"ПРОСТО ПОЦЕЛУЙ" - читать интересную книгу автора (БРЕНДОН Джоанна)

Глава 11

Весь обед Мэйс не сводил глаз с любимой, а она с трудом понимала, что кладет в рот. Словно этого было недостаточно, он стал заигрывать с ней под столом. От остроты получаемых ощущений по телу Робин катились волны наслаждения. Когда же он встал, Робин была благодарна за предоставленную передышку.

– Уже заболела голова? – дразня, спросил он, вернувшись. Она сидела, уронив голову в ладони.

– А если и заболела, что тогда? – Лицо и глаза озарились теплой дразнящей улыбкой.

– Ты знаешь. – Чашки, которые он держал, оказались на столе, а руки потянулись к ней. – Давай возьмем чашки с кофе в гостиную. А посуду можно помыть позднее, гораздо позднее. А если у тебя правда болит голова, у меня есть прекрасное средство от этого.

– Конечно, знаю.

Робин взяла чашки и направилась в гостиную. Передав ему чашку, со своей она устроилась в уголке дивана, поджав под себя голые ноги.

Понемногу попивая кофе с бренди и ходя по комнате, Мэйс не обнаружил их свадебной фотографии.

Робин наблюдала за Мэйсом. Он казался более загорелым, чем раньше. Все помыслы ее устремились к этому загорелому телу.

– Мы расширяем «Сэнтинел». – Мэйс сделал глоток. – Мы хотим добавить колонку «Людские интересы».

– Это было бы хорошо. – Она старалась подавить энтузиазм, сквозивший в ее голосе, но он, казалось, и внимания не обратил.

– Лу и я довольно долго обсуждали этот вопрос, но пришли к окончательному решению, когда получили твою статью о Раджане. – Он улыбнулся, и в улыбке проскользнула гордость за нее. – Между прочим, ты выполнила колоссальную работу. – В глазах заблестели веселые огоньки. – Хотя и не знаю, как отреагирует Раджан, если поймет, что написано между строк.

Но сейчас Робин не хотелось говорить ни о газетах, ни о репортерской работе.

– Может, нам лучше пойти помыть посуду? – Но тон ее голоса предполагал более интересное занятие…

– У меня идея получше. – Поставив чашку, он заключил любимую в объятия.

Робин едва перевела дух, а Мэйс уже целовал ее.

– Ты жизнь моя. – Он изо всех сил сжал ее. – Я сделал тебе больно, крошка? – спросил он заботливо, слегка отодвинувшись, чтобы посмотреть в лицо.

– Но не нарочно, Мэйс.

– Конечно, нет. – Он никогда намеренно не причинял ей боль. Мэйс высвободил руку, дотронулся до ее лица, а потом кончиками пальцев легко очертил контур губ. Она задрожала от этого прикосновения.

– Сейчас нам остается только одно. – Искуситель поднял ее на руки и остановился, как бы не зная, что делать дальше.

– Налево, потом прямо.

– Как пожелает моя госпожа, – наклонившись, он поцеловал в губы свое сокровище.

Войдя в спальню, Мэйс опустился на колени рядом с кроватью и очень бережно опустил свою повелительницу. Очень мягко и нежно он снял с нее свободное платье, так мучительно дразнившее его с момента встречи.

Его одежда присоединилась к ее платью.

– Знаешь ли ты, сколько я мечтал об этом, сколько ждал, любил, хотел тебя. Я думал, сойду с ума. – Он говорил горячо и быстро, но глаза светились нежностью.

– Очень долго. Так же долго, как и я, – не раздумывая, ответила она.

Пальцы Робин медленно, с наслаждением исследовали завитки темных волос на его груди, а потом скользнули ниже. Женщина получала удовольствие от ощущения перекатывавшихся под загорелой кожей мускулов.

Его руки блуждали по ее телу, задерживаясь на нежных бугорках маленьких твердых грудей, на розовых сосках, которые стали жесткими от его дразнящих ласк, и медленно спускались все ниже и ниже, пытаясь найти места, прикосновение к которым вызывало наибольшее удовольствие.

Мэйс прикоснулся губами к ее глазам, щекам, а потом к мягким нежным губам, которые раскрылись под его напором.

– Не стыдись, любовь моя, – подбадривал он, тело его слегка двигалось, и вот она ощутила у своего бедра его напрягшуюся плоть.

Стыдиться? Нет. Доставить ему удовольствие, равное получаемому. С радостной развязностью она стала выполнять призывы, которые он хрипло нашептывал на ухо, и отвечала поцелуем на поцелуй, прикосновением на прикосновение. Скоро Мэйс уже шептал, что не может больше выносить эту сладостную пытку.

Очень медленно он повернулся на спину, увлекая и ее за собой; сделал легкое, но удивительно быстрое движение, которое не оставляло никаких сомнений в его желаниях.

Руки его остановились на ее талии, а кончики сильных широко раздвинутых пальцев надавливали на нежные возвышенности ее ягодиц. Он больше ничего не делал, но Робин все поняла. Мэйс ждал от нее первого движения. Она так упорно боролась за равенство, что, казалось, он теперь бросил ей вызов. Пусть она возьмет то, что хотела…

Осознание случившегося поразило женщину и наполнило ощущением силы. Это было ново, но не совсем приятно.

Робин наклонилась и прикоснулась губами к его лицу.

– Я не хочу превосходства. Веди, а я с удовольствием последую за тобой, – прошептала она.

– Куда подевалась моя маленькая распутница? – подзадорил он, пытаясь нежным прикосновением губ заглушить красноречие любимой. Мэйс постарался дать понять, что она ничего не теряет, допуская его лидерство здесь. Легко придерживая ее за талию, он начал сам двигаться, одновременно с наслаждением лаская и показывая новые па в танце любви.

Сладостный и знакомый порыв чувств охватил любовников и прокатился по телу горячей волной возбуждения.

– Ты прекрасна. И ты.., моя. – В голосе не было ничего собственнического, только смесь удивления и восхищения. Мэйс медленно наклонял Робин, пока ее груди не прижались к его груди; губы жадно набросились на ее губы, а язык скользил по зубам, мягко касаясь языка и вызывая наслаждение.

Ее покрасневшее, вспотевшее тело инстинктивно двигалось, но его ненасытная страсть все росла.

– О, что ты со мной делаешь, ангел мой! – Губы приоткрылись, и она в ответ тоже раздвинула губы, обещая отдать ему во владение каждый сладостный уголок рта.

– О, Боже! Крошка моя… – Он хотел навечно продлить охватившее его острейшее возбуждение, но уже потерял контроль над собой; впился пальцами в мягкую плоть ее ягодиц и увеличил темп своих телодвижений, увлекая ее к новым высотам блаженства. Высшая степень ее наслаждения совпала с вершиной его переживаний. Пространство и время исчезли; мир существовал только для них…

Лениво улыбаясь, Мэйс улегся рядом, ее голова, словно на подушке, лежала на его руке. Нежно касаясь слегка припухших губ кончиком пальца, он прошептал:

– Подобно старому вину, с возрастом ты становишься все лучше. – Он улыбнулся, и в уголках глаз появились морщинки.

– У меня хороший учитель.

– Все дело в тебе самой, – возразил Мэйс. Поскольку глаза Робин закрылись, она не могла увидеть, как сузились его глаза, а на лбу пролегла морщинка.

Когда мысли Робин снова заработали, она приподнялась и, привалившись к его груди, попыталась заглянуть в глаза. Еще в Сан-Франциско некоторые вещи не давали ей покоя, и она готовилась открыто их обсудить сегодня вечером.

Робин водила пальцами по его груди.

– Ты думаешь о чем-то очень приятном и соблазнительном, да?

– Угадай, о чем.

– Хорошо. – Она как раз и надеялась на возможность задавать вопросы.

– Называй первое, что приходит тебе в голову.

Секунду она молчала, а потом осторожно продолжала.

– Мне.

– Нам;

– Я.

– Мы.

– Обед.

– Танцы.

– Танцы? – Робин нахмурилась.

– Да. – Он криво улыбнулся. – Я бы хотел тебя завтра пригласить на обед, а потом на танцы.

– Хорошо.

– Плохо?

– Нет!

– Да!

Боже, он специально себя так отвратительно ведет.

– Давай начнем сначала.

– Это потрясающая мысль. Давай. – Его пальцы поползли вверх, к ее голове, и стали теребить волосы. – Возвращайся домой, ко мне.

Так хотелось сказать «да», но Робин еще не была готова беседовать о возвращении насовсем.

– Давай опять играть.

Прежде чем ответить, он долго размышлял. Робин тщательно подбирала произносимые ею слова и старалась поселить в нем ложное чувство веселья.

– Ричард. – Она жадно за ним наблюдала, но следить за проявлениями его реакции не было никакой необходимости, потому что тело его напряглось при одном упоминании этого имени.

– Блам – выпалил он.

– Чэндлер, – спокойно возразила она. – Есть Ричард Чэндлер и Ричард Чэндлер-младший. – Пока Робин ехала из Сан-Франциско, она решила открыто показать ему его ревность и заставить понять, что в ней нет необходимости.

– Но ты не имела в виду ни Рика, ни Рики. Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы восприняла как предупреждение, что на его лице появилось сердитое выражение, зубы стиснулись. Но ее желание выложить все карты на стол оказалось сильнее.

– Нет, не имела. Я имела в виду Ричарда Блама. Я хочу…

– Я не хочу обсуждать его, – резко сказал он.

– А я хочу.

Мэйс отстранил ее, уложил подушки к спинке кровати и откинулся на них.

– Между Ричардом и мной ничего нет. Никогда не было и никогда не будет. Я отклонила его предложение работать в «Блам Паблишинг» еще до того, как он его сделал.

– Я слышал, он хочет открыть офис на Западном побережье. – Скрытый смысл этой фразы заключался в том, что Робин может изменить свое мнение, когда Ричард переедет на запад.

– Нет, не откроет. Пока я остаюсь незамужней и живу в Калифорнии. – В глазах ее забегали шаловливые огоньки, и когда он вытаращил на нее глаза, плутовка не смогла сдержаться и захихикала. Потом успокоилась и все объяснила.

– Мне повезло, – с иронией произнес он. – Предполагаю, что Питер Пэн все-таки предпочтительнее, чем маменькин сыночек. Не так ли?

Робин нетерпеливо возразила:

– Ненамного. – Она не могла позволить любимому считать, что существовала необходимость выбирать между ними. – Я никогда не принимала Ричарда в расчет. Если и приходилось делать выбор, то между возможностью вернуться к тебе или жить одной. – Женщина опустилась ему на грудь.

Некоторое время они лежали тихо, а потом Робин позвала:

– Мэйс?

– Х-м-м-м.

– Скажи мне, что ты не приложил руку к тому, что я получила работу в «Уорлд Вью».

Ей надо было это знать, иначе она бы так не поставила вопрос.

– Да, я позвонил Кэлли, но единственное, что я сказал, что ты без работы. Остальное сделала ты.

Но, по словам Кэлли, Мэйс сделал гораздо больше. Однако в тот момент Робин предпочла удовлетвориться предоставленным объяснением.

– А теперь расскажи мне о Раднгане. Ты имеешь отношение к его неожиданному отъезду из Сан-Франциско?

Он нервно закусил нижнюю губу.

– Я ему посоветовал не откладывать посещение университета. Согласись, что сейчас – лучшее время для осмотра территории университетского городка.

– В обоих случаях тебе не следовало вмешиваться, Мэйс. – Она тяжело вздохнула, а в глазах зажегся огонек разочарования. – Как бы мне хотелось тебе показать, что я чувствую, когда ты вмешиваешься в мои дела. – Робин не осмелилась поднять глаза, потому что боялась показать слезы.

Если бы только она нашла способ продемонстрировать свои чувства! Ему надо дать урок!

– Допускаю; что я обрадовался возможности избавиться от Раджана, потому что не хотел тебя ни с кем делить. – В его тоне и намека не было на раскаяние. – Но что касается Кэлли Харрис, поверь, я не пытался управлять твоей жизнью. Я хочу помочь тебе, Роб, могу открыть для тебя некоторые двери, а войдешь в них ты сама.

– Я не против твоей помощи, Мэйс, если ты не оказываешь ее прежде, чем к тебе за ней обратились. Что же касается открывания дверей, то все это хорошо, но мне нужно выяснить, что я сама могу сделать. Понимаешь? – Он должен был понять.

Мэйс знал, чего она хотела – полной и всесторонней свободы. Был ли он в достаточной степени мужчиной, чтобы это позволить? Мэйс нахмурился.

– Хорошо, Роб. Иди куда ты считаешь нужным. Но помни, что если тебе понадобится помощь, то как бы неудобно ты себя ни чувствовала, обращайся ко мне, прежде чем обратиться к кому-либо еще. Обещай мне это.

Зазвонил телефон. Это давало возможность обдумать его просьбу.

Робин попыталась высвободиться из его рук, но он не пускал.

– Это может быть что-то важное. – Она дернулась и сопротивления не почувствовала. – Спасибо. Я скоро вернусь.

Было все равно, кто звонил и зачем; надо побыть несколько минут без Мэйса.

Пока она шла к телефону, волнение все возрастало. Может быть, родители все-таки простили ей уход от Мэйса и хотели узнать, как она поживает. Робин написала им из Рено, но ответа так и не получила.

– Мэйс у тебя, Робби? – едва переводя дух, спросила Лу.

– Что-нибудь случилось?

– Он здесь?

– О, да. Подождите минутку, я его позову.

– Не стоит. Скажи, чтобы он рвал на Д-стрит и Ватерлоо. Группа жителей собирается вступить в перестрелку с группой велосипедистов. Пусть поторопится.

– Хорошо.

Не попрощавшись, Лу повесила трубку. Робин некоторое время смотрела в никуда, а потом тоже положила трубку.

Прекрасная возможность дать Мэйсу попробовать горький вкус того лекарства, к которому прибегал он сам. Робин была не из тех, кто охотится за чужими несчастьями, но сегодня она почти счастлива от сознания, что где-то зреет драка.

Ей хотелось броситься бежать, но она заставила себя спокойно войти в комнату.

– Кто это был? – спросил Мэйс. В голосе сквозило нечто большее чем праздное любопытство.

– О, соседка, – непринужденно сказала она. – Я пойду ей помочь на несколько минут.

– Неужели ты собираешься оставить меня ради какой-то соседки? – Мэйс опять рывком сел.

Робин ухмыльнулась. Поменяться сегодня ролями – честная игра. Скоро Мэйс на собственной шкуре испытает, что чувствовала она, когда он вмешивался в выполнение ее заданий.

– Обещаю, что не пробуду у нее долго. – Робин подошла к комоду и вытащила черные джинсы и черный спортивный свитер с капюшоном. – Она шьет свадебное платье, и кто-то должен ей помочь заколоть булавками край юбки.

– Разве она не может подождать до завтра?

– Не думаю. – Обманщица склонилась над кроватью и нежно поцеловала его в щеку.

У двери она намеренно уронила свитер на лежавшую на полу его одежду, наклонилась, схватила ее, быстро повернулась и поспешила в ванную.

Пока Робин не было, Мэйс решил принять душ. Он перекатился в кровати на сторону, где лежала Робин, и стал наслаждаться ее запахом, которым пропитались наволочки и простыни. Довольный, он встал и медленно направился в ванную, насвистывая веселую мелодию.

– Черт возьми! – сердито выругался Мэйс. Его одежда лежала в раковине, в воде.

В гневе он руками ухватился за края раковины. Это могло означать, что звонила не соседка. Изо рта вырвался поток ругательств. Но даже это не помогало.

– Я должен был предполагать, что такое когда-нибудь случится, – пробормотал Мэйс, глядя на свое отражение в зеркале. – О, ты хорошо ее научил! – Он не сомневался, что Робин перехватила предназначавшееся для него сообщение. И одному только Богу известно, где она теперь и что делает.

Он бы с удовольствием придушил ее. Сжав зубы и трясясь от ярости, Мэйс вернулся в спальню и стал искать, что можно надеть, пока сохнет его одежда.

На следующее утро в понедельник Мэйс сердито протопал в кабинет Лу, держа в руке первый выпуск «Сэнтинел», свернутый в трубочку.

– Кто позволил напечатать эту статью о чуть было не состоявшейся потасовке между жителями Д-стрит и велосипедистами?

Серые глаза Лу сверкали, она едва удерживалась от смеха.

– Я. И должна заметить, это одна из твоих лучших статей.

– Я ее не писал. – Он опустился на стул и вытянул длинные, обтянутые джинсами ноги, скрестив их в лодыжках.

– Если не ты, то кто?

– Ты и сама прекрасно знаешь кто.

– Нет, – последовал быстрый ответ. – Робби не могла написать его. Это прочувствованный, острый взгляд на проблему, типичную для многих сельских районов Калифорнии. Обе стороны представлены правдиво и…

– Но ты отлично знаешь, что ее написала Робин.

– Ведь это было твое задание, – подсмеивалась Лу, получая наслаждение от испытываемых им мучений.

Мэйс встал со стула.

– Ни с тобой, ни с Робин я больше не смогу уживаться, – проворчал он, но в глазах начинали зажигаться веселые огоньки.

– Считай, что родился под счастливой звездой. Ведь мы-то любим тебя достаточно сильно, чтобы уживаться с тобой, негодяй, – мягко возразила Лу.

– И правда, ба. – Он уклонился от пепельницы, которой запустила в него Лу, и весело рассмеялся. – Если я тебе понадоблюсь, я буду у Робин. – Он тихо закрыл за собой дверь.

Через десять минут Мэйс припарковал свой голубой автомобиль рядом с машиной Робин. Минуту он сидел, опершись локтями на руль и зажав лицо ладонями, потом вышел из машины и устремился к дому.

– Что тебя задержало? – нежно спросила Робин, когда через несколько секунд открывала дверь.

– А ты так была уверена, что я вернусь? – темные брови поднялись.

– Не была. Я надеялась, что ты вернешься. – Ее сердце бешено застучало. – И я рада, что ты вернулся.

– И я тоже. – Он засунул в карманы джинсов руки, которым так хотелось дотронуться до нее, и прошел в комнату.

Робин закрыла дверь и прислонилась к Мэйсу.

– Ты поступила очень нагло.

– И сделала отличный репортаж. Он прищурился. И рассмеялся.

– Написано чертовски интересно. Жаль, что я не смог сам написать эту статью.

Слезы счастья наполнили ее глаза, она выпрямилась и бросилась к нему в объятия. Отрывисто и неровно дыша, плутовка подняла лицо, готовая к поцелую.

– Ты когда-то мне сказала, что маленькие мальчики никогда не взрослеют, они просто вырастают, и моя жизнь тому доказательство. Я обижался на тебя за это. Прости меня, крошка.

Робин поднялась на носочки и стояла перед ним, ничего не говоря. Довольно долго он не двигался, но потом заключил ее в свои нежные объятия.

– Я люблю тебя, Мэйс. – Женщина обняла его за талию и прижалась всем телом. – Я никогда не переставала тебя любить.

– А я переставал.

– Что? – Она посмотрела на, него снизу вверх.

Он улыбнулся.

– Когда ты ушла от меня, я перестал любить себя. – Насмешник наклонился и поцеловал ее в кончик носа. – Но я никогда не переставал любить тебя.

– А теперь, – одним движением, от которого у нее слегка закружилась голова, он поднял ее, прижал к груди и стал качать, как ребенка, – мы поговорим о нашем браке и о компромиссах.

По пути в спальню Робин спросила:

– О каких компромиссах?

– Я хочу узнать, что ты для меня сделаешь, если я предоставлю тебе возможность взять интервью у старого шейха в Абу Марибе.

– Что? – пронзительно закричала она. Он рассмеялся и крепко сжал ее.

– Неделю назад я хотел предоставить тебе это интервью и оплатить дорогу туда и обратно, только чтобы доказать, что люблю тебя и верю, и могу позволить взяться за самостоятельную работу. Но после той отвратительной шуточки, которую ты со мной сыграла, я чуть не отменил свое решение. И теперь, что же ты собираешься делать? – К тому моменту Мэйс внес Робин в спальню, и она прошептала:

– Мне хочется расплатиться…

– Это самое лучшее предложение, которое я получил за последние два месяца.