"Королевство теней" - читать интересную книгу автора (Эрскин Барбара)Глава четырнадцатаяГенри приехал в Бакстерс без четверти одиннадцать. День был светлый, солнечный; золотые и багряные листья деревьев ярко горели на фоне чистого безоблачного неба. Клер встретила Генри на пороге. На ней был изумрудно-зеленый свитер и длинная юбка, подчеркивающая стройность ее фигуры. Она выглядела очень усталой: лицо побледнело, глаза были грустными. – Хочешь немного погулять по саду? Тебе, наверное, надоело сидеть в машине. – Казалось, ей почему-то не хочется приглашать его в дом. Не дожидаясь ответа, она спустилась на дорожку, оставив входную дверь открытой. Генри оставил «дипломат» на сиденье и послушно последовал за ней. Несмотря на холод, Клер не накинула пальто. Порыв ветра растрепал ей волосы и приподнял подол юбки, из-под которой выглянули белые кружева. Генри облизнул пересохшие губы. Этой ночью Клер опять приснился кошмар. Безотчетный страх; отчаянные попытки убежать; чьи-то глаза, следящие за ней. Она проснулась в пять часов утра, мокрая от пота, добралась до окна и дрожащими руками распахнула его. Прошедшая ночь была без заморозков. Свежий ветер нес с собой запах соли, как будто он прилетел прямо с моря. Сидя на подоконнике, Клер смотрела, как над полями медленно занимается день. Она боялась, что сейчас, наяву, Изабель снова придет к ней. Она больше не хотела возвращаться в этот жестокий, пугающий мир. Когда наконец наступил рассвет, алый с золотом, она с испугом подумала, что ей до приезда Генри придется провести еще по крайней мере четыре часа в одиночестве. – Здесь так красиво. – Генри дошел с ней до буков, обрамлявших бассейн. – Вам с Полом повезло, что у вас есть такой замечательный загородный дом. – Да, действительно... – Она улыбнулась, но улыбка была какой-то искусственной, неживой, совершенно несвойственной прежней Клер. Его сердце наполнилось сочувствием. – Ты выглядишь усталой, Клер. У тебя все в порядке? – он нежно взял ее за руки и с удивлением и испугом увидел в ее глазах слезы. Она тряхнула головой. – Я плохо спала ночью, вот и все. Не обращай внимания. – Она осторожно отстранилась. – Очень мило, что ты заехал ко мне с этими документами. Пол всегда сует мне на подпись горы бумаг, и все они непременно срочные. – Она устало улыбнулась. Они подошли к бассейну, закрытому тяжелой пластиковой крышкой. Поверху ветер набросал разноцветных листьев. Клер посмотрела под ноги. – Ненавижу, когда он закрыт. Хочешь поплавать? Генри сунул руки в карманы и слегка поежился. – Я-то думал, что купальный сезон уже закончился. Не слишком ли неподходящая погода для плавания на открытом воздухе? – Нисколько! – вдруг повеселев, рассмеялась Клер. – В раздевалке есть полотенца и запасные плавки. Пойдем! А потом мы выпьем кофе у камина, чтобы ты согрелся! Крышка бассейна поднялась, голубая вода заблестела в солнечном свете. Генри разделся в холодной, пахнущей кедром раздевалке и примерил плавки. Они были ему немного велики, и он подтянул резинку, чтобы не сваливались с талии. Взглянув на себя в зеркало, он почувствовал сомнение. Тело выглядело немного дряблым, кожа была бледной... Ему не хотелось, чтобы Клер увидела его таким, неспортивным и незагорелым, но отступать было уже поздно. Клер вышла из своей раздевалки. Он увидел, как она идет по бетонному краю бассейна – высокая, стройная, в голубом бикини. На мгновение она, поеживаясь на холодном ветру, задержалась на краю, собираясь с духом, потом нырнула в воду. Боже, как она хороша! Его возбуждение, с испугом понял Генри, будет слишком заметно в этих взятых напрокат плавках. Он вытащил полотенце из стопки, лежавшей на полке позади него и, держа его перед собой, наблюдал, как Клер переплыла на другую сторону бассейна и ухватилась за край. Она повернула голову и, откинув с лица мокрые волосы, улыбнулась: – Ну, давай же! – Вода, наверное, холодная?.. – Он смущенно улыбнулся в ответ. – Холодная. – Усталое выражение исчезло с ее лица. – Как лед! Ныряй и плыви энергичнее. – Попробую. – Он приблизился к бассейну. Бросив полотенце, он секунду помедлил на краю, потом нырнул. Холодная вода сковывала движения, но он проплыл все расстояние под водой и наконец со смехом вынырнул рядом с Клер. – Я получу приз за скорость? – Не рассчитывай! – Она шутливо плеснула на него водой. Он схватил ее за руку, и потеряв опору, она оказалась совсем рядом. На мгновение их тела прижались друг к другу, теплые в холодной воде, потом Клер отстранилась. – Извини, Генри... – Все в порядке. – Он грустно улыбнулся. – Я понимаю. – Нет, не понимаешь. – Она порывисто отвернулась от него, переплыла на противоположную сторону бассейна и, выбравшись из воды, взяла полотенце, которое бросил Генри. Вытирая лицо, она посмотрела на небо. Облака, серые и белые, быстро неслись по небу, закрывая солнце. Генри выбрался из бассейна. Он обошел его по краю и приблизился к Клер. – Пожалуй, пора одеваться, Клер. Я должен поскорее вернуться в Лондон. – Конечно. Мне потребуется всего пара минут, чтобы подписать эти дурацкие бумаги Пола. Они больше не разговаривали друг с другом, пока полностью не оделись и не вернулись в дом. Клер все еще чувствовала озноб, пока наливала кофе в гостиной; вода с мокрых волос стекала ей за воротник. Поставив чашку на каминную полку, она присела у огня, раскрыв большой конверт из плотной бумаги, который Генри достал из «дипломата». В ее руках оказалось около дюжины листов, отпечатанных на машинке или на принтере. Клер посмотрела на самый верхний и сморщилась. – От нашего бухгалтера. Он всегда заставляет меня подписывать эти скучные бумаги. – Она сняла колпачок с авторучки и поставила подпись. Попивая кофе, Генри с дивана наблюдал за ней. Когда она взялась за третий документ, он нахмурился. – Ты когда-нибудь читаешь то, что подписываешь? – спросил он, протягивая руку к тарелке с бисквитами. Клер пожала плечами. – Обычно нет. Они такие скучные. Пол просто отмечает место, где поставить подпись. – Знаешь, тебе следует их читать. – Он почувствовал себя неуютно, подумав, что зря вмешивается в чужие дела. – А ты знаешь, что в них? – Она подняла на него глаза. – Конечно, нет. Конверт был запечатан. Просто у меня правило: ничего не подписывать, не прочитав внимательно документ. – Он улыбнулся. – Извини, я, кажется, становлюсь занудой. Она кивнула. – Большим занудой. Но я думаю, ты прав. – Недовольно морщась, она устроилась поудобнее и начала подряд бегло просматривать все бумаги. Почти в самом низу стопки лежал документ, содержание которого было отпечатано на внутренней стороне сложенного двойного листа. Снаружи было оставлено место для ее подписи, а ниже, также отмеченное Полом, место для подписей двух свидетелей – Генри и Сары Коллинз. Отложив остальные бумаги, Клер развернула документ и начала читать. Наблюдая за ней, Генри увидел, как ее лицо все больше покрывает бледность, пока она читала отпечатанные на машинке страницы. Наконец Клер дошла до конца и подняла на него глаза. Она была в потрясении. – Так значит, у тебя не хватило духу сделать это! – воскликнула она. – И что же удержало тебя? Надежда на то, что в знак благодарности я пересплю с тобой? Генри вскочил на ноги; кровь бросилась ему в лицо. – Не понимаю, о чем ты говоришь... – Ах, не понимаешь? Взгляни сюда! И я могла бы это подписать!.. – Она подняла сложенный лист и помахала им перед лицом Генри. Генри выхватил его из ее рук и начал читать. Текст гласил, что подписавшаяся сторона, то есть Клер, добровольно передавала всю свою собственность и управление всеми своими делами своему мужу, немедленно и на все обозримое будущее. Подписанная, засвидетельствованная, с проставленной датой эта бумага приобретала силу законного документа. Генри прочитал еще раз, уже медленнее, чувствуя, что по коже у него поползли мурашки. Он осторожно отложил лист в сторону; взглянуть Клер в глаза он не решался. – Я не знал, что было в конверте... Пол сказал, что там срочные бумаги от вашего бухгалтера. Мне показалось немного странным, что он попросил именно меня отвезти их, но я всегда рад лишний раз увидеть тебя. Я думаю, он знает об этом... – Он замолчал. – Ты понимаешь, что могло бы произойти? – Она порывисто вскочила. – Данкерн попал бы в руки Пола. Эта подпись дала бы ему право продать его! Он пытался меня обмануть! – Ее голос дрогнул. – И это ему почти удалось. Ведь я чуть не подписала, Генри... Но зачем? Зачем ему так нужны деньги? Генри смутился. – Я думаю, у него большие неприятности, Клер. – Ему было невыносимо видеть ее растерянное лицо. Этика бизнеса, коммерческая тайна – святое для истинного бизнесмена, но здесь был исключительный случай. Пол вел себя как подлец. – Он заключил сделку, но она провалилась, и приближается день оплаты. Мне не следовало говорить тебе об этом. Полагаю, он даже не знает, что мне что-то известно. Он должен крупную сумму, и я подозреваю, что он решил опять купить акции, используя служебную информацию о планирующемся слиянии компаний. Однако и это соглашение было расторгнуто и курс акций резко снизился. Думаю, ему нужна очень большая сумма наличными к началу следующего месяца. – Генри помедлил. – Мне очень жаль, Клер... – Ты говоришь о сделках инсайдера? – Клер испуганно уставилась на него. – Но за это он может сесть в тюрьму! Генри мрачно кивнул. – Он был не слишком осторожен; мне кажется, кое-кто уже догадывается о его делах, а теперь, когда сделка сорвалась, он пытается найти деньги, где только можно. У него огромный долг. Можно уговорить брокера отсрочить выплату до следующего расчетного дня – это даст ему еще две недели, но не более. Они не станут ждать дольше. У Пола могут быть серьезные неприятности, если он не найдет наличные. Может быть... – он помедлил, – может быть, тебе надо выручить его, Клер? – Он отвел взгляд, не в силах видеть испуганное выражение, внезапно появившееся на ее лице. – Может быть, это его последняя надежда. – Продать Данкерн? – тихо переспросила она. – Но зачем? Зачем он все это делал? У нас было столько денег, за всю жизнь не истратить... А его акции в «Битти-Камерон»? Он говорил, что у вас трудности. Утверждал, что он там много потерял... Генри покачал головой. – Наши доходы за этот год оказались не такими высокими, как мы рассчитывали, но вполне приемлемыми. Акции компании стабильны. – Тогда он мог бы продать их. Генри утвердительно кивнул. – Мог бы, но это означало бы конец его карьеры в Сити. Клер проглотила вставший в горле комок. Она лихорадочно размышляла, стараясь найти выход. – А если я продам Данкерн, это спасет его карьеру? Последовало молчание. Генри пожал плечами. – В зависимости от того, сколько за него дадут, какую сумму должен Пол, и, главное, много ли людей знает о том, как он проводил эти сделки. Клер, побледнев, смотрела на Генри. – Ты хочешь сказать, что его могут схватить за руку? Что он может попасть в тюрьму, даже если найдет деньги? – Дело пахнет слишком большим скандалом, Клер. За последние годы было уже несколько сделок с участием инсайдеров. Теперь администрация не позволит, чтобы это еще кому-нибудь сошло с рук. – Почему же он ничего мне не сказал? – Думаю, он не хотел тебя расстраивать... – Расстраивать меня?! Я вся извелась за эти несколько недель, зная, что он хочет продать Данкерк, и не понимая, зачем; чувствуя, как рушатся наши отношения. Я думала, это из-за того, что я не могу иметь детей... – Ее голос сорвался, она отвернулась. Генри протянул было руку, чтобы погладить ее по плечу, но не решился этого сделать. – Клер, дорогая... – Он поставил под угрозу все, что мне дорого! – внезапно воскликнула она. – Все! Я не могу продать Данкерн! Не могу! – Подумай, Клер. – Голос Генри звучал очень мягко. – Ведь у Пола больше ничего нет. – Как это нет?! – взорвалась она. – У него есть акции фирмы Ройлендов. Должны быть. Конечно, он не может их продать, не посоветовавшись предварительно с братьями и Эммой. Но я знаю, что такого разговора не было. Когда фирма его деда стала государственной, они все получили акции учредителей. Их стоимость более двух миллионов. Генри опустился на диван. – Я об этом не знал... Но тогда никаких проблем! Если Пол будет осмотрителен, он сможет выпутаться из этой переделки, не трогая твои деньги. Клер закрыла глаза. Она была так бледна, что ее кожа казалась прозрачной. Генри очень хотелось подойти к ней, обнять, утешить. Сжав кулаки, он приказал себе оставаться на месте. – А как другие бумаги? Тебе лучше их подписать, – сказал он. Она кивнула. Сев рядом с ним, она прочитала каждый документ и поставила свою подпись. Тот единственный, что остался неподписанным, она сложила и спрятала в карман. – Остальные передай ему, Генри, но ничего не говори. Ради собственного блага, не вмешивайся. Завтра я приеду в Лондон. Если он хочет кричать и топать ногами, то лучше пусть срывает свою злость на мне. Она проводила его до машины. Генри положил «дипломат» на заднее сиденье своего БМВ, поцеловал Клер в щеку и сел за руль. Отъехав на сотню метров, он подумал, что Клер, должно быть, все еще стоит в дверях и смотрит ему вслед. Но так и не решился оглянуться и помахать рукой на прощанье. Когда машина скрылась за поворотом, Клер вернулась к бассейну. Они не закрыли крышку, и уже целый ковер из листьев плавал на поверхности воды. Клер долго стояла, гладя на них, потом, достав из кармана сложенную бумагу, начала медленно рвать ее на мелкие кусочки. От облаков, наплывавших на солнце, ложились на сад темные тени. Клер бросала обрывки в бассейн и смотрела, как они плывут среди опавших листьев. Мэри Каммин посмотрела в окно и вздохнула. Она еще не успела привыкнуть к виду Итон-Сквер с ее величественными деревьями, к белым георгианскими особнякам на противоположной стороне. С каждым разом, как они пересекали Атлантику, ей все труднее было адаптироваться. Неужели она стареет? Она отвернулась от окна и встала перед зеркалом, поправляя белую юбку, безупречно облегавшую ее узкие бедра. Прекрасные пышные волосы, подтянутая фигура, свежее лицо... Она выглядела значительно моложе своих пятидесяти шести лет. Было слышно, как на кухне Тереза, прислуга-филиппинка, гремит посудой. Наконец-то они поужинают дома; обычно во время посещений Хьюстона им приходилось обедать и ужинать на всевозможных раутах и презентациях. Она посмотрела на свои крошечные часики, украшенные бриллиантами, и нахмурилась. Рекс опаздывал. Вероятно, встреча управляющих «Сигмы» затянулась. Он пришел в девять, когда за окном стало уже темно и город превратился в россыпь огней под звездным небом. Мэри почувствовала, что от мужа пахнет спиртным. Не ответив на приветствие, Рекс ослабил узел галстука и, пройдя к дивану, рухнул на него. Глаза его были закрыты, галстук свободно болтался, как удавка. Тереза уже ушла в свою комнату; ужин медленно засыхал в духовке, куда она поставила его, чтобы он не остыл. Мэри опустила жалюзи, потом включила торшер в углу, не решаясь спросить мужа, что случилось. С улицы донесся вой сирены полицейской машины, промчавшейся под окнами. Наконец Рекс открыл глаза. – Они разделались со мной, Мэри! Затравили меня, подонки! После всех этих траханых лет, что я вкалывал на них, они со мной расправились! Мэри присела рядом с ним, испуганная его бледным видом и шокированная грубыми выражениями, которых он обычно он употреблял. – Что ты хочешь этим сказать, дорогой? – чуть слышно спросила она. – Я хочу сказать, что они вышвырнули меня. Показали мне на дверь. Уволили. Велели мне досрочно подать в отставку. – Он закрыл лицо руками, и Мэри с ужасом увидела слезы, просочившиеся у него между пальцев. Она была настолько потрясена, что на время потеряла дар речи. – Досрочная отставка? – прошептала она, наконец. – Из «Сигмы»? Он кивнул. – Мы не возвращаемся в Лондон? – Нет. Она была шокирована. Больше не будет Лондона, не будет квартиры на Итон-Сквер... Мэри прикусила тубу. Правда, она давно мечтала о доме в Мартас-Вайнъярд: уютном, старинном, обшитом белыми крашеными досками, с небольшим двориком, с милыми соседями. Но так сразу? Она не была готова к отставке Рекса, такая возможность ей и в голову не приходила. Некоторое время они оба сидели молча, погруженные в невеселые мысли. Наконец Рекс поднялся. Он взял с подноса приготовленный Терезой графин с «бурбоном» и два стакана и, налив в каждый приличную порцию, подал один Мэри. Она подняла на мужа глаза. – Но почему, Рекс? – Потому что я был болен. Потому что, как они сказали, я потерял прежнюю хватку. Потрму что Дуг и эти подонки из лондонской конторы сговорились против меня. Потому что цены на нефть падают, и им не нужен управляющий в Лондоне, а если понадобится, то это будет Дуг Уорнер, а не такой старый пень, как я! – Он залпом осушил стакан. – Они зарубили все перспективные разработки у берегов Англии на следующий год. Заявки на лицензии будут отозваны. – Значит, они не собираются покупать Данкерн? – Нет. – Со звоном поставив стакан на стол, он сдернул с себя галстук и швырнул на пол. – Какие-нибудь другие компании купят его и займутся разработкой нефти. – Пол Ройленд будет расстроен. – Мэри достала платок и вытерла глаза. – Кажется, ему очень нужны деньги. – Нужны... – Рекс с минуту постоял у окна, потом раздвинул планки жалюзи и посмотрел в темноту. – Там есть нефть, Мэри. Я знаю точно. Слишком долго я был в этом бизнесе, чтобы не знать этого. Все эти годы я мотался по буровым, пока они не посадили меня за письменный стол. Я чувствую ее. Там, под землей. Проклятье! Эти глупые подонки готовы потерять лучшее месторождение, какого у них никогда еще не было! – Он снова наполнил свой стакан. – Ты получишь от «Сигмы» какие-нибудь деньги? – тихо спросила Мэри. Виски ударило ей в голову, но не настолько, чтобы она потеряла способность практически мыслить. – Наверняка. Вознаграждение, чтобы их не мучила совесть, и пенсию. – Он вздохнул. – Дали месяц сроку, чтобы вернуться в Лондон, передать дела Дугу, освободить квартиру – и потом конец. После сорока лет в бизнесе все, что я получил, это пинок под зад! Мэри встала. – Что ж, значит, теперь у нас будет время для самих себя, дорогой. Мы сможем купить дом, о котором мечтали, отправиться в путешествие по тем местам, которые всегда хотели посетить, пока еще не стали совсем старыми. Места, где нет нефти. – Она попыталась улыбнуться. Рекс смотрел на дно стакана. Он, кажется, не слушал ее. Оставив жалюзи, он повернулся и, двигаясь, словно во сне, подошел к своему «дипломату», открыл его и вытащил калькулятор. Его лицо разгладилось. Мэри с грустью наблюдала, как он нажимает кнопки. – Что ты делаешь? – спросила она. Не ответив, он уселся за стол и, придвинув к себе листок бумаги, стал выписывать колонки цифр. Затем улыбнулся и протянул руку к телефону. – Кому ты звонишь? – Мэри взяла графин и налила себе еще виски. Рекс проигнорировал ее вопрос. Он набрал номер. – Ройленд, это вы? Я буду в Лондоне шестого. – Он помолчал, слушая, что говорил ему Пол. Потом улыбнулся. – Так-то оно так, но не совсем. Цена упала на десять тысяч. А если мы не подпишем договор шестого, она упадет еще, приятель. – И он бросил трубку. – Рекс? – Мэри повернулась к нему. – Какая цена? О чем ты говоришь? – Цена Данкерна. – Он поднес к ее лицу листок с цифрами. – Дома моих предков. Я сам куплю его. Бар в гостинице Данкерна был переполнен. Нейл, удовлетворенно обведя взглядом собравшихся, уселся на высокий табурет у стойки, чтобы ею было видно всем присутствующим и поднял руки, прося тишины. – Дамы и господа! Во-первых, я хочу поблагодарить Джека Гранта, позволившего нам собраться в его гостинице. Это самое подходящее место, потому чгго здесь лучше, чем где бы то ни было, станут ощутимыми перемены, которые принесет с собой разработка нефти в Данкерне. – Он обвел взглядом зал. Теперь его слушали все. – Как вам известно, ходят настойчивые слухи, что «Сигма», одна из американских компаний, имеющая филиалы в Лондоне и Абердине, предпринимает попытку купить Данкерн: гостиницу, бухту, деревню, замок. Я ездил в Лондон пару недель назад и лично разговаривал с Клер Ройленд. Она подтвердила, что такое предложение действительно было сделано. – Он помолчал. Лица вокруг него выражали негодование, гнев, вежливое внимание, озабоченность. Теперь он должен добиться, чтобы каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок в Данкерне почувствовали одно и то же: твердое желание бороться. – Многие из вас были знакомы с Маргарет Гордон. Я знаю, она часто приезжала сюда; ее волновали дела Данкерна, хотя она и не жила здесь. Маргарет Гордон любила это место. Разве она согласилась бы, чтобы его продали? Ему нравилась эта часть его работы. Выступать перед аудиторией, убеждать людей, привлекать их на свою сторону, приводить в неистовство – даже такую молчаливую публику, в основном рыбаков и их жен, нескольких фермеров да двух-трех новых жителей, недавно поселившихся в деревушке на берегу. – Гордоны жили в замке в течение четырехсот лет до тех пор, пока английское правительство не разрушило его в сорок пятом году. Но и тогда они душой оставались здесь. – Нейл не повышал голоса. Он знал: именно так надо взывать к их патриотизму, к англофобии, которая легко пробуждается в сердце любого шотландца. – Они никогда не переставали любить это место. Они хранили верность своим предкам, как и Маргарет Гордон! Люди вокруг него зашумели; он ридел, что они соглашаются с ним. За стойкой бара Джек Грант, сложив руки на груди, стоял, прислонившись к стене. – Но Маргарет Гордон сделала одну ошибку, – мрачно продолжал Нейл. – Она оставила недвижимость своей внучатой племяннице, Клер. Да, ребенком Клер часто приезжала в Данкерн. Она любила бывать здесь. Она чувствовала то, что связывало ее предков с этой землей в течение почти тысячи лет. Но потом она уехала и вышла замуж за англичанина. – Он выдержал красноречивую паузу. – Она покинула Шотландию и забыла Данкерн. Маргарет Гордон считала, что наследство будет в безопасности в руках Клер Ройленд. Но она ошиблась. – Он обвел взглядом аудиторию. – Клер согласилась продать землю! Все на секунду замерли, потом люди возмущенно зашумели. Нейл позволил им немного выговориться, потом поднял руку, призывая к тишине. – Это правда, друзья мои. Мне очень жаль. Теперь у вас может возникнуть вопрос: какое мне дело до всего этого? На это есть две причины. Во-первых я, так же как и вы, люблю это место. – Он помолчал. – Я приезжал сюда ребенком; я бывал здесь студентом. – Он заговорщически улыбнулся. – Я ставил палатку на скалах и наблюдал за птицами, и мне несколько раз случалось видеть Маргарет Гордон. Во-вторых, я в настоящее время являюсь руководителем шотландского отделения «Стражей Земли» – экологической организации, которая будет координировать борьбу с «Сигмой», борьбу, в которой каждый из нас, здесь присутствующих, должен принять участие. – Нейл замолчал, переждав аплодисменты и восторженные возгласы, потом продолжил: – Я знаю, что главный аргумент, который выдвинет «Сигма» в свою пользу, будет заключаться в том, что разработка нефтяного месторождения принесет работу и деньги в этот район. – Он опять помолчал. – Добыча нефти, которая уже ведется в Шотландии, показала всем, что работу на буровых получают не те, кто живет в этих местах. Преимущества, о которых говорят директора «Сигмы», получим не мы с вами. Выгоду из добычи здесь нефти извлекут только две стороны: «Сигма» и правительство Англии. И только один человек разбогатеет – Клер Ройленд! – Он перевел дух и сделал паузу, на протяжении которой ни один звук не нарушил тишину. Решив, что его слова дошли до слушателей, он продолжал: – А теперь, – он улыбнулся заговорщической улыбкой, которая, казалось, была обращена непосредственно к каждому в зале, – теперь я хочу открыть предварительное собрание. Принимаются любые предложения и идеи, которые могут помочь нам в нашей борьбе, а для воодушевления будет работать бар; все напитки за счет «Стражей Земли»! Он слез с табурета под громкие восторженные крики, а Джек Грант приступил к своим обязанностям. Часы уже показывали одиннадцать, когда последний посетитель покинул бар. Нейл вышел из гостиницы через черный ход и медленно направился по дорожке в сторону рощицы, отгораживающей Данкерн от моря. За деревьями виднелись развалины замка. Ночь была ветреной, холодной и безлунной. Лишь одна-две звездочки проглядывали в разрывах тяжелых туч. Нейл почти наощупь пробрался к замку и положил руку на разрушенный временем камень обращенной к морю стены, прислушиваясь к шуму волн внизу. Время от времени он различал в темноте белую пену набегавшей на волнорез волны. Воздух был пропитан солью; земля под ногами, казалось, вздрагивала от мощных ударов моря – земля, в глубине которой таились запасы нефти. Изредка брызги долетали до его лица, оставляя на губах вкус соли. Подняв воротник куртки, он присел на камень. Итак, первый тайм сыгран; первые выстрелы по «Сигме» сделаны. Он задумчиво смотрел в темноту. Несомненно, деньги станут большим искушением для местных жителей. Эти люди реально смотрели на вещи. Конечно, они любили Данкерн, но их жизнь была несладкой. Они изведали нищету, которая приходила после неудачного рыболовного сезона. Им не до сантиментов. Говоря с ними, он должен взывать к более глубоким, примитивным инстинктам, а не к разуму. Разум и логику следует оставить для людей из Эдинбурга и Глазго, для читателей английских газет, для себя самого... Он провел рукой по холодным камням, влажным от морских брызг. Эти камни принадлежали Клер Ройленд, и она принадлежала им. Почему, ну почему она этого не чувствует? В небольшом особняке Ройлендов на Кампден-Хилл сразу стало тесно – на этот раз вместе с Клер приехали Сара и Каста. Комнаты наполнил запах мокрой собачьей шерсти и готовящейся еды. Или ей это кажется после одиночества в Грейт-Хэдэме, думала Клер, переодеваясь в спальне к ужину. От Пола не было никаких известий. Она ждала, что Пол получив от Генри документы, немедленно позвонит и устроит скандал. Но никакого звонка не было. И накануне вечером он не дал о себе знать, и утром, перед тем, как Клер и Сара выехали в Лондон. Она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, когда услышала, как хлопнула входная дверь, а затем послышался голос Пола, разговаривающего с Сарой. Прошло минут десять, прежде чем он поднялся наверх. Он остановился, глядя на Клер, потом не спеша снял пиджак и повесил его в шкаф. – Я слышал, на дороге было интенсивное движение, когда вы ехали в город? – Да, машин было много, – сдержанно ответила Клер. Потом, помолчав, спросила: – Будешь сегодня ужинать дома? – Я уже сказал Саре, что буду. – Он развязал галстук и расстегнул рубашку. – Между прочим, вчера звонила Хлоя. Она хотела встретиться с тобой завтра за ленчем. Я сказал, что ты придешь. Если это не входит в твои планы, позвони ей вечером. – Пол скрылся в ванной; она услышала, как зашумела вода. Клер тяжело вздохнула. Каждую минуту она ожидала града упреков. Эта холодная вежливость была просто невыносима. Она встала и подошла к двери. Пол умывался над раковиной. Взглянув на его широкую спину и массивные плечи, она впервые ощутила непривычный холодок отвращения. – Ты ничего не хочешь мне сказать? – с вызовом спросила она. Он на секунду замер, потом продолжил плескать воду себе на лицо и шею. – О чем? – Ты пытался обманом заставить меня подписать тот документ! Он выпрямился и взял полотенце. – Каким же это образом я пытался обмануть тебя? – Ты надеялся, что я подпишу, не читая! Он посмотрел ей в лицо. – Если ты настолько глупа, что подписываешь документы не читая, будь готова к любым сюрпризам. – Он криво улыбнулся. – В данном случае никакого сюрприза не получилось. – Он прошел мимо нее в комнату и достал из комода чистую рубашку. – Ты даже не пытаешься ничего отрицать? – Зачем я буду что-то отрицать? Клер удивленно подняла брови. Его холодная сдержанность вызывала у нее тревогу. – Пол, это правда, что ты потерял много денег? – Это тебе сказал Генри? – Нет, не Генри. Но это правда? – Мне надо найти значительную сумму к определенному сроку, это правда. – Когда этот срок? – Седьмого. – Он говорил отрывисто. – А если ты не заплатишь? – Я, вероятно, получу отсрочку, но небольшую. – А потом? Что произойдет потом? У тебя серьезные неприятности, Пол? Это правда, что ты замешан в сделке инсайдера? Он посмотрел на нее с нескрываемым презрением. – Клер, ведь ты даже не понимаешь, что это означает! Ты же ничего не знаешь о Сити... – Я знаю достаточно, Пол. – К собственному удивлению, она говорила абсолютно спокойно. – И мне известно, что ты можешь выкрутиться, продав акции вашей семейной фирмы. Продавать Данкерн нет необходимости. Она смотрела на его отражение в зеркале, пока он стоял спиной к ней, поправляя галстук, и видела, как напряглось и побледнело его лицо. – Я не могу продать акции Ройлендов, Клер. – Почему? Он повернулся к ней. – Потому что существует условие, по которому я должен предложить их сначала Джеффри и Дэвиду, прежде чем выставлять на открытые торги. – И что же? – Клер присела на кровать. – Неужели ты думаешь, что я позволю братьям узнать, что нуждаюсь в деньгах? – Они уже знают. Ты ведь пытался забрать деньги из детского фонда, помнишь? – Детского фонда! – раздраженно фыркнул он. – Как же, дети должны быть обеспечены в первую очередь! Все эти ройлендовские внуки... Клер сжала руки. – Пол, пожалуйста... – Пожалуйста? Пожалуйста, что? Ты не можешь дать мне детей, и не хочешь отдать мне Данкерн. – Он отвернулся. – Ты ни на что не годишься, Клер! Бесплодная жена, эгоистка, лишенная преданности! Клер смотрела на него, широко открыв глаза. – Неправда... – Она вся похолодела. – Разве? – Он посмотрел на ее отражение в зеркале. Его красивое лицо было бледно и бесстрастно. Он повернулся к ней. – Если ты готова, можно спускаться вниз. Сара уже накрыла на стол, а перед ужином хорошо бы что-нибудь выпить. Клер недоверчиво посмотрела на мужа. – Я не голодна. – Ты должна заставить себя поесть. Не надо огорчать Сару. Не будем больше возвращаться к этому разговору. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Последние несколько недель ты испытывала сильное душевное напряжение. Это начинает сказываться. Думаю, тебе необходимо посетить врача. Клер встала. – Я не хочу больше посещать никаких врачей, никогда. Я абсолютно здорова. Он усмехнулся. – Разве? Они поужинали в полном молчании, потом Клер извинилась и поднялась в спальню. Она долго сидела на кровати, сжав кулаки и глядя в пространство. Она не могла заставить себя остаться внизу; находиться рядом с Полом для нее было невыносимо. Но здесь, в одиночестве, ее вновь начал охватывать страх. Клер была уверена, что Изабель где-то радом. Она не хотела ее появления; не хотела снова видеть ужасы, происходившие в прошлом, не хотела ощущать запах горящей плоти, видеть злорадные лица в глазеющей толпе. В спальне повеяло холодом. Она поежилась и, встав, дотронулась рукой до радиатора. Он был горячим. – О Боже! – Клер постояла около него, не отнимая рук от теплой поверхности, но они оставались ледяными. Ей стало казаться, что за окном слышится шум моря. Она в ужасе отступила назад; сердце учащенно забилось. – Пол… – позвала она. – Пол, пожалуйста, иди сюда... Но он не шел. Снизу не доносилось ни звука. Стоя в центре комнаты, Клер лихорадочно оглядывалась по сторонам. Нужно спуститься вниз, немедленно. Спуститься к Полу. Не оставаться одной. Она подошла к двери и уже взялась за ручку, но повернула назад, испугавшись темноты на лестнице. Заняться, надо чем-то заняться. Вот выход. Переодеться, Еще раз принять ванну. Включить радио на полную громкость, чтобы избавиться от навязчивого шума в ушах... Клер торопливо открывала и закрывала дверцы шкафов, стоящих в спальне, потом прошла в ванную, включила воду и бросила в нее пригоршню ароматической соли. Звук льющейся воды заглушил шум моря. Каждый раз этот шум моря... Клер принялась энергично тереть лицо, смывая макияж, потом начала растирать тело, пока кожу не начало пощипывать. Напоследок она вымыла волосы. Гудение включенного фена разогнало тишину. Клер хотела спуститься вниз за маленьким переносным телевизором, но что-то удерживало ее от этого. Ей по-прежнему было страшно выходить на полутемную лестницу. У нее не хватало мужества крикнуть Сару, а звать Пола она больше не хотела. Странное ощущение исчезло так же внезапно, как и появилось. Тени отступили. Клер стояла не шевелясь. Казалось, что-то осязаемое, явственно присутствовавшее в комнате, пропало. Она выключила радио и прислушалась. В доме царила полная тишина, только вздрагивали стекла от порывистого ветра да шуршала гонимая им по Кампден-Хилл опавшая листва. Измученная и дрожащая, Клер забралась под одеяло и попыталась заснуть. Пол так и не пришел. Клер встретилась с Хлоей за ленчем в Найтсбридже. Хлоя, элегантная, в синем трикотажном костюме, заказала им по бокалу белого вина. Она поцеловала Клер в щеку; от ее внимательного взгляда не ускользнули темные круги под глазами подруги. Клер была в черной юбке и свитере в черную и белую полоску. Она улыбнулась Хлое, подняв свой бокал. – Вот как, оказывается, проводят ленч жены викариев! – сказала она наигранно беззаботным тоном. – И так каждый день, если есть возможность, – засмеялась Хлоя. – А как ты, дорогая? Ты выглядишь совершенно разбитой, не обижайся на откровенность. – О, я в полном порядке. – Клер оглянулась на компанию молодых людей, шумно усаживающихся за соседний столик. – Просто иногда бывает трудно, вот и все. – Пол? – Хлоя сочувственно покачала головой. – Слышала, он хочет забрать деньги из детского фонда. Джеффри говорит, что он всегда был очень жадным, даже в раннем детстве. – Она пригубила вино. – Значит, ты согласна с его намерениями относительно денег? Клер пожала плечами. На мгновение у нее появилось искушение поделиться с ней проблемами, связанными с мужем, но она быстро передумала. Неспроста Хлоя сразу перевела разговор на эту тему, слишком уж заинтересованно она смотрела на Клер в ожидании ответа. – У него в последнее время появились некоторые сложности в Сити, – наконец осторожно ответила она. Хлоя скептически подняла бровь. – Бедняжка. Ты хочешь сказать, что у него остался последний миллион?! – Она отставила стул. – Идем со мной. Здесь самообслуживание. Пора и нам выбрать себе какие-нибудь закуски, прежде чем эта компания прикончит всю еду, которая здесь еще осталась. – Она кивнула в сторону соседей. Клер взяла себе охлажденную дыню; внезапно она почувствовала, что Хлоя постоянно поглядывает на нее. Когда они вернулись за столик, Клер не выдержала: – В чем дело? У меня паук в волосах, или еще что? – недовольно спросила она. Хлоя смущенно рассмеялась. – Нет, конечно... – Тогда в чем же дело? – Просто я подумала... – Хлоя смущенно опустила взгляд на свою тарелку с ветчиной. – Джеффри говорил мне, что он был у тебя, Клер. Он кое-что рассказал – не больше того, что сообщила Эмма, – он никогда не выдал бы чей-то секрет... но все это так интригующе... Клер положила ложку и спрятала начавшую дрожать руку под стол. – Ты говоришь о моих... о моих медитациях, не так ли? Хлоя кивнула. – Он немного обеспокоен, Клер, тем, что ты делаешь. – Гон ее был почти извиняющимся. – Он, кажется, думает, что в меня вселился дьявол, – сказала Клер, не поднимая глаз. – О нет! Не думаю, что все так плохо, – улыбнулась Хлоя. – Но он искренне волнуется. – Взгляд ее был прикован к лицу Клер. – Он знает, о чем говорит. Это ведь его профессия. – Это он велел тебе встретиться и поговорить со мной? – Клер по-прежнему не смотрела на нее. Хлоя покачала головой. – Боже мой, нет, конечно! Если честно, он советовал мне какое-то время держаться от тебя подальше, – добавила она с обезоруживающей откровенностью и нервно засмеялась. – Но можно любить, почитать и подчиняться только до определенных пределов, ты согласна? А мы с тобой подруги. – Она положила в рот кусочек ветчины и на какое-то время замолчала, пережевывая ее. – Все это правда, Клер? То, что ты рассказала ему? Шум за соседним столиком вдруг усилился. В зал ресторана прокралась молодая женщина в длинном черном плаще и остроконечной шляпе. В руке она сжимала метлу. Приблизившись к одному из мужчин, незнакомка обняла его за шею. Под громкие крики «С днем рождения» она сбросила плащ. Под ним на ней ничего не было кроме черного бюстгальтера, трусиков с подвязками и черных чулок. Хлоя со смехом прикрыла глаза рукой. – Боже мой! Это девица для развлечений? Я слышала о них, но никогда не видела раньше! Подразумевается, что она – ведьма? Клер улыбнулась. – Сегодня канун Дня Всех Святых, Хлоя, – серьезно сказала она. – Разве ты забыла? – На мгновение она подняла глаза на собеседницу и с удовлетворением заметила, как та побледнела. – Именно сегодня появляются духи, и ведьмы собираются на свой священный праздник. Что я говорила Джеффри? Не помню... – Ей вдруг захотелось, чтобы здесь оказалась Эмма. Уж с ней-то они посмеялись бы вдоволь над всей этой чертовщиной, она умела разрядить обстановку. Хлоя положила нож и вилку. – А ты... ты тоже празднуешь в этот день? – неуверенно спросила она. – Конечно. – Клер сделала серьезное выражение лица. Она знала, что об этом сегодня же узнает Джеффри и, может быть, Пол, но внезапно ей стало все безразлично. Спрятав горькую усмешку, она отодвинула стул и встала. – Возьмем еще чего-нибудь? Продолжая свою шутку, она выбрала в буфете бифштекс с кровью – то, что обычно она никогда не ела. Положив к нему овощей, она отнесла тарелку за столик и улыбнулась. – Так трудно добыть кровь, верно? Понимаешь, если пьешь кровь, это помогает общаться с душами умерших. Хлоя чуть не выронила вилку с ножом. В какой-то момент Клер показалось, что сейчас она выскочит из-за стола. Но потом Хлоя, видимо, наконец что-то сообразила. Откинув голову назад, она расхохоталась: – Ты почти убедила меня! Клер, глупая, как можно говорить такие вещи! У тебя же будут большие неприятности. За соседним столиком «ведьма» уселась на колени к молодому человеку. Его первоначальной веселости несколько поубавилось и, полупридавленный ее пышными формами, он начал с отчаянием оглядываться по сторонам. – Джеффри ни за что не догадался бы, что ты шутишь. Ты с ним проделала то же самое? Специально заводила его, рассказывая возмутительные вещи? Клер с отвращением отодвинула тарелку с мясом. Она вовсе не была голодна. – Может быть, немного... – О Боже! Тебе не следовало этого делать. Он воспринял все абсолютно серьезно и не на шутку забеспокоился. – Я сказала ему, Хлоя, что это не его дело. – Клер вздохнула, момент для черного юмора кончился. – Скажи ему об этом и ты. Пожалуйста. Я не нуждаюсь в молитвах, даже произнесенных с благими намерениями... – Она внезапно замолчала. У Изабель деверь тоже был священником, и своей местью отравлял ей жизнь. Клер содрогнулась. Хлоя удивленно взглянула на нее. – Клер, в чем дело? Что случилось? – Ничего. Ничего не случилось. – Ты уверена? У тебя такой вид, словно ты увидела привидение... – она вдруг осеклась. – Может быть, ты... ты действительно что-то увидела? – Нет. – Тогда в чем дело? Клер смотрела на испачканный кровью край тарелки. – Сейчас они ведь больше не сжигают ведьм, верно? – тихо спросила она, не поднимая глаз. – Конечно, нет, – прошептала Хлоя. Она нервно вытерла руки о салфетку и отодвинула свою тарелку. – Тебе можно помочь, Клер. – Она сказала это так тихо, что ее слова почти потонули в общем шуме ресторана. – Церковь знает, как поступать в таких случаях. – В самом деле? – Клер печально посмотрела на нее. – Интересно. |
||
|