"ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №12 2007 г." - читать интересную книгу автора («ЕСЛИ»)

ПРОЗА

НАТАЛЬЯ РЕЗАНОВА ПЕЧАЛЬНЫЙ ОСТРОВ

Вообще-то, говорят люди, изначально этот остров назывался Пищальным. Якобы в гарнизоне Итильгородского кремля, усиленного после Смутного времени и столь же усиленно скучавшего, развлекались стрельбой из пищалей, в рассуждении: долетит пуля до острова или нет. Скорее всего, это вранье, потому что Волга в этом месте очень широка, а остров как раз посередине, так что туда пуля даже из снайперской винтовки не долетит, не то что из пищали.

Как известно, Петр I повелел сжечь в Итиль-городе все мосты и новых не строить – в целях развития судоходства. Этот указ в точности соблюдали лет сто. Потом решили, что совсем без мостов тоже не слава богу, тем более что город протянулся уже и за Волгу. Навели понтоны, а чтоб судоходству не мешали, в положенное время разводили. Но острова посреди Волги это не коснулось. По понтонному мосту пустили извозчиков, позже – трамвай, и песчаный горб, щетинившийся леском, только мешал бы транспорту.

Наверное, тогда остров и назвали Печальным.

Шлепали по воде колесами пароходы; орали песни, проплывая в лодках, пьяные мастеровые с Костанжогловских заводов; гремели копыта по понтонному мосту – жизнь проходила мимо.

Настоящие мосты появились много позже. Без них стало никак нельзя. Количество заводов и фабрик, произраставших в Итиль-городе, обгоняло если не всю Европу, то всю Россию точно. И обе части города, Гора и Заречная, должны были сообщаться между собой. Но мосты опять пролегли в стороне от Печального острова – там, где река была поуже. Впрочем, со временем мост, опять-таки понтонный, к Печальному острову подвели – с одной стороны, с Заречной. Теперь уже название «Печальный» звучало как насмешка. Остров стал излюбленным местом купания и пикников. В летние дни сюда устремлялись изнемогающие от жары толпы, благо помимо песчаного пляжа там имелись и заросли, где можно укрыться в тени.

Лет двадцать, а может, и более, длилось такое веселье, потом прекратилось. Санитарные врачи прекратили. Производство-то развивается, напомнили они. И не абы какое, а тяжелое. Здесь вам не Иваново – город невест, с его ситцами. Автомобили у нас куют, самолеты, пароходы. Плюс химические заводы. А также – хоть не принято об этом говорить, но вообще-то каждый горожанин старше трех лет в курсе – заводы военные. И отходы от всего сливаются в Волгу. Рыба передохла давно, а народ здесь купается. Короче, надо строить очистные сооружения, а пляж закрыть.

Очистных сооружений, понятно, строить не стали, а вот мост до Печального острова разобрали.

Народ, конечно, такой заботой о своем здоровье повозмущался. Летом в здешних краях очень жарко, и возможность смотаться за город есть не у всех. Но лишь маньяк стал бы утверждать, будто вода в великой русской реке чистая. После купания приходилось долго отмываться от грязи, а из чего состояла эта грязь, и говорить не хочется.

Но были и такие, кому на острове не загорать-купаться хотелось, а выпить пива-водки. Непременно не на квартире, не в парке, а под сенью струй. И они упорно пытались добраться до привычного места отдохновения на лодках. Супротив таких отрядили речную милицию на катерах, а лодочную станцию закрыли. Конечно, никто не может усторожить сторожей, и милиционеры, возможно, сами проводили досуг на острове. Но роща и кустарник, прежде занимавшие часть острова, бесконтрольно разрослись, подобравшись к самой кромке воды, и пляж перестал существовать сам собой. Чтоб удобно разместиться, прежде надо было вырубить пространство среди зарослей – но кому нужны такие усилия?

Для любителей культурно выпивать среди зеленых насаждений вокруг города есть леса, и там можно расположиться, не напрягаясь.

И остров перестали посещать. С берегов казалось, что он покрыт шапкой, летом – зеленой, зимой – черной. В прежние времена, в пору весеннего паводка, Печальный остров полностью скрывался под водой. Но из-за множества плотин Волга сильно обмелела, и остров разве что подтапливало, не заливая целиком.

Так проходили годы и десятилетия. Рост промышленности, из-за которого остров отрезало от города, давно сменился спадом. Утверждали, будто в реке вновь появилась рыба. Но возвращать понтонный мост местные власти даже не думали. Не по злокозненной сущности своей – о Печальном острове просто забыли. У всех было полно забот, жизнь стала совсем иной, чем в те времена, когда вершиной удовольствия было растянуться на прогретом солнцем островном пляже. Все куда-то спешили, и разве что застряв в пробках на мосту, кто-то из горожан поворачивал голову в сторону острова посреди Волги. Правда, его было плохо видно. Над островом вечно висело либо марево, либо туман. Наверное, виноваты были резкие колебания температур, особенно участившиеся в последние годы.

И было бы так пусть не до скончания времен, но весьма и весьма долго, если б где-то там, в неведомых кабинетах, не подсчитали, что гидроэлектростанции в их нынешнем состоянии не снабжают в достаточной мере энергией приречные города. Слишком обмелела Волга, мощностей не хватает. Строить электростанции на других источниках энергии – долго и дорого. Да и зачем, когда проблема разрешается проще некуда. Нужно только поднять уровень воды за счет Алатырско-го водохранилища, что вверх по реке от Итиль-города, и все прекрасно заработает.

Недовольные, конечно, были. Но они всегда есть. И кто их нынче слушает, недовольных-то? Чай, не проклятые перестроечные времена.

Ну, зальет пару-тройку деревень, сказали те, кому надо говорить, так население заблаговременно вывезут. Или вам АЭС в городской черте надобно? Сами же протестовали – и нет ее, потому что вас тогда слушали.

И никто из них – властителей, и чиновников, и экологов, и вечно недовольных горожан, и охваченных паникой жителей деревень – не вспомнил о Печальном острове.

Но все, что было раньше, растянувшись на века и десятилетия, это присказка.

Остров ушел под воду. На это не обратили внимания. Слишком много было других проблем. В деревнях до последнего дня надеялись, что потоп отменят, и когда потоп все же пришел, к нему оказались не готовы. Конечно, вызывали спасателей со всей страны, тонущий народ вывозили на вертолетах и заселяли, куда придется. И если для людей еще находился какой-то приют, то с домашней скотиной дело обстояло хуже.

В городе, точнее, в тех его районах, что находились в низине, во многих домах залило подвалы, и откачивать стоячую воду, как тут же выяснилось, было некому и нечем.

И новое поколение санитарных врачей предрекало различные эпидемии – гепатита, дизентерии, а памятуя о погибшей по деревням скотине, еще и похуже. Да мало ли какие скотомогильники там размыло!

И кто в такой обстановке будет вспоминать о поглощенном рекой острове? Мало ли таких микроатлантид кануло в небытие в русских реках?

И кого в эти дни взволнует сообщение, будто по стенам обычного строения ползло неведомое чудовище, напоминавшее разом кошку и летучую мышь, а некий гражданин, зашедший отлить в кусты, повстречал там такое страшное, что теперь страдает недержанием денно и нощно?

Однако же сообщения такие были. Алюдей нельзя потчевать одной чернухой, для разнообразия сгодится и другая чернуха. Даже если она той породы, что с крыльями и крякает.

– Есть мнение, что народ надо отвлечь от этих безобразий, – сказал редактор «Итильской недели» журналисту Славе Замятнину. – Инопланетян уже не берут, светская хроника людей только злит. Стало быть, надо заняться этими монстрами.

– Какие монстры? Пить меньше надо, тогда и монстры мерещиться не будут.

– Конечно, поддают сограждане на нервной почве больше обычного. Но матерьяльчик из этого сварганить можно. Или тебе гонорар не нужен?

Гонорар Славе, разумеется, был нужен. Семья его не отличалась большими запросами, но все равно хотела есть и, желательно, каждый день. Поэтому он не стал выпендриваться, согласившись заняться журналистским расследованием. Тем более что, по его мнению, никуда для этого ходить не надо. Залез в сеть, откуда все равно черпается большая часть публикуемой информации, зашел на несколько знакомых форумов, исправно собирающих местные сплетни – и сенсация провинциального розлива готова.

Ознакомившись с разговорами на этих форумах, Слава пожалел, что готовить нужно заказанную сенсацию, а не серьезную работу на тему «Природа массовых психозов». Иначе пришлось бы признать, что значительная часть сограждан Славы сидит на тяжелых наркотиках, а до такой степени продвинутости русская провинция, к счастью, еще не дошла. Вот слухи, приобретающие самые уродливые формы – это да, этим Итиль-город всегда отличался. В Москве, говорят, в давние времена был обычай – когда льют очередной церковный колокол, запускать по городу слухи один нелепей другого: иначе колокол звонить не будет. А в Итиле и колоколов не нужно было, слухи пускали из любви к искусству. За несколько часов Слава узнал подробности про летучую кошку (да, уверяли многие, это была не мышь, а именно кошка, только с крыльями) и про мохнатую рептилию, напугавшую того пьяницу, а также получил сведения о других существах, не попадающих ни под одну известную классификацию. Рыбаки на Нижней набережной (неизвестно, удавалось ли им хоть что-либо выловить, но они там сидели) заметили вылезавшее из воды нечто, напоминающее крокодила. Влюбленная парочка, обжимавшаяся в сквере Красных Матросов, в панике бежала, когда с памятника тем самым матросам на них упала трехголовая змея. Упоминались также жабы-альбиносы и лысые крысы. Но более всего произвело впечатление на Замятнина описание собаки с перепонками на лапах, сделанное персонажем под ником BikTupogub. Оно выдавало человека с профессиональным знанием биологии. Криптоисториков нынче расплодилось немеренно даже в провинции, а вот криптозоологи, по мнению Славы, по-прежнему водились только в книжках. Так что, скорее всего, выступление Tupoguba тянуло на душевный, со вкусом сделанный розыгрыш. Может, это он и начал «лить колокол», а впечатлительные сограждане, чью нервную систему всколебал потоп, подхватили. В других своих выступлениях BikTupogub обращал внимание на то, что все новоявленные существа были замечены только в кварталах старого города. И в самом деле, отметил про себя Слава, чудовища среди блочных строений – это не то. А вот в домах прошловековых – ничо так, готичненько. Или это попытка привлечь внимание городских властей к проблемам ветхого фонда?

Отмечалось также, что никому из видевших «итильгородских монстров» не удалось их запечатлеть. И это в наше время, когда мобильники с фотофункциями если не у каждого, так через одного! Стало быть, люди были либо слишком напуганы, либо они все же пытались снимать, но изображение не получилось. Похоже, все неведомы зверушки попадались на глаза поздно вечером или ночью. Из чего следует, что это животные ночные, а при свете дня предпочитают скрываться в тени.

Это не довод, мысленно отметил Слава. Чудовище Лох-Несское сколько столетий люди видят, а ни одного приличного снимка до сих пор нет.

Однако теперь у него появился предлог, чтобы поговорить с криптозоологом. Слава написал, что при наличии хорошей фотокамеры, а не «мыльницы» или мобильника, возможно, удалось бы сделать снимок.

Собеседник живо заинтересовался этим соображением, и они договорились о встрече. Слава, кстати, не блефовал – цифровая камера у него имелась. Договорились встретиться у пресловутого памятника Красным Матросам. Место было приметное, единственный окультуренный сквер вблизи Нижней набережной, этакий оазис посреди четырех оживленных трасс. Слава часто проезжал мимо, но не мог припомнить, когда останавливался здесь. Приезжие постоянно восхищались, какие в Итиль-городе раскидываются виды, а местным некогда было этими видами любоваться. Следовало воспользоваться моментом.

Портовые здания отчасти заслоняли панораму реки, и все же Славе показалось, что Волга стала шире. Из-за того, что вода поднялась? Наверное, хотя из бетонного ложа все же не вырвалась. То ли дело позапрошлый век, когда на том берегу волнорезов еще не понастроили, и по весне Заречье могло успешно конкурировать с Венецией!

– Заслав? – обратились к нему эдак деликатно.

Под этим ником Слава выходил в сеть. Он обернулся. У ног брутальных чугунных матросов стоял мужчина лет сорока (плюс-минус), в сером цивильном пиджаке, с редкой бородкой и необильной шевелюрой.

– Бык-Тупогуб, – представился он. – Фома Аркадьевич. На шутника он определенно не был похож.

– Вы биолог? – спросил Слава.

– Совершенно верно, – ответствовал Бык-Тупогуб и уточнил: – Преподаю.

«Школьный учитель, – сделал для себя поправку Слава. – Торчит на этой работе, потому что там свободный и бесплатный выход в сеть».

– Замятнин Вячеслав.

– А чем вы занимаетесь, если не секрет? Врать Слава не собирался.

– Работаю в газете. – Слово «журналист» не хотелось употреблять. Нынче это отдавало дешевыми понтами, хуже было только «писатель». Но, видимо, собеседник был не в курсе таких тонкостей.

– Пресса, – задумчиво сказал он. – Пресса – это хорошо. Даже если вы всего лишь гоняетесь за жареным.

– Пока что ничего не догнал. Какие у вас соображения?

– Для начала исследуем окрестности. У меня есть сомнения, что мы найдем эту змею, но все же следует поискать.

– Думаете, уползла?

– Думаю, эти существа отлично мимикрируют.

– Какие существа?

Но Бык-Тупогуб не ответил. Он увлеченно шарил по кустам. Было бы неловко, если б его задержали за порчу зеленых насаждений, но, очевидно, у милиции нашлись более важные занятия. Впрочем, Бык-Тупогуб действовал довольно осторожно; потому что боялся змеи или просто не хотел топтать траву. Она была высокой – Итиль-город не славился аккуратной стрижкой газонов.

Слава некоторое время походил за ним, для очистки совести «щелкнул» монумент и заскучал.

– Вы сами-то видели кого-нибудь из этих? Кроме собаки с перепонками? – спросил он, предполагая ответ: «Я – нет, но вот один друг (знакомый, родственник, сослуживец)…»

– Конечно, видел. Как-бы-кошку. Кстати, не так далеко отсюда – у старого крепостного рва.

– Кошку, с которой все началось? Крылатую? Она и в самом деле летала?

– Нет, прыгала с края обрыва на дерево. Как белка летяга. У нее в самом деле крылья, но вряд ли они были пригодны для полета, скорее, рудиментарные отростки.

Слава хмыкнул. А может, там и вправду белка была? Хороший заголовок – «Здравствуй, белочка…»

– Подобные явления, когда у животных развивались дополнительные части тела, вплоть до лишних голов, отмечались в прошлом веке в Чернобыльской зоне, – добавил Бык-Тупогуб.

– Да, но у нас тут ничего атомного не взрывалось!

– Вы уверены, что не взрывалось? На военных заводах старались скрыть такие вещи, – сказал Бык-Тупогуб с интонацией опытного конспиролога.

– Ну… – Слава не нашелся, что ответить. И не успел. Поблизости захрустели кусты и послышался женский голос. Точнее, девичий.

– Юра-а! Юрочка!

Конец поискам, с грустью констатировал Замятнин. Стемнело, и к подножию Красных Матросов непременно притащится какая-нибудь парочка.

Он угадал. Парочка появилась. Но эротических намерений молодые люди не выказывали.

– Да посмотрел я уже, нет ее там, – пробасил Юрочка.

– Ищи, ищи, должна быть! Может, в кусты заползла?

– Ты по траве в босоножках не шастай, Танька. Укусит еще. Девица ойкнула во все девичье горло.

– Вы поняли, кто это? – шепотом спросил Бык-Тупогуб.

А чего тут не понять… Слава таких видел каждый день. Типаж «блондинка провинциальная», слава богу, знать не знающая про анорексию и бронзолексию, и ее приятель, стараниями отечественной рекламы к двадцати с чем-то годам заработавший пивное пузцо. Контингент канала MTV и шоу «Прасекс» Моти Лермонтовой.

Но Бык-Тупогуб имел в виду нечто иное, и Слава догадался, что.

– Это те, которые видели трехглавую…

Однако глазастая молодежь теперь углядела и Славу с Тупогубом.

– Эй, мужики, вы тут случайно… – как можно более солидно начал юноша.

Его спутница проявила неожиданную смекалку.

– Юрочка, глянь, у него цифровик! Они на наше место пришли! Они сами сфотать хотят!

Юрочка заворочал выцветшими бровями – это действие, несомненно, сопровождало мыслительный процесс.

– Мы первые, первые ее нашли! Это наше! – заявила Татьяна. – Вы не имеете права…

Но Бык-Тупогуб, по роду деятельности общавшийся с учащейся молодежью, не был смущен, а Слава тем более.

– Любая информация, размещенная в сети на сайтах открытого доступа, становится всеобщим достоянием, – спокойно провозгласил он.

Однако девицу тоже нелегко было сбить с толку.

– Все равно мы первые! И фоту мы должны сделать и продать! Слава встрепенулся.

– И кому продавать собрались?

– Так мы и сказали, – Юрочка проявил трезвость мысли, а девушка подхватила:

– Да у нас такую фоту любое агентство с руками оторвет! Хоть в Москве, хоть в Америке!

Все ясно. Ребятишки насмотрелись боевиков, где лихие репортеры получают за снимки бешеные бабки. Ни с одной конторой в реале дела не имели, волшебного слова «фотожаба» не слыхали. Оторвать-то у вас, может, что и оторвут… Руки, скорее всего.

– Ладно, Бог в помощь, – сказал он, – ищите свою змеюку. Молодые люди не ожидали такой уступчивости.

– А вы чего? – растерянно спросил Юра.

– А мы дальше пойдем. Правда, Фома Аркадьевич?

– Совершенно верно. Главное было – найти исходную точку. Замятнин подхватил криптозоолога и повлек прочь – не дал рассыпать цветы красноречия перед посторонними.

Однако Таня заподозрила подвох.

– Юрочка! – громко зашептала она. – Они что-то знают! Иначе бы не ушли. Пойдем за ними!

Юра поковырял пальцем в ухе.

– А пошли.

Искать змею в кустах у него желания не было, даже за большие доллары.

– Итак, главное было найти исходную точку, и сдается мне, она где-то здесь, – продолжал вещать Бык-Тупогуб. – Вернемся к тому, с чего начали. Все появления – на правобережье, в старой части города. Я обозначил на карте города все места, где видели монстров, и попытался понять, что их объединяет.

– Да тише вы! Эти папарацци доморощенные поперлись за нами.

– Ну и что? Наша задача – увидеть. Пара лишних наблюдателей не помешает.

Бык-Тупогуб то ли не страшился конкурентов, то ли ему и впрямь важнее всего был результат. С другой стороны, Слава тоже пришел не в погоне за сенсацией, а как бы наоборот. Если они что-то увидят – пусть будут дополнительные свидетели. Если не увидят ничего, тем более.

Они прошли сквер насквозь.

– Куда дальше? – спросил Слава.

Бык-Тупогуб остановился, раздумывая. Стемнело окончательно, и Нижняя набережная была пуста. Итиль-город все же оставался провинцией, даже летом. Хотя днем из-за обилия пробок в этом можно было усомниться. Однако ночная жизнь там не то чтобы не существовала, но в основном происходила за запертыми дверьми. Выплескивалась наружу она на Горе, где обычно проходили всяческие гуляния и уличные представления. А эта часть города спокон веку считалась деловой. После работы те, у кого были средства и желание, оттягивались по барам и ночным клубам. Движение замирало, можно преспокойно разгуливать по проезжей полосе, которая пару часов назад была забита машинами, и ни один милиционер не сделал бы по этому поводу замечания. Милиционеров, впрочем, в эту пору тоже надо было поискать. Нет движения – нет штрафов, так зачем же париться?

От набережной, за старыми домами, узкие кривые улицы ползли вверх по склону. Ближайший холм скобкой охватывала трасса, проходившая по дну бывшего крепостного рва. Тень от горы, на которой стояла крепость, ложилась на весь прибрежный район, и на серо-свинцовых, тускло дрожащих волнах рисовались зубчатые отражения стен и башен.

Слава задал вопрос – но Бык-Тупогуб медлил с ответом. Он обводил взглядом склон – особняки с осыпающейся лепниной, новехонькие церкви в сусальном золоте куполов и краснокирпичные складские здания, – словно стремясь угадать, на котором из них затаилась очередная химера. Поэтому он, как водится, не заметил того, что происходило поблизости.

Татьяна снова ойкнула – не то чтоб панически, скорее рефлекторно. По улице прокатил джип с затемненными стеклами. Но девушка не этого испугалась. Не Москва, чай, и даже не Чикаго, в прохожих из машин не палят. Но, приглядевшись, что происходит, Слава хмыкнул.

Ну конечно – единственный автомобиль на пустынной ночной улице, и обязательно должен был сбить собаку.

– Вот гад, и не остановился, – произнес Юра. – Чего уж там! Он и ради человека бы не притормозил. – Похоже, в парне проснулась классовая ненависть. Это чувство прекрасно уживается со стремлением срубить бабла. – А тут собака…

– Это не собака, – сказал Бык-Тупогуб.

Голос его был ровен, криптозоолог, казалось, сохранял полное спокойствие.

Твердым шагом он двинулся к поверженному животному. Первую помощь оказать решил?

Слава собак любил, но, будь он один, вряд ли бы кинулся помогать… тем более, Бык-Тупогуб говорит, это и не собака вовсе… Немного помедлив, он пошел вслед за Тупогубом. Неловко как-то.

Юра с Таней, выдержав паузу, тоже приблизились к жертве дорожного происшествия.

И тут Таня завизжала. На сей раз по-настоящему, как визжат перепуганные вусмерть юные девушки.

Существо, лежащее на асфальте, перепутать с собакой можно было лишь в темноте, на значительном расстоянии или проносясь на большой скорости. Больше всего оно напоминало варана, да только варанов, покрытых густой жесткой шерстью, не бывает.

– Перво-наперво нужно взять кровь на анализ, – произнес Бык-Тупогуб. Слава не понимал: исследовательский азарт придает тому хладнокровия или это всего лишь маска. В любом случае в руках Фомы Аркадьевича оказались пробирка и стеклянная трубочка.

Неужели криптозоолог предвидел столкновение, раз приволок это хозяйство с собой? Или у него в кармане и скальпель есть?

Может, был и скальпель, но препарировать животное Бык-Тупогуб не успел. Существо распахнуло пасть и глаза одновременно. Неизвестно, где криптозоолог успел выработать мгновенную реакцию, но он стремительно отскочил в сторону. Пасть, усыпанная треугольными зубами, была такой величины, что Славу замутило – он представил себе, что произошло бы с рукой Фомы Аркадьевича, не прояви тот недюжинную прыть. Конечно же, это была не собачья пасть. И глаза тоже напоминали глаза рептилии.

– Крокодил, – сглотнув, диагностировал Бык-Тупогуб. – Более всего форма тела, в особенности челюсти, напоминает крокодила.

Он по-прежнему старался сохранять спокойствие, но у него не очень получалось.

– Какой крокодил? – со злостью выкрикнул Слава. – Где вы видали шерстистых крокодилов?

– Реактивная мутация. Существование шерстистых носорогов в ледниковый период научно доказано. Могли быть и шерстистые крокодилы. Так же, как многоголовые змеи. Между тем выдвигается обоснованная гипотеза, что так называемое глобальное потепление – всего лишь предвестие нового ледникового периода. Эволюционный зигзаг…

– Фома Аркадьевич, побойтесь Бога. Перед вами Волга, видите? Не Нил. Откуда здесь крокодилы?

– Это Зона, – внезапно подал голос Юрочка.

– Что?

– Ну, как в этом… где атомный взрыв был… и развелись всяческие мутанты. – Неужто он своим умом дошел до того же, что и Бык-Тупогуб? Но следующая фраза прояснила источник знаний: – И сталкеры туда ходили, хабар брали, с мутантами махались. Еще игрушка такая есть…

Исходный текст про сталкеров был ему явно не знаком.

– И того не легче. Еще скажи, что здесь инопланетяне приземлялись. Прикинь, мы посередь города, какая Зона?

Слава прервал свои обличительные речи, потому что раненое существо (шерстистый крокодил, Canis pseudovaranis, или как там его еще назвать) приподнялось. Таня отшатнулась и вцепилась в своего кавалера. Но монстр не сделал попытки напасть, а пополз прочь, через дорогу. Несмотря на то, что его задние лапы волочились по асфальту – очевидно, были перебиты, – передвигался он довольно быстро.

– За ним! – призвал Бык-Тупогуб. – Возможно, он выведет нас к своему… э-э-э… убежищу.

Слава и Юра подчинились.

– Я боюсь! – пискнула Татьяна, но попытки дезертирства не предприняла – преследовать монстра было не так страшно, как оставаться на ночной улице в одиночестве.

Однако бежать им пришлось недолго. Несчастный монстр перебрался с проезжей части на набережную, прополз между лжеконструктивистским зданием пароходства и ближайшим причалом и, перевалившись через кромку пристани, устремился по бетонным плитам к черной воде.

Слава мысленно перебирал разные версии. Если это существо и вправду крокодил, то в реке ему самое место. Может, у него там гнездо… звучит, как в тупом анекдоте. А вдруг оно что-то соображает… не хочет, чтоб его потом препарировали… пытается утопиться?

В любом случае силы его оставляли. Существо двигалось все медленнее, рывками. Юра готов был полезть за ним, но его остановил свистящий шепот Татьяны:

– Смотрите!

Что-то черное спикировало с водосточной трубы пароходства. Слава видел летучих мышей только в кино, а потому не мог сказать, похоже оно или нет. Но он инстинктивно пригнул голову, а когда поднял ее, то рядом с прежним, практически родным существом увидел другое. Нет, это была не мышь, а, наоборот, кошка. Та самая летучая кошка, о которой было столько разговоров. Самая настоящая кошка… если бы не крылья. То есть, как выразился Бык-Тупогуб, рудиментарные отростки, покрытые мехом. Летать на них было невозможно, а вот планировать – вполне. И эта летучая кошь, ухватив крокодила за шкирку зубами, словно котенка, хотя сама много уступала ему в размерах, пыталась тащить его вниз, к воде. Может, тяжесть оказалась бы для нее неподъемна. Может, Юра все же набрался бы решимости и двинулся по бетонке вниз. Но его опередили.

Они переползли через парапет, посыпались с набережной к реке. В первый миг Славе показалось, что их очень много. Ему было так страшно, что он слышал, как стучат собственные зубы. Но он заставит себя успокоиться. Мужчина он или где? Даже Таня уже не визжит…

…Не так много. Не больше дюжины. Сколько в точности – трудно разглядеть в темноте. Но они были здесь, наверное, все, о ком твердила молва. Стая зверей, изначально напоминавшая нечто знакомое и домашнее. Собак и кошек, да. Но все они были отмечены признаками, у нормальных животных отсутствующими. Крылья и перепонки, мех там, где его не должно быть, и голая кожа вместо шерсти.

Сказки дедушки Босха.

Надо было снимать, но Слава, захваченный зрелищем, забыл о камере. Что странно, Юра тоже не делал снимков, которые, по идее, должны были его обогатить. Возможно, из-за темноты.

Стая подхватила своего раненого собрата и повлекла его дальше, благо расстояние было невелико. Еще несколько минут – и все они плюхнулись в воду.

– Мама дорогая! – пробормотал Слава. – Что это? Типа лемминги? Ритуальное самоубийство?

– Нет, – отвечал Бык-Тупогуб. Он несомненно пришел в себя. Звери плыли. Те, кто вряд ли мог удержаться на воде, сидели на плечах у более сильных.

Луна выглянула из-за туч, и в ее призрачном свете видно было направление заплыва.

– Остров, – тихо произнес Фома Аркадьевич. – Печальный остров.

– Так он же потонул! – возразила Таня.

– Вот именно. Много лет остров был местом отдыха. А народ у нас сентиментальный, любит брать на отдых домашних любимцев. Собак, кошек… Аживотные на природе имеют привычку убегать. В густом ивняке найти их трудно. Особенно, если хозяева выпивши. Некоторых, возможно, просто забывали. Вероятно, по мосту туда же из города добирались крысы…

Слава нервно рассмеялся.

– Я вспомнил… в старых подшивках «Итильской недели» читал. На том берегу шапито каждый год ставят, у ярмарки. И зверинец. Так однажды у них крокодилица пропала! Решили, что сперли какие-то умельцы… на сапоги…

– А она уплыла и отложила яйца… только климат у нас не африканский…

Хорошо, что у этих циркачей осьминог не пропал, подумал Слава. А то было бы сейчас пробуждение Ктулху на Волге…

– Ну, вы поняли меня. Остров оказался отрезан. Предоставлен себе. Замкнутая система. Впрочем, не совсем замкнутая. Химические отходы, радиоактивные отходы… все попадало на остров с каждым весенним паводком. Мутации пошли скачкообразно, создалась собственная биосфера. Разросшийся лес способствовал этому. Юра прав – это была Зона, Зона посреди города. Никаких взрывов и инопланетян не понадобилось. Все сделали мы сами. Остров даже сталкеры не тревожили! А потом остров затонул. Эх, какой уникальный эксперимент загублен!

Звери доплыли до середины реки и кружили по воде, точно стремясь отыскать свое безвозвратно утерянное обиталище.

– Остров не затонул, – сказал Слава. – Его затопили. И зверям стало негде жить.

– А они должны были уметь плавать… или летать… иначе бы они не смогли прокормиться все эти годы! И они сумели добраться до берега! Вот почему их видели только в ближних кварталах. Дело вовсе не в старом городе. Они просто старались держаться ближе к реке!

– Да. – Слава смотрел на реку. Стая, бесцельно покружив, развернулась и поплыла назад. Отсюда не было видно, по-прежнему ли они тащат раненого или его отпустили, дабы он упокоился на дне. На острове. – Я думаю, что они этот заплыв совершают не в первый раз. Они ищут свой дом, а дома нет.

– Поэтому они устроят себе жилище здесь, – подхватил Бык-Тупогуб. – Станут размножаться… на них начнется охота… они будут уничтожать бродячих собак и кошек… займут их место… Какая интересная перспектива!

Юра снова прервал молчание.

– Мужики, – спросил он, – а человека… человека там забыть не могли? По пьяни-то?