"Шутник (Сборник о роботах)" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек, Энтони Пирс, Саймак Клифорд,...)2Диллингэм, сидя на земле, отполз назад. — Да! Именно так! Это я и сделал! Джанн протянул вперед сверкающую руку и, словно пушку, направил на Диллингэма палец. — Внимай, о смертный, я тебе поведаю… Диллингэм замер. Слова гиганта вселили в него ужас. Диллингэм понял, что перед ним сумасшедший. Испорченный зуб явно связан с центрами разума. Но исправлять положение было поздно. Джанн никогда больше не подпустит его к зубу. Он убьет его куда раньше. От слов робота повеяло чем-то знакомым. Дух, заточенный в бутылку и поклявшийся убить того, кто его освободит… Рыбак находит бутылку, вынимает пробку… Теперь он понял, почему обитатели планеты с такой настороженностью относились к его пациенту. Кто знает, как поведет себя робот в момент освобождения? Какой клятве окажется верен? Кстати, как удалось выпутаться тому рыбаку в сказке? Джанн пошатнулся. Диллингэм отпрянул в сторону. — Мои аккумуляторы совсем, — пожаловался робот дантисту, - Но джанн, истративший остатки энергии, смог лишь произнести: — Не кто иной… И замолчал. Диллингэм, презрев осторожность, вернулся к яме и заглянул в нее. Джанн лежал на дне, лампочка в его голове чуть светилась. Диллингэм с облегчением вздохнул и пустился в долгий путь к космодрому. Ну что ж, свой долг он выполнил. Избавил джанна от зубной боли. Зеленого робота он вызвать не мог, так как сигнальное оборудование осталось на автолете, а «лингвист» действовал на ограниченном расстоянии. Он шел несколько часов. Саквояж заметно потяжелел, но он его не бросал. На ногах появились пузыри, в горле пересохло. Он мечтал лишь об одном — утолить жажду. Единственный ручей, встретившийся ему на пути, был наполнен отработанным машинным маслом. Он и не представлял, как далеко залетел на автолете. Несмотря на собственные страдания, мысли Диллингэма вновь и вновь обращались к гигантскому джанну. Операция прошла успешно, горько усмехнулся он, но пациент скончался. Образ робота, умирающего от недостатка энергии, мучил доктора. Выполнил ли он свой долг до конца? Смерть вместо страдания, боли? Как он молил: «О смертный, неужли ты теперь меня оставишь в этом положенье?..» Нет, ему просто повезло, что он не погиб. Никогда в жизни не приблизится он к неблагодарной машине. Но призыв робота по-прежнему звучал в его ушах. Наконец Диллингэм достиг космодрома и вошел в зал «Для иных форм жизни». В зале было душно и жарко, но там было то, в чем он нуждался. Доктор напился и тщательно перевязал ноги. Его миссия была закончена. И если бы не последняя мольба… — Скажите, — спросил он, — что представляла собой мораль джаннов? Могли ли они давать клятвы и держать их? Внутренний «переводчик» вокзала прочистил пыльный динамик и ответил: — Древние роботы-джанны отличались высокими моральными устоями. Они обожали давать клятвы. Их конструкция не давала им возможности изменять данному слову. И если они клялись, то лишь полное разрушение могло заставить их отказаться от выполнения клятвы. Итак, судьба его зависела от конструктивных особенностей машины. Но обречь это благородное существо на медленную смерть… — Какими источниками энергии пользовались джанны? — Обычно они заряжались от уникальной силовой установки, секрет которой утерян вместе с ними, — сказал «переводчик». — Микроскопическая установка снабжала их энергией на несколько веков. В случае необходимости они могли черпать энергию практически из любого источника. Из любого источника, за исключением, видимо, солнечного света и внутреннего тепла планеты. В данном случае энергии хватило на сорок столетий, несмотря на короткое замыкание. — Когда отправляется следующий лайнер в Галактический Университет или в его окрестности? — Примерно через восемнадцать часов. Времени достаточно. — Вызовите автолет и нагрузите его электрическими батареями. Я сам его поведу. Диллингэм знал, что ему, как представителю Галактического Университета, кредит гарантирован. Он мог заказать и получить без проволочек и возражений практически все на планете. Даже если расходы превысят норму, Университет оплатит их не моргнув глазом, но по возвращении заставит его отчитаться. Репутацию надо поддерживать любой ценой. Автолет поджидал его у входа в вокзал. Диллингэм доковылял до машины и взобрался в кабину. Управление машиной трудностей не представляло. Через несколько минут он уже приземлился у ямы. Джанн лежал лицом вниз в той же позе. Лампа на голове горела чуть ярче, свидетельствуя о том, что аккумуляторы постепенно заряжаются. И если бы не то обстоятельство, что блокада, сделанная Диллингэмом, была временной, робот когда-нибудь сумел бы самостоятельно выбраться наружу. Диллингэм вытащил из автолета батареи и поставил их рядом с роботом. — Я привез вам источник энергии, — сказал он. — Это совсем не означает, что я одобряю ваше поведение… но я из принципа не могу позволить живому существу страдать или погибнуть, если в моих силах это предотвратить. К тому времени, как вы зарядитесь, я буду далеко. Вам придется самому отыскать постоянный источник энергии, так как этих батарей хватит лишь на несколько часов. Сверкающая рука джанна потянулась к батареям. Диллингэм прыгнул в автолет и был таков. — Не кто иной, как я… — донеслось вслед. Ну и глупец же он! Джанн вознамерился убить его, а он, Диллингэм, возвращает робота к жизни. Конечно, глупец! Кто, как не он, год назад бросил учебу и отправился на помощь к недостойному Уустрицу только потому, что тот находился в тяжком положении? Тогда все обошлось. Хорошо, что Уустриц стал директором, но на сей раз счастливых случайностей не предвиделось. Он имел дело с целеустремленной машиной, а не с существом из плоти и крови. И поэтому лучше убраться с планеты, прежде чем джанн обретет силу. — Не кто иной, как я… Диллингэм подпрыгнул и чуть не перевернул автолет. Он уже отлетел на милю от ямы и несся на большой скорости, но голос джанна звучал явственно, совсем рядом. Диллингэм беспокойно обернулся. — Не кто иной, как я, тебя убью, — прозвучало по автолетному «лингвисту». Диллингэм немного успокоился. Ничего удивительного, что джанн смог подключиться к «лингвисту». Весь его организм являл собой единую электронную схему. — Я вижу, вы уже пришли в себя, — сказал Диллингэм. — Понятно, — сказал Диллингэм. Итак, робот может летать. Оказывается, джанны в своем развитии далеко шагнули вперед — Диллингэму никогда не доводилось слышать, чтобы роботы самостоятельно поднимались в воздух. Что, если гигант сумеет догнать автолет и от него негде будет укрыться? Внезапно Диллингэм ощутил себя беззащитным. Он почувствовал, как покрывается холодным потом. — Сколько времени вам понадобится, чтобы достичь источника питания? — спросил он. — Стандартная установка джаннов в рабочем состоянии закопана в десяти милях от меня. Мне хватит двадцати минут, чтобы ее откопать. Затем я буду вновь жизнеспособен. Двадцать минут? Лайнер Диллингэма отправляется почти через сутки. Показался космодром. Но где спрятаться от вездесущего робота? — Так ли уж обязательно убивать меня? — О смертный, я убить тебя поклялся… — Неужели никак нельзя обойти эту клятву? — Есть выход. Если ты умрешь скорей, Чем я тебя настигну. — А нельзя ли списать эту клятву как безнадежный долг? — Не кто иной, как я… — Я уже запомнил это выражение. Не прозвучало ли в голосе робота сожаление? — Но обстоятельства могут позволить… — …тебя убью. Нет, в тоне робота не слышалось сомнений. Диллингэм предпринял еще одну попытку. — Джанн, ваша клятва убить меня относилась к первому разу. Но я вторично вас спас. Быть может, вы поклянетесь по этому поводу… Пауза. — Отлично. Первое мое желание: отмени свою первую клятву. Диллингэму послышалось нечто вроде смешка. — Спешишь, о смертный. Ты перехитрить Желаешь джанна. Это не удастся. Лишь после выполненья первой клятвы Приступим к выполнению второй. — Но как же я могу воспользоваться второй клятвой, если буду мертв? — О смертный, постарайся же понять, Не я придумал наш моральный кодекс. Что было первым, первым будет впредь. Все ясно. Диллингэм снизился у вокзала, перевел дух и бросился к кассе. — Дайте мне билет на первый же отлетающий корабль! Куда угодно. Есть ли корабль в ближайшие пятнадцать минут? Синий робот, пальцы которого оканчивались резиновыми штампами, удивился: — Что-нибудь случилось, директор? — Ваш джанн хочет меня убить. — Прискорбно. Мы опасались чего-нибудь в этом роде. Не будете ли вы так любезны покинуть это помещение, прежде чем джанн вас догонит? Мы не застрахованы от военных действий. — Военных действий? — С джаннами не был заключен мирный договор, так как мы полагали, что их не существует. Мы до сих пор находимся с ними в состоянии войны. Если джанн разрушит вокзал, чтобы до вас добраться… Диллингэм понимал, что кричать на машину бессмысленно, но нервы его не выдержали: — Неужели вы не отдаете себе отчета, что, как только джанн расправится со мной, он примется за вас? Ладно, если вы хотите, чтобы я вышел отсюда и встретил его снаружи… — Вы правы, пожалуй, в наших интересах, чтобы вы пожили у нас еще немного, пока мы подготовимся к обороне. — Срочно посадите меня на корабль, и этим вы решите все свои проблемы, — сухо сказал Диллингэм. Кто мог подумать, что мирная профессия протезиста послужит причиной таких событий? Он очутился на борту корабля, отправлявшегося к Рискухе, планете, посвятившей себя популярной зимней охоте на мамонтов. По крайней мере там есть современный космодром, откуда проще простого добраться до Университета. Дома он сумеет найти способ обезвредить джанна, если тот все-таки рискнет отправиться вслед за ним в космос. Впрочем, зачем ждать? — Личный вызов к директору Уустрицу, Институт Протезирования, Галактический Университет, — сказал Диллингэм «переводчику». Затем он назвался, чтобы было известно, кому присылать счет за переговоры. Чем хороши «переводчики», — они знают буквально все языки. — Рад вас слышать, — сказал Уустриц. Даже в переводе, с расстояния в несколько световых лет, в голосе его отчетливо слышались нотки заправского оратора. — Когда вас ждать? — Боюсь, не скоро. Понимаете, я направляюсь в другую сторону… Грубый гнусавый голос прервал его: — Мы требуем, чтобы перевод с курса на курс определялся длительностью обучения. Мы требуем снижения платы за обучение трудным предметам. Более того… — Чепуха! — воскликнул Уустриц. — Я могу сделать вам контрпредложение: длительность обучения будет зависеть от того, на каком курсе вы обучаетесь, и плата за обучение не будет взиматься после получения диплома. Вы же, Муравьед, долго в Университете не продержитесь и вопрос о вашем дипломе будет иметь, я бы сказал, чисто академический интерес. Муравьед! Диллингэм узнал этот голос. Всего год назад Муравьед поступал в его группу и пользовался шпаргалками на вступительном экзамене, хотя вряд ли в этом нуждался. Теперь же он руководит студенческой демонстрацией. — Вы меня слышите, Диллингэм? — раздался голос Уустрица. — Они нас заперли в экзаменационном зале. Мы требуем подкрепления. — Заперли? Всех преподавателей? — Всех, кто был на территории Университета, когда они сюда ворвались. Я здесь с Серо-буро-малиновым, К-9, Осиногнездом и Электролампом. Я не уверен, что вы со всеми знакомы. — Я помню Осиногнезда. Он принимал у меня экзамены в Совещательную Комиссию. Никогда не забуду… — Мы требуем, чтобы раз в два года нам предоставляли отпуск с сохранением стипендии на весь семестр, — продолжал Муравьед. — Целый семестр? Рядовым студентам? — возопил Уустриц. — Наш бюджет не позволяет предоставлять такие отпуска даже преподавателям. Если вы немедленно не откажетесь от этого требования, то вам придется отрабатывать целый семестр на университетской помойке. Я это гарантирую. Вам удалось починить джанна? Диллингэм вздрогнул, осознав, что последние слова относились к нему. Он ценил умение директора вести одновременно два разговора. — Именно поэтому я вас и вызвал. Джанн… — Эге! Он вышел на внешнюю связь! — крикнул один из студентов. — Это нечестно! — Погодите, — взмолился Диллингэм. — А, это Диллингэм, — сказал Муравьед. — Я его знаю. Он перебежчик! Отключите его. Диллингэм промолчал. — Вареный рак! — выругался Уустриц. На панели «переводчика» вспыхнула красная лампочка — это означало, что «переводчику» приходится передавать значение неприличного выражения. — Доктор, немедленно возвращайтесь обратно. — Что вы там болтаете, директор? — вмешался Муравьед. Заработала глушилка, и Диллингэм не смог разобрать более ни слова. Он снова остался один. И неприятности его не шли в сравнение с неприятностями Уустрица. Не успел Диллингэм отключиться, как «переводчик» снова ожил. — Не кто иной, как я… О нет! — Значит, вы можете подключаться и в космическую сеть? Удивительное достижение для того, кто четыре тысячи лет провел под землей. — Несмотря на некоторую ограниченность в движениях, я следил за прогрессом, как бы ничтожен он ни был. — Поэтому вы и говорите на моем языке, даже без «переводчика»? Пока я лечил вам зуб, вы на расстоянии скопировали записи «лингвиста»? — И это было. — Так почему бы вам не пользоваться современным разговорным языком вместо этих старомодных виршей? — О смертный, это не в моей натуре. — Мне кажется, что не в вашей натуре было бы убивать человека, который пытался вам помочь. Дважды. Но, конечно, я не джанн и не мне судить о ваших моральных устоях. — Я на Рискухе буду ждать тебя. У Диллингэма комок подступил к горлу. — Вы нашли быстрый корабль? — Я сам себе корабль. Час от часу не легче. Опасности, которые, казалось, маячили где-то вдалеке, становились реальностью. Он-то полагал, что робот может подниматься в воздух, подобно автолету, но не способен летать в безвоздушной среде. Он его недооценил. Диллингэм хотел было посоветоваться с «переводчиком», но передумал — вряд ли можно ему доверять. Вероятно, роботу удалось перехватить предыдущий разговор, и он подслушивает все переговоры Диллингэма. В худшем случае робот передаст ложную информацию и тем самым ускорит претворение клятвы в жизнь. Диллингэму придется отказаться от разговоров с пассажирами и экипажем корабля, потому что для этого надо пользоваться «лингвистом». Он понимал, что прижат к стене и может положиться лишь на самого себя. Но где выход? Джанн выследит его, каким бы методом связи ни пользовался Диллингэм, и будет поджидать на Рискухе. — Как же вы с вашими способностями проиграли войну? — спросил Диллингэм. Раз уж от гиганта не спрячешься, можно продолжить разговор. А вдруг удастся узнать такое, что избавит его от неминуемой смерти? Найти бы соломинку — на большее Диллингэм и не рассчитывал. Они не мыслители. Это важно. Машина послушно выполняет то, что в нее заложено программой, но лишена воображения. А может ли зародиться машинная культура без толчка извне? Где источник цивилизации, представитель которой, джанн, лишен возможности выиграть войну и даже бессилен объяснить, почему он ее проиграл? С другой стороны, разве его, Диллингэма, собственная планета богата мыслителями? — Но у вас были какие-то предположения? — настаивал Диллингэм. Версия джанна отличалась от того, что рассказывали современные роботы, но так часто бывает. Победителям свойственно извращать мотивы и принижать характер побежденных. Джанн производил впечатление более развитого робота, и казалось вероятным, что скорее джанны построили маленьких роботов, чем маленькие роботы — джаннов. Но… — Если вы построили прочих роботов, кто же построил вас? — Мы эволюционировали, смертный. Ты слышал про естественный отбор? — Но ведь вы же не можете… э-э… размножаться. При чем тут естественный отбор? — Не стоит продолжать. А что вы можете сказать о любви? |
||
|