"Стриптиз в кино" - читать интересную книгу автора (Бартоломью Нэнси)Глава 31Огромный дуб наклонился над кирпичной стеной у входа в офис Эрни Шварца. Сам офис представлял собой двухэтажное здание в колониальном стиле, тоже кирпичное, с белыми ставнями и черными наличниками на дверях и окнах. Все вместе было похоже на декорации к какому-нибудь фильму и совершенно не соответствовало облику хозяина, насколько я его знала. Но у Эрни были деньги, и ему захотелось, чтобы его контора выглядела именно так. На мой взгляд, в этом здании не было души хозяина. Но хуже всего, что ни в нем, ни поблизости не было нашей Марлы Бомбардировщика. Хотя она терпеть, не могла это прозвище. — Не знаю, что и думать. — Эрни взглянул на массивные часы с маятником, где часовая стрелка давно перевалила за цифру три. — Ведь это в ее интересах. Неужели не понимает? Не хочет получить своевременно юридическую консультацию? Быть может, причиной всему было то, что я пережила за последние часы, но, честное слово, у меня наступило вдруг как бы прозрение, развилось особое чутье на несчастье, и я была почти твердо уверена, что с Марлой что-то случилось. Похуже, чем арест. — Она, конечно, не оставила вам телефон своего парня? — спросила я у Эрни. — Этой дубины Рика? Адвокат покачал головой, однако на всякий случай поворошил бумаги на столе, после чего пожал плечами. — Не думаю, — сказал он, — что она удрала из города. Если, конечно, Рик не напоил ее до бесчувствия и не увез насильно. Я тоже не предполагала такого поступка с ее стороны. Зачем? Ведь она была уже на пути к полному оправданию и признанию невиновности. Помимо того, наверняка Марла не могла не ощущать расположения к ней Винсента, — и к чему было бросать выгодное место работы, где она без пяти минут прима? Но все это, я чувствовала, лишь увеличивает для нее опасность. Чувствовала, однако не могла объяснить. — Эрни, — сказала я, — мне необходимо отыскать ее. Начну с этого Рика. Узнаю его адрес. Марла не могла рвануть из города. Похоже, с ней что-то случилось. Сообщи, если она появится у тебя. — Кьяра, — напутствовал меня Эрни, — все так, но на твоем месте я бы не очень влезал в подобные дела. Я поблагодарила его за заботу и поторопилась уйти. Члены моего экипажа ждали на улице, в тени развесистого дуба. У всех был усталый вид. Особенно у Фрэнсиса. Однако когда я попросила довезти меня до того места, где мне пришлось оставить свою тачку, все без ворчанья согласились. Даже Фрэнсис, которого я настойчиво отправляла к врачу, чтобы проверить, в каком состоянии его нос. — Кость не сломана, — сказал брат и в доказательство попытался широко улыбнуться, но тут же сморщился от боли. — Он у тебя славный парень, — определила Рейдин, когда мы снова оказались в пикапе, и похлопала Фрэнсиса по коленке. А я с гордостью подумала, что такую дружную и безотказную команду, как моя, нужно только поискать. Если б еще они могли найти убийцу, связать его, как пару часов назад сделали с Фрэнсисом эти мерзавцы, и доставить в полицию, прямо к Нейлору — тогда им бы вообще цены не было. Но, увы, такого чуда они совершить не в силах. Часы начали отсчет… Такое у меня появилось чувство. Дело шло к завершению. Но к какому?.. Мы помчались на шоссе, где должна была стоять моя “камаро” — если ее не угнали, — и уже издали я увидела возле нее каких-то типов. — Кьяра, — спросила Рейдин, — ты вызывала ребят из сервиса? — Никого я не вызывала. Но дверь, кажется, заперла. — А кто же тогда сидит внутри? Это и мне хотелось бы знать… Вы не поверите — и я не могла поверить своим глазам, — но около моей машины торчали два громилы Коццоне, и они старательно полировали капот. А на заднем сиденье развалился сам Паки, опустив трясущиеся ноги на асфальт. Пат, как я поняла, почуяв опасность, хотела проехать мимо, но Паки узнал нас и, выскочив из машины, стал размахивать руками, улыбаясь и упрашивая остановиться. — Если не остановимся, — сказала я, — они вообразят, что мы испугались. Кроме того, взгляните на их радостные рожи. Словно увидели лучших друзей. И зачем им натирать мою машину, если не от щедрой и доброй души? — Сейчас я убью эту мразь! — заявил Фрэнсис, с отвращением глядя на сияющего Паки. — Не надо, Фрэнсис. Большой Лось был бы недоволен. Он сторонник мирного сосуществования. Кроме того, у них три пистолета, а у нас ни одного. Однако руки молодчиков были заняты другим: все они дружескими жестами приветствовали наше прибытие. Я все-таки попросила Пат остановиться поодаль и побыть с Рейдин в машине, пока мы с Фрэнсисом подойдем к этим людям. Если случится что-то плохое, пускай они срываются с места и мчатся в полицию. А имя этого человека, сказала я, Паки Коццоне. Он мафиози из Нью-Йорка. Мы вылезли из пикапа и пошли к. моей машине, а Паки уже шел к нам, выставив вперед пустые руки, чтобы подтвердить самые мирные намерения. Его громилы снова занялись полировкой. Теперь колпаков… Да, картинка была еще та! — Мистер Лось, — подойдя поближе, почтительно обратился Паки к Фрэнсису, — приношу вам свои глубочайшие извинения. — Правильно делаешь, — проворчал Фрэнсис. — Только этого мало для того, чтобы уберечь твою задницу от порки. Опустив голову, Паки с сокрушенным видом проглотил это обещание. — Надеюсь, — сказал он, — вы не прибегнете к этому. Я и так по уши вляпался в неприятности. — Он поднял голову, взглянул на меня. — Я теперь все знаю, мисс Лаватини. Мне растолковали. Простите за все. Я был уверен, вы что-то крутите, наколоть меня хотите. Я пожала плечами: — Зачем нам это надо? Он снова уставился в землю и пробормотал: — Мне сообщили… Дики сам позвонил… Кто-то из нашей семьи уже поговорил с вашими, чуть ли не с самим Большим Лосем, и получил разъяснение, что никто не зарится на наш кусок пирога. А ваш отец, — он почтительно посмотрел на Фрэнсиса, — подтвердил, что нам следует иметь дело с вами и помогать во всем, о чем скажете. — Я не сомневался, — заметил Фрэнсис. Но Паки не успокаивался. — Еще он передавал вам, мисс Лаватини, свои наилучшие пожелания и сказал, что ему приятно лишний раз услышать о своих родственниках во Флориде. Кроме того… — Паки снова повернулся к Фрэнсису, его взгляд просто метался между нами. — Кроме того, ваш отец говорил, он не всегда сам знает, где находится Лось-младший и чем занимается. Извините, если передал не совсем точно… Фрэнсис благосклонно махнул рукой. — Я не привык ни с кем обсуждать свои дела, — сказал он, — пока не доведу их до конца. Сейчас готовлю сюрприз для Большого Лося, старик будет доволен. Ну и Фрэнсис! Не перестаю удивляться его находчивости! Только как мы будем из всего этого выкручиваться, ума не приложу… — Чуть не забыл, — опять забормотал Паки, — мы теперь, чтоб вы знали, к вашим услугам. Так сказать, в вашем распоряжении. — Ну, это уж слишком, — сказал Фрэнсис. — Занимайтесь своими делами, ребята, если будет нужно, я с вами свяжусь. — Извините, может, я не так выразился, — вежливо, но настойчиво произнес Паки, — только мне велено не отходить от вас. Охранять. При слове “охранять” два его богатыря перестали чистить мою тачку и выпрямились по стойке “смирно”. — Я же сказал, что сообщу, если потребуется. — Тон Фрэнсиса стал резким. Однако Паки не сдавался. — Мне передали, мистер Лось, со слов вашего отца: он желает, чтобы во Флориде, в Панама-Сити, члены его семьи были в полной безопасности. И как бы поручает нам… доверяет… Вы меня понимаете? Моя семья подтвердила это. Как же я могу не выполнить? Большой Лось сказал, что желает знать о каждом шаге своего сына. Приехали! Доигрались! Мало нам прежних бед, так еще дорогой родственничек навязал опеку, из-под которой, как только нас разоблачат, одна дорога — в могилу. Оставалось надеяться, что настоящий Лось-младший пока еще не удостоил Панама-Сити своим присутствием. Фрэнсис сказал, с трудом подавляя вздох: — Хорошо. Держитесь поблизости от нас. Но не надоедайте, не пересекайтесь с нами, чтобы не помешать нашим делам. Если появится необходимость, я подам сигнал. — Какой? — с готовностью спросил Паки. Воистину заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибет. — Поймете, когда подам, — ответил Фрэнсис. В его голосе звучала угроза, но Паки не уловил ее. Он уже делал стойку, был наготове. — О’кей, босс, — рявкнул он. Фрэнсис беспомощно посмотрел на меня. Я чуть заметно пожала плечами: ну что делать? Пускай играет, пока не надоест. Сам отвяжется. Я достала ключи, подошла к своей машине. Перед тем как сесть, поглядела на Пат. Та дала понять, что следует за нами. Итак, наш эскорт составили два автомобиля: замызганный пикап и шикарный белый седан. — Что скажешь на все это, сестра? — были первые слова Фрэнсиса, когда я в сердцах рванула с места на сверкающей, натертой до блеска тачке. — Могу ответить только словами, которые наша ма определенно не одобрила бы, — сказала я, и мы оба невесело рассмеялись. Паки ехал за нами, мигая фарами и изредка подавая сигнал-, — чего он так веселится, подонок? Оттого, что Фрэнсис не выпорол его, как обещал? А за Паки погромыхивал пикап с двумя утомленными пожилыми дамами и привыкшей ко всему собакой. Чтоб развеяться, Фрэнсис врубил кассету с Брюсом Спрингстином, и я постаралась выкинуть из головы Лосей всех размеров и Коицоне тоже. На данный момент у нас были более серьезные дела: разыскать Марлу, если та еще — жива, и, быть может, завершить первый этап моего расследования. Ощущение, что история приближается к финалу, не оставляло меня. Поэтому я торопилась. Куда? В клуб для мужчин, разумеется. Где, возможно, сейчас тусуются Марла и ее дорогой Рикки… Рикки. Почему, собственно, я до сих пор не включила его в число подозреваемых? Почему не обращала внимания на некоторые странности и несообразности его поведения? Он ведь тоже был возле каждой из девушек перед самой их смертью. Или они возле него, какая разница. А чего он так лез ко мне? Не для того ли, чтобы я легче верила тому, что он нес про Марлу, про ее оружие, вроде бы защищая ее, а на самом деле укрепляя возникшее подозрение в ее виновности? Не хотел ли он этим отвести подозрение от самого себя? И ведь он единственный, у кого был доступ к пистолету Марлы (кроме нее самой, конечно), которым были убиты обе жертвы… Надо, кровь из носа, его найти!.. Я нажала на акселератор и стала отчаянно лавировать в потоке машин. Уже начинался час пик. — Кьяра! — крикнул Фрэнсис. — Хочешь убить нас? Большой Лось будет недоволен. Я только фыркнула, оценив его юмор, но продолжала гнать. Мне казалось, этим я спасаю Марлу от неминуемой смерти. Уже без привычного раздражения я рисовала перед собой ее облик: глупые гляделки, полна пазуха титек, визгливые интонации, готовность первой степени броситься в драку, но в то же время в душе — одинокая девчонка без единого близкого человека (не считая Винсента, который боится открыть свои чувства), окруженная если не враждебностью, то антипатией однокашниц… Ее можно только пожалеть. Что я сейчас и делала. И ведь если по правде, у нее есть способности — и артистические, и к танцу, но все перекрывают скандальный характер, дикая ревнивость, завистливость. К последнему выводу я пришла, уже делая поворот к нашему клубу. Затормозив у входа, я сразу ринулась внутрь. Посетителей в этот час было мало, Винсент стоял в переднике за стойкой бара, смешивая коктейли неловкими пухлыми руками. Вид у него был не слишком радостный. — Марла здесь? — были первые мои слова. Он удивленно посмотрел на меня: — Нет. Ее время только через два часа. — Где живет Рикки? Винсент удивился еще больше. Он отложил шейкер и оперся на стойку. — Кьяра, в чем дело? Для чего тебе этот мешок с дерьмом? Я его терплю только из-за нее. И разве ты сама не знаешь, где Марла? Последние слова он произнес с такой тревогой, что я решила с ним поделиться своими опасениями. — Боюсь, Рикки может причинить ей вред, — сказала я. Это опять вызвало у него удивление. — Но почему? — Я не успела ответить, хотя сама не знала толком, что сказать, а в это время, глядя поверх моего плеча, босс спросил: — А это кто такие, не знаешь? Я обернулась и увидела Паки и его верзил. — Мои знакомые, — небрежно пояснила я. — Из Нью-Йорка… Так ты знаешь, где живет Рик? — повторила я. — Нет?.. Эй, кто-нибудь знает адрес нашего Рикки? — прокричала я на весь бар. Никто не ответил… Мне вдруг сделалось страшно. Что за люди? Неужели не понимают, как важно то, о чем спрашиваю. Вот так, случись что-то, и не дождешься ни от кого ни ответа, ни помощи. Как в пустыне, в которой мы очутились сегодня с Фрэнсисом. — Ну же? — опять спросила я. — Вспоминайте! Где живет Рик? Дверь мужского туалета с грохотом отворилась, знакомый голос крикнул: — Я могу ответить! Какая будет награда? Все присутствующие повернули головы, а он продолжал: — Мой адрес: 1604-А, Двадцать девятая улица. Приходи в гости, дорогуша! Рик собственной персоной направлялся ко мне, беззастенчиво застегивая на ходу молнию на брюках. Он был пьян в дымину. — Я забрал у него ключи от машины, — успокоил меня Винсент, но мне было не до того. — Где Марла? — закричала я. — Отвечай, Рикки! Услышав ее имя, он переменился в лице. Так мне, во всяком случае, показалось. — Не знаю, — почти простонал он. — Бросила меня и куда-то ушла. Совсем. — Я тебе не верю… Это ты… ты убил ее и всех остальных! Так где же она? Услышав такие серьезные обвинения, Паки и его парни подошли ближе, недвусмысленными жестами засовывая руки в карманы. — О Господи! — сказал Винсент. — Кьяра, ты же знаешь, оружие у нас запрещено. — Оно у них игрушечное, Винсент, успокойся. Просто эти милые люди помогают мне найти настоящего убийцу. — Я снова повернулась к перетрухнувшему Рику. — Где Марла? — Клянусь, не знаю! Не видел с тех пор, как она загремела в тюрягу. Хотел прийти, когда ее выпускали, но никак не смог. Мне предложили работу. Мой агент. — Не заливай! У тебя нет никакого агента. И отродясь не было. Он выпрямил свои здоровенные плечи и с трудом устоял на ногах. — А теперь есть. Он предложил самую настоящую работу. Бороться, а не груши околачивать. Потому я и выпил… на радостях! А еще за свободу Марлы… Ура! — Рикки! — крикнула я. — Успокойся. Ладно, пускай у тебя есть агент и новая работа, я только рада, но скажи: значит, ты не был с Марлой, когда ее выпускали под залог? Паки, увидев мои затруднения в беседе, подошел поближе и предложил: — Кьяра, хотите, мы заставим его сказать все, что вам надо? Даже больше. — Нет, Паки, — ответила я. — Мы сами разберемся. Отойди, пожалуйста. — Как скажете. Но если что… И он отступил на пару шагов. А я… я не пришла в уныние от ответа Рикки, даже была рада, что с него можно снять обвинение. Ощутила это не как поражение — наоборот: стала еще на ступеньку ближе к разрешению загадки. И теперь уже не должна была ошибиться. Особенно после одного звонка по телефону. — Паки, — позвала я, — у тебя с собой мобильник? Одолжи на минуту. Или на две. — На сколько угодно, — сказал он, доставая трубку. — Мы все оплатим. Я набрала номер офиса Эрни Шварца и затаив дыхание ожидала ответа. — Шварц, — услышала я. — Эрни, — сказала я слегка дрожащим голосом, — тот парень, который был с Марлой… Ну, забирал ее… как он выглядел? Эрни, видимо, устал за целый день, и голос его звучал раздраженно: — Обыкновенно. Худой, как жердь. А еще… Еще у него эспаньолка… ну, бородка такая… козлиная. Я хлопнула крышкой мобильника, не сказав адвокату “до свидания”, и повернулась к Винсенту. Наверное, я очень побледнела — босс с испугом смотрел на меня. — Где живет Гордон? — крикнула я. — Это ты хотя бы знаешь? — Знаю… но зачем тебе? — Говори скорей! — Он… это… Деко-стрит. Шесть, по-моему, кварталов от Берегового шоссе. На той улице всего несколько развалюх. Гордон в одной из них, такая облупленная, вроде белая была когда-то. Толком не помню. Подвозил его разок, когда у него машина не завелась. Я с трудом дослушала и ринулась к двери. Все выстраивалось, почти как я предполагала, всего с одной поправкой — в имени. Но Гордон даже больше подходил под мою схему. Я вспомнила обрывки его разговоров со мной, предложения вместе позавтракать, пообедать, любовь к цветам и огромный букет, который он притащил. Вспомнила, как он уверял меня, что никто и никогда не займет мое место на сцене, как предлагал заботиться обо мне и был страшно огорчен, когда я не приняла это всерьез. Правда, одно мне было непонятно: зачем ему это нужно? — Позвонить в полицию? — крикнул вдогонку мне Винсент. Я задержалась у дверей. — Не надо. Вдруг они его спугнут… Давай лучше так: если через полчаса от меня ничего не услышишь, тогда вызывай. По адресу Гордона. И попроси, чтобы приехал Джон Нейлор, слышишь? Я не была уверена, что босс услышал меня, — он в это время развязывал тесемки фартука, а лицо было такое багровое, что я в очередной раз испугалась, как бы его не хватил удар. — Я еду с тобой, — заявил Винсент, и я поняла: его не остановить, поскольку речь идет о жизни и смерти Марлы. Он выглядел готовым на все, хотя вряд ли понимал, что я задумала и что вообще происходит. Но ведь там Марла… Гамбуццо сказал бармену, чтобы тот позвонил в полицию ровно в шесть, и повторил, по какому адресу вызвать. И про Нейлора тоже. — Хорошо, — сказала я. — Едем. Остальное решим на месте. Теперь нас было уже восемь человек на трех машинах. Не считая собаки. Я не обсуждала с моими сподвижниками план действий, поскольку не то слышала от кого-то, не то читала, что, если начинаешь поступать так, словно взвалила на себя всю ответственность, остальные следуют за тобой. Кроме того, я сама не знала, как и что будет и права ли я в своих предположениях, а потому — о каком плане могла быть речь? Мы уже ехали — я впереди, за мной остальные. — Не нравится мне это. — Фрэнсис вытащил из магнитофона кассету с Брюсом Спрингстином. — Да, с конца восьмидесятых он снизил уровень, — согласилась я. — Не о Брюсе разговор, Кьяра. Ты знаешь о чем. Что еще ты надумала и почему тянешь одеяло на себя? Что я могла ответить? Лишь молча нажала на газ. Я была, типа, беременна своим открытием, своим, как бы это сказать, прозрением, и оно продолжало зреть во мне и само руководило моими действиями, подсказывало, как поступить. Я боялась, что это чувство вдруг исчезнет и тогда я останусь у разбитого корыта. Но понимала также, что мои соратники, и Фрэнсис в первую очередь, имеют право знать, что у меня на уме. Хотя бы в общих чертах. Я сказала: — Послушай, сделаем так. Я вхожу к нему в дом первая… Не перебивай!.. Первая, потому что он меня знает, а всех остальных нет. Кроме Винсента. И меня не испугается… Почему? Мне кажется, я знаю почему… А вы все ворветесь после меня, и, если Марла жива, мы спасем ее. Если нет, убей этого Гордона! В ту минуту я желала именно того, о чем говорила. И совсем не хотела, чтобы тот попал живым в руки полиции и дожил до суда. Таким на земле не место. Понимаю, с точки зрения морали или чего там еще я была не права, но тогда думала именно так. Мы свернули на Береговое шоссе, и Винсент, сидевший сзади, как безмолвная мясная туша, заговорил: — Кьяра, я ничего не понимаю… При чем тут… Почему Гордон?.. Он же… — Куда дальше ехать, Винсент? — прервала я его. — Показывай дорогу. Перед тем как повернуть на Деко-стрит, я остановила машину. — Винсент и Фрэнсис, — сказала я, — выходите и пересаживайтесь в машину Паки. Я подъеду к дому Гордона одна. Брат начал было возражать, но я не дала ему говорить, а взяла за руку, подвела к подъехавшему белому седану и обратилась к Паки. — Мой брат, — сказала я ему, — здесь главный до приезда полиции. Так что не глупи и не лезь со своей пушкой раньше времени. — Я? — Паки даже прижал руку к сердцу. — Да я никогда. Разве я не знаю, что такое серьезная операция? Он ведь наш общий враг, верно? Если считать, что убийца Алонцо Барбони его враг, то Паки был, пожалуй, недалек от истины. — А ты, — обратилась я к Винсенту, — тоже не строй из себя героя. Если все, как я думаю, тут нужна особая осторожность, потому что мы имеем дело с необычным преступником. — Да что же это… — опять начал босс, но я отвернулась от него и сказала всем остальным: — Когда понадобится ваше вмешательство, постараюсь подать знак. Но в любом случае через десять минут звоните в полицию, а потом действуйте сами. Все, кроме Рейдин и Пат. Они останутся охранять Флафи. — Правильно, — согласилась Рейдин. — С этими фламандцами никогда не знаешь, из-за какого угла выскочат. Пат молча кивнула седой головой. Только Фрэнсис, я видела по его лицу, не был согласен с тем, что я отправляюсь одна. Но и он понимал: так будет лучше — с точки зрения тактики, стратегии или чего там еще. Я вернулась к своей машине, села, вставила в маг кассету, запустила движок и свернула в улочку, где был дом Гордона. “Сейчас уже лето, и время что надо… ” — пел Брюс томным голосом. Небольшой белый дом, больше похожий на сарай, стоял посреди запущенного сада, тут же валялись старые посеревшие доски, из них торчали ржавые гвозди. Полное запустение. Я остановилась прямо у калитки и по едва заметной тропке пошла к входу. Ох, лишь бы хозяин был на месте! И лишь бы он уже не совершил того, в чем я его подозреваю!.. Быть может, совсем напрасно. С задней стороны дома на примятой пожухлой траве стоял потрепанный “форд эскорт”. Значит, Гордон внутри. Но почему так тихо? Я поднялась по ступенькам, постучала в покосившуюся дверь. — Гордон! — закричала я. — Это Кьяра! Открой, мне нужна твоя помощь! Никто не высовывался из соседних, таких же неприглядных домов, возле которых почти не было машин. Да, район не для туристов. Я продолжала стучать. Какое-то движение послышалось из-за дома, оттуда, где стоял автомобиль. Я посмотрела в ту сторону, где за поворотом находились мои соратники, и потом осторожно заглянула за угол дома. — Кьяра! — раздался хрипловатый шепот из “форда”. — Я здесь. Тише! Меня охватила дрожь, но я подошла ближе, заглянула внутрь. Там было пусто. — Я здесь, — снова услышала я. Гордон сидел, скорчившись, у заднего бампера машины. — Что ты тут делаешь? — спросила я. — Тише, Кьяра. Иди сюда. Все будет хорошо. Я с тобой. С трудом сдерживая страх, я присела рядом в надежде, что Гордон придет в себя, немного успокоится и с ним можно будет поговорить. — От кого мы прячемся? — шепотом проговорила я. Он выглядел ужасно: волосы всклокочены, безумные глаза, нелепая бороденка клинышком. Рубашка порвана и запачкана вроде бы кровью… Господи, почему раньше я не понимала, какой он?.. Никто не понимал. Сколько всего можно было предотвратить… Если бы мы вообще внимательнее вглядывались друг в друга… Он привстал, осторожно выглянул из-за крыла машины. — Путь свободен. Иди за мной. Пригни голову и будь настороже. И побежал к задней двери дома, я за ним. Только он один мог сейчас вывести меня на Марлу, помочь окончательно разрешить все сомнения. Быстро открыв дверь, он пропустил меня внутрь. Дверь захлопнулась, я была отрезана от моего тыла. Вокруг сырая тишина. Как в могиле. Поведение Гордона внезапно изменилось: на смену одичавшему, напуганному человеку пришел гостеприимный хозяин. — Как я рад, Кьяра, что ты здесь, — светским тоном произнес он. — Я так этого ждал. Что у тебя случилось? — Случилось? — Я поперхнулась: он на меня так смотрел, я боялась его, жалела и не знала, что говорить. — Ты стучала ко мне в дверь, Кьяра, и просила о помощи. Кто опять тебя обидел? Я искала ответ и скользила глазами по комнате, по жалкой обстановке: потертая тахта, накрытая выцветшим пледом, старое кресло-качалка, колченогий кофейный столик, на нем небольшая ваза с желтыми розами. — Конечно, — выговорила я в конце концов, — мне нужна помощь. Куда-то исчезла наша Марла после того, как ее выпустили… Ты ведь знаешь об этом, правда? А я не могу ее найти. Но ты мне поможешь. Я пристально взглянула ему в лицо, но не заметила никаких следов замешательства или волнения. Наоборот, он стал еще спокойнее. — И это все? — сказал он, направляясь в крошечную кухню. — Хочешь что-нибудь выпить? Я приготовлю чай. Чай! Только этого мне не хватало сейчас для полного удовольствия! — Конечно, — ответила я. — Очень хорошо. Я подошла поближе к вазе с цветами. Мои каблуки гулко стучали по грубым доскам пола, как по корабельным сходням. Гордон появился из кухни с чашками, поставил их на столик рядом с вазой. — Знаю, ты любишь розы, — прошептал он. — Только они заслуживают твоего внимания… Садись сюда. Он опустился на софу, потянул туда же меня. Я не отстранялась. Смотрела в его затуманенные безумием глаза и высчитывала, когда же он поймет, что я все о нем знаю… Что я догадалась. Он протянул руку, отвел прядь волос, упавшую мне на щеку. — Ты такая красивая, — тихо сказал он. — И хорошо знаешь, что пламя бывает не только от свечки… Верно? Вот оно… Вот и подтвердилось то, к чему я пришла в своих предположениях несколько часов назад. Значит, он… Я хотела что-то сказать, но губы словно онемели от холода. “Пламя бывает не только от свечки”. Да, и от взрыва тоже… — Ты ведь получала мои записки? — спросил он. — В которых я писал, что позабочусь о тебе. Чтобы ты ни о чем не беспокоилась. Что никому не позволю тебя обидеть. Все они заплатят за это… Уже заплатили… И я хочу… — Он говорил отрывисто, со страшным напором. — Я хочу, — продолжал он после паузы, — увезти тебя отсюда, Кьяра. — Ой, я же не могу, Гордон, — как можно беспечнее сказала я. — У меня работа, ты знаешь. Я умудрилась выдавить улыбку, чтобы он, чего доброго, не обиделся на мой отказ. Он продолжал смотреть на меня, его зрачки были неподвижны. Это становилось страшным. Потом сказал: — Они тебя совсем не ценят. Суют кого-то на твое место… То одну, то другую. Хотят скинуть тебя с трона… А мужчины… они еще хуже, Кьяра. У них грязные руки. Как у того… Барбони… и у других… Они все пробуют заполучить тебя… И только я… я один хочу тебя защитить… — Он произнес это с такой печалью, что у меня сжалось сердце. — Я не смог помочь Лори, но помогу тебе. — Кто такая Лори? Гордон взглянул на меня с укоризной: — Как кто? Моя сестра. Я заставила себя протянуть руку и прикоснуться к его колену. — Сестра, у которой цветы? Он кивнул. — Она их продавала в Атланте. — Он снова заговорил отрывисто, с короткими паузами. — Лори собиралась стать актрисой. Наши родители и я думали, так и будет. Она говорила, что играет на сцене, танцует. А еще она продавала цветы. Желтые розы. Она их так любила. — Гордон все пристальнее вглядывался в меня. — Ты так на нее похожа, Кьяра. Потому я нанялся на работу к Винсенту. Я приехал из Атланты. Чтобы спрятаться от всех, от всех… Знаешь, как бывало, когда в детстве играли в прятки?.. А потом ехал по улице… по набережной. И вдруг увидел твою фотографию. На стенде для афиш. И сразу уяснил, чего от меня хочет Бог… Ты понимаешь? Это был мой второй шанс. Спасти тебя… Лори я спасти не смог… Я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание, так стало нехорошо. Гордон продолжал тихо говорить, иногда прикасаясь к моему плечу как добрый и близкий родственник. — … Я приехал сюда вовремя, верно, Кьяра? Как раз чтобы помочь тебе… Как раз когда Гамбуццо начал приглашать всех этих продажных женщин из преступных синдикатов. Женщин, снимавшихся в порнофильмах. Еще немного, они бы тебя затащили туда же… Ты должна была бы работать на них… на всяких Барбони… как моя сестра. Они хозяйничают всюду — в Джорджии, во Флориде… — Гордон, — прервала я поток слов, — мне никто не угрожает. Я вне опасности. Он не обратил никакого внимания на мои слова. — Они обещали защиту Лори, и что она получила? Ее не любили другие девушки, потому что она была красива. Почти как ты… Но Барбони ее не защитил. Никто не защитил. Они заставили ее распространять наркотики, а потом какой-то извращенец убил ее. — Его глаза наполнились слезами. — Но теперь у меня есть ты, — через силу проговорил он. — И я стану твоим ангелом-хранителем. Этого я не выдержала. — Разве ангел-хранитель должен убивать людей? Взрывать машины? Подкладывать взрывчатку собакам? Он отвел глаза с обиженным видом. Как ребенок, которого незаслуженно отругали. — Я не хотел причинить зло твоей собаке. Звери ни в чем не виноваты. Просто думал немного напугать тебя. Чтобы держала ухо востро… — Он вдруг неприятно ощерился. — А тот коп, он тебе не друг. Единственно, чего хочет, — владеть тобой. И он плохой детектив. А если хороший, почему не поймал меня до сих пор?.. Сейчас на его лице было написано самодовольство. Удовлетворение. Я поднялась с тахты. — Где у тебя умывальник, Гордон? Я подумала: может, там есть окно, через которое смогу удрать? Но сначала нужно узнать, где Марла. Здесь, в доме? И жива ли она? Почему у него кровь на рубашке? Или это краска? Он тоже встал, взял меня за руку: — Пойдем покажу. Туалет был в холле — небольшое помещение без окна, с умывальником и душем. Я начала закрывать дверь и поняла: он хочет остаться за ней, чтобы охранять меня. — Гордон, — сказала я, — у меня с утра не было во рту ни крошки. Можешь дать мне поесть? Он удовлетворенно улыбнулся, поняв, что я не собираюсь уходить. — Конечно, Кьяра. Сделаю тебе сандвич. Я закрыла дверь, прислонилась к ней. Итак, он любит меня, как свою покойную сестру, и готов убить все человечество, охраняя меня. И конечно, никуда не отпустит теперь по доброй воле. А когда мне придут на помощь, то неизвестно, что он может вытворить. Все, что угодно. Я спустила воду в унитазе, открыла кран в умывальнике. Потом отворила дверцы висячего шкафчика. Там было полно лекарств — в пузырьках, коробках, пачках. Прозак, тразодон, велбутрин, ремерон, глозарил… Некоторые я видела и на полках у Рей-дин. Соседка не очень-то любила их принимать. Гордон, наверное, тоже. Судя по датам на упаковках. — Кьяра! — услышала я его голос. — Иду, — ответила я, с безнадежностью сознавая, что ничего не могу придумать. Остается единственная надежда, с грустной иронией подумала я, на мое личное оружие. Нет, не огнестрельное, к нему, я уже говорила, у меня устойчивый страх. Но как-, то мне подарили небольшой выдвижной нож и я стала его иногда брать с собой по ночам: нужна ведь какая-то защита, хотя бы просто от пьяных или от хулиганов, когда возвращаюсь на рассвете из клуба. Я даже придумала, где его прятать: пришила специальный кармашек к лифчику. Конечно, не к тому, в котором выступаю. Сандвич и чашка чая уже ожидали меня на столе. — Ух, спасибо, — сказала я. — А нет у тебя, случайно, чего-нибудь солененького? Пикули, например? — Сейчас погляжу в кладовке. Он вышел из комнаты, а я сразу же вытащила из лифчика нож и спрятала в сжатой ладони левой руки, которую постаралась втянуть в рукав блузки. Потом осмелилась открыть еще одну дверь и посмотреть, что за ней. Там была спальня: покосившаяся кровать, разбросанная по стульям и на полу одежда, грязное белье. В комнате пахло гниением… и кровью. Или у меня разыгралось воображение? Немудрено. В этой комнате тоже была еще одна дверь. Куда она ведет? Во двор? Или в какой-нибудь чулан? Я повернула ручку. Дверь была заперта. Взглянула на часы. Скоро здесь будут мои спутники и полиция. Что они найдут?.. Сколько трупов?.. И где Марла? Она давно дала бы о себе знать, если бы вырвалась отсюда. Или если здесь… и жива. — Марла, — прошептала я, прислоняясь к двери. — Ты здесь? Никто не ответил, но мне показалось, что оттуда раздался какой-то приглушенный звук или стон. — Это Кьяра, — опять шепнула я. — Держись, если это ты. Я повернулась на шарканье шагов. Сзади меня стоял Гордон с тарелкой в одной руке и пистолетом в другой. — О, Кьяра, — горестно вздохнул он. — Зачем ты так? Не нужно было этого делать. — Тарелка упала из его руки и разбилась на кусочки. — Ты ведь понимаешь, я не могу позволить тебе уйти. Теперь ты принадлежишь мне. Мы уйдем отсюда только вместе и никогда не вернемся. Он медленно, словно нехотя, приблизился ко мне, схватил за руку, толкнул на кровать. — Мы будем всегда принадлежать друг другу, — ласково сказал он и поднес пистолет к моей голове. — Гордон, нет! Подожди… — Я старалась, чтобы голос не выдал охватившей меня паники. — Мы еще не закончили… здесь… Он внимательно слушал. — Здесь… — повторила я. — На земле. Есть вещи, которые можно сделать только здесь, а не… не в вечности. Я осмелилась подняться, вплотную подойти к нему, посмотреть в лицо, не обращая внимания на пистолет. — Гордон, ты не можешь убить меня. Ты ведь не сделал бы этого с Лори. — Я готова была говорить что угодно, цепляясь за соломинку, чтобы дождаться помощи… дожить до той минуты, когда она придет. — Поговори со мной еще немного, Гордон, — прошептала я, решившись еще на один шаг. Его глаза моргнули, когда я начала расстегивать ворот блузки. Я делала это одной рукой — во второй был нож, — и мне было неудобно. — Помоги, Гордон. Я придвинулась совсем впритык. То, что я держала палец на кнопке, высвобождавшей лезвие, немного ободряло меня. Его руки задрожали, оружие в них тоже. Он медленно поднял свободную руку, коснулся моей груди. — Я хочу, чтобы ты был со мной, Гордон, — прошептала я. — Только опусти пистолет. — Не сейчас, — ответил он, присев на кровать и не сводя глаз с моей груди. Я окончательно расстегнула блузку, стащила лифчик. Потом снова подошла к нему, протиснулась между его коленями. Он тяжело дышал, но не расставался с пистолетом. — Обними меня, Гордон, — попросила я. — Прикоснись к моей груди. Положи на нее голову, как на грудь матери… сестры. Он был мерзок, противен, и было безумно жаль его. Я прижала его лицо к моей груди правой рукой, левой нажала на кнопку ножа, ощутила его острое, как бритва, лезвие у себя на ладони. Я не знала, что делать дальше, как обезоружить его; попыталась опрокинуть на постель, и в эти минуты до нас донесся отдаленный вой полицейских сирен. Гордон оттолкнул меня и прислушался. — Это они, — проворчал он. — Ты не хотела делать, как я говорил. Лори тоже не хотела. Ты их позвала. Не слушая ответа, он вскочил, прижал меня к кровати, наклонился надо мной. Его лицо исказилось от ненависти. Козлиная бородка противно дрожала. Тряслась и рука с пистолетом, который он направил сначала в свою голову, а потом в мою. Я непроизвольно дернулась и что есть силы ударила его ногой. Он тяжело упал на меня, пистолет выстрелил с оглушительным хлопком. Мы начали бороться. Я старалась не дать ему возможности поднять еще раз руку с оружием, делала все, что могла: била его руками, ногами, царапала, кричала — в надежде, что кто-нибудь услышит. Я напрочь забыла, что у меня нож, и думала только о пистолете в его руке. Маньяк тоже, видимо, забыл о своем оружии, потому что я вдруг ощутила, как он еще сильнее навалился на меня и обхватил мое горло обеими руками. Я начала задыхаться, перед глазами поплыли круги. В туманящемся сознании возникло лицо Нейлора, его голос произнес: “Ты должна уметь защищаться, знать болевые точки противника… ” Последним усилием я приподняла слабеющие руки — одну с ножом — и ударила его. Не знаю куда… Ударила, почувствовала, что хватка ослабла, оттолкнула его, вскочила с кровати и выбежала в другую комнату. Он кинулся за мной, воя, как раненый зверь, оторвал меня от двери, опять бросился в спальню. Дверь была заперта, я не знала, как открыть, у меня не было времени, я подбежала к окну. Схватив со столика вазу с желтыми розами, я зыбила стекло, и в это время он снова вбежал в комнату. В руке опять был пистолет. Вторая его рука кровоточила. — Не уходи! — закричал он. — Мы вместе… Но я уже протискивалась в окно. Я свалилась в траву, не чувствуя боли от порезов, и бросилась бежать к калитке. Позади хлопнул выстрел. И еще один. Я не видела, куда бежала, просто спасала себе жизнь. Слава Богу, уже сгустились сумерки. — … остановись наконец, — услышала я чей-то голос. Кто-то схватил меня, потащил к большому джипу, стоявшему неподалеку. — Господи, Кьяра… Теперь я поняла: это был Нейлор. На меня внезапно навалилась полная тишина. Либо я оглохла, либо все в природе умолкло на какое-то время. Тишину нарушил резкий противный голос Паки Коццоне. — Эй, люди! Не бойтесь! Я подстрелил этого гребаного убийцу. Сберег ваши патроны. Да, Паки был в своей стихии — лишь бы кого-нибудь подстрелить. Нейлор отдал необходимые распоряжения и повернулся ко мне. — Ты опередила нас, — сказал он, и в его тоне я не уловила никакого одобрения, не говоря о восхищении. — Мы вышли на парня, которому Гордон платил, чтобы тот привозил тебе цветы. Поймали на доставке наркотиков. Я звонил тебе полдня, чтобы сообщить. Но дело сейчас не в этом. В доме кто-то может еще быть? — Он был один, — сказала я, — но из спальни дверь ведет куда-то, она заперта. Мне показалось… там… Нейлор не дослушал меня и приказал осмотреть весь дом. Вообще я чувствовала, он очень недоволен мной. И, возможно, на этот раз был прав. Хотя могут быть и другие мнения. В том числе мое собственное… Мы с Винсентом тоже двинулись к дому за Нейлором и копами из его команды. Прошли по всем помещениям — никого. Остановились перед дверью, за которой мне почудилось движение или голос. Все тихо. Я начала кричать так, что чуть не сорвала голос, — звала Марлу. Винсент всей своей массой ударил в дверь, она сорвалась с петель, он первым, оттолкнув полицейского с “кольтом”, ворвался в полутемную каморку. Когда туда протиснулась я, Винсент стоял на коленях возле койки, на которой среди всякого рванья лежала окровавленная, вся в синяках, но живая Марла. И что вы думаете? Глаза у этого борова были полны слез. А улыбка… Какая ангельская улыбка играла на его толстых губах! Марла открыла глаза, у нее не было сил говорить, но она смотрела на него так, словно увидела в первый раз и поразилась, до чего же он хорош. Когда ее уносили, девушка сумела поднять руку и стереть скупую слезу с его мясистого лица. И даже произнесла несколько слов: — Все будет в порядке, Вине. Бомбардировщик вернется на сцену. |
||
|