"Мой любимый «негодяй»" - читать интересную книгу автора (Джануэй Айрис)

10

Шарлиз с трудом заставила себя пойти на ужин, хотя ей была противна даже мысль о Робере и его матери.

Но удача была на ее стороне. Жиль сообщил, что Робер уехал, а Жозефина – вот действительно чудесная новость! – отправляется в Париж. Должно быть, у них состоялось непростое объяснение с Робером, что, впрочем, не принесло Шарлиз никакого утешения. Робер больше не собирался ее защищать.

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно, так как Робер все еще был занят делами в Париже. Шарлиз приходилось одной ходить на приемы и вечеринки и придумывать бесконечные объяснения и извинения за отсутствие ее мужа.

Неожиданно выяснилось, что Дэнни скучает без дяди. Он успел привязаться к Роберу, но Шарлиз даже не представляла, насколько сильно. Мальчик то и дело спрашивал:

– Когда дядя Робер вернется? Он обещал сводить нас с Огюстом на рыбалку.

– Вы можете пойти с отцом Огюста.

– Нет, ему надо работать. И потом, я хочу с дядей Робером! Он мне истории рассказывает, про то, как они с папой были маленькие.

– Я тоже рассказываю тебе истории.

– Твои истории я уже сто раз слышал, а его – нет.

У Шарлиз появилось щемящее чувство, что она потихоньку уходит из жизни Дэнни. Робер мог исполнить любой каприз мальчика. В тот день, когда он догадается о привязанности к нему племянника, Шарлиз станет никому не нужна.

Она убеждала себя, что это просто мнительность. Дэнни все еще нуждается в ней, и очень сильно. Малышу нужна замена и матери, и отца. Как бы то ни было, Шарлиз пора задуматься о собственной жизни. Надо позаботиться о карьере, а она совсем забросила свои эскизы с тех пор, как переехала в деревню. Если ее брак с Робером развалится, а признаки этого налицо, то Шарлиз снова придется работать.

Робер вернулся к концу недели, к неописуемой радости Дэнни. Малыш играл с Шарлиз в «ловись, рыбка» на веранде, когда машина Робера подъехала к дому. Они с Шарлиз сдержанно и вежливо поздоровались, в то время как мальчик в восторге повис у дяди на ноге.

– А что ты мне привез? Мама и папа всегда привозили мне что-нибудь, когда приезжали домой.

– Жиль понес мой багаж в дом. Попроси его дать тебе большую сумку, – Робер ласково взъерошил волосы мальчугана, а тот с веселым криком кинулся в дом.

Шарлиз вознамерилась последовать за ним, потому что не хотела оставаться с Робером наедине.

– Погоди. Для тебя у меня тоже есть подарок.

– Это вовсе необязательно.

– Я не мог не отметить месяц нашей свадьбы.

– Всего месяц?!

– Я полагаю, он показался тебе вечностью. – В его голосе звучала горькая насмешка.

Да, но не в том смысле, который подразумевал Робер. Жизнь разделилась на две половины, до встречи с Робером и после нее, и вторая половина казалась куда более яркой, полной и насыщенной.

– Считай это утешительным призом.

Он достал из нагрудного кармана синюю бархатную коробочку и вручил ей.

Внутри лежала брошь в форме птички. Глаза птички – сапфиры, а крылья – граненые бриллианты, сверкавшие на солнце нестерпимым блеском.

– Она восхитительна, но… ты действительно не должен… Я имею в виду… после того, что случилось.

Ее голос надломился и сел. Губы Робера скривились в мучительной усмешке.

– А что, собственно, случилось? Ты просто напомнила мне, почему мы поженились, вот и все. Химическая реакция между нами, как ты это называешь, оказалась слишком бурной, и я забылся. Даже ты, моя стальная бабочка, позволила себе забыться.

– Прошу тебя, Робер…

Она с трудом смогла произнести это имя. Ей мучительно было вспоминать о навсегда утерянном рае.

– Могу лишь сказать, что наше влечение было обоюдным. Я не мог понять причин такой перемены, но ты мне все объяснила. Ты была предельно честна.

– Ты говоришь со мной так, будто я в чем-то виновата. Ты женился на мне по той же причине, по какой я вышла за тебя замуж!

– Да, но ты оказалась куда более прагматичной, чем я. Ошибкой было смешивать бизнес и человеческие отношения.

– Да, ты прав.

Ее голос звучал безжизненно и устало. Его, впрочем, тоже.

– Что ж, теперь, когда мы все выяснили, можешь больше не волноваться, подобного не повторится. К несчастью, на людях нам придется изображать влюбленную пару, но теперь, когда мы оба знаем, что это, так сказать, необходимое зло, у нас все получится легче.

Шарлиз никогда не чувствовала себя более жалкой и беспомощной. Теперь они больше не друзья. Робер считает ее лишь деловым партнером, от которого избавится в свое время в мгновение ока. Борясь со слезами, она протянула ему синюю коробочку.

– Я не могу это принять.

– Считай это компенсацией за пережитое.

– Я никогда не считала, что будет легко, – холодно ответила она.

– Пусть это будет реквизитом нашей постановки. Наденешь ее на ужин в воскресенье.

– Какой еще ужин?

– Ты просто забыла. – В его голосе звучала издевка. – Лебланы дают обед в честь нашего маленького юбилея. Придется пойти, ведь все из-за нас.

– А твои друзья когда-нибудь перестанут праздновать нашу свадьбу? – безнадежно спросила Шарлиз.

– Нет, до тех пор, пока не женится кто-нибудь другой. Им же нужен повод для бесконечных вечеринок. Я думал, тебе нравится.

Раньше они ей нравились, до ссоры с Робером. Раньше, когда он целовал и обнимал ее на людях, ей было просто приятно, теперь это станет пыткой.

Дэнни вернулся, волоча огромную коробку с ярко раскрашенными, но совершенно непонятными предметами. Малыш сердито хмурился.

– Я пытался сложить это вместе, но у меня ничего не вышло. Глупая штуковина!

– Что ж, давай попробуем вместе.

Робер уселся прямо на пол, скрестив ноги, и с головой погрузился в собирание игрушки.

– А что это такое? – робко поинтересовалась Шарлиз.

– Должно стать пожарной машиной. Интересно, как дети могут додуматься до такого. Тут надо быть настоящим инженером.

– У тебя получится, дядя Робер?

– Спрашиваешь! Как говорите вы, американцы, можешь на меня рассчитывать.

Дэнни принес Шарлиз коробку, на которой было нарисовано то, что должно было получиться в итоге.

– Дядя Робер очень умный. Он все может сделать!

Робер поднял голову и посмотрел на Шарлиз, а затем пробурчал:

– Ну, скажем, почти все.

Когда игрушка была собрана, он показал Дэнни, как включать сирену и двигать лестницы. Мальчик был в восторге.

– Я пойду покажу это Огюсту. Пойдешь со мной, прямо сейчас?

У Шарлиз в горле встал ком, когда она увидела эту картину: высокий мужчина и маленький мальчик уходят, взявшись за руки. Боль можно пережить. В конце концов, сын ее сестры куда важнее боли.

На вечер Шарлиз выбрала себе тонкие белые брючки и бледно-голубой кашемировый жакет, удачно сочетающийся с подарком Робера. Она приколола брошь на грудь. Это проще, чем спорить и препираться. Да и какая разница? Этот подарок ничего не значит, ровным счетом ничего.

Робер сразу же заметил брошь, но ничего не сказал. В отличие от шумных дам на вечеринке.

– Какая прелесть! Потрясающая брошь, – воскликнула Моник, хозяйка дома.

– Благодарю. Это подарок Робера на наш юбилей.

Шарлиз даже смогла выдавить улыбку.

– Боже, как романтично! Должно быть, ты счастлива с таким мужем, как Робер.

– Не беспокойся, Шарлиз вполне счастлива, – с этими словами Робер обнял жену.

В глазах Робера промелькнуло удовольствие, когда он ощутил возбужденное напряжение ее стройного тела.

– Знаешь ли, мой друг, бриллианты любую женщину заставят быть счастливой, – заметил кто-то из мужчин.

– Только не Шарлиз. Ее симпатии и реакции непредсказуемы.

– Должно быть, в этом и есть секрет счастливого брака. Надо оставаться загадкой друг для друга.

– Ну, Робер-то прекрасно знает, какие чувства я к нему испытываю.

Она прямо взглянула ему в глаза. Играть так играть! Он ответил тем, что теснее прижал ее к себе и поцеловал в уголок губ.

– Немногие браки похожи на наш! Приехала Беатрис, как всегда, внося сумятицу и бурный восторг одним своим появлением. Казалось, она каждый раз устраивает нечто вроде дефиле для демонстрации самой себя.

Робер немедленно направился к ней. Конец их идиллическому браку, с иронией подумала Шарлиз. Робер и Беатрис успели о чем-то переговорить наедине, затем к ним присоединились другие гости.

Чуть позже Шарлиз столкнулась с Беатрис в одной из беседок сада. Обед Клермоны решили устроить на свежем воздухе.

– Ты выглядишь потрясающе! – воскликнула Беатрис.

– Ты тоже, как всегда. Это что, Диор?

– А ты разбираешься в нарядах от кутюр.

– Это же моя работа. Я узнаю работу известных кутюрье, даже когда не могу согласиться с их ценами, – усмехнулась Шарлиз.

– Ну, теперь-то можешь.

– Ты права, но я так долго экономила на всем, что это вошло в привычку. А где Себастьен, его нет с тобой? Что-то я его не вижу.

– И не увидишь. Он стал историей.

– Ужасно жаль. Он был симпатичный.

– С меня хватит. Себастьен довел меня до предела. Надеюсь, Робер отдаст меня кому-нибудь получше.

Шарлиз потеряла дар речи. Впервые Беатрис говорила об их с Робером отношениях так откровенно и не скрываясь. Беатрис продолжала:

– Ты даже не представляешь, насколько ты счастлива.

– Что ж, мне только об этом все и твердят. – Шарлиз старалась, чтобы ее голос звучал легкомысленно, но это получалось все хуже и хуже.

Робер подкрался незаметно. Он обнял Шарлиз сзади и быстро поцеловал ее в шею.

– О чем болтают две самые прелестные женщины в мире?

– Не подслушивай! Я как раз говорю Шарлиз, что мне надо срочно подыскать мужчину вроде тебя.

– Она согласна поделиться?

– Ну, было бы слишком смело надеяться на это.

Они продолжали перешучиваться, когда к ним подошел Анри в сопровождении официанта, который нес поднос с шампанским.

– Вот и хорошо, что все здесь. Позвольте поднять бокалы за самую прекрасную пару на этом чудесном празднике!

Гости собрались вокруг, зазвенели бокалы, посыпались тосты. Наконец Анри потребовал тишины.

– Что ж, думаю, надо дать возможность чете Овернуа ответить нам.

Робер заглянул Шарлиз в глаза и медленно произнес:

– Я хочу поблагодарить мою жену за то, что она помогла мне понять, как много я потерял за прожитые без нее годы. Я всегда буду безмерно благодарен ей за тот свет, который она принесла в мою жизнь.

Кто-то услужливо принял бокал из его рук, и Робер обнял Шарлиз. Она не сопротивлялась, она вообще ничего не чувствовала. Когда его губы коснулись ее губ, мир вокруг просто перестал существовать. Она была сейчас в другом, волшебном мире, там, где Робер любил ее, только ее, и они жили долго и счастливо…

Он глухо застонал от удовольствия, а затем прошептал, скользя губами по ее шее:

– Ты так естественна! Моя сладкая маленькая жена, мне стыдно, что ты играешь талантливее меня.

После тоста Робера были аплодисменты, шутливые комментарии, ничуть, впрочем, их не смущавшие. Робер не расставался с женой ни на минуту.

Пока он шутил и смеялся, разговаривал со всеми и обнимал ее, Шарлиз непрестанно думала о его последних словах. Что он имел в виду, говоря, что ему стыдно? Стыдно так беззастенчиво обнимать ее на глазах у всех? Или за отношения с Беатрис?

Она задумчиво посмотрела на него, а он поцеловал ее в кончик носа и шутливо заметил:

– Моя жена слишком вежлива, а вот я тебе честно скажу, Анри, мы страшно голодны. Моник немедленно всплеснула руками. – О, боги! Я просто не хотела прерывать тосты, но на самом деле у шеф-повара сейчас случится обморок. Суфле вот-вот перестоит!

Все расселись за круглыми столами на лужайке, Каждый стол был покрыт скатертью из оранжевой органзы, а в центре стояла ваза с чайными розами. Кроме того, на каждом столе стояли хрустальные вазы, полные земляники, малины и ломтиков манго, что делало сервировку еще более изысканной.

Это не по-настоящему в нашу честь, одернула себя Шарлиз. Впрочем, все было «не по-настоящему» с тех пор, как Робер женился на ней. Официанты разливали шампанское и разносили закуски.

Все веселились, шумели, и никто, кроме Робера, не заметил, что Шарлиз непривычно тиха.

– Прости за это испытание, – шепнул он, улучив минутку. – Мы уедем при первой же возможности.

– Это вовсе не испытание.

– Не нужно притворяться. Я уже достаточно тебя изучил.

– Интересно, а мужчина и женщина вообще могут узнать друг друга достаточно хорошо?

Она отчаянно вздохнула, вспомнив их взаимное недоверие. Его подозрения не оправдывались, а ее? Робер тихо ответил:

– Люди могут лучше узнать друг друга, если будут беседовать, а не ссориться. Я говорю сейчас о себе.

– Мой характер не лучше.

– Вот видишь. У нас немало общего. – Он слабо улыбнулся. – Я много думал о нас, пока был в Париже. Мы оба…

Он не договорил, заметив отчаянные знаки, которые подавала им Беатрис. Робер шепнул:

– Закончим позже, хорошо?

После ужина гости разбрелись по парку. Уехать раньше, чем все закончится, не получилось, потому что Моник предупредила их особо:

– Представление скоро начнется. Вы должны посмотреть на этого иллюзиониста, он просто великолепен!

– Черт, могут хотя бы двое из этой кучи гостей улизнуть с представления! – прошипел ей вслед Робер.

– Моник старалась ради нас. Мы должны быть вежливы. Нельзя уезжать сейчас.

– Думаю, ты права. – Робер взял Шарлиз за руку и увел на аллею подальше от остальных гостей. – Я хочу поскорее разобраться с тем, что случилось между нами в тот вечер. Я уже говорил тебе, что много думал об этом. Мне очень жаль, что так произошло. Я наговорил много лишнего и не совсем того, что думал.

– В ярости люди, как правило, более откровенны и говорят правду, – заметила Шарлиз.

– Вся правда заключается в том, что я разозлился, когда узнал, что ты по-прежнему считаешь меня врагом. Это несправедливо. Ты должна знать: я никогда не позволю себе разлучить вас с Дэниэлом, независимо от наших личных отношений. – Он легко коснулся ее волос. – Пусть мы не любовники, но мы ведь можем быть друзьями?

Шарлиз хотелось бы верить этим словам, но мутный осадок обиды все еще лежал на дне души.

– Друзья не используют секс, чтобы добиться преимущества. Ты же сам признался, что рассчитывал именно на это.

– Еще одна из тех глупостей, что я наговорил тебе в тот вечер. – Робер остановился и развернул ее к себе. – Шарлиз, ты же знаешь, как сильно я хочу тебя. Когда я тебя целую, когда прикасаюсь к твоей шелковой коже, неужели ты думаешь, я могу думать еще о чем-то, кроме тебя самой?

Сердце Шарлиз забилось сильнее, когда она вспомнила эти сильные руки, так нежно ласкавшие ее горящее от страсти тело.

– Мы совершили массу ошибок, но ни одной непоправимой, – продолжал Робер. – Мы должны сделать все, что можем, чтобы исправить их. Я хочу, чтобы ты была счастлива, так счастлива, как счастлив я сам с тех пор, как ты вошла в мою жизнь.

Она смотрела на него, боясь поверить услышанному, боясь обжечься еще раз и еще больнее.

– Каждый раз нам что-то мешало, Робер…

– Сначала так происходит почти у всех, милая. Это естественно, если два независимых прежде человека решают соединить свои судьбы. Но мы должны постараться и сделать наш брак настоящим. Мы растим мальчика, которого оба любим.

Шарлиз больше не могла не верить ему. Счастье медленно расцветало у нее в душе, раскрывалось, как огромный и прекрасный цветок. Она с трудом пробормотала:

– Думаю, нам нужна еще одна попытка.

– Моя любимая!

Робер заключил ее в объятия, скорее нежные, чем страстные. Шарлиз отдыхала от пережитого в его уверенных сильных руках, жадно вдыхая его чистый мужской запах, когда издали донесся голос Моник:

– Представление начнется через десять минут!

Они опомнились и повернули назад. В самом начале аллеи стояла Беатрис и внимательно смотрела на них. Было в этом взгляде нечто, заставившее Шарлиз поежиться. Она хотела сказать об этом Роберу, но кто-то из гостей увел его ненадолго.

Свежий вечерний ветерок растрепал волосы Шарлиз. Она подняла руку, чтобы поправить прическу, и обнаружила, что потеряла одну сережку. Должно быть, та выпала, когда Робер взял лицо Шарлиз в свои ладони… Она улыбнулась воспоминаниям, извинилась перед хозяйкой и отправилась обратно в темную аллею.

Сережка не была особенно ценной, но это подарок старых друзей. Шарлиз было бы жаль потерять ее. Внимательно осмотрев дорожку, девушка шагнула чуть в сторону и наклонилась, исследуя опавшую листву. Вдруг до нее донеслись голоса. Она узнала Беатрис. И Робера.

Шарлиз не собиралась подслушивать, однако первые же слова заставили ее замереть на месте.

– Это не может подождать? – нетерпеливо спросил он.

– Как ты можешь быть таким бесчувственным?! Неужели ты не заметил, как я была несчастна весь вечер?

– Прости. Я знаю, что тебе пришлось пережить, но теперь все наладится.

– Ты все время это говоришь, но ничего не меняется. Когда я увидела, как ты смотришь на Шарлиз, мне захотелось зарыдать в голос.

– Твое время еще придет.

– Когда?! Я не желаю провести остаток жизни в одиночестве.

– Ты никогда не будешь одна, дорогая. Я всегда буду с тобой.

Вот это удар! Шарлиз была в шоке. Всего несколько минут назад на этом самом месте он говорил с ней тем же нежным голосом, произнося почти те же слова, его жесты были такими же мягкими, и все это было… представлением.

И она купилась! Она поверила, когда он обещал, что сделает ее счастливой. Что ж, он бы выполнил обещание. Она была бы счастлива, жила бы в его доме… и не мешала растить Дэнни истинным Овернуа.

На самом деле все это время он заботился только о Беатрис. А Шарлиз ему надо было убедить в фальшивой любви только из-за племянника. Что ж, для Робера это было не слишком большой проблемой. У него в запасе масса способов обольщения женщин.

Только к ней это больше не относится, Он обманул ее в последний раз. Глаза Шарлиз затуманились, когда она представила себе будущее. Будущее без Робера. Затем она расправила плечи и подняла голову. Ничего. Это ничего. Она выживет.