"Удержать мечту. Книга 1" - читать интересную книгу автора (Брэдфорд Барбара Тейлор)

Глава 8

У Блэки О'Нила был план.

Каждый раз, когда он думал о своем плане, тот очень занимал его. А думал он о нем в последние дни часто. Больше всего его забавляло то, что до сих пор за всю свою жизнь он ни разу ничего не планировал заранее.

Планы всегда строила Эмма. Когда она была совсем девчонкой – от горшка два вершка – в залатанной одежде и изношенных до дыр ботинках на пуговках, у нее уже был свой План. Это был такой грандиозный план, что места для сомнений просто не оставалось, и когда она в конце концов начала его осуществлять, он унес ее из Фарли в большой мир в поисках славы и богатства. Позднее у нее было много других планов: как открыть свой первый магазин, потом второй, потом третий; потом у нее появился план приобрести склад Грегсона, фабрики Фарли; еще один план – как вместе с Дэвидом Каллински разработать новую серию моделей одежды в стиле «Леди Гамильтон». И, конечно, ее План Строительства (она так произносила эти слова, как будто оба должны писаться с большой буквы). Он в значительной мере участвовал в осуществлении этого, самого грандиозного из ее планов: работал с архитекторами, готовил чертежи, строил ее огромный универмаг в Найтсбридж.[6] Это внушительное здание по-прежнему гордо возвышается там – свидетельство самого выдающегося из ее достижений.

Но он планов никогда не строил.

Если уж на то пошло, почти все, что происходило с Блэки О'Нилом за его долгую жизнь, происходило случайно, благодаря стечению обстоятельств.

Когда он молодым пареньком впервые приехал из Ирландии и начал работать вместе со своим дядей Пэтом на строительстве каналов в Лидсе, ему даже в самых необузданных мечтах не приходило в голову, что он когда-нибудь станет миллионером и даже мультимиллионером. Ну конечно же, он хвастался перед молоденькой Эммой, когда та была служанкой в имении Фарли, что он станет богатым джентльменом, но тогда казалось очень маловероятным, что это когда-нибудь осуществится. Это была пустая похвальба, и он сам втайне над собой посмеивался. Но его похвальба в конце концов оказалась не столь уж пустой.

На протяжении всех этих лет Эмма частенько поддразнивала его и говорила, что ирландцам всегда везет. И во многих отношениях это было справедливо. Конечно, ему приходилось работать до седьмого пота, но, с другой стороны, он всегда носил свой талисман в нагрудном кармане, и ему часто и по-крупному везло. В его личной жизни бывали и времена глубокой грусти и печали. Одна из потерь – его милая Лаура, которая ушла из жизни совсем молодой. Но она подарила ему сына, и он считал, что Брайан – его самая большая удача в жизни. В детстве Брайан был ласковым и добрым ребенком, и до сих пор они хорошо понимают друг друга и остаются на редкость хорошими друзьями. У Брайана острый и проницательный ум, он умеет неординарно мыслить, разумно рисковать в делах, если нужно – он талантливый предприниматель. Вдвоем они превратили компанию «О'Нил констракшн» в одну из крупнейших и влиятельнейших строительных компаний в Европе. Когда жена Брайана, Джеральдина, получила в наследство от своего отца Леонарда Ингэма две гостиницы, Брайан проявил прозорливость и здравый смысл и настоял на том, чтобы не продавать их. Эти маленькие гостиницы в Скарборо и Бридлингтоне, обслуживавшие семьи, приезжающие отдохнуть на взморье, стали ядром огромной сети гостиниц «О'Нил», теперь превратившейся в международную корпорацию и открытую акционерную компанию, акции которой продаются на Лондонской фондовой бирже.

Но разве Блэки планировал что-нибудь из этих событий? Никогда. Это просто происходило по стечению обстоятельств, благодаря фантастическому везению. Конечно, он был парень не промах: понимал, что нельзя упустить свой шанс, пропустить свой поезд, когда он проходит через твою станцию. И он не упустил свой шанс, проворно вспрыгнул в этот поезд и использовал все благоприятные возможности, которые давала ему судьба, наилучшим образом. Так он, подобно Эмме, создал свою империю и основал свою династию. Блэки размышлял об этом, одеваясь к ужину и время от времени посмеиваясь про себя от удовольствия, вспоминая о своем первом Плане – тоже с большой буквы. Вполне естественно, он касался Эммы, с которой они в последнее время виделись очень часто. Он решил повезти ее в кругосветное путешествие. Когда он впервые упомянул об этом несколько недель назад, она посмотрела на него в недоумении, высмеяла это предложение и заявила ему, что она – слишком занятой человек, у нее масса дел и она не может позволить себе сорваться с места и уехать путешествовать по чужим краям. Его хорошо подвешенный язык, ирландское упрямство и умение убеждать пока, судя по всему, не возымели действия. Тем не менее он решил не отступать. Не один час он провел, шагая по комнате и ломая над этим голову и, наконец, разработал очередной План. Ключом к этому Плану была Австралия. Блэки знал, что Эмме очень хочется поехать в Сидней, повидаться со своим внуком Филипом Макгилл-Эмори, которого она готовит к тому, чтобы он взял в свои руки управление всеми владениями Макгилла. Блэки очень хорошо знал, что Эмма пока отказывалась от такой поездки при мысли о долгом и изматывающем путешествии на другой конец Земли, и у нее все еще оставались сомнения, стоит ли ехать.

Конечно же, она не сможет отказаться от его предложения, когда он объяснит, какими удобствами будет обставлено их путешествие, какая роскошь будет их окружать, как не спеша они будут продвигаться к цели и как мало усилий потребуется от Эммы. Сначала они полетят в Нью-Йорк и проведут там неделю, прежде чем совершат перелет в Сан-Франциско и снова отдохнут там недельку. Когда они восстановят силы, они полетят в Гонконг, на Дальний Восток и дальше будут приближаться к конечной цели путешествия, делая небольшие неутомительные перелеты.

И уж он постарается устроить так, чтобы она немного развлекалась во время этих странствий. Блэки уже сбился со счета, сколько раз он задавался вопросом, были ли когда-нибудь в жизни Эммы простые радости и удовольствия. Возможно, превращение в одну из самых богатых женщин мира было тем развлечением, которое принесло ей наибольшее удовлетворение в жизни. Но, с другой стороны, он отнюдь не был уверен, что эта всепоглощающая изнурительная работа принесла ей много радости. Как бы то ни было, он планировал всевозможные развлечения и удовольствия. Он использует молодого Филипа как приманку, которой он постоянно будет размахивать у нее перед носом. Если он правильно рассчитал, она не в силах будет отказаться от поездки.

Блэки завязал свой синий шелковый галстук и сделал шаг назад от зеркала, критически оценивая его.

«По-моему, он достаточно скромный», – пробормотал он, зная, что Эмма непременно саркастически прокомментирует, если он наденет какой-нибудь более броский галстук. Давным-давно Лауре удалось немного ввести в какие-то рамки его экстравагантную склонность к ярким парчовым жилетам, причудливого покроя костюмам и броским драгоценностям. Эмма полностью излечила его от этого. Ну, или почти полностью. Изредка Блэки не мог устоять перед искушением купить парочку ярких шелковых галстуков и носовых платков или аскотских шарфов[7] с цветочным рисунком. Но он взял за правило никогда не надевать их, если встречается с Эммой. Он протянул руку за темно-синим пиджаком, надел его, разгладил краешек белоснежного воротничка рубашки и удовлетворенно кивнул, глядя в зеркало. «Может быть, я уже и стал выжившим из ума стариком, но чувствую я себя сегодня вечером как молодой парень – это уж точно», – подумал Блэки и снова усмехнулся.

Волосы Блэки были белы, как снег, но черные глаза блестели по-прежнему весело и озорно, как в дни его молодости. Он был все так же высок и массивен – возраст не изменил его стати. Он отличался замечательным здоровьем. Никто не дал бы ему восьмидесяти трех лет – в крайнем случае, семьдесят. Он сохранил живой и цепкий ум и интерес ко всему на свете, и стариковские проблемы были ему совершенно незнакомы – в этом они с Эммой были очень похожи.

Остановившись посреди спальни, он задумался на несколько мгновений об одном деле, которое ему нужно обсудить с Эммой в предстоящий вечер. Он был рад, что они с Шейном решили поговорить с ней. Как только они покончат с этим делом, они с Эммой останутся одни, и он плавно поведет ее к разговору о путешествии. «Это будет не просто. Не забывай – она величайшая упрямица», – напомнил он себе. Когда он впервые познакомился с Эммой, он сразу же распознал в ней самую своевольную и упрямую девушку, какую ему приходилось встречать, и эти черты ее характера отнюдь не ослабли с годами.

В его памяти живо высветилась картинка прошлого: 1906 год. Очень холодный январский день. Эмма сидит рядом с ним в трамвае, идущем в Армли. Она невероятно красива в своем новом черном шерстяном пальто с шарфом из шотландки в черно-зеленую клетку и такой же шляпкой, которые он ей подарил к Рождеству. Зеленый цвет шотландки оттенял зеленую глубину ее глаз, черный – подчеркивал алебастровую белизну ее кожи.

Тот зимний день был памятен ему в мельчайших деталях. Ей было шестнадцать. И как же неуступчива и упряма она была! Ему пришлось употребить все свое красноречие, чтобы убедить ее сесть в этот трамвай. Она не хотела ехать в Армли. Она не хотела знакомиться с его лучшим другом – Лаурой Спенсер. Но, познакомившись, они стали близкими подругами и нежно любили друг друга до того самого дня, когда умерла бедняжка Лаура. Да, тот тяжкий груз, что лежал на плечах Эммы, стал немного полегче после того, как она перебралась в уют маленький домик Лауры. Блэки испытывал огромное облегчение оттого, что знал – теперь Лаура будет опекать Эмму, заботиться о ней. Да, в тот день ему удалось настоять на своем. И сегодня, шестьдесят три года спустя, он намерен добиться желаемого.

Выдвинув верхний ящик секретера у противоположной стены, он вынул оттуда маленькую черную кожаную коробочку для драгоценностей, задумчиво посмотрел на нее и опустил в карман. Напевая про себя, он вышел из спальни и спустился вниз.

Блэки О'Нил по-прежнему жил в величественном георгианском особняке, который он построил для себя в Хэрроугейте в 1919 году. Красивая широкая лестница, спроектированная так удачно, что она, казалось, парила в воздухе, изгибаясь, спускалась вниз, в круглый зал-фойе у парадного входа, где все было приятно глазу. Этот зал отличался удивительной соразмерностью всех частей; стены были покрашены в густой абрикосовый цвет и составляли великолепный контраст со строгим черно-белым мраморным полом. Квадратные мраморные плиты были уложены под таким углом, что они составляли ромб, и взгляд невольно следовал за ними, к нишам по обе стороны от парадной двери. В этих нишах стояли белые мраморные статуи греческих богинь Артемиды и Гекаты, освещавшиеся мягким скрытым светом. У одной из стен, под зеркалом в позолоченной георгианской раме, стоял элегантный пристенный столик в стиле Шератон, инкрустированный древесиной экзотических фруктовых деревьев. По обе стороны от столика стояли стулья в том же стиле шератон, обитые бархатом абрикосового цвета. Освещала зал огромная старинная хрустальная люстра с каркасом из позолоченной бронзы. Люстра была укреплена в центре куполообразного потолка. Все убранство комнаты создавало впечатление изысканной простоты.

Пройдя через зал, Блэки вошел в гостиную. Здесь весело горели дрова в камине, и лампы с шелковыми абажурами отбрасывали островки теплого света на стены, окрашенные в прохладный зеленый цвет, на диваны и стулья, обитые чуть более темным зеленым шелком. Несколько великолепных картин и произведений искусства делали комнату еще более изящной. Эта гостиная воплощала идеал Блэки в плане стиля, цвета, планировки и выбора мебели.

Он повозился немного с бутылкой шампанского в серебряном ведерке для охлаждения вин, несколько раз поменял ее положение, получше обложил ее льдом. Потом он взял из специального ящичка сигару, устроился в своем любимом кресле и приготовился ждать. Но едва он успел обрезать и зажечь сигару, как услышал шаги в зале. Он положил сигару в пепельницу и поднялся им навстречу.

– А вот и ты, дорогая моя, – воскликнул он, спеша навстречу Эмме, входящей в комнату. Его румяное лицо расплылось в широкой улыбке, и он воскликнул: – Ты так ослепительно хороша, что на тебя смотреть больно! – Он крепко прижал ее к своей широкой груди, потом немного отстранил и посмотрел сверху вниз. Он снова улыбнулся ей, в глазах его сияло восхищение. До чего же она хороша сегодня!

Эмма улыбнулась в ответ, вложив в улыбку переполнявшие ее любовь и благодарность.

– Спасибо, Блэки, голубчик. Должна сказать, что ты и сам хоть куда! И костюм на тебе замечательный. – В глазах ее зажглись озорные огоньки, она привычным жестом провела рукой по его рукаву. – М-м-да-а… Хороший материал. Похоже, что это один из лучших сортов моих шерстяных костюмных тканей.

– Так оно и есть, не сомневайся, – подтвердил Блэки, подмигивая Шейну, стоявшему за спиной у Эммы. – Разве я могу теперь носить что-нибудь другое? Но проходи, пожалуйста, дорогая моя, садись вот здесь и позволь предложить тебе бокал шампанского.

Эмма разрешила ему торжественно проводить ее через всю комнату к дивану. Она села и вопросительно подняла брови:

– Мы сегодня что-нибудь празднуем?

– Нет-нет, не совсем. Разве что решим отпраздновать то, что мы дожили до нашего преклонного возраста и пребываем в отличном здравии. – Он нежно обнял ее за плечи и добавил: – Я знаю, что всем крепким напиткам ты предпочитаешь вино. – Он взглянул на Шейна: – Ты не нальешь нам, мой мальчик? Мне – немного моего любимого доброго ирландского виски.

– Конечно, дедушка.

Блэки устроился в кресле напротив Эммы, взял свою сигару и несколько раз затянулся в раздумье, потом спросил:

– У тебя, наверное, сегодня был нелегкий день, как всегда? Я начинаю сомневаться, что ты вообще когда-нибудь уйдешь от дел… как ты все время грозишься.

– Наверное, так и не уйду, – рассмеялась в ответ Эмма. – Ты прекрасно знаешь, что я хотела бы умереть на ходу.

– Не говори мне о смерти. В мои ближайшие планы это не входит. – Он мягко усмехнулся: – Хочу еще немного покоптить небо, у меня здесь еще много дел.

Эмма рассмеялась вместе с ним. Рассмеялся и Шейн, подходя к ним с бокалами в руках. Потом он принес стакан себе, они чокнулись и выпили за здоровье друг друга. Шейн сделал глоток шотландского виски и сказал:

– Извините, я покину вас на несколько минут. Мне нужно позвонить Уинстону.

– Скажи ему, что мы не… – передумав, Эмма оборвала себя на полуслове и покачала головой. – Ничего не надо, Шейн, это все неважно. Мы завтра с ним увидимся и поговорим.

Когда они остались одни, Блэки взял руку Эммы в свои руки и пристально поглядел ей в лицо.

– Я так рад тебя видеть, моя дорогая. Я скучал без тебя.

– Ладно-ладно, будет тебе, сентиментальный глупый старикан. Мы же с тобой виделись только позавчера, – воскликнула она, не скрывая своего удовольствия. – Не говори, что ты забыл, что мы ужинали в Пеннистоун-ройял.

– Конечно, нет. Но мне кажется, что это было так давно. Я тебя так люблю. – Он нежно похлопал ее по руке и откинулся на спинку стула, бросив на нее взгляд, исполненный нежности. – И я действительно считаю, что сегодня ты чудо как хороша. В этом платье ты сразишь любого, оно тебе очень идет, моя дорогая девочка.

– Хороша девочка! Но все равно спасибо. Я рада, что платье тебе нравится, – сказала она, улыбаясь от удовольствия. – Его для меня подобрала Джинет Спаньер, мой добрый друг – она работает у Балмэна, в Париже, и на прошлой неделе прислала его мне. А ты знаешь, Эдвине оно не понравилось. Она меня сегодня за него совсем раскритиковала. Сказала, что я уже стара для него.

– Она просто завидует. Эдвина всегда только и ищет предлоги для ссоры, и чем их больше – тем лучше. Ее уже ничто не изменит. – Он заметил, что выражение боли и страдания промелькнуло на лице Эммы, и нахмурился, сердясь на ту, что ее огорчила, и про себя нашел пару крепких словечек для нее. Эдвина всегда была источником всяческих неприятностей. Впрочем, большинство других детей Эммы – тоже. А одного-двоих из них он просто с радостью задушил бы голыми руками.

– Надеюсь, она тебя не слишком мучает в последнее время! – сказал он гневно.

– Да нет; все нормально.

В голосе ее слышалось колебание, что было необычно для нее, и Блэки сразу же это услышал, покачал головой с великолепной белоснежной львиной гривой и вздохнул огорченно:

– Я не могу понять Джима. Зачем он пригласил ее? По-моему, это очень глупо с его стороны.

– Да. Полу это тоже расстроило. Но я решила не вмешиваться. Это выглядело бы недостойно мелочно и мстительно. Но… – Эмма пожала плечами и, поскольку она теперь рассказывала Блэки почти обо всех своих делах, передала старому другу свой разговор с Эдвиной, порожденный стремлением урезонить дочь.

Блэки внимательно слушал, изредка кивая, и, когда она закончила, сказал негромко:

– Я очень рад за Салли, если это то, чего она хочет. Она славная девушка, и Энтони славный парень. Очень реально смотрит на жизнь и не заносится, чего не могу сказать о его матушке. – Он немного помолчал. Воспоминания нахлынули на него. Он задумчиво добавил: – С ней никогда не было просто, даже когда она была ребенком. И она всегда не слишком хорошо вела себя по отношению к тебе. Если память мне не изменяет, а она мне никогда не изменяет, всегда пыталась унизить тебя. Я помню, как она всегда давала понять, что предпочитает Джо Лаудера, причем делала это демонстративно. Она всегда была маленьким змеенышем – и сейчас не изменилась ни капли. Пожалуйста, обещай мне, что ты не будешь больше начинать с ней разговоры об Энтони. Я не хочу, чтобы ты трепала себе нервы из-за Эдвины. Она того не стоит.

– Ты прав. Я обещаю. – Она мимолетно улыбнулась. – Давай забудем про Эдвину. Куда мы поедем ужинать? Шейн напустил на себя очень таинственный вид и так и не ответил мне, когда мы ехали сюда.

– Да ну? Неужели, моя дорогая? – Блэки расплылся в улыбке. – По правде сказать, Эмма, я не мог придумать, какой ресторан будет достоин тебя, поэтому сказал миссис Пэджет приготовить для нас ужин дома. Я знаю, что ты любишь ее стряпню. Она раздобыла отличного молодого барашка, я попросил ее приготовить молодую картошку и брюссельскую капусту, и еще йоркширский пудинг – все твои любимые блюда. Ну, дорогая моя, что ты скажешь на это?

– Замечательно. Я даже рада, что мы никуда не поедем. Здесь гораздо уютнее, а я сегодня немного устала.

Он встревоженно посмотрел на нее, прищурив черные глаза под кустистыми бровями.

– О-о-о, – протянул он ласково. – Ты наконец-то в этом признаешься. Мне бы очень хотелось, чтобы ты немного больше себя берегла. Тебе уже нет нужды так переутомляться.

Беззаботно улыбнувшись и тем самым показывая, что оснований для тревоги нет, Эмма ближе наклонилась к нему. Не в силах больше сдерживать свое любопытство, она нетерпеливо спросила:

– Что это за дело, по которому тебе нужен мой совет? Ты меня утром по телефону совсем заинтриговал.

– Я не собирался интриговать тебя, дорогая. – Он сделал глоток виски, затянулся сигарой и продолжал: – Но если не возражаешь, мне хотелось бы подождать, пока не придет Шейн. Это связано с ним.

– Что связано со мной? – спросил Шейн от дверей.

– Один деловой вопрос, который я хотел бы обсудить с Эммой.

– Тогда это уж точно связано со мной! – с жаром воскликнул Шейн. – Это вообще была моя идея. – Он устроился на диване рядом с Эммой, откинулся на подушки, положил ногу на ногу и повернулся лицом к ней.

Впервые за многие годы она попыталась посмотреть на него новым, обостренно-восприимчивым и непредвзятым взглядом – не глазами старого друга его семьи, а так, как могла бы смотреть на него посторонняя молодая женщина. Как он сегодня красив, в безупречно сшитом сером костюме, в тонкой бледно-голубой рубашке с серебристо-серым шелковым галстуком. Он унаследовал от своего деда не только широкую кость, могучую спину и сильные плечи, но и вьющиеся черные волосы и черные, как агат, горящие глаза. У него тоже было смуглое лицо, но его слегка красноватый загар был приобретен на горнолыжных курортах Швейцарии или бескрайних Карибских пляжах, а не на изнуряющей работе землекопа и каменщика от зари до зари, под открытым небом, как в свое время у его деда.

Внешностью он очень напоминал Блэки в таком же возрасте. «Правда, лицо другое, – решила она, бросив на него украдкой еще один взгляд. – Но на подбородке такая же глубокая ямочка, как у Блэки, такие же ямочки на щеках, когда он улыбается. А немного выступающая верхняя губа выдает его кельтское происхождение. Могу поспорить, он разбил уже не одно девичье сердце», – добавила она про себя, улыбаясь своим мыслям и словно гордясь его победами. И сразу же мысль о Саре заставила ее сердце сжаться от печали. Нетрудно понять, почему девушка потеряла от него голову. Это блестящий молодой человек, от которого исходит ощущение силы и мужественности, и в то же время в нем много теплоты и нежности. Это самое опасное сочетание – ей ли не знать о мужчинах вроде Шейна О'Нила! Когда-то она сама любила такого мужчину, и он разбил ей сердце – она была тогда молода и неопытна, и очень влюблена. Но он вернулся к ней, и ее сердце ожило вновь. Он дал ей безмерное счастье разделенной любви. Да, Пол Макгилл обладал такой же притягательной силой и неотразимым обаянием, какими в изобилии наделен Шейн О'Нил.

– Мечтаешь о чем-то, дорогая моя Эмма? – спросил Блэки.

Она встрепенулась, села поудобнее и приветливо улыбнулась.

– Нет, я просто терпеливо жду, когда займемся тем вопросом, по которому вам нужен мой совет.

Разговор начал Шейн.

– Уже несколько лет мы подумывали о том, чтобы построить или приобрести гостиницу в Нью-Йорке. Мы с отцом потратили немало времени на изучение обстановки и выяснение возможностей. Недавно мы нашли то, что нужно. Это гостиница – с более или менее постоянными жильцами – в районе восточных шестидесятых улиц. Конечно, гостиница уже старая, внутри потребуется значительная перепланировка – по сути дела, перестройка. Как раз это мы и собираемся сделать – по всей вероятности, у нас будет такая возможность. Мы сделали ее нынешним владельцам предложение, оно было принято, и мы покупаем эту гостиницу. Сейчас составляются все необходимые документы.

– Поздравляю, Шейн! И тебя тоже, Блэки! – Эмма перевела взгляд с одного на другого; ее лицо выражало неподдельный восторг. – Но чем в этом деле могу вам помочь я? Почему вы хотели поговорить со мной? Я ведь абсолютно ничего не знаю о гостиницах, кроме того, удобно ли в них и хорошее ли обслуживание.

– Но ты знаешь Нью-Йорк, Эмма, – возразил Блэки, наклоняясь вперед и внимательно глядя на нее. – Именно поэтому ты нам нужна.

– Не уверена, что я понимаю…

– Нам нужно, чтобы вы подсказали нам, где искать наиболее подходящих людей, может быть, свели нас с ними, – снова вмешался Шейн, которому хотелось побыстрее добраться до сути дела. Он не отрываясь буравил ее своими блестящими черными глазами. – Мне кажется, тетя Эмма, вы так обжили этот город, что он стал для вас своим во многих отношениях, вы не можете не знать те скрытые пружины, которые определяют ход его жизни. Точнее сказать, его деловой и коммерческой жизни. – Он лукаво улыбнулся. – Одним словом, мы хотим использовать ваши знания и ваши связи, – заключил он, не отводя от нее взгляда, все с тем же озорным и лукавым выражением на лице.

В глазах Эммы промелькнуло одобрение. Ей всегда нравилась манера Шейна, его прямота, его мальчишеский напор и задор.

– Понятно. Продолжай.

– Хорошо, – ответил Шейн, снова совершенно серьезно. – Мы для них – иностранная компания, а ведь туда нельзя соваться без чьей-то поддержки… Уверен, они будут настроены против нас. Нам нужны консультанты – хорошие консультанты из местных специалистов – и кое-какие связи с нужными людьми. Во-первых, с политиками. Нам нужна будет помощь в делах с профсоюзами, да и во многих других. Я уверен, тетя Эмма, что вы лучше, чем кто-либо другой, понимаете, о чем я говорю. Итак, куда нам обратиться? К кому?

Мозг Эммы уже работал с присущими ему быстротой и четкостью. Она поняла, насколько разумно то, что говорит Шейн. Он очень точно проанализировал ситуацию, о чем она ему сразу и сказала. Затем уверенно продолжила:

– Действительно, было бы очень неразумно с вашей стороны начинать свою деятельность в Нью-Йорке без серьезной поддержки со стороны влиятельных сил. Вам нужно, чтобы деловые круги вас приняли и поддержали, и единственный способ добиться этого – через друзей. Хороших друзей, имеющих там вес. Думаю, я смогу вам помочь.

– Я знал, что если кто-нибудь может нам помочь, – это вы. Спасибо, тетя Эмма, – поблагодарил Шейн, и она увидела, что напряжение, которое чувствовалось в нем, заметно спало.

– Да, мы очень благодарны тебе, дорогая моя, – добавил Блэки, рывком вставая со своего кресла. Он подошел со своим стаканом к пристенному столику за диваном, бросил в него еще несколько кусочков льда и добавил содовой в свой виски. Потом, обращаясь к Шейну, сказал: – Ну, что же ты, Шейн? Продолжай, как просила Эмма. – Он легким движением нежно прикоснулся к плечу Эммы. Та повернулась, вопросительно глядя ему в лицо. Блэки довольно улыбнулся: – Да, он еще не все сказал. – И вернулся к своему креслу у камина.

Шейн снова заговорил:

– У нас есть солидная надежная юридическая фирма. Она представляет нас в сделке при покупке гостиницы. Они специализируются на недвижимости. Однако, думаю, нам понадобятся и другие юристы, чтобы представлять наши интересы в других деловых вопросах. Есть у вас кто-нибудь на примете?

Эмма на мгновение задумалась, потом сказала:

– Да, конечно. Я могла бы направить вас к своим адвокатам и ко многим другим людям, которые будут полезны вам. Но я подумала, пока ты говорил, и решила, что есть один человек, который сможет вам помочь больше, чем я, мои адвокаты и все мои друзья, вместе взятые. Его зовут Росс Нельсон. Он банкир – точнее, глава частного банка. У него самые лучшие связи в Нью-Йорке – да, пожалуй, и во всех Соединенных Штатах. Я уверена, он сумеет порекомендовать юридическую фирму, которая будет идеально отвечать вашим потребностям и вообще всячески вам поможет.

– А он захочет сделать это? – спросил Шейн с сомнением в голосе.

– Да, если я попрошу его об этом, – сказала Эмма, ободряюще улыбнувшись Шейну. – Я могу позвонить ему в понедельник и все объяснить. Надеюсь, я сразу же смогу договориться, чтобы он помог вам. Ну, как? Звонить?

– Я думаю, да. Мы думаем, да. – Он повернулся к Блэки. – Правильно, дед?

– Здесь твое слово – закон. Это твоя идея. – Блэки стряхнул пепел с сигары и взглянул на Эмму. – Имя Нельсон мне как будто знакомо. Я не мог встречаться с ним?

– Ну, конечно же. Мне кажется, вы однажды встречались, Блэки. Несколько лет назад Нельсон приезжал в Англию вместе с братом своего деда – Дэниелом П. Нельсоном. Дэн был близким другом и партнером Пола, если помнишь. Это он уговаривал меня прислать Дэзи в Штаты во время войны, чтобы она пожила с ним и его женой Алисией. Но ты помнишь, я не хотела отправлять Дэзи. У Нельсонов был единственный сын Ричард. Он погиб на Тихом океане. Дэн после этого так полностью и не оправился. Он сделал своим наследником Росса – кроме жены, конечно. Когда Дэн умер, Росс получил в наследство контрольный пакет акций в одном из банков на Уолл стрит и много всего другого. Думаю, не миллионы, а гораздо больше. Дэниел П. Нельсон был одним из самых богатых людей Америки и самых могущественных.

На Шейна это произвело сильное впечатление, и это было видно по его лицу. Он спросил с интересом:

– А сколько лет Россу Нельсону?

– Ему около сорока.

– А вы уверены, что он захочет помочь нам? Мне не хотелось бы, чтобы он воспринял вашу просьбу как злоупотребление дружеским расположением. В такой ситуации могут возникнуть разные сложности, – заметил Шейн. Его очень заинтриговал Нельсон, ему хотелось больше узнать о нем. Он протянул руку за своим стаканом и сделал глоток, все время краешком глаза наблюдая за Эммой.

Эмма негромко рассмеялась:

– Он мне кое-чем обязан. Он не подумает, что я злоупотребляю его дружеским расположением, уверяю тебя. – Она сощурила свои зеленые глаза и проницательно посмотрела на Шейна. – Я прекрасно знаю Росса, он будет рассчитывать получить что-то взамен. Несомненно, какие-то деловые предложения в той или иной форме. Например, ты мог бы подумать о том, чтобы осуществлять свои банковские операции, связанные с капиталовложениями, через него, и поручить его банку ведение твоих дел по ту сторону Атлантики. Не так уж это много, – закончила она немного цинично. – Ты должен запомнить, Шейн, – рука руку моет, и ничто в этом мире не достается даром, особенно в деловом мире.

– Я понимаю, – сказал он мягко. – Я уже давно понял: то, что достается даром, обычно не стоит того, чтобы иметь. Что касается Росса Нельсона, я найду, как выразить ему свою признательность. Вы можете не беспокоиться об этом.

Блэки, который с интересом следил за этим разговором, ударил себя по колену и громогласно рассмеялся.

– Смотри-ка, Эмма, какой сообразительный у меня парень! – Он покачал головой, и его счастливая улыбка выражала любовь и гордость. – Я рад, что у тебя хорошая голова на плечах. Мне будет здорово тебя не хватать. – Тень грусти появилась на его лице, вытеснив остатки веселья. – Я знаю, что это важно, даже необходимо, но мне очень не нравится, что ты снова уезжаешь – ведь ты только что вернулся. Мне очень больно отпускать тебя. Очень.

Эмма поставила свой стакан и посмотрела на Шейна.

– Когда ты уезжаешь, Шейн?

– Я лечу в Нью-Йорк в понедельник утром. И пробуду там минимум полгода, а может, и дольше. Я буду наблюдать за перестройкой гостиницы в Манхэттене и каждые месяц-полтора совершать вояжи на Карибское побережье, чтобы посмотреть, как идут дела в наших гостиницах на островах.

– Шесть месяцев! – повторила она в изумлении. – Это очень долгий срок. Мы будем скучать по тебе. – А мысленно она добавила, думая о своей внучке Саре Лаудер: «А может быть, оно и к лучшему, что его некоторое время не будет здесь. С глаз долой – из сердца вон». По крайней мере, ей хотелось надеяться, что это будет так.

– Я тоже буду скучать без вас, тетя Эмма, и без тебя, дед – без всех вас. Но вы и оглянуться не успеете, как я вернусь. – Он наклонился к Эмме и сжал ее руку. – И пожалуйста, приглядывайте, приглядывайте за этим славным старым пройдохой. Он мне очень дорог.

– Мне тоже, Шейн. Конечно, я буду заботиться о нем.

– Да-да, мы теперь будем заботиться друг о друге, – торжественно провозгласил Блэки, и в его голосе почему-то звучало чрезвычайное довольство самим собой, он думал при этом о своем Плане. – Но мы ведь делаем это уже лет пятьдесят или даже больше, а от таких привычек отказаться нелегко, уж поверь мне.

– Могу себе представить, – рассмеялся Шейн, любуясь этими двумя стариками. Они – уникальная пара. Любви и дружбе, которые они испытывают друг к другу, можно только позавидовать. Неслышно вздохнув, он взял свой стакан с виски и задумался, глядя на янтарную жидкость, сделав глоток повернулся к Эмме.

– Возвращаясь к Россу Нельсону… что он за человек?

– Довольно обычный во многих отношениях, – сказала Эмма, задумчиво глядя в пространство, как будто пытаясь мысленно представить себе Росса Нельсона. – В нем есть некоторое обаяние, и он кажется очень расположенным к вам. На поверхности. Я всегда считала, что в нем есть какая-то врожденная холодность, какая-то своеобразная расчетливость, как будто он со стороны наблюдает за собой и смотрит, какое впечатление производит на людей. У него огромное самомнение, особенно в отношениях с женщинами. Он немного ловелас и только что развелся со своей второй женой. Все это, конечно, не так уж важно. Но, с другой стороны, мне часто приходило в голову, что возможно, он не очень щепетилен… в своей личной жизни.

Она замолчала на мгновение, встретилась взглядом с Шейном и добавила:

– Впрочем, ни к тебе, ни ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Там, где речь идет о делах, я считаю Росса совершенно надежным партнером. В этом отношении тебе не о чем беспокоиться: его ум – острый, как бритва, и у него просто физическая потребность стоять на своем – его «я», разросшееся до невероятных размеров, постоянно требует самоутверждения.

– Ну и портрет вы нарисовали, тетя Эмма. Вижу, что мне придется все время быть начеку.

– Это никогда не помешает, Шейн, с кем бы ты не имел дело. – Она слегка улыбнулась. – С другой стороны, ты же собираешься обратиться к Россу за советом, а не становиться его конкурентом в делах. Ты наверняка сумеешь найти подход к нему. Больше того, я думаю, вы с ним прекрасно поладите. Не забудь он мне кое-чем обязан, поэтому будет из кожи вон лезть, чтобы помочь тебе.

Блэки мельком взглянул на внука и снова повернулся к Эмме:

– Судя по твоему описанию, я не уверен, что этот парень, Росс Нельсон, мне нравится, – начал он.

Рассмеявшись, Эмма прервала его тираду:

– Я бы сделала ставку на Шейна. Он – взрослый парень и отлично знает, как постоять за себя. Отлично знает, Блэки. Я даже пойду дальше и скажу, что, возможно, в Шейне Росс Нельсон найдет достойного соперника. – Эта мысль, казалось, позабавила ее, и она снова рассмеялась.

Шейн усмехнулся, но ничего не сказал.

Он все с большим нетерпением ждал встречи с мистером Нельсоном. Этот банкир может придать остроту его нью-йоркскому предприятию.