"Милая чаровница [Милая колдунья]" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)Глава 1«Ну и дурнушка!» Младший компаньон фирмы «Патерсон, Делхауз и Патерсон» считал себя знатоком по части женщин. Девушка, что сидела напротив него в кожаном кресле, резко отличалась от других клиентов, которых он обычно принимал в своем уютном кабинете. – Я выехала сразу, как только получила ваше письмо… и вложенный в него билет, – произнесла она низким мелодичным голосом, на секунду поколебавшись в конце фразы. – Мои компаньоны сочли необходимым послать вам билет. – Мистер Алан Патерсон смущенно кашлянул. – Мы предположили, что после смерти вашего отца вы оказались в… затруднительном финансовом положении. Сидевшая по другую сторону стола девушка улыбнулась. Эта улыбка была мимолетной, но она сразу же преобразила ее лицо. – Спасибо вам за заботу. – А теперь к делу, – сказал мистер Патерсон, открывая объемистую папку, которую предусмотрительно приготовила для него миловидная секретарша. «Откуда она вытащила это старье? – подумал он про себя, все еще поглощенный зрелищем своей клиентки в уродливом, плохо сшитом, вытершемся на локтях костюме из твида и в джемпере из некрашеной шерсти, который подчеркивал мертвенную бледность ее лица. – Такое впечатление, что она сейчас упадет в обморок. Похоже, она была серьезно больна». Он отметил про себя обтянутые кожей выступающие скулы, резкую линию подбородка, запавшие глаза с темными кругами за стеклами очков в металлической оправе. По взмаху ее ресниц он понял, что слишком уж откровенно уставился на нее, и снова смущенно кашлянул. – Я подумал, не устали ли вы с дороги, – поспешно проговорил он. – Удалось ли вам позавтракать в поезде? По внезапному блеску ее глаз он вдруг понял, почему ее лицо хотя и отталкивало его, но казалось ему смутно знакомым. Перед его глазами снова встали те жалкие существа, которые встречали союзную армию у ворот контрационных лагерей. Только кожа и кости, он до сих пор помнил их хриплые возгласы, чувствовал запах гниющей, умирающей плоти. Голод! – Вам удалось позавтракать? – резко спросил он, взволнованный таким невероятным предположением. Девушка напротив отрицательно мотнула головой. – Нет… я… у меня… не было денег. Мистер Патерсон решительно нажал на кнопку звонка. В дверях возникла его секретарша. – Немедленно пошлите за бутербродами, – приказал он. – С курицей, с ветчиной – все, что у них там найдется, – и кофе, побольше кофе. Секретарша изумленно подняла брови. Мистер Патерсон обычно очень следил за фигурой. Потом она взглянула на сидевшую напротив девушку и, казалось, поняла все. – Будет сделано, сэр, – сказала она и повернулась, взмахнув черной юбкой. – И побыстрее! Резким хлопком двери секретарша лучше любых слов дала понять мистеру Патерсону, что она думает о его командном тоне, годившемся разве для службы в армии. Тем не менее кофе и бутерброды были доставлены из кафе напротив в удивительно короткий срок, словно она тоже поняла чрезвычайность ситуации. – А! Вот и кофе! – воскликнул мистер Патерсон преувеличенно благодарным тоном. – Поставьте все перед мисс Мансфорд. Ей необходимо подкрепиться. Вижу, вы принесли две чашки. Прекрасно! Я тоже не откажусь от кофе. Секретарша вышла. Зария Мансфорд с минуту смотрела на поднос, как бы не зная, что делать со сверкающим металлическим кофейником. – Вы будете черный или с молоком? – наконец спросила она. – Черный, пожалуйста. Она налила ему кофе и передала через стол. Когда он отказался от бутербродов, ее рука с очень тонкими пальцами, с проступавшими сквозь белизну кожи венами потянулась к блюду. «Старый черт должен был оставить ей хоть немного», – подумал про себя мистер Патерсон и спросил вслух: – Кажется, ваш отец скончался три месяца назад. Мы не были удостоены чести вести дела по его имению. – Да! Этим занималась одна фирма в Инвернессе, – ответила Зария Мансфорд. – «Маккензи и Маклеод». – Кажется, я о них слышал, – сказал мистер Патерсон. – Ваш отец оставил дом за вами? – Да, – ответила она. – Но, должно быть, мне не удастся его продать. Он расположен вдалеке от шоссе, до него можно добраться только по частной дороге через луга. До почты и телефона не меньше пяти миль. – Понятно. – Да и не только в этом дело, – продолжала Зария Мансфорд, поглощая пищу с намеренной неторопливостью. Казалось, она усилием воли сдерживает желание жадно наброситься на еду. – Отец оставил множество рукописей. В завещании он просил меня закончить их. Надеюсь, после их завершения я смогу найти издателя. «А тем временем вам не на что жить», – подумал мистер Патерсон. – Ну, сейчас все несколько изменилось, – произнес он вслух. – Конечно, вам решать, будете ли вы продолжать работу вашего отца. Но теперь вам нет необходимости слишком утруждать себя. У вашей тетушки было два дома. Вы об этом знаете? Одна вилла на юге Франции и другая в Калифорнии. Вторая, как мне кажется, представляет собой значительную ценность. Зария Мансфорд на секунду перестала жевать и пристально посмотрела на него. – Мне трудно поверить, что все это правда! – воскликнула она. – Я прочитала ваше письмо и подумала, что, наверное, произошла какая-то путаница. Конечно, я помню тетю Маргарет, но прошло уже восемь лет с нашей последней встречи. В то время мне было одиннадцать лет и мы с отцом проезжали через Париж по пути в Африку. Мы зашли к ней в отель, потому что она очень хотела увидеть меня. Но в тот раз они с моим отцом страшно поссорились. Отец схватил меня за руку и в ярости бросился вон из номера. После этого случая он ни разу не встречался с сестрой. – Боюсь, у вашего отца случались… недоразумения со многими людьми, – сурово заметил мистер Патерсон. – Насколько я знаю, перед смертью он вел тяжбы с двумя своими коллегами археологами, со своими издателями, с агентом по продаже недвижимости и с директором одного из известных музеев. – Да, это так, – тихо произнесла Зария. – Он был человеком с сильным, взрывным характером, – будто обращаясь к самому себе, проговорил мистер Патерсои. Он вспомнил все то, что слышал о покойном профессоре, и, взглянув на сгорбленную фигуру сидевшей перед ним девушки, подумал, сколько испытаний выпало на ее долю. – Итак, ваша тетя тем не менее вас запомнила, – сказал он, стараясь придать более оптимистичный характер их разговору. – Она оставила вам почти все, что у нее было. Пожизненные пенсии служанкам, несколько тысяч благотворительным организациям, а все остальное ваше. – И на сколько я могу рассчитывать? – задохнулась Зария Мансфорд. Мистер Патерсон пожал плечами. – Чуть больше ста тысяч фунтов, по моим данным, – ответил он. – Трудно сказать прежде, чем произведут оценку и заплатят налог на наследство. Зария промолчала. Ему показалось, что она была поражена услышанным, да и неудивительно. «Зачем ей такие деньги?» – подумал он про себя, решив, что никакой наряд, имей даже она достаточно вкуса подобрать его, не сможет прибавить красоты этому изможденному лицу с очками на носу. Волосы у нее были прямыми и безжизненными. Они были зачесаны за уши и спадали на плечи неровными прядями. – Как вы намерены поступить? – спросил он вслух. – Может быть, вы хотите поехать в Америку, чтобы посмотреть на свою собственность? Или, возможно, поездка во Францию покажется вам менее утомительной? – Не знаю. Мне… нужно подумать, – растерялась она, руки у нее задрожали. – Конечно, не может быть никакой спешки, – успокоил ее мистер Патерсон. – На сегодняшнюю ночь вам заказан номер в отеле, его можно продлить на какой угодно срок. Если, конечно, у вас нет друзей в Лондоне. – Нет! У меня нет друзей в Лондоне! – Прекрасно. Мы пробовали забронировать вам номер в «Долчестере» или в «Рице», но, к сожалению, у них не было свободных мест. Он заметил ее растерянность и понял, что это к лучшему. – Поэтому, зная, что вы приехали одна, мы заказали вам номер в отеле «Кардос». Это очень милый и спокойный семейный отель в Белграви. Надеюсь, вам там понравится. – Спасибо, – благодарно произнесла Зария. – А теперь давайте закончим с завещанием вашей тетушки, – продолжал мистер Патерсон. Он зачитал завещание глубоким проникновенным голосом, который считал подходящим для подобных случаев. Закончив, он поднял глаза и понял, что девушка не поняла ни слова. – Боюсь, юридические термины слишком сложны для непосвященного, – сказал он с улыбкой. – Если коротко, вы являетесь наследницей капитала в ту сумму, которую я вам назвал ранее, и двух предметов собственности. Помедлив, он добавил: – Простите, я забыл еще об одном! У вашей тети была яхта. В настоящий момент она сдана в аренду. Соглашение об аренде было подписано несколько месяцев назад, и нам было бы крайне затруднительно отменить его. Надеюсь, вы не захотите расторгнуть договор. – Нет, нет, разумеется, – согласилась Зария Мансфорд. – Нам удалось сговориться на достаточно большую сумму, вернее, не нам, а нашим агентам. Арендатор – американский миллионер, мистер Корнелиус Вирдон. Он должен прибыть в Марсель, где яхта будет ждать его, через два дня. Насколько мне известно, он собирается путешествовать вдоль африканского побережья. Он очень интересуется археологией и намерен произвести несколько частных раскопок. Разумеется, у него полно денег, чтобы обеспечить свое хобби! Аренда кончается через три месяца. Это в том случае, если вы согласны на нее и не хотите, чтобы она окончилась гораздо раньше. – Я согласна, – ответила Зария Мансфорд. – Это большая яхта? – Достаточно, как мне кажется, – туманно ответил мистер Патерсон. – Кстати, она называется «Колдунья». Мистер Патерсон остановился и взглянул на стопку писем рядом с папкой. – Ах да! – воскликнул он, будто вспомнив о чем-то. – У меня к вам есть особая просьба. Мистер Вирдон, американский миллионер, или, как сейчас говорят, промышленный магнат, поставил одно условие при подписании соглашения. Он просил нас нанять для него секретаря, который умеет говорить по-арабски и разбирается в археологии. Нам с компаньонами казалось, что это условие не вызовет больших сложностей, и мы согласились. Наша фирма всегда вела дела по аренде яхты, и на этот раз мы были счастливы сообщить вашей тетушке, что удалось договориться о такой значительной сумме. В течение этой тирады мистер Патерсон казался очень довольным собой, но затем, несколько переменив тон, он продолжил: – Однако случилось так, что мы начали опасаться, как бы достигнутое соглашение не было расторгнуто. Мы дали бесчисленное множество объявлений, но никто не мог удовлетворить требованиям мистера Вирдона. – Почему же? – спросила Зария. – Я сам не понимаю, – ответил мистер Патерсон. Разумеется, найдется не одна сотня археологов и не представляет никаких трудностей найти того, кто владеет арабским. Но мало кто совмещает и то и другое. Только десять дней назад, когда мы уже почти отчаялись, мы получили письмо от мисс… минуточку… мисс Дорис Браун. Судя по рекомендациям, это блестящая молодая особа, которая некоторое время служила в Британском музее и частным образом работала с одним из ведущих археологов. Кажется, мистер Вирдон будет доволен. – Тогда все в порядке, – заметила Зария, несколько удивленная таким длинным объяснением. – Вы недоумеваете, почему я беспокою вас всем этим, улыбнулся мистер Патерсон. – Дело в том, что мы все еще озабочены этим делом, и поскольку вы являетесь специалистом в области археологии и одновременно владеете арабским, то не могли бы вы поговорить с мисс Браун? – К сожалению, я немного подзабыла современный арабский, – ответила Зария. – Я уже лет пять не выезжала за границу вместе с отцом. Он несколько раз брал меня с собой, но потом… решил путешествовать один. Что-то в ее голосе заставило мистера Патерсона предположить, что все было не так просто, как она описала, но он только сказал: – Вам надо всего лишь задать мисс Браун несколько вопросов. Видите ли, дело идет о нашей репутации. Лучше не посылать никого, чем послать человека, который окажется абсолютно бесполезным для нашего клиента. Он порылся в бумагах. – Я очень внимательно изучил рекомендации, которые предоставила нам мисс Браун. Но профессор Джонсон, с которым она последнее время работала, в настоящий момент находится в Сахаре, и с ним невозможно связаться. Сэр Мортимер Гривз, чью книгу «Осколки глины» печатала мисс Браун, говорит, что она необыкновенно работоспособная молодая женщина, но он ни в коей мере не может поручиться за ее знание арабского языка. – Когда мне надо с ней встретиться? – спросила Зария. – Если вас это устроит, я пришлю ее к вам в отель сегодня во второй половине дня, – сказал мистер Патерсон. – Ей надо успеть на поезд, который отходит с вокзала Виктория в семь часов. Давайте договоримся с вами часа на три? К сожалению, поскольку сегодня суббота, в это время меня уже не будет в конторе. Боюсь, что, если она окажется недостаточно компетентной, вы никак не сможете связаться со мной. Он взглянул на часы и, улыбнувшись, пояснил: – По выходным я обычно играю в гольф. – Но как же мне поступить, если мисс Браун плохо говорит по-арабски? – спросила Зария. – Во-первых, – ответил мистер Патерсон, – не отдавайте ей билетов и заграничного паспорта до тех пор, пока не убедитесь в ее знании арабского языка. С вашего позволения, сейчас я вам их передам. Он достал большой конверт и протянул его Зарии. – Может быть, вам кажется, что мы осторожны сверх всякой меры, но мы решили ничего не предпринимать до тех пор, пока не получим вашего одобрения. Мистер Вирдон – очень важная персона, очень, уверяю вас, и мне бы совсем не хотелось подводить его в деле такого сорта. – Никогда не слышала о нем как об археологе, – заметила Зария. – Нет? – Казалось, мистер Патерсон не удивился. – Однако уверяю вас, он очень серьезно относится к этому делу, если судить по его письмам. Разумеется, он имеет возможность удовлетворять свои прихоти. Он унаследовал большое состояние после смерти отца, несколько лет играл на бирже, и все время ему фантастически везло. А потом он начал интересоваться далеким прошлым. Не скажу, что сам бы я выбрал подобное увлечение. Мистер Патерсон самодовольно улыбнулся и продолжил: – Ну что ж, каждому свое. Я думаю, вы согласитесь со мной, мисс Мансфорд. – Да, конечно, – ответила Зария. – А если мисс Браун не подходит… мне… мне надо будет сказать ей об этом? – Если вас это не затруднит, – ответил мистер Патерсон. – А потом позвоните, пожалуйста, моей секретарше по ее домашнему телефону. Она сказала, что весь день будет дома, по крайней мере, до пяти. Если до этого времени вы с ней не свяжетесь, то мы будем считать, что мисс Браун оказалась достаточно компетентной. Надеюсь, так оно и случится. При этих словах он сделал отметку на обратной стороне конверта. – Это телефон моей секретарши, – пояснил он. – Позвоните ей только в том случае, если все обернется не так, как бы нам того хотелось. А сейчас, мисс Мансфорд, если вы извините, меня ждет другой клиент. – Да, да, разумеется. Зария Мансфорд поспешно вскочила на ноги, и крошки с ее платья полетели на пол. Чашки на кофейном подносе, который она, вставая, неловко задела, отчаянно задребезжали. – И последнее, – произнес мистер Патерсон. – Мы открыли счет в банке на ваше имя, чтобы вы были обеспечены до тех пор, пока не будут улажены все дела, связанные с наследством. На нем сейчас лежит тысяча фунтов. Если вам понадобится дополнительная сумма, вам надо только зайти к нам, и мы отдадим необходимые распоряжения. – Благодарю… вас, – неловко произнесла Зария. – Поскольку сегодня выходной, – продолжал мистер Патерсон, – и у вас могут быть трудности с наличными, здесь, помимо чековой книжки, пятьдесят фунтов. Надеюсь, на первое время вам хватит, но в любом случае, я думаю, в отеле у вас всегда примут чек на разумную сумму. С этими словами он протянул ей конверт. Зария взяла его дрожащей рукой. – Благодарю… благодарю вас, – повторила она. – Но вы… абсолютно уверены… Она растерянно замолчала. Он с минуту подождал и, не дождавшись продолжения, переспросил: – Уверен в чем, мисс Мансфорд? – Что эти деньги… они действительно принадлежат мне? – Абсолютно уверен, – ответил он. – Тогда не могли бы вы послать немного Саре – это наша старая служанка в Шотландии? – Разумеется. Вы хотите, чтобы она оставалась на вашей службе? – Нет, она сама хочет уйти, но мне кажется, что надо назначить ей пенсию. – Я немедленно займусь этим вопросом, – пообещал мистер Патерсон. – Предоставьте все нам. А теперь до свидания, мисс Мансфорд. Ему показалось, что он пожал руку скелету. Зария Мансфорд попрощалась и вышла. После ее ухода мистер Патерсон едва удержался, чтобы не рассмеяться. Такой нелепой показалась ему мысль, что это пугало унаследует столько денег. Больше, чем он может заработать за всю жизнь, служи он хоть до ста лет. «Зачем ей такие деньги?» – снова подумал он. И вспомнил о «бентли», который его жена уговаривала его купить вот уже два года подряд; о доме в Вирджиния Вотер, который они всегда мечтали приобрести, но на который у них не хватало по меньшей мере двадцати тысяч фунтов. – Черт возьми, ей-то они на что? – спросил он вслух, потом снова уселся за стол и позвонил секретарше, приглашая следующего клиента. Выйдя из конторы с чемоданом в руке, Зария Мансфорд растерянно огляделась по сторонам тихой улочки. Она не знала, где находится отель «Кардос», но, решив, что сможет добраться до него на автобусе, пошла по направлению к оживленному шоссе. Она медленно брела по улице, чувствуя себя невыразимо измученной. Предыдущую ночь в поезде она не спала, хотя место у нее было в спальном вагоне. Она чувствовала, что, как ни была голодна до этого, кофе с бутербродами не пошел ей на пользу. «Мне надо быть очень осторожной с пищей», – подумала она про себя. Несмотря на непрекращающееся чувство голода, мысль о еде вызвала у нее тошноту. Овсянка с картошкой составляли единственную ее пищу в течение последних шести месяцев, да и многие годы до этого, когда отца не было дома. Она по сей день помнила страшный скандал, который устроил отец накануне своей смерти, получив счет от мясника. – Ты что, решила, будто я купаюсь в деньгах? Ты просто хищница! – неистовствовал он. – Как ты смела поглотить столько мяса? Десять фунтов девятнадцать шиллингов и три пенса! Я что, по-твоему, миллионер? – Это за два месяца, папа, – ответила она. – Оправдания! У тебя всегда находятся оправдания для излишеств! – вскричал он и принялся ее бить, как не раз поступал прежде. Сначала он дал ей пощечину, потом удары начали сыпаться ей на голову, пока она, скорчившись, не упала перед ним на колени. Перед тем как выйти из комнаты, он пнул ее ногой. Но даже в тот момент она чувствовала, что его удары потеряли прежнюю силу. Он заметно ослаб, болезнь, от которой он страдал уже два года, подобралась к нему вплотную. Она понимала, что недалек тот день, когда его удары уже не смогут причинить ей боли, но не знала, как скоро придет освобождение. Между тем она вышла на Оксфорд-стрит. От рева проносящихся мимо автобусов, автомобилей и грузовиков у нее вдруг закружилась голова. «Только бы не потерять сознание», – подумала Зария. Растерянно озираясь по сторонам, как бы в поисках поддержки, она вдруг вспомнила, что теперь может позволить себе добраться до отеля на такси. У нее в сумочке лежало пятьдесят фунтов! Целых пятьдесят фунтов, не считая нескольких пенсов, с которыми она приехала на вокзал Святого Панкраса сегодня утром. Прямо возле нее остановилось такси. Каким-то чудом ей удалось влезть в него и назвать адрес отеля, после чего она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Только теперь она ощутила реальность происшедшего с ней. Она богата! Никогда больше ей не придется голодать. Никогда больше не будет страха перед криком отца, парализующих ее сознание ударов по голове, ужаса, с котором она шла в деревенскую лавку, зная, что не сможет заплатить за покупки. Теперь она богата! Богата! Казалось, эти слова звучали в реве проезжающих мимо машин. «Богата! Богата! Богата!» Мисс Дорис Браун прибыла в отель «Кардос» кровно в три часа. Рассыльный проводил ее на третий этаж и постучал в дверь. Услышав негромкое «Войдите», он открыл дверь своим ключом и пригласил мисс Браун в номер. Кого бы ни рассчитывала увидеть мисс Браун, но действительность превзошла все ее ожидания. «Боже мой! Ну и чучело!» – подумала она про себя, почти повторив слова мистера Патерсона. – Вы мисс Мансфорд? Мисс Зария Мансфорд? – недоверчиво спросила она вслух. – Да, это я, – тихо ответила девушка, к которой она обращалась. – Проходите, пожалуйста, садитесь. Зария была без пиджака, и ее бесформенный, полинявший, связанный собственными руками джемпер, надетый поверх мешковатой, плохо сшитой юбки из твида заставил мисс Браун осознать элегантность собственного черного костюма, туфлей на шпильках и экстравагантного бархатного берета. – Вы, должно быть, дочь профессора Мансфорда, – сказала мисс Браун. – Я как-то видела его, правда, довольно давно. Тогда я подумала, какой он красивый мужчина. Конечно, не всем нравятся бородатые мужчины, но он был очень красив. – Да, очень, – согласилась Зария. – Мне сказали, что надо зайти к вам, потому что вы являетесь владелицей той яхты, на которой… – Она вдруг остановилась, уставившись на дырку на локте у Зарии. – Ведь вы владелица яхты? – Да, я, – подтвердила Зария. – Но я узнала об этом только сегодня. Еще два дня назад я считала, что смогу рассчитывать в жизни только на те деньги, которые сама заработаю. – Как необычно! – воскликнула мисс Браун. – Как вы удивились, должно быть! Не то чтобы я сама хотела иметь яхту. Я не очень люблю море. Но работа есть работа, и, когда мне предложили эту, я согласилась. Тогда я подумала, что это будет даже занимательно. – Да, конечно, – согласилась Зария. – Надеюсь, вы получите удовольствие от путешествия. – Дело как раз в том, что у меня не будет такой возможности! – воскликнула мисс Браун. Зария с удивлением посмотрела на нее. – Простите, я не понимаю вас. – Для этого-то я и пришла. Мне позвонили перед обедом и сказали, что до отъезда я должна зайти к вам. Тогда я еще ни в чем не была уверена и думала, что еду, поэтому ответила, что приду. А потом, за обедом… Позвольте мне быть откровенной с вами. За обедом он наконец-то сделал мне предложение. Я приняла его. Мы решили пожениться в конце этой недели. Зария наконец начала понимать, в чем дело. – Вы хотите сказать, что не поедете на яхте с мистером Вирдоном? Дорис Браун решительно покачала головой. – Нет. Сегодня вечером мы отправляемся в Йоркшир на встречу с его родителями. Отец моего друга занимается торговлей шерстью. Он очень прилично обеспечен. Разумеется, это большой роли не играет. Мы с Тедом любим друг друга. Я вышла бы за него замуж, не имей он ни пенни. – Да, понимаю, – пробормотала Зария. – Но все равно хорошо, что мы, по крайней мере, никогда не будем нуждаться. Это придает браку надежность, так ведь? – Да, разумеется, – согласилась Зария. – Ну вот, я и сказала то, ради чего пришла, продолжала мисс Браун. – Я очень сожалею и все такое. Я бы сказала все это мистеру Патерсону и не беспокоила бы вас, но сегодня его нет в конторе: в субботу они не работают. Поэтому оставалось только прийти сюда и объяснить все вам. – Боюсь, мистер Патерсон будет страшно разочарован, – сказала Зария. – Насколько мне известно, было очень трудно подобрать нужного человека. – Ну, незаменимых людей не бывает, – философски изрекла Дорис Браун. – Они обязательно отыщут кого-нибудь, вот увидите. В конце концов, надо же когда-нибудь позаботиться и о себе, правда? Особенно, если дело касается любви. Она обезоруживающе улыбнулась Зарии и добавила: – Сказать по правде, у меня не было уверенности в том, что Тед созрел для того, чтобы мы расписались. Но раз он решился, я не собираюсь выпускать его из своих рук. – Вы поступаете умно, – сказала Зария после минутной паузы. – Ну что ж, значит, мы все выяснили. – Мисс Браун поднялась и протянула Зарии руку. – До свидания, мисс Мансфорд. Было приятно познакомиться с вами. Желаю вам удачи. Если вы любите море, то на вашем месте я бы совершила путешествие на собственной яхте. Она прошла к двери и махнула рукой на прощание. Зария с минуту смотрела ей вслед, потом опустилась в кресло и взяла в руки большой конверт, который передал ей мистер Патерсон. На обратной стороне его четко был выведен телефонный номер Кенсингтон 0275. «Надо позвонить его секретарше», – подумала Зария и смущенно вспомнила, что не знает ее имени. Конверт был не запечатан. Она раскрыла его и выложила содержимое на стол перед собой. Здесь был новый паспорт на имя Дорис Браун, билеты – от вокзала Виктории до Дувра, от Дувра до Кале, от Кале до Марселя, небольшая сумма в франках и два письма. Одно было адресовано мистеру Корнелиусу Вирдону, другое предназначалось мисс Браун и, по-видимому, содержало точные инструкции относительно ее путешествия. Оно тоже не было запечатано, и Зария из любопытства прочитала его. Мисс Браун полагалось сесть на семичасовой поезд, отправлявшийся с вокзала Виктория и по приезде в Марсель остановиться в отеле «Британия», где для нее был забронирован номер до прибытия яхты. Когда яхта войдет в гавань, ей следовало сообщить о своем присутствии капитану и передать мистеру Вирдону адресованное ему письмо. Инструкция была подробной и точной и не оставлял, по мнению Зарии, ни малейшей возможности для ошибки. Раздался стук в дверь, и, прежде чем Зария успела произнести «Войдите», в дверь просунулась голова Дорис Браун. – Извините, что потревожила вас, – сказала она. – Я уже подходила к лифту, но вдруг вспомнила, что забыла у вас перчатки. Зария окинула взглядом комнату и увидела их на ручке кресла, на котором до этого сидела Дорис. – Да, вот они, – сказала она. – Слава Богу! Я всегда теряю перчатки, – воскликнула Дорис. – Мне это недешево обходится, потому что, как я считаю, перчатки придают костюму особую пикантность… Она внезапно остановилась, словно осознав, что Зария вряд ли носит дорогие перчатки, если вообще они у нее есть. – О, вижу, это мой паспорт! – продолжала она, взглянув на бумаги, разложенные на столе перед Зарией. – В некотором смысле мне жаль, что я не смогу поехать. Мне хотелось бы взглянуть на Корнелиуса Вирдона. Судя по всему, он очень интересный мужчина. – Я думала, он человек в возрасте, – удивилась Зария. – Старикан? Как бы не так! Вы что, газет не читаете? Она снова взглянула на Зарию и быстро поправилась: – Ну, разумеется, такими газетами вы не увлекаетесь. В прошлом году, когда он раскопал замок в Перу, его имя появлялось на первых полосах. Я следила за ходом раскопок, потому что в то время работала на сэра Мортимера Гривза, а он был знаком с мистером Вирдоном и часто говорил о нем. После этого я, если можно так выразиться, не упускала его из виду. Разумеется, когда я узнала, что мне предстоит путешествовать вместе с ним, я была страшно взволнована. Дорис Браун рассмеялась. – Но вот чем все кончилось! Я никогда особенно не увлекалась археологией. Случайно занялась этой работой, когда мне было восемнадцать. Профессору Джонсону нужна была помощница, а мой отец был тогда хранителем музея в Ливерпуле. Можно сказать, я выросла в соответствующей атмосфере. – Неужели вас не заинтересовала археология? – удивилась Зария. – Она всегда казалась мне слишком скучной, – улыбнулась Дорис Браун. – Сказать по правде, мои познания в арабском весьма ограниченны. Так что, если бы не Тед, я бы очень нервничала перед встречей с вами. Она снова засмеялась и, натянув на одну руку перчатку, заспешила к двери. – Пока! Поезжайте вместо меня на встречу с Корнелиусом Вирдоном. Это пойдет вам на пользу. Судя по вашему виду, вам надо развеяться… Она резко замолчала и приложила палец к губам. – Простите, мне не надо было так говорить. Надеюсь, вы не обиделись. Я всегда говорю первое, что приходит в голову. – Нет, нет, я не обиделась, – спокойно ответила Зария. Дверь за Дорис закрылась, и Зария опустилась в кресло. Что за глупости болтала эта девица? Разумеется, она не собирается занимать ее место и становиться секретаршей Корнелиуса Вирдона! Но вдруг эта мысль захватила ее, и она с минуту растерянно смотрела на паспорт в своей руке. А почему бы ей не поехать? Она действительно разбирается в археологии. И пусть она долго не практиковалась, но говорит по-арабски. Некоторое время она никак не могла собраться с мыслями и продумать детали. Но потом намеченное путешествие предстало перед ней с удивительной ясностью. Все было так просто осуществить. Единственное, что от нее требовались, – это следовать инструкциям, оставленным для Дорис Браун. Перед ней лежали билеты, деньги и рекомендательное письмо. Ей не понадобится объяснять, кто она такая. Не надо представлять себя в качестве владелицы яхты. Надо просто занять место Дорис Браун, которая отправляется в Йоркшир знакомиться с родителями жениха. Нет, нет, это какое-то сумасшествие! Разве она сможет так поступить? А почему бы и нет? И, если на то пошло, что еще ей остается делать? Зария окинула взглядом номер. Он не то чтобы не нравился ей, но вызывал у нее страх своей роскошью, резко отличаясь от привычной ей обстановки. Будь она чуть меньше испугана, она повернула бы назад уже в тот момент, когда такси остановилось у входа в отель. Швейцар в роскошной униформе отворил перед ней дверь и провел к столику администратора. Не успела она опомниться, как оказалась в небольшом номере, который забронировали для нее поверенные – гостиная, спальня и ванная комната. Не слишком претенциозный номер, но Зарии он показался вершиной незнакомой ей роскоши. Она заказала обед в номер, потому что слишком боялась спускаться вниз, в ресторан. Не зная, какие блюда выбрать, она отчаянно уцепилась за яичницу с ветчиной, но официант убедил ее остановиться на омлете и слегка поджаренном бифштексе. Девушка была так напугана, что не спорила с ним, хотя цены, которые были указаны в меню, чуть не повергли ее в обморочное состояние. Когда принесли обед, ей так захотелось сразу же все съесть, что она заставила себя посчитать до двадцати, шагая взад-вперед по комнате, и только потом села за стол. Она старалась есть не торопясь, выдерживая паузу между каждым глотком, но тем не менее в считанные мгновения от омлета ничего не осталось. Правда, потом она с ужасом поняла, что не в силах приступить к бифштексу. Ей казалось, что она подавится, если съест хоть кусочек, и, ничего не поделаешь, бифштекс унесли нетронутым. «Надо сохранять благоразумие, – сказала себе Зария. – Я прекрасно знаю, что со мной. Я не настолько глупа, чтобы не понимать. Недоедание! Мне необходимо молоко и пища в небольшом количестве с непродолжительными перерывами. И я могу это себе позволить. Великий Боже, дай мне не забыть о том, что я действительно могу это себе позволить!» И тут же она вспомнила, что может позволить себе и многое другое – костюм, как у Дорис Браун, даже лучше, туфли на высоком каблуке, шелковое белье. Но мысль эта вызвала у нее только отчаяние: все бесполезно. Она не знает, с чего начать, куда пойти, что покупать. Когда она в последний раз покупала платье? В Инвернессе? Во всяком случае, это было много лет назад. Большей частью она перевязывала для себя старые джемпера отца и пыталась шить. Один раз ей даже удалось сшить себе юбку из его старого твидового костюма. Отец не позволял ей тратить на себя ни единого пенни. У него это превратилось в манию. Однажды, год назад, она предприняла попытку убежать от него, чтобы найти работу и таким образом вырваться из этого ужасного темного дома среди лугов. Он догнал ее, когда она почти уже добралась до шоссе, и избил так, что она некоторое время была на волосок от смерти. «Ты будешь жить здесь и работать, – кричал он. – Если ты думаешь, что я позволю тебе шататься по округе, то ты сильно ошибаешься. Я хочу, чтобы ты работала, и добьюсь этого. Немедленно приступай к этим рукописям». Она никогда больше не осмеливалась повторять свою попытку, даже когда он уезжал из дома и оставлял ее одну с Сарой. Это была старая женщина, которая работала у ее родителей с тех пор, как они поженились. Она была очень стара, глуха и неразговорчива, ее мучил артрит, и она очень боялась, что профессор выгонит ее и ей некуда будет деваться. «Работай. Ты же знаешь, он очень сердится, что рукопись еще не окончена», – обычно выговаривала она, когда Зария на мгновение поднимала гудящую голову и слезящиеся глаза от древних папирусов или надписей с тысячелетних камней, которые она пыталась расшифровать. Временами голова у нее раскалывалась от боли, однако она продолжала работать. Она была слишком утомлена, чтобы протестовать, слишком слаба от недоедания, чтобы уклоняться от ударов отца. «Что же мне делать?» – спрашивала себя сейчас Зария, и этот вопрос казался ей непосильно трудным. Она чувствовала себя потерянной, беспомощной и испуганной. Лондон был таким большим, таким чужим ей городом. Если бы можно было позвонить мистеру Патерсону! Но во всяком случае, был добр и дружелюбен с ней. Правда, сейчас он играет в гольф. Да и зачем его беспокоить? Разве ему есть дело до нее? Судя по блеску в его глазах, она показалась ему просто смешной. Зария поднялась со стула, подошла к камину, возле которого стояло большое зеркало, и посмотрела на свое отражение. Прямые, неопрятные волосы, которые она сама стригла, отвратительные очки в металлической оправе, которые заставил ее носить отец, когда она пожаловалась, что с трудом разбирает стершиеся буквы рукописей. Зария поспешно сняла очки, но от них на лице остались четкие красные следы, а круги под глазами стали почти черными на фоне пепельно-серой кожи. Медленные, тяжелые слезы потекли у нее по щекам. Она много страдала в своей жизни, однако не помнила, когда плакала в последний раз. «Я безобразна, – повторяла она себе, – безобразна, беспомощна и абсолютно одинока. Я не хочу жить!» Она отпрянула от зеркала и бросилась на софу, зарывшись лицом в подушку. Она собиралась плакать, но мягкий шелк подушки повернул ее мысли к шелку, атласу и бархату – всем тем очаровательным вещицам, к которым так любят прикасаться женщины. Она снова подумала о Дорис Браун, о ее шелковых чулках и замшевых перчатках, которые она так боялась потерять. «И у меня будет все это! Обязательно будет!» – сказала себе Зария. Ведь она может пойти в магазин и купить все, что она только не пожелает. Можно заплатить чеком. Но ей сразу же стало страшно. Она не осмелится, ей не выдержать презрительного выражения на лицах продавщиц. «Откуда она такая взялась?» – будут спрашивать они друг друга. Зарии внезапно захотелось убежать назад, в Шотландию. К старой Саре, к дому с грязными стенами и уродливой викторианской мебелью, со спертым воздухом, из-за которого она никак не могла избавиться от мысли, что отец еще жив, что вот-вот войдет в дверь, заметит какие-то неполадки и обрушится на нее с проклятиями. По крайней мере, там все было знакомо, а жизнь здесь пугала ее. Она застонала и села. Что-то упало на пол. Нагнувшись, девушка увидела, что это был паспорт Дорис Браун. При падении он раскрылся на том месте, где была фотография. Она была не очень четкой. Почти любая девушка могла назвать ее своей – глаза, нос, рот, волосы непонятного цвета, который в реальности мог быть любым, открывают уши, завиты и зачесаны назад по последней моде. – И я могу так выглядеть, – прошептала Зария и поняла, что жребий брошен. Она должна занять место Дорис Браун по той простой причине, что слишком боится оставаться в этом незнакомом отеле и ждать, когда что-нибудь произойдет. Да и произойдет ли? Ей предстоит слоняться по улицам, кишащим занятыми, спешащими по своим делам людьми, живущими своей, незнакомой ей жизнью. Предстоит возвращаться сюда и сидеть в одиночестве. И так день за днем, ночь за ночью, изнывая от безделья, ожидая разве что поступления денег. Можно сменить этот отель на другой, но и там она будет чувствовать себя такой же одинокой, такой же испуганной. Можно поехать в Нью-Йорк или на юг Франции, как предлагал ей мистер Патерсон, но и там она будет одна, совсем одна. – Нет! Нет! – вскрикнула Зария и тут же вздрогнула от звука собственного голоса. Такой жизни она не вынесет. Не вынесет одиночества, вынужденного безделья. Она не сможет существовать без ждущих своей очереди рукописей, без принуждающего ее к работе отца, без копошащейся на кухне Сары, готовящей неизменные овсянку и чай. – Надо ехать! – Зария произнесла эти слова с решимостью, которой она в действительности не ощущала, позвонила в звонок. Услышав его звук, она, дрожа, присела на диван и напряженно застыла в ожидании. Наконец в комнату вошла горничная – довольно симпатичная, бойкая молодая женщина. Зарии показалось, что она была несколько недовольна тем, что ее вызвали в такое время. – Вы звонили, мадам? – Да, пожалуйста, вы не могли бы помочь мне? – Разумеется, мадам. Что я могу сделать для вас? – Дело в том… что… – запинаясь, произнесла Зария, – мне надо уехать… за границу сегодня вечером. А я приехала из Шотландии и… не взяла с собой никакой одежды. Мне нужен костюм, блузка, несколько пар чулок и туфли. Я… мне нельзя ехать в таком виде. И, пожалуйста, мои волосы… Надо, чтобы их уложили. Горничная окинула ее презрительным взглядом: – Мадам, наверное, не сознает, что сегодня суббота. – Да, да, я знаю, что все магазины закрыты. Но, возможно, можно купить эти вещи у кого-нибудь из ваших знакомых? Может быть, у вас есть костюм, который вы могли бы продать мне? Горничная посмотрела на нее так, будто перед ней была сумасшедшая. – Ну пожалуйста, – умоляла ее Зария, – я вас очень прошу. Мне это так важно. Это была мольба о помощи в решении той единственной проблемы, которая объединяет всех женщин на свете независимо от их социального положения, веры, цвета кожи и национальности – проблемы одежды. – Ну хорошо, мадам, я попробую что-нибудь придумать, – с сомнением в голосе ответила горничная. |
||
|