"Веление сердец" - читать интересную книгу автора (Торн Лаура)

Глава 14

– В скольких монастырях мы уже побывали? – спросил Дэвид и обессиленно облокотился о невысокую стену. Он подвигал пальцами ног в тесных сапогах и тихо застонал.

– Для лорда, живущего в провинции, вы совершили настоящий подвиг. За сегодняшний день вы, наверняка, прошагали пешком больше, чем за целый год. Говорят, что владельцы имений даже спать после ужина отправляются на лошади.

Дэвид рассмеялся и взглянул на Летицию с нескрываемым восхищением.

– Вы очень остроумны, мисс Фезер, но боюсь, что правы. – Преодолевая усталость, он выпрямился. – Сколько же монастырей в этом невероятно большом городе?

– Еще четыре. До вечера мы успеем обойти их все, – ответила Петиция.

Дэвид протянул ей руку, и она грациозно приняла ее. Ее рука была такая легкая, что он почти не чувствовал ее веса, и, несмотря на свои деревянные башмаки, она двигалась рядом с ним грациозно, как дуновение ветерка. Он наклонил голову чуть в сторону, чтобы вдыхать нежный запах ее волос – запах спелых яблок.

– Расскажите мне о себе, – попросила Летиция. – Расскажите мне, как и где вы живете.

Дэвид с большой охотой выполнил ее просьбу. Ему было приятно находиться с Летицией, так приятно, как не было никогда ни с одной женщиной. Хотя ему было уже двадцать три года, но ни одной еще не удалось завоевать его сердце. Несмотря на то, что в окрестностях имения Журданов было много девушек, которые не имели бы ничего против того, чтобы пойти с Дэвидом к алтарю, он до сих пор так и не решился выбрать кого-нибудь себе по сердцу, при этом он совсем не презирал женщин. В отличие от своего друга Кассиана, он любил пошутить с женщинами, которые ему нравились, но с Летицией все было по-другому. Она не смешила его, произошло большее – она тронула его сердце.

«Странно, – подумал он. – Я едва знаю ее, но тем не менее доверяю ей так, как будто мы знаем друг друга целую вечность».

Он наклонился вниз – Летиция была на целую голову ниже его – и убрал с ее лица непокорную прядь волос. Девушка мгновенно вздрогнула, лицо у нее окаменело, она начала дрожать.

– Что с вами? – спросил он. – Что произошло? Я причинил вам боль.

Летиция покачала головой и промолчала. Дэвид увидел, как она прикусила себе нижнюю губу и боролась с подступавшими к глазам слезами. Грудь ее быстро поднималась и опускалась, глаза горели, она показалась ему испуганной зверушкой, беспомощной и полной страха. В чем дело? Что такого ужасного она могла пережить, что теперь так нервно реагировала на простое ласковое движение руки?

– Все хорошо, – прошептал он и пожал ей руку. – Все хорошо. Вам не надо меня бояться. Я никогда больше к вам не прикоснусь. Только, если вы сами не пожелаете.

Последнее предложение он произнес улыбнувшись. Летиция так же медленно улыбнулась ему в ответ, напряжение постепенно оставило ее.

Они добрались до следующего монастыря, и Дэвид постучал в ворота. Им открыл старый монах со впалыми щеками. На его лице было столько морщин и складок, что оно напоминало русло высохшего жарким летом родника.

– Бог в помощь, – начал Дэвид, чтобы сразу же перейти к своему делу. – Я ищу моего друга. Его зовут Кассиан Арден. Он был болен, один в Лондоне и, я думаю, не нашел ли он убежище в вашем монастыре.

– Как, вы говорите, его зовут? – Монах приложил руку к уху и наклонился вперед, чтобы Дэвид мог прокричать ему прямо в ухо.

– Кассиан, лорд Кассиан Арден.

– Он один путешествует? – спросил монах.

– Я думаю, да, но я в этом не уверен. Прошло много месяцев с тех пор, как я видел его в последний раз.

– Как выглядит ваш друг?

– Ну, он очень высокий, руки у него, как у дровосека, волосы темные и отросли до плеч, нос, вероятно, немного длинноват, ну, в общем, черты лица у него привлекательные.

Монах кивнул, затем снова приподнял руку и приложил ее к своему уху, чтобы лучше слышать.

– Откуда он, вы говорите?

– Из имения Арден, вблизи Ноттингема.

– Тут побывало двое мужчин, один из них бродячий проповедник, его звали Джордж Фокс, другой сопровождал его, однако он был больше похож на нищего, чем на лорда. Я слышал, как проповедник называл его Кассианом.

– А вы еще ничего не слышали?

Монах покачал головой.

– Они оба немного говорили, только то, что они хотели отправиться в Ноттингем, но куда точно я не знаю. Я думаю, что этот Кассиан из тех мест. Он этого не говорил, но он описал дорогу из Лондона в Ноттингем так точно, что я уверен в том, что он ее хорошо знает.

– Спасибо, – возликовал Дэвид. – Большое спасибо, вы мне очень помогли. Я уверен, что это тот, кого я ищу.

– А что вы хотите от него? – спросил монах, и в его глазах блеснуло недоверие.

– Я его друг, я вам уже сказал. Мы вместе выросли, имения наших родителей граничат друг с другом. Когда я услышал, что он болен и лежит в госпитале, я отправился в Лондон, чтобы ему помочь, но ни в одном из госпиталей для бедных я его не нашел.

Монах еще раз оглядел молодого человека с ног до головы, затем также внимательно посмотрел на Летицию.

– Вы выглядите как люди, которым можно доверять, – сказал монах. – Тем не менее в наше время необходимо быть осторожным, как я слышал, оба хотели отправиться в Ноттингем, чтобы этот Кассиан мог получить свидетельство о своем рождении. Им нужны бумаги, чтобы ехать в Америку, так по крайней мере они сказали.

– В Америку?

Монах кивнул.

– Некоторым верующим тяжело следовать здесь своей вере, если сегодня их не преследуют, то завтра может быть совсем иначе. В Америке, как говорят, каждый может жить так, как хочет. Немало людей носится с мыслью начать там новую жизнь, прежде всего те, которые лишились здесь всего.

Слова монаха заставили Дэвида задуматься. Он по своей привычке поковырял носком сапога в трещинках мостовой, потом спросил:

– Давно они уехали?

– Они были здесь неделю назад. Отсюда они отправились утром со звоном церковного колокола.

Дэвид поблагодарил старика, попросил у него благословения, затем взял Летицию за руку и серьезно и задумчиво посмотрел на нее.

– Я должен ехать, Летиция Фезер, должен отправиться назад в Ноттингем, чтобы найти Кассиана, но я не могу оставить вас здесь одну. Вы знаете, что мое сердце вырвалось у меня из груди и устроилось жить рядом с вашим сердцем. Не хотите ли вы сопровождать меня или же что-то удерживает вас здесь?

Летиция уставилась в землю, и упавшие вниз волосы закрыли ее лицо, как вуалью.

– Я порядочная девушка, – возразила она, и голос ее был полон печали. – Я никуда не поеду с мужчиной, которого я едва знаю. Я бедна, но у меня есть своя гордость. Ничто и никто не могут ее у меня отнять. – При последних словах она выпрямилась, лицо ее приняло упрямое выражение, щеки запылали.

– Извините, – сказал Дэвид. – Я не собирался вас обидеть, я просто не могу себе больше представить, что буду без вас. Простите, если я оскорбил вас этим предложением.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Дэвид почувствовал, что сердце его бьется так сильно, как будто оно действительно, хочет вырваться из его груди и поместиться вместе с ее сердцем. Да, он едва знал Летицию, однако он понимал, что она именно та женщина, которую он всегда искал.

В глазах Легации он прочитал ту же самую тоску, которую испытывал сам. Очень осторожно он приблизил свои губы к ее губам, коснулся их с легкостью мотылька, был удивлен нежностью и теплотой этого движения, опьянен ее дыханием, как изысканным вином.

Его рука обняла ее, и нежно, но крепко, он прижал ее к себе, и теперь, только теперь, она ответила на его поцелуй. Сначала медленно, потом она стала более смелой и более жадной, пока наконец они, совсем потеряв дыхание, не оторвались друг от друга.

– Пожалуйста, поехали со мной. Поезжай со мной, как женщина, которую я хочу сделать моей женой. Моя сестра скоро выходит замуж, я полагаю, что для всех будет большой радостью, если мы отпразднуем двойную свадьбу.

Дэвид едва успел произнести эти слова, как Летиция обернулась и, как ветер, как будто за ней гнались все чудовища ада, умчалась прочь.

– Летиция, – крикнул он ей вслед. – Летиция, подожди.

Но девушка не остановилась, а Дэвид стоял и смотрел то налево, откуда улица вела в Лейчестер и Ноттингем, то направо, где за ближайшим углом скрылась Летиция. Его сердце звало его за Летицией, но разум говорил, что ему нельзя терять время и следует идти налево. В Дэвиде боролись чувства и разум, наконец победил разум.

Он выругался, поспешил к конюшне, в которой стоял его черный жеребец, написал там пару строчек и направил их в гостиницу, в которой находилась Летиция. Затем он вскочил на коня и поскакал так быстро, как он только мог.

– Я скоро вернусь, Летиция, – пробормотал он. – Как только найду Кассиана, я вернусь назад в Лондон, чтобы забрать тебя.

Ночь уже опустилась на землю, когда несколькими днями позже он въехал через большие ворота во двор замка Журданов.

Его жеребец устал до смерти, изо рта у него шла белая пена, и от его гривы шел пар.

Дэвид также устал до смерти, он буквально падал с коня. У него едва хватило сил отвести жеребца в конюшню, разбудить слугу и попросить его позаботиться о животном, напоить и накормить его.

Он с трудом добрался до холла и упал там в кресло, не снимая ни запыленного плаща, ни забрызганных грязью сапог. Каждая косточка в его теле болела. Он чувствовал себя избитым. Ноги у него, казалось, окаменели.

– О Дэвид, ты вернулся, – голос Маргарет пробудил его ото сна. Дэвид устало раскрыл глаза.

– Да, я вернулся, – едва дыша, пробормотал он. – И благодарю Бога за это.

– Вы, должно быть, голодны и хотите пить, – сказала Маргарет и окинула Дэвида взглядом, полным упрека. – Снимите по крайней мере плащ и сапоги, вы испачкаете мне все подушки.

Хотя Дэвид от усталости едва мог держаться на ногах, он разразился смехом от упреков Маргарет. Он приподнялся и обнял старую женщину.

– О Маргарет, – сказал он, все еще смеясь. – Теперь я знаю, что я действительно дома. Ты хуже, чем может быть самая плохая жена. Господь, наверное, проявил милость к мужчинам в Ноттингеме, когда прислал тебя совсем юной девушкой в наш дом.

– Гм, – буркнула Маргарет. – Вы думаете, что у меня не было поклонников. Я и сегодня еще на весеннем празднике среди первых, кого приглашают танцевать, и если вы будете злить меня и дальше, то я, вероятно, передумаю и, несмотря на возраст, подыщу себе мужа.

Лицо у нее было серьезным, но по блеску ее глаз Дэвид понял, что она шутит с ним, но ни в коем случае не сердится.

– Пока не снимете плащ и сапоги, ничего не получите поесть, а я сейчас пошлю за леди Катрин. Она просила тотчас сообщить ей, как только вы вернетесь, все равно когда, ночью или днем.

– Я сделаю все, что ты скажешь, Маргарет, только не мори меня голодом. Я думаю, что я мог бы сейчас стрескать целого кабана.

– Может быть, для начала вы обойдетесь индейкой, кухарка зарезала сегодня как раз одну. Собственно говоря, ее собирались отправить на жаркое в воскресение, но я думаю, что милорд и миледи не будут ничего иметь против, если вы попробуете ее уже сейчас.

С этими словами Маргарет повернулась и пошла на кухню, но в дверях она еще раз повернулась к Дэвиду и показала пальцем на его сапоги.

– Я сейчас, – крикнул ей Дэвид и наклонился, чтобы их снять, при этом он чуть было не упал, потому что именно в этот момент с лестницы сбежала Катрин и кинулась прямо на него.

– Дэвид! – крикнула она. – Мой Бог, наконец-то ты вернулся. Где Кассиан? Ты привез его с собой?

Она оглядела холл, и радость ее исчезла, когда она увидела, что Дэвид вернулся один. Она положила руку на грудь и внезапно побледнела.

– Он… он?.. – Она не смогла закончить фразу.

– Нет, – крикнул Дэвид быстро и подхватил сестру под руки. – Нет, не бойся, Кассиан жив и, насколько я слышал, он выздоровел.

– Ты его видел? Ты с ним говорил? Где он? Что он делает? Почему ты не привез его с собой? Его рана зажила? У него есть еда?

– Тихо, тихо, – сказал Дэвид и прижал Катрин к себе так крепко, что ее губы коснулись его плеча. – Позволь мне сначала снять сапоги, пока ты не замучила меня до смерти своими вопросами. Маргарет угрожает оставить меня голодать, если я еще что-нибудь испачкаю. Его дела идут хорошо, Катрин. Кассиан здоров, и у него есть еда.

Катрин нетерпеливо переступала с одной ноги на другую. Она едва могла дождаться, пока Дэвид наконец снимет свой плащ. Он еще не успел снова сесть, как она уже по-детски нетерпеливо просила его.

– Давай, расскажи мне о Кассиане, расскажи все, что знаешь, не пропускай ни слова. Ты его встретил? Как он выглядит?

Дэвид отрицательно покачал головой.

– Нет, Катрин, я не встретил Кассиана, только монах в одном из лондонских монастырей сказал мне, что Кассиан присоединился к одному бродячему проповеднику из квакеров. Они на пути в Ноттингем. По дороге я переночевал в другом монастыре в Лейчестере, там я узнал, что Кассиан одел рясу. Он стал послушником, Катрин. Он посвятил свою жизнь Богу и… – Дэвид посмотрел на Катрин, которая, раскрыв глаза и вся напрягшись, слушала его —…и он планирует поехать в Америку и начать там новую жизнь.

– Что? Что ты сказал?

– Да, Катрин, он теперь духовное лицо, он также проповедник, но ведь самое важное, что он жив и дела у него идут хорошо, не так ли?

Нижняя губа Катрин задрожала, лицо ее стало серым, дрожащим голосом она ответила:

– Да, ты прав, самое важное то, что он жив и дела у него идут хорошо. Желать чего-либо другого было бы чистым эгоизмом. – Отчаяние и печаль исказили ее лицо, когда она продолжила: – Я бы хотела увидеть его еще один раз, только один-единственный раз. Я хотела бы попрощаться с ним и пожелать ему счастья. – Внезапно ее лицо просветлело. – Я поеду в Ноттингем, или нет, Дэвид, лучше я поскачу туда верхом, если будет нужно, и ночью, и в туман. Я должна его просто еще один раз увидеть, ты меня понимаешь? Только один-единственный раз. Пожалуйста, помоги мне. Помоги мне в последний раз. Помоги мне, потому что Кассиан твой друг, а я твоя сестра.

Дэвид вздохнул. Он хотел уже ответить ей, когда Маргарет пришла из кухни и принесла ему большой поднос с жареным мясом, хлебом и свежими яблоками. На подносе стоял также кувшин с водой и даже маленький стакан портвейна, который Маргарет обычно берегла как зеницу ока.

Она присела рядом с братом и сестрой и наблюдала, как ее любимец ест. Когда же он закончил, она унесла поднос на кухню.

Дэвид и Катрин подождали, пока Маргарет исчезнет, перед тем как продолжить прерванную беседу. Они молчали лишь потому, что знали, как Маргарет любит их, и не хотели причинять ей лишней боли.

– Они будут в Ноттингеме через несколько дней, – объяснил Дэвид. – Они идут пешком.

– Ты их не встретил по дороге?

– Нет, они спят ночью на улице или же просят пристанища в монастыре. Если бы я стал их искать, то потерял бы слишком много времени. К тому же не думаю, что мне удалось бы отговорить Кассиана от его намерений. Никто лучше тебя не знает, насколько упрямым он может быть.

Катрин кивнула.

– Хорошо, что ты сразу отправился назад в замок, тем не менее я прошу тебя помочь мне добраться до Ноттингема. – Она взяла его за руку и настойчиво посмотрела ему в глаза. – Пожалуйста, помоги мне. Сэр Болдуин хочет ускорить наше бракосочетание, праздник состоится уже через десять дней, у меня не так много времени.

Дэвид вздохнул.

– Ну, хорошо, я помогу тебе, но на этот раз я настаиваю на том, чтобы наши родители были в курсе дела. У них и так хватает горя и забот в последнее время. Они потратили последний фунт, чтобы разыскать тебя и Кассиана.

– Я знаю, – сказала Катрин тихо и с виноватым взглядом. – Я все знаю и историю Джонатана тоже. Я обещаю тебе, что выйду замуж за сэра Болдуина, я обещаю это тебе, потому что Джонатан наш маленький брат, которого мы должны защищать. Я даже обещаю быть хорошей женой сэру Болдуину, чтобы он в конце концов оставил малыша и наших родителей в покое, но до этого я должна еще один раз увидеть Кассиана.

Она посмотрела на него так умоляюще, что он наконец кивнул, затем он, вздыхая, взялся за портвейн, откинулся назад, выпил стакан маленькими глотками, поставил его на стол, вытер салфеткой рот и сказал:

– Я провожу тебя в Ноттингем: молодая девушка ни при каких обстоятельствах не может путешествовать одна. Мы выедем в карете, послезавтра с первым криком петуха, и уже к обеду будем в Ноттингеме. – Он улыбнулся, когда увидел радость Катрин, и погрозил ей пальцем. – За это ты добровольно откажешься по меньшей мере на месяц от своей доли медового пирога Маргарет.

Дэвид знал, как ему рассмешить Катрин.

– Охотно, – ответила она. – Я готова отказаться от моей доли пирога на целый год.

Катрин рассмеялась так громко, что Маргарет испуганно высунула голову из двери кухни, чтобы посмотреть, что случилось.

– Да, кстати, как раз вчера меня научили, как самой испечь такой пирог.

На следующее утро в замок прибыли жонглеры.

– Эй, люди, хотите посмотреть наше представление?! – Маленький мальчик с темными локонами, большими карими глазами и кожей цвета шоколада торопливо поднялся по лестнице и прошел через портал в большой холл замка.

– Ты, карлик, остановись! Чего тебе надо?

Маргарет схватила мальчика за воротник и крепко держала его.

– Отпусти его, – попросила леди Элизабет и присела перед ребенком на корточки. – Что ты хочешь и кто ты?

– Меня зовут Сальваторе, я из жонглеров, которые ждут на улице. Когда я вырасту, я буду глотать огонь. Я хотел спросить, не хотели бы вы посмотреть наше представление?

Леди Элизабет погладила мальчика по волосам.

– Нет, мой мальчик, жаль, но нам сейчас нечего праздновать, но у нас есть горячая еда для тебя и твоей семьи, а также вы получите овес и воду для лошадей. Сколько вас там?

Маленький мальчик показал пять пальцев на одной руке и три на другой.

– Нас столько, – сказал он. – И еще я.

Леди Элизабет рассмеялась.

– Итак, девять. Я велю подать вам обед. Вы пришли как раз вовремя, наша кухарка только что сварила вкусный бобовый суп. Пойди позови других, чтобы они рассказали, что происходит в городе и стране.

Спустя совсем немного времени жонглеры сидели за большим деревянным столом на кухне и с удовольствием поедали хлеб и суп, только старший в их маленькой труппе сидел с леди Элизабет и Катрин в холле. А Джонатан не смог удержаться, чтобы не пробраться на кухню и не порадоваться забавным трюкам и фокусам, которые жонглеры показывали между делом, а один из фокусников вытащил у Маргарет яйцо из носа.

– Ну, – обратилась леди Элизабет к жонглеру Адамо. Он уже закончил есть и медленно потягивал портвейн. – Расскажите, что вы слышали по дороге. Скоро ли король вернется назад? Каково настроение? Мы живем вдали от города и узнаем все важные новости порой слишком поздно.

Она слегка рассмеялась и подняла свой стакан.

– Миледи, мы путешествуем, нас не беспокоит политика, потому что она не касается нас, тем не менее я охотно расскажу вам, что мы видели в городе Ноттингеме.

– Я слушаю.

– Вчера, незадолго до закрытия городских ворот, в Ноттингем прибыли два духовных лица. Они расположились на торговой площади, посреди мелких торговцев. Один из них, немолодой мужчина, несколько худой, поднялся на камень и начал говорить. Он говорил, но люди проходили мимо, не обращая на него ни малейшего внимания. Тогда на камень взобрался другой, значительно моложе, поднял руки и звонким голосом начал проповедовать. Он говорил о свете, который указывает людям верный путь, он говорил о том, что необходимо любить ближнего и уметь прощать, он сказал, что слово Божие может проповедовать каждый. Каждый, кто верит в Бога. О важности слова свидетельствуют не деньги, власть и богатство, а только глубокая чистая вера, которая несет свет людям. Новый Свет, так сказал он, стоит того, чтобы его построить. Новый Свет, в котором каждый будет другом другого и у всех, будут равные права. Не тратьте время на длинное прощание, оставьте мертвых погребать своих мертвецов и стройте будущее для живых собственными руками, так звучали его слова.

– Вы выучили его проповедь наизусть? – спросила леди Элизабет, когда Адамо закончил свою речь.

– Да, миледи, выучил. Его слова достигли наших сердец. Что-то из старого времени подходит к концу, но мы должны сосредоточиться на настоящем, чтобы можно было построить будущее. Мы поедем в Америку, как только проповедник Кассиан подаст нам сигнал для этого.

– Вы сказали Кассиан? Проповедника зовут Кассиан?

– Да, миледи, а его спутника зовут Джордж Фокс, и мы отправимся с ними в Америку. Совсем скоро мы поедем туда. Мы хотим, чтобы у нас была собственная земля, хотим жить в собственных домах и хотим, чтобы наши дети учились в школе.

– Этот проповедник все это вам пообещал?

– Да, миледи, сотня людей уже следует за ним. Он еще молод, и никто не знает его, но от него исходит такая сила, что похоже на то, что его устами говорит сам Господь.

В то время как леди Элизабет с широко раскрытыми от удивления глазами слушала рассказ Адамо, Катрин уже давно было ясно, что проповедником был не кто иной, как Кассиан Арден. Рассказ жонглера так хорошо сходился с тем, что говорил о нем Дэвид. Это был ее Кассиан, и он в Ноттингеме. У Катрин не осталось ни малейшего сомнения. Пока ее мать продолжала беседовать с Адамо, Катрин мысленно была с Кассианом и разговаривала с ним.

«Почему ты едешь в Америку? – спросила она любимого мысленно. – И почему ты стал духовным лицом? Ты больше не веришь в нашу любовь, в нашу клятву? Ах, Кассиан! Может быть, у нас еще будет возможность когда-нибудь стать счастливыми вместе. Если бы не надежда и мечты о будущем, я бы давно уже сдалась. Ты моя жизнь, мой свет, воздух, которым я дышу. Без тебя я не могу и не хочу жить. Почему ты оставляешь меня в беде?»

Она была настолько погружена в собственные мысли, что не заметила, как Адамо попрощался с ней. Очнулась она, когда он уже закрыл за собой дверь, и тут же обратилась к матери:

– Это Кассиан. Он стал проповедником. Дэвид рассказал мне об этом в ночь своего возвращения из Лондона. Пожалуйста, мама, позволь мне увидеть его еще один-единственный раз, один-единственный раз с ним поговорить до того, как он отправится в эту далекую Америку.

Леди Элизабет отрицательно покачала головой.

– Будет лучше, если ты забудешь его. Сомневаюсь, что он захочет увидеть тебя хотя бы один-единственный раз. Подумай о словах, с которыми он обращается к людям в своей проповеди, – «не теряйте время на прощание». Он порвал со всем, что было в его прошлой жизни, и он имеет полное право на это.

– Мама, для Кассиана может быть легко, не оглядываясь назад, начать новую жизнь, мне же это очень трудно. Я умру, если не смогу увидеть его еще один раз.

– Не преувеличивай, детка. Никто не умирает от невозможности кого-то увидеть, но я понимаю, что ты имеешь в виду. – Она задумчиво посмотрела в окно. Ее взгляд скользил по все еще нежно-зеленым лугам, потом она перевела его на дочь, взяла ее за руки и тихо сказала: – Поверь мне, Катрин, мне не хотелось бы причинять тебе лишнего горя. Кассиан принял решение о своем будущем, и ты знаешь свое. Судьба против того, чтобы вы были вместе, как бы тебе не трудно было в это поверить. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать, что ты делаешь. Ты готова ради жизни и счастья своего маленького брата отказаться от своего собственного счастья. Ты приносишь большую жертву, Катрин. Поверь мне, твой отец и я знаем, какую высокую цену ты платишь за Джонатана, но поверь мне так же, что мы сделаем все, чтобы в конце ты все-таки обрела свое счастье. В последние дни ты стала более уравновешенной, более жизнерадостной, не играй покоем своей души, не причиняй себе лишней боли.

– Нет, мама, я буду страдать лишь в том случае, если вы мне запретите еще раз увидеть моего любимого. – Она немного помолчала, глядя на линии на своей руке, затем поднесла правую ладонь к лицу матери. – Посмотри, вот моя линия любви, она прерывается на небольшой срок, но в конце она становится сильной и отчетливой. Джейн увидела на моей руке счастье, об этом я и хотела сказать Кассиану. Вполне может быть, что мы расстанемся на какой-то срок, вероятно, даже мы будем сомневаться в нашей любви, однако в конце концов все будет хорошо. Ты увидишь, мама, что Джейн права.

С удивлением она увидела, что у леди Элизабет при этих словах на глазах выступили слезы.