"Автомобиль Иоанна Крестителя" - читать интересную книгу автора (Басманова Елена)

Глава 6

Несмотря на то, что Мария Николаевна Муромцева почти не спала ночью, переживая необыкновенные события минувшего вечера, завершившиеся глупой и зловещей шуткой незнакомца, в контору частного детективного бюро «Господин Икс» она прибыла даже раньше полудня. Несколько примирило ее с действительностью проглянувшее солнце – трудно было поверить, что еще вчера серая дождливая хмарь, покоряясь порывам ледяного ветра, металась по городу. К утру установилась прекрасная, вполне зимняя погода: небо, правда, оставалось серым, но воздух стал чище, прозрачнее, редкие-редкие аккуратные снежинки, гонимые сильным западным ветром, опускались на затянутые тонким ледком лужи. Мура благополучно добралась через Тучков мост на Петербургскую сторону, в Пустой переулок, где она снимала помещение для своей конторы.

– Добрый день, Софрон Ильич, – приветствовала она синеглазого помощника, восседающего за письменным столом, на котором лежали развернутая газета и книга. – Чем занимаетесь?

Бричкин, невысокий полноватый мужчина далеко за тридцать, отставной артиллерийский офицер, нашедший столь необычную гражданскую службу, проворно вскочил и помог хозяйке снять верхнюю одежду. Затем проследовал за ней в особую комнатку, где хранилось тщательно подобранное сыскное снаряжение, в том числе и строгий вязаный жакет, который Мура надевала, чтобы изображать серую мышку-стенографистку, – она опасалась, что ее не слишком солидный вид отпугнет клиентов, и роль господина Икс играл Бричкин. Не все ли равно, кто предстает перед клиентами в качестве главного сыщика? Все важные решения принимает сама Мура, да и патент на открытие бюро благодарная Вдовствующая Императрица Мария Федоровна выдала все-таки Марии Николаевне Муромцевой.

Пока девушка искала круглые очки в металлической оправе и, вертясь перед зеркалом, так и сяк пристраивала их на носу, Бричкин рассказывал:

– Вы, дорогая Мария Николаевна, вероятно, уже знаете – вчера в Петербурге скоропостижно скончался крупный книжный воротила Сайкин. Вечерние газеты успели напечатать. Я из их сообщений мало что понял, а для нас смерть Сайкина небезынтересна, так что сегодня утром я поспешил купить свежий выпуск газеты. И надежды мои оправдались. Все-таки спешка, как говорят в народе, нужна только при ловле блох, а не в газетном деле. Оказалось, что смерть Сайкина – дело прелюбопытное. Цитирую по памяти… «Вчера скоропостижно скончался крупный книгоиздатель В. А. Сайкин. Вскрытие показало, что смерть наступила в результате мгновенной остановки сердца. Никаких признаков отравления не обнаружено. Каменный котелок с солью, найденный на столе покойного, вопреки ожиданиям следствия ядовитых веществ не содержал. Перед смертью В. А. Сайкин, судя по картине на месте трагедии, находился в состоянии крайнего раздражения – им была порвана на мелкие кусочки модная книга А. Конан Дойла „Автомобиль Иоанна Крестителя“, выпущенная в свет его же издательством…» Ну и так далее…

Сотрудники детективного бюро «Господин Икс» вернулись в приемную. Софрон Ильич занял место за большим столом, а Мура уселась за столик поменьше, ближе к окну, в которое заглядывали голые, сиротливые ветви акаций.

– Да, интересно, – Мура следила за мелкими снежинками за окном, – но, наверное, скоро появится клиент. Кто он?

– Я к этому и веду. Вы все увидите. Да я и сам еще не знаю существа дела в подробностях. Стараюсь подготовиться, а посему сообщаю вам необходимую первичную информацию.

– Мне не терпится приступить к расследованию, – призналась Мура.

– По пути в бюро купил я эту книжечку.

– Какую книжечку?

– «Автомобиль Иоанна Крестителя». Успел пробежать. Ничего такого, что могло бы довести господина Сайкина до состояния ярости, не обнаружил. Сюжет незамысловат. К Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону является молодая красивая дама из общества. Она попала в затруднительное положение: ее шантажирует давний знакомый, ему известно, что до брака девушка вступила в предосудительные отношения с его тогдашним соперником. В силу обстоятельств, в его руках находится компрометирующее даму письмо, написанное ей счастливым его соперником за день до гибели. Дама пережила смерть возлюбленного, благополучно вышла замуж, родила сына от погибшего, счастлива в браке. Негодяй угрожает ей разоблачением, если она не уступит его домогательствам.

– А при чем здесь автомобиль и Иоанн Креститель? – спросила Мура, внимательно выслушав помощника.

– Негодяй преследовал даму на автомобиле. – Софрон Ильич пошуршал листиками, нашел нужный абзац и выразительно зачитал: – «Но что больше всего обращало на себя внимание, так это передняя часть автомобиля. Спереди он был как бы срезан наискось, и на срезе, блистая позолотой, так и сияло выпуклое изображение Иоанна Крестителя, окруженное изящной рамой из темной бронзы». А вообще ситуация остается неясной, – изрек Софрон Ильич, – я волнуюсь. Когда я служил в артиллерии…

Тут настенные часы издали характерный звук и начали отбивать удар за ударом. Бричкин и Мура смотрели на сдвинувшиеся воедино стрелки до тех пор, пока не расслышали легкое дребезжание дверного колокольчика.

– Это она! – одними губами прошелестел Бричкин и вскочил с кресла.

Непроизвольно привстала и Мура.

Появившаяся клиентка их разочаровала: средних лет дама с простоватым лицом, грустными серыми глазами, одетая строго, хотя пальто сидело на ней, как домашний халат, – мешковато, бесформенно.

Бричкин бросился навстречу посетительнице.

– Добрый день, госпожа Филиппова, – сказал он, помогая гостье снять пальто и устраивая его на вешалке. – Я получил вчера вашу записку и весь к вашим услугам. Прошу садиться.

Дама безразлично взглянула на Муру, застывшую со ставкой в руке над белоснежным листом бумаги, и прошествовала к столу.

– Не знаю даже, как приступить, – сказала, отдышавшись, клиентка. – Боюсь, вы сочтете меня не вполне нормальной.

– О нет, сударыня, ни в коем случае! – пылко возразил Бричкин, мысленно умоляя Господа Бога, чтобы клиентка оказалась в своем уме.

– Мое имя Любовь Ивановна Филиппова. Оно, вам, конечно, ничего не говорит, – начала гостья и, не дождавшись опровержения своих слов, продолжила: – Я вдова Михаила Михайловича Филиппова. В июне нынешнего года он скоропостижно скончался. Мы с детьми были на юге, отдыхали. Причина смерти – внезапная остановка сердца.

– Вы сомневаетесь в диагнозе? – спросил Бричкин.

– Недавно стала сомневаться, – вздохнула госпожа Филиппова, – а точнее сказать, вчера. Хотя кое-что подозревала и раньше.

– Когда последовала смерть вашего супруга? – спросил Бричкин.

– 11 июня, об этом много писали. Покойный супруг мой был человеком известным. Редактировал журнал «Научное обозрение», сотрудничал с Бехтеревым, Глазенапом, Лесгафтом, Бекетовым. В последней, майской книжке журнала напечатаны «Заветные мысли» Менделеева и «Исследование мировых пространств реактивными приборами» Циалковского, муж очень уважал их обоих.

– Кто же не знает «Научное обозрение»? Журнал серьезный, – сказал Бричкин. – И о смерти вашего супруга читал, все газеты откликнулись…

– Когда я приехала в Петербург, то выяснила следующее. Записывайте, – госпожа Филиппова повернулась к Муре, застывшей с открытым от удивления ртом. – Супруг мой в ту ночь велел прислуге не беспокоить его до полудня – накануне он собирался работать всю ночь. Он проводил опыты по электричеству, занимался химией. Мечтал найти способ передачи электричества на расстояние без проводов – и достиг успеха: будучи в Петербурге, сумел зажечь люстру в Царском селе. Он утверждал, что с помощью электрического сигнала можно на расстоянии производить взрывы. Я плохо понимаю эти материи. Но он говорил – нажмешь кнопку в Петербурге, а взрыв произойдет в Константинополе…

– Так в ночь своей смерти он производил этот опыт? – упавшим голосом спросил Бричкин, уже почти уверенный, что перед ним лишившаяся рассудка вдова. – Хотел взорвать Царьград?

– Не знаю, – ответила госпожа Филиппова, – знаю, что он произвел двенадцать таких опытов. Он держал все в тайне. Обсуждал эти вопросы со своим французским коллегой Бертло, химиком. Вы все понимаете, что я говорю?

– Продолжайте, сударыня, – участливо предложил Бричкин, – продолжайте. Имя Бертло мне известно. Светило! Гений! Специалист по взрывчатым веществам.

– А утром прислуга обнаружила бездыханное тело Михаила Михайловича. Он лежал на ковре рядом с письменным столом. Вызвали вольнопрактикующего врача Полянского. Врач не обнаружил никаких внешних повреждений и заключил, что мой супруг умер от внезапной остановки сердца. Говорят, такое бывает у людей пожилого возраста. – Она помолчала, по ее приятному лицу с мягкими чертами пробежала тень. – Но далее произошло странное.

– Что именно? – без всякого воодушевления произнес Бричкин.

– О смерти мужа стало известно Охранному отделению – кто оповестил, не знаю. Может, и сам Полянский. Но у мужа и раньше были неприятности с властями, журнал хотели закрыть как рассадник марксистских идей. Одно время муж находился под негласным надзором, вынужден был переехать в Териоки.

– И что же дальше?

– Приехали жандармы. Изъяли все бумаги, переписку – якобы для проведения собственного расследования. И все-таки я не думаю, что причиной изъятия стали научно-материалистические работы мужа по марксизму и публикации эмигрантов. Тело увезли в морг. Его разрешили хоронить, но вскрытия не делали.

– Интересно, – Бричкин встрепенулся, – а вам известны результаты расследования, предпринятого Охранным отделением?

– Их не публиковали, – госпожа Филиппова печально усмехнулась. – И мне не показывали. Я искала возможности узнать что-либо, хотя это непросто. Кое-что удалось благодаря помощи хороших знакомых. Я была так поражена, что не знала что предпринять.

– Выводы Охранного отделения разошлись с заключением врача?

– Они были очень странными. Охранка утверждала, что мой супруг погиб от отравления. Они изъяли из кабинета вещественные доказательства: колбы, реторты и пробирки, каменный котелок с солью, флакон с жидкостью. Эксперт написал в заключении, что если соль – желтая соль, а жидкость – разведенная серная кислота, то не может быть сомнения, что господин Филиппов использовал их для произведения реакции, ведущей к умышленному самоотравлению.

– Да-а-а… – протянул озадаченный Брич-кин. – Неужели у господина Филиппова были причины расстаться с жизнью?

– Боже упаси! – клиентка промокнула увлажнившиеся глаза кружевным платочком, вынутым из-за манжеты. – Он был счастлив, он писал и мне и нашей доченьке радостные письма. Я дам вам почитать. Он переживал душевный подъем – предчувствовал, что находится в шаге от величайшего открытия. И мсье Бертло соглашался с ним, во Франции он с нетерпением ждал результатов тринадцатого опыта.

– Продолжайте, сударыня, – Бричкин подбодрил женщину, – есть ли еще существенные детали?

– Есть, господин Икс. В деле отсутствует важный документ – результаты химического анализа этой соли и этой жидкости.

– Вы хотите сказать, что заключение делалось на глаз, без привлечения химиков?

– Именно это, – ответила госпожа Филиппова. – И обращаю ваше внимание: все бумаги мужа, имеющие отношение к его научным разработкам, изъяты и недоступны для изучения.

– Вы подозреваете, что смерть господина Филиппова была насильственной?

– Да. Я не верю ни в остановку сердца, ни в самоотравление. Его убили, чтобы завладеть его гениальной разработкой. Я всегда ему говорила, что зажигать на расстоянии люстры безопасно, а вот взрывать на расстоянии Константинополь – к добру не приведет.

– Совершенно согласен с вами, сударыня, – кивнул Бричкин, вертя в руках утренний выпуск газеты.

– Теперь вы понимаете, господин Икс, почему я к вам пришла. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моего мужа. Теперь вам понятно, почему я не могу обратиться в полицию. Теперь вы понимаете, почему я написала вам в записке о каменном котелке.

– Да, сударыня, понимаю, – ответил Бричкин. – Вы думаете, что здесь имеет место один и тот же почерк преступника. Смерть книгоиздателя Сайкина и смерть вашего мужа обставлены одинаково. И там и здесь присутствует каменный котелок с солью и флакон с кислотой. А как обстоит дело с книгой Конан Дойла?

– Вы правильно понимаете ход моей мысли. Вчера об этом же я расспрашивала прислугу. Да, «Автомобиль Иоанна Крестителя», которым зачитывается вся столица, вышел в свет за неделю до смерти мужа. Но прислуга утверждает, что этой книги в кабинете не видела. Муж никогда не увлекался подобной литературой. Зачем ему Конан Дойл? Обнаружившая труп горничная клянется всеми святыми, что никакой – ни целой, ни разорванной – книги на бездыханном теле не было.

– Как вы думаете, сударыня, – осторожно начал Бричкин, – не могла ли охранка горничную запугать?

– Тогда девушка придерживалась бы официальной версии, а она тоже подозревает, что муж умер не своей смертью, намекала как-то. Мне, по крайней мере.

– Да, дело трудное, – сознался Бричкин, – не знаю, с какого конца приступать.

– Понимаю вас, – клиентка смотрела на сыщика с сочувствием, – однако, может быть, расследование смерти господина Сайкина даст какие-то ниточки, способные привести и к убийце моего мужа?

– Это единственная надежда. Хотя мой метод зиждется на всеобъемлющем расследовании. Придется опросить и людей, которые в последние дни встречались с вашим мужем. Горничную. Авторов журнала «Научное обозрение». И конечно, врача Полянского. А с господином Сайкиным у вашего супруга были общие дела?

– Я работала одно время секретарем в журнале, уверена, что знала бы, если бы они встречались. У них разный круг общения.

– Если сможете назвать кого-либо еще, будем вам признательны.

– Я подумаю, – сказала госпожа Филиппова и раскрыла ридикюль. – После смерти мужа журнал перестал выходить в свет. Нет средств. Но коллеги хотят возродить его, собрали деньги. Пока их не хватает даже для одного номера. Пусть они и станут авансом для вашего расследования. Сегодня же напишу и мсье Бертло, может, он соберет средства среди европейских ученых.

– Ни в коем случае! – воскликнул Бричкин! И осекся, увидев испуганное лицо посетительницы. – Нет, нет и нет. Поймите меня правильно. Я ни в чем не подозреваю мсье Бертло. Но если о нашем расследовании узнает он и европейские ученые, это неизбежно станет известным и в России. Не забывайте и о перлюстрации. А Охранному отделению, уверен, не понравится наше расследование. Прошу, нет, умоляю – никому, никому ни слова!

– Как скажете, господин Икс, – покорно ответила вдова. – Для меня самое главное – найти убийцу мужа.

– Отныне и для нас это самое главное, – заверил вставшую клиентку Бричкин. – Для конспирации прошу вас более сюда не приходить. И ничему не удивляться. Если возникнет необходимость, мы сами с вами свяжемся. Дело опасное. Охранка вами не интересуется?

Бричкин помог посетительнице одеться, вид он имел очень обеспокоенный.

– До сих пор не замечала, – сказала госпожа Филиппова, застегивая пальто, – я только вам открыла свои сомнения и подозрения. Ваш вопрос застал меня врасплох. Может быть, за мной установлена слежка? Припоминаю, у вашей конторы я заметила на противоположной стороне переулка странного господина…

– Филера?

– Не знаю. Я мельком взглянула на него. Он стоял у афишной тумбы и читал газету.

– Как он выглядел?

– Высокий, в длинном черном пальто, без шляпы, с огромной волнистой гривой. Я видела его со спины. Он сунул руку в карман – издали не разглядела, что было в руке, то ли портмоне, то ли блокнот, записная книжка…

Бричкин подумал.

– Окна нашей конторы выходят во двор, не проверить. Давайте сделаем так. Вы направитесь к Тучкову мосту и, если заметите слежку, погуляйте минут пять. А если слежки не будет… Что бы такое сделать?

– У меня идея! – воскликнула Мура. И, увидев обращенные к ней взгляды, смутилась. – Если нет слежки, госпожа Филиппова погуляет минуты две около дома и положит конфету в клюв каменного грифончика у парадного подъезда. Вы, господин Икс, выйдите и проверите.

– А детишки не унесут? – усомнился Бричкин.

– Для детишек высоко, а взрослые не заметят. Прекрасный тайник, на будущее пригодится, – Мура полезла в ящик стола, – а конфета у меня есть.

Госпожа Филиппова поблагодарила расторопную стенографистку господина Икс, взяла у нее конфету и вышла. Бричкин тут же начал одеваться. С нетерпением поглядывая на часы, он переждал минуты две и, велев Муре, если он не вернется, запереться на все замки, кинулся вслед за клиенткой.

Мура осталась одна. В голове ее царила ужасная мешанина: записка про траурную шляпу, котелки, флаконы, охранка. Последнее тревожило больше всего – вступить в единоборство с всесильным департаментом? Такого она не могла предположить и в самых смелых мечтах. Неужели придется беспокоить Дмитрия Ивановича Менделеева, неужели придется отказаться от концерта Александра Николаевича Скрябина? Под каким предлогом отправиться к Карлу Ивановичу Вирхову, чтобы разузнать поподробнее о ходе следствия по делу Сайкина?

Владелица детективного бюро была готова броситься к дверям и запереть их на все замки, но на пороге возник Бричкин.

– Слава Богу, – возвестил он, – напрасные страхи. Ни слежки, ни клиентки, ни конфеты. Ничего. Похоже, я запугал бедную госпожу Филиппову.

– А признайтесь, Софрон Ильич, – Мура все-таки заперла дверь за своим помощником, – вы сначала подумали, что клиентка не в своем уме?

– Вы, как всегда, проницательны, Мария Николаевна. – Бричкин галантно поцеловал хозяйке ручку. – А откуда у вас взялась конфета? Что-то я не замечал за вами пристрастия к сластям.

– Специально сегодня захватила с собой, – призналась смущенно Мура. – Клим Кириллович утверждает, что глюкоза повышает умственную работоспособность. А я хочу, чтобы расследование наше заняло как можно меньше времени. Папа рассердится, если я заброшу занятия на курсах. Да и мне жалко – профессор Грев такой душка, симпатичный, умный. Очень интересно рассказывает о монастырской жизни средних веков. Настоящие культурные центры. Сколько сокровищ сохранили для нас последователи святого Бенедикта, святого Франциска… Вы о чем-то думаете?

– Да, Мария Николаевна. – Бричкин рылся в своих заветных папочках, где хранились газетные вырезки, собирать которые он начал, еще находясь на службе в Общества трудолюбия для образованных мужчин. – Где же июньские публикации? Здесь у меня все научное сложено… Так… Вот… Некролог… Уважительно, скорбно. А вот газета «Новое время». Конец июня. Потому и забыл, что мы с вами в тот момент, уважаемая Мария Николаевна, поисками кота госпожи Брюховец занимались…

– Так что же пишет «Новое время»? В сознании Муры вспыхнул ослепительный образ прекрасного грека по имени Эрос.

– Ругательная статья, подписанная инициалами А.Т., – пробежав глазами заметку, Бричкин вернул Муру к действительности. – Автор пишет, что идея изобретения Филиппова, о которой трезвонят все кому не лень, полностью несостоятельна. Что передавать электрический сигнал без проводов невозможно. Что производить взрывы Константинополя на расстоянии в тысячи верст – псевдонаучный бред. Что мсье Бертло на потеху всей просвещенной Европе поддерживает шарлатанство г-на Филиппова и способствует «научному разврату».

– Хлестко, ничего не скажешь, – Мура вздохнула, – мне тоже как-то плохо верится, что можно взрывать города на расстоянии. Надо будет побеседовать с Дмитрием Ивановичем Менделеевым.

– Думаю, можно обойтись и без беседы, – ответил лукаво Бричкин, извлекая из горки вырезок еще одну. – Господин Менделеев за словом в карман не лезет. И высказался по этому вопросу в «Санкт-Петербургских ведомостях». Слушайте: «То, что я прочел в статье „Нового времени“, содержит в действительности не „научный разврат“, а научную белиберду. Узнав перед самым моим отъездом в деревню о кончине М. М. Филиппова, после того я ничего или почти ничего сколько-нибудь достойного доверия не слыхивал, и для меня остается совершенно неясной связь между белибердой статьи г. А.Т. и кончиной человека, который, по моему мнению, оставил о себе добрую память у всех, кто его знал».