"Огненный вихрь" - читать интересную книгу автора (Бьянчин Хелен)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Приглянувшийся Джейку дом стоял на одной из самых красивых улиц Турака. Лизетта слегка нахмурилась, листая бумаги в поисках имени владельца.

К ее немалому удивлению, он оказался хорошо знакомым ей крупным общественным деятелем, часто предоставлявшим свой дворец под различные рауты, презентации и прочие благотворительные мероприятия. " Это был великолепный двухэтажный особняк в викторианском стиле, обильно декорированный снаружи металлическими кружевными решетками, а изнутри кедром и бразильским красным деревом, итальянским мрамором и восточными коврами.

Наверное, стоит бешеных денег, подумала она и, поглядев на сумму, нашла ее даже более внушительной, чем ожидала.

Для чего, в самом деле, Джейку такая роскошная резиденция? Ведь, чтобы содержать ее, нужен целый штат прислуги. Даже принимая во внимание капиталы и престиж фирмы «Холлингсуорт интернэшнл», все равно дом слишком велик для одного человека.

Если, конечно, Джейк не собирается завести семью или утвердиться в высшем мельбурнском обществе… Или и то и другое.

Почему-то от этой мысли Лизетте стало не по себе. Ей-то что за дело? Она к нему не имеет и не желает иметь никакого отношения. Ну, допустим, он обладает некой притягательной силой, даже магнетизмом, но она совершенно иначе представляла себе человека, которого могла бы полюбить.

Но, несмотря на это, какие-то дьявольские чары влекут ее к нему, как будто собственное подсознание стало для нее самым опасным врагом.

Огненный вихрь. Неистовый, страстный, разрушительный. Ею овладело дикое желание броситься в этот огонь и сгореть дотла* Что она, с ума сошла? Безумие даже думать об этом! Но она против воли тянулась к завораживающим языкам пламени, готовая полностью подчиниться его чувственности. Если б у нее сохранилась хоть крупица разума, она бы сию секунду сбежала прочь от него.

Лизетта тщательно отработала всю документацию, связанную с покупкой дома, сделала несколько телефонных звонков и все подготовила для представления Лейту Андерсену.

На это у нее ушел весь день. Вместо ленча она, как всегда наспех, проглотила бутерброд и две чашки кофе. В начале шестого спустилась в подземный гараж.

Отпирая дверь квартиры, она услышала настойчивый писк телефона и схватила трубку.

– Лизетта? Как насчет поужинать и сходить в кино? Я заеду за тобой через полчаса.

Алекс Ксенвдес. Добрый, бесхитростный Алекс как раз тот человек, который нужен ей, чтобы отвлечься от мыслей о Джейке.

– С удовольствием! – не раздумывая согласилась она.

У нее будто тяжесть с души свалилась. Улыбаясь, Лизетта набрала номер матери.

Она подкрашивала ресницы, когда в квартире загудел зуммер. На мониторе возникло веселое лицо Алекса. Лизетта схватила сумку и направилась к лифту.

Алекс стиснул ее в медвежьих объятиях, потом взял за руку и повел к машине. Всю дорогу и в ресторане они не закрывали рта. Вспомнили общих знакомых, юридический факультет, поведали друг другу о своей жизни за последние два года.

В кино они посмотрели ужасно смешную комедию и вышли на улицу, все еще улыбаясь.

– Кофе? – спросил Алекс. – Здесь неподалеку есть очень уютный бар.

– Пожалуй. – Она совсем не чувствовала усталости, да и время еще детское:

– Обязуюсь доставить тебя домой до полуночи, – торжественно пообещал Алекс, – пока моя колымага не превратилась в тыкву.

– Ты что же, отводишь себе роль кучера? – поддразнила его Лизетта. – А принцем быть не желаешь?

– Что делать! – сокрушенно развел он руками. – На принца я, видно, не тяну.

– Не расстраивайся! – шутливо утешила его Лизетта. – Будешь принцем в другой сказке.

– В том-то и печаль! – Он, погрустнев, взял ее за руку. – Мы с тобой из разных сказок.

Как будто не было этих трех лет, подумала Лизетта, когда они уселись за маленький столик в углу бара, то, что называется «deja vu». Она с удовольствием отхлебнула ароматный кофе. Сколько чашек было выпито вместе! И в промежутках между лекциями, и перед экзаменами для успокоения нервной системы, и ночами, когда сидели над учебниками, борясь со сном…

– Как-нибудь повторим? – спросил Алекс, расплачиваясь.

– Что за вопрос? Конечно!

Мать права: ей надо чаще выбираться из дома, и сегодняшний вечер это доказал, у нее сразу на сердце потеплело…

Длекс остановил машину у подъезда.

– Один поцелуй на прощанье!

– Ну, если по-дружески… – рассмеялась Лизетта.

– Чисто по-братски, – подтвердил он и легким поцелуем коснулся ее губ. Потом вышел, чтобы открыть ей дверцу.

Направляясь к парадному, Лизетта заметила, как с ней поравнялся лимузин и скользнул мимо к подземному гаражу. Ком застрял у нее в горле, когда она узнала обтекаемый силуэт «ягуара» и монументальные черты Джейка, сидевшего за рулем.

Нервы вдруг натянулись как струны. Чего она боится?..

Обернувшись, Лизетта с приветливой улыбкой помахала Алексу, открыла своим ключом дверь подъезда, быстро прошла к лифтам и со всей силы надавила на кнопку.

Двери лифта плавно растворились, и она вся похолодела: в кабине как ни в чем не бывало стоял Джейк.

– Ну что же вы, прошу!

Приглашал паук муху, припомнилась Лизетте известная поговорка. Вот влипла, черт побери! Внутри у нее медленно поднимался протест, хотя она отчаянно пыталась владеть собой.

Лизетта молча шагнула в кабину – как в западню.

– Приятно провели вечер?

Лизетта с вызовом вздернула подбородок, глаза ее гневно сверкнули, наткнувшись на сталь его ответного взгляда.

– А вы?

Он так долго сверлил ее глазами, что у нее захолонуло сердце.

– В чем дело, Лизетта, – вкрадчиво спросил он. – Ксенидес не оправдал ваших надежд?

Господи, ну как сопротивляться этому демоническому взгляду?!

– Алекс мой друг.

– Бывают и друзья-любовники.

Нет, долго она этого не выдержит!

– Неуместное замечание!

– В самом деле?

Циник, нарочно выводит ее из себя! Она резко повернулась к пульту.

– Пропадите вы пропадом, я поеду на другом лифте!

Он поймал ее за кисть и мягко притянул к себе.

– Какого черта!

Она вырывалась, но Джейк стиснул ее в своих объятиях, и в мгновение ока – она даже вскрикнуть не успела – губы Лизетты оказались прижатыми к его губам.

Это был опустошительный, сжигающий поцелуй; такого Лизетта еще в жизни не испытывала.

Помимо своей воли она очутилась в сладком плену желания, затопившего все ее существо. Голова была как в огне, каждая нервная клетка точно пульсировала по отдельности, все тело пронизывала мучительная дрожь.

Боже, что с ней творится! Такое впечатление, будто она всю жизнь ждала этого объятия. Наконец он оторвался от ее губ и неторопливо отстранил от себя хрупкую фигурку.

Это была намеренная жестокость, хладнокровная пытка с целью полностью подчинить ее своей воле.

Всеми фибрами Лизетта ощущала хищную грацию его тела, красиво вылепленный профиль, бездонную глубину глаз и была не в состоянии выдавить из себя ни единого звука.

Двери лифта зашуршали, раздвигаясь, при этом Туман у нее в глазах немного рассеялся.

– Приехали, – протянул Джейк.

Лизетта содрогнулась, как от удара, но быстро справилась особой и вышла в холл, ни разу не оглянувшись.

Она тщательно заперла дверь квартиры, разделась, скользнула под одеяло и долго-долго лежала, уставясь в темный потолок, молясь о благословенном сне, который избавил бы ее от навязчивого образа.

Лизетта решила полностью отдаться работе и отклоняла одно приглашение за другим. Вечерами она пыталась штудировать объемистый том по гражданскому праву, приобретенный несколько месяцев назад, но дело кончалось тем, что она открывала тисненый кожаный переплет и тупо перелистывала страницы.

Измученная морально и физически, она ложилась поздно и просыпалась с трудом.

В пятницу утром ее разбудил телефон, в полусне она сняла трубку.

– Cherie, ты спишь? – встревожено спросила Луиза, никак не ожидавшая застать дочь в постели.

Лизетта взглянула на часы и лихорадочно вскочила. Почти восемь, по всем срокам ей надо было уже принять душ, одеться и сварить кофе.

– В чем дело, maman? Я спешу!

На завтрак и даже на кофе времени уже нет, придется лететь на всех парусах, чтоб не опоздать на работу.

– Я привезу тебе платье на сегодняшний вечер, – сообщила Луиза. – Само совершенство, под стать моей девочке.

На сегодняшний вечер? Она не сразу вспомнила. Сегодня же одно из крупных благотворительных обществ, в котором состоит мать, дает ежегодный бал в самом престижном отеле города.

Луиза много времени и сил отдавала благотворительной деятельности по финансированию медицинских исследований. Светские рауты и показы мод – это лишь малая часть всего, что она организовывала. А самым значительным событием в ее общественной жизни был этот бал.

– Надеюсь, ты не забыла, chirie?

– Нет, конечно, нет.

– Машину поведет Жаклин, так что я у тебя ночевать не останусь – вернусь с ней во Фрэнкстон. Мы заедем за тобой около семи.

– Merci, rnaman. Счастливо тебе!

Положив трубку, Лизетта кинулась в душ, второпях оделась и поехала на работу, где ее ожидал еще один полный нервотрепки день.

Задержка в подписании двух договоров, возникшая буквально в последнюю минуту, повлекла за собой серию изматывающих телефонных звонков, потом недовольный клиент устроил ей сцену, в довершение всего заболела ее стенографистка, и Лизетте пришлось воспользоваться услугами молоденькой машинистки, взятой на фирму недавно и, как выяснилось, абсолютно незнакомой с юридической терминологией.

О том, чтобы в полдень пойти в ресторан, не могло быть и речи; она опять попросила принести себе бутерброды и кофе в офис. Наконец, звонок Хэнка Престона с требованием срочно оформить кучу документов также не способствовал ее душевному покою.

Домой она добралась совершенно измочаленная и решила вместо душа подольше полежать в ванне. Налила воды с пеной, добавила несколько капель ароматической эссенции и с блаженным вздохом погрузилась в душистую горячую воду, чувствуя, как нежно обволакивающие струи сразу снимают напряжение.

Через тридцать минут она вылезла из ванны, завернулась в пушистое полотенце и наложила крем. Пройдя в спальню, надела чистое белье, халат и села к зеркалу краситься.

Ровно в семь Луиза открыла дверь своим ключом и вместе с Жаклин вошла в квартиру. Лизетта расцеловала женщин в обе щеки и сделала каждой комплимент по поводу их элегантных туалетов.

– А вот твой, cherie, – заявила Луиза, подавая дочери пакет с платьем. – Ступай переоденься, я сгораю от нетерпения.

Это был шедевр из темно-красного бархата: открытые плечи, узкий лиф, мягкая драпировка по бедрам и ниспадающая красивыми волнами длинная юбка. Платье сидело как влитое. Мать даже позаботилась о длинных красных перчатках в тон платью и точно такого же цвета туфельках ручной работы на высоком каблуке. Из украшений Лизетта надела тонкую золотую цепочку и брильянтовые огоньки в уши.

В зеркале отразились матовая гладкость кожи, удивленно расставленные ореховые глаза, блестящие, точно соболий мех, волосы, по привычке подколотые кверху, чтобы подчеркнуть стройную шею.

Из аэрозольного флакона она побрызгала на себя своим любимым «Диором» и вышла в гостиную.

– Потрясающе, – в унисон выдохнули Луиза и Жаклин.

Лизетта улыбнулась в ответ и взяла в руку вечернюю сумочку.

На балу собирались сливки общества; билеты распределялись загодя, а если что и оставалось, всегда находились дамы, стремившиеся проникнуть в этот избранный круг и специально готовившие туалеты, понимая, что лучшее средство для достижения данной цели – появиться и быть замеченными на одном из важнейших светских мероприятий года.

Лизетта обвела взглядом огромный зал, предназначенный для бала, и прикинула, что здесь должно быть не меньше трехсот человек. Она пригубила шампанское и улыбнулась Жаклин, извинявшейся за то, что ей надо срочно переговорить с каким-то членом благотворительного комитета.

– Спасибо за платье, marnan, – шепнула Лизетта, оставшись вдвоем с матерью. – Вкус тебя, как всегда, не подвел.

– Ox, cherie, я так рада, что тебе нравится! К тому же у меня просто дух захватывает, как посмотрю на тебя в нем.

Лизетта благодарно улыбнулась и спросила:

– Ты Когда летишь в Сидней?

– В будущую субботу. Просто не дождусь.

– Еще бы, сколько не отдыхала! Могла бы взять и две недели.

Луиза сокрушенно развела руками.

– Что поделаешь, я не могу надолго бросить магазин. Может, удастся еще на недельку вырваться ближе к концу года. Как дела пойдут.

– Луиза, Лизетта, добрый вечер!

Ну вот, опять этот голос, опять это нервное напряжение! Какого черта Джейк сюда явился? А отчего б ему и не явиться? – возразил ей внутренний собеседник.

Она достойно выдержала его загадочный взгляд и даже сумела выдавить из себя какую-то вежливую фразу, в то время как мать одарила его поистине обворожительной улыбкой.

– Как хорошо, что вы все-таки освободились!

Так это Луиза его пригласила? Может, они составили заговор против нее? Лизетта в своей досаде не расслышала слов Джейка, усаживающегося напротив.

– Прошу прощения, я немного опоздал.

– Какие пустяки! – отмахнулась Луиза. – Вы же предупреждали, что, может быть, и вовсе не придете.

В голове не укладывается! – негодовала Лизетта. Если б не боязнь обидеть мать, она бы просто извинилась и покинула этот бал. Боже, до чего она дошла! Готова наплевать на приличия, показаться грубой, и все из-за того, что Джейк всеми правдами-неправдами проникает в ее жизнь. Везде: на работе, в обществе, даже дома – нет чтобы поселиться в отеле!

Но зачем, чего он добивается? Неужели он так мстителен, что ведете ней эту жестокую игру, пытаясь побольнее ее унизить?

Власть и жестокость идут рука об руку, а он-то, без сомнения, обладает и тем и другим. И ведь какое дьявольское оружие избрал – воздействует на ее чувственность, стремится возбудить ее в сексуальном плане! Непостижимо!

Но она не даст ему одержать победу, пусть не надеется! У нее тоже есть свое оружие: вежливая отчужденность, решительный отказ от всех его приглашений, общение только на деловой почве.

Все это прекрасно, с досадой размышляла она несколько часов спустя, однако же она так и не сумела уклониться от его приглашения на танец. Он будто не слышал ее отказа, и самое ужасное – он знал, что она чувствует, когда с бесстрастным и непроницаемым видом положил руку ей на талию и закружил по залу.

– Вы вовсе не обязаны со мной танцевать, – вспыхнула Лизетта.

Нелепо чувствовать себя в опасности здесь, в зале, и все же, стиснутая в его объятиях, упирающаяся взглядом в черный галстук-бабочку (высокие каблуки прибавляли ей всего четыре дюйма росту), Лизетта ощущала себя затравленной ланью и молила Бога дать ей спасение от этого хищника.

– Разумеется, не обязан, – невозмутимо отозвался Джейк.

Из ореховых глаз едва не посыпались золотые искры.

– Тогда зачем…

– Вы не допускаете, что мне этого хочется? – протянул он, и стальное кольцо обхвативших ее рук сжалось еще сильнее.

– Почему вы всюду преследуете меня?! – выпалила Лизетта. – Ну, в офисе – понятно, но где бы я ни появилась помимо работы – везде вы! – Она глубоко вздохнула. – Кажется, даже мою мать вовлекли в заговор против меня: она присылает вам билеты, приглашает на званые обеды. По-вашему, вы ведете себя порядочно?

– А почему я должен вести себя порядочно? Это никогда не входило в мои планы.

– Вот именно! – огрызнулась она. – Но как бы там ни было, в этой схватке вам не победить!

Он наклонился к ней так низко, что губы его почти коснулись ее виска.

– Смиряться с поражением не в моих правилах. Классический тупик, не правда ли?

– Тогда почему бы не бросить игры и не оставить меня в покое? – почти умоляюще произнесла Лизетта.

– Вы сами понимаете, что это невозможно.

Он легко поцеловал ее в мочку уха, и Лизетта отпрянула, будто опаленная огнем.

– Как вы смеете?!

– Не бойтесь, я вас не съем, – насмешливо проговорил он.

Лизетта чуть не задохнулась от гнева.

– Никто вас не боится, но если вы еще раз ко мне прикоснетесь…

– Уж извините, соблазн слишком велик. Я постоянно представляю вас в постели. Что вы надеваете на ночь – шелк или атлас? – спросил он нараспев, а потом добавил с мечтательным видом: – Или, может, вовсе ничего?

– Вам этого никогда не узнать!

– Вы уверены? – Он поднял бровь.

– Да, черт бы вас побрал!

– Не может быть, чтоб мой отец остался единственным мужчиной в вашей жизни.

Глаза Лизетты потемнели.

– Адам всегда был нежен и добр ко мне!

Он мрачно улыбнулся.

– Но вы еще не знаете, каков я в постели.

По телу Лизетты пробежал озноб: инстинкт подсказывал ей, каким любовником мог быть Джейк. Необузданным, страстным, бесстыдным…

Внезапно Лизетта испугалась за себя: если она поддастся искушению это проверить, то уже никогда не будет больше прежней Лизеттой.

– Я и не собираюсь это выяснять, – отрезала она.

– Смело звучит, – протянул Джейк, – тем более в устах женщины, чьи слова постоянно идут вразрез с диктатом ее собственного тела.

– На этот раз вы зашли слишком далеко, – дрожащим голосом проговорила Лизетта и дернулась, чтобы освободиться от его рук. – Проклятье, отпустите же меня!

Но он не ослабил хватки.

– Предлагаю вам продолжить выяснение отношений в несколько более соответствующей обстановке.

– Да идите вы!..

Она не успела глазом моргнуть, как он на виду у всех впился в ее губы страстным поцелуем; посторонним они наверняка показались пылкими влюбленными, и только она знала, что стоит за этим поцелуем – угроза еще более жестокой кары, едва ему удастся остаться с ней наедине.

– Вы… вы… негодяй! – прошептала Лизетта, когда он наконец оторвался от нее и она смогла обрести дар речи.

– Может, заключим хотя бы временное перемирие? – спросил он, не сводя с нее глаз.

Она тяжело дышала, не в силах опомниться от пережитого страха и унижения. Когда танец закончился, они вернулись к столу.

Если Луиза и заметила неладное, она ничем этого не показала, и остаток вечера Лизетта добросовестно играла навязанную ей роль: оживленно беседовала, танцевала с разными партнерами, делала вид, что ей весело и приятно.

От такой нервной перегрузки у нее разболелась голова, и она с трудом дождалась конца бала.

– Мы завезем тебя, cherie, а потом поедем домой, – пообещала Луиза.

– К чему вам делать крюк? – возразил Джейк. – Я отвезу Лизетту.

На лице его сияла такая искренняя, обезоруживающая улыбка, что Лизетта растерялась. Недаром он покорил даже ее проницательную мать. Прекрасно понимая бессмысленность всякого сопротивления, она тем не менее пробормотала:

– Вообще-то я могу взять такси.

– Никаких такси! – заявил Джейк. – Нам же по дороге.

Ну да, подумала Лизетта, после того как все видели этот чертов поцелуй, ни у кого и сомнений нет, что нам не только по дороге, но даже в одну квартиру.

– Вот и прекрасно! – улыбнулась Луиза. – Спасибо вам, Джейк. В будущую пятницу жду вас у себя к ужину.

Лизетта, смирившись с неизбежностью, пожелала матери спокойной ночи.

В машине она не произнесла ни слова. Несмотря на то что Джейк включил печку, руки у нее были как лед. За окном раскинулась черная ночь, на небе ни одной звезды. Вскоре крупные капли дождя начали с нарастающей частотой бомбить лобовое стекло. Джейк включил дворники, их монотонное шуршание убаюкивало Лизетту.

Джейк поставил «ягуар» в бокс, потом они на лифте поднялись на восьмой этаж. Лизетта вышла и обернулась, чтобы попрощаться, но с досадой обнаружила, что он вышел за ней.

~ К чему эти церемонии? – буркнула она, ощущая закипающую внутри злость.

– Я надеялся, что вы предложите мне кофе.

Лизетта исподлобья сверкнула на него глазами.

~ Я устала.

Он взял ключ из ее помертвевших пальцев и вставил в замок.

– Тогда позвольте я приготовлю его для вас.

~ Я не хочу никакого кофе!

Но не впускать его было поздно, поскольку он уже вошел.

Чтоб ты провалился, – взбешенно подумала Лизетта, видя, как он закрывает дверь и неторопливо направляется в гостиную. Ну, это уж слишком! Сейчас она все ему выскажет!

– Как вы не понимаете, мне неприятно ваше присутствие!

Он насмешливо повел бровями.

– Где? В вашей квартире или в вашей жизни?

– И тут, и там!

Он долго смотрел ей в глаза немигающим взглядом хищника. Лизетта не на шутку испугалась.

– Не надейтесь, вам от меня не отделаться.

Она побледнела и, не веря своим ушам, уставилась на него.

– Что вы имеете в виду?

– Я доберусь до вас любым способом – через работу, через друзей, даже через мать! – с тихой угрозой заявил Джейк.

– Вы подлец! Ничего у вас не выйдет!

Лицо его осталось непроницаемым, лишь глаза еще больше потемнели.

– А куда вы спрячетесь? В монастырь?

– Еще чего! Но я найду на вас управу, будьте уверены.

– Что ж, посмотрим, кто кого.

– Убирайтесь к дьяволу!

Долго копившаяся ярость выплеснулась наконец наружу, и Лизетта, больше не владея собой, замахнулась на него, но туг же вскрикнула от боли: Джейк перехватил ее руку в дюйме от своего лица.

Несколько томительных секунд продолжался поединок взглядов, наконец Лизетта не выдержала.

– Но за что? – с мукой в голосе спросила она. – Что я вам такого сделала?

– Бедная невинная овечка! – сочувственно произнес Джейк, не обращая никакого внимания на ее отчаянные попытки вырваться.

– Отпустите руку! – Глаза Лизетты расширились, как будто ее пытали раскаленным железом; голос помимо воли звучал умоляюще. – Ну пожалуйста!

Джейк переместил руки ей на плечи.

– В прошлый раз я позволил вам себя ударить, – напомнил он. – Больше я не намерен проявлять великодушие.

Его намерения были предельно ясны, иона проклинала себя за то, что опять осмелилась бросить ему вызов. Ну куда ей сражаться с такой махиной, она могла лишь свернуть голову вбок, чтобы уклониться от его поцелуя, но они тут предугадал ее движение.

Ненасытные губы терзали ее рот, язык огненным потоком продвигался вглубь, и она застонала от непонятного, незнакомого, пугающего чувства. Прежде она думала, что боится Джейка, на самом же деле страх ей внушало оно, это чувство.

Вдруг захотелось раствориться в его объятиях, самой обхватить его за шею, слиться с его мускулистым телом и растопить его холодную жестокость в горниле безудержной страсти. Она была потрясена, а Джейк, словно бы почувствовав это, ослабил натиск, губы его сделались нежными, дрогнули в предвкушении невероятного наслаждения.

Обнимающие ее руки уже не казались стальными тисками, и Лизетта сказала себе, что должна, обязана оторваться от его губ, пока не поздно. И так уж поцелуй слишком затянулся благодаря ее вынужденной пассивности. Еще подумает, что она отвечает на него!

Боже, чем все это кончится, ведь она уже стоит на краю пропасти, постепенно лишается воли и способности рассуждать здраво!

Он меня подавляет, с болью и отчаянием подумала Лизетта, наверно, я никогда не смогу противостоять этой варварской, разрушительной силе.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джейк поднял голову; Лизетта молча на него смотрела, призывая на помощь все свое благоразумие. Но мозг словно распадался на тысячи осколков, и она вновь потупилась, чтобы не видеть этих темных, сверкающих, манящих глаз. Губы ее распухли; она машинально потрогала нижнюю кончиком языка.

Джейк приподнял ей подбородок, с неожиданной нежностью провел большим пальцем по ее губам, и она вся затрепетала от этого прикосновения.

Проклятье! Слезы сами собой потекли по щекам; перед глазами все расплывалось как в тумане.

Он взял ее лицо в ладони и снова поцеловал. На этот раз поцелуй был не менее чувственным, но в то же время было в нем какоето затаенное раскаяние, утешение, желание загладить вину…

Потом он выпустил ее из объятий, и она вся стояла как зачарованная, забыв о том, что еще недавно хотела бежать от него, забыв про руки, лежавшие на его плечах.

Он внимательно следил за игрой эмоций на ее лице, а она была не в силах отвести взгляд от его твердо очерченных губ.

Как он может быть таким хладнокровным и уравновешенным, когда она – сплошной комок нервов и спутанных мыслей?!

– Вам лучше уйти, – невнятно пробормотала она, ненавидя себя едва ли не больше, чем его.

– Разве вы не хотите, чтоб я остался?

Лизетта оцепенела от ужаса. Он способен ее одолеть как силой, так и с помощью своего чувственного опыта, и знает это. Оба они это знают.

– Я вас ненавижу и никогда не прощу вам сегодняшнего вечера!

Джейк погладил ее по щеке, пальцы чуть задержались на ее губах.

– Доброй ночи.

Он повернулся, вышел в прихожую, тихонько затворил за собой дверь.

Лизетта как во сне разделась, натянула шелковую ночную рубашку, стерла макияж и обессилено упала на постель.

Навязчивые видения преследовали ее всю ночь, не давая забыться. Только перед рассветом она задремала, и ей показалось, что в ту же минуту ее разбудил телефон.

– Доброе утро, cherie! – раздался в трубке спокойный и приветливый голос матери. – Ты приедешь сегодня?

– Лизетта взглянула на часы: половина девятого. О Боже, во всем теле такая усталость, как будто она еще и не ложилась.

– Oui, maman. – Лизетта села на кровати и запустила пальцы – длинные, рассыпавшиеся по плечам волосы. – Только умоляю, никаких развлечений! Давай завтра поедем в горы, полюбуемся на снег. И больше никого – ты и я!

Эта программа была выполнена в точности, и после мирного уикенда, в понедельник, Лизетта поднялась на рассвете, надела теплый спортивный костюм и с наслаждением прогулялась по берегу.

Было холодно, завывал ветер, темно-серые воды залива дыбились и грозно рокотали. Лизетта загляделась на пару крикливых чаек, круживших над песчаным берегом в поисках крошек. Их крики до странности напоминали человеческие. Лизетта подошла поближе; испуганные чайки взмыли в воздух и вскоре уселись на гребень набегающей волны.

Какое безмятежное спокойствие вокруг! Лизетта словно слилась с природой и подставила лицо соленому ветру, растрепавшему ее волосы.

Возвращаться не хотелось, но, чувствуя приближающийся ливень, она ускорила шаг и едва успела взбежать на крыльцо, как разразился настоящий потоп.

Лизетта постояла под горячим душем, переоделась в строгий костюм и, распрощавшись с матерью, вырулила на автостраду, ведущую к городу.