"Королевство теней" - читать интересную книгу автора (Эрскин Барбара)Глава третья– Клер? Клер, дорогая, все в порядке. Все кончилось. Ты в безопасности. Пол стоял на коленях рядом с ней, его руки крепко держали ее. За его спиной была открытая дверь в ярко освещенный конференц-зал. – Пойдем, Клер. Ты можешь встать? Ничего не случилось. Просто нарушилась подача электроэнергии. Это продлилось всего несколько секунд. Дрожа как лист, Клер, поддерживаемая мужем, с трудом поднялась на ноги, и тот помог ей выйти из лифта. – – Пойдем, дорогая. В конференц-зале есть стулья. Пенни, принесите бренди. Побыстрее. – Бледное лицо секретарши Пола маячило в дверях. Продолжая цепляться за мужа, Клер последовала в зал с огромными окнами до самого пола. Часть их закрывали жалюзи, но на восточной стороне окна были открыты, и та половина помещения была залита огненно-красным светом заходящего солнца. Усадив Клер в кресло, Пол взял протянутый секретаршей стакан и поднес к губам жены. – Выпей это. Боже мой, как ты меня напугала! Почему ты так кричала? – Прости, Пол, но я не могла сдержаться... – Конечно, не могла. – Пенни ободряюще положила руку ей на плечо. Секретарша была пухленькой, симпатичной женщиной лет тридцати, в аккуратном темном костюме и светлой блузке с жабо. Рядом с зеленым блестящим шелком, выглядывавшим из-под норкового манто Клер, этот наряд выглядел странно, как-то неприлично строго. – Я сама ненавижу лифт. Я всегда боюсь, что он застрянет. – Он не застрял. – В голосе Пола послышалось раздражение. – Он остановился на пару секунд, когда выключили электричество. Вот и все. – Это продлилось несколько минут, а бедной миссис Ройленд они, наверное, показались часами, – возразила Пенни. Она с осуждением посмотрела на своего начальника. Клер сделала еще глоток. – Теперь все в порядке. – Она даже попробовала улыбнуться. За спиной Пола быстро гас закат. Небо становилось серым. Никто не зажег свет в конференц-зале, и комната погрузилась в полумрак. Пол внимательно смотрел на жену, как будто не мог решить, что делать. Волна нежности, охватившая его, когда он помогал ей выйти из лифта, схлынула, и он оставался странно безучастным. Когда он заговорил, его взгляд был холоден. Сожаление и печаль, которые все еще возникали у него при мысли о невозможности иметь ребенка, Пол решительно подавил. В последнее время у него были более веские причины для тревоги. – Ты очень бледна, Клер. Мне кажется, тебе не стоит ходить на прием. – Пустяки, Пол. Я в порядке. – Я так не думаю. – Пол был тверд. – Пенни, можешь проводить ее домой? Вызови такси и отвези Клер, пожалуйста. Я должен присутствовать на этом злосчастном мероприятии, но потом я сразу же вернусь домой. Тебе надо лечь в постель, дорогая. У тебя утомленный вид. – Я прекрасно себя чувствую. – Клер вдруг рассердилась. – Если бы ты ждал меня в своем кабинете, ничего бы не случилось. – Я думал, ты захочешь полюбоваться видом. – Но ты же знаешь, как я ненавижу лифты. Неужели ты не мог хотя бы подождать меня внизу и подняться вместе со мной? – Она чувствовала, что в ней говорит обида, и от этого сердилась еще больше. Он задумчиво посмотрел на нее. – Наверное, я должен был тебя подождать. Прости. – О Пол! – Она закусила губу, отчаянно ожидая, чтобы он обнял ее, но вместо этого лишь Пенни ласково похлопала ее по плечу. Пол вынул из кармана бумажник и достал банкноту в десять фунтов. – Вот, Пенни. Отвези ее, пожалуйста, домой, а потом можешь быть свободна. Увидимся утром. – Пол... – Нет, дорогая. Я настаиваю. К сожалению, тебе придется спускаться на лифте, здесь нет другого пути, но с тобой будет Пенни, так что все будет в порядке. Клер с трудом сдерживала в себе гнев и раздражение. Пол обращался с ней, как с избалованным ребенком, которого нужно наказать. Она хотела накричать на него, не подчиниться, пойти на прием несмотря на его запрет, но из уважения к мужу она не стала спорить с ним в присутствии секретарши; и к тому же она чувствовала, что у нее все еще дрожат ноги. Она взглянула на Пола, подавляя в себе новый приступ страха при мысли, что ей вновь придется войти в лифт. – А ты? Почему ты не можешь спуститься вместе с нами? – Я спущусь через несколько минут. Мне еще надо просмотреть некоторые бумаги. – Он взглянул в сторону длинного стола. На дальнем его конце лежал его раскрытый кейс и аккуратная стопка документов рядом с ним. Золотая авторучка была положена сверху. – С тобой все будет в порядке, Клер. Пенни позаботится о тебе. Он бесцеремонно выпроводил их за дверь и не стал дожидаться, пока они вызовут лифт. Свободной рукой Пенни нажала кнопку вызова, другой она поддерживала Клер. Когда двери лифта открылись, она машинально взглянула на небольшой шкафчик в стене над кнопками вызова лифта: внутри него находились все аварийные выключатели электроэнергии для верхнего этажа и лифта в том числе. Сидя в конференц-зале, залитом светом заходящего солнца, она вставала, чтобы закрыть дверь на площадку, когда Пол вышел в курительную комнату. Она была уверена, что видела, как он стоял перед выключателями. Потом свет погас, и ослепленная солнечным светом, она больше ничего не смогла рассмотреть на темной площадке. – Сегодня в клубе почти никого нет. – Этими словами Питер Кассиди встретил Джеймса Гордона в раздевалке клуба «Каннонз», когда тот, вставив пластиковую карточку в электронную дверь, вошел туда со спортивной сумкой. – Нам даже не придется резервировать корт. – Он наклонился, чтобы завязать шнурок на теннисной туфле. – Как твоя сестра, Джеймс? Эм показалось, что у нее сейчас трудная полоса в жизни. – Разве? – Сунув карточку в бумажник, Джеймс развязал галстук и стал снимать рубашку прямо через голову. – Я давно не говорил с Клер. Мне кажется, она немного обиделась, что я получил все деньги тети Маргарет. Я хочу сказать, у старушки были все основания так поступить, но Пол и Клер не согласны. Пол даже хотел опротестовать завещание и объявить ее выжившей из ума. – Чего на самом деле не было, я полагаю. – Питер сел на скамейку, чтобы подождать своего партнера. – Конечно. Мама говорила, что она была в здравом уме до самой последней минуты. Клер об этом знала. Я не думаю, что ее по-настоящему волнуют деньга. Это Пол. Как ты думаешь, он, со своим состоянием, оставит эту затею? Но, может быть, у него такой принцип. – Джеймс задумался. В целом он всегда восхищался Полом. – Во всяком случае, мне казалось, что Клер слишком смущает вся эта глупая история, чтобы она стала всерьез говорить со мной об этом. – Он усмехнулся, отбросив прядь волос, упавшую ему на глаза. – К тому же, у нее последнее время очень мало развлечений. Она ведет такой скучный образ жизни. Она фактически заперта в доме, находящемся черт знает в какой глуши. – Он снял брюки и достал шорты. – Исходя из того, что я слышал, ее жизнь мне не показалась скучной, – засмеялся Питер. – Она берет частные уроки бодибилдинга у какого-то парня с континента. Джеймс искал в сумке футболку, но при этих словах поднял голову. – Да ладно. Это все выдумки Эммы! – Нет. Можешь спросить Клер. – Спрошу. – Джеймс рассмеялся. – Милая сестренка. Может быть, она в конце концов и пустилась во все тяжкие. Я всегда знал, что этим кончится. Интересно, что думает Пол? – Он в ужасе. Это он позвонил Эм: хотел, чтобы она уговорила Клер бросить эти занятия. Очевидно, он думает, что это все – своего рода компенсация за то, что твоя сестра не может забеременеть. – Какая ерунда. – Джеймс закончил одеваться. Засунув свои вещи в кабинку, он взял в руки ракетку. – Это у Пола настоящий невроз из-за этого, так как он хочет иметь сына. Не думаю, чтобы у Клер было не в порядке с головой. Пойдем. Сегодня я собираюсь побить тебя; тот, кто проиграет, платит за ужин. Вернувшись вечером домой, Джеймс с отвращением оглядел беспорядок в своей квартире и вздохнул. Уборщица который день подряд не приходила, и везде лежал слой пыли. Грязные тарелки и стаканы заполняли все свободные поверхности, а одежда была разбросана по полу. В комнате было душно. Распахнув окно, он направился в кухню и открыл холодильник. Еды в нем не было. Тоник, банки с пивом, две бутылки «боллинджера» и все. Это не имело значения, так как он был не голоден. В конце концов Питер пошел ужинать домой. Он пригласил и Джеймса, но тот отказался – в семье Кассиди всегда были натянутые отношения. Он достал банку пива и, вернувшись в гостиную, удобно устроился в кресле. Взявшись за телефон, он набрал номер. Прошло несколько минут, прежде чем Клер ответила; ее голос звучал подавленно. – Привет, Клер, как дела? – Джеймс? – По странно глухому звуку ее голоса ему показалось, что она плакала, и он нахмурился. Несмотря ни на что, в глубине души он был очень привязан к сестре. Когда час назад Пенни привезла ее домой, Клер сразу же поднялась наверх и легла, даже не сняв платье. Она была обижена на Пола за то, что он отослал ее домой, как ребенка, которого лишают развлечения, потому что он плохо себя ведет. Она была зла и на саму себя – за то, что позволила мужу это сделать. Клер лежала, глядя в потолок, все еще чувствуя дрожь во всем теле, когда позвонил Джеймс. Она медленно села и, прижимая трубку к уху, спустила ноги на ковер. – Долго же ты собирался позвонить. Что тебе надо? – спросила она, заставив себя говорить как можно беспечнее. Вот это больше похоже на Клер, улыбнулся он, откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. – Мне ничего не ладо. Я теперь могу себе позволить что угодно, не забывай, – задиристо произнес он. – Нет, серьезно, сестренка. Я тут услышал разные истории о тебе и твоем бодибилдинге. Это правда? Последовало недоуменное молчание, потом Клер рассмеялась. – Бодибилдинг? Кто тебе это сказал? – Надежный источник. Ну, давай, расскажи мне об этом. – Это, Джеймс, йога, вот и все. – Что, и никаких гантелей? Никакого накачивания мускулов и черных шелковых набедренных повязок? – Нет. – Ее смех звучал как обычно. – И никакого парня с континента? Молчание. – Нет. На самом деле из Калифорнии. Джеймс присвистнул. – А что говорит Пол? – Он этим не интересуется, а если бы и интересовался, мне все равно. – Она была настроена воинственно. Она не хотела вспоминать о муже, поэтому резко переменила тему разговора. – Джеймс, ты не получал писем с предложениями продать свою недвижимость? – Нет. А что? Клер колебалась. – Я получила такое письмо от адвоката из Эдинбурга – контора Митчисона и Арчера, – в нем говорилось, что у них есть клиент, который хочет купить Данкерн. Джеймс откровенно удивился. – Интересно, зачем? Они назвали цену? – Нет. Они пишут, что сообщат при встрече. – Ты собираешься продать Данкерн? – Конечно, нет. Это мое наследство. Все, что я имею, – не удержалась она от замечания. Джеймс пропустил последнее мимо ушей. – Не понимаю, зачем кому-то понадобился Данкерн, – продолжал он, – если только... – Он внезапно замолчал. – Знаешь, месяц назад в Сити начали ходить слухи о нефтяных компаниях, снова вынюхивающих что-то у северо-восточного побережья. Может быть, они ищут место, где поставить новый терминал. – Он был заинтригован. – Вот будет здорово, Клер, если окажется, что Данкерн стоит целое состояние. Для чего бы ни потребовался Данкерн, если это нефтяная компания, она предложит за него хорошие деньги. – Даже если предложит, я его не продам. – Клер была отвратительна даже мысль о продаже. – Слушай, Джеймс, никому не говори об этом. Я не сказала Полу о письме и не собираюсь этого делать. Нет смысла. – Появится, если они предложат тебе хорошие деньга, сестренка. Я тут поспрашиваю и посмотрю, что я смогу узнать для тебя. Когда Джеймс повесил трубку, Клер подошла к окну и отдернула шторы. После жаркого дня ночь была холодной. Она почувствовала запах дыма. Кто-то сжег сухие листья в сквере, и в воздухе запахло осенью. Со вздохом она закрыла окно и медленно пошла вниз, так и не сняв своего зеленого платья. Юбка с шорохом задевала за ступеньки лестницы. Клер спустилась в кухню, размышляя, найдет ли она там что-нибудь поесть – она по-настоящему не ела с самого утра, но не испытывала чувства голода. Черт бы побрал Джеймса! Она не хотела больше думать об этом письме. И черт бы побрал Пола! Она так ждала этого приема. Проклятый лифт! Она поежилась. Бейнс очень удивился, когда Пенни спросила его об отключении электроэнергии. Кажется, этого не было нигде в здании кроме верхнего этажа. Конечно, другими лифтами в это время никто не пользовался, но он вызовет механика и тот все проверит. Он рассердился, что его не вызвали по внутреннему телефону, и отругал их за то, что они опять воспользовались этим же лифтом. Клер все еще крепко сжимала руки в кулаки, пока они ждали такси, и с опаской поглядывала на закрытые стеклянные двери. Только оказавшись на тротуаре, она немного успокоилась. Она вернулась в гостиную. Когда-то это были две комнаты, сейчас объединенные в одну, так что окна были в обеих ее концах. Она задернула шторы на окне, выходящем на фасад, потом остановилась у другого окна и посмотрела в темноту сада. В деревне сейчас, наверное, сыро и туманно, но здесь ночь была ясная и светлая даже за пределами света, падающего из окна. Она могла ясно видеть бледные бутоны роз на кусте позади дубовой садовой скамейки. Клер очень не хватало Касты. Она перенесла свечу вниз, поставила на персидский ковер в передней половине комнаты и зажгла ее, потом, сбросив туфли, выключила свет. Подумав, она отключила телефон, прикрыла дверь в холл, вернулась к свече и, закрыв глаза, подняла руки над головой. Она собиралась попробовать еще раз: попытаться проверить, сможет ли она войти в жизнь Изабель еще раз с тем же самым ощущением абсолютной реальности. Немного испуганная и взволнованная, она начала избавляться от посторонних мыслей. Если она не смогла попасть в Гилдхолл, то возможно, ей удастся уйти в тот незнакомый мир прошлого, где она забудет о своих собственных невзгодах и растворится в чужой жизни. Осторожно, шаг за шагом она начала восстанавливать картину Данкерна, каким он был тогда. На этот раз на Изабель было красивое темно-красное платье с длинным шлейфом. Его поддерживала верхняя юбка со множеством складок, а волосы девушки, спускавшиеся на плечи, обхватывал золоченый обруч. Теперь Изабель была уже старше. Она стояла в тени в конце парадного зала, внимательно наблюдая за тем, как паж приблизился к графу Каррику, который беседовал с группой мужчин. Она увидела, как мальчик шепнул ему что-то на ухо, и Роберт поднял глаза, отыскивая кого-то в огромном зале. Он не мог видеть ее, укрывшуюся в тени колонны, уходившей вверх, в темноту до самой крыши. За окнами опускалась ночь. Увидев, что Роберт встал, она повернулась, выскользнула из зала и, подобрав юбки, побежала по коридорам замка к часовне. Дверь была очень тяжелой. Схватившись за железную ручку, она с трудом повернула ее и пробралась внутрь. В часовне было темно, только в нише рядом с алтарем перед статуей Девы Марии горела свеча, да еще одна освещала вход. Воздух был пропитан сладким запахом ладана. В часовне никого не было. Быстро произнеся молитву благодарности за то, что часовня пуста, она преклонила колени перед статуей и перекрестилась. Потом она стала ждать, пристально глядя на огромное стрельчатое окно над алтарем. В темноте она не могла разглядеть цвета в витраже, а видела лишь резкое каменное обрамление стекол. Когда дверь с легким скрипом открылась, она невольно вздрогнула, но это был тот, кого она ждала. – Роберт! – Бросилась она к нему. – Я должна была увидеться с тобой! Почему ты не вернулся в Данкерн? Где лорд Бакан? Роберт перехватил ее и задержал на расстоянии вытянутой руки. – Я приехал сюда для встречи с ним, Изабель, но мы не смогли договориться. – Он поджал губы. – Теперь я уезжаю и не намерен возвращаться ни в этот замок, ни в любой другой, который принадлежит лорду Бакану. – Но Роберт... – Она с мольбой посмотрела на него. – Нет, кузина: он видел, насколько Бейлльол бесполезен, как король, и все же поддерживает его притязания на корону, отвергая моего отца лишь только потому, что Конины и Бейлльолы – родня. Он даже договорился, что Джон Сент-Джон будет возлагать корону Шотландии на голову Джона Бейлльола от имени твоего малолетнего брата. – Он сухо усмехнулся. – Ваш клан Даффов имеет привилегию, моя Изабель: наследственное право короновать королей! Именно коронация придает вес обычаю, введенному Эдуардом Английским: выбирать короля Шотландии, – Он помолчал. – Может быть, когда народ Шотландии начнет мыслить здраво, мы сможем вернуть твоего брата из Англии, и тогда в один прекрасный день он сможет короновать меня! Но до тех пор, пока права Брюсов не будут признаны и Бейлльол не будет низложен, твой нареченный и я не сможем договориться. А теперь, – он улыбнулся ей в темноте, – по какому срочному делу ты хотела меня видеть? – Они назначили день свадьбы. – В ее шепоте прозвучала боль. – Если король даст разрешение, то в день святого Мартина меня обвенчают с графом. О Роберт, я этого не вынесу! Этого не должно случиться. Ты должен мне помочь. Несколько мгновений он печально смотрел на нее, потом, весьма неохотно, отстранился. Слегка дотронулся до ее щеки: – Бедняжка Изабель. Я ничего не могу для тебя сделать, ты же знаешь. – Можешь. Ведь должен же быть какой-то выход! – в страхе воскликнула она. – Поэтому я решила встретиться с тобой здесь. Это единственное место в замке, где мы можем побыть одни. Прошу тебя, Роберт, ты должен что-нибудь придумать, ты должен спасти меня. Она сделала несколько шагов к алтарю, потом резко повернулась; ее пышные юбки зашуршали по каменному полу, а за ее спиной замигали свечи. – Пожалуйста, Роберт! В любой момент сюда может войти отец Мэтью. Ты должен решиться. Он пристально посмотрел на девушку – красивое озабоченное лицо, длинные вьющиеся волосы, огромные серые глаза, хрупкая, но, без сомнения, очень женственная фигура под просторным красным платьем. Сейчас она стояла рядом с ним, и он чувствовал запах ее кожи и легкий аромат лаванды от ее одежды. Неожиданно он ощутил, как волна желания поднимается в нем, и, обескураженный и смущенный, отшатнулся. – Изабель, ничего нельзя сделать. Ты была обручена с лордом Баканом еще ребенком и связана определенными обязательствами. – Но помолвку можно разорвать. Каким-то образом ее необходимо расторгнуть. Если ты собираешься стать королем, ты можешь все! Тогда ты сам должен жениться на мне, Роберт. Пожалуйста. Я же нравлюсь тебе, правда? – Она приблизилась к нему, положила руки ему на грудь и с мольбой посмотрела в глаза. – Ты знаешь, что нравишься мне, – прошептал он, нежно взяв ее руки в свои. – Но этого нельзя делать. Это глупо, Изабель. – Почему? – Инстинктивно она почувствовала, что должна сделать. Осторожно, привстав на цыпочки, по-прежнему прижимая руки к его груди, она поцеловала его в губы – впервые поцеловала мужчину. Он застонал и резко оттолкнул ее. – Изабель, разве ты не понимаешь? Этого не может быть никогда. Я тоже обручен, не забывай, и у меня тоже назначен день свадьбы. Это было одной из причин, по которой я ездил в Килдрамми: Изабелла Map и я обвенчаемся на Рождество. Изабель удивленно уставилась на него. – Изабелла Map, – повторила она. – Ты предпочел мне эту размазню? – Да. – Он холодно посмотрел на нее. – Прости, но это правда. Он постарался не обращать внимания на боль и отчаяние в ее взгляде, пытаясь быть твердым до конца. На самом деле он сказал лишь часть правды – он любил свою невесту: она будила в нем нежность, желание оберегать ее, заставляла его чувствовать себя рыцарем, ее верным защитником, и эта роль ему очень нравилась. Но он должен был признаться, что его влекло и к Изабель Файф, хотя и по совсем иной причине. Роберт закрыл глаза: он был мужчиной, а не мальчиком и знал разницу между рыцарской любовью и похотью. То, что он чувствовал к своей нежной, прекрасной невесте, было первым, а Изабель Файф, наоборот, будила в нем неудовлетворенную страсть. Она была настоящей искусительницей, хотя сама вряд ли сознавала это, и, без сомнения, могла стать источником бед. Чувства, которые она в нем вызывала, шокировали его самого. Ему казалось, что неприлично питать такие чувства к даме благородного происхождения, тем более молодой и предназначенной в жены другому мужчине. С сердитым возгласом он отвернулся от нее и стал смотреть на спокойное, кроткое лицо деревянной Богоматери в нише. – Ты сама делаешь себя несчастной, – отрывисто произнес он, – Это бессмысленно, разве ты не видишь? Между нами ничего не может быть, и твоя помолвка не может быть расторгнута. Он увидел, что его прямота задела ее. Она расправила худенькие плечи. – Нет, может, Роберт, – ответила она, и ее глаза сверкнули непокорным огнем. Роберт не был уверен, на какое из двух его замечаний она дала ответ, Вероятно на оба, решил он и помимо собственной воли ощутил легкое волнение, но голос его остался твердым. – Ты не сможешь избежать замужества. Постарайся с этим смириться. Она покачала головой. – Не хочу, – возразила она, – Даже если ты с этим смирился. Я – женщина, но я буду сопротивляться. Если ты не хочешь мне помочь, я справлюсь одна. А теперь тебе лучше уйти, а то люди в зале хватятся тебя. Он колебался. – Не делай глупостей. Она гордо вскинула голову. – И не собираюсь. – Ты не попытаешься убежать куда-нибудь? – Он машинально опять приблизился к ней. Его рука коснулась плеча, волос Изабель. – Тебя не касается, куда я поеду и что буду делать, – тихо ответила она. – По крайней мере, сейчас. – Ее рот был совсем близко. На мгновение он увидел дразнящий кончик ее языка. Не в силах сдержаться, он привлек ее к себе, крепко обнял и нашел ее губы. – Пусть простит меня Господь, но я люблю тебя, – едва слышно выдохнул он. – Тогда помоги мне, – Она обвила его шею руками, – Прошу тебя, Роберт. – И сделать тебя моей маленькой королевой, любимая? Я не могу. Разве ты не видишь, что я не могу. – Он в отчаянии поцеловал ее вновь, заглушая ее возражения. Изабель замерла, потом со сдавленным возгласом вырвалась из его объятий. – Тогда уходи! – крикнула она. – Уходи немедленно. Я больше не хочу тебя видеть! Тебе вообще не следовало приходить сюда. Целовать женщину перед статуей Пресвятой Девы – дурно, это святотатство! – Тогда это святотатство, которое я совершил с удовольствием. – Роберт шагнул к двери. – Пусть Пресвятая Дева всегда хранит тебя, Изабель, любовь моя. Жаль, что я сам не могу этого сделать, – сказал он и с этими словами вышел. Заваленный книгами и брошюрами офис на первом этаже здания шестнадцатого века на северной стороне Грассмаркет в Эдинбурге выглядел неопрятно. Папки с бумагами лежали на полках и стульях почти до самого потолка, плакаты на стенах были повешены один на другой» Сидевший за письменным столом в центре комнаты Нейл Форбс отложил ручку, со вздохом потянулся и посмотрел на наручные часы. Было уже 9 часов вечера. За окном лежала пустынная темная улица, мокрая от дождя. Нейл недовольно поморщился, услышав телефонный звонок. – Нейл? Я так рада, что застала тебя. Я не знала, куда позвонить... Он нахмурился, не узнав говорившего по голосу. – Это Сандра Макей. Ты меня помнишь? Я приходила на митинг «Стражей Земли», когда ты говорил о загрязнении окружающей среды. Мы еще потом пили... Я подруга Кэтлин. – Она нерешительно замолчала. – Конечно, я тебя помню. – Он уставился в потолок, заметив, что еще в одном месте обои начали отклеиваться. – Какое у тебя ко мне дело, Сандра? – У него был приятный голос, глубокий и мелодичный, с чуть заметными шотландскими окончаниями. Она как-то странно усмехнулась. – Мне трудно объяснить. Я знаю, что не должна никому рассказывать – я нарушаю правила своей конторы. Предполагается, что я сохраняю в секрете все, что слышу и узнаю. Я всегда так и делала, но... – Он услышал нерешительность в ее голосе. – Сандра, если тебя что-то беспокоит, и ты думаешь, что «Стражи Земли» должны об этом знать, тогда ты сделала правильно, что позвонила мне. Личная преданность – прекрасная вещь, но не за счет природы и безопасности людей в целом. Сейчас мы все должны научиться понимать это. – Он всегда повторял эту банальную, но верную фразу, в которую сам искренне верил. – Ты можешь рассказать мне все по телефону или хочешь встретиться со мной лично? – Ни то, ни другое. – В ее голосе послышался испуг. – У меня всего лишь пять минут до того, как вернется моя мать. – Она секунду помедлила, потом начала быстро говорить. – На прошлой неделе я печатала письмо некой миссис Клер Ройленд в Англии. Мы направили ей предложение нашего клиента относительно покупки ее недвижимости. Она владеет тысячей акров земли на побережье в Данкерне, включая деревню и замок. Сегодня она прислала ответ с отказом продать землю: написала, что земля не продается и никогда не будет выставлена на продажу. А мистер Арчер вызвал меня, чтобы продиктовать новое письмо, даже не связавшись предварительно с клиентом. Они предлагают ей такую сумму, какую невозможно даже себе представить! – Она помолчала. – Когда я понесла отправлять письмо, он предупредил, что клиент готов еще больше поднять цену, если возникнет такая необходимость. Нейл встал из-за стола. Продолжая держать трубку, он повернулся к карте Шотландии, висевшей на стене, хотя в этом не было никакой необходимости: он прекрасно знал, где находится Данкерн. – Мистер Арчер сказал, что ему не нравится предложение его клиента, потому что он считает, что на этих скалах есть редкие птицы и растения, а тот наверняка задумал там какие-то разработки, – продолжала Сандра. Нейл поморщился. – Мне это тоже не нравится, – мрачно сказал он, – и я догадываюсь, что они предлагают цену гораздо выше обычной рыночной. Ты случайно не знаешь имя предполагаемого покупателя? – Мне не следует его называть. – Ты уже и так рассказала мне почти все. – Он старался говорить как можно убедительнее. – Никто никогда не узнает, как мы это раскопали, обещаю тебе. – Ладно, – не совсем уверенно сказала Сандра. – Его зовут Каммин. Он работает на организацию под названием «Сигма Эксплорейшн». После того, как она повесила трубку, Нейл еще несколько минут смотрел на карту, потом медленно повернулся к столу, достал из ящика папку и открыл ее: значит, это правда – кто-то тайно ведет геологическую разведку на побережье. И, кажется, случилось самое худшее: разведка дала положительные результаты. – По слухам, на побережье есть нефть, Нейл, – писал в своем сообщении Джим Кемпбелл. – Я не могу в это поверить, если только в геологической структуре Шотландии в последнее время не произошли какие-то изменения. Но, как бы то ни было, кто-то ведет очень тщательную разведку побережья на участке в несколько миль и делает это тайно. На этом участке находится несколько ценных природных объектов; часть земли принадлежит Национальному тресту по охране исторических памятников и живописных мест Шотландии, и береговая линия охраняется... – А часть принадлежит миссис Клер Ройленд, – пробормотал Нейл и, бросив папку на стол, начал ходить взад-вперед по узкому пространству комнаты. Он вспоминал свою поездку в Данкерн в июне, вскоре после того, как Джим прислал свое сообщение. Данкерн Нейл знал хорошо, часто бывал там еще студентом – красивое место, пришедшее в запустение, включая гостиницу; – дикое, неиспорченное цивилизацией, тихое. Несколько миль скалистого пейзажа, который надо сохранить во что бы то ни стало. В последний свой приезд он бродил по окрестностям все утро, заглянул в гостиницу, чтобы выпить пинту пива и перекусить, потом его почти против воли опять потянуло на развалины замка взглянуть на пейзаж в последний раз перед тем, как возвращаться в Эдинбург. Тогда он и увидел ее. Он уверен, что это была Клер Ройленд. Кто еще это мог быть? Она приехала на ярко-зеленом «ягуаре», одетая, как для лондонского приема, даже в туфлях на высоких каблуках. Молодая, красивая, да, несомненно красивая, богатая, аристократичная – сначала посмотрела на него так, как будто он не имел права там находиться, что строго говоря, было верно, а потом он превратился для нее в пустое место. Она из тех, кто согласится продать землю, будь она проклята. Эта леди могла заявлять о любви к сказочному краю своего детства, но, в конечном итоге, все равно продаст его, особенно если за это возьмется Пол Ройленд. Нейл мрачно усмехнулся, выключил настольную лампу и стал натягивать куртку. У него были веские причины помнить человека по имени Пол Ройленд. Генри Фербенк расплатился с кебом в конце Кампден-Хилл и не спеша начал подниматься вверх по улице. Когда он встретил Пола в Гилдхолле, тот был увлечен беседой с Дайаной Уорбойз, брокером «Уэстлейк Пирс», но прервал разговор, чтобы сообщить Генри, что у жены случился обморок в его кабинете, и она решила вернуться домой. Позже вечером, когда Пол пригласил Дайану на ужин, Генри решился. Он не считал, что поступает нечестно по отношению к другу. Просто он испытывал естественное беспокойство за здоровье Клер. Он пойдет, постучит в дверь, может быть даже не станет заходить, просто посмотрит, все ли у нее в порядке... У него даже не возникло мысли воспользоваться телефоном. Генри увидел слабый свет, пробивающийся сквозь аквамариновые шелковые шторы. Поправив галстук, он взялся за дверной молоток, пожалев, что не додумался остановиться по дороге и купить цветов. Подождал, потом постучал еще раз, теперь уже громче. Может быть, она уснула перед телевизором. Потом он не мог себе объяснить, что заставило его так поступить – но когда Клер не ответила на третий стук, он перекинул ногу через невысокое ограждение, перелез на мощеную площадку под окном и заглянул в узкую щель в шторах, через которую едва пробивался свет. Клер сидела на полу, перед мерцающей свечой, скрестив ноги, лицом к окну, и Генри мог ясно ее видеть. Выражение ее лица было абсолютно спокойным, глаза закрыты; весь вид создавал впечатление полной расслабленности. Отблески слабого света освещали ее неподвижное лицо, играли на золотых украшениях на шее и запястьях и ложились глубокими тенями на складки зеленого шелка, облегавшего фигуру. У Генри захватило дух: как зачарованный он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Наконец свеча погасла, и Клер осталась сидеть в темноте, на полу лежала лишь узкая полоска света от уличного фонаря за спиной Генри. Чьи-то шаги на улице заставили его очнуться. Он выпрямился, испугавшись, что его могут принять за грабителя, подглядывающего в окна. Вернувшись к двери, он постоял в нерешительности, не зная, что предпринять. Наконец он вновь громко постучал в дверь, потом решительно нажал кнопку звонка. Звон разнесся по дому и Генри стал ждать. Минуту спустя, в гостиной вспыхнул свет, и дверь отворилась. – Генри? – Клер удивленно смотрела на него. – Клер, – он наклонился и поцеловал ее в щеку, – Прости, что так поздно. – Если хочешь, могу сразу же уйти. Просто Пол просил меня заехать по дороге и узнать, все ли у тебя в порядке. Он, кажется, встретил своего клиента, так что немного задержится – ты знаешь, как иногда бывает. – Пол, естественно, ни о чем его не просил. Клер нерешительно посмотрела на него. В ярком свете прихожей она выглядела усталой и расстроенной. – Очень мило с твоей стороны, Генри. Проходи, – Она отошла от двери. Он последовал за ней и, войдя в гостиную, невольно посмотрел на ковер, где только что горела свеча. Огарка ужe не было, но ему показалось, что в воздухе чувствовался запах воска, смешанный со слабым ароматом духов. – Ты не слишком устала, Клер? Пол сказал мне, что ты не очень хорошо себя чувствуешь. – Нет, я в полном порядке. Пойдем на кухню, там и поговорим, пока я приготовлю нам кофе. Просто, когда я сегодня поднималась в лифте, он неожиданно застрял, и я весьма глупо повела себя, вот и все. Боюсь, что завтра об этом будет говорить весь банк. – Она устало улыбнулась. – Но, Клер, это же ужасно. – Генри спустился вслед за ней в подвальное помещение, где находилась кухня. – Я с детства страдаю клаустрофобией. В действительности, это просто глупо. – Она налила воду в чайник и включила его; сидя на высоком стуле, он внимательно наблюдал за ее действиями. – Клер, я только что невольно увидел через окно... Что ты делала со свечой? – Он сначала не собирался задавать ей этот вопрос – не хотелось признаваться, что подглядывал. Она резко повернулась, но не рассердилась: – Медитировала, – улыбнулась она. – Это когда как бы читают молитвы? – Он был смущен. – Немного похоже. Хотя я это делаю совсем иначе. – Она начала вертеть на пальце свое обручальное кольцо с сапфиром, так что грани камня ярко засверкали. – Это странно выглядит со стороны. Я начала этим заниматься, чтобы научиться расслабляться. – Внезапно Клер захотелось с кем-нибудь поделиться. – Когда я была ребенком, у меня была воображаемая подружка; я знаю, многие дети придумывают себе друзей. Ее звали Изабель. – Клер так надолго замолчала, что Генри подумал – не забыла ли она о его присутствии. – Продолжай, – наконец попросил он ее. – Мой брат всего на четыре года моложе меня, но мы никогда не были дружны. Мы и сейчас не дружим. – Она грустно улыбнулась. – Я была одиноким ребенком. – Брат Изабель тоже был на четыре года моложе ее и тоже родился после смерти отца. Она замолчала и уставилась в пространство, впервые заметив это странное совпадение. Тряхнув головой, Клер продолжила: – Мне кажется, дети всегда так реагируют на свое одиночество: придумывают себе друзей. Генри боялся нарушить ход ее мыслей. На кухне воцарилась тишина. – Она была реальной личностью, из числа предков нашей семьи. Сестра моей бабушки часто рассказывала нам об Изабель длинные, подробные, волнующие истории. Я не знаю, откуда они пришли, были ли они правдивыми; или она сама придумывала их, но они поразили мое воображение. Я снова и снова повторяла их мысленно, моделировала их в своих играх. Иногда Изабель была моей подружкой. Иногда она была мной, а я была ею... – Ее голос смолк. Чайник уже закипел и автоматически отключился, Генри не шевелился. – Я не вспоминала о ней многие годы – до тех пор, пока снова не поехала в Данкерн в июне. Теперь Изабель вернулась. Не для того, чтобы играть, – она смущенно засмеялась, – не так, как это было в детстве, а во время моих медитаций. Как будто я открываю дверь, а она стоит там и ждет... Она стала гораздо реальнее, чем раньше, и она больше не плод моего воображения. Все выглядит так, как будто она живет своей собственной жизнью. Генри почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Он откашлялся. – Наверное, медитация дает волю твоему воображению. Но если это тебя расстраивает, ты всегда можешь прекратить! – Нет, это меня не расстраивает, наоборот, мне это нравится, Это волнует меня гораздо больше... – Она внезапно запнулась. – Я хотела сказать, «чем реальная жизнь», но это звучит так ужасно. Генри улыбнулся. – В этом нет ничего ужасного. Реальная жизнь, она и есть реальная. Твоя Изабель, наверное, видела в жизни больше развлечений. Клер улыбнулась. Она подумала о поцелуе Роберта. – Действительно, больше. Ты думаешь, я окончательно сошла с ума? – Только частично, – засмеялся он и обрадовался, увидев, как напряжение исчезло с лица Клер. – Пожалуйста, ничего не говори Полу: мне кажется, он не поймет. Я знаю, что это не общепринятое времяпрепровождение, но в каком-то смысле это более серьезное занятие и гораздо более интересное, чем телевидение. – Она обезоруживающе улыбнулась. – Пол считает, что я могу быть счастлива, как Джиллиан, Хлоя или как жены ваших партнеров, устраивать чаепития для членов Общества защиты детей или церковные благотворительные базары, обсуждать туалеты и макияж присутствующих, но мне это не нравится. Мне нужно что-то большее. Беда в том, что как только я начинаю говорить с ним, что мне хотелось бы найти работу, начать изучать что-то серьезное, мы возвращаемся к детям. – Она нахмурилась. – К детям? – Генри осторожно потянулся за банкой растворимого кофе и придвинул поближе пустые чашки. – Пол хочет детей. – А ты не хочешь? – Я очень хочу иметь ребенка; иногда мне кажется, что без детей не смогу жить. Я даже всегда заглядываю в детские коляски. – Клер грустно улыбнулась. – Но потом у меня начинается депрессия, и я хочу лишь одного: совершенно забыть о детях. – Она замолчала, вспомнив о телефонном звонке Пола: анализы были хорошими, а он вдруг передумал – теперь он тоже хочет забыть о детях. Клер закусила губу. Это выглядело как-то странно, но она разберется с этим позднее, а сейчас она мягко смотрела на Генри. – Мне хотелось бы заняться чем-нибудь полезным, чтобы полностью отвлечься от мыслей о детях. Хорошо, чтобы и Пол хотя бы на время забыл об этом. Чтобы вся семья Ройлендов не была так поглощена идеей продолжения рода. Генри засмеялся. – Трудная задача. А ты скажи ему, что принимаешь соответствующие таблетки, что хочешь получить степень бакалавра востоковедения и собираешься собственными руками перестроить свой сказочный замок, когда закончишь курсы каменщиков, потому лет до сорока о детях не хочешь и думать. Мне кажется, позднее материнство сейчас в моде. Это его успокоит. Клер весело рассмеялась. – О Генри, я так рада, что ты зашел. Ты так хорошо все разложил по полочкам. Спасибо. Генри взялся за чайник. Внезапно он почувствовал себя совершенно счастливым. Джеймс удивился, что Пол сразу согласился на встречу. Может быть, какое-то сдержанное волнение в его голосе подсказало шурину мысль пригласить его на ленч. Они встретились в фойе нового здания банка, когда Джеймс вышел из приемной «Уэстлейк Пирс». – Ну, – Пол с некоторым любопытством посмотрел на зятя, – в чем дело? – Тот был очень похож на свою сестру: почти такого же роста, весьма невысокий для мужчины, стройный, темноволосый, с большими серыми глазами, но сходство с Клер вовсе не делало его чрезмерно женственным – черты лица Джеймса были красивыми, но более резкими. Как рассказывала Клер, его красота всегда привлекала женщин, они одолевали его даже тогда, когда он еще не был таким богатым, как теперь. – Я хотел узнать, как дела у Клер. – Джеймс смотрел Полу прямо в глаза. – У нее все хорошо. Вчерашний инцидент был просто глупой случайностью: ей надо научиться сдерживать свои чувства, вот и все. – Вчерашний инцидент? – Джеймс удивленно поднял брови. – А что случилось вчера? – Она оказалась запертой в лифте на пару минут – не более, но это потрясло ее. Разве ты не это имел в виду? – спокойно спросил Пол. – Нет. – На мгновение Джеймс почувствовал некоторую неловкость, потом решительно продолжил: – Нет, я имел в виду ее занятия с этим парнем, который учит ее избавляться от стрессов. Откуда у нее эти стрессы? Пол глубоко вздохнул. – Я бы сам хотел это знать... А что касается ее симпатичного учителя йоги, – он усмехнулся, – то можешь мне поверить – он скоро получит расчет. Подобные неврозы лучше лечатся отдыхом и покоем, а не какими-то спиритическими манипуляциями. В следующем месяце я отправлю ее отдыхать. Это ей поможет гораздо больше. – Клер повезло, – сдержанно сказал Джеймс. – Она уже знает об этом? Пол почувствовал в его словах нотки сарказма, посмотрел на Джеймса и неожиданно улыбнулся: – Нет, – сказал он. – Она еще не знает. Они сидели за столиком в ресторане, официант принес им заказ, и тогда лишь Джеймс выложил свой козырь. – А что ты думаешь о предложении относительно Данкерна? – с невинным видом спросил он, взяв вилку. – О чем? – Пол удивленно уставился на него. – Клер получила предложение относительно Данкерна. Разве она тебе не говорила? Она его, конечно, отклонила. Но кажется, они не назвали сумму... – Кто? Кто хочет купить его? – Это очень интересный момент: Клер не знает – предложение пришло через третье лицо, но я кое-что выяснил среди своих знакомых. – Джеймс замолчал и стал сосредоточенно жевать, чувствуя, что Пол ждет. – И? – И я узнал, что ходят слухи о проведении геологической разведки на побережье. Короче говоря, одна нефтяная компания собирается заявить свое преимущественное право на ваш участок – на тот случай, если решат начать бурение. Говорят, что в этом участвует крупный консорциум «Сигма Эксплорейшн», американская компания, которая расширяет свою деятельность уже за пределами США. О них недавно много говорили в Сити, ты должен был тоже что-то слышать: они пытались получить крупные кредиты. – Ты думаешь, часть этих денег пойдет на покупку Данкерна? – Пол зло прищурился. – Черт возьми, Клер ничего мне не сказала! – Она ничего не знает, – поспешно заявил Джеймс, – во всяком случае, о «Сигме». – Он помедлил. – Она так любит Данкерн, Пол... Он замолчал, увидев, как Пол бросил вилку, даже не притронувшись к еде, и встал; он был бледен. – Любит, – медленно произнес он. – Она даже не знает смысла этого слова! Если кто-то предлагает хорошие деньги за груду камней, а она отказывается продавать, я заставлю ее пожалеть о том, что она вообще родилась на свет! Резко повернувшись, он бросился к лестнице. |
||
|