"Шутник (Сборник о роботах)" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек, Энтони Пирс, Саймак Клифорд,...)

25

На Читательской улице ощущалась какая-то подозрительная активность. Гаспар сразу же обратил внимание на автогрузовичок, битком набитый пассажирами-подмастерьями. К счастью, за ним следовала полицейская машина. Потом проехал автомобиль-шасси — три зловещего вида робота сидели на раме, пристегнувшись к ней. На бешеной скорости промчался мусоровоз. А над самой крышей «Рокет-Хауса» кружил вертолет с огромной надписью «Пишущая Братия» на бортах. Из окон вертолета высовывались юнцы в темных свитерах, с развевающимися по ветру лохмами волос и преклонного возраста дамы в туалетах из золотой и серебряной парчи; под хвостом вертолета висел огромный плакат: «Берегитесь, роботы! Со словомельницами и писателями уже покончено! Верните литературу бескорыстным любителям!»

В «Рокет-Хаус» Гаспара и няню Бишоп впустила весьма странная пара стражей, вполне под стать Джо Вахтеру — посыльный с крысиной мордочкой и восьмифутового роста робот с лупящейся позолотой. «Наверное, новые телохранители Флаксмена», — решил Гаспар. В коридорах все еще висел тяжелый смрад сгоревшей изоляции, эскалатор по-прежнему бездействовал, электрозамок тоже. Гаспар просто толкнул дверь, и они вошли, отчего Флаксмен свалился со стула — во всяком случае, они увидели только его темную макушку, которая исчезла за краем стола.

Яйцеглавы стояли на своих воротничках перед Каллингемом. У них были включены только микрофоны, находившиеся почти у самого рта издателя, который держал в руках пачку машинописных листов. Такие же листы валялись вокруг него на полу.

Тут из-под стола вынырнул Флаксмен, размахивая дрелью, о которой говорила мисс Румянчик, открыл было рот, но сразу же закрыл его, приложил к губам палец и указал дрелью в сторону своего партнера.

Только теперь Гаспар понял, что Каллингем читает вслух.

— …Все дальше и дальше распространялся Золотой рой, располагаясь ночлегом на планетах, разбивая свои шатры в рукавах галактик, — патетически декламировал издатель. — То тут, то там в отдаленных звездных скоплениях вспыхивали мятежи, но сверкали космические копья, поражали безжалостно и мятежи угасали.

Италла — Великий хан Золотого роя — повелел подать себе супертелескоп. Трепещущие ученые внесли инструмент в забрызганный кровью шатер. Со зловещим смехом схватил хан телескоп, презрительным жестом отослал плешивых мудрецов и направил трубу на одну из планет в отдаленной галактике, где еще не побывали корабли оранжевых мародеров.

Из клюва Великого хана на щупальца закапала слюна. Одним из локтей он ткнул в жирный бок Ик-Хана, хранителя гарема. «Вон ту! — прошипел он, — ту, что в диадеме из радия сидит на лужайке, приведи ко мне, Ик-Хан!»

— Мисс Румянчик ошиблась! — шепнула няня Бишоп. — Здесь никого не пытают!

— Как? Разве вы не слышите? — тоже шепотом возразил Гаспар.

— Ах, это! — презрительно отмахнулась няня. — От слов еще никто не умирал.

— Но от таких слов можно взбеситься! Где только они выкопали этот бред! Человек, привыкший к литературе тончайшего помола, сойдет с ума, если его заставят слушать подобную мерзость больше двух-трех минут.

— Гаспар, — няня искоса взглянула на него, — а вы, оказывается, серьезный читатель. Вам бы стоило почитать те книги, которые выбирают для меня кругляши.

— Еще одно средство свихнуться!

— Откуда вы знаете? Я сама прочла их очень много — и ничего!

— Перестаньте шушукаться! — приказал Флаксмен. — Можете остаться, но не мешайте нашему совещанию. Гаспар, вы же механик! Возьмите дрель и поставьте на дверь вот этот засов. Никто так и не починил этот паршивый электрозамок, и мне надоело, что сюда то и дело кто-нибудь врывается!

— Итак, вы прослушали первую главу «Бичей космоса», а также начало второй, — сказал Каллингем в три микрофона. — Каковы ваши впечатления? Можно ли улучшить текст? Если да, то как? Укажите, пожалуйста.

И он включил динамик самого маленького яйца.

— Ты мерзкая болтливая обезьяна, — тихо и бесстрастно сообщило яйцо. — Ты гнусный мучитель беспомощных жертв! Ты злобный шимпанзе! Ты разбухший лемур! Ты макака-переросток. Ты трясущийся…

— Благодарю вас, Полпинты, — невозмутимо сказал Каллингем и отключил динамик. — А теперь мы послушаем, что нам скажут Ник и Двойной Ник.

Но он не успел включить следующий динамик — няня Бишоп быстро и молча отключила все три микрофона.

— В целом я одобряю то, что вы делаете, господа, — сказала она, — но вы избрали неправильный способ!

— Э-эй! Прекратите это! — воскликнул Флаксмен. — В Детской вы хозяйка, но это еще не значит, что вы можете распоряжаться и здесь!

— Погоди, Флакси, — прервал его Каллингем. — Она может нам помочь. Я ведь почти ничего не добился.

— Заставить круглячков слушать всякий вздор, — продолжала няня Бишоп, — чтобы они его критиковали и в результате сами захотели бы писать — это неплохая мысль. Однако их реакции необходимо все время контролировать… и направлять! — Она улыбнулась людоедской улыбкой и подмигнула издателям.

— Продолжайте и дальше на той же волне! — скомандовал Каллингем, наклоняясь вперед.

Гаспар пожал плечами и начал вгрызаться дрелью в дверь.

— Я подключу к ним шептатели, — объяснила няня, — и буду слушать, что они говорят, пока вы читаете. А в паузах буду им что-нибудь шептать в ответ. Тогда ощущение полной изолированности у них исчезнет, а с ним и потребность поносить вас. Я послужу громоотводом и постараюсь внушить им симпатию к «Рокет-Хаусу».

— Чудесно! — воскликнул Флаксмен.

Каллингем молча кивнул.

Гаспар подошел к столу, чтобы взять шурупы.

— Простите, мистер Флаксмен, — вполголоса спросил он, — но где вы откопали эту жвачку, которую читает мистер Каллингем?

— В редакционном мусоросборнике, — не моргнув глазом, признался Флаксмен. — Не верится, правда? Вот уже сто лет, как существует только словомольная литература, вот уже сто лет, как всякая иная продукция отвергается сразу же, и все эти сто лет графоманы продолжают слать свои опусы!

Гаспар кивнул:

— Сейчас над зданием кружит какая-то «Пишущая Братия».

— Наверно, хотят обрушить на нас чемоданы старых рукописей, — предположил Флаксмен.

Каллингем вдохновенно декламировал:

— В последней крепости, на последней планете, еще оставшейся в руках землян, Грант Айронстоун улыбнулся своему испуганному секретарю Дрожливеллу. «Каждая новая победа Великого хана, — задумчиво сказал Грант Айронстоун, — приближает оранжевых осьминогов к поражению. Я открою вам, почему это так. Дрожливелл, знаете ли вы, кто самый страшный, самый хитрый, самый опасный, самый свирепый хищник во Вселенной, если его раздразнить?» — «Взбесившийся осьминог?» — дрожащим голосом ответил Дрожливелл. Грант Айронстоун улыбнулся. «Нет, Дрожливелл, — произнес он, ткнув пальцем в узкую грудь дрожащего секретаря. — Вы. Да, Дрожливелл, вы. Человек — вот ответ на мой вопрос!»

Кудрявая голова няни Бишоп наклонялась над шептателями, включенными в нижние розетки яйцеглавов. Время от времени девушка сочувственно произносила что-то вроде: ай-ай-ай! Гаспар работал дрелью и отверткой. Флаксмен посасывал сигару, и только бисеринки пота, порой проступавшие на его лбу, показывали, что такое самообладание в подобной близости от яйцеглавов дается ему нелегко. Вторая глава «Бичей космоса» беспощадно близилась к кульминации.

Когда Гаспар завинтил последний шуруп и с гордостью оглядел дело своих рук, в дверь тихонько постучали. Он открыл дверь и увидел Зейна Горта. Робот вошел и стал у стены.

Каллингем заметно охрип:

— Дрожливелл, скрючив пальцы, бросился на канареечно-желтый мозговой мешок бешеного осьминога. «Среди нас шпион!» — громовым голосом воскликнул Грант Айронстоун. И, схватив рукою тонкую ткань, прикрывавшую грудь Зилы, королевы Ледяных Звезд, он с треском разорвал ее. «Смотрите! — сказал он. — Вот они, две чаши радарного передатчика!» Космические шерифы остолбенели. Глава третья. Свет ближайшего спутника заливал лишенную солнца планету Кабар. Четыре гениальных преступника напряженно и подозрительно вглядывались друг в друга…

— Удивительно, — шепнул Гаспару Зейн Горт, — как это люди вечно ухитряются ставить точку именно там, где начинается самое интересное. Красавица оказалась переодетым роботом — и все. И ни слова о том, какой у нее корпус, какого цвета отделка, какая конфигурация клешней! Но сказано даже — подумать только! — робот это или роботесса.

И он неодобрительно покачал металлической головой.

— Конечно, я вполне беспристрастен, но посуди сам, Гаспар: тебе сообщают, что очаровательная роботесса на самом деле оказалась женщиной, и бац — конец главы, и ни слова, ни намека на сложение, цвет волос, размер бюста, и ты даже не знаешь, кто она — красавица или старая карга!

Тут он подмигнул Гаспару налобным прожектором.

— По правде говоря, я однажды тоже оборвал главу в «Докторе Вольфраме» именно так: «Платиновая Паула оказалась пустой металлической оболочкой, в которой пряталась человеческая кинозвезда». Я знал, что мои читатели будут разочарованы, и следующую главу начал с того, как Серебристая Вилия умащает себя смазочным маслом. Это всегда подогревает их интерес.