"Никогда не поздно" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)

Глава 6

— Гидеон, ради всего святого, что случилось? — спросила Серена.

С тех пор, как они приземлились на небольшой прогалине посередине густого тропического леса, Гидеон постоянно находился в напряжении, и это чувствовалось даже на расстоянии. Поначалу она не обратила на это внимания. Серена и сама испытывала нервную дрожь, которая от непроглядной ночной темноты только усиливалась. Но эмоции, которые обуревали Гидеона, были… какими-то иными и, похоже, усиливались с каждой секундой по мере того, как они пробирались следом за Хулио сквозь густые зеленые дебри.

— Да так, ничего, — ответил Гидеон каким-то сдавленным хриплым голосом. — Просто эти джунгли… Они напоминают о Нам-Пене. — Он сделал глубокий судорожный вздох. — Мне не хватает воздуха. Куда, черт его побери, направляется Хулио?!

Воздух действительно был влажным и плотным, но у Серены не возникало никаких проблем с дыханием. Желая хоть как-то поддержать Гидеона, она взяла его за руку.

— Кто знает! Но после того, как он посадил самолет, я готова следовать за ним куда угодно. Я почти не сомневалась в том, что мы разобьемся. Ведь прогалина, на которой мы сели, казалась сверху не больше почтовой марки.

— Что верно, то верно, — кивнул Гидеон, — пилот он первоклассный. Будем надеяться, что он окажется таким же опытным проводником. У нас и без того времени в обрез, не хватает еще заблудиться в этом чертовом лесу.

— Ты меня недооцениваешь, — раздался совсем рядом голос Хулио.

Оказывается, он уже некоторое время назад остановился и теперь поджидал их, прислонясь спиной к стволу огромного дерева, что возвышалось в нескольких метрах впереди них. Хулио направил на лица своих спутников луч фонарика.

— Тебе, Гидеон, уже давно следовало бы понять, что я проявляю выдающиеся способности во всем, за что берусь. Я совершенно точно знаю, где мы находимся.

— Чудесно, в таком случае ты сможешь мне сказать, когда наконец мы выберемся из этого треклятого тропического леса, — ничуть не смутившись, парировал Гидеон.

Хулио, который до этого улыбался, сразу же посерьезнел.

— Извини, Гидеон, я совсем забыл про Нам-Пень. Однако лес станет для вас самым надежным укрытием, пока я выйду наружу и свяжусь с Россом. Или ты хочешь, чтобы мы все вместе отправились в рыбачью деревню?

— Нет! — Гидеон непроизвольно перевел взгляд на Серену. — Я не такой эгоист. Мы остаемся, но ты все же постарайся вытащить нас отсюда как можно скорее.

— Непременно. А вы ждите меня здесь.

Сказав это, Хулио исчез в густой растительности, но тут же снова появился перед ними, держа в руках лестницу. Прислонив ее к стволу дерева, возле которого стоял, он повернулся к Гидеону и Серене.

— Полезайте наверх и устраивайтесь поудобнее, а я пойду в деревню, чтобы встретиться с Россом. Вернусь через несколько часов.

— Вы предлагаете нам «поудобнее устроиться»… на дереве? — изумленно осведомилась Серена.

Хулио кивнул.

— Я совсем забыл сказать вам, что наверху, в ветвях, построен очень удобный шалаш. Мы с Кейт соорудили его, когда только приехали на Кастельяно. Уверяю вас, он вполне приспособлен для обитания. Кейт даже жила здесь некоторое время.

Хулио повернулся и двинулся вперед. На ходу он, не оборачиваясь, давал последние наставления:

— Прежде чем зажечь лампу, не забудьте как можно плотнее закрыть ставни. Листва здесь густая, но береженого бог бережет.

Его последние слова прозвучали чуть слышно, так как их поглотила плотная стена кустарника, за которой скрылся Родригес. Одетый в черные джинсы и темную летнюю куртку, он сразу же слился с джунглями и пропал из вида. Серене с трудом верилось, что жизнерадостный, разодетый как попугай Хулио Родригес, с которым она общалась в ночном клубе, может превратиться в делового, собранного пилота-аса, что встретил их в аэропорту Санта-Изабеллы часом позже. Этот человек поистине являлся загадкой.

Она повернулась и окинула взглядом лестницу, прислоненную к стволу.

— Что ж, я всегда мечтала иметь домик на дереве. Давай посмотрим, соответствует ли он моим детским фантазиям.

Гидеон не ответил. Напряжение, охватившее его после посадки, усилилось еще больше. Он ничего не ответил, вытер о джинсы холодные и влажные ладони и остался стоять на месте. Серена решила подать пример и, выпустив его руку, стала первой взбираться вверх по деревянным перекладинам.

Лестница привела ее к деревянному настилу, сделав по которому три шага, она оказалась у входа в домик. Дверные петли были предусмотрительно смазаны, поэтому дверь отворилась без малейшего скрипа, и женщина заглянула внутрь.

Открывшаяся ее взгляду комнатка была небольшой, но с достаточно высоким потолком для того, чтобы в ней можно было стоять, выпрямившись в полный рост. Обстановка была спартанской: два матраца, сундук из пальмовых досок, на нем — фонарь «молния» и тумбочка в углу. Было заметно, что кто-то с трогательной заботой пытался хоть как-то украсить этот убогий интерьер. На тумбочке стояла высокая черная блестящая ваза, вторая такая же возвышалась в углу. К тростниковым стенам было приделано несколько тонких цилиндров, предназначенных для того, чтобы ставить в них цветы. Темно-синие покрывала на матрацах были словно только что из прачечной, и во всей крошечной комнатке витал дух почти домашнего уюта. Странно: учитывая скудную обстановку, она должна была выглядеть убого, но такое чувство почему-то не возникало. Это примитивное убежище вдруг показалось Серене маленьким кусочком рая. Здесь витал какой-то удивительный дух, полный любви и тепла.

— Мне здесь нравится. — Луч света от фонарика упал на плетеные веревочные занавески, закрывавшие окно рядом со входом. — Пусть занавески остаются задернутыми, а мы зажжем лампу.

— Нет! — почти выкрикнул Гидеон. — Лампа нам не нужна. Здесь и так дышать нечем.

Он вошел в домик и нараспашку открыл ставни.

— Выключи фонарь. Сквозь листву пробивается достаточно лунного света, чтобы мы могли здесь ориентироваться.

Гидеон задержался у окна и сделал несколько глубоких вдохов, словно страдал от кислородного голодания, а затем уселся на матрац, лежавший у окна, подтянул колени к подбородку и обхватил их руками.

— Иди сюда и сядь рядом со мной.

Гидеон был прав. Луна светила так ярко, что можно было различить все вокруг вплоть до деталей. Кожа на скулах Гидеона туго натянулась, губы были сжаты в узкую полоску.

— Хочешь, я оставлю дверь открытой? — мягко спросила Серена.

Гидеон помолчал, словно внутри его шла борьба, а затем выдавил:

— Да, если не возражаешь. — После этого он горько усмехнулся. — Черт! Извини меня. Я знаю, что выгляжу глупо.

— Ничего подобного.

Серена преодолела разделявшее их расстояние и опустилась на матрац рядом с ним. Он тут же обнял ее рукой за плечо, и она поудобнее устроилась возле него.

— Вот так гораздо лучше, правда?

— Да. — Его грудь бурно вздымалась и опускалась в такт дыханию.

— Может, тебе станет легче, если мы поговорим об этом? — осторожно спросила она. — Я имею в виду Нам-Пень.

— Может, и станет. Не знаю. — Гидеон с трудом выговаривал слова, будто язык плохо повиновался ему. — Когда-нибудь я расскажу тебе об этом во всех подробностях. Это часть меня, и было бы нечестно утаивать ее от тебя.

— Если тебе это причиняет боль, то лучше не надо.

— Причиняет, не причиняет — это не имеет значения. Ты имеешь право знать. — Гидеон закрыл глаза, дыхание с усилием вырывалось из его груди. — Нам-Пень… Это был концлагерь. Я попал в плен, и вьетконговцы держали меня там в течение пяти месяцев. Это был сущий ад. Причем там мучили не только нас, военнопленных, но и простых вьетнамцев. Там была женщина вьетнамка… Совсем юная, лет четырнадцати, не больше. Уж не знаю, что такого она могла натворить, но всех нас вывели на середину лагеря и заставили наблюдать, как ее наказывают. Несмотря на юный возраст, у нее уже был ребенок — еще совсем младенец. Сначала они убили у нее на глазах ее сына, а затем стали насиловать несчастную. — Голос Гидеона был едва слышен. — На следующий день она умерла.

— Бог мой! — прошептала Серена, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Она обвила Гидеона руками за талию и крепко прижалась к нему.

— Через месяц мне удалось бежать, но еще целых три недели я блуждал по джунглям, пробираясь к своим. — Он попытался улыбнуться. — Теперь ты понимаешь, почему я не люблю тропический лес.

«И при всем этом он отказался от предложения Хулио пойти всем вместе, — подумала Серена. — А почему? Неужели только из-за меня?»

— Гидеон, — начала она дрогнувшим голосом, — почему в таком случае мы не пошли вместе с Хулио?

— За меня не волнуйся, все будет в порядке. Помнишь, я говорил тебе о тех, кто подстерегает нас, затаившись в засаде? Мы должны бороться с ними. Если мы позволим им одержать над нами верх, то уже никогда не будем чувствовать себя в безопасности. — Гидеон открыл глаза. Серена увидела, что его лоб покрыт бисеринками пота. — Только обнимай меня покрепче.

— Конечно. — На сердце у Серены скребли кошки, оно разрывалось от жалости к этому сильному человеку, который сейчас напоминал испуганного ребенка. «Да возвращайся же ты поскорее, Хулио, черт тебя возьми!» — в молчаливом отчаянии молила она, а вслух успокаивала, баюкала: — Я с тобой, я никуда не денусь.

— Они здесь, они вокруг нас, вот что плохо. Даже с закрытыми глазами я слышу звуки ночи и вижу…

Серене показалось, что они просидели целую вечность, прижавшись друг к другу. Время от времени Гидеон начинал говорить, но единственное, на что он сейчас был способен, это жуткие, душераздирающие картинки из далекого прошлого. Поняв это, он умолк насовсем и лишь цеплялся за Серену, словно за спасательный круг в бушующем море.

И вдруг с земли послышался благословенный, долгожданный голос Хулио:

— Эй, это я!

Серена с облегчением вздохнула. Слава богу, скоро Гидеон будет избавлен от этого ужаса! Его руки ослабли и безвольно упали вдоль тела.

— Прости, — прошептал он, — я не хотел быть тебе обузой.

Она нежно поцеловала его.

— А вот теперь ты и впрямь начинаешь выглядеть глупо.

— Видишь, я постоянно нуждаюсь в том, чтобы меня утешали, — смущенно улыбнулся он. — Хорошо, что я не приучил себя выступать в образе эдакого крутого мачо, иначе сейчас мне грозило бы раздвоение личности.

— Я всегда ненавидела мужиков, которые корчат из себя мачо, — ответила Серена. — Что же касается утешения, то этот процесс должен быть двусторонним и взаимным.

— Мне тоже так кажется. — Его улыбка была печальной. — По-моему, все должно делиться пополам.

Без всякого сомнения, в его словах крылся гораздо более широкий смысл, чем могло показаться с первого взгляда, и, говоря это, Гидеон подразумевал вовсе не одну только теперешнюю ситуацию. Серена озабоченно нахмурилась.

— Гидеон, я знаю, что…

— Эй, чего это вы сидите в темноте? — В дверном проеме вырос Хулио Родригес и направил на них луч своего фонарика. — Пора двигать дальше, Гидеон. Я привел с собой Росса. Он ждет внизу.

Серена порывисто вскочила.

— Пошли!

Хулио кинул быстрый взгляд на Гидеона, но слова его были адресованы Серене:

— Насколько мне известно, в планах Гидеона мы с вами не участвуем.

— Это почему? — Серена также воззрилась на Гидеона.

Гидеон встал и заговорил, не глядя на нее:

— Мы с Россом должны предварительно поторговаться с Мендино по поводу выкупа. Мы же не хотим, чтобы наш добрый полковник расстроился, верно? А когда мы уладим нашу маленькую проблему, Хулио сможет начать свой большой крестовый поход. — Гидеон недобро усмехнулся. — У него на редкость хорошо получаются эффектные сцены.

— Я хочу пойти с вами, — настаивала Серена. Гидеон покачал головой.

— Твое присутствие только осложнит нашу задачу. Мы не задержимся надолго. Если все сложится удачно, мы управимся еще до рассвета. А Хулио пока останется с тобой.

— Ты уверен, что хочешь играть именно по таким правилам? — с мрачной миной спросил Хулио.

— Уверен. — Гидеон повернулся к Серене, ласково поцеловал ее и шутливо напутствовал: — Не позволяй этому бессовестному сатиру соблазнить тебя. Если он находится в одной комнате с женщиной, да еще и матрац под рукой, он за себя не отвечает.

Хулио сверкнул белозубой улыбкой.

— Ты меня обижаешь! И при чем тут матрац? Не волнуйся, Гидеон, я позабочусь о ней.

— Уж в этом-то я не сомневаюсь. — Он повернулся и на прощание еще раз поцеловал Серену. — До скорого свидания, милая.

Она открыла рот, чтобы снова возразить, но Гидеон растворился в темноте. Серена глядела в пустое пространство, мучительно думая о чем-то, что не давало ей покоя. Что-то было не так, что-то в том, как…

— Все будет в порядке, — успокаивающим тоном проговорил Хулио. — Гидеон умеет постоять за себя.

Серена перевела взгляд на лицо Родригеса.

— А при чем тут это? Ведь он сказал, что хочет всего лишь поторговаться!

— Будем соблюдать осторожность. — Хулио уклонился от ответа на ее вопрос и, подойдя к окну, закрыл ставни. — Все будет закончено уже очень скоро. Единственное, что мы должны сделать, это не позволить себе заскучать на протяжении нескольких часов. — Он улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. — Но поскольку Гидеон является моим другом, я лишен возможности развлечься наиболее приятным способом.

Он подошел к пальмовому сундуку, на котором стояла лампа-«молния», зажег ее и протянул Серене.

— Не подержите? В сундуке должна быть колода карт. Мы сыграем несколько партий в покер и узнаем друг друга поближе. Увы, не в том смысле, в каком бы мне этого хотелось. И возможно, — хохотнул он, — я расскажу вам о женщинах, которые жили в этом маленьком домике.

— Сами лезьте на это чертово дерево! А я возвращаюсь в Марибу!

Это, без сомнений, был голос Дэйна! Серена отшвырнула карты и вскочила на ноги.

— Он вытащил его! Вы слышите, Хулио? Это Дэйн! Гидеон все-таки освободил его! Я не могу в это поверить! — Она подскочила к двери и открыла ее нараспашку. — Как здорово!

— Да, здорово, — чуть поколебавшись, произнес Хулио.

Серена топталась на краю деревянного помоста, пристально вглядываясь в простиравшуюся внизу тьму.

— Дэйн, поднимайся сюда! Я хочу посмотреть на тебя!

Внизу наступила тишина, а потом прозвучал раздраженный голос брата:

— Ну ладно, я поднимаюсь.

Серена отступила на несколько шагов, чтобы освободить для него место, и наконец в желтом пятне света, падавшем через открытую дверь лесного домика, показалась темная курчавая голова Дэйна. Слава всевышнему, с ним все в порядке! Вид у него, правда, немного рассерженный, но зато сам он цел и невредим!

Серена бросилась к нему, повисла у него на шее.

— Черт тебя побери, Дэйн! Я едва с ума не сошла! Надеюсь, этот урок хоть чему-нибудь тебя научит, идиот ты эдакий! Пора бы тебе уже повзрослеть и взяться за ум.

— Отстань! — огрызнулся Дэйн. — Все было в порядке, и я, кстати, классно проводил время, пока этот козел Мендино не стал корчить из себя мелкотравчатого Гитлера. — Он слегка обнял сестру и тут же отстранился. — Но все равно, спасибо за то, что поспешила на помощь. — Он широко зевнул. — А теперь, когда ты убедилась, что со мной все в порядке, я возвращаюсь в Марибу. Я не пошел бы с Россом, если бы с самого начала знал об этой чертовой сделке. Но вернуться я обязан. Я веселился, мне и платить.

— Да что ты такое говоришь? — воскликнула Серена, непонимающе глядя на брата.

— Я возвращаюсь, чтобы отпустили Гидеона Брандта, — прорычал Дэйн. — За кого ты меня принимаешь? За безответственного мальчишку? Я повеселился, а теперь пришла пора расплачиваться.

Серена застыла как вкопанная. Едва шевеля губами, она проговорила:

— Чтобы отпустили Гидеона… Что это означает?

— Гидеон остался в Марибе, — пояснил Росс, преодолев последние ступени и забираясь на деревянный настил. — Он заключил с Мендино сделку. Обещал заплатить дополнительно двести тысяч, если тот отпустит Дэйна и вместо него возьмет в заложники Гидеона.

— Но зачем? — ошеломленно спросила Серена. — Ведь мы же в любом случае собирались освободить Дэйна! Хулио…

— Гидеон хотел полностью исключить риск, — заговорил Росс, тщательно подбирая слова. — Он винил себя в том, что случилось с Дэйном, и не хотел подвергать его ни малейшей опасности. Сегодня вечером он позвонил мне из Санта-Изабел-лы и велел обговорить с Мендино условия новой сделки.

Дэйн негромко выругался. Серена не обратила внимания на брата. Ее внимание было целиком приковано к Россу.

— Что же ему могло угрожать?

— Почем мне знать? — пожал плечами Росс. — Я же говорил тебе, что Мендино непредсказуем.

— Да что все это значит, в конце концов?! — воскликнула Серена.

— Это значит, что Гидеон не знал, чего можно было ожидать от Мендино после того, как мы совершили бы нападение, — раздался позади нее спокойный голос Хулио. — Этот человек жесток и…

— Хулио! — предупреждающим тоном проговорил Росс.

— Не волнуйся, она сильная женщина, — сказал Родригес, выйдя на помост и остановившись между Сереной и Россом. — Не стоит обращаться с ней как с ребенком. Мне кажется, со стороны Гидеона было не очень честно держать свой план втайне от нее. Иногда женщины оказываются во сто крат сильнее любого мужчины. — Он повернулся к Серене и пояснил: — Гидеон опасался, что Мендино может впасть в бешенство и застрелить Дэйна раньше, чем мы сумеем отбить парня.

Серена почувствовала, как кровь отлила от ее лица. На секунду она подумала, что сильнее испугаться уже невозможно, и тут же ощутила удушающий страх.

— Значит, теперь то же самое может случиться с Гидеоном? Отвечайте, Гидеону грозит та же опасность?

Хулио кивнул.

— Возможно, даже более реальная. Мендино поймет, что Гидеон одурачил его.

— В таком случае давайте заплатим выкуп. Я готова отдать им все, что только они захотят.

— Слишком поздно, — сказал Росс. — Хулио говорит, что через несколько часов весь город превратится в огромный сумасшедший дом. Повстанцы начнут штурм штаб-квартиры хунты, и Мендино поймет, что это конец. Нам ни за что не достать такую огромную сумму денег за оставшееся время, так что выбор у нас невелик: либо до начала беспорядков попробовать отбить Гидеона, либо сидеть сложа руки и ждать. Впрочем, я не поставлю и дохлой мухи за то, что, прежде чем пуститься в бега, Мендино отпустит Гидеона.

— И дохлой мухи… — автоматически пробормотала Серена, чувствуя, как к ее горлу медленно подступает бурлящая ярость. Страх, который парализовал ее всего лишь минуту назад, растаял без следа, сменившись злостью и приливом энергии. — Вот что, мы не можем рисковать жизнью Гидеона, не можем также сидеть сложа руки и уж никак не можем позволить какому-то бесноватому полковнику пристрелить его как собаку.

Выговорив слово «пристрелить», Серена поежилась, поскольку в ее мозгу сразу же материализовалась эта страшная картина. Облизнув пересохшие губы, она продолжала:

— Если я правильно поняла, проблема заключается в том, что в тот момент, когда вы ворветесь в гостиничный номер, Гидеон будет находиться там безоружный и беспомощный, верно?

— Именно так, — кивнул Хулио.

— Значит, нужно, чтобы кто-нибудь пронес ему оружие и оказал помощь, верно?

— Верно.

— Я сделаю это, — вступил в разговор Дэйн. — Я уже говорил вам, что на его месте должен находиться я и…

— Нет, — перебила брата Серена и, посмотрев на Хулио, сказала: — Это сделаю я.

— Вот уж черта с два! — грубо рявкнул Росс. — Если я отправлю тебя в Марибу, Гидеон свернет мне шею.

— У тебя нет выбора. Кроме того, меня никто никуда не посылает. Это его голова по вашей милости оказалась под прицелом, и черта с два я позволю ему потерять ее! — Она повернулась к Россу. — Если ты так хорош в заключении всяческих сделок, немедленно отправляйся и договорись, чтобы меня пустили к Гидеону. А вы, — ее палец уперся в грудь Хулио, — вы утверждали, что уже не раз организовывали побеги заключенных. Значит, вы должны знать, каким образом заключенному можно передать оружие. Займитесь этим. Губы Хулио тронула тонкая улыбка.

— Есть, мэм!

— Послушай, — поколебавшись, заговорил Дэйн, — Мендино далеко не котенок. Почему бы тебе не успокоиться, а я тем временем…

— Я тоже не кошечка! — гневно бросила Серена. — Иначе как, по-твоему, мне удавалось бы растить тебя и обеспечивать для нас приличную жизнь?

Глаза Дэйна округлились.

— Ты что, работала боевиком мафии?

— Нет, но я была готова на все, чтобы мы были сыты и независимы от твоего расчудесного папочки. Поэтому хватит болтать о котятах и кошечках! — Она не мигая смотрела в глаза брату. — И ты отчасти прав, Дэйн, вина лежит и на твоих плечах. Так что ты, черт побери, можешь отправиться с Хулио и помочь вытащить Гидеона из этой заварухи. — Она умолкла, чтобы перевести дыхание. — А теперь — все за работу! Через два часа я должна быть в номере отеля «Картахена», где находится Гидеон. Придумайте, каким образом я могу оказаться там, причем — с оружием!

Она шагнула в домик и хлопнула дверью, оставив трех ошеломленных мужчин стоять на деревянном помосте.

«Как неосмотрительно, как глупо со стороны Гидеона подвергать себя такой опасности!» — сердито думала она. Они могли бы что-нибудь придумать и вытащить Дэйна без того, чтобы Гидеон сам в свою очередь оказался заложником. Впрочем, подобный поступок был вполне в духе Гидеона. Человек, подобный Гидеону, который подбирал на улицах искалеченных собак и кошек и самоотверженно выхаживал их, не мог повести себя иначе, осознав, что на его совести лежит вина за то, что юноша оказался в опасности. Конечно, этот благородный защитник слабых и обездоленных тут же ринулся в самое пекло и вот…

Серена прислонилась спиной к двери и глотала слезы, которые текли по ее щекам. Она не должна раскисать. Сейчас ей нужно культивировать в душе гнев, даже ярость — только тогда она сумеет освободить Гидеона и снова быть рядом с ним. Нельзя вспоминать, как он дрожал в ее объятиях в последние часы, перед тем, как, покинув ее, он отправился в Марибу, или как мужественно он сражался с обуревавшими его тяжелыми воспоминаниями. Он давно расплатился по своим векселям. А сейчас, подобно рыцарю, облаченному в доспехи, он кинулся спасать Дэйна. Вот только у Гидеона не было ни доспехов, ни оружия.

Как же она любит его! И даже не позаботилась о том, чтобы сказать ему эти слова перед расставанием. Она была так занята собой, настолько крепко заперта в темнице собственных воспоминаний, что позволила ему лишь постоять под стенами этой крепости, но так и не удосужилась впустить внутрь. Он поделился с ней всем — своей силой, своей слабостью, своей любовью, а она вела себя как бездушный манекен. Она сказала ему, что это — стена, которую не перелезть, река, которую не переплыть, но почему она не упомянула о том, что сама возвела эту стену. Стоит ей спокойно подумать, и она в любую секунду может осушить эту реку. Сейчас гнев и страх разрушили все укрытия, в которых она пряталась от окружающего мира и от самой себя, и осталась одна лишь голая и неприглядная правда.

Серена вытерла глаза тыльной стороной ладони. Глупо стоять здесь и проливать слезы, когда нужно что-то предпринимать, чтобы спасти Гидеона. Сейчас она обязана быть сильной. Когда Гидеон окажется на свободе, у нее еще будет достаточно времени для проявлений женской слабости. Ожесточиться, но не утратить способности любить! Теперь эти слова, когда-то сказанные ей Гидеоном, наполнились для нее новым, вещим смыслом. Что ж, она достаточно сильна, чтобы стать жестокой, когда это нужно, и в то же время, видит бог, она переполнена любовью к Гидеону. Самое главное — успеть сказать ему это раньше, чем…

Серена тряхнула головой. С ним ничего не случится! Затем она выпрямилась и расправила плечи. Время слез прошло. Теперь настала пора рассчитаться с притаившимися в засаде разбойниками.