Софи Уэстон Поверь и полюби

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кенди Нилсон глубоко вздохнула. Она чувствовала, что за ней кто-то наблюдает.

Девушка осторожно окинула взглядом гостиную, в которой ее мать устраивала прием, но ни с кем не встретилась глазами. Казалось, что в этой толпе никто на нее и не смотрит.

Если бы только Дэйв пошел с ней! Но когда она нерешительно попыталась пригласить его, то натолкнулась на полное непонимание. Дэйв сказал, что она заслужила выходной. И к тому же пожелал ей хорошо провести время, с горечью вспоминала Кенди.

Она расправила бархатную юбку, которую надела с такой неохотой. Искусный макияж скрывал бледность лица. Рыжие волосы были с обманчивой небрежностью собраны на затылке, а безыскусные локоны спускались вниз по щеке и шее. Кенди выглядела спокойной и уравновешенной – и знала об этом. На самом же деле она была не в своей тарелке.

Девушка все еще чувствовала на себе взгляд этих невидимых глаз. Ее пробрала дрожь. А ведь она уже столько раз бывала на разных приемах и вечеринках, зачем же так нервничать? Что это с ней?

Мать тотчас же заметила Кенди и направилась к ней, привычно лавируя между группками беседующих. Макияж, как и у дочери, защищал ее лицо, как опущенное забрало шлема. Кенди любила и понимала мать и потому сразу заметила напряжение в ее красивых глазах.

– Кенди, дорогая, ты пришла. Я так рада!

И она прижалась к ее щеке своей – благоухающей духами.

– Я же говорила, что приду, – сказала Кенди.

Джудит Нилсон отвела глаза. У них была стычка по этому поводу, но леди Нилсон не имела обыкновения вспоминать о прошлых ссорах.

– Ты не видела отца? – спросила она, словно невзначай оглядевшись.

Народу собралось – будто в метро в час пик, констатировала про себя Кенди. Единственное различие заключалось в том, что все пили изысканные коктейли, а добрая половина была в смокингах. Кенди сказала:

– Разве можно кого-то разглядеть в этой давке? Но она была не права. В другом конце зала она увидела брюнета, наблюдавшего за ней. Ничто не мешало Кенди его рассмотреть. Когда их глаза встретились, она поняла, что именно его взгляд чувствовала с самого начала.

Высокий, стройный, с резко очерченным профилем, незнакомец был притягателен – это было видно по лицам окружавших его женщин, хоть он и не обращал на них внимания.

Вновь дрожь пробежала по всему телу, и за это Кенди стала самой себе противна. Но девушка решила не сдаваться. Она гордо вскинула голову и храбро посмотрела на него в ответ. Мужчина приподнял брови – похоже, все это забавляло его. Кенди едва могла унять дрожь. Джудит расстроенно произнесла:

– А ведь он обещал прийти.

Кенди не сомневалась, что видит этого мужчину впервые. Иначе она запомнила бы его смеющиеся глаза. Она никак не могла отвести от него взгляд.

– Кто – он? – рассеянно спросила Кенди.

– Отец. Ты точно его не видела?

Кенди с усилием перевела глаза на мать.

– Старик? А что, разве его здесь нет?

Вот, значит, из-за чего нервничает мать. Хотя Джудит упорно закрывала на это глаза, Кенди знала, что хрупкий брак ее родителей был сейчас на грани распада.

Она вскользь подумала – неужели такова судьба всех единственных детей? Кенди ощущала себя маленькой страной, оказавшейся между двумя враждующими империями. Сколько себя помнила, она постоянно сдерживала свои чувства, боясь неосторожной фразой вызвать открытые военные действия. Искренность в ее положении была непозволительной роскошью. Она вздохнула.

Джудит сказала:

– Не знаю.

В зале было много людей, и поэтому голос ее был ровным, а тон – небрежным. Но Кенди чувствовала, что ее внешняя невозмутимость скрывает панику.

– Он не в себе. Вчера вечером мы с ним поспорили – когда ты ушла. Я бы тебе раньше сказала, но ты поздно вернулась.

Она не могла скрыть нотку упрека. Кенди благоразумно сделала вид, что ничего не заметила. Когда-нибудь ее родителям все же придется узнать, что она работает в Благотворительном центре для бездомных. Отец проводил дома не так много времени, чтобы это заметить, но мать начинала выражать недовольство по поводу ее частых и продолжительных отлучек. Конечно, родителям рано или поздно придется рассказать все, но нужно правильно выбрать момент.

В глубине души Кенди еще надеялась, что Дэйв Трезилиан будет рядом с ней в этот момент. Хотя она понимала, что это скорее мечта, чем надежда.

Как бы там ни было, она не собиралась сообщать об этом на вечеринке с коктейлями – независимо от того, здесь Дэйв или нет. И она спросила:

– Из-за чего же вы не поладили?

На долю секунды на лице Джудит отразилось страдание, но она тотчас же взяла себя в руки.

– Не сейчас… Он не может меня подвести – я уверена. Должно быть, он задержался в офисе. Ал, эти дела со слиянием компаний… – сказала она и одарила сияющей улыбкой только что вошедшего гостя. – Как я рада вас видеть! Подойду к вам позже. Возьмите себе что-нибудь выпить. – Она взглянула на Кенди. – Дорогая, ты ведь тоже еще ничего не пила. – Она подозвала одного из нанятых на вечер официантов, который разносил бутерброды и закуски. – Не принесете ли моей дочери бокал шампанского?

Кенди не любила шампанского, но возражать не стала. Это было бесполезно – на коктейле каждый обязан ходить с бокалом в руке. Впрочем, она давно уже поняла, что совсем не обязательно из него пить.

Джудит внимательно оглядывала комнату.

– Поговори с Миген, хорошо? У нее сын вернулся из Бразилии. И с Томом Лэнгтоном. На прошлой неделе ты была с ним немного резка, дорогая…

Высокий незнакомец на другом конце зала все еще смотрел на нее с насмешливой миной. Он находился в кучке гостей, окружавших какого-то весельчака из знакомых леди Нилсон, но даже не делал вида, что прислушивается к оживленному разговору. Кенди смотрела, как он без единого слова покинул это общество и начал пробираться через толпу в направлении к ней. Он шел, не сводя с нее глаз.

– Мама, – торопливо произнесла Кенди.

– Вот шампанское, дорогая, – Джудит со своей очаровательной улыбкой взяла у официанта бокал и сунула его в руку Кенди. – Выпей, дорогая, это тебя приободрит. А то, знаешь, у тебя немного мрачный вид.

– Мама, кто вон тот мужчина? – оставив ее слова без внимания, спросила Кенди.

Обрадованная, что ее единственный ребенок проявил неожиданный всплеск интереса, Джудит подняла брови и с удовольствием обернулась.

– Кто? Тот мужчина из «Спеллборо»? Или американец – с ним еще Салли… – Она неожиданно замолчала. Все тщательно наигранное спокойствие исчезло. – Боже мой! Что он здесь делает?

Джудит теперь смотрела прямо на незнакомца. Его перехватила какая-то дородная матрона и положила руку ему на грудь. Но не было сомнений, что надолго она его не задержит.

– Кто это? – спросила Кенди.

– Выпей шампанского. Мне нужно… – Джудит снова что-то отвлекло.

– Кто?

Мать посмотрела на нее страдальческим взглядом.

– Это Джастин Ричмонд, управляющий компанией «Ричмондз». Твой отец считает его своим личным врагом с тех пор, как он увел у него ту редакторшу из «Гейз» – Лизбет Ламонт. И вот теперь он и твой отец… ну, если честно, то отец думает, что именно этот человек противится слиянию его компании с группой «Ричмондз». Он с ума сойдет от злости, если увидит Джастина Ричмонда у меня на приеме. Кенди присвистнула:

– Это уж точно.

Джудит была так взволнованна, что даже не стала выговаривать ей за дурные манеры.

Тем временем Джастин Ричмонд миновал толчею и шел прямо к ним.

Джудит испытующе взглянула на Кенди:

– Ты действительно не знакома с ним?

Кенди покачала головой:

– Никогда его раньше не видела.

– Похоже, что он тебя знает.

Волнение росло. Ах, если бы Дэйв был здесь. Девушка попыталась успокоиться.

– Похоже. Он смотрит на меня с тех пор, как я пришла.

Джудит встревожилась еще больше.

– Чего он хочет? Если твой отец… Нам нужно немедленно от него избавиться.

Но Джастин Ричмонд уже стоял возле них.

– Леди Нилсон, – произнес он, хоть и смотрел на Кенди.

Она заметила, что у него был странный, насыщенный цвет глаз – казалось, будто он разглядывает тебя и сердцем, и умом. Этот взгляд вызывал беспокойство. Несомненно, что из-за него натренированная любезность Джудит дала сбой.

– Мистер Ричмонд… Я не знала, что вы… что…

– Нет, вы меня не приглашали, – согласился он, усмехнувшись. – Полли Давент попросила ее сопровождать.

Перед Рождеством муж миссис Давент бросил ее – грандиозная сцена между ними произошла в ночном клубе. Она, казалось, ничуть не расстроилась и приводила на светские рауты разных интересных людей. Миссис Давент была близкой подругой Джудит. Кенди с любопытством взглянула на мать. Светская проблема, заслуживающая внимания.

Но, как бы там ни было, Джудит не успела ничего ответить, а встревоживший ее человек уже повернулся к Кенди.

– Мы незнакомы. Я – Джастин Ричмонд. Она, будто загипнотизированная, протянула руку:

– Кандида Нилсон.

На мгновение его лицо застыло, а глаза сделались плоскими, словно он смотрел внутрь себя. Потом он улыбнулся ей, и от этой улыбки Кенди смутилась еще больше.

– Очень приятно, – сказал он.

Ей показалось, что ему и вправду приятно, хоть у нее и не было оснований так считать. Кенди вопросительно посмотрела на мать, но та отвела глаза.

Джудит торопливо произнесла:

– Дорогая, покажи мистеру Ричмонду картинную галерею. Он ведь тоже коллекционер.

В темных глазах заискрился смех.

– Ну, куда уж мне тягаться с сэром Лесли, – возразил ой.

Но Джудит, которая украдкой посматривала на дверь – не пришел ли муж? – буквально выталкивала их прочь.

– Покажи ту картину Кокошки, которую отец недавно купил, – сказала она. – Говорят, это одно из его лучших произведений. – И она прошептала Кенди на ухо: – Ради Бога, избавься от него.

Кенди была почти уверена, что Джастин Ричмонд расслышал ее слова. Во всяком случае, он не мог сомневаться в эффекте, который его незваное появление произвело на мать. Кенди повела его в галерею.

Это была длинная комната в форме буквы «Г», находившаяся под самой крышей и тянувшаяся через весь верхний этаж. Свет был включен, а на столиках выставлены напитки, приготовленные для гостей – ценителей искусства. Но пока здесь никого не было. Джастин Ричмонд осмотрелся.

– Впечатляет.

Он подошел рассмотреть поближе маленькую картину, висевшую в нише. Его ботинки отражались в полированной поверхности деревянного пола. Кенди тщетно подыскивала тему для разговора. О Дэйв, почему тебя нет рядом?

Она прочистила горло и спросила:

– А вы что коллекционируете, мистер Ричмонд?

Он обернулся к ней.

– О, это даже не называется коллекционировать, – растягивая слова, сказал он. – Просто иногда я замечаю что-то редкое или очень красивое. Или что-нибудь трогательное.

Говоря так, он ласкал Кенди взглядом: в точности как коллекционер, с гордостью собственника проводящий рукой по новому приобретению. Кенди вспомнила то чувство, которое испытала, войдя в гостиную. Должно быть, он еще тогда наблюдал за нею. Ей захотелось повернуться и убежать.

Но вместо этого она хрипло спросила:

– И что вы делаете, когда так случается?

Он пожал плечами. Но это не был обычный небрежный жест. В его высокой фигуре, в красивом лице ощущалась какая-то странная целеустремленность.

– Тогда я стараюсь, чтоб оно принадлежало мне.

Для Кенди, к которой еще не вернулось самообладание, эта фраза прозвучала предупреждением. Она посмотрела на него, вскинув брови.

– Вы хотите сказать, что охотитесь за какой-то картиной из коллекции отца? Может, мне его предостеречь? – сказала она, пытаясь обратить все в шутку.

Джастин Ричмонд усмехнулся.

– Думаю, что без его картин смогу прожить.

Опять это слияние компаний, с отчаянием подумала Кенди. Она и раньше не очень интересовалась делами отца и не много о них знала, а с тех пор, как она отказалась войти в издательскую империю сэра Лесли, он и вовсе перестал обсуждать свои дела дома.

Она медленно произнесла:

– Я не очень в курсе, какие там у вас с отцом дела.

Ричмонд тихо засмеялся:

– До сих пор – ничего, кроме вражды и нападок.

– До сих пор?

– У меня предчувствие, будто что-то уже изменилось.

Кенди была озадачена.

– Не понимаю. Вообще-то я не очень увлекаюсь бизнесом, – осторожно сказала она.

Вместо ответа он направил на Кенди долгий и задумчивый изучающий взгляд. Она стиснула зубы. А потом он непринужденно произнес:

– Что ж, мне подходит.

Ну, это уж чересчур! Кенди нечасто выходила из себя – насколько она помнила, в последний раз это случилось с ней лет в шесть или семь. Но, в придачу к бесцеремонности, в этом человеке было еще что-то – легкость, насмешливость, да и этот настойчивый пристальный взгляд, который она ощущала на себе с той минуты, как пришла. Ее голос был как удар хлыста:

– Вы специально пришли на прием к моей матери, чтобы оскорблять нас? Или это просто экспромт?

– Оскорблять? – Казалось, он был искренне удивлен. Но затем – а этого Кенди уж и вовсе не могла ему простить – ему стало смешно. Его это смешило и одновременно интриговало. – Как же это я вас оскорбил?

– Вы сказали, что я вам подхожу. – Кенди была в ярости.

Джастин усмехнулся.

– Я не совсем то имел в виду. – И он подошел к ней. – Но мне очень жаль, что вы восприняли это как оскорбление.

Он наклонился и поцеловал ее.

Первой реакцией Кенди было возмущение. Она так разозлилась, что ей даже не пришло в голову испугаться. Она с силой оттолкнула его, и шампанское, о котором она успела позабыть, пролилось на его безукоризненный пиджак. Джастин отпустил ее, но только для того, чтобы взять у нее бокал.

– Может, лучше поставить? – мягко сказал он. – Ты ведь все равно не будешь пить. К тому же оно мешает – тебе не кажется?

Кенди начала что-то говорить, а Джастин в это время немного отклонился назад и поставил злополучный бокал на столик. В его странных глазах плясали чертики.

– А теперь…

Она подобралась. Но не произошло ничего похожего на ту грубую торопливость, которой она ожидала. Его губы встретились с ее – спокойно и осторожно. Она ощущала кончики его пальцев у себя на спине. Он ничего не требовал – только нежно, бесконечно учтиво наслаждался их близостью друг к другу. Казалось, все чувства Кенди ожили. Она вздохнула и ощутила, как ей становится спокойно рядом с ним.

Она совсем забыла, почему сердилась на него и сердилась ли вообще.

– Я так и знал, – тихо сказал Джастин, не убирая своих губ.

Она открыла глаза. Она и не помнила, как закрыла их.

– Что знал? – спросила она, не узнавая своего голоса.

Ответом был еще один поцелуй. Кенди соединила руки в объятии и погрузилась в свои ощущения.

Никто из знакомых не узнал бы скромную Кенди Нилсон в этой чувственной женщине, отвечающей на каждое прикосновение Джастина. Она и сама себя не узнавала и испытывала неясную тревогу, хотя было приятно выходить за грани хорошего воспитания и приобретенной осторожности. Так вот что это такое – отдаваться на волю своих порывов, в опьянении подумала она.

Наконец Джастин поднял голову. Поднял с явной неохотой, и Кенди ощутила что-то похожее на торжество.

– Искусительница, – хрипло произнес смеющийся голос.

Он взял локон, выбившийся из тщательно уложенной прически, и водворил его на место. У Кенди голова шла кругом. Этот жест показался ей невероятно нежным. Но вот он отстранил ее от себя.

– Куда ты хочешь пойти?

– Что? – Она недоуменно посмотрела на него. Он нежно коснулся ее губ кончиком пальца.

– По-моему, нам нужно поговорить. Но только не в окружении этих никому не интересных импрессионистов. Поужинаешь со мной?

Кенди раскрыла глаза еще шире.

– Ужинать? Сейчас? А как же миссис Давент?

– Неважно. Она поймет.

– Но…

– Мать велела тебе от меня избавиться, – мягко напомнил он. – Разве есть лучший способ?

Кенди вспыхнула. Он взял ее лицо в свои ладони.

– Доверься мне.

И она пошла вместе с ним.

Она ожидала увидеть полумрак модного ресторана, но он привел ее в какой-то прокуренный погребок. В одном углу располагался оркестр, приглушенно наигрывавший замысловатые ритмы, а чернокожий музыкант извлекал из рожка какие-то невообразимые звуки.

Посетителей было много, но бойкая официантка сразу же показала им на столик в углу. Она была хорошо знакома с Джастином.

Джастин наизусть знал здешнее меню.

– Гамбургеры здесь ничуть не хуже музыки, – сказал он, откидываясь на спинку стула и глядя на Кенди. Его глаза излучали тепло. – Но если хочешь, можешь заказать что-нибудь другое.

Внезапно смутившись, Кенди начала разглядывать клетчатую скатерть.

– Я… я не знаток гамбургеров.

Это прозвучало до отвращения чопорно. Казалось, она снова стала благовоспитанной дочерью знатных родителей. Кенди была ужасно недовольна собой, но не знала, как исправить положение.

А Джастин вроде бы ничего и не замечал.

– Тогда начнем обучение сегодня. – И он сделал заказ. – Насчет вина я еще подумаю.

– Минутку, – кивнула официантка. Повинуясь порыву, Кенди произнесла:

– Ты ведь тоже не похож на знатока гамбургеров.

Он оторвал глаза от списка вин и взглянул на нее.

– Что, по возрасту не подхожу или по поведению? – Ему снова было смешно.

Она улыбнулась, хотя и хотела казаться серьезной.

– Да нет. По костюму. Его лицо скривилось.

– Камуфляж для охоты в джунглях.

Он бросил взгляд на ее золотое колье с изумрудами, и она как будто ощутила его прикосновение к шее. Она инстинктивно прикрыла колье. А Джастин задумчиво произнес:

– Мой камуфляж мало чем отличается от твоего. Быть может даже, джунгли у нас одни и те же.

Его слова смутили Кенди. В его уверенном взгляде затаился вопрос. Молчание затянулось и стало невыносимым. Она опустила глаза.

Четкий ритм музыки, пульсируя, пронизывал ее и успокаивал.

Она произнесла самым светским тоном, на который была способна:

– Значит, коктейль у мамы показался тебе джунглями?

– Может быть, и нет, – пожал плечами Джастин. – Но тебе-то точно показался. Я никогда раньше не видел, чтобы девушка была в таком страхе. Зачем ты посещаешь эти сборища, если все это так тебе неприятно?

Она ахнула. Светский тон испарился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что сказал, – раздраженно произнес он. – Я не трачу времени на пустые слова.

– Это что, «Минздрав предупреждает…»? – с иронией спросила она.

Джастин еще раз испытующе посмотрел на нее.

– Допустим, – сказал он наконец. Кенди вздрогнула.

– Звучит так, будто ты мне угрожаешь. Джастин казался удивленным.

– Напротив.

Хмурясь, она подумала над этим и произнесла:

– Так ты хочешь меня переубедить?

Его странные глаза заблестели.

– Скорее по-другому.

– Как же?

– Может быть… сделать так, чтобы ты была посмелее? – предположил он.

Гремели ударные. Вдруг Кенди усмехнулась.

– А, это ты хочешь вправить мне мозги, – произнесла она наконец. – Так всегда говорила бабушка.

Джастин вскинул брови.

– Прямолинейная леди, ничего не скажешь.

– Это правда. Мне ее очень не хватает, – Кенди кусала губы. – Она была мне бабушкой по отцу. У нее никогда не хватало терпения разговаривать с моими родителями. Знаешь, можно сказать, что это она воспитывала меня.

– Я о тебе совсем ничего не знаю, – тихо сказал Джастин. – Если не считать того, что ты – дочь Лесли Нилсона. И того, что на вечеринках ты боишься быть съеденной заживо.

– Для начала недурно, – поморщившись, сказала Кенди.

Он откинулся на спинку стула и взглянул на нее. Вокруг оживленно беседовали и веселились посетители, а официанты сновали взад-вперед, профессионально сохраняя серьезное выражение лица. Звенели стаканы, упрямо бренчал оркестр – а они вдруг умолкли. Их молчание походило на паутину – непрочное, еле ощутимое. И опасное, с суеверным трепетом подумала Кенди.

За спиной у Джастина остановился официант.

– Красного испанского, – сказал Джастин, не сводя глаз с Кенди.

Официант сделал пометку в блокноте и удалился.

– Потанцуй со мной, – произнес Джастин.

Кенди чуть было не подскочила. Оркестр выводил затейливый синкопированный ритм, который словно таял в сочных звуках саксофона.

– Я не очень…

Но он уже встал, и в его глазах светилось веселье.

– В танцах ты тоже не знаток? Иди сюда – покажу несколько движений, – тихо смеясь, предложил он.

Будто загипнотизированная, Кенди встала и подала ему руку. Их пальцы сплелись, и он повел ее через равнодушную толпу.

Танцевальная площадка была больше, чем она думала. Таких танцующих она тоже не ожидала увидеть – там можно было встретить любой возраст и любой стиль. Тощие юнцы извивались, как электрические угри. Чернокожие матроны двигались в такт музыке, которая, казалось, была частью их самих. На Кенди с Джастином никто не обращал внимания.

Он обнял ее. Прижавшись щекой к его пиджаку, она почувствовала едва уловимый лесной аромат. Джастин двигался легко, все его тело подчинялось музыке, и Кенди послушно следовала за ним. К ее удивлению, ей стало легко. Даже начало нравиться.

Джастин коснулся подбородком ее волос.

– Расскажи мне про свою бабушку.

Они в полной гармонии покачивались в такт неторопливой музыке. Кенди улыбнулась, пряча лицо у него на груди.

– Она была татарка. Страшно независимая. Никогда не хотела ничего брать у отца. Всю свою жизнь прожила в доме мужа. Говорила, что деньги для отца как лекарство от нервов – чтобы ни о чем не думать. – Она вздохнула. – Бабушка всегда хотела, чтобы я жила своей жизнью. Говорила, что я балую маму.

Джастин приблизил лицо к ее волосам. У Кенди забилось сердце.

– Ты и вправду ее балуешь? – спросил он.

Она откинула назад голову. В лучах разноцветных фонарей дым. Похоже на сотню волшебных ламп, подумала Кенди. Она чувствовала необыкновенную легкость и новые, пьянящие ощущения. Ее плечи двигались в такт заразительному ритму.

– Может быть, – мечтательно произнесла она. Джастин взглянул на нее. В пляске теней его лицо почему-то казалось мрачным.

– Отец относится к тебе так же, как к своим картинам? – резко спросил он.

Она медленно покачала головой.

– Не понимаю.

Он говорил очень тихо.

– Оберегает от воров, хотя и не любит.

– Пожалуй, так, – мгновение подумав, кивнула Кенди. – Да, наверное. – Она одарила партнера сияющей улыбкой. – Он боится воров. У нас по всему дому запоры и замки.

Подняв длинную, узкую руку, он на секунду прикоснулся ладонью к ее щеке. Они почти не двигались, но их плечи покачивались в такт негромкой мелодии.

– Не люблю запоров и замков, – сказал Джастин.

Кенди наблюдала за ним. Интересно, подумалось ей, сможем ли мы танцевать не останавливаясь, если поцелуемся? Она подняла голову и прикоснулась губами к его губам. Он улыбнулся. Это чудесно, опьяненно подумала она. Почему я раньше этого не делала?

И вдруг ее словно облило холодной водой – ведь она находилась среди множества танцующих, буквально повиснув на своем партнере точно так же, как это делали девушки на танцульках, где она бывала по настоянию матери. Раньше они всегда изумляли ее, и вот теперь… К тому же она танцевала с человеком, оказавшимся непримиримым соперником сэра Лесли, как сказала ей мать.

Она внезапно остановилась. На какое-то мгновение его легкая рука у нее на спине напряглась, продолжая увлекать за собой, но потом он отпустил ее.

– Вспомнила, что хочешь есть? – спросил он со смехом в голосе и взглянул ей в лицо.

Это могло бы ее оправдать, но Кенди не хотела уловок.

– Мозги не туда вправились, – невесело сказала она.

Поколебавшись секунду, он кивнул.

– А-а. Но все равно уже пора закругляться. Это прозвучало совершенно дружелюбно – будто ничего и не случилось. Было более чем очевидно, что для утонченного Джастина Ричмонда все это не представлялось слишком важным. Когда он вел ее обратно к столику, Кенди порадовалась полумраку – выражение лица могло ее выдать. Она чувствовала глубокое раскаяние.

Он усадил ее, а официантка принесла ужин и вино. Кенди взглянула на Джастина сквозь длинные ресницы.

Что она в нем нашла? Конечно, Джастин был очень привлекателен. Это был взрослый мужчина, в красивом, хотя и циничном лице просматривался жизненный опыт. Он был как спортсмен, умеющий рассчитывать свои силы. Вспомнить только, как он танцевал. Спортсмен, охотник, в этом нельзя было ошибиться, даже несмотря на его официальный костюм. А таких смеющихся глаз, как у него, она никогда прежде не видела. Эти теплые карие глаза полностью обезоруживали. Казалось, они приглашали вместе посмеяться над шуткой, которую остальные не в состоянии понять.

А еще это его терпеливое молчание, которым он мог без усилий выбить у нее почву из-под ног. Кенди стиснула зубы. У нее был только один способ устоять. Хотя это было и нелегко под его неотрывным задумчивым взглядом, она в свою очередь тоже хранила молчание.

Наконец Джастин Ричмонд вздохнул. Карие глаза сузились и стали холодными – как будто он сбросил маску. Такая перемена привела ее в замешательство.

Он грубовато спросил:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– Хмм. А почему ты не замужем?

Ее глаза метали молнии. Было так много причин, и она не собиралась рассказывать о них этому опасному, непредсказуемому человеку.

– Это необязательно.

– Так-то оно так, но ведь это хороший способ улететь из родительского гнездышка. Кроме того, таких благовоспитанных молодых девиц, как ты, это привлекает больше, чем работа, – бесстрастно произнес он.

Кенди задохнулась от возмущения, а потом выдавила из себя смешок.

– К сожалению, нелегко влюбиться по приказу. Иначе я уже давно была бы замужем, – ледяным тоном ответила она.

Его рот скривился.

– Любовь – не самое главное.

Эти слова задели ее за живое. Она старалась, очень старалась пойти навстречу матери… И это было ужасно. Единственный человек, которого она не боялась, – Дэйв. Тот, кого она любила.

Она резко произнесла:

– Любовь – это и есть самое главное. Джастин, похоже, заинтересовался.

– Ты так думаешь? Почему?

– Ну… просто… – она была не готова к этому вопросу и запуталась. – Без любви все сплошной обман.

Джастина это позабавило.

– Не понимаю, почему. Какой же это обман, если все заранее ясно и оговорено с обеих сторон?

Она медленно покачала головой.

– Это… неправильно.

Взгляд карих глаз стал острым.

– Противоречит моральным устоям? – с недоверием спросил он.

Кенди кусала губы.

– Брак – это… Ну, я не знаю, должно быть, брак слишком важный, слишком значительный шаг, чтобы превращать его в фарс.

Он поставил локти на стол и обхватил обеими руками стакан. Вино похоже на кровь, подумала она. Разговор так увлек его, будто они обсуждали цены на акции.

– Поясни.

Она собралась с мыслями и осторожно сказала:

– У многих ничего не выходит с браком. А когда он разваливается, жизнь становится адом. Но они… многие люди… женятся по доброй воле и с благими намерениями. А если бы с нами… со мной… было по-другому, я бы чувствовала себя виноватой. Не обязательно перед кем-то, кого я знаю. Перед всеми, кто пытается сохранить свой брак, даже если это у них не получается. – Она расстроенно посмотрела на него. Опять моральная проповедь! – Понимаешь?

Последовала еще одна, долгая пауза. Кенди опустила глаза. Она чувствовала, что краснеет, хоть и упрямо уверяла себя, будто все говорит правильно. Раньше Кенди ни с кем не разговаривала об этом, но она в это верила. Вот почему ей были так неприятны поцелуи Тома и…

Она подняла глаза. Джастин смотрел на нее, не отрывая взгляда. Она неловко поежилась. Но как только их глаза встретились, его лицо стало бесстрастным.

– Так, значит, тебе это кажется обманом. Что ж, понимаю, – сказал он без всякого выражения и стал смотреть в свой бокал. – Это будет нелегко…

Кенди подумала, что ослышалась.

– Что-что?

– Ешь гамбургер, – сказал он, не отвечая. – Ну, а как насчет приятелей?

– Что?

Он усмехнулся.

– Почему у тебя их нет?

– Откуда ты знаешь, что нет?

– Потому что, если бы были, сегодня вечером ты бы не стояла там, в дверях, совсем одна и напуганная до смерти.

Она вздрогнула. Если бы Дэйв понимал то, что понимал этот человек! Если бы он пошел с ней! Джастин приподнялся над столом и накрыл ее пальцы своей теплой ладонью.

– Будь ты моей, – тихо сказал он, – ты бы не боялась. И не была бы одинокой.

Кенди сидела не шелохнувшись. Перед ней как будто разверзлась пропасть. Она выдернула у него свою руку.

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Улыбаясь, он снова сел.

– Знаешь.

Она посмотрела на него. Хоть Джастин больше не дотрагивался до нее, он как будто неодолимо тянул ее к себе. Казалось, снова повторяется то, что было с Томом: немного вина, немного музыки и странная приподнятая атмосфера, которая, как предполагалось, должна была избавить Кенди от комплексов, а потом… потом… Только он больше и сильнее Тома. И, в отличие от него, Джастин Ричмонд не боялся, что она может пожаловаться отцу. Внутри у Кенди все похолодело.

О Дэйв, почему тебя нет, когда ты так мне нужен?

Вернувшись домой, Кенди пошла в свою комнату и позвонила в Центр.

Дэйв Трезилиан подошел сразу же. Он в этот вечер дежурил, отвечал на звонки из других служб и принимал бездомных.

– Благотворительный центр. Я вас слушаю.

Она сразу почувствовала облегчение.

– Дэйв? Это Кенди.

Его голос потеплел.

– Здравствуй, моя милая. Как вечеринка?

– Так себе. Я получила приказ нейтрализовать врага, так что мне пришлось его увести. Мы ели гамбургеры и танцевали.

Он рассмеялся. Ей от этого лучше не стало. Казалось, его абсолютно не заинтересовало, с кем она была.

– Не сладко тебе приходится.

– Да уж, – с жаром согласилась Кенди. – Дэйв…

– Да?

Но она не знала, что ему сказать. Разве что «помоги мне» – а это, как он наверняка подумал бы, он уже сделал, зачислив ее в персонал. Или «люби меня» – но об этом не могло быть и речи.

Он нежно пожелал ей спокойной ночи, и его слова звучали у нее в ушах, пока она не пошла спать.

Однако самым странным было то, что, когда она уже засыпала, ей вспомнился голос Джастина Ричмонда. Он говорил:

– Это будет нелегко.