не поднять удивленно брови. Значит, его задача будет заключаться в том, чтобы проникнуть во вражеский лагерь и позволить взять себя в плен?

— Конечно, вы не просто явитесь в город и сдадите офицерскую саблю, — продолжал генерал, как будто прочитав мысли капитана. — Вы свяжетесь с отрядом испанских партизан, которым руководит Антонио Бекер, а подробности обо всем вы получите позднее у моего секретаря. Вы должны продемонстрировать перед врагами ваши искренние переживания из-за того, что попали в плен, потому что при вас будут кое-какие документы, тщательно спрятанные, но, конечно, с расчетом на то, чтобы их нашли.

Блейк молча слушал, зная, что на данном этапе вопросы и реплики бесполезны.

— Садитесь, капитан, — предложил виконт, вставая. — Я объясню ситуацию. Достаточно сказать, что я люблю, чтобы важная информация была известна только узкому, абсолютно необходимому числу людей. То, что я намерен сказать сейчас, известно очень немногим даже среди моих старших офицеров. Но прежде чем я открою вам цель задания, должен спросить: вы желаете его выполнить? Не буду напоминать, что оно связано с риском и поэтому должно выполняться исключительно на добровольных началах.

— Я готов, сэр, — отозвался Блейк, хотя ему не очень были приятны возможные последствия выполнения задания. Плен? Унизительная сдача личного оружия французам? И продолжительное тюремное заключение?

— То, что я вам сейчас скажу, капитан, предназначено только для ваших ушей и не должно разглашаться даже под пытками, хотя я не думаю, что вам грозит подобная судьба, конечно, при условии, что на вас будет надет военный мундир. Когда вы ехали к северу, не заметили ли вы по дороге чего-нибудь необычного?

Блейк задумался.

— Очень немногое, сэр, — признался он, вспомнив, как нервничал на перевале Монтачике майор Хэнбридж. — Похоже, что большие группы крестьян занимаются укреплением оборонительных сооружений к северу от Лиссабона вплоть до Торриш-Ведраша, однако их усилия кажутся бесполезными и довольно жалкими. Каких-либо признаков военной деятельности я не заметил.

— Понятно, — кивнул Веллингтон. — Ваши слова меня радуют. Значит, мои офицеры инженерных войск не только умны, но и предусмотрительны. Прошлой осенью, капитан Блейк, я приказал построить практически непреодолимые линии мощных оборонительных сооружений, расположив их в виде трех концентрических окружностей к северу от Лиссабона, причем самая северная их оконечность проходит через Торриш-Ведраш от океана до реки Тахо. Не буду вдаваться в подробности, но здесь используются старинные замки, церкви и башни, приспосабливают даже скалы. Сооружения почти готовы, капитан. Мы с моими офицерами инженерных войск называем их «линиями Торриш-Ведраша». Когда работы будут закончены, они превратятся в непреодолимые для всякого рода вражеской армии оборонительные линии. Любая армия, движущаяся на Лиссабон с севера, сможет сдерживаться неопределенно долгое время. Мы удержим наш единственный плацдарм на Европейском континенте и в конце концов, собравшись с силами, мало-помалу отберем завоеванные земли у Наполеона Бонапарта. В настоящее время численность нашей армии недостаточна, чтобы перейти в наступление.

Блейк слушал как завороженный.

— Когда Массена приведет свою армию в Португалию, — сказал виконт, — что он наверняка вскоре сделает, как только падут Сьюдад-Родриго и Алмейда, он углубится на значительное расстояние в горы и окажется далеко от источников снабжения армии. Ему придется туго. Жителей уговорят уйти до его прихода и сжечь все продовольственные и другие припасы, которые они не смогут унести с собой. Поначалу это его не будет сильно беспокоить, потому что у него, как он полагает, богатые запасы в Лиссабоне, за счет которых он надеется прокормить армию. Но когда он дойдет до оборонительной линии Торриш-Ведраша, капитан, ему придется выбирать между трудным отступлением в конце года с полуголодной армией и бесполезными попытками прорваться в Лиссабон сквозь оборонительные линии. В любом случае он наверняка потеряет значительную часть своей армии.

Виконт Веллингтон, шагавший туда-сюда по кабинету, вернулся к письменному столу и сел, глядя на Блейка.

— Мой план может не сработать только в том случае, если Массена не оправдает моих ожиданий и сделает по-другому. Конечно, есть возможность, что он пойдет в Лиссабон с юга, но там у нас тоже возведены оборонительные сооружения от реки Тахо, хотя они далеко не такие мощные. Однако я не думаю, что он пойдет с юга. Я считаю, он будет действовать предсказуемо, но при условии, что во время отступления в Лиссабон оборонительные сооружения будут уничтожены. Они будут ругать меня на чем свет стоит.

— Да, сэр, — сказал капитан Блейк. Слава Богу, подумал он, что майор Хэнбридж заставил их поскорее миновать перевал и маркиза не успела засыпать их опасными вопросами.

— Моя армия проделала великолепную работу для того, чтобы наглухо закрыть границу для французской разведки, — сказал лорд Веллингтон. — Все говорят о том, что французы не знают, что их ожидает. Но кое-какая утечка все-таки может произойти, капитан. За последние несколько недель меня тревожат три вещи. Мои люди доложили, что небольшие отряды Массены ведут разведку вдоль южной дороги. А наши испанские друзья сообщили мне, что в руки французов попали какие-то документы, по описанию подозрительно похожие на неразмеченные чертежи линий Торриш-Ведраша. Может быть, они начинают подозревать правду? Вот вопрос, который я пытаюсь решить. А в-третьих, они еще не начали переброску войск, хотя скоро наступит июль. Что-то их явно встревожило. Может, они действительно заподозрили правду? Повернут ли они на южную дорогу?

Он поставил локти на подлокотники кресла и сцепил пальцы, задумчиво глядя на капитана Блейка.

— Вы попадете в плен, имея при себе чертежи оборонительных сооружений. Конечно, чертежи, вводящие в заблуждение, но способные убедить наших друзей в том, что мы ожидаем их с юга, тогда как на севере у нас оборона весьма слабая. Вам придется на допросах убедить французских офицеров в подлинности чертежей, в том, что они оказались у вас, потому что вы направлялись в Испанию. Вам надлежит обговорить детали с моим секретарем и сообщить о результатах завтра утром. Надеюсь, что через два или три дня вы уже будете в пути. Вам понятно ваше задание?

— Любой ценой добиться того, чтобы французская армия двинулась северной дорогой, сэр, — отозвался капитан.

— И чтобы они не остались на месте и не двинулись южным путем, — добавил виконт Веллингтон.

— Так точно, сэр. Я понял.

— Когда вы обдумаете все, что я сказал, у вас, естественно, появятся вопросы. А может быть, они уже появились?

— Скажите, сэр, должен ли я, если мне предложат, дать слово чести не участвовать в военных действиях? — спросил капитан, облизнув пересохшие губы.

— Непременно дайте слово чести, — потребовал Веллингтон. — Я не хочу, чтобы ваш плен был связан с личными неудобствами.

— Значит, вы не хотите, чтобы я попытался совершить побег, сэр?

— Конечно, нет, если вы будете связаны словом чести и если те, кто захватит вас в плен, не нарушат правила вежливого обращения. Со временем вас обменяют на французского военнопленного того же ранга. Еще вопросы есть?

— Пока нет, сэр, — сказал капитан Блейк. У него защемило сердце. Не успел он глотнуть свободы после многих месяцев заточения в госпитале, как готов совершенно добровольно расстаться с ней снова, причем неизвестно на какой срок. И пока его друзья, его полк и его армия готовятся к битве, он будет находиться в плену у врага. Причем, если он даст слово не участвовать в военных действиях, офицерская честь не позволит ему даже попытаться совершить побег.

— Если обмен военнопленными состоится достаточно скоро или если вас вдруг освободят по какой-то другой причине, капитан, я надеюсь, что вы поможете нашему общему делу, убеждая жителей страны сжигать все при отступлении, не оставляя ничего врагу. Только выполнив полученное задание, вы сможете вернуться в свой полк.

— Слушаюсь, сэр. — Капитан Блейк отнюдь не воспрянул духом. Едва ли можно ожидать, что обмен военнопленными начнется до окончания летней кампании. Он поднялся на ноги и отсалютовал с бравым видом.

— Да, капитан, — остановил его виконт, — вы, наверное, уже получили или получите приглашение на бал, который дает графиня Соверал завтра вечером. Видите ли, она приходится тетушкой маркизе. По-моему, графиня хочет поблагодарить вас за то, что благополучно доставили ее племянницу из Лиссабона. Конечно, бал — утомительное мероприятие, но мы должны поддерживать дружеские отношения с принимающей страной. Надеюсь, вы придете.

— Так точно, сэр! — И Блейк вышел из комнаты, поскольку, судя по всему, все было сказано.

Сердце у него защемило еще сильнее. Значит, все-таки ему суждено увидеть проклятую чертовку снова, причем на ее территории — на балу, где, по всей вероятности, будет присутствовать сам главнокомандующий. А Блейк может голову дать на отсечение, если она лично не постаралась с его приглашением, чтобы стать свидетельницей его смущения и растерянности. Наверное, ее тетушке и в голову не пришло бы благодарить его.

Проклятие! Надо было послушаться военврача и взять на все лето отпуск по болезни.

— Извините, что принимаю вас в столь неудобном помещении, — сказал виконт Веллингтон. — Но такие деликатные вопросы предпочтительнее обсуждать здесь, а не в доме графини.

Жуана рассмеялась.

— Вы забываете, Артур, что я не всегда выступаю в образе леди и временами мне приходится мириться с гораздо меньшим комфортом. Итак, я должна превратить капитана Блейка в своего смертельного врага, не так ли? Думаю, дело нетрудное. Он меня не любит и не одобряет.

Виконт взглянул на нее.

— Он недостаточно вежливо обращался с вами? — спросил он. — Придется его наказать.

— Ах нет-нет. Он вел себя безупречно. Но, видите ли, я была в образе маркизы во всей красе. Вы сказали мне, что я должна как следует познакомиться с ним, то есть, насколько я понимаю, пофлиртовать. Вот я и флиртовала. Однако боюсь, что ваш капитан — крепкий орешек и, как мне показалось, не одобряет флирт. — Жуана печально улыбнулась, вспомнив, как он назвал ее сучкой.

— Дело очень деликатное и опасное, Жуана, — сказал лорд Веллингтон. — Я долго мучился, но это, кажется, единственный вариант, который может сработать. Капитан Блейк должен иметь при себе подлинный пакет оборонительных сооружений Торриш-Ведраша.

— Но пакет будет запечатан, и он не должен знать правды, — напомнила она.

— Он порядочный человек, — убежденно произнес виконт. — Он уже не раз доказал это. Не знаю только, есть ли у него актерское дарование. Вот я и решил, что будет лучше, если ему не придется играть. Конечно, когда найдут бумаги, он будет отрицать, что они подлинные. И французы заподозрят, что он лжет, но будут опасаться, что сама ложь является ложью. Они не будут знать, чему верить. И тут на сцену выходишь ты, Жуана.

— Я должна убедить их, что капитан Блейк является одним из самых опытных ваших шпионов и что он умышленно попал в плен, чтобы сбить их с толку. Я должна заставить их поверить, что настоящие оборонительные линии находятся на севере. Я понимаю, Артур! Поэтому даже когда он поймет, что я, сама того не ведая, помогаю ему, он смертельно возненавидит меня. Как приятно!

— Я не заставляю тебя, Жуана. Я мог бы рискнуть поверить, что французы не имеют ни малейшего понятия о том, что их может подстерегать ловушка. Мне не хотелось бы подвергать тебя опасности. Что Уаймен, все еще ухаживает за тобой? В настоящее время для тебя самым безопасным местом была бы Англия.

— Самым безопасным местом для меня и Мигеля тоже могла бы быть Англия, — сказала она изменившимся голосом. — Нет, моя работа должна быть сделана, Артур. Французы пойдут северной дорогой в полной уверенности, что беспрепятственно дойдут до Лиссабона. Возможно, когда-нибудь в будущем у меня появится возможность извиниться перед вашим капитаном. А какую полезную или бесполезную информацию могу я взять с собой в Саламанку?

Лорд Веллингтон небрежно махнул рукой.

— Можешь сказать им, что я нахожусь здесь, Жуана. Они, конечно, догадываются, но не знают наверняка. Можешь сказать, что я пока колеблюсь, отступать ли вместе с вооруженными силами, дислоцированными на севере, или участвовать в боях на южной дороге, и пока не осмеливаюсь отсюда уезжать из опасения, что они могут пойти этим путем. Ну, как тебе такая информация?

— Ах, Артур, а можно, я расскажу им о жалких попытках крестьян укрепить Торриш-Ведраш? — спросила она с улыбкой. — Знаешь, они действительно выглядели трогательно, как люди, пытающиеся в одиночку остановить бурный поток. Французы будут в восторге от такого сравнения. Уж я постараюсь. И «ложь» капитана Блейка будет выглядеть еще более смехотворной.

— Ну конечно, Жуана, развлеки их, — предложил он.

— Возможно, теперь в Саламанке будет новый контингент войск и новые офицеры, — вздохнула она, — возможно, и он будет там. Я с нетерпением жду перемен.

Главнокомандующий с грустью посмотрел на нее.

— Если он окажется там, Жуана, оставь месть своему брату. Ты не должна делать это сама.

Она улыбнулась ему.

— Значит, как только я предам бедного капитана Блейка, мое задание будет выполнено?

— Если удастся, то попрошу тебя сделать еще одну вещь, — сказал он. — Ему, несомненно, предложат дать слово о неприменении оружия, и я ему приказал согласиться. Но сидеть на одном месте для него пытка, и он расстроится, если не проведет хотя бы часть лета среди ненаглядных своих стрелков. А мне нужно по крайней мере несколько людей в военных мундирах, знающих португальский язык, чтобы убедить несчастных местных жителей бросить свои дома и, уходя, уничтожить все, что они покидают. Если бы тебе удалось найти для него какой-то способ нарушить слово о неприменении оружия, но так, чтобы не пострадала его честь… Она удивленно подняла брови.

— Ну и задача, Артур. Требуется совершить невозможное. Посмотрим, что можно сделать. Но потом маркиза на некоторое время может исчезнуть?

Он нахмурил брови.

— В горах будет опасно, когда через них пойдут французы, Жуана. Они, как известно, жестоко обращаются с пленными партизанами. Нам так и не удалось убедить их, что «Орденанза» — своего рода военная организация и что с ее членами следует обращаться как с солдатами. Я предпочел бы, чтобы ты как можно скорее вернулась в Лиссабон — в обличье маркизы.

Она улыбнулась.

— Но я не намерена попадать в плен. Ведь если меня хотя бы несколько дней продержать в неволе, я просто взорвусь и разлечусь на тысячи кусков.

— Я, конечно, не могу настаивать, — сказал лорд Веллингтон, — но если тебя схватят, Жуана, постарайся громко и отчетливо заявить о своем французском гражданстве. Правда, скорее всего тебе не поверят, если только там не окажется кто-нибудь из тех, кто тебя знает.

Она поднялась и протянула ему руку.

— Вы будете завтра на балу? Если не придете, то сильно разочаруете крестную мать Дуарте. Мою тетушку. — Она улыбнулась. — У меня много тетушек.

— Непременно приду. — Веллингтон склонился над ее рукой. — Я приказал быть там и капитану Блейку.

— Вот как? Значит, мне придется работать даже на балу? Думаю, он предпочел бы пойти в бой, а не на бал. Кто он такой, Артур? Кем был до того, как пошел служить в армию?

— Он один из моих офицеров, — с непроницаемым выражением лица ответил он. — А прошлое для меня не имеет значения, Жуана.

— Понятно, — рассмеялась она. — Меня шлепнули по рукам. И я заслужила шлепок. Но заинтригована еще больше. Придется мне хитростью выманить информацию у самого капитана. Завтра, я полагаю, придется с ним пофлиртовать.

— Не мне учить тебя твоей работе, Жуана, — улыбнулся он. — Итак, до завтра.

— С нетерпением жду завтрашнего вечера, — сказала она.

Однако несколько минут спустя, когда штабной офицер помог ей сесть в экипаж, она уже не могла бы с уверенностью сказать, что с нетерпением ждет завтрашнего вечера. Она снова увидит его и будет флиртовать с ним. Пусть даже капитан Блейк не был силен в искусстве флирта, зато он мастерски справляется с тем, что следует после него и чему она никогда не позволяла произойти.

Правда, она почти позволила это с ним. Она отчетливо помнит тот ужасающий поцелуй в Обидосе — ужасающий, потому что она почти потеряла контроль над ситуацией и над собой. Ей было стыдно, но она сожалела, что не позволила событиям продвинуться хотя бы на шаг дальше. Женская интуиция, но, уж конечно, не опыт семейной жизни, подсказывала ей, что продвинься они на шаг дальше, и путь назад был бы отрезан. И она потеряла бы себя навсегда.

Завтра вечером она снова увидит его и будет улыбаться. А потом в Саламанке она предаст его, посмеется, выставит дураком, сделает мишенью для насмешек французов. И еще ей придется найти для него достойный способ нарушить слово — обещание не пытаться совершить побег. У нее уже появились кое-какие соображения по этому поводу. Пожалуй, она нашла единственный вариант, который может сработать и заставить его испытывать к ней еще большую неприязнь и ненависть.

Жуана вздохнула. Она не хотела, чтобы капитан Роберт Блейк ненавидел ее. Что за глупая мысль! Идет война, и она будет делать все, что в ее силах, чтобы помочь ее выиграть. Она будет бороться против французов, хотя сама наполовину француженка, хотя отец ее француз и работал сейчас в Вене, представляя французское правительство. Она будет бороться с французами, потому что один из французов заслуживал смерти от ее руки.

И не имеет значения, что один английский офицер возненавидит ее. Она поможет ему выполнить его задание, хотя он об этом даже не узнает. И она поможет ему бежать, с тем чтобы он смог воссоединиться со своим полком и принять смерть на поле брани в следующем генеральном сражении.

Возможно, когда-нибудь в будущем она сможет все объяснить ему. А если даже не сможет, это не имеет значения. Ведь они оба солдаты.