Taken: , 1

3. АРТУР. ТРУДНО БЫТЬ КОРОЛЁМ

Неладно что-то в королевстве Датском. Явно неладно. И давно неладно…

Я так часто повторяю в мыслях эти слова, что порой мне начинает казаться, будто я и есть принц Гамлет с его вечным вопросом: «Быть или не быть?..» Правда, у меня нет дяди-злодея, и тень коварно убиенного отца не тревожит меня по ночам, требуя отмщения. Зато мне хватает забот с двумя Офелиями и целым выводком детей, которыми шекспировский Гамлет, по причине ранней смерти, обзавестись не успел.

Да и моё королевство побольше Датского. У меня целый Дом – с большой буквы, – причём единственный сущий в Срединных мирах, что только добавляет проблем, ибо нельзя списать внутренние неурядицы на происки других Домов. К тому же, в отличие от Гамлета, я не наследный принц, с которого, в сущности, взятки гладки. Я царствующий король, абсолютный монарх, обладающий всей полнотой власти в Доме и, следовательно, всей полнотой ответственности за власть.

Впрочем, государственные дела донимают меня гораздо меньше, нежели личные. Но это ещё не значит, что я плохой король; надеюсь, что нет. Просто в моём королевстве дела идут в целом неплохо, а если случаются какие-нибудь досадные эксцессы, то большей частью это издержки роста. Дом у Источника очень молод, совсем недавно мы отметили четвертьвековой юбилей со дня его основания – короткий срок для любого государства, а что уж говорить о Домах Властелинов, иные из которых насчитывают десятки тысячелетий своей истории. Поэтому, когда назревает очередной кризис, я стараюсь не драматизировать ситуацию, а, засучив рукава, берусь за решение проблемы, походя убеждая всех и каждого, что никаких причин для беспокойства нет. Зачастую одной лишь непоколебимой уверенности в благоприятном исходе дела (умноженной, разумеется, на авторитет) оказывается вполне достаточно, чтобы предрешить оный исход. Нужно только уметь заразить своих сторонников оптимизмом, а противникам с самого начала внушить чувство обречённости. Я это умею.

Что ж до моей личной жизни, то, увы, она неотделима от жизни всего государства. И нелады в семье правителя не лучшим образом влияют на имидж верховной власти в Доме, олицетворением которой являюсь я, король Артур II Кевин Пендрагон, император Авалонский, владыка Земли Артура, покровитель Срединных миров, Главный Страж Источника – и так далее.

Нельзя сказать, что я привык к тому, что люблю двух женщин одновременно. Боюсь, к этому привыкнуть невозможно… во всяком случае, человеку моего склада – пусть и любвеобильному, но по натуре своей убеждённому приверженцу моногамии. Последние двадцать восемь лет я будто хожу по лезвию бритвы. Это сущая каторга, но при всём том я отнюдь не считаю себя несчастным страдальцем. По-своему я даже счастлив… правда, только по-своему.

Так уж получилось, что Диана – женщина, которую я любил и которую давно считали погибшей, – была чудом возвращена к жизни. Чудо это сотворила Дэйра, Хозяйка Источника, – женщина, которую я любил после Дианы и которую бросил, когда влюбился в Дану, мою нынешнюю жену. Не знаю, чем был продиктован поступок Дэйры – милосердием или жаждой мести, а может, и тем, и другим, – но я на неё не в обиде. У меня просто язык не поворачивается упрекнуть её в этом. Я искренне, всей душой благодарен ей за то, что она разрушила нашу с Даной семейную идиллию и превратила мою жизнь в нескончаемую пытку.

Да и вообще, с какой стороны ни глянь, Дэйру не в чем винить. В моих мучениях повинен лишь я сам, и только я один. Когда Диана вернулась из царства теней, я оказался перед выбором – она или Дана. Но я не смог выбрать. Не могу это сделать и по сей день – обе равно дороги мне, хоть и по-разному, обеих я одинаково сильно люблю. А обвинять в моих бедах Дэйру, значит перекладывать с больной головы на здоровую. Это не в моих привычках.

Ещё одна моя головная боль – дети. В общей сложности, их у меня тринадцать – семь дочек и шесть сыновей – чёртова дюжина. Впрочем, я не суеверен, и меня не смущает зловещая магия этого числа. К тому же три года назад, ещё до рождения Дункана, дела обстояли ничуть не лучше. И всё-таки я нет-нет да задумываюсь: какой же сюрприз преподнесёт мне мой тринадцатый отпрыск, когда вырастет? А что сюрприз будет, я почти не сомневаюсь. С каждым взрослым сыном у меня полно хлопот. С дочками тоже, но сыновья… сыновья…

Джона. Он так жаждал моей крови, что пролил кровь десятков ни в чём не повинных людей и едва не спровоцировал войну между Израилем и Царством Света. Я признаю, что Джона имел полное право мстить мне за разбитую жизнь своей матери Ребекки, но, ослеплённый ненавистью, он перешёл все допустимые границы и из мстителя превратился в преступника.

Шон. Мой сын – мой соперник. Живой упрёк моей совести. Он тоже любит Диану и этим причиняет мне страдания. Мне больно не за себя, а за него. Будь у Шона хоть малейший шанс, я ушёл бы с его пути, но – увы. Извини, сынок, в этом нет ни твоей, ни моей вины, это наша общая беда. Надеюсь, ты ещё встретишь своё счастье…

Артур. Мой тёзка. Рыцарь без страха и упрёка. Ярый поборник справедливости, защитник слабых и угнетённых. Он странствует по мирам, беспощадно искореняя зло, учит людей жить в мире и согласии друг с другом, а если тёмные и невежественные людишки не желают добровольно встать на праведный путь, то он силой принуждает их возлюбить ближнего, как самого себя. Ему невдомёк, чем стелится дорога в ад…

Марвин. Моё разочарование. Ему только пятнадцать лет, а он уже твёрдо решил стать священником. В принципе, нет ничего плохого в том, что человек решил посвятить себя целиком служению Богу, в которого искренне верит. Но Марвин слишком резок, нетерпим и обладает чересчур бурным темпераментом для будущего пастыря человеческих душ. К тому же его одержимость религией живо напоминает мне фанатизм Александра. Я очень за него беспокоюсь…

И, наконец, Кевин. Мой наследник. Моя гордость – и моя боль. Он так похож на меня – и внешне, и характером, и складом ума, и даже комплексами, – что это приводит его в бешенство. И вовсе не потому, что он видит во мне плохой пример для подражания, дело в другом. Как и любая незаурядная личность, Кевин стремится к самоутверждению, он хочет быть похожим только на себя, и, ясное дело, его раздражают постоянные, а порой неуместные, сравнения со мной. Я прекрасно понимаю, что он чувствует, когда слышит умилённое: «Ах, вылитый отец!». Я понимаю, почему он всячески отмежёвывается от меня, по малейшему поводу и без всякого повода идёт на конфронтацию, при любом удобном случае подчёркивает наши разногласия. Всё это я понимаю – но от понимания мне легче не становится…

Особенно сильно меня огорчает, что целых четырнадцать лет Кевин ни единым словом не обмолвился о своём открытии, которое коренным образом меняет все наши прежние представления о месте и роли человека в общей картине мироздания. А когда его прикрутило, то за советом и поддержкой он обратился не ко мне – хотя кто, как не я, мог лучше других понять его, – а к Бренде и Дэйре (я имею в виду мою дочь Дэйру, а не Хозяйку Источника, – вечная неразбериха!). Я ни в коем случае не умаляю достоинств обеих девочек, они умницы и отличные помощницы, на них можно положиться во всём. Я целиком одобряю выбор Кевина… но не могу одобрить его отношение ко мне.

Даже теперь, когда, наконец, решил посвятить меня в свои дела (спустя полтора месяца после того, как я дал ему понять, что кое-что знаю), он не пришёл ко мне лично для серьёзного разговора, а направил в качестве парламентёра Бренду. Сам же Кевин, по моим сведениям, сейчас сидит у матери и рассказывает ей то, что через пару минут поведает мне Бренда.

Ну и семейка у нас! Явно неладно в королевстве короля Артура…

Мои размышления прервал стук в дверь «ниши». Я про себя выругался – надо же, так задумался, что не почувствовал появления Бренды! – и пошёл открывать. Но, как выяснилось, чутьё мне отказало не по причине моей задумчивости. Вместе с Брендой были Брендон и Дэйра – не моя дочь, а Хозяйка Источника; эта последняя перемещается настолько бесшумно, что мне ещё ни разу не удавалось учуять её.

– Вот так сюрприз! – озадаченно произнёс я. – Чем обязан визиту столь представительной делегации?

Брендон ответил мне вымученной улыбкой:

– Дело есть, Артур.

Он выглядел немного не так, как обычно в последние три месяца, и был скорее взвинчен, чем угнетён. Бренда тоже была взволнована. Дэйра, по своему обыкновению, приветливо улыбалась мне, и нельзя было догадаться, что скрывалось за её неизменной улыбкой на сей раз. Зато она, помимо своего желания, всегда с предельной ясностью знала помыслы своих собеседников.

– Что ж, проходите, присаживайтесь, – сказал я. – Займёмся делом.

Бренда, не мешкая, устроилась в кресле возле моего стола. Со времени нашей последней встречи её живот заметно вырос, но при всём том она не потеряла ни капли свойственной ей грации. Я не знаю другой женщины, которая переносила бы беременность с такой лёгкостью, с таким изяществом, как Бренда.

Дэйра и Брендон облюбовали диван. На нём могло свободно разместиться трое, а то и четверо человек, но так получилось, что они сели очень близко, едва не прижавшись друг к другу. А когда Брендон на мгновение прикоснулся к руке Дэйры, будто ища у неё поддержки, я понял, что это не просто «так получилось». Каюсь: я частенько задумывался над характером отношений между Брендоном и Дэйрой, и всякий раз мне было стыдно за моё неуместное любопытство. Их отношения – это их личное дело. Кто я такой, чтобы судить их? Да, действительно, когда-то Дэйра была моей женой – но это было давно…

Дэйра посмотрела на меня и вновь улыбнулась – немного смущённо. Я тоже смутился и поспешно перевёл взгляд на Бренду.

– На каком ты месяце, сестричка? – спросил я.

Мой вопрос был отнюдь не праздный, если учесть, что в период беременности Бренда вела весьма активный образ жизни, и её собственное биологическое время явно отличалось от времени Авалона.

– Почти тридцать четыре недели, – сказала Бренда. – В частности, это и подстегнуло Кевина. Я собираюсь рожать в Авалоне и беру с собой Дженни, поскольку она находится в основном под моей опекой… Кстати, ты уже слышал о Дженнифер?

– Слышал, но мало. Есть предположение, что она дочь Александра и что, вдобавок, она ждёт ребёнка от Кевина. Это правда?

Бренда кивнула:

– Совершенно верно. Гм… Интересно, как ты об этом узнал?

– От Дианы, – прямо ответил я. – Она случайно подслушала отрывок твоего разговора с Дэйрой и Кевином. Ей очень жаль, и она приносит свои извинения.

Бренда посмотрела на Дэйру. Та утвердительно кивнула.

– Ну, раз так, – сказала Бренда, – может быть, стоит пригласить сюда Диану? Кевин, конечно, встанет на дыбы, но…

– Нет, – покачал я головой. – Диана не хочет ни во что вмешиваться. Она боится, по её собственному выражению, наломать дров.

Дэйра снова кивнула.

– Однако, – продолжал я, – Диана просила передать (и я целиком присоединяюсь к её мнению), что вы поступаете не очень разумно, оставляя Дженнифер в том мире. Наши с Кевином недоразумения не должны ставить под угрозу безопасность его будущего ребёнка и моего внука. Если Александр прознает о дочери, то, без сомнения, попытается похитить её.

– Он уже знает, – сказала Бренда. – И один раз пытался похитить её. Тогда мы едва его не поймали.

– И продолжали подвергать девочку опасности? – возмутился я. – Ну, знаете, это уже слишком!

Бренда развела руками:

– А что нам ещё оставалось? Только денно и нощно охранять Дженни – что мы, собственно, и делали. Но не спеши винить Кевина, он-то как раз настаивал, чтобы отправить её в Авалон… впрочем, не рассказывая тебе всей правды.

Я угрюмо пожал плечами. От Кевина этого следовало ожидать.

– А кто же был против?

– Сама Дженнифер.

– Но почему?

– Причины две. Во-первых, сам того не желая, Кевин внушил ей сильный страх перед тобой. Нам с большим трудом удалось убедить её, что тебя нечего бояться.

Я фыркнул:

– Что за глупости!

– Вот именно. Я говорила то же самое. Впрочем, я подозреваю, что до конца её опасения так и не развеялись. Скорее, она устала от нашей чрезмерной опеки. Мы буквально ни на секунду не оставляем её одну, кто-нибудь из нас – главным образом это я – всегда находится рядом с ней, чтобы не дать ни единого шанса Александру. В конце концов ей это надоело, и она постаралась убедить себя, что ты её не съешь.

– Очень мило! – (Признаться, я никогда не мечтал быть пугалом для детей…) – А что за вторая причина? Какой-то парень?

– Нет, девушка. Близкая подруга. Её зовут Софи де Бельфор.

Краем глаза я заметил, как мельком усмехнулась Дэйра. Видимо, её позабавили мои мысли.

– Гм, близкая подруга… Надеюсь, это не то, что я думаю?

Бренда энергично мотнула головой:

– Нет, просто дружба. Хотя, полагаю, Софи была бы не против более тесных отношений, она и от природы, и по воспитанию бисексуальна, но Дженни не из тех, кого привлекают женщины.

– Хоть это хорошо, – с явным облегчением произнёс я. – Стало быть, Дженнифер не хочет расставаться с подругой?

– Да. В общем, да.

– Так в чём проблема? Берите её с собой, – предложил я и почему-то вспомнил, что на днях Ди рассорилась со своей очередной «милочкой». Дэйра опять не удержалась от улыбки.

– Мы так и собираемся сделать.

– Правда, – заметил я, – соответственно возрастает риск разглашения вашей тайны.

– Насчёт этого мы не беспокоимся. Софи умеет держать язык за зубами. Но до последнего момента она колебалась, и лишь когда Дженнифер окончательно решила…

– Короче, – подал голос Брендон. – Хватит воду в ступе толочь. Ближе к делу.

Я вопросительно взглянул на него:

– Кстати, я не знал, что ты в команде Кевина.

– А я не в его команде. Речь идёт об Эрике.

– Об Эрике? – Я перевёл взгляд на Бренду.

Сестра кивнула:

– Да, Артур. С Эриком всё гораздо сложнее, чем мы думали. Тебе известно, что перед своей предполагаемой смертью он успел побывать в космическом мире?

– Нет. Но от Дианы я знаю, что он проявил жгучий интерес к открытию Кевина, и тогда она отвела его в Безвременье… – Тут я умолк и недоуменно посмотрел на Дэйру:

– Значит, ты рассказала ему, как найти этот мир?

Дэйра покачала головой. А Брендон взволнованно принялся объяснять:

– Эрик знал всё и без Дэйры, и без подслушанного Дианой разговора. Оказывается, он просил меня помочь ему замести следы, чтобы скрыться от…

– Погоди, – перебила его Бренда. – Так ты вконец запутаешь Артура. Лучше давай я расскажу обо всём вкратце, но с самого начала. Хорошо?

Брендон, поджав губы, кивнул. Он явно сгорал от нетерпения, но не мог не признать правоту сестры.

Бренда удобнее устроилась в кресле, повернулась ко мне и заговорила:

– Итак, начать следует с того, что бoльшую часть этой истории мы узнали от Мориса де Бельфора. Ты слышал о таком?

– Это тот, которого Эрик приютил в доме Дианы?

– Он самый. Так вот, Морис де Бельфор родом из космического мира. Около двух лет назад с ним приключился несчастный случай: его межзвёздный катер выбросило в соседний мир, и он попал на Землю Юрия Великого…

– Которая погибла в ядерной катастрофе?

– Да. У тебя отличная память, братишка, но, пожалуйста, не перебивай. Дойдёт и до ядерной катастрофы. Около полутора лет Бельфор провёл в плену у тамошних аборигенов, которые решили воспользоваться образчиками технологии будущего и ускоренными темпами достичь звёзд. Однако терний избежать им не удалось – экспериментальный звездолёт, построенный на основе трофейного катера, взорвался при входе в Тоннель, поскольку на его борту находились радиоактивные материалы. Свидетелем этой катастрофы был Ладислав из Даж-Дома…

– Кото… – начал я, но осёкся на полуслове.

– Да, который погиб. Но до того как погибнуть, он поделился своим открытием с Эриком. Бельфор считает, что уже тогда Ладислав знал – или, по крайней мере, подозревал – о существовании космической цивилизации, а Эрика он привлёк с тем, чтобы тот помог ему в поисках. По мнению того же Бельфора, Ладислав собирался отдать найденный мир на растерзание Властелинам, а милую его сердцу Землю Юрия Великого хотел спасти, полностью очистив её от «космической скверны» это его собственное выражение. В ходе такой «чистки» и был освобождён Морис де Бельфор. Эрик поселил его в Сумерках Дианы, вроде как взял под своё покровительство, и они вскоре подружились. Эрик не знал об истинных планах Ладислава, он помогал ему и в поисках космического мира, и в очищении Земли Юрия Великого от «космической скверны». В будущем он надеялся найти форму мирного сосуществования двух вселенских цивилизаций – Властелинов и простых смертных, овладевших с помощью науки Формирующими. В одной из его бесед на эту тему с Бельфором последний упомянул о некоем Кевине Макартуре, который уже много лет предупреждает об угрозе из других миров… В общем, Эрик насторожился, принялся расспрашивать, и в конце концов, к своему величайшему удивлению, обнаружил, что этот самый Кевин Макартур – не кто иной, как наш Кевин. Забегая немного наперёд, отмечу, что именно это открытие позволило Эрику узнать местонахождение космического мира. Во время своего последнего посещения Авалона он проник в кабинет Кевина и, проявив чудеса сообразительности, отыскал секретное сообщение, предназначенное Дэйре.

Разумеется, Бренда имела в виду мою дочь Дэйру, а не Хозяйку Источника, и в её голосе мне почудилась зависть. Можно не сомневаться, что она не раз и не дважды без спроса наведывалась к Кевину в гости, но отыскать то, что нашёл Эрик, ей не удавалось.

– Между тем, – продолжала сестра, – Ладислав, убедившись в том, что, несмотря на все его старания, «скверна» продолжает распространяться по Земле Юрия Великого, и предотвратить это он не в силах, решился на крайний шаг. Нервы его сдали, и в порыве отчаяния он уничтожил тамошнюю цивилизацию, спровоцировав ядерную войну между Британией и Славянской Империей…

– Ого! – воскликнул я. – Так вот оно что! Выходит, версия Амадиса была не так уж нелепа?

– А сейчас будет ещё одно «ого», – пообещала Бренда. – И даже «ого-го». Когда Эрик узнал о происшедшем, он в приступе гнева убил Ладислава.

Я действительно чуть не сказал «ого-го», однако в последний момент сдержался и промолчал. Впрочем, выражение моего лица наверняка было красноречивее любых восклицаний.

– Эрик полагал, что замёл все следы, – так и не дождавшись от меня «ого-го», вновь заговорила Бренда. – Но он ошибался. Кто-то (до сих пор неизвестно, кто) оказался случайным свидетелем его ссоры с Ладиславом и сообщил об этом Звёздной Палате… Не делай такие круглые глаза и закрой рот, Артур, сейчас у тебя глупый вид. Лучше скажи: «Звёздная палата?! Так это же бабушкины сказки!»

– У меня просто нет слов, сестричка, – с трудом произнёс я, не поспевая переваривать всё услышанное. – Так что я буду изумляться молча.

– Что ж, дело хозяйское. Признаться, раньше я тоже не верила в существование Звёздной Палаты, но, как оказалось, слухи о её мифичности слегка преувеличены. Деятели из Звёздной Палаты схватили Эрика и устроили судилище, однако свой вердикт в его присутствии не вынесли. Именно после суда Эрик, прибегнув к помощи Брендона, скрылся. Он боялся не приговора Звёздной Палаты, он боялся, что этим людям станет известно о космической цивилизации.

– И почему я не последовал за ним?! – угрюмо пробормотал Брендон. – Ведь был такой соблазн, и очень сильный. Чуяло моё сердце… надо было послушаться его!

Уже не стесняясь нашего присутствия, Дэйра вложила свою ладонь в руку Брендона. Он нежно сжал её и, почувствовав поддержку, немного успокоился.

– А что было дальше? – спросил я, прерывая неловкую паузу.

– Эрик и Морис де Бельфор направились прямиком в космический мир. Они прибыли на Материнскую Землю, остановились в горном особняке Бельфоров, что в швейцарских Альпах, и там расстались. Морис полетел во Флориду к отцу, а Эрик, видимо, решил немного проучить Кевина и, воспользовавшись имевшимися в его секретном послании кодами, перевёл на своё имя кругленькую сумму из необъятных Кевиновых капиталов и завладел солидным пакетом акций. После чего вернулся в Сумерки Дианы, чтобы забрать забытый им лэптоп со звёздными картами космического мира. Там он, на свою беду, повстречался с Зораном, который затеял роковую для них обоих дуэль. Так, во всяком случае, следовало из записки, обнаруженной Франсуа де Бельфором, отцом Мориса. И так нам представлялось происшедшее до недавних пор.

– А что изменилось с недавних пор?

– Пять дней назад Джо… Кстати, я забыла сказать тебе, что, кроме нашей команды и Александра, в космическом мире присутствует ещё одна сила извне – твой сын Джона.

Я закашлялся:

– Чёрт возьми! Да там просто кишмя кишит родственничками… Как он туда попал? Не думаю, что его пригласил Кевин.

– Его пригласил Александр. Уже давно – сразу после суда в Израиле. Этот мир первым обнаружил Харальд и рассказал о своём открытии отцу. Когда ты уб… когда Харальд погиб, Александр решил использовать мощь космической цивилизации, чтобы отомстить за его смерть. Потому-то он исчез так внезапно. А Джону он привлёк в качестве помощника.

– И Джона согласился?

– Если верить его словам, то лишь для вида. Улучив подходящий момент, он попытался убить Александра, но тот был начеку. С тех пор, вот уже девятнадцать лет, они играют в прятки: Александр скрывается и втайне продолжает свои приготовления, а Джона охотится за ним. И не только за ним. В том мире Джона весьма известная личность. Его зовут Джо Кеннеди, он специальный агент Интерпола, гроза злодеев всех мастей и оттенков. Впрочем, я надеюсь, что вы с ним встретитесь, и он более подробно расскажет тебе о своей жизни. А пока я веду к тому, что дней десять назад Джо накрыл базу Александра в одном из соседних миров. Это происходит уже не впервые, но на сей раз ему попалась довольно ценная добыча – он захватил Давонна Гааххера, сына Морота Гааххера. Может, слыхал о таком?

– Гм-м… – промычал я и задумался. Имя было мне смутно знакомо, но почти что за сотню лет жизни я знавал стольких людей, что всех и не упомнишь. – Ага! Это, случаем, не тот Давонн Гааххер, который прикончил свою жену и обоих детей, когда узнал, что она изменяет ему, и дети не от него?

– Он самый, – подтвердила Бренда. – У тебя потрясающая память, братишка, ведь дело было лет восемьдесят назад. Давонна Гааххера приговорили к смертной казни, но наш отец Утер заменил её на пожизненное изгнание. Этот Гааххер был в числе тех одиннадцати исчезнувших изгнанников из Света, которых, как мы подозревали, завербовал Александр.

Я присвистнул.

– Так что ж это получается?! У Александра есть своя команда?

– Получается, так. Но, к счастью, дела обстоят не настолько паршиво, как мы опасались. Судя по всему, Александр не доверил своим сообщникам главную тайну – местонахождение космического мира. Во всяком случае, Гааххер этого не знал. Зато он сообщил нам нечто весьма любопытное: оказывается, в день исчезновения Эрика Александр захватил Зорана и рассказал ему о том, что Эрик убил Ладислава. Гааххер несколько часов присматривал за Зораном, а потом, получив мысленный приказ босса, доставил его в Сумерки Дианы, где их ждал сам Александр в облике Эрика. – Бренда умолкла и выразительно посмотрела на меня.

Я раскрыл рот, но не смог выдавить из себя ничего членораздельного и лишь тихо хрюкнул.

– Таким образом, – отозвался Брендон, – Зоран бился не с Эриком, а с Александром.

После этих слов ко мне частично вернулся дар речи.

– И… Гааххер видел это? – спросил я. – Своими глазами?

– Он видел, как Зоран набросился на Александра, приняв его за Эрика, – ответила Бренда. – Александр вступил в бой, а Гааххеру велел возвращаться на базу. Тот подчинился. Однако реконструировать дальнейшие события не составляет особого труда. Александр играл с Зораном, как кошка с мышкой, дожидаясь появления Радки… Между прочим, я уверена, что это он позвал её, а не Зоран.

– И Радка ничего не заподозрила?

– Она дура! – в сердцах произнёс Брендон. – Не понимаю, что Эрик нашёл в этой пустышке. – Брат вздохнул. – Правду сказать, я был рад, когда он сошёлся с Дэйрой… Жаль, что у них ничего не получилось.

– Я согласна с Брендоном, – сказала Бренда. – Не насчёт Эрика и Дэйры (это отдельный разговор), а насчёт глупости Радки. Она приняла всё за чистую монету, и её рассказ об увиденном не оставил никаких сомнений, что Эрик получил смертельное ранение и погиб в Тоннеле.

– Но ведь его кровь… – Я не закончил, сообразив, что это очень слабый аргумент.

– Ну, такой трюк устроить проще простого. К примеру, Александр мог наполнить кровью Эрика полиэтиленовый пакет и спрятать его под рубашку. Когда появилась Радка и окликнула его, он сделал вид, что отвлёкся, и позволил Зорану нанести удар в нужное место. Затем прикончил несчастного дурачка, для пущей убедительности оставив на месте схватки шпагу, а сам скрылся в Тоннеле. Конечно, ему пришлось постараться, чтобы сбить Радку со следа, но, учитывая её способности и уровень интеллекта, это было не слишком хлопотно.

Я в задумчивости почесал затылок (говорят, что в таких случаях умные люди потирают лоб, но менять свои привычки я не собирался).

– Уж больно лихо всё закручено. Что бы это значило?

– Прежде всего, – заявил Брендон, – это значит, что мой сын жив.

«Блажен, кто верует», – с сомнением подумал я.

В ответ на мою мысль Дэйра покачала головой:

– Мне кажется, Брендон прав. Эрик, скорее всего, жив, и почти наверняка его захватил в плен Александр. Я не имела сомнительной чести лично познакомиться с вашим старшим братом, но из рассказов о нём могу судить, что, если бы он убил Эрика, то непременно постарался бы довести это до вашего сведения. Он не из тех, кто довольствуется тайной местью; ему нужно, чтобы враг знал причину своих бед. С другой стороны, если бы Александр хотел заставить вас помучиться неизвестностью, то скрыл бы труп Эрика и замёл все следы – дескать, ищите его и гадайте, жив он или нет. А инсценировка дуэли с Зораном – если допустить, что Эрик всё-таки убит, – не вкладывается ни в одну из возможных схем поведения Александра.

Я должен был признать, что в рассуждениях Дэйры есть логика. Но есть и один существенный изъян. Что если Александр убил Эрика не из мести, а в силу обстоятельств? Вдруг Эрик по чистой случайности нарвался на Александра или раскрыл одну из его тайн, и тому пришлось убрать опасного свидетеля? Принимая во внимание такую версию, инсценировка дуэли с Зораном представляется вполне логичной – Александр стремился направить следствие по ложному пути, чтобы мы не стали копать в непосредственной близости от него.

– В таком случае, он мог бы подбросить тело, – сказала Дэйра. – Для пущей убедительности. Собственно, так ведь и поступил Эрик с Ладиславом. Но Бренда считает (и тут я полностью согласна с ней), что даже в этих обстоятельствах Александр не преминул бы, что называется, совместить полезное с приятным – убрать свидетеля и попридержать Эрика в живых, чтобы впоследствии шантажировать вас.

– Совершенно верно, – подтвердила Бренда. – Я полагаю, что Александр захватил Эрика и теперь держит его в плену с прицелом на шантаж.

– Вы уже что-то предприняли? – спросил я.

– Да, разумеется. Мы сразу же начали активное расследование, установили круг лиц, с которыми общался Эрик и от которых Александр мог прознать о его появлении. Расследование возглавил Джо, так как у него немалый опыт в таких делах, однако первой на след напала я. В поисках конца нити далеко идти не пришлось – когда я расспрашивала отца Мориса, Франсуа де Бельфора, который нашёл записку от Эрика, его ответы показались мне несколько путанными. Он ссылался на то, что в последнее время его память даёт сбои, но кое-что меня насторожило – в частности то, что он сразу же выбросил записку в мусоросжигатель, едва лишь её прочитал Морис. Я, конечно, понимаю, что нет никакого смысла захламлять ящики стола или карманы бесполезными клочками бумаги, и всё же при данных обстоятельствах… Короче, я уговорила Бельфора-старшего на сеанс глубокого гипноза и обнаружила, что его воспоминания о том дне, когда исчез Эрик, отчасти ложные. Например, он утверждал, что свыше трёх часов провёл в своём сингапурском офисе, а по данным отдела учёта в тот день он там вовсе не появлялся. Далее, Бельфор был уверен, что лишь на пару минут завернул в Альпы, взял записку Эрика и сразу же отправился во Флориду. Проверить, так ли это, не составляло труда, поскольку сенсорная пластина на замке входной двери фиксировала отпечаток пальца каждого входящего и выходящего, а также время, когда дверь открывали. Оказалось, что Франсуа де Бельфор пробыл в особняке с пяти часов двадцати двух минут и до без четверти одиннадцать утра по местному времени. Кстати, я не поленилась пересчитать время, когда якобы был убит Эрик; вышло где-то в районе полдесятого. Так что в распоряжении Александра было больше часа, чтобы вернуться и внушить Бельфору-старшему ложные воспоминания.

– Тебе не удалось восстановить его память?

– Увы, нет. Даже под гипнозом Франсуа де Бельфор твёрдо придерживался своей версии событий, и ничто не могло поколебать его уверенности. А между тем я убеждена, что его истинные воспоминания о событиях того дня выведут на след Александра. Но ни мне, ни кому-либо другому из нас оказалось не под силу снять гипнотический блок.

– Даже Дэйре? – удивился я.

– Если ты имеешь в виду свою дочь, то она также потерпела фиаско. А что касается Дэйры-Хозяйки, – с этими словами Бренда покосилась на Дэйру-Хозяйку, – до сих пор она категорически отказывалась помочь нам.

– Даже так?! Но почему?

Дэйра вздохнула:

– Я всех вас люблю, Артур, и судьба Эрика мне далеко не безразлична. Но пойми, что Источник не должен напрямую вмешиваться в дела человеческие, для этого существуете вы, адепты. А я не адепт, я Хозяйка. Я олицетворяю собой Источник, и любые мои действия – суть действия Источника. В идеале я обязана быть беспристрастной и не делать различия между людьми, вне зависимости от того, плохие они или хорошие, знаю я их или нет, нравятся они мне или не нравятся. Источник не Бог, он Стихия, и у него совсем иные этические категории: хорошо то, что способствует поддержанию стабильности и равновесия во Вселенной, плохо – что нарушает её, а остальное его не касается. И не должно касаться меня как Хозяйки.

– Это не может не касаться тебя, – возразил я. – Ведь ты человек, обладаешь свободой воли, и у тебя есть свои собственные этические категории. Ты в принципе не можешь быть беспристрастной, поэтому не насилуй свою человеческую сущность. Источник ведь не лишил тебя человечности – значит, она нужна и ему.

– Не дави на Дэйру, брат, – отозвалась Бренда. – В этом уже нет необходимости. Когда я увидела, что она упорствует в своём нежелании помочь нам, то применила недозволенный приём. С согласия Кевина я рассказала обо всём Брендону – и уж перед ним Дэйра не смогла устоять.

Брендон и Дэйра, сладкая парочка, дружно потупились.

«Ага! – подумал я. – Теперь понятно. Ты действительно любишь всех нас – но некоторых любишь больше, чем других».

Дэйра снова вздохнула:

– Ты прав, Артур. Я человек и ничто человеческое мне не чуждо. Я так и не смогла стать идеальной Хозяйкой Источника.

Зато осталась идеальной женщиной. Какой была всегда…

На сей раз Дэйра ответила мне мысленно (чего обычно избегала):

«Боюсь, ты опять прав. К сожалению, я оказалась слишком идеальной для тебя. Увы…»

Бренда поднялась с кресла.

– Так, ладно. Думаю, нам пора. Только что Кевин сообщил, что они входят в Безвременье. Айда к ним, там и продолжим разговор.

– Но ты почти ничего не рассказала мне о космическом мире, – заметил я.

– А зачем? Какой смысл рассказывать о том, что вскоре ты увидишь собственными глазами. Вот когда увидишь, тогда и спрашивай. И по возможности обращайся к Кевину – это пойдёт на пользу вам обоим. А то вы как дети, в самом деле.

– Ну, хоть вкратце расскажи о моей невестке. Я не хочу оказаться в глупом положении, когда встречусь с ней.

Бренда вновь села.

– Пожалуй, тут ты прав. Анхела сейчас с Кевином, и тебе действительно будет неловко расспрашивать о ней в её присутствии. Но, прежде всего, для экономии нашего времени, скажи, что тебе уже известно о ней?

– Да почти ничего. Я знаю лишь, что зовут её Анхела и что она, как и Дженнифер, ждёт ребёнка от Кевина.

– А как ты проведал о свадьбе? Дана рассказала?

– Нет… – Я невольно зарычал. – Меня, кстати, так и подмывает устроить Кевину хорошую трёпку. В какое положение он поставил Дану, рассказав ей об Анхеле и Дженнифер и попросив ничего не говорить мне. Это же настоящее свинство с его стороны… Впрочем, ладно. С Кевином я как-нибудь сам разберусь. А что касается свадьбы, то я был бы плохим королём, если бы не знал, что происходит в канцелярии патриарха. Тайное разрешение на венчание по католическому обряду с некой Анхелой Сесилией Хуаной Альварес де Астурия для меня вовсе не тайна. И коль скоро на то пошло, я вообще отказываюсь понимать поведение Кевина. Добро, не хотел он посвящать меня в тайну космического мира. Добро, запугал Дженнифер, и бедная девочка боялась, что я её съем. Но почему он так долго не знакомил меня со своей женой? Неужели считал, что я не одобрю его выбор лишь по той причине, что Анхела – простая смертная?

Бренда была изумлена:

– Она не простая смертная, Артур. Уже не простая смертная. Разве Диана не сказала тебе, что Анхела – адепт? Беременная ребёнком Кевина, она окунулась в Источник и обрела Дар.

Я устало вздохнул, укоризненно посмотрел на Бренду, затем на Дэйру.

– Ну, знаете, это уже ни в какие ворота не лезет! За кого вы меня держите? Король я, в конце концов, или шут гороховый?..

В тот момент мне отчаянно хотелось надрать задницу не только Кевину, но и всей компании зарвавшихся умников. А в первую очередь – моей ненаглядной доченьке Дэйре и её тёзке, Хозяйке Источника…

– – –

Мы перенеслись в Безвременье, на поляну возле окружённого мраморным парапетом водоёма. Источник бурлил – как обычно, когда к нему заявлялась целая толпа народа; в присутствии одного адепта водная гладь лишь слегка волновалась и только время от времени извергала небольшие снопы голубых искр. Речь, конечно, не идёт о тех случаях, когда кто-то из нас приходил с намерением окунуться в Источник – чувствуя это, он проявлял гораздо бoльшую активность.

– Ну что ж, – сказала Дэйра. – Не буду вам мешать. Кевин чувствует себя несколько скованно в моём обществе, так что мне лучше не присутствовать при его встрече с Артуром. Когда ваш Франсуа де Бельфор будет готов, дайте мне знать. А пока, до свидания.

И она исчезла, прежде чем я успел спросить, как мы без её помощи попадём из Безвременья в Экватор. Впрочем, ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Несколько секунд спустя из рощи, окружавшей со всех сторон Источник, вышли четыре человека – три женщины и один мужчина – и уверенно направились к нам. Троих я сразу узнал – мою жену Дану, моего сына Кевина и мою дочь Дэйру. Четвёртой была высокая темноволосая женщина в длинном вечернем платье с разрезом почти до самой талии. Когда она подошла ближе, я поразился идеальным пропорциям её фигуры и безупречной правильности всех черт её лица. На своём веку я повидал много красавиц, но, положа руку на сердце, не мог не признать, что такой красивой женщины я ещё не встречал. Даже ослепительная красота Дэйры (Хозяйки Источника) и Дианы (внешне её точной копии) блекла перед таким совершенством.

«А у Кевина губа не дура», – с невольной завистью подумал я. Конечно же, я догадался, что эта женщина – моя невестка Анхела.

Иные мужчины (и таких сыскалось бы много) назвали бы её куклой. И я уверен, что многие так и называли её. Но они слепцы. Они смотрят, но не видят. Они не видят глаз, которые делают из красивого манекена прекрасную женщину. А большие чёрные глаза Анхелы просто сражали наповал. У меня язык не повернулся бы назвать её куклой, в голову лезло лишь одно слово – королева. Пусть даже Снежная Королева – в этом сравнении я не видел ничего оскорбительного.

Дэйра и Дана чуть снисходительно улыбались. Видимо, на моём лице слишком уж явно было написано восхищение.

– Отец, дядя, – произнёс Кевин. – Позвольте представить вам мою жену Анхелу.

Брендон в ответ лишь молча кивнул. Первое слово по праву принадлежало мне, как свёкру.

– Рад с тобой познакомиться, дочка, – сказал я. – Добро пожаловать в нашу семью. К сожалению, я не смог поздравить вас с Кевином в день свадьбы, так что примите мои поздравления сейчас.

Анхела мило улыбнулась:

– Спасибо, отец.

– Вот это правильно, – одобрил я. – Называй меня так всегда. И не вздумай обращаться ко мне на «вы», у нас между близкими это не принято.

– Я уже в курсе, – кивнула Анхела. – Вот если бы и Кевин следовал этому мудрому правилу, было бы вообще замечательно. А то он до сих пор называет мою мать госпожой герцогиней. – Она немного помедлила, пристально глядя мне в глаза. – Признаться, я представляла тебя совсем другим, этаким надменным и горделивым правителем. А оказалось, что мне совсем не трудно говорить тебе «ты».

Я хмыкнул:

– У всех, кто тесно общается с Кевином, складывается несколько искажённое представление о моей персоне. На самом же деле я человек простой и даже бесцеремонный.

– Как и Кевин. – Анхела усмехнулась, наверное, вспомнив какой-то забавный эпизод. – У вас с ним действительно много общего. Теперь я вижу, что Бренда и Дэйра нисколько не преувеличивали.

На лице Кевина появилось кислое выражение – опять его сравнивают со мной! Однако я понял, что Анхела сделала это умышленно, с явным намерением подразнить его. И то, как стоически он воспринял эту шпильку, говорило о многом. Не без злорадства я подумал, что, похоже, мой сынок наконец-то нарвался. И нарвался на женщину своей мечты…

Между тем Анхела перевела взгляд на Брендона.

– А как в вашей семье обращаются к дяде мужа? – спросила она.

– Обязательно на «ты» и обычно по имени, – любезно ответил Брендон. – Можно и «дядя», но нежелательно. Когда ко мне так обращаются, я чувствую себя стариком.

По-видимому, Анхела не сразу сообразила, что это лишь шутка. Виной тому были манеры Брендона – более аристократические, чем у меня или у Кевина. Как-никак, мой брат был королём Света, а в Солнечном Граде придворный этикет был весьма строг – не то, что в Авалоне, где чуть ли не любой встречный мог безбоязненно похлопать меня по плечу и спросить, который час.

– Кстати, Брендон, – отозвалась Дэйра (моя дочь). – Ты уже разговаривал с Дэйрой? – Разумеется, она имела в виду не себя, а Дэйру-Хозяйку.

– Да, – Брендон был лаконичен. – Она согласилась.

– Так я и думала.

Дэйра всё-таки не сумела полностью спрятать улыбку. И в этой улыбке мне почудилась тень ревности. Не знаю, может быть, я чересчур мнительный, но порой я чуть ли не явственно чувствую в отношениях Брендона с Дэйрой (моей дочерью, не Хозяйкой) какую-то недосказанность. Я стараюсь убедить себя в том, что это лишь игра моего воображения, однако из прошлого не вычеркнешь тот факт, что, когда Дэйра была зачата в Источнике, она через Дану держала контакт с Брендоном. Как говорится, нельзя решить проблему, игнорируя её.

– Итак, – сказал Кевин. – Что теперь? Приведём сюда Бельфора?

Бренда отрицательно покачала головой:

– Не думаю, что это хорошая идея. Франсуа де Бельфор не должен ничего заподозрить. Пусть он считает, что Дэйра – одна из нас, разве что более искусна в гипнозе.

– Вряд ли это этично, – заметила Дана.

– Ты права, – не стала спорить Бренда. – Но я предлагаю самый оптимальный вариант. Предложение сменить обстановку мигом насторожит Бельфора, и он потребует дополнительных объяснений. Причём версия о волшебнице-затворнице его точно не удовлетворит. К тому же я уверена: если сказать ему, что Дэйра читает мысли, он наотрез откажется от встречи с ней.

– Ничего, – сказал Брендон. – Нигде он не денется.

– Зато может деться Дэйра. Она не захочет помогать нам, если мы применим к Бельфору силу. И даже ты не сможешь вновь уговорить её. Ведь ты знаешь, что Дэйра не терпит насилия.

– Лжи тоже. – Брендон вовсе не настаивал на своём предложении в случае чего применить силу. Он просто хотел замять неловкость, вызванную намёком сестры на его особые отношения с Дэйрой-Хозяйкой.

– Лжи тоже, – подтвердила Бренда. – Но это минимально необходимая ложь, без которой у нас ничего не получится. Давая своё согласие, Дэйра, естественно, знала о моём плане, а поскольку не возражала, то…

Вдруг Источник изверг из своих недр мощный фонтан ярко-голубых искр, которые взлетели выше самых высоких деревьев и дождём посыпались на нас.

Я обвёл присутствующих взглядом:

– Кто тут захотел искупаться?

Бренда застенчиво улыбнулась:

– Похоже, моя малышка. Как раз тогда она пошевелилась. Небось, будет из молодых да ранних, если, ещё не родившись, уже рвётся в бой.

Я посмотрел на Дэйру – мою дочь, урождённого адепта Источника. Потом посмотрел на Анхелу – будущую мать урождённого адепта. И, исходя из собственного опыта, посочувствовал ей и Кевину. Ох, и нелёгкая досталась им ноша!..

Taken: , 1