"Венгрия для двоих" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)Глава 5Алета позавтракала у себя в комнате. Она подозревала, что это устроил мистер Хейвуд. Вещи уже были упакованы. Спустившись вниз, Алета обнаружила, что управляющий ждет ее в холле. Он не произнес ни слова и просто провел ее к парадному входу. У дверей их уже ждала карета, запряженная четверкой лошадей. Алета заподозрила, что мистер Хейвуд договорился об экипаже с Хамуаром Коваксом, а барон, тут вовсе ни причем. Она села в карету. Мистер Хейвуд дал слугам чаевые и последовал за девушкой. Было всего половина девятого, и барон так и не показался. Когда карета поехала по аллее, Алета, не в силах сдержать любопытство, спросила: – Что… что произошло? Прошлой ночью вы подрались с ним? Мистер Хейвуд поудобнее устроился на мягком сиденье. – Хорошо, что вы послушались меня, – сказал он. – Как я и думал, он пришел в вашу комнату, но был очень удивлен, обнаружив там меня. – И что случилось дальше? – с замиранием сердца спросила Алета. Мистер Хейвуд улыбнулся. – Я хотел было сбить его с ног и хорошенько проучить за такое поведение, но потом подумал, что он может начать распускать слухи о вас и вся эта история может достичь Англии. – И… что вы сделали? – спросила Алета с легким разочарованием – ей было жаль, что барон не получил по заслугам. Впрочем, она понимала, что мистер Хейвуд уже довольно пожилой человек, который мог быть серьезно ранен, если бы они с бароном подрались. В глазах мистера Хейвуда зажегся огонек, и управляющий произнес: – Когда барон вошел, я притворился спящим. А когда он удивленно замер, увидев меня, я вздрогнул и проснулся. – Наверное, он был просто потрясен! – пробормотала Алета. – На столике возле кровати горело две свечи, – продолжал мистер Хейвуд. – Увидев барона, я воскликнул: «Простите меня, господин барон, я уснул и позабыл задуть свечи! Как хорошо, что вы догадались об этом! Я могу только умолять вас простить мою забывчивость!» Алета рассмеялась: – Должно быть, это ошеломило его! – Вот именно, – ответил мистер Хейвуд. – Через минуту он добавил: «Вот увидите, этого больше не случится!» Барон пошел к двери, но потом не удержался и спросил: «Почему вы с внучкой поменялись комнатами?» – И что же вы ответили? – с любопытством спросила Алета. – Я посмотрел на него в упор и сказал: «Она была испугана, потому, что в замке не оказалось ключа. Должно быть, это была чья-то оплошность. Но перед отъездом внучка обещала его светлости герцогу, что всегда будет запирать дверь в отелях и в чужих домах. Она не хотела бы, чтобы его светлость решил, будто она нарушает его приказ!» Алета снова засмеялась: – И что сказал барон? – Он что-то пробормотал, а потом вышел из комнаты, – ответил мистер Хейвуд. После паузы он добавил: – Я удостоверился в том, что он пошел в свои апартаменты. К тому же я всю ночь держал свою дверь приоткрытой, на случай, если вы позовете на помощь. – Спасибо вам… тысячу раз спасибо! – воскликнула Алета. – Вы были так умны! Этот человек так… отвратителен, что мне жаль, что вы не преподали ему урок! Но нам важнее всего было уехать без скандала, верно? – Я тоже так подумал, – согласился мистер Хейвуд. – В будущем всегда проверяйте, есть ли в двери вашей комнаты ключ. – Такое никогда не произошло бы со мной в Англии! – наивно заметила Алета. Губы мистера Хейвуда искривила циничная усмешка, но он не стал просвещать девушку. Вместо этого он начал рассказывать о дворце, в который они направлялись. – Ехать нам долго, – заметил он, – так что мы пообедаем по дороге и прибудем на место вскоре после полудня. – Расскажите мне побольше о роде Эстергази, – попросила Алета. – Дворец был построен в восемнадцатом веке, – начал мистер Хейвуд. – Его выстроил Миклош Эстергази, и современники прозвали дворец Великолепным. – Я так хочу увидеть его! – пробормотала Алета. – Под влиянием Миклоша дворец стал известен на всю Европу, как «венгерский Версаль». – Как ему это удалось? – Сам по себе дворец был очень красив, но кроме того, в нем устраивались великолепные празднества, на которых бывала императрица Мария-Терезия. Впрочем, Эстергази даже этого было мало. – Чего же еще он пожелал? – спросила Алета. – Вначале он выстроил собственную оперу и пригласил Франца-Иосифа Гайдна в дирижеры своего оркестра. – Как интересно! – Потом он добавил к опере кукольный театр и все мыслимые развлечения, которые собрали в Фертоде знаменитостей со всего мира. – Я жду не дождусь, чтобы увидеть все это! – воскликнула Алета. – Сомневаюсь, чтобы сейчас все это выглядело так же великолепно, как тогда, – заметил мистер Хейвуд. – К тому же не забывайте, что мы занимаемся исключительно лошадьми. – Не забуду! Алета заметила, что мистер Хейвуд немного колеблется, видимо, желая что-то сказать ей. Теряясь в догадках, она вопросительно посмотрела на управляющего. – Вы поехали со мной, – начал мистер Хейвуд, – и назвались моей внучкой. Поэтому вы не должны удивляться, если с вами будут обращаться несколько иначе, чем вы привыкли. – Я понимаю, – согласилась Алета. – Мне всегда говорили, что венгры слишком чванливы и заносчивы, – продолжал управляющий. – Не чувствуйте себя оскорбленной, когда с вами будут обращаться так же, как со мной – как со слугой, которому платят деньги. – Я понимаю вас, – заметила Алета, – но если у людей есть хоть капля сообразительности или, например, душевной чуткости, встретив вас, они поймут, что вы джентльмен, а я родилась леди. Она говорила сердито, но мистер Хейвуд только рассмеялся. – Люди обращаются с другими людьми в соответствии с их внешним видом. Впрочем, можете быть уверены, что лошадей вопросы классовой принадлежности ничуть не волнуют. Они рассмеялись. Алета устроилась поудобнее и стала разглядывать проплывавшие за окном пейзажи. Вокруг были горы, извилистые реки и цветущие луга. Все вместе это выглядело, как яркий восточный ковер неописуемой красоты. Путешественники пообедали в маленькой деревеньке, где все женщины ходили в национальных костюмах. Пища была простой, но вкусной. Алета понемногу начала забывать барона и думала только об очаровании природы – точь-в-точь такой, какую она ожидала увидеть в Венгрии. Крестьяне казались очень счастливыми и пели за работой. – Неудивительно, что императрице так нравится бывать здесь, – заметила она. – А венгры не могли не полюбить ее величество – они ведь так любят красоту! – Точнее говоря, обожают, – поправил ее мистер Хейвуд. – Императрица приезжает сюда всякий раз, как имеет возможность бросить всю эту протокольную скучищу, при венском дворе. – Когда она приедет в Линг, мы должны будем сделать так, чтобы ей было хорошо, – мягко произнесла Алета. – Я уверен, что во дворце Эстергази мы найдем именно таких лошадей, какие нам нужны, – уверенно произнес мистер Хейвуд. – А вы купили у барона лошадей? – спросила Алета. – Да, двух, просто чтобы Ковакс не думал, что он плохо старался, – ответил мистер Хейвуд. – Вы очень добры. Вскоре после полудня карета доехала до Фертода. Едва заметив огромные кованые ворота и роскошный замок, Алета поняла, что даже и мечтать, не смела о такой красоте. Квадратная башня дворца была типичным образчиком венгерской архитектуры, а овальные окна с великолепной резьбой были неповторимы. Статуи на крыше и колонны портика были эпохи Людовика XVI. Как и раньше, мистер Хейвуд оставил Алету в карете и отправился в дом вручать свои рекомендательные письма. Девушка была полностью захвачена красивым садом с тремя фонтанами и множеством статуй. А какие вокруг яркие краски! Яркая зелень деревьев и кустарников, изобилие всевозможных цветов так же ярко, празднично. От солнечного света Алете показалось, будто все танцует у нее перед глазами, словно она смотрит балет в каком-то волшебном театре. Оглянувшись, Алета увидела, как из дверей вышел человек, и подумала, что это мистер Хейвуд. Однако, к ее удивлению, она увидела того самого венгра, с которым разговаривала на террасе королевского дворца в Будапеште. На незнакомце была щегольская шляпа, в руках хлыст – видимо, он собирался прокатиться верхом. Он бросил мимолетный взгляд на запряженную четверкой карету и тут заметил Алету. На мгновение он застыл от удивления, а потом направился к девушке. – Это действительно вы? – спросил он. – Я не сплю? Венгр говорил по-английски, и Алета ответила: – Я ведь говорила вам, что ищу лошадей. – Значит, вы приехали посмотреть на скакунов, принадлежащих мне – точнее, моему отцу. – Я и не думала, что они принадлежат вам! Посмотрев на пустовавшее сиденье рядом с Алетой, венгр спросил: – Вы, конечно, не одна? – Нет, мой дедушка пошел во дворец объяснить, зачем мы приехали. – Это самое удивительное и приятное из всех совпадений! – произнес венгр. – Быть может, вы представитесь? На мгновение, забыв о своем новом имени, Алета произнесла: – Я – Алета Аи… Она быстро поправилась и произнесла «Линк», едва не выдав себя. Венгр поклонился. – Я очень рад познакомиться с вами, мисс Аинк, – произнес он с огоньком в глазах. – Я – Миклош Эстергази, старший сын князя Джозела. – Я знаю, что должна сделать реверанс, – заметила Алета, – но сидя это очень трудно сделать. Князь Миклош рассмеялся и открыл дверцу кареты. – Пойдемте, найдем вашего дедушку, – предложил он, – и выясним, чего он добился. Алета подумала было, что ей следует ждать здесь, на случай, если их поселят в другом доме, как это случилось в замке барона. Однако искушение побывать внутри замка было слишком велико. Она вышла из кареты, приняв предложенную князем Миклошем руку. Они вошли в замок, и Алета тотчас же поняла, что внутри он так же прекрасен, как снаружи. В обстановке было заметно французское влияние – все вокруг выглядело гораздо легче и изящнее, чем в замке барона. Алета с князем пересекли холл, где дежурили несколько лакеев, и пошли по длинному коридору. – Думаю, ваш дедушка сейчас с Хевицем, – произнес князь Миклош. – Это наш управляющий конюшнями. Несомненно, сейчас он рассказывает о том, какие у него великолепные лошади, не дав гостю даже взглянуть на них. При этих словах он открыл дверь. Комната за нею, как показалось Алете, могла быть кабинетом секретаря или управляющего имением. На стенах висели карты, а у стены громоздились почтовые ящики. Князь был прав. Мистер Хейвуд сидел у стола, за которым разглагольствовал на ломаном английском языке человек, активно помогавший себе руками. Увидев входящих Алету и князя, мужчины встали. Девушка быстро сказала мистеру Хейвуду: – Я совсем забыла сказать тебе, дедушка, что я уже разговаривала с князем Миклошем, пока ждала вас у дворца. Она улыбнулась и добавила: – Правда, я совсем не знала, кто он такой, и не ожидала встретить его здесь. Мистер Хейвуд протянул князю руку: – Рад познакомиться с вами, ваше сиятельство. – А я очень рад тому, что ваши поиски лошадей привели вас в Фертод! Посмотрев на Хевица, князь произнес: – Подозреваю, Хевиц, что вы уже продали дюжину лошадей, не показав ни одной! – Надеюсь, ваше сиятельство, – был ответ. – Я, как раз иду в конюшни, – сказал князь, – и предлагаю вам и вашему дедушке пройтись со мной. – Это было бы просто замечательно, ваше сиятельство, – ответил мистер Хейвуд. – Но мне кажется, что сначала мы должны обсудить, где нас поселят, и заплатить кучеру, который привез нас сюда. – Если бы я знал об этом, то встретил бы вас на станции, – ответил князь. – Видите ли, мы приехали из замка, что возле Гера, – пояснил мистер Хейвуд. – От барона фон Сикардсбурга? – удивился князь. – Он много хвастает, но уверяю вас, что его лошади не выдерживают никакого сравнения с моими, не так ли, Хевиц? – Так точно, ваше сиятельство! – Он… он просто ужасный человек! – повинуясь внезапному порыву, произнесла Алета. – Я… мне жаль, что мы… купили у него несколько лошадей. Князь Миклош бросил на нее испытующий взгляд. – Вы абсолютно правы, – ответил он. – С ним вам лучше было бы не встречаться. – Надеюсь… я никогда больше не увижу его, – негромко сказала Алета. Затем, не желая быть несправедливой, она посмотрела на дверь и попросила князя: – Пожалуйста, пойдемте в конюшни. Князь повернулся к мистеру Хейвуду. – Вы с вашей внучкой, конечно же, поселитесь в замке, – распорядился он. – У вас с ней одинаковые фамилии? – Нет, ваше сиятельство. Моя фамилия Хейвуд – мать Алеты была… моей дочерью. Его тон подсказал Алете, что старику очень не нравится лгать. Это взволновало ее, и она быстро прошла к двери, которую распахнул перед ней князь. Они спустились по коридору. За ними шли мистер Хейвуд и Хевиц. В холле князь приказал лакеям внести в дом багаж. Пока мистер Хейвуд расплачивался с кучером, князь повел Алету по коридору. – Так мы быстрее доберемся до конюшен, – пояснил он, – а по дороге вы посмотрите мой дом, хотя на самом деле я хотел бы показать вам гораздо больше. – Я уже слышала о вашем великолепном замке, – сказала Алета. – Я была бы очень расстроена, если бы уехала, не увидев ваш концертный зал. – Так вы любите не только лошадей, но и музыку? – заметил князь. Он немного помолчал, а потом негромко спросил, пытаясь скрыть волнение: – Я много думал о вас с тех пор, как покинул Будапешт. А вы вспоминали обо мне? Не ожидавшая этого вопроса, Алета залилась краской. Она знала, что должна сказать, будто совсем позабыла эту встречу, но слова не шли с губ. – Значит, вспоминали! – торжествующе произнес князь, не дождавшись ответа. – Я верю, что только волей богов мы с вами повстречались на террасе у королевского дворца. – Мой… дедушка сказал, что я… нарушила правила, выйдя из кареты, – сказала Алета. – Думаю, вы из нее выпорхнули, – ответил князь, – а поскольку вы не человеческое существо, никто, кроме меня, вас не заметил. Алета засмеялась: – Я уже готова поверить тому, что в Венгрии случаются чудеса! – Вам нравится моя страна? – Она так красива, что я могу понять, почему императрица так любит ее и часто бывает у вас. – А, так вы слышали об императрице?! – Да, конечно, ведь поэтому па… Алета вовремя прикусила язык. Она хотела сказать: «Поэтому папенька покупает лошадей – чтобы императрица ездила на них, когда будет гостить у нас». Вместо этого она, запинаясь, произнесла: – … мой д-дедушка покупает венгерских лошадей для герцога Буклингтонского. – А я-то думал, что он покупает их для себя! – воскликнул князь. – Он очень хотел бы этого, – признала Алета, – ведь в молодости он был одним из лучших наездников-любителей во всей Англии, но потом потерял все свои деньги. – Так вы говорите, что сейчас он служит у герцога Буклингтонского? – переспросил князь. – Да, – согласилась Алета. Возникла пауза. Догадавшись о мыслях князя, Алета прервала ее: – Мне кажется, что ваше сиятельство предложили нам свое гостеприимство по ошибке, приняв нас за более высоких особ. Если вы пожелаете изменить ваше решение, мы с дедушкой все поймем. – Я вовсе не собирался делать этого! – быстро возразил князь. – Я просто подумал, что ваш дедушка очень похож на настоящего английского джентльмена. – Он и есть джентльмен, – резко заметила Алета. Князь взглянул на нее, и девушка заметила, что он улыбается. – Вы обвиняете меня в преступлении, которого я не совершал, – сказал он. – На самом деле ваш дедушка великолепно выглядит и обладает всеми лучшими качествами англичанина, так что я не мог поверить, будто он небогат. Князь вышел из неприятной ситуации очень изящно, и Алета оценила это по достоинству. Не желая ссориться с ним, она улыбнулась со словами: – Мне просто показалось, что мы с дедушкой излишне назойливы, а я много слышала о гордости и аристократизме венгерских дворян. Князь засмеялся. – А теперь вы пытаетесь, сбить с меня спесь, – заметил он. – Прошу вас, мой прекрасный дух, не будьте столь жестоки со мной! Он говорил так искренне, что Алете оставалось только промолчать. Спустя мгновение, они присоединились к мистеру Хейвуду и сопровождавшему его Хейвицу. Конюшни, несомненно, заслуживали то же прозвище, что и замок – Великолепные. Они совершенно не походили на конюшни барона. Переходя от стойла к стойлу, Алета во все глаза рассматривала лошадей, понимая, что они нашли именно то, что хотел ее отец. Каждая лошадь казалась лучше предыдущей, и, осмотрев две дюжины, девушка спросила мистера Хейвуда: – Мы купим всех? – Ничего подобного! – ответил князь прежде, чем мистер Хейвуд произнес хоть слово. – Это лошади слишком дороги нам, чтобы мы могли разлучиться с ними. Вы ведь не можете быть так жестоки и заставить меня ходить вместо того, чтобы ездить верхом? – Я знаю, что наш приезд помешал вам отправиться на прогулку, – вспомнила Алета, – но, может быть, вы позволите нам поехать с вами, если мы быстренько переоденемся. – Сколько вам для этого нужно времени? – спросил князь. – Две минуты! – ответила Алета, и он рассмеялся. – Я дам вам еще восемь, – ответил он, – а после этого мы уедем без вас. Алета в ужасе вскрикнула. Хевиц предложил: – Я отведу вас в вашу комнату. Наверняка какая-нибудь горничная уже распаковала ваши вещи. Они отправились назад во дворец, и Хевиц едва поспевал за Алетой, которая почти бежала по коридору и в один миг взлетела по огромной лестнице. Лакей уже предупредил эконома, и Алету провели в прекрасную спальню. Она подумала, что ни за что не получила бы такой красивой комнаты, если бы князь не решил, что мистер Хейвуд покупает лошадей для себя. Впрочем, у нее не было времени на раздумья. Девушка надела одну их своих красивых амазонок и, даже не посмотрев в зеркало, нахлобучила на голову шляпку с газовой вуалью. Затем, не ожидая провожатых, она помчалась обратно тем же путем, каким пришла. Добежав до конюшен, она увидела, что мистер Хейвуд уже сидит верхом на гнедом жеребчике и заставляет его ходить по двору. Князя ожидал вороной жеребец, а рядом стояла еще одна лошадка, должно быть, для самой Алеты. Она была мышастой масти и великолепно сложена. При появлении Алеты князь с улыбкой сказал: – Я же сказал, что вы – настоящий дух. Только духи летают так быстро! – У меня ведь еще осталось около минуты! – выдохнула Алета. – Вы же знаете, что я дождался бы вас, – тихо заметил князь. Алета подумала, что он подставит руки, чтобы помочь ей сесть в седло, но вместо этого князь обхватил ее тонкую талию и поднял девушку. Князь был так близко к ней, что Алета ощутила странную дрожь, пробежавшую по ее телу, но не поняла причину этого. Она расправила и уложила юбку на седле. Когда она закончила, князь поднял глаза и произнес: – Я знаю, что не буду разочарован, увидев, как вы ездите верхом, но если я, все же разочаруюсь, то застрелюсь! – Вот теперь вы говорите очень драматично, как настоящий венгр! – не подумав, заметила Алета. Только услышав его смех, она спохватилась и подумала, не допустила ли грубость. Хевиц не поехал вместе с остальными. Князь вывел Алету и мистера Хейвуда из двора конюшен и провел по ухоженным загонам. Алета, наконец, увидела то, о чем, столько слышала – нетронутую степь без границ, уходившую за далекий горизонт. Безо всяких понуканий лошади помчались во весь дух. Когда они скакали по траве, из-под копыт вспархивали разноцветные бабочки, а откуда-то сверху доносилось пение птиц. Алете казалось, что она в раю, о котором слышала, но который и не чаяла обрести. Она скакала, чуть прищурив глаза от яркого солнечного света, и видела, что князь скачет вровень с ней. Казалось, что он составляет единое целое со своей лошадью. Только проскакав милю, князь и Алета подъехали поближе друг к другу. – Это было великолепно! – воскликнула Алета. – Это прекраснее всего, о чем я только могла мечтать! – Я подумал о том же самом, когда впервые увидел вас, – ответил князь. Девушка удивленно посмотрела на него. Ей не удалось ответить, потому что в это мгновение их нагнал мистер Хейвуд, немного отставший во время скачки. Он придержал свою лошадь и произнес: – Могу только сказать, ваше сиятельство, что все похвалы, расточаемые вашим лошадям, полностью подтвердились. Он сделал паузу, а потом добавил: – У меня просто нет слов, чтобы описать их великолепие! Про себя Алета соглашалась с каждым его словом. – Я хотел, чтобы вы поняли это, – ответил князь. – Но позвольте мне внести ясность в этот вопрос: лошади, на которых вы едете, не продаются. – Я подозревал это! – огорченно сказал мистер Хейвуд. – Впрочем, у нас достаточно других лошадей, которые, как я уверен, понравятся вам, – утешил его князь. – Завтра вы сможете прокатиться на тех, которых заберете в Англию, если захотите. Алета с трудом удержалась от того, чтобы признаться, что любой ценой хочет получить лошадь, которая сейчас под ней. Но она понимала, что вмешиваться в разговор нельзя, и потому промолчала. Всадники повернули к замку. Обратно князь повел их другой дорогой. Вечерело, и по дороге всадники то и дело встречали крестьян, возвращающихся с полей. По пути домой они пели. Алете очень понравились девичьи голоса, смешивавшиеся с баритонами мужчин. Заметив, что она слушает, как зачарованная, князь сказал: – Я знал, что вам понравится. Кстати, раз уж вы приехали в Венгрию, вы непременно должны услышать нашу цыганскую музыку. – Да, конечно, – согласилась Алета. – А это возможно? – Для вас нет ничего невозможного, – галантно произнес князь. – Завтра вечером я приглашу цыганский хор. Кстати, завтра у нас будет прием – вернее, небольшая вечеринка. У Алеты заблестели глаза, но она взяла себя в руки: – Вы очень добры, но ведь мы до сих пор не познакомились с вашими батюшкой и матушкой. – Моя матушка умерла, – ответил князь, – а отцу вечеринка понравится не меньше, чем мне, особенно если она будет затеяна ради кого-то особенного. Алете хотелось сказать, что князь Джозел вряд ли считает ее или мистера Хейвуда особенными людьми, но она промолчала. Позже, когда она переоделась к обеду, мистер Хейвуд зашел в ее комнату, чтобы проводить Алету вниз. Алета была не одна – в комнате все еще хлопотала горничная. – Надеюсь, тебе здесь нравится, – произнес мистер Хейвуд. Алета была в одном из тех платьев, что были куплены в Лондоне специально для ее дебюта. Платье было белое, а юбка спереди была задрапирована серебряной парчой, плотно охватывавшей точеную фигурку девушки. Сзади на платье был турнюр из белых и серебристых лент, которые были уложены бантами. При малейшем движении платье Алеты начинало переливаться, как лунный свет на воде. Выбирая платье, она знала, что оно напомнит князю о его собственных словах – о том, как он назвал ее духом. Изображая внучку мистера Хейвуда, она не собиралась носить никаких украшений, хотя все же взяла с собой из материнских драгоценностей несколько ниток жемчуга, скромное колье и пару брошей на случай, если ей понадобятся деньги. Сейчас она не смогла устоять и надела изящное бриллиантовое колье, а вырез платья заколола брошью в форме звезды. Горничная вышла, и мистер Хейвуд одобрительно посмотрел на Алету. – Думаю, вы понимаете, – негромко произнесла Алета, – что мы вряд ли задержимся в этих спальнях, и уж конечно, не будем приглашены в столовую. Мистер Хейвуд удивленно приподнял брови. – Князь Миклош решил, что вы покупаете лошадей для себя, – объяснила Алета. – А, теперь понимаю, – произнес мистер Хейвуд. – А я ведь еще подумал, что здесь с нами обращаются иначе, чем у барона! Алета подумала, что барон вряд ли предложил бы ей бриллиантовый браслет, если бы знал о том, кто она на самом деле. И уж конечно, знай, он кто ее отец, он вряд ли осмелился войти в ее спальню. Она заметила, что мистер Хейвуд задумался, и подождала, пока он не заговорил. Управляющий улыбнулся. – Что же, будем жить, пока живется! – весело сказал он. – Может быть, завтра вечером нас переселят из лучших комнат дворца в свинарник! – Ну, не все так плохо, – рассмеялась Алета. – Впрочем, я с удовольствием провела бы ночь рядом с той лошадью, на которой сегодня каталась! – Я заметил, что она понравилась вам, – сказал мистер Хейвуд. – К сожалению, князь Миклош ясно дал понять, что она не продается. – По-моему, это было слишком жестоко дразнить нас тем, чего мы никогда не сможем получить, – заметила Алета. Мистер Хейвуд рассмеялся: – Только не говорите этого его сиятельству, не то мы быстро обнаружим себя в куда менее удобных кроватях. Он прошелся по комнате, и Алета заметила, что он покосился на дверной замок. Ключ был на месте. Мистер Хейвуд не сказал ни слова. Алете очень хотелось сказать ему, что она будет в безопасности, даже если не станет запирать дверь на ночь. Князь говорил ей комплименты, но инстинкт подсказывал ей, что он никогда не поступит так, как поступил барон. Она даже не подозревала, что знает это, но сейчас поняла, что знает. Девушка была уверена, что князь испытывает по отношению к ней совсем иное чувство. И все же она помнила, что он венгр, а все венгры очень романтичны. Кроме того, она прочла в одной книге, которую, как сама Алета подозревала, ей совсем не полагалось читать, что мужчины этой страны – горячие и страстные любовники. Она не совсем поняла, что это означает, но все, же это было как-то связано с тем, что барон хотел попасть в ее комнату. При одном воспоминании об этом Алета вздрогнула. «Он не романтичен, – подумала она, – он просто чудовище. Одна мысль о том, что он мог прикоснуться ко мне, унизительна!» Князь Миклош был совсем другим. В нем было нечто напоминавшее рыцаря из тех, о ком она читала в детстве. Быть может, он даже походил на мужчину ее мечты. Впрочем, сказала себе Алета, она дала слишком много воли своему воображению. Князь делал ей комплименты только потому, что счел ее красивой. Он сказал бы то же самое любой женщине, на которую обратил бы внимание, а потому принимать его слова всерьез было бы величайшей ошибкой. Внезапно Алете пришло в голову, что он был так фамильярен с ней потому, что ее дед служит герцогу за деньги. Значит, и сама она считалась не леди, а женщиной низшего класса. Словно ледяная рука сжала сердце девушки. Она сделала над собой усилие и вспомнила, что проведет в Венгрии всего несколько дней. Купив лошадей, она и мистер Хейвуд уедут, и Алета никогда больше не увидит князя Миклоша. «Было бы ошибкой думать о нем слишком много», – сказала себе Алета, пока они спускались по лестнице. Князь ждал их в красивом салоне, где они уже сидели до обеда. Едва Алета с мистером Хейвудом вошли в комнату, он пошел навстречу к гостям. Перед их появлением он говорил с несколькими людьми. Он выглядел таким импозантным и невероятно красивым в своем вечернем костюме, что какое-то странное чувство сдавило Алете грудь. Когда князь подошел ближе, девушка поняла, что покраснела без всякой видимой причины. Князь взял ее за руку. – Нужно ли говорить, что вы выглядите так, словно только что вышли из фонтана, – произнес он. – Я хотел бы представить вас моему отцу. Поднимаясь из грациозного реверанса, Алета заметила, что князь Джозел выглядит повзрослевшей копией своего сына. Второй сын князя, Николас, также напоминал отца, но дочь Мизина была красива по-своему. Позже Алета узнала, что девушка очень походит на свою мать, румынскую княгиню. Все семейство Эстергази очень радушно отнеслось к Алете и к мистеру Хейвуду. Разговор за обедом был таким остроумным и увлекательным, что все то и дело смеялись. К великолепным блюдам были поданы токайское и шампанское. Стол был сервирован севрским фарфором, который показался Алете гораздо красивее вульгарных золотых тарелок барона. – Что вы думаете о замке, в котором провели прошлую ночь? – спросил у Алеты князь Джозел. – Снаружи он поразил меня, – честно ответила девушка, – но он производит впечатление чрезмерной помпезности и не может сравниться с прекрасным замком вашего сиятельства. Князь засмеялся. – Я подумал то же самое после того, как первый и единственный раз, побывал у барона. – А что вы думаете о самом бароне? – спросил князь Николас. Его тон подсказал Алете, что юноша уже слышал от брата о том, что гостье барон не понравился. Она серьезно ответила: – Мне кажется, что он очень похож на свой замок! Все вокруг рассмеялись, а князь Джозел заметил: – Вы дали очень дипломатичный ответ, мисс Линк. Не стоит заводить врагов, пока обстоятельства не принудят вас к этому. – Вам хорошо так говорить, папенька, – воскликнула Мизина. – Все окружающие слишком боятся ссориться с вами, поэтому у вас врагов нет. – Я был бы более польщен, если бы ты сказала, что меня любят за мои хорошие качества, – отшутился князь. – Такого просто не может быть, – ответила ему дочь, – и это касается всех нас! – Что ты хочешь сказать? – спросил князь Миклош. – Всех Эстергази окружает какая-то особая аура, – ответила его сестра. – Люди сразу замечают ее и уже не считают нас обычными людьми. Алета поняла, что девушка смогла выразить словами то, о чем сама она только что думала. Опередив всех остальных, она произнесла: – Мне кажется, что если люди умны и интеллигентны, они ищут чего-то настоящего и правдивого, не обращая внимания на внешний лоск. Мне хотелось бы, чтобы меня любили только из-за меня самой, а не по каким-то другим причинам. При этих словах она заметила взгляд мистера Хейвуда и поняла, что говорит, как леди Алета Линг, а совсем не как «мисс Линк». – Конечно, – быстро добавила она, – нельзя сравнивать таких людей, как вы с вашим великолепным дворцом, с таким заурядным человеком, как я. Оговорка вышла не слишком убедительной, и все же Алете показалось, что никто не заметил, что она чуть не выдала себя. Оказалось, что Эстергази любят поспорить – этим они очень напоминали французов. Они стали обсуждать, может ли положение или богатство помешать тем, кто оным владеет, быть людьми. – Разве можно представить себе, – горячилась Мизина, – чтобы кто-нибудь назвал Папу Римского или императора «заурядными» людьми? – Для меня женщина всегда женщина, будь она императрица или крестьянка! – уверенно заявил князь Николас. Вся семья знала, что он по уши влюблен в императрицу Елизавету. – Честно говоря, я считаю, что Мизина права, – завершил спор отец. – Если бы все были одинаковы, общество оказалось бы разрушено. – Вот и хорошо! – отозвался на это князь Николас. Алета заметила, что князь Миклош не стал принимать участия в споре. После ужина Мизина великолепно играла на пианино. Алета с удовольствием слушала красивую венгерскую музыку и мелодии Иоганна Штрауса. Она не заметила, что слегка покачивается под вальс «Голубой Дунай». Князь Миклош смотрел на нее с таким выражением, которое заставило ее смутиться. Когда, наконец, вечер подошел к концу, он проводил девушку до лестницы. Мистер Хейвуд заканчивал разговор с князем Джозелом, и князь Миклош сказал так тихо, что его расслышала только Алета: – Я так счастлив, что вы здесь! В вашем сияющем платье вы кажетесь не только частью фонтана, но и частью моего дома. – Вы… вы мне льстите, – весело ответила Алета. – Я говорю серьезно, – ответил князь. – Я не сомкну глаз всю ночь, и с нетерпением буду ожидать утра! Он взглянул ей в глаза, и Алета не смогла отвести взгляда. Поднимаясь по лестнице вместе с мистером Хейвудом, она снова и снова говорила себе, что не должна воспринимать слова князя всерьез. Он всего лишь очень романтичен, – а кто не романтичен в Венгрии? |
||
|