"Прекрасная похитительница" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джастин удивленно смотрел, как через раскрытое окно в библиотеку входит Ивона Уодбридж.

На ней было то же изумрудно-зеленое платье, в котором он увидел ее впервые. Оно очень шло Ивоне, подчеркивая необыкновенную белизну ее кожи.

Когда миссис Уодбридж подошла ближе, маркиз заметил, что она очень бледна и, несомненно, сильно напряжена.

Джастин был так поражен ее неожиданным появлением, что не поднялся ее приветствовать, а остался сидеть за письменным столом.

Неожиданно Маркхэм воскликнул:

— Нет, нет, мисс Ивона! Оставьте это мне! Вы не должны быть замешаны в это!

Ивона ободряюще улыбнулась ему.

— Но я замешана, Марки, и мы не можем больше скрывать это. Пусть его светлость узнает худшее.

— Нет, пожалуйста, нет! — продолжал умолять он.

— Оставь это мне, — твердо сказала Ивона. — Уйди, Марки! Я предпочитаю разговаривать с его светлостью наедине.

Казалось, Маркхэм готов был продолжать возражения, но, словно чувствуя их бесполезность, сдался и вышел из комнаты.

Когда дверь за управляющим закрылась, Ивона повернулась к маркизу, по-прежнему сидящему за письменным столом.

— Похоже, вы взяли на себя руководство моими служащими, — ледяным тоном сказал Джастин. — Что ж, миссис Уодбридж, я готов выслушать ваши объяснения по поводу того, что здесь происходит.

Говоря это, он смотрел в раскрытую расходную книгу, затем, словно чувствуя, что она не знает, с чего начать, резко спросил:

— Почему вы ведете себя в моем доме, как хозяйка? И почему вы входите в дом таким странным способом?

— Я пришла повидать Траверса, — ответила Ивона. — И мне сказали, что вы взяли из конторы книгу и унесли ее в библиотеку.

Вам — сказали? — переспросил маркиз. — Значит ли это, что вам докладывают все, что происходит в моем доме?

— Большую часть.

Джастин с непроницаемым лицом откинулся в кресле:

— Я слушаю, и, как я уже сказал Маркхэму, мне нужна только правда.

Ивона тихо вздохнула.

— Когда вы приехали в Хертклиф так неожиданно, я поняла, что мы не сможем продолжать, как раньше.

— Очевидно, я некстати решил посетить свой собственный дом, — с иронией заметил маркиз. — Но я не думал, что кому-то помешаю…

— Да, для нас это было очень неудачно.

— Для кого же это «для нас»?

— Для няни, Марки, Траверса и, конечно, для всех тех людей, которым мы помогали.

Джастин нахмурился и спросил:

— О каких людях идет речь? Думаю, о моряках?

— Конечно.

Наконец, несмотря на крайнее раздражение, маркиз вспомнил о хороших манерах:

— Может быть, вы присядете?

Нет, спасибо, — сказала Ивона. — Я лучше буду стоять. Я прекрасно понимаю, милорд, что вы сидите передо мной как судья.

Джастин ничего не ответил.

Его глаза смотрели сурово, а лицо казалось высеченным из камня. Невероятно! Он был обманут и одурачен собственными слугами. Ничто не могло бы разгневать его сильнее, и он не собирался щадить никого.

Как будто читая его мысли, Ивона добавила:

— Наверное, я лучше начну с самого начала.

— Я уже давно этого жду, — холодно согласился Джастин.

— Все началось три года назад, когда мой брат Чарльз вернулся в Англию на своем корабле после битвы на Ниле.

— В которой был убит ваш отец? — уточнил маркиз.

— Да. Чарльз был гардемарином, и он остался жив.

Ивона помолчала, и маркизу показалось, что в ее глазах показались слезы. Ее голос слегка дрожал, когда она продолжила:

— Чарльз рассказал мне, что папа погиб, как герой. Брат привез домой матроса, который спас ему жизнь, но потом был очень тяжело ранен.

Голос Ивоны окреп, и в нем зазвучали гневные ноты:

— Уверена, что ваша светлость знает, какую позорную неблагодарность проявила страна к раненым морякам. Они были просто уволены и превратились в бродяг, которые жили на то, что могли выпросить или… украсть.

— Да, я об этом знаю, — холодно сказал Джастин, — и согласен, что это позор, но не вижу, что тут можно сделать.

— Я ожидала от вас именно такого отношения, — на лице девушки было написано презрение, — и именно поэтому было справедливо…

Она оборвала фразу и постаралась успокоиться.

— Мы немного отвлеклись от темы. Я лучше продолжу свой рассказ.

— Это было бы весьма желательно. Ни к чему заниматься обвинениями, которые никуда нас не приведут.

В глазах Ивоны сверкнул гнев, но ей ничего не оставалось, как повиноваться маркизу.

— Мы с няней выходили Джорджа, хотя он навсегда остался инвалидом.

— Видимо, речь идет о человеке на деревянной ноге? — поинтересовался Джастин.

— Так вы ее все-таки заметили!

— Я заметил многое.

— Я боялась, что она вызовет у вас вопросы.

— Только потому, что вы солгали мне, сказав, что живете в доме вдвоем с няней, хотя полагаю, что мужчина жил в амбаре.

— Почему вы так думаете?

— Потому что я видел свет в окне в тот вечер, когда мы с сэром Энтони отвозили вас домой.

— Это было неосторожно с моей стороны, — сказала Ивона, — но я не смогла ничего придумать, чтобы вы меня не провожали.

— Конечно, нет, но, когда человек лжет, он должен принимать все меры предосторожности, чтобы не выдать себя.

Джастин говорил оскорбительным тоном, но Ивона не обратила на это внимания и продолжила:

— Когда Джордж немного поправился, мы с няней очень гордились тем, что смогли для него сделать. Однажды мы оставили его и поехали в Брайтон за покупками. Там я увидела двух моряков, просящих на улице милостыню у нарядных леди, сверкающих драгоценностями, и джентльменов с тугими кошельками.

Голос Ивоны звучал осуждающе.

— Моряки были до крайности истощены, и каждый, кто имеет глаза, мог видеть, что они умирают с голоду. Но никто не остановился, чтобы помочь им. Никто не дал им и четверти пенса из тех тысяч фунтов, которые ежедневно проигрываются за игорными столами в королевской резиденции Брайтона.

— Одним словом, вы привезли этих моряков к себе домой?

— А разве можно было поступить иначе? Как люди в этой стране могут оставлять людей, которые едва не погибли, защищая нас от Бонапарта, умирать на улице?

Хотя Ивона буквально выплюнула эти слова в лицо маркизу, Джастин бесстрастно сказал:

— Продолжайте вашу историю, миссис Уодбридж.

— Думаю, слухи об этом разнеслись по округе. Во всяком случае, многие голодные и обездоленные моряки начали приходить и просить помощи, а я не могла выгнать их.

Она посмотрела на маркиза, словно ожидая от него понимания, но он спокойно прокомментировал:

— Вскоре ваши средства иссякли.

Ивона кивнула.

— Я продала все драгоценности, которые мне оставила мама, и истратила все деньги, которые получила от Чарльза. Я не могла продать мебель, потому что она принадлежала брату.

— И вам не осталось ничего другого, как обратиться за помощью к Маркхэму.

— Он всегда восхищался моим отцом и, когда папа погиб, оплакивал его почти так же, так я. Он знал, что папа одобрил бы мою помощь этим морякам.

— И он начал фальсифицировать отчеты? — резко сказал Джастин. — Вы понимаете, что толкнули его на преступление, миссис Уодбридж?

— Вы не совсем правы. Прошу вас выслушать меня, ваша светлость. Когда слуги стали один за другим уходить на войну, он не брал никого им на смену, а отдавал мне те деньги, которые полагались на выплату их жалованья.

— Но этого перестало хватать?

— Мы справлялись, — ответила Ивона, — но все больше и больше людей приходило к нам за помощью, и, хотя я пыталась быть жесткой и отказывать некоторым, я не могла вынести их беспомощности. Они не упрашивали меня, они просто говорили: «Я понимаю, мадам, я как-нибудь справлюсь».

Ее голос прервался, и она немного помолчала.

— Я знала, что они не справятся, это было невозможно с такими воспаленными ранами, грозящими гангреной. Некоторые потеряли на войне руку или ногу, другие после контузии очень плохо соображали или… были полупомешаны, так на них повлиял ужас, который им пришлось пережить.

— И что же вы сделали? — спросил маркиз, хотя и догадывался, что именно ответит Ивона.

— Я продала табакерку.

Последовало тягостное молчание. Джастин смотрел на Ивону, а она, казалось, не могла рассказывать дальше.

Сделав над собой усилие, девушка продолжала:

— На мой взгляд, она была не из самых лучших, мне она даже не казалась красивой, но ювелир, который купил у меня мамины драгоценности, неожиданно дал за нее много денег.

Джастин вспомнил табакерку, которую ему показывал Перегрин Персиваль.

— Но одной вам показалось мало, и вы продолжали красть.

— Да, — призналась Ивона. — Сначала я взяла одну, и Марки ничего не заметил. А потом еще… и еще.

Она беспомощно посмотрела на маркиза.

— Это были не лучшие табакерки. Я выбирала такие, которых вам было бы не так жалко, если бы приехали в Хертклиф и заметили пропажу. Вы так долго отсутствовали, что подобное казалось маловероятным.

— Так вы все-таки принимали меня в расчет в этой экстраординарной ситуации! — желчно сказал Джастин.

— Я знала, как эта коллекция была дорога вашему отцу, Марки рассказывал мне об этом. Но у вас, ваша светлость, было столько других интересов за пределами Хертклифа, я не думала, что вы будете жалеть о том, что ничего не значило лично для вас.

— Это было абсолютно необоснованное предположение.

— Теперь я поняла это, когда вы приехали и я увидела ваш интерес к картинам. Но в тот момент я думала, что вы далеко, заняты своими делами, вам нет дела до этого поместья, в то время как люди, прошедшие войну, голодают и нуждаются в помощи.

Ивона сказала это, глядя прямо в глаза маркизу, и на лице ее был написан вызов.

— Продолжайте, — приказал Джастин. — Мне интересно, когда на сцену вышел Бэйтмен.

Бэйтмену не нравилось, что он остался без слуг, — ответила Ивона. — Сам он ничего не мог делать, так как, имея ключи от погреба, все время пил и большую часть времени был не в состоянии даже двигаться.

— Маркхэм должен был доложить мне об этом, — сердито сказал маркиз. — Для этого я поставил его управлять имением.

— Он собирался, но я его отговорила, потому что нам были очень нужны деньги. Я стала регулярно посылать сюда Траверса, чтобы он поддерживал чистоту и порядок.

— Траверс служил у вас?

— Да, он один из друзей Чарльза. Он был только легко ранен, и это означало, что он должен сойти с корабля на полгода, но не успел Траверс выздороветь, как наступил мир. Не знаю, как бы я без него обходилась.

— Почему?

— Потому что, как вы знаете, моряков увольняли сотнями. Думаю, в других местах было еще хуже, но и здесь я не могла бы справиться с таким количеством нуждающихся в помощи.

— Что вы имеете в виду? — не понял Джастин.

— Большинство из них имели дом или могли, по крайней мере, вернуться в родной город, где им помогли бы местные власти. Беда заключалась в том, что им было не на что добраться туда.

— И вы давали им на это деньги?

— Вы не представляете, что происходит, когда моряки сходят на берег, — сказала Ивона. — Их окружают мошенники и воры, которые вытягивают из них все сбережения за время службы. После двух ночей, проведенных на суше, большинство остается без единого пенни.

— Но ведь в этом их собственная вина? Это взрослые люди, которые должны жить своим разумом…

Ивона так взглянула на него, что Джастину неожиданно почудилось лицо леди Роз, которое он увидел, проснувшись после неумеренных возлияний.

— Продолжайте рассказывать, — сказал он резко.

— Траверс выбрал людей, которым действительно надо было помочь, — объяснила Ивона, — и мы давали им денег на дорогу домой и на пропитание. А попрошаек он прогонял. Я никогда бы не смогла справиться с этим сама.

— Так что Траверс в действительности ваш слуга?

Да, — призналась Ивона, — но, когда мы услышали о вашем приезде, я сразу же отправила в Хертклиф его и еще четверых человек из самых подходящих, которые были у нас в этот момент.

Джастин вспомнил четыре нелепые фигуры в плохо сидящих ливреях и Траверса, который один работал за всех.

— Думаю, Траверс служил на корабле вашего брата, — сказал он.

— Он был личным слугой адмирала.

«Я мог бы и сам догадаться», — подумал маркиз и сказал:

— В действительности подозрения возникли у меня еще до приезда сюда. Один из моих гостей в Верьене показал мне табакерку, которую я хорошо помнил по коллекции отца. На ней изображен военный корабль, плывущий по волнам из изумрудов и сапфиров.

— Я боялась, что вы будете жалеть о ней, когда продавала ее, — призналась Ивона.

— Видимо, я должен еще раз поблагодарить вас за заботу обо мне, миссис Уодбридж, — саркастично заметил Джастин, — и позвольте вам сказать, что, когда я приехал и увидел, что комод почти опустел, я сразу обнаружил отсутствие большей части коллекции.

— Я очень надеялась, что вы не обратили на это внимания до того, как я ограбила вас!

Маркиз посмотрел на нее с изумлением.

— Святой боже! Это вы были главарем грабителей!

Ивона кивнула.

— Я считала, что это единственный способ поправить положение и сделать так, чтобы вы не узнали о пропаже табакерок.

— Так это было все, что оставалось от отцовской коллекции? — спросил Джастин. — Я-то думал, что часть ее хранится в сейфе.

— Я предполагала, что вы можете так подумать, — ответила Ивона. — Именно поэтому я приказала одному из людей войти через дверь из буфетной.

— Вы действительно продумали все. Мне трудно поверить, что вы так прекрасно сыграли роль мужчины, хотя я начал подозревать вас, после того как вы признались, что хорошо имитируете различные голоса.

При всей нелепости ситуации Джастин не мог не испытать удовлетворения от подтверждения правильности своих умозаключений.

— Я сделала ошибку, когда позвала попугаев, — сказала Ивона со вздохом, — но вы так настойчиво расспрашивали меня об амбаре, я испугалась, что вы будете настаивать на том, чтобы войти туда.

— И что бы я там увидел? — спросил маркиз с любопытством.

— Сейчас у нас осталось только пять раненых, — ответила Ивона, — но тогда там было еще десять человек, которых мы на следующий день отправили по домам в разные графства.

— Нельзя не отметить, что на мои деньги вы поставили дело на широкую ногу. — Джастином вновь овладел гнев.

— Я… прошу прощения, но я могу вернуть оставшиеся табакерки, часы и золотой корабль.

— Для чего, позвольте спросить, вы его взяли?

— Я думала, что вам покажется странным, если грабители оставят на столе такую ценную вещь. Но, честное слово, я бы никогда его не продала. Он принадлежит Хертклифу еще больше, чем все остальное.

— Все это звучит очень убедительно, миссис Уодбридж, — раздраженно сказал маркиз. — Но мне очень интересно знать, если бы я сейчас не приехал, осталось бы здесь хоть что-нибудь из принадлежащего мне? Какие планы вы строили насчет картин и мебели?

Бесполезно оправдываться, — ответила Ивона. — Я представляю, как вы рассержены за все это, но я чувствую, что поступала правильно и справедливо.

— Справедливо для кого? — воскликнул маркиз.

— Для Англии!

— Я нахожу ваши представления о справедливости несколько запутанными, я бы даже скатал, искаженными, — сказал Джастин. — Или вы воображаете себя современным Робин Гудом в юбке, грабящим богатых и помогающим бедным?

Его тон был таким оскорбительным, что Ивона возмутилась:

— Возможно, это правильное сравнение, милорд. Но можно выразиться точнее: это кража у очень богатых для помощи людям, которые были готовы умереть, защищая их собственность от французов.

Маркиз отметил про себя, что этот гейм она выиграла, и сказал:

— Вы вряд ли ожидаете, что я одобрю ваши действия, как бы вы ни украшали их патриотическими рассуждениями.

— Я не собираюсь это делать. Я хотела только объяснить, что во всем, что здесь происходило, моя и только моя вина.

— Маркхэм — мой управляющий, он должен был прежде всего блюсти мои интересы.

— Неужели это все, что для вас имеет значение? — спросила Ивона с горечью. — Маркхэм глубоко уважал моего отца, и, хотя он виноват в том, что отдавал морякам деньги, которые вы выделяли для выплаты слугам, он долгое время даже не подозревал, что я ворую у вас.

— Это не делает ему чести, — холодно заметил Джастин. — Значит, я ошибся в выборе управляющего. А что было, когда он узнал?

— Он был поражен и шокирован, но, когда увидел страдания людей, которым я пыталась помочь, понял, что без денег на еду и лекарства, которые им нужны, они скоро присоединятся к тем, которых мы… похоронили на церковном дворе.

Голос Ивоны дрогнул.

— Четверо умерли в прошлом году, а трое — в позапрошлом. Мы с няней делали все, что могли, но они были безнадежны… они были так сильно искалечены…

Джастин опустил глаза в расходную книгу.

— Мне понятно ваше поведение, миссис Уодбридж, но то, что делал Маркхэм, меня абсолютно не устраивает.

— Я же объяснила вам…

— Я знаю, — перебил ее маркиз, — но, как я уже говорил, Маркхэм — мой управляющий. Я доверял ему, и мое доверие было обмануто, а я этого не терплю!

Ивона вскрикнула и подошла ближе к столу:

— Вы же не хотите… Вы не собираетесь… уволить его?

— Не вижу другой возможности.

— Но вы не должны этого делать! Он прожил здесь столько лет! Он любит Хертклиф, как родной дом. Он готов умереть за него и вашу семью.

— Все, что мне нужно от моих подчиненных, — это честная служба.

— Вы не можете поступить… так жестоко… так бесчеловечно, — горячо сказала Ивона. — Это убьет его. Куда же он пойдет? У него совсем нет денег.

— Полагаю, свои сбережения он тоже истратил на ваше общее дело?

— Я пыталась воспротивиться этому, но он настаивал и часто давал деньги морякам за моей спиной.

— Это было его решение, — сухо сказал Джастин.

Ивона посмотрела на безжалостное выражение его лица.

— Как мне умолять вас? Как объяснить, что Марки не должен пострадать за свою доброту?

Она подошла еще ближе к маркизу и тихо сказала:

— Выслушайте меня, милорд, прошу вас.

Джастин посмотрел ей в глаза и ничего не ответил.

— Я сделаю… все, что вы мне прикажете. Вы можете… наказать меня, как пожелаете… даже отправить в тюрьму… я не буду жаловаться. Но не заставляйте Марки страдать за мои грехи!

— Ваши грехи — это совсем другой разговор, миссис Уодбридж, — сказал маркиз, — и как вы сами только что сказали, наказание за ваше преступление хорошо известно.

Ивона похолодела.

— Вы… имеете в виду… тюрьма!

— Вы должны были бы знать, что каждый, кто совершит кражу имущества, стоящего дороже одного шиллинга, приговаривается к повешению?

Ивона не пошевелилась. Ее глаза расширились от ужаса и, казалось, заняли все лицо:

— Вы собираетесь… сделать это… со мной? — шепотом спросила она.

Джастин не ответил, и Ивона, гордо выпрямившись, сказала:

— Мне нечего больше сказать, ваша светлость. Все, о чем я прошу: когда я умру, простите Марки за то, что он помогал мне, и позаботьтесь о моей старой няне… она тоже… истратила все свои сбережения.

— Вы можете привести разумную причину, по которой я должен делать все это, после того как вы так обошлись со мной?

— Неужели для вас ничего не значит, что вы, пусть даже невольно, послужили спасению не менее пятидесяти человек, которые бы иначе умерли, и не дали еще большему числу людей сойти на преступную дорогу?

— Вы очень убедительно защищаетесь, миссис Уодбридж.

— Я уже сказала вам, что не думаю о себе, — напомнила Ивона. — Но если вы простите Марки, я сделаю для вас все… все, что вы захотите.

— Все? — повторил Джастин, пристально глядя ей в глаза.

— Я клянусь вам всем, что свято для меня! — искренне ответила Ивона.

— Ну что ж… — начал было маркиз, но в этот момент дверь библиотеки распахнулась, и в комнату влетел Энтони.

— Посмотри, Джастин, кто к тебе пожаловал! — предостерегающе сказал он приятелю.

Пока маркиз непонимающе смотрел на друга, за его спиной возникло прелестное создание, в котором маркиз с ужасом узнал леди Роз.

На ней было модное платье из легкой кисеи, окутывавшее ее фигуру прозрачным облаком и создававшее впечатление наготы.

Как бы для компенсации выставленного напоказ тела, леди Роз надела шляпку с большой вуалью и высокой тульей, украшенной розовыми страусиными перьями, которые трепетали при каждом ее движении.

На ее шее сверкали топазы и бриллианты, и такие же камни украшали ее розовые ушки, напоминающие раковины.

Леди Роз выглядела потрясающе. Ее красота ослепляла и убивала наповал.

Секунду она постояла в дверях, приняв эффектную позу, словно давая Джастину полюбоваться на себя, затем с радостным криком бросилась к нему.

— Джастин, дорогой! Я нашла тебя! — воскликнула красавица. — Как ты мог уехать, не сказав мне ни единого слова? Какой жестокий, какой гадкий поступок! Я была убита, совершенно убита, я не знала, где ты можешь быть, но потом…

Я сообщил этой прелестнице, где вы прячетесь, — послышался глубокий низкий голос, а за ним появился и его обладатель, его высочество принц Уэльский собственной персоной.

Было очевидно, что гость в прекрасном расположении духа.

Ивона, никогда раньше не видевшая особу из королевской семьи, с нескрываемым интересом смотрела на его смеющиеся глаза и полные губы.

Он был высок, но слишком толст. Одежда облегала его, как перчатка, а вокруг шеи был завязан огромный белый шейный платок со множеством складок, на котором покоился двойной подбородок.

В целом принц производил впечатление элегантного щеголя, а его манеры выдавали особу королевской крови.

Джастин, автоматически поднявшийся при появлении леди Роз, быстро пошел навстречу принцу и, поклонившись, пожал протянутую ему руку.

— Это великолепный сюрприз, сир, — учтиво сказал маркиз. — Рад приветствовать ваше высочество в своем родовом гнезде.

Я так и предполагал, — ответил принц с легким смешком. — Когда леди Роз плакала на моем плече и жаловалась, что не может вас найти, я сразу догадался, куда вы могли сбежать.

— И были правы, сир.

— Кстати, Джастин, — леди Роз почти кричала, стараясь сделать себя центром внимания, — я поделилась с его королевским высочеством нашим маленьким секретом.

У маркиза остановилось сердце.

— Секретом? — повторил он, как эхо.

— Конечно, дорогой. Я знаю, что ты хотел рассказать об этом сам, но я была так расстроена, что просто забыла об этом.

— Должен поздравить вас, Джастин, — сказал принц, — поздравить от всего сердца. Одобряю ваш выбор. У вас будет самая красивая жена в Англии так же, как сейчас у вас самые лучшие лошади.

Маркиз был ошеломлен. Затем его кровь буквально вскипела от гнева: его провели, как мальчишку!

Роз выиграла! Она загнала его в угол, и он уже ничего не может сделать.

В отчаянии Джастин повторял, что пойман, обманут, обведен вокруг пальца этой коварной хищной женщиной, которая оказалась намного умнее его.

Легкое движение за спиной заставило его вспомнить об Ивоне.

Джастин понял, что она, тактично не привлекая к себе внимания, пытается уйти так же, как и пришла, через окно.

И тут ему пришла в голову спасительная идея, которая казалась логичным следствием ее клятвы всем святым, что она сделает все, что он ни попросит.

И со скрытым триумфом в голосе, замеченным разве только Энтони, Джастин громко сказал:

— Одну минуту! Боюсь, здесь произошла какая-то ошибка, и я не могу себе представить, как это случилось.

— Ошибка? — с видимым беспокойством переспросила леди Роз, инстинктивно почуяв неладное.

В ее глазах появилась тревога, которая показала маркизу, что все ее экспансивное поведение было тщательно продумано и должно было доказать ему, что он в ловушке и дверца за ним плотно захлопнута.

— Да, безусловно, — подтвердил Джастин.

Он решительно подошел к Ивоне, взял ее за руку и вывел вперед. Они встали перед принцем рука об руку, и маркиз сказал:

— Позвольте мне, сир, представить вам мою жену, дочь капитана Уодбриджа, геройски погибшего в битве на Ниле.

Представляя Ивону, он с силою сжал ее руку, без слов сообщая о том, что ждет от нее полного повиновения.

Все присутствующие замерли при этом известии, затем принц Уэльский воскликнул со смехом:

— Вы всегда удивляете меня, Джастин! Эту черту я люблю в вас больше всего. Мне никогда бы не пришло в голову, я даже на секунду не смог бы вообразить, что вы скроете от меня свою женитьбу! Признаюсь, я крайне удивлен, но тем не менее поздравляю вас и желаю вашей прекрасной половине всех благ!

Ивона сделала реверанс, после этого принц взял ее за руку и сказал:

— Теперь, когда я вас увидел, я понял, почему такой закоренелый холостяк, как маркиз, отдал вам свое сердце.

И принц с присущей ему грацией поднес к губам руку Ивоны.

В это время к леди Роз вернулась способность говорить.

— Я не верю! Это невозможно! — выкрикивала она визгливо. — Вы не могли так быстро жениться, да еще и втайне от всех! Вы водите всех за нос!

— Со мной был самый близкий друг, — и маркиз с улыбкой указал на Энтони. — А что касается обмана, не приписывайте, миледи, свои пороки другим.

Леди Роз с последней надеждой посмотрела на левую руку Ивоны и, заметив на ней обручальное кольцо, издала звук, близкий к шипению змеи.

— Я тебе никогда этого не прощу, Джастин! — сказала она с ненавистью. — Никогда! В один прекрасный день я с тобой рассчитаюсь!

Энтони решил разрядить атмосферу и, подойдя к Роз, предложил:

— Пойдемте в парк, Роз, я хочу показать вам это прекрасное поместье, раз уж вы навестили его.

С этими словами он оттеснял ее к окну, выходящему на террасу, и вскоре из сада послышался голос разгневанной женщины. Сэр Энтони героически принял на себя удар, предназначенный его другу.

— Могу я предложить вам что-нибудь освежающее, сир? — спросил маркиз.

После таких драматических коллизий, думаю, мне не повредил бы бокал шампанского, — ответил принц. — По крайней мере, Джастин, с вами никогда не приходится скучать.

Маркиз не успел позвонить, как в библиотеке появился Траверс и, как бы предвосхищая его желание, внес поднос с винами и бокалами.

Принц удобно устроился на софе и усадил Ивону рядом с собой.

— Расскажите мне о себе, дорогая маркиза, — сказал он, — я уверен, что миссис Фитцжерберт захочет узнать все подробности о женитьбе моего дорогого друга.

— Для меня такая радость встретиться с вашим высочеством, — ответила Ивона, — что трудно думать о чем-то другом.

Принц был счастлив. Больше всего на свете он любил выслушивать комплименты от хорошеньких женщин.

— Мы с вами раньше не встречались, иначе я бы вас обязательно запомнил, — сказал он.

— Живя недалеко от Брайтона, я так много слышала о вас, ваше высочество, — продолжала Ивона, — и я знаю, как много вы сделали для украшения города. Все только и говорят о красоте и богатстве королевской резиденции.

Я доволен этим больше всех, — ответил принц. — Пусть Джастин привезет вас посмотреть на нее, как только у вас закончится медовый месяц.

— Вы очень добры, сир, — вмешался маркиз, — но, полагаю, нам разумнее будет подождать, пока леди Роз не покинет Брайтона.

Принц расхохотался.

— Она была просто потрясена вашей женитьбой, Джастин. Это я виноват, что рассказал ей, где вы можете скрываться.

Он слегка смутился и добавил:

— Откровенно говоря, уже после того, как я так неосторожно проговорился, что у вас здесь есть замок, мне пришло в голову, что единственным человеком, кому не нужно было об этом знать, и была сама Роз Катерхем.

— Вы очень проницательны, сир, — бесстрастно сказал маркиз.

— Но она так убежденно говорила о том, что вы помолвлены! — продолжал принц, как бы пытаясь оправдаться. — А теперь я и подумать боюсь о том, что мне придется возвращаться с ней в Брайтон в одном фаэтоне.

— Мне очень жаль, сир, — сказал маркиз. — Если вы позволите, я хотел бы сделать вам признание.

— Конечно, Джастин, я готов вас выслушать.

Не может быть сомнений, что с вашим непревзойденным тактом и дипломатичностью, — сказал маркиз, — вы найдете средства сгладить ситуацию, но я клянусь вам, что никогда в жизни не имел ни малейшего намерения жениться на Роз Катерхем!

Принц обожал признания, особенно если они исходили от такого человека, как маркиз де Верьен, известного скрытностью в любовных делах.

— Доверьтесь мне, дорогой друг, — ответил он важно, — я все устрою.

— Я знал, что могу рассчитывать на вас, сир, — сердечность и искренность в голосе маркиза непременно заставили бы Энтони улыбнуться, если бы он присутствовал при разговоре.

После следующего бокала шампанского принц поднялся:

— Пора в обратный путь. Миссис Фитцжерберт будет ожидать меня. Она не могла приехать с нами: вы же знаете, мой фаэтон вмещает только двоих.

И это была истинная правда, учитывая то, что один из двоих был толст, как его королевское высочество.

Джастин, стремившийся отделаться от незваных гостей как можно скорее, вышел на террасу, чтобы позвать Энтони, который выслушивал в саду длинный монолог разъяренной леди Роз.

Они быстро вернулись на террасу, и самозваная невеста молча прошла мимо маркиза с высоко поднятой головой.

Они присоединились к принцу в библиотеке, где он «вместе с Ивоной любовался картинами.

— Ваша супруга, Джастин, рассказывала мне о морских боях, в которых принимали участие ее предки, — сказал принц. — Это очень интересно. Я бы хотел показать ей некоторые морские трофеи, которые я собрал в резиденции в Брайтоне.

— Это большая честь, сир, — ответил маркиз.

— И я надеюсь, вы пригласите меня к себе снова. Может быть, мы приедем на следующей неделе вместе с миссис Фитцжерберт?

— Мы будем счастливы принять ваше высочество! — Это был единственно возможный ответ.

Принц повернулся к Ивоне:

— Мои самые наилучшие пожелания, мадам. Вы, без сомнения, самая хорошенькая маркиза де Верьен. Ваш муж должен решить, кого из художников лучше пригласить писать ваш портрет, который займет почетное место в галерее среди его знаменитых предков.

Он галантно поцеловал руку Ивоны. Маркиз ответил на это:

— Я собирался при первой возможности просить совета у вашего высочества. Никто, кроме вас, сир, не сможет лучше выбрать художника.

К этому моменту разъяренная леди Роз уже покинула библиотеку.

Теперь за ней последовал принц, обсуждая с Джастином достоинства разных портретистов, вопрос, в котором он был большим знатоком.

Энтони на минуту задержался на пороге и тихо сказал Ивоне:

— Отличная работа!

Затем он вслед за приятелем отправился провожать гостей.

Минуту она стояла, глядя им вслед, затем закрыла лицо руками и без сил опустилась на софу.

Казалось абсолютно нереальным, что столько всего случилось за такое короткое время: ее признание, его страшная угроза, что ее повесят, приезд невероятно прекрасной дамы в сопровождении самого принца Уэльского и спасение маркиза от нежелательной помолвки.

Ивоне казалось поразительным, что можно добровольно отказаться от женитьбы на такой красавице, как леди Роз.

В то же время она заметила, как презрительно эта светская дама говорила с маркизом и как игнорировала его, покидая Хертклиф.

Сейчас маркизу де Верьену удалось выкрутиться из очень сложной ситуации, удачно солгав, но это было не окончательное решение проблемы.

«Но что же он будет делать дальше, — подумала Ивона, — когда снова потребуется предъявить несуществующую жену?»

Она решила, что сейчас ей лучше всего как можно скорее вернуться домой.

Ивона все еще отчаянно боялась, что маркиз уволит Маркхэма, как он угрожал, но она сказала себе, что, как бы жесток он ни был с ней, возможно, это поможет Марки.

Она не думала, что при сложившихся обстоятельствах хозяин поместья будет так несправедлив и прогонит управляющего, не поговорив с ней.

«Но только не сейчас», — неожиданно испугалась она.

Услышав голоса друзей, возвращающихся в библиотеку, она выскочила через окно в сад и поспешила к конюшне, где оставила свою повозку, запряженную старым пони.

Джастин не удивился, не застав Ивону в библиотеке, он был готов к этому.

Пройдя к столику, на котором были сервированы напитки, он налил себе шампанского. Стремительное развитие событий стоило ему немалых сил.

Энтони вошел в комнату следом за ним и закрыл дверь.

— Что, черт побери, здесь происходит? — спросил он возбужденно. — Я понял, что ты спасся от когтей леди Роз только с помощью Ивоны, но как она вообще тут оказалась?

— Она пришла, чтобы рассказать мне о том, что здесь происходит, — объяснил Джастин, не скрывая гордости, — и теперь я знаю все! Это здорово напоминает театральную мелодраму.

Энтони взял бокал шампанского.

— Если бы ты слышал, что говорила мне в парке Роз, ты начал бы постоянно оглядываться, ожидая удара кинжалом в спину.

— Я считаю, что гениально выпутался из ее западни, — самодовольно ответил маркиз. — В какой-то момент я решил, что игра проиграна.

— Я тоже так подумал, — сказал Энтони. — Но что скажет Ивона? Это была для нее потрясающая неожиданность!

— Она поклялась сделать для меня все, о чем бы я ее ни попросил, — признался Джастин, — лишь бы я не увольнял Маркхэма.

— Ты ведь не хочешь сказать, что я должен тебе пятьдесят гиней? — заволновался Энтони.

— Именно об этом и идет речь, — ответил маркиз. — Это она изображала главаря бандитов. Она начала таскать табакерки из отцовской коллекции задолго до нашего приезда и ограбила нас только для того, чтобы скрыть это. Ивона боялась, что Маркхэм пострадает за сотрудничество с ней, и пыталась отвести от него эту угрозу.

— Если ты думаешь, что я хоть что-нибудь понимаю, ты сильно ошибаешься, — заявил Энтони. — Тебе придется повторить мне все с самого начала.

Джастин удобно расположился с бокалом в руке и рассказал другу все, что он узнал от Ивоны.

Когда он закончил, Энтони восхищенно произнес:

— Это самая замечательная история из всего, что я слышал за всю свою жизнь! Она заслужила медаль за то, что сделала, и это должно доказать правительству, что его отношение к раненным на войне просто преступно!

— Все это очень хорошо, — заметил Джастин, — но заплатить за всю эту благотворительность пришлось мне!

— Ты от этого не обеднеешь! Боже, какая женщина! Ты можешь представить себе, Джастин, чтобы Роз, или Люси, или еще кого-нибудь из этих светских жеманниц волновала судьба человека, умирающего от голода у ее порога или истекающего кровью от огнестрельной раны?

Он засмеялся и добавил:

— Если им случится уколоть палец колючей розой, они падают в обморок при виде капельки крови! Надеюсь, Джастин, ты сказал Ивоне, как ты восхищен ее поступками?

— Я сказал ей, что по закону нашей страны за кражу имущества, оцененного дороже шиллинга, следует повешение.

— Что ты говоришь? — воскликнул Энтони. — Я уверен, что ты шутишь.

— Ничуть. Именно так я и сказал.

— Но почему?

— Я считаю, что ей не вредно немного попереживать из-за своего поведения. Это послужит ей на пользу.

Не хочешь же ты сказать, что позволил ей уйти, думая, что ты можешь засадить ее в тюрьму или отправить на виселицу? — недоверчиво уставился на друга Энтони.

— Наш разговор остался неоконченным.

— Чем скорее ты отправишься во Флагшток-хауз и закончишь его, тем будет лучше!

— Подожди немного! — сказал маркиз. — Ты слишком торопишься, Энтони. Женщина заставила нас обоих выглядеть полными идиотами, забирая наши кошельки и драгоценности. Неужели это для тебя ничего не значит?

— Пожалуй, мне не хотелось бы, чтобы эта история достигла ушей принца Уэльского или наших друзей в клубе, — признался Энтони. — Я могу только сказать, что Уодбриджу досталась в жены редкая женщина.

Наступило молчание, затем Джастин воскликнул:

— Уодбридж! Я совсем забыл о нем!