"Возвращение Желтой Тени" - читать интересную книгу автора (Верн Анри)

5

— Что же, по-вашему, это было, командан? Робот…

Боб Моран, не поворачивая головы, продолжал вести машину, пересекая населенные простым людом кварталы, где тысячи бездомных индийцев уже растянулись на сон грядущий прямо на тротуарах. Он, казалось, очнулся от своих мыслей и переспросил Баллантайна:

— Ты спрашиваешь об этом монстре?

Шотландец утвердительно хмыкнул.

— Конечно, командан… Это же не было человеком… Тогда что это?

— Ясное дело, робот, как ты сам только что сказал, Билл. Но совершенно нового типа, на базе новой науки — кибернетики, одна из целей которой как раз и состоит в том, чтобы создать самоуправляющиеся автоматы, способные обеспечивать себя питанием, иметь личностные реакции, собственное поведение без какого-либо прямого вмешательства человека в обеспечение их деятельности. В данном случае наш «монстр» использовал для энергоподпитки тот розовый свет, которым заполнялся чулан, где он был заперт. Проникнув в каюту, мы непроизвольно включили какую-то сигнальную систему, которая и отомкнула убежище монстра. Заметив нас, робот тотчас же зафиксировал наши изображения в своей электронной памяти — недаром у него была такая непомерно большая голова! Поскольку они ему были незнакомы, в его мозгу сейчас же высвободился инстинкт агрессии. Остальное тебе известно…

Билл Баллантайн ухмыльнулся и поднес руку в горлу, ещё саднившему от цепких стальных пальцев.

— Да, хватка у этого шута горохового что надо, командан! Мелькнула мысль, что он придушит меня, как замухрышку-куренка…

— Не забывай, что это машина, Билл. Ей придали почти человеческое поведение, но от этого она не стала менее машиной. И твоя беспомощность объяснима — стальной монстр против слабой человеческой плоти.

— Ба, да это все равно, что чугунком стукнуть по глиняному кувшину, — своеобразно интерпретировал ситуацию Билл, словно стремясь утешить себя за поражение.

Моран не ответил и в течение нескольких минут друзья ехали молча, каждый погруженный в свои думы. Потом Билл заговорил снова:

— Силен же должен быть тот тип, что создал это чудовище, не так ли, командан?

— Ты прав, Билл, он явно большой дока по этой части, причем, не только в области механики и электроники, но также и в нейрологии и биологии. Впрочем, эта стальная марионетка, кажется, не единственное его творение. Та металлическая рука, о которой рассказывал сэр Арчибальд Бэйуоттер, сломавшая шею лорду Фэарбриджу, судя по всему, также была создана с использованием самых последних достижений кибернетики, поскольку, насколько можно судить, была полностью автономна в своих действиях. Да, но в данный момент кибернетика делает лишь свои первые шаги. Значит, человек, который создал этих двух роботов, должен быть на порядок сильнее всех спецов в этой области…

Баллантайн исподтишка взглянул на профиль друга, отметив, что на лице Боба смешалось два выражения — беспокойства и нетипичного для него напряжения. Шотландец не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Неужели, командан, вы и в самом деле полагаете, что этим человеком мог бы быть?..

Боба Морана передернуло нервной дрожью, как будто его сильно укусили. Руки — даже побелели костяшки пальцев — впились в руль.

— Не задавай мне больше подобных вопросов, Билл, — отрывисто бросил он. — В любом случае я не смогу ответить на них, пока не переговорю с Таней. Впрочем, если бы я высказал свое мнение так, как меня подмывает это сделать, ты вполне мог бы прийти к заключению, что ув меня поехала крыша…

Шотландец повел плечами.

— Знаете, командан, меня уже ничем теперь не удивишь, — признался он. — Разве вся эта история от «а» до «я» — не сплошной анекдот про сумасшедших?

На этот раз Боб не шелохнулся и никак не прокомментировал оценку друга. Он продолжал, не разжимая зубов, вести машину. Билл счел, что не стоит ещё раз пытаться прервать это упорное молчание. Он прекрасно знал Боба и его привычки и понимал, что если тот настолько замкнулся в себе, значит все шло наперекосяк. Если не сказать сильнее…

Так в молчании они и выехали из города. Через его северные окраины и с четверть часа катили по шоссе, идущем параллельно Хугли и поднимающимся к Бэррекпору, Бхатпара, Кришнагару и Беремпору.

Проскочив последние пригороды Калькутты, Боб свернул направо, на узкую дорогу, которая, однако, была ухожена получше той, которую они только что оставили. По всей видимости, речь шла о частной дороге. Моран и Билл и не сомневались в этом, поскольку проезжали здесь уже не раз.

Боб выключил фары, а когда до монументальной входной арки, окаймленной двумя живыми изгородями из индийского инжира, осталось около сотни метров, он завел машину в прогал между деревьями, тянувшимися вдоль дороги, и припарковался так, чтобы её никто не смог заметить.

Ступив на землю, друзья направились к грандиозной арке, стараясь на ходу придерживаться тени деревьев. Дворец Тани Орлофф, вероятно, когда-то был резиденцией какого-нибудь бенгальского принца, поскольку был выстроен в чисто индийском стиле, с колоннадами, куполами, величественными лестницами, водоемами и аллеями, по краям которых выстроились статуи, представлявшие весь индийский пантеон богов и демонов.

Решетка главного входа, по бокам которой возвышалась пара огромных каменных слонов, была заперта, в чем Боб ип шотландец убедились, подойдя к ней вплотную. Честно говоря, они и не рассчитывали, что она окажется открытой, а посему тотчас же отошли от неё и двинулись вдоль старой стены, обвитой растениями-паразитами, и опоясывавшей весь парк.

Уже говорилось, что Боб и его спутник не впервые посещали эти места, поэтому неудивительно, что они даже не утруждали себя прощупыванием, а быстро нашли то, что искали: место, где частично обрушившаяся стена позволяла легко на неё взобраться.

Слегка пошуршав, чтобы побудить несомненно многочисленных кобр, любительниц прятаться под этими старыми камнями, настороженно застыть в своих норах, оба европейца поднялись до бреши, спрыгнули на землю по ту сторону ограды и притаились в тени зарослей диких рододендронов.

Перед ними во всей своей красе расстилался парк. В ясном лунном свете резко проступали мельчайшие детали его клумб, куп деревьев, бассейнов и аллей. В 500-600 метрах от этого места, где прятались Боб Моран и Билл Баллантайн, высился сам дворец. Он был сравнительно скромен по сравнению с пышными строениями магараджей и раджей, разбросанными по всей Индии. Но все самые претенциозные сооружения западных миллиардеров выглядели бы смехотворно даже перед этим второразрядным по индийским меркам зданием. Поскольку час был ещё не поздний, во многих забранных деревянными решетками широких окнах теплился свет.

— Ну как, командан, идем? — обратился к Бобу Билли.

— Подождем, пока не погаснут огни, — ответил Боб. — Все равно мы не сможем проникнуть во дворец до того, пока все не лягут спать, а, может, придется ждать, чтобы и заснули…

Так они просидели на корточках немало долгих-долгих минут в тени рощицы рододендронов. Но постепенно, одно за другим, стали затемняться окна. Лишь спустя полчаса после того, как весь дворец погрузился в темноту — свет горел только в одном окошке на втором этаже — два визитера решились пересечь парк, по-прежнему тщательно укрываясь за всем, что могло хоть как-то уберечь их от постороннего глаза. Перебегая через лужайку, огибая водоемы, они, наконец, приблизились на десяток метров к самому дому. Вновь присели на корточки под единственной аркой мраморного моста через искусственную речушку, заботливо уложенную в русло и огибавшую весь дворец. В ней плавали безобидные индийские крокодильчики — гавиалы с вытянутыми, как у птиц-рыболовов, мордами.

Моран и его приятель неотрывно смотрели на единственное остававшееся освещенным окно. Оно было весьма широким и выходило на большой каменный, украшенный скульптурами балкон. Во время предыдущих ночных вылазок в пустовавший тогда дворец, друзья обрели уверенность, что это, кстати, наиболее шикарно обставленная комната предназначалась для Тани Орлофф. Поэтому их задача сейчас состояла в том, чтобы проникнуть туда, что особого труда не составляло, учитывая многочисленные вьющиеся по фасаду декоративные растения.

— Оставайся-ка ты здесь, Билл, — решил Моран. — А я подберусь к окну и выясню, действительно ли эту комнату занимает Таня. При малейшей опасности предупреди меня, изображая уханье совы…

— Хорошо, командан, но постарайтесь управиться побыстрее… Вы же знаете, как я не люблю бесцельно ждать и бить баклуши…

Боб смолчал. Столь же бесшумно, как и вышедший по своим ночным делам кот, он ступил на мостик, пересек его, прокрался до фасада дворца и стал медленно, используя малейший выступ на стене, взбираться вверх.

Подтянувшись в последний раз, Моран — по-прежнему бесшумно, по-кошачьи — взобрался на балкон и, пригнувшись, бросил взгляд в комнату, от которой его отделяли теперь лишь прозрачная занавеска, служившая одновременно подобием шторы и противокомариной сетки.

Помещение было просторным, обставлено со вкусом — наполовину европейским, наполовину восточным, то есть получилось нечто вроде смети двух стилей — классического индийского и Луи XV. В глубине виднелся альков, в котором стояла большая кровать с балдахином. Задернув ниспадавший полог, можно было вполне надежно уберечься от ночных насекомых.

Всего в нескольких метрах от окна в кресле стиля «бержер» сидела молодая женщина в элегантном пеньюаре из золотистого шелка. Она читала при свете высокого торшера из слоновой кости и оникса. Боб узнал её сразу: Таня Орлофф. Он даже вздрогнул от радости. Значит, Баллантайн и он не ошиблись в том, что она проживала именно в этой комнате.

Убедившись, что Таня одна, Боб приподнял занавеску и тихо произнес:

— Таня!.. Таня… Это я, Боб…

И тут же проскользнул вовнутрь.

Молодая женщина подняла голову. В первую минуту она не узнала Морана в его обличье портового бродяги и слегка забеспокоилась. Но затем её прекрасное лицо, в котором смешались изящество европейки и тонкость китаянки, засветилось радостью.

— Боб, — воскликнула она, откладывая книгу и вставая. — Я так и знала, что вы придете.

Она подошла к французу и прижалась к нему, как утопающий хватается за спасателя. Но Боб, рассмеявшись, нежно отодвинул её.

— Я, девочка, всегда прихожу, когда меня зовут, — весело пробросил он. — В Каннах я обнаружил ваше послание — если так можно назвать клочок бумаги! — и вот я здесь…

Взяв Таню за плечи, он вынудил её опять сесть, спросив:

— Что происходит?.. Что это за тайна?..

Черты молодой женщины исказились: появилось выражение осознания трагической важности развертывавшихся событий.

— Он вернулся, Боб! — выдохнула она глухо. — Он вернулся!..

Моран сделал вид, что ничего не понимает, хотя прекрасно схватил смысл сказанного. Он даже слишком хорошо представлял теперь ситуацию.

— Кто это он? — с невинным видом переспросил он.

— Он!.. Мой дядя… Месье Минг… — на одном дыхании произнесла Таня.

У Боба Морана вырвался смешок. Впрочем, прозвучал он довольно фальшиво, как надтреснутый колокол.

— Говорите, Минг?.. То есть Желтая Тень… Но вам же преотлично известно, милая девочка, что…

Она прервала его нетерпеливым жестом.

— Я знаю, что вы сейчас мне скажете, Боб… Но позвольте сначала все объяснить…

— Очень хорошо… Слушаю вас…

Таня Орлофф некоторое время помолчала, словно собираясь с мыслями, затем заговорила очень быстро, вполголоса, как если бы опасалась, что их разговор услышит кто-то третий.

— Вы, несомненно, помните тот вечер в Каннах, когда вы мне позвонили, и я пригласила вас вместе с Биллом в гости. Но буквально через пятнадцать минут последовал второй звонок. И тут я к своему ужасу узнала голос говорившего, который, кстати, никоим образом и не пытался скрыть, кто говорит. Напротив, он напомнил мне в ходе разговора одну маленькую деталь времени детства, о которой мог знать только мой дядюшка. Когда я ему заявила, что все считают его мертвым, он ответил, что так оно и было на самом деле, но что он сам себя воскресил. При этом добавил, что сейчас заедет за мной и увезет с собой, чтобы, как и раньше, я помогала бы ему добиваться тех целей, которые он поставил перед собой. Когда он положил трубку, я была сначала просто потрясена, а затем совсем запаниковала. Ни на секунду я не усомнилась в том, что это могла быть чья-то дурная шутка. Я даже не пыталась задумываться над тем, как это моему дяде удалось вернуться к жизни. Я думала только о том, что вот-вот явитесь вы и он, вместе. Поскольку ни вы, ни Билл ничего не подозревали о воскресении Минга, то я, естественно, сразу же представила себе, как он застанет вас обоих врасплох, а, возможно, и убьет даже раньше, чем вы успеете оказать хоть какое-то сопротивление. Ведь я знала, какую ненависть Минг питает к вам. Предупредить вас? Но как? Вы же не сказали, где остановились. К тому же, наверное, были уже в пути. Поэтому первым делом я решила помешать вам добраться до виллы. Мне было известно, что у вас «ягуар» спортивного типа. Я послала шесть своих самых надежных слуг, подробно описав им вашу машину и приказав любой ценой остановить вас, лишив возможности двигаться. Вам хорошо известно, что они блестяще справились с этой задачей. Тем временем, в резиденцию прибыл мой дядя. И тут я убедилась окончательно, что это был именно он, и никто другой. В прошлом мне не раз доводилось встречаться со многими его «двойниками». Но им никогда не удавалось ввести меня в заблуждение. Я слишком хорошо знала своего ужасного родственника, чтобы испытывать хотя бы малейшее сомнение насчет подлинности его личности. Можете представить охватившее меня в тот момент смятение и даже страх! Я видела тело погибшего месье Минга и никаких сомнений в том, что он умер у меня не было. Я присутствовала, когда помощники доктора Партриджа хоронили его. А тут — вот он, передо мной, живее и грознее, чем когда-либо…

Таня Орлофф остановилась и провела рукой по лбу, как это делают люди, внезапно проснувшиеся от страшного кошмара и пытающиеся поскорее от него избавиться. Затем она возобновила свой рассказ тусклым, невыразительным голосом:

— Я была слишком ошеломлена, чтобы суметь как-то противостоять дяде. Впрочем, он не преминул тут же подвергнуть меня воздействию своего гипнотического дара, от которого даже люди с сильной волей цепенеют, как птицы от взгляда змеи. Он потребовал, чтобы я отправилась с ним в Калькутту, чтобы помогать ему, как и прежде, в совершении чудовищных преступлений против человечества…

— Но ведь вы, наоборот, скорее сделали все возможное, чтобы сорвать его планы, — вставил Моран.

Таня, не обращая внимания на его реплику, продолжала:

— У меня все же достало самообладания понять, что только вы, кто уже одерживал верх над Желтой Тенью, сможете вырвать меня из этого нового рабства. За мной все время следили, но я все же улучила мгновение, нацарапала это слово «Калькутта» на клочке бумаги и подсунула его под вазу в столовой. Зная ваш дух отважного и смелого человека, я надеялась, что Билл и вы, удивившись моему столь внезапному отъезду, проникнете в виллу и, возможно, обнаружите эту записку. Вижу, что не ошиблась.

— Да, так оно и было, — подтвердил Боб. — Билл и я, мы действительно пробрались в дом и нашли там ваше послание. Только позвольте вам заявить, что по одному пункту вы все же дали себя провести, а именно, поверив, что перед вами был ваш дядюшка, живой и невредимый, а не лже-Минг, которым тот на самом деле являлся. Он не мог быть подлинным Желтой Тенью, потому что, мы точно знаем, что тот убит.

— Нет, это мой дядя, — скандируя слова, упорствовала Таня. — Я уверена, что это был он…

— Если вы до такой степени убеждены в этом, Таня, то каким образом объясните его воскрешение?

Метиска сделала неопределенный жест рукой.

— Не знаю, — прошептала она. — Не забывайте, что мой дядя неоднократно похвалялся, что он бессмертен… Возможно, он просто притворился мертвым…

Француз помахал рукой, словно отгоняя назойливую муху.

— Все это сплошной вздор! Минг специально распространял такие слухи, чтобы создать и поддерживать о себе легенду, чтобы соорудить вокруг своего имени культ божества и держать в трепетном страхе азиатские народы, порабощенные им. Для них он выступал в образе некоего воплощения демонических и непобедимых сил. На деле он такой же простой смертный, как вы и я…

— Не забывайте, что он знал секреты йогов, а также магов античности и Средневековья. К тому же, его научные познания необъятны…

— Возможно, — согласился Боб, — но наука не все объясняет.

Наклонившись вперед, Таня Орлофф охватила руки своего собеседника и в отчаянии крепко сжала их.

— Но я утверждаю, что он жив, Боб. Я уверена в этом…

Боб решил, что дальше дискуссировать бесполезно. Впрочем, убежденность, с которой Таня, вопреки очевидности, продолжала настаивать на том, что её дядя жив, несколько поколебала его. Предпочитая положить конец этому спору, в котором, во всяком случае, до настоящего момента, было невозможно прийти к однозначному выводу, Боб решил лучше рассказать Тане обо всем, что произошло с момента их, его и Билла, визита в её виллу на холмах близ Канн. Это не заняло много времени. Как только он закончил, Таня заметила:

— Вот видите, Боб, на всем лежит его отметина. В Каннах андаманца подобрали на «Нагу», перед самым отплытием. Дядя был весьма недоволен, узнав, что тот провалил задание, хотя тогда я и не подозревала, что речь шла о вашей жизни. Что касается этого кибернетического клоуна, то это — опять одно из творений Минга. Только он может создать нечто подобное. И это ещё одно доказательство того, что он не умер…

— Но он мог сконструировать этого робота ещё до того, как отправился на тот свет, — резонно подметил Боб, — а его последователи затем просто воспользовались им.

Таня не отпускала рук Морана, который почувствовал, как её пальцы вновь сжали их, даже сильнее, чем раньше.

— Он жив, Боб!.. Уверяю, что он сейчас разгуливает на свободе!.. Я уверена в этом!

Эта непоколебимая убежденность молодой женщины в своей правоте начинала все больше и больше смущать француза. Но его разум неуклонно диктовал ему, что верить её словам бессмысленно. Случись, что настоящий Минг по-прежнему жив — и он, Боб Моран, окажется ввергнутым в дикую фантасмагорию, в полнейшее безумие.

— Объясните, пожалуйста, — обратился он вновь к Тане, — как так получилось, что если ваш дядюшка находился на борту «Наги», то по прибытии её в Калькутту он на берег не сходил и что, по всем признакам, его не было даже на борту в то время, когда Билл и я вскоре поднялись на яхту?

— Он покинул «Нагу» ещё при входе в устье дельты, — ответила она. — Специальный самолет должен был доставить его оттуда в Даржелинг, недалеко от границы с Тибетом. Там дядя должен был возобновить важные для него контакты в целях реорганизации своей сети пособников в Центральной Азии.

— А что же с вами?..

— Мне было приказано дожидаться его распоряжений здесь…

Моран на мгновение задумался. Разумеется, он не верил в воскрешение Желтой Тени. И все же следовало признать, что с той ночи, когда обнаружили убийство лорда Фэарбриджа в Лондоне, выстроилась целая цепь событий, окруженных волнующей тайной. И этот секрет следовало любой ценой раскрыть, чтобы устранить новую опасность для мира, нависшую со стороны движения Древняя Азия. Не важно, кто его возглавляет — Минг или иное лицо. Эту угрозу все равно надлежало устранить и избежать тем самым новых смертей ни в чем не повинных людей как на Западе, так и на Востоке, жертв неслыханных махинаций, затеваемых чудовищным монголом.

— Таня, я вижу лишь одно средство действительно убедить вас в реальности смерти месье Минга, — наконец вымолвил Боб. — Я найму самолет и вместе с Биллом вылечу к старой крепости в горах Нага, чтобы лично убедиться в том, что останки вашего дядя по-прежнему покоятся в том месте, где их захоронили.

— Бесполезно, Боб… Вы их там не найдете…

— В таком случае, — усмехнулся Боб, — мне ничего другого не останется, как поверить в «телесные привидения», о которых в простонародье сложено так много баек. А вы, тем временем, оставайтесь здесь и попытайтесь собрать любые сведения, которые могут оказаться нам полезными. По возвращении мы обязательно свяжемся с вами. До скорого, девочка…

Высвободив руки из ладоней метиски, француз направился к окну.

— Будьте осторожны, Боб! — бросила вслед ему Таня. — Не забывайте о бдительности!..

Моран ничего не сказал в ответ и, приподняв занавеску, шагнул на балкон. «Быть осторожным! — с горечью подумал он. — Ну не потеха ли! Да о какой осторожности можно говорить, если Желтая Тень высовывает кончик своих ушей, даже если это всего лишь уши призрака…»