"Химера" - читать интересную книгу автора (Розов Александр Александрович)

25

… Ууса Расмун-Кооркуп оказался практически чистокровным эскимосом, крепким мужчиной лет 60, с жестким, как дубовая кора, лицом и пронзительно-яркими светло-серыми глазами. По сравнению с почти 90-летней Илули, он и впрямь был адекватен, но говорил только на эскимосском, датским не владел, а о существовании английского и французского знал лишь понаслышке. Кроме того, Ууса пользовался преимущественно эскимосским летоисчислением. Объясняться с ним, используя Олава, как переводчика-любителя, было отнюдь не легко.

— Он говорит: Седна давным-давно живет далеко отсюда, здесь бывает редко, — переводил Олав, — он говорит, его дед видел Седну только один раз, в тот год, когда была теплая зима после сезона темного солнца, когда не севере еще не было американцев.

Норман задумчиво покрутил в руках чашку с местным травяным чаем.

— Что-то я не понял. Седне Расмун не больше 30 лет, а американская база в Туле построена в начале второй мировой войны, я не путаю?

— В 1941, - уточнил Олав, — может, Ууса имеет в виду других американцев?

Снова обмен репликами на эскимосском. Ууса многозначительно кивает.

— Он говорит: да, это было до большой войны, до того, как народ иннуитов начали выселять с севера. Он говорит: в тот год было много промыслового зверя, и дед видел Седну, когда ходил далеко в море. А какой это год по новому календарю, он не знает.

— Ни черта не понимаю, — констатировала Элис.

Сын Уусы, Ааген, увы, отсутствовал. Он, как выяснилось, отдыхал с семьей где-то во Флориде. Дочь, Тейра, должна была вскоре появиться, а ее полуторагодовалый сын — то есть, внук Уусы, помогал лишь тем, что отвлекал старую Илули. Впрочем, она все равно умудрялась то и дело вставлять несколько слов.

— Она говорит: Седна — хорошая, добрая девушка, — перевел Олав, — когда она появляется, то в море очень много рыбы, и все сыты, и звери, и люди. Она говорит: в тот год многие видели Седну. Сейчас попробую выяснить, который год она имеет в виду.

Он начал длинные переговоры с Илули, и, наконец, разведя руками, сообщил:

— Было очень давно, еще до того, как она родила первого ребенка. Она не помнит.

— Ты уверен, что правильно переводишь? — поинтересовался Норман.

— Ну, не знаю. Базовый экзамен по эскимосскому я в свое время сдал неплохо.

— Понятно… А что если спросить про родословную? Я имею в виду, что Седна приходится этой пожилой даме троюродной племянницей, если верить данным местной полиции.

— Сейчас попробую.

Олав положил на стол распечатку генеалогического дерева и, тыкая в него пальцем, стал что-то говорить на эскимосском. Илули и Ууса кивали и вроде бы соглашались.

После 10 минут разговора, Олав развел руками и сконфуженно сообщил:

— Я ни хрена не понял.

Норман сочувственно похлопал его по плечу:

— Что делать, капитан. С лингвистикой у нас не вышло. Попробуем образы.

Он положил на столе фотографию Седны.

Ууса посмотрел на снимок без особого интереса, а Илули даже и смотреть не стала. Олав обменялся с ними несколькими короткими репликами и снова развел руками.

— Они говорят, красивая женщина. Может, родственница.

— И все? — спросила Элис.

— Еще говорят: вот, едет Тейра, спросите лучше у нее.

— А откуда они знают, что она едет?

— Хороший слух, — ответил Олав.

Шум подъезжающей машины стал слышен (для нетренированного европейского уха) минут через 5. Еще через пару минут рядом с «хаммером» Олава остановилось не менее мощное четырехколесное чудище, по какой-то странной прихоти разукрашенное рисунками ежиков, лягушек и зайчиков. Открылась дверь и на грунт спрыгнула девушка, одетая в линялые синие джинсы и ярко-салатную майку с изображением улыбающейся рожицы и надписью «All you need is love».

Она влетела в дом, как небольшой реактивный снаряд, водрузила на табурет объемный пластиковый мешок с эмблемой супермаркета, и произнесла на чистом французском:

— Привет! Вы — те самые агенты из Парижа?

— В общем, да, — ответила Элис.

— Ну, дела! — сказала Тейра, между делом, забрала у Илули ребенка, и пару раз звучно поцеловала в нос, чем вызывала у него бурю восторга.

Только после этого она уселась за стол — и тут же увидела фотографию.

— Опа! Это же наша Джерри!

— Вы ее хорошо знаете?

— Еще бы!

— Как вы сказали, ее имя?

— Полное? Седна Джермина Расмун-Кооркуп. А теперь выкладывайте, с чем явились. Что, Интерпол опять решил на нас наехать?

— На вас — это на кого? — спросил Норман.

— На «зеленых», ясное дело.

— Почему вы так решили?

— А с чего бы вам переться сюда с фоткой Джерри аж из Франции?

— Седна имеет отношение к зеленым?

— Заходы у вас, офицер, как-вас-по-имени. Типа, вопросы здесь задаю я, так что ли?

— Меня зовут Норман Олле и, честное слово, я сам голосую за «зеленых», когда мне не лень идти на выборы. Я из отдела по борьбе с терроризмом, со мной — Элис Сюркуф из криминальной полиции и Олав Бьерн из службы разведки ВВС альянса. У Седны произошел конфликт с арабскими ультра. Плохие парни. Мы арестовали нескольких, и нам нужны ее показания для суда, и для поиска остальных террористов.

— А, ну тогда другое дело. Ненавижу террористов. Пива хотите?

Не дожидаясь ответа, Тейра выгрузила на стол две полдюжины жестянок портера.

— Наша Джерри ничего не боится, — сообщила она, после традиционного «skool», сопровождающего первые глотки пива в любой скандинавской стране.

— Я тоже это заметила, — согласилась Элис.

— А с ними-то она из-за чего сцепилась? — удивилась Тейра.

— Они пытались помешать одной выставке, — ответил Норман.

— Экологической?

— Нет, художественной.

— Наверное, карикатуры на какого-нибудь пророка Мухаммеда?

— Нет, ничего такого.

Девушка задумчиво повертела в руках жестянку.

— Странно как-то… И вы думаете отыскать здесь какие то концы?

— Надеемся.

— Сомнительно, — сказала она, — Джерри здесь почти не бывает. Я сама ее знаю только по интернету.

— А физически вы с ней когда-нибудь встречались? — спросила Элис.

— В детстве. Последний раз когда мне было лет 6, а ей — лет 15. Она приезжала оформить какие-то документы, паспорт, наверное. Она из Расмун-Кооркупов с восточной стороны залива. Может, они и сейчас там живут… — Тейра обменялась с Уусой несколькими фразами, — … да, отец говорит, 4 года назад кто-то оттуда приплывал. Но на той стороне нет полицейского офиса, поэтому считается, что все Расмун-Кооркупы живут здесь.

— Странно, что Ууса про нее ничего не знает, — вмешался Олав.

— Да бросьте вы!

Девушка, схватила со стола фотографию, повернулась к Уусе, и быстро что-то спросила.

Он внимательно посмотрел на фото, улыбнувшись, заявил: «Ткери!» и разразился длинной тирадой.

— «Ткери» — это он так «Джерри» произносит, — пояснила Тейра, — он говорит, она выросла такая большая и стала такая красивая, что сразу не узнать.

— Ясно, — сказал Норман, — а кто ее родители? Я имею в виду, в полицейской базе в графе «мать» написано «Аммасут Расмун-Кооркуп», и дальше две пометки: «приемная» и «пропала без вести». А в графе «отец» — вообще прочерк. При этом Седна-Джермина не очень похожа на эскимоску.

Девушка пожала плечами.

— Кто его знает. У нас это запросто.

— Вот, значит, как… а чем она вообще занимается?

— Много чем. Она — историк, эколог, этнограф. Ездит по миру, занимается наукой, пишет статьи. А еще она добывает деньги из разных фондов для нашего движения. У нее очень хорошие связи в Европе, в Канаде, в Штатах… по-моему, даже в Австралии. Она мне присылала по мейлу фотки из Сиднея.

Тут вмешалась Илули. Подняв палец к потолку, она произнесла какую-то фразу, видимо, многозначительную. Тейра, похоже, резко возразила. Ууса что-то ей ответил. Некоторое время шла бурная перепалка на эскимосском. Потом девушка выразительно махнула рукой — мол, лень спорить, — и, повернувшись к гостям, объяснила:

— Бабушка говорит, что вам имеет смысл съездить к Соакюку, поговорить с ним про Джерри. Она уверена, что он виделся с Джерри, но по-моему, он виделся с другой Седной и со всеми духами сразу, а это разные вещи, верно?

— В смысле? — переспросила Элис.

— В том смысле, что если съесть столько мухоморов, то можно увидеть хоть призрак Лейва Эриксона, который открыл Америку в X веке, если вы понимаете, о чем я.

— Погодите, Тейра, так этот Соакюк, он…

— Шаман, — договорила девушка, — он отличный дядька, но все-таки Седна и Джерри — это не совсем одно и то же.

— Не совсем? — переспросил Норман.

— Ну, как вам объяснить?… А, действительно, почему бы вам не повидаться с Соакюком? Я сама его с удовольствием навещу, так что могу вас отвезти. Завтра днем, например. Это на северной оконечности озера. Я слышала, вы с детьми приехали.

— Да, а что? — спросила Элис.

— Места там очень красивые, — пояснила Тейра, — они такого больше нигде не увидят.

Элис повернулась к Норману.

— А Соакюка не смутит, если мы приедем такой толпой? — поинтересовался он.

— Да что вы, — девушка махнула рукой, — я же говорю, он отличный дядька. Я когда была маленькая, часто у него болталась. У него есть ручной арктический волк. Представляете?

— Может, лайка волчьих кровей? — спросил Норман.

— Это, может, у вас во Франции могут перепутать лайку с волком, — возмущенно возразила она, — но не здесь. Так что, едем?