"Веление сердец" - читать интересную книгу автора (Торн Лаура)

Глава 8

Она посмотрела на красный дом, ставни на всех окнах были закрыты, не было видно ни одного отблеска свечей или фонаря. Она напряженно прислушалась, но не услышала ни малейшего звука.

Еще раз она оглядела улицу. Никого не было видно. Она глубоко вздохнула, затем неуверенно постучала и подождала: никакого движения, совсем ничего. Дом был покинут.

Катрин осторожно, плечом, нажала на дверь, но та была заперта, а ее сил не хватало, чтобы, надавив, открыть дверь.

Осторожно, держась в тени, Катрин обошла вокруг дома. С левой стороны была помойка, она бросила туда взгляд и успокоенно кивнула. Там копошились крысы, кишели мухи, но мусор был несвежим. Его выбросили несколько дней назад. Итак, сэр Лонгленд действительно покинул город. Катрин пробежала мимо мусорной ямы и добралась до черного входа в дом. Здесь также окна были забраны ставнями и дверь закрыта.

Но окно комнаты, в которой она раньше стирала, было без стекла и без ставень.

Катрин еще раз прислушалась, затем подошла к окну. Ее худенькое, ставшее почти детским тело легко прошло в окно, и она очутилась в комнате. Что-то упало, и Катрин испугалась, однако в доме по-прежнему было тихо.

Осторожно, стараясь не издавать даже малейшего шороха, она поднялась по лестнице, которая вела в кухню. Не задерживаясь, Катрин открыла дверь в кладовую, где хранились припасы, и чуть было не вскрикнула от радости. Ветчина, копченые колбасы, сало, кувшин, наполненный до краев маслом, две корзины с яйцами, яблоки источали такой аромат, что у Катрин во рту появились слюнки.

Внезапно ей показалось, что она слышит какой-то шорох, и она напряженно прислушалась. Снова шорох, как будто кто-то на цыпочках спускается по лестнице. Сердце Катрин забилось, ее ноги начали дрожать, и тело покрылось холодным потом. Долго она простояла без движения, вслушиваясь в полную тишину, постепенно ее сердцебиение успокоилось.

«Наверное, я ошиблась, – подумала она, – шорох донесся из другого дома, а может быть, со мной сыграли шутку фантазии или мой голод».

Она взяла красное яблоко и впилась в него зубами. Вокруг все было тихо, Катрин успокоилась. Шатаясь, она зашла в кухню, чтобы поискать что-нибудь, в чем она может унести все эти сокровища. Она нашла большую корзину, положила в нее яйца, колбасу, ветчину, яблоки, немного масла, два хлеба и маленькую круглую головку сыра. Она наполнила маленький кувшин сахаром и вышла из кладовой, не заглядывая в другие комнаты дома.

Одно мгновение она думала о том, не взять ли ей с собой мягкую подушку для Кассиана, чистую рубашку или платье служанки, но потом она решительно покачала головой. «Я не воровка, – подумала она, – я беру лишь те вещи, которые спасут нашу жизнь и без которых мы просто погибнем. Я не совершаю кражу, я делаю это из нужды, и один Бог знает, с какой неохотой я это делаю». Ей пришло в голову, что сэр Лонгленд должен ей деньги за половину рабочей недели, и совесть ее сразу же успокоилась. Катрин упрямо откинула голову назад и пошла дальше. Быстро, но тихо она вернулась в комнату, в которой стирала, взяла кусок мыла, чтобы выстирать свои собственные вещи, затем приставила табуретку к окну, забралась на нее и поставила тяжелую корзину сначала на подоконник, а потом, перегнувшись, – на землю: Через мгновение она уже стояла рядом с корзиной, был теплый солнечный день, и счастливая улыбка осветила ее лицо. Она отряхнула руки, потом взяла корзину и хотела уже направиться домой, когда громкий строгий голос заставил ее застыть на месте.

– Стой! – крикнул мужчина, выпрыгивая из-за угла. На нем была униформа городского стражника, и он направил пику прямо ей в грудь.

Катрин от страха чуть не выронила корзину.

– Что вы здесь делаете? – заорал стражник.

– Я взяла немного продуктов, которые принадлежат мне по праву. Сэр Лонгленд остался мне должен половину моего жалованья за неделю. Я взяла только то, что принадлежит мне.

Стражник заглянул в корзину – действительно, там были только продукты, – затем он внимательно оглядел худенькое тело Катрин и ее осунувшееся бледное личико.

– Мой муж болен, – сказала она тихо. – У меня нет денег, а работы в Лондоне сейчас нет. Что же мне делать, чтобы не умереть, от голода?

Она посмотрела стражнику в лицо и увидела, что он в нерешительности.

Она вытянула руку, корзина оказалась прямо перед его лицом.

– Посмотрите, я не взяла ни серебра, ни медной посуды, ни украшений, только то, что мне нужно для жизни и за что я уже отработала, имейте хоть немного сочувствия, продукты все равно бы испортились.

Стражник почесал в затылке. Он понимал молодую женщину и видел, что она действительно взяла только необходимые для жизни продукты.

Он еще раз почесал в затылке, потом наконец кивнул.

– Хорошо, я сочувствую вашему тяжелому положению. Сейчас многие бедные люди голодают. Вы не обычная воровка, это я вижу. Но если я вас еще раз поймаю, то городская тюрьма вам обеспечена.

У Катрин как камень с сердца упал. Она схватила стражника за руку.

– Да благословит вас Бог! – сказала она. – Благословит и защитит! Спасибо, добрый человек. Я буду о вас молиться. Спасибо, что вы спасли меня от наказания.

Стражник вырвал свою руку.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал он. – Топайте домой, все хорошо.

– Ничего не хорошо, – слова прозвучали в пустом дворе как удар грома. Стражник и Катрин испуганно вздрогнули и уставились на мужчину, который появился перед ними из-за стены, словно призрак.

Это был не кто иной, как сэр Болдуин Гумберт.

– Вы хотели отпустить эту проклятую воровку. Ее место в тюрьме, и я сам лично прослежу за тем, чтобы ей отрубили правую руку, как и полагается всем воровкам.

Он подошел ближе, бросил на Катрин презрительный взгляд и погрозил стражнику пальцем.

– А вам следует забрать у нее корзину и связать ей руки. Я сам отведу ее к коронеру и доложу ему, что вы действуете заодно с преступниками.

Стражник побледнел.

– Сэр, это была ошибка. Я проявил сочувствие к этой бедной женщине, я принял ее не за воровку, а за служанку сэра Лонгленда, которой поручено припрятать съестные запасы подальше от воров.

– И эта служанка карабкается в дом через окно в комнате прачки? Ха! – закричал сэр Болдуин, брызгая слюной во все стороны.

– Я… э… я… думал… – заикаясь, выдавил стражник.

– Предоставь думать тем, кто это умеет делать.

Сэр Гумберт оставил стоять дрожащего стражника и подошел к Катрин.

– Ну, леди Журдан, вот мы снова и увиделись, вы далеко пошли, можете этим гордиться, ваш отец порадуется, когда я ему расскажу о нашей встрече в Лондоне.

Охотнее всего Катрин вцепилась бы в его жирное красное лицо с маленькими свиными глазками, тем не менее она решила проявить гордость. Ей было все равно, что с ней будет. Пусть ее отправят в тюрьму, пусть ей отрубят руку и выгонят из ворот города. Она и до этого много страдала. Тюрьма ее больше не пугала, но что будет с Кассианом… Нет, ей надо взять себя в руки и подавить и свою гордость, и свой гнев.

Касеиан нуждался в ней, и она не могла его бросить.

Сэра Гумберта легко не успокоишь. Его слишком оскорбило бегство Катрин, тем более она бежала от брака с ним. Он жаждал мести, это было видно.

– Что вы хотите от меня? – спросила она тихо, не поднимая глаз. – И что вы делали в доме сэра Лонгленда?

– Вам бы хотелось это узнать, уважаемая леди, не так ли? – на этот раз он забрызгал слюной и Катрин, от которой та напрасно пыталась уклониться. – Я узнал вас в тот вечер, когда вы испортили наш обед. Сэр Лонгленд мой старый друг со времен войны. Я навещал его в Лондоне по делам, но задержался, чтобы разыскать вас. Унизить сэра Болдуина Гумберта после того, как он предложил вам свою руку, – это вам не останется безнаказанным.

Он замолчал и оглядел Катрин с ног до головы. Она остро осознала, сколь ужасно выглядит в этом грязном истрепавшемся платье.

– Как я вижу, есть Бог, который заботится о справедливости. Ваш вид испугал бы даже собаку, вы совсем опустились, вы выглядите не лучше портовой нищенки, которая продает себя за пенни на целую ночь.

– Что вы хотите? – спросила Катрин еще раз. – Поиздеваться над моим несчастьем? Вы хотите унизить меня еще больше, чем это уже сделала жизнь? Что вам надо сэр Болдуин?

Мужчина замолчал и снова осмотрел ее. Его взгляд охватил ее фигуру, нежные крепкие груди, чья белизна была видна в вырезе платья.

– Я хочу научить вас смирению, – сказал он. – Смирению и послушанию, как и полагается жене. В Библии написано, что жена подвластна мужу.

– А вам-то что до этого?

В глазах Катрин стояли слезы, и она храбро пыталась их скрыть, но ей это не удалось. Они заструились по ее щекам, закапали с подбородка на ее жалкое платье.

Этого что ли хотел сэр Болдуин, слез и раскаяния? Его лицо стало менее строгим, промелькнула даже тень добродушия.

– Но, – сказал он, – я готов простить вам то, что вы мне сделали, правда на некоторых условиях.

Катрин кивнула. Ей не оставалось ничего другого, как слушать его и соглашаться с его требованиями. Она знала, что Болдуин достаточно жесток и подл и вполне может передать ее палачу, если она не подчинится его воле.

– Каковы ваши условия? – спросила она.

Сэр Болдуин фыркнул, затем встал перед стражником и сказал голосом, не терпящим возражений:

– Иди отсюда и больше никогда не попадайся мне на глаза. Я запомнил твое лицо, и будь уверен, одно-единственное неправильное слово, один взмах ресниц в неподходящий момент – и ты пропал.

Стражник униженно поклонился и беспокойно переступил с одной ноги на другую.

– А теперь убирайся! – заорал Болдуин.

Стражник споткнулся, и сэр Гумберт так сильно наподдал ему сапогом, что тот едва удержался на ногах и чуть было не упал в мусорную яму.

Болдуин потер руки, затем обратился к Катрин:

– Итак, моя дорогая, теперь о нас. Вы сегодня же отправитесь со мной назад в Ноттингем. Как только мы прибудем туда, то сразу позовем священника и вы станете моей женой. А ваш отец должен будет немного добавить мне приданого, чтобы наградить за мое великодушие. Да, и обойдемся без вашего воспитания в монастыре, я сам научу вас покорности.

Слезы хлынули по щекам Катрин с новой силой.

– А что случится, если я откажусь ехать с вами? – спросила она тихо, но ее голос звучал так робко, а сама она выглядела такой беспомощной и отчаявшейся, что сэр Болдуин только громко рассмеялся.

– И не думайте об этом, я выдам вашего отца парламенту, и большая часть его состояния, как раз та, которую мне обещали в качестве приданого, будет конфискована. А пойду ли я дальше, время покажет. У меня есть и еще кое-что в запасе.

До того как Катрин успела спросить, что он имеет в виду, он резким движением схватил ее за подбородок и заставил посмотреть себе прямо в глаза.

– Я позабочусь о том, чтобы Кассиан фон Арден не имел больше ни единого счастливого дня в своей жизни.

Впервые для Катрин блеснул лучик надежды.

– Для этого вам надо сначала узнать, где он находится.

– Не беспокойтесь о таких пустяках; он ютится в крошечной комнате самого жалкого домишки во всем Сохо. – Он засмеялся, увидев изумление на лице Катрин. – Я последовал за вами, моя дорогая, в тот вечер, когда вы уронили мясо и убежали. А ваша хозяйка оказалась очень болтливой женщиной.

Обессилев, Катрин думала, что ей делать. Ее взгляд блуждал по двору, мысли были в густом тумане. Внезапно в этом тумане появился луч света, мысли прояснились и стали нанизываться в ее голове, как жемчужины в ожерелье.

Она отбросила голову назад и вызывающе посмотрела на сэра Болдуина.

– Ну, причины, которые вы назвали, чтобы вынудить меня стать вашей женой, меня не убеждают. Моя семья, чтобы я ни сделала, все равно теряет половину своего состояния. Земли либо конфискует парламент, либо забираете вы в качестве приданого. Кассиан фон Арден и так не имел больше ни одного счастливого дня с тех пор, как вы его ограбили. Если я откажу вам, никакой новой беды не произойдет.

От сильной пощечины Катрин закричала. Ее лицо загорелось, как будто его обожгло пламя. Она смотрела на сэра Болдуина глазами, полными ужаса. Она была не в состоянии ни двигаться, ни говорить. Никто и никогда еще не осмеливался поднять на нее руку. Пощечина причинила ей как душевную, так и физическую боль. Ненависть зажглась в Катрин, необузданная холодная ненависть, не имевшая названия.

В ее зеленых глазах появился гнев. В них заблистали молнии.

– Вы еще упрямее и бестолковее, чем я думал, – спокойно сказал сэр Болдуин. В нем также вскипел гнев. Голубая жилка на его лбу вздулась и стала с палец величиной. Его дыхание убыстрилось, он почти задыхался. Он придвинулся к ней, схватил ее за волосы и жестоко потянул ее голову вниз. – Вы неправильно меня поняли, леди Катрин, – издевательски сказал он. – Кассиан фон Арден умрет, если вы меня не послушаетесь. Я один имею власть распоряжаться его жизнью, если вы пойдете со мной, то я позабочусь о том, чтобы его взяли в госпиталь и за ним был хороший уход. Если вы не пойдете со мной, то умрете оба, потому что я направлю стражников коронера в вашу жалкую комнатушку, чтобы вас арестовали за воровство. Вашего любимого повесят, он будет висеть на самой высокой виселице, потому что он украл у меня невесту, сделал меня рогоносцем, и я получу истинное удовольствие, присутствуя на его казни. Кстати, вы знаете, что в момент смерти кишечник повешенного опустошается, вид не то чтобы приятный, но никакого достоинства, не так ли? От жалких людишек в последний момент не остается ничего, кроме кучи дерьма. Итак, хорошо подумайте и примите решение, но мое терпение уже подходит к концу, думайте быстрее, или я сам приму решение – развернусь и уйду.

Кончиком своего сапога он пнул корзину, стоявшую перед ними. Корзинка упала, и сэр Болдуин, как злой ребенок, несколько раз наступил на все, что в ней было: яйца разбились, хлеб раскрошился под его ногами, ветчина, колбаса и сало смешались с уличной грязью.

– Видите, как я уничтожил украденное вами добро моими сапогами? Смотрите внимательнее, леди Журдан, вот так же будет с вами и вашим любовником, если вы меня не послушаете.

Вне себя Катрин наблюдала за разбушевавшимся негодяем. Она не сомневалась в его словах, она знала, что он действительно сделает то, что пообещал. Да, сэр Болдуин Гумберт не успокоится до тех пор, пока не уничтожит Кассиана, ее родителей, братьев и ее саму.

Она схватила его за руку, и в тот же миг сэр Болдуин перестал топтать продукты.

– Я поеду с вами, – сказала Катрин. – Но я должна быть уверена, что о Кассиане позаботятся.

Лицо сэра Болдуина мгновенно просветлело.

– Сразу бы так, – сказал он. Он схватил ее за локоть и повел вокруг дома к парадной двери, достал из кармана ключ и открыл дверь. – Сэр Лонгленд попросил меня во время своего отсутствия приглядывать за его добром, – безразличным тоном объяснил сэр Болдуин. – Он жалкий трус, он боится чумы больше, чем Бога. – Он покачал головой, затем продолжил, говоря как будто самому себе. – Он дурак, черная смерть – божье наказание неверующим. Что может случиться с человеком, который всю свою жизнь боялся Бога и был хорошим? Нет, чума – это бич, который пощадит лишь праведников.

Его слова не оставляли никакого сомнения в том, что себя самого он причисляет к праведникам.

Все еще держа Катрин за локоть, он ввел ее по лестнице вверх, в рабочую комнату сэра Лонгленда. Грубо швырнув ее на стул, подвинул бумагу, перо, чернила, песок и приказал:

– Вы напишете прощальное письмо Кассиану Ардену, чтобы до него наконец дошло, что вы для него потеряны окончательно.

Катрин покачала головой.

– Я люблю его, и, даже если пойду с вами, я никогда его не покину.

При этих словах сэр Болдуин снова поднял руку, как будто хотел снова дать ей пощечину, но затем передумал. Его рука опустилась, и он погладил щеку Катрин. Она резко отдернула голову, но сэр Болдуин только засмеялся. Засмеялся глухим, злым смехом.

– Я продиктую вам письмо, и вы напишите его так, как я вам скажу, если вы это не сделаете, вы знаете, что произойдет.

– Чтобы ни писала моя рука, правда останется в моем сердце, и никто не знает мое сердце так хорошо, как Кассиан, – возразила Катрин, но сэр Болдуин снова громко и с. ненавистью рассмеялся.

– Пишите, – потребовал он. – У нас не так много времени.

Вынужденная подчиниться, Катрин обмакнула перо в чернила и в ожидании посмотрела на сэра Гумберта.

– Дорогой Кассиан, – продиктовал он. – Моя любовь к тебе погасла, как свеча на ветру. Я неправильно сделала, что поехала с тобой в Лондон. Я горько сожалею об этом решении, которое свело меня со стези добродетели в глубину греха, но Господь смилостивился надо мной. Он послал мне спасение в лице чрезвычайно уважаемого мною и от всего сердца любимого сэра Болдуина Гумберта. Я возвращаюсь с ним домой. Рядом с ним я буду жить, как уважаемая порядочная женщина, буду хозяйкой его дома, рожу ему детей и воспитаю их богобоязненными христианами.

Великодушие сэра Болдуина не знает границ. Тебя, Кассиан, он также не оставит одного в нищете и грехах, еще сегодня за тобой приедет карета и отвезет в госпиталь, хороший удобный госпиталь, в котором ты сможешь вылечить свои раны.

Я вручаю твою душу Богу и буду молиться за то, чтобы ты снова вернулся на праведный путь.

Сэр Болдуин взял у Катрин листок, прочитал и довольно ухмыльнулся.

– Да, хорошо, почти поэзия, не слишком ли много для этого оборванца? А теперь подпишите внизу.

Он бросил листок на стол перед Катрин и проследил, чтобы она поставила свое имя в том месте, которое он указал, затем он посыпал бумагу песком, свернул ее и запечатал своей печатью.

– А что дальше? – спросила Катрин.

– В конце улицы нас ждет карета. Она довезет нас до вашего жалкого жилища. Кучер передаст это письмо.

– Я должна быть уверена, что о Кассиане позаботятся, – настаивала Катрин. – Или же я не поеду с вами.

Болдуин кивнул и легко ущипнул ее за щеку.

– Я люблю упрямых женщин, – сказал он с тихим смешком, полным ненависти. – Привить упрямой женщине послушание и покорность значительно интереснее, чем той, у которой эти добродетели уже в крови, и меня это возбуждает. Бог достойно вознаградит меня за мой труд.

Он рывком поднял ее со стула, и спустя короткое время они уже сидели в карете. Пока они ждали, когда кучер передаст ее послание, Катрин душераздирающе рыдала. Ей бы хотелось сдержать слезы и скрыть свою боль от Болдуина, но прощание с Кассианом разрывало ей сердце.

– Я делаю это, чтобы спасти его жизнь, – повторяла она себе снова и снова, однако не находила утешения в этих словах. Чуть позже повозка городского госпиталя для бедных остановилась перед домом, и вскоре после этого двое служителей вынесли Кассиана. Катрин зарыдала еще громче. Она хотела выскочить из кареты, чтобы в последний раз поцеловать любимого, но сэр Болдуин Гумберт удержал ее железной хваткой. Последнее, что она увидела, было лицо Кассиана, худое и изможденное, и его глаза, в которых читалось горькое разочарование и бессильное отчаяние.

– Вы обманули меня, – взвыла она. – Вы отправили Кассиана в госпиталь для бедных, туда, где буйствует чума. Я никогда вам этого не прошу.

– Ну-ну, моя дорогая. Что вам только приходит в голову? Уже скоро ваш любимый будет чувствовать себя как на небесах.