"Стальные пещеры (пер. И.Кочкарева)" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек)Глава шестая Шепот в спальнеНа самых верхних этажах наиболее престижных секторов Города находятся естественные солярии. Их кварцевые стены с раздвигающимися металлическими экранами пропускают солнечные лучи, одновременно преграждая доступ воздуху извне. Именно там загорают жены и дочери отцов Города. Именно там каждый вечер происходит чудо – спускается ночь. В остальной же части Города (включая солярии, где миллионы простых смертных по строгому графику подставляют свои бока под искусственное излучение дуговых ламп) разделение суток на день и ночь – понятие довольно условное. Трудовая жизнь Города вполне могла бы вестись непрерывно – и «днем», и «ночью», в три восьмичасовых или четыре шестичасовых смены. Ничего не стоило бы поддерживать постоянное дневное освещение, продолжая работу до бесконечности. Время от времени сторонники гражданских реформ выдвигали эту идею, приводя в качестве аргумента интересы развития экономики. Но не было случая, чтобы подобное предложение нашло поддержку. И так во имя интересов этой экономики человечество пожертвовало всем прежним укладом жизни. Землянам пришлось потесниться, забыть об уединении и даже поступиться личной свободой. Правда, весь этот уклад возник вместе с цивилизацией и просуществовал не более десятка тысячелетий. Совсем другое дело – привычка спать в ночное время суток. Ей столько же лет, сколько самому человеку – около миллиона. Отказаться от нее не так-то просто. Хотя землянам и не видно наступление вечера, но, как только на Город спускаются сумерки, свет в их квартирах начинает гаснуть и жизнь в Городе замирает. Пусть на крытых улицах Города невозможно отличить полдень от полночи, человечество руководствуется безмолвными указаниями часовой стрелки. Пустеют экспресс-линии, затихает шум на улицах, тают толпы спешащих по гигантским переходам людей. Город Нью-Йорк покоится в невидимой тени Земли, и население его спит. Элайджу Бейли не спалось. Он лежал в постели, в комнате было темно, но заснуть никак не удавалось. Рядом, скрытая темнотой, лежала Джесси, ни единым движением не выдавая свое присутствие. За стеной сидел? стоял? лежал? (хотелось бы Бейли знать!) Р. Дэниел Оливо. – Джесси! – позвал Бейли шепотом. Затем еще раз: – Джесси! – Ну что еще? – Джесси, не заставляй меня переживать еще больше. – Ты мог бы предупредить меня. – Да не мог. Я собирался, но не знал как. Помилуй, Джесси… – Тсс! Бейли понизил голос до едва слышного шепота: – Как ты догадалась? Скажи мне? Джесси повернулась к нему. Сквозь темноту Бейли почувствовал на себе се взгляд. – Лайдж, – ее голос был едва различим, – он может услышать нас? Этот механизм? – Нет, если говорить шепотом. – Откуда ты знаешь? Может быть, его уши улавливают самые тихие звуки. Роботы космонитов способны на все. Бейли знал это. Сторонники внедрения роботехники без конца поспевали на разные лады чудесные свойства роботов, производимых космонитами: их прочность, способность ощутить то, что недоступно человеку, готовность взять на себя сотню новых функций, осчастливив таким образом человечество. Лично он считал, что подобная пропаганда давала обратный результат. За превосходство над собой земляне начинали ненавидеть роботов еще больше. – Только не Р. Дэниел, – шепотом ответил он. – Его специально сконструировали по типу человека. Им нужно было, чтобы его принимали за человеческое существо, поэтому он наверняка обладает лишь теми чувствами, что и мы. – Откуда ты знаешь? – Если бы он обладал сверхчувствительностью, возникла бы слишком большая опасность, что он случайно выдаст себя, Он мог бы совершить нечто выходящее за рамки человеческих возможностей, узнать слишком много. – Что ж, может быть. Снова наступила тишина. Переждав минуту, Бейли сделал вторую попытку: – Джесси, если ты позволишь оставить все как есть до тех пор, пока… пока… Послушай, дорогая, несправедливо так сердиться. – Сердиться? Ну надо же быть таким глупым, Лайдж. Я вовсе не сержусь. Я боюсь. Боюсь до смерти. Она всхлипнула и уткнулась в ворот его пижамы. Какое-то время они лежали, тесно прильнув друг к другу, и растущее было в Бейли чувство обиды исчезло без следа, уступив место неподдельной тревоге. – Но почему, Джесси? Беспокоиться совершенно не о чем. Он не опасен. Клянусь тебе. – Лайдж, а ты не можешь как-нибудь отделаться от него? – Ты сама знаешь, что не могу. Это ведь задание департамента. Разве можно? – Какое задание, Лайдж? Расскажи мне. – Ну, Джесси, ты меня удивляешь. В темноте он на ощупь отыскал ее щеку и погладил ее. Щека была мокрой. Рукавом пижамы он осторожно вытер ее слезы. – Ну послушай, – сказал он ласково, – не будь ребенком. – Попроси их, чтобы это задание, в чем бы оно ни заключалось, поручили кому-нибудь другому. Пожалуйста! Голос Лайджа зазвучал жестче. – Джесси, ты не первый год замужем за полицейским, и пора бы тебе знать, что задание есть задание. – Но почему выполнять его должен именно ты? – Джулиус Эндерби… Бейли почувствовал, как Джесси мгновенно напряглась. – Я так и знала. Почему бы тебе не сказать этому самому Джулиусу Эндерби, что грязную работу хотя бы раз мог бы выполнить кто-то другой. Ты позволяешь взваливать на себя слишком много, Лайдж, и это просто… – Ну, успокойся, успокойся, – утешал ее Бейли. Джесси умолкла, борясь с душившими ее слезами. «Ей никогда не понять», – подумал он. Джулиус Эндерби был причиной их постоянных споров еще со времен их помолвки. В Городском административном колледже Эндерби учился на два класса старше Бейли. Они дружили. Когда Бейли прошел серию профориентационных тестов и невроанализ, попав, в результате на службу в полицию, оказалось, что Эндерби и здесь опередил его: к тому времени его успели назначить в сыскной отдел. Бейли все время шел по пути, уже пройденному Эндерби, но с годами дистанция между ними увеличивалась. В принципе винить в этом было некого. Способностей и профессионализма Бейли было не занимать, но ему недоставало тех качеств, которыми Эндерби обладал сполна. Эндерби идеально подходил к роли чиновника. Он был прирожденным руководителем и чувствовал себя в бюрократическом аппарате как рыба в воде. Комиссар вовсе не отличался большим умом, и Бейли знал это. У него были свои причуды, взять хотя бы это показное увлечение медиевизмом. Но он со всеми поддерживал ровные отношения, не позволял себе наносить обиды окружающим; он принимал приказы с готовностью, а отдавал их, умело сочетая мягкость и требовательность. Он сумел наладить отношения даже с космонитами. Пожалуй, с ними он вел себя далее чересчур подобострастно (сам Бейли не выдержал бы и полдня в общении с ними, в этом он был уверен, хотя ему ни разу еще не доводилось лично сталкиваться с ними), но космониты ему доверяли, и это делало его чрезвычайно полезным для Города. Вот так и получилось, что на административной службе, где умение ладить с людьми значило больше, чем профессионализм, Эндерби быстро продвинулся и занимал уже должность комиссара, в то время как Бейли никак не мог выбраться из класса Взять хотя бы задание провести расследование вместе с Р. Дэниелом. Оно было сложным и неприятным, но, без сомнения, сулило значительное повышение. А ведь комиссар мог дать такой шанс и кому-нибудь другому. Его просьба об услуге во время их утреннего разговора весьма прозрачно намекала на это. Джесси смотрела на их взаимоотношения иначе. В подобных случаях она говорила: «Это все твой дурацкий индекс лояльности. Мне уже надоело слушать, как все вокруг восхищаются твоим чувством долга. Ты хотя бы изредка думай о себе. Что-то незаметно, чтобы там, наверху, часто вспоминали о своей собственной лояльности». Ожидая, пока Джесси успокоится, Бейли неподвижно лежал в постели, не помышляя о сне. Ему нужно было подумать. Нужно было проверить свои подозрения. В его голове мелькали, преследуя друг друга, различные мелочи. Постепенно они складывались в некую общую картину. Бейли почувствовал, как Джесси приподнялась. – Лайдж! – Ее губы были у самого его уха. – Что? – А может, тебе уйти в отставку? – Ты с ума сошла. – Нет, в самом деле? – неожиданно в ее голосе появились умоляющие нотки. – Так ты сможешь отделаться от этого ужасного робота. Просто пойди и скажи Эндерби, что с тебя хватит. – Я не могу уйти в отставку, бросив на полпути важное дело, – ответил Бейли холодно. – И вообще, я не могу всякий раз посылать все к чертям только потому, что мне этого хочется. Подобные выходки оканчиваются деклассификацией. – Даже если так. Ты сможешь начать все сначала, у тебя получится, Лайдж. В полиции есть десятки должностей, на которые тебя возьмут с радостью. – В департамент не принимают деклассифицированных. После деклассификации я смогу заниматься только физическим трудом, и ты, между прочим, тоже. Бентли лишится наследственных привилегий. Господи, Джесси, ты даже не представляешь, что это значит. – Я читала об этом, Лайдж. Меня это не пугает, – пробормотала она. – Ты с ума сошла! Ты просто сошла с ума! Бейли затрясло. В его памяти мелькнул знакомый образ отца, до самой смерти влачившего жалкое существование. Джесси тяжело вздохнула. Бейли без сожаления прогнал от себя мысли о жене. В отчаянии он вновь принялся восстанавливать картину убийства. – Джесси, – сухо сказал он, – ты должна рассказать мне. Как ты узнала, что Дэниел – робот? Что натолкнуло тебя на эту мысль? – Знаешь… – начала было Джесси, но замялась. Уже в третий раз она пыталась все объяснить, и в третий раз что-то заставляло ее замолчать. Он сжал ее руку, побуждая ее продолжать. – Прошу тебя, Джесси. Чего ты боишься? – Лайдж, я просто догадалась, что он робот. – Ты не могла догадаться, Джесси, в нем не было ничего такого, – возразил Бейли, – Ведь ты не думала, что он робот, когда уходила, скажи честно? – Не-ет, но потом… – Ну же, Джесси. Как ты узнала? – Просто… Понимаешь, Лайдж, об этом говорили девчонки в туалетном блоке. Ты ведь знаешь их. Болтают обо всем на свете. «Ох уж эти женщины!» – подумал Бейли. – В общем, – продолжила Джесси, – молва уже, наверное, разнеслась по всему Городу. – По всему Городу? Бейли мгновенно охватило ликование. Вот и еще одна недостающая деталь! – Во всяком случае, по их словам выходило так. Они рассказывали, что по Городу шатается робот космонитов. Будто бы он совсем не отличается от человека и будет работать в городской полиции. Они даже меня в шутку спрашивали, мол, не знает ли твой Лайдж что-нибудь о нем? Но я только рассмеялась и сказала им, чтоб не говорили чепухи. Потом мы пошли в субэфирник, и я стала думать о твоем новом напарнике. Помнишь, ты приносил домой фотографии, которые сделал в Космотауне Джулиус Эндерби? Ты хотел показать мне, как выглядят космониты. Так вот, мне пришла в голову мысль, что твой напарник выглядит точно так же. Меня вдруг осенило, что он очень похож на космонитов, и я сказала себе: «Боже мой, его, должно быть, узнали в обувном магазине, а он с Лайджем…» – тут я сослалась на головную боль и побежала домой… – Постой, постой, Джесси. Успокойся. Чего ты боишься? Ведь сам Дэниел тебя не пугает. Ты нашла в себе силы встретиться с ним, когда вернулась домой. Ты прекрасно выдержала эту встречу. Поэтому… Остановившись па полуслове, Бейли рывком сел на кровати. Его широко раскрытые глаза тщетно пытались разглядеть что-то в темноте. Джесси зашевелилась. Бейли протянул руку к ее лицу и зажал ей рот. Пытаясь освободиться, Джесси напряглась всем телом и ухватила его за запястье. Но он лишь еще сильнее прижал руку к ее лицу. Через минуту, так же неожиданно он отпустил ее, Она всхлипнула. – Прости, Джесси. Я прислушался, – хрипло проговорил Бейли, вылезая из-под одеяла, затем осторожно надел легкие шлепанцы из пластикового утеплителя. – Куда ты, Лайдж? Не оставляй меня. – Не волнуйся. Я только подойду к двери. В темноте слышалось его едва различимое шарканье. Стараясь ступать как можно тише, Бейли обошел кровать, приоткрыл дверь в гостиную и застыл прислушиваясь. Было так тихо, что Бейли различал легкое дыхание Джесси, доносившееся с кровати. Он слышал, как глухо пульсировала кровь у него в ушах. Рука Бейли тихонечко потянулась в приоткрытую дверь к тому месту на стене, которое он мог отыскать и с закрытыми глазами. Его пальцы нащупали выключатель верхнего света. Он слегка надавил на кнопку, и с потолка полился тусклый свет, настолько тусклый, что нижняя половина гостиной осталась в полумраке. Однако и при таком освещении он разглядел все, что было нужно. Дверь в квартиру была заперта, и в гостиной было пусто. Он отпустил кнопку выключателя и направился Бейли присел на краешек в задумчивости. Теперь все встало на свои места. Версия была выстроена. – Ради бога, Лайдж, что случилось? – Ничего. Вес в порядке. Его там нет. – Кого нет, робота? Ты хочешь сказать, он ушел? Насовсем? – Нет, нет. Он еще вернется… А пока его нет, ответь на мой вопрос. – Какой? – Чего ты боишься? Джесси молчала. Но Бейли не собирался отступать. – Ты сказала, что боишься до смерти. – Его. – Нет, не его, мы это уже выяснили. С ним ты вела себя вполне естественно. И потом, ты прекрасно знаешь, что робот не может нанести вред человеку. – Я думала, – заговорила Джесси медленно, – если узнают, что он робот, могут начаться беспорядки. Нас могут убить. – Но за что нас убивать? – Тебе же известно: когда толпа беснуется, все может произойти. – Но ведь никто не знает, где находится робот, Разве не так? – Это легко узнать. – Значит, ты боишься именно этого – беспорядков? – Понимаешь… – Тсс! – Он прижал Джесси к подушке и придвинулся к самому ее уху. – Он вернулся. А теперь слушай и не говори ни слова. Все в порядке. Утром он уйдет и больше уже не вернется. Ничего не будет, никаких беспорядков. Говоря это, он ощутил огромное облегчение. Он почувствовал, что сможет наконец-то заснуть. Мысленно он повторил еще раз: «Никаких беспорядков, ничего. И никакой деклассификации». Уже погружаясь в сон, про себя подумал: «И даже никакого расследования. Ничего подобного. Разгадка найдена». И он заснул. |
||
|