"Роботы утренней зари" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек)

8

Утром, после завтрака – собственно, какое может быть утро или любое другое время дня в космосе? Но он спал, а проснувшись, ел – и решил считать это утренним завтраком. Итак, на следующее утро Бейли после завтрака просмотрел новости, увидел, что там нет ничего насчет роботоубийства на Авроре, и повернулся к книгофильмам, которые накануне принес ему Жискар. Он выбрал исторические – судя по названиям, – но, быстро проглядев их, решил, что Жискар принес книги для юношества. Написаны они были просто и имели массу иллюстраций. Неужели Жискар так низко ценит интеллект Бейли? Нет, наверное, выбирал по своей роботовской наивности, без мысли оскорбить.

Он стал читать более внимательно и заметил, что Дэниел тоже читает с ним. Дэниел ничего не говорил, Бейли тоже не задавал вопросов, если не считать того, что попросил инструкций по обращению с авторским проектором.

Время от времени Бейли посещал маленькое помещение рядом с его каютой, предназначенное для разных личных нужд и называвшееся, как и на Земле, «туалетом». Помещение было только на одного, и это смущало жителя Земли, привыкшего к длинным рядам писсуаров, унитазов, раковин и душей.

Проглядывая книгофильмы, Бейли не старался запоминать детали. Он не собирался стать экспертом по аврорскому обществу: он хотел получить общее впечатление.

Он сразу заметил, что аврорские пионеры – отцы-основатели, земляне, заселившие Аврору в ранние времена космических путешествий, были очень земным народом. Их политика, их распри, все грани их поведения были земными; на Авроре происходили в основном те же события, что и в пустых районах Земли, заселенных за пару тысячелетий до этого.

На Авроре не было разумной жизни, чтобы воевать с ней; там вообще было мало какой-либо жизни, поэтому планета была быстро заселена людьми, земными животными и растениями, паразитами и другими организмами, попутно привезенными, и, конечно, роботами.

Первые поселенцы быстро почувствовали планету своей, поскольку она попала им в руки без всякой конкуренции, и сначала назвали ее Новой Землей. Это было естественно, потому что она была первой планетой вне солнечной системы, первый заселенный Внешний мир. Это был первый плод межзвездного путешествия, первая заря безмерной новой эры. Однако, они быстро обрезали пуповину, связывавшую их с Землей, и переименовали свою планету в Аврору, римскую богиню утренней зари.

Это был мир Зари. И поселенцы объявили себя основателями нового человеческого рода. Вся предыдущая история человечества была темной Ночью, и только для аврорцев на их новой планете наступил, наконец, День.

Этот великий факт, это великое восхваление сквозили во всех деталях: в именах, датах, победах и потерях. Это было самое главное.

Были заселены другие миры, некоторые – земными жителями, другие – аврорцами, но Бейли не обращал внимания на детали. Наконец, он заметил два больших изменения, оттолкнувших аврорцев от их земных корней: первое – невероятная интеграция роботов во все сферы жизни, а второе – продолжительность жизни.

Чем более улучшались и становились многограннее роботы, тем более аврорцы зависели от них – но не до беспомощности, не как на Солярии. Но все-таки, зависимость росла. Насколько он мог видеть, каждый шаг в ходе интеграции человек-робот, казалось, вел к зависимости. Даже манера, в какой было достигнуто общее мнение о правах роботов – постепенное уменьшение того, что Дэниел назвал бы «необязательные различия», было признаком зависимости. Не то чтобы аврорцы стали более человечными: они отрицали механическую природу роботов, чтобы не признать зависимости человека от предметов с искусственным разумом.

Что касается продолжительности жизни, то она сопровождалась спадом хода истории. Все острые углы сглаживались. Росла преемственность и росло единодушие. История, с которой знакомился Бейли, становилась все менее интересной, чем дальше он углублялся в нее; она становилась почти усыпляющей. Для тех, кто жил в это время, это было благом. История интереснее катастрофическими событиями… для тех, кто о них читает, а для живущих она ужасна. Без сомнения, личная жизнь продолжает быть интересной для огромного большинства аврорцев, и если коллективное взаимодействие жизней увеличивает спокойствие – кто будет не доволен? Если в Мире Зари спокойный солнечный день, кто захочет грозы?

У Бейли несколько раз возникало странное ощущение. Если бы он попробовал описать его, то сказал бы, что это был момент инверсии – как будто его на долю секунды вывернуло наизнанку, а затем обратно. Это было настолько мимолетно, что он чуть не упустил этого.

Возможно, только через минуту он вдруг вспомнил, что уже испытывал такое ощущение, когда летел на Солярию и когда возвращался на Землю.

Это был «Прыжок», переход через гиперпространство, который в безвременный и беспространственный интервал посылал корабль через парсеки со сверхсветовой скоростью в нарушении лимита Вселенной. В этих словах нет никакой тайны, поскольку, корабль просто выходил из Вселенной и летел где-то, где нет ограничений скорости. Весь секрет в концепции, потому что гиперпространство можно описать только математическими символами, а их в любом случае нельзя перевести во что-либо понятное.

Если принять факт, что люди научились манипулировать гиперпространством, не понимая, чем они манипулируют, то эффект ясен. Только что корабль был в микропарсеках от Земли – а в следующий момент он в микропарсеках от Авроры.

В идеале, Прыжок занимает нуль времени, в буквальном смысле нуль, и если все проходит гладко, никаких физиологических ощущений нет и не может быть. Физики, однако, утверждают, что идеальная гладкость требует бесконечной энергии, и поэтому всегда бывает «эффективное время», не полностью равное нулю. От этого происходит странное и, в сущности, безвредное ощущение инверсии.

Внезапно осознав, что он очень далеко от Земли и очень близко к Авроре, Бейли загорелся желанием увидеть Внешний мир. Частично это было желанием увидеть живых людей, а частично – естественным любопытством увидеть то, что наполняло его мысли после просмотра книгофильмов.

Как раз в это время пришел Жискар с едой (скажем – ленч) и сказал:

– Мы приближаемся к Авроре, сэр, но вам нельзя наблюдать это из рубки. Да сейчас все равно ничего не видно. Только через несколько дней мы подойдем достаточно близко, чтобы увидеть какие-либо детали. – Подумав, он добавил: – Но вам нельзя будет наблюдать из рубки и тогда.

Бейли растерялся. Видимо, предполагали, что он захочет наблюдать, и запросто пресекли это желание. Его присутствие как зрителя нежелательно.

– Прекрасно, Жискар, – ответил он, и робот вышел.

Бейли сумрачно посмотрел ему в след. Сколько еще ограничений наложат на него? Успешное выполнение его задачи и так маловероятно, и кто знает, сколько еще разных способов придумают аврорцы, чтобы сделать выполнение вообще невозможным.