"Хозяйка Источника" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Taken: , 1

ГЛАВА 1

Никогда ещё за всю историю Авалона на престол не восходил такой древний старик, как ваш покорный слуга. Мой предок, Артур I Пендрагон, стал королём Лайонесса, когда ему едва лишь стукнуло четырнадцать лет, а я, его правнук, именуемый теперь Артуром II Кевином, возложу на своё чело корону предка в возрасте шестидесяти одного года. Впрочем, для своих лет я выгляжу совсем неплохо. По меркам обыкновенного, неодарённого человека мне вряд ли можно дать больше двадцати пяти, и большинство моих подданных искренне убеждены, что их новый король молод, что он ровесник (или чуть старше) их прежнего короля, Колина IX, самого молодого из королей Лайонесса династии Лейнстеров – и самого последнего, кстати, ибо на смену потомкам вероломного Гилломана спустя тысячу лет вновь пришёл Пендрагон, Артур II Кевин, то есть я.

Итак, династия узурпаторов свергнута, состоялась Реставрация, справедливость, наконец, восторжествовала. К моему огромному облегчению, торжество этой справедливости не потребовало крови – ни малой, ни большой. Смена власти произошла мирно, хоть и сопровождалась большим накалом страстей. Волнения в народе и среди знати при других обстоятельствах могли бы привести если не к гражданской войне, то к локальным столкновениям, дракам, потасовкам, поножовщинам. Однако Колин не допустил этого – за что я буду благодарен ему по гроб своей жизни, которая, хотелось бы надеяться, предстоит мне долгая и счастливая. Мне очень хотелось бы на это надеяться, но… Впрочем, будет лучше, если я расскажу обо всём по порядку.

На Землю Артура я возвратился спустя месяц после того, как покинул этот мир, чтобы побывать в Экваторе. Разделавшись с Харальдом и оставив Александра на Земле Аврелия скорбеть по утрате сына, я ещё некоторое время провёл в Сумерках, а затем нанёс незапланированные визиты на Истинный Марс в Дом Ареса и в Дом Теллуса на Истинной Земле. В ходе моих изысканий я окончательно убедился в правильности оценки Януса настоящего положения дел в моём родном Доме Света – правда лежала где-то посередине между благодушным оптимизмом Брендона и мрачным пессимизмом Юноны. Я решил дать королеве Рахиль последний шанс исправиться, о чём сообщил ей посредством Самоцвета и сразу же заблокировался, не позволив ей произнести в ответ ни единого слова – мой статус адепта Источника давал мне моральное право на столь вопиющее нарушение этикета. Что же касается Амадиса, то я решительно пресекал все его попытки связаться со мной или встретиться для личного разговора. Такое пренебрежительное отношение к его персоне, как я полагал, должно было уязвить его гордость и самолюбие, заставить его вспомнить, кто в действительности законный повелитель Света – он или его жена.

Посему все мои дела в Экваторе были улажены, и я вновь отправился на Землю Артура. Путь к Источнику был для меня не столь долог, сколь труден, ибо мне приходилось вести за собой непосвящённых – брата, сестру и дочь. К тому же Пенелопа прихватила два десятка своих самых любимых картин; Бренда держала в обеих руках два большущих чемодана, битком набитые всевозможными модными нарядами, среди которых, как иголка в стоге сена, где-то затерялся и небольшой портативный компьютер её собственной конструкции – с фантастической по объёму памятью и столь же фантастической скоростью обработки данных. А Брендон перещеголял обеих девочек – он тащил с собой свыше сотни томов сочинений великих психологов. Накануне сестра предлагала ему поместить содержимое всех книг в один маленький кристалл и просто положить его в карман, но он, видимо, из сентиментальных соображений, отказался наотрез.

Мы с Брендоном облачились в костюмы шотландских баронов (по выражению нашей матери), а Бренда и Пенелопа, следуя моему совету, оделись как подобало знатным авалонским дамам. Поначалу сестра капризничала, но потом смирилась со своей участью и всю дорогу то и дело отпускала остроты по поводу кружевных панталончиков (вместо которых, как я подозревал, надела обычные трусики). Её шутки, мягко говоря, не отличались целомудрием, но я понимал, что она попросту нервничает, и время от времени подыгрывал ей, заставляя мою дочь слегка краснеть от смущения, а Брендон при этом добродушно фыркал и вставлял свои комментарии.

Приближаясь к барьеру бесконечности, я велел своим спутникам отключиться от Формирующих, что они и сделали.

Пенелопа спросила:

– Артур, а почему ты не перенесёшь нас мгновенно? – Её голос слегка дрожал от волнения в преддверие встречи с неизвестностью. – Как тогда, в Хаос.

– Потому что не могу, – ответил я так же, как и на подобный вопрос, заданный накануне Брендой. – Пока что не могу. Ведь это почище Хаоса.

Картины миров вокруг нас замелькали с ещё большей скоростью, чем тогда, когда Бренда выдернула нас из Хаоса. Однако теперь все бразды правления я держал в своих руках. Нас окутала фиолетовая мгла, наподобие той, как при входе или выходе из Тоннеля, но сейчас это было явление не статическое, а динамическое. За секунду мы преодолевали миллиарды миров, и с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Близился критический момент, когда за конечный промежуток нам предстояло одолеть бесконечность. Если вы помните элементарную математику, то представьте кривую обратно пропорциональной зависимости, по которой вы движетесь с постоянной скоростью в проекции на ось Х к точке сингулярности. Это, конечно, грубая аналогия…

– Готовьтесь! – мысленно крикнул я родным, и мы шагнули в бесконечность.

Мы провалились в бездну и достигли её дна. То, что нас встретило та м… Даже внутренности сверхновой звезды показались бы тёплой купелью по сравнению с тем беспределом, который творился вокруг нас. В математике есть такой символ:

– «» – восьмёрка, положенная на бок, абстракция, обозначающая бесконечную величину. Здесь эта абстракция становилась реальностью, здесь всё измерялось в символах бесконечности. Здесь была точка соприкосновения Порядка и Хаоса, здесь Янь и Инь накладывались друг на друга, вступая в непосредственный контакт. Градиент энтропии здесь был бесконечен, мощность Формирующих также бесконечна. В один момент Порядок вырывал из пучины Хаоса эоны и создавал миры, и в тот же момент Хаос вновь поглощал их. Мы видели, как рождались и умирали галактики в микроподобиях Большого Взрыва. Это был перманентный Рагнарёк, в котором не было места ни простым смертным, ни бессмертным Властелинам. Здесь была яростная борьба двух стихий на грани, где кончается их власть.

Мой Образ Источника оберегал нас от неминуемой гибели в этих катаклизмах. Он помог нам преодолеть барьер в целости и сохранности. Мгновение спустя мы уже мчались по Тоннелю вдоль миров, похожих на миры Теллуса.

Мои спутники молчали, потрясённые всем увиденным и пережитым. Я специально уменьшил скорость, чтобы дать им время опомниться.

– Брат, – наконец выдавил из себя Брендон; голос его звучал непривычно сипло. – Ты могуч! Без тебя мы бы все погибли в этом аду.

– Я ожидала подобного, – сказала Бренда; она выглядела гораздо спокойнее брата. – Ведь я была знакома с твоими выкладками, однако… Если бог есть, то будь он проклят за то, что сотворил такое пекло.

– Бедная мама, – тихо произнесла Пенелопа.

Я вспомнил Диану, и мне стало невыносимо горько. Диана, моя любимая, моя тайная жена… Я был взвинчен, мои нервы были на пределе, и чтобы не расплакаться, я заставил себя думать о Дейрдре. Скоро, очень скоро я увижу её…

Мои мысли повлияли на мои действия, и, повинуясь безотчётному желанию прикоснуться к прошлому, я открыл выход из Тоннеля на той самой поляне у озера, где некогда повстречал Дейрдру в костюме Евы и где родилась моя новая любовь.

Солнце уже клонилось к закату. День был по-осеннему прохладный, но безветренный. Я смотрел на жухлую траву под моими ногами и думал о том, что если растения имеют память, то трава эта должна помнить наши с Дейрдрой объятия и ласки. В тот тёплый весенний день мы пробыли здесь до самого вечера, любились всласть, купались, дурачились, затем снова занимались любовью, а когда приехали в мой замок, то, наскоро отужинав, завалились в постель и сразу же заснули в объятиях друг друга. И только утром следующего дня…

К действительности меня вернула Бренда. Она поставила свои чемоданы на землю, подошла ко мне и взяла меня за руку.

– И что дальше, Артур?

– Всё зависит от вас, – ответил я. – Если вы устали, мы можем сделать здесь привал, перекусим, а затем я раздобуду лошадей, и мы отправимся в Каэр-Сейлген.

– А если мы не очень устали?

– Тогда я сейчас же раздобуду лошадей, и мы отправимся в Каэр-Сейлген.

– Это далеко? – спросил Брендон.

– Два часа езды.

– Ага! – произнесла Бренда, и в глазах её заплясали лукавые искорки. – Так это то озеро…

Мой взгляд заставил её прикусить язык. Третьего дня я не в меру разоткровенничался с сестрой и рассказал ей романтическую историю своего знакомства с Дейрдрой – и вот она чуть не проболталась об этом в присутствии моей дочери. Пенелопа уже знала о Дейрдре, но вряд ли ей было бы приятно услышать, что сейчас она находится там, где её отец влюбился в другую женщину.

– Так это, – после короткой паузы поспешила исправиться Бренда, – твоё любимое озеро, о котором ты мне говорил?

– Да, – с облегчением ответил я. – Прелестное местечко, не так ли? А весной здесь вообще восхитительно.

– В самом деле, – сказала Пенелопа, обводя взглядом окрестности. – Здесь очень красиво. Жаль, что я принципиально не пишу пейзажи.

– Так измени своим принципам, – посоветовал ей Брендон. – Твоя принципиальность в таких вопросах сродни закомплексованности… Между прочим, Артур, – обратился он ко мне. – Ты был прав. Формирующие здесь действительно «кусаются».

– А я уже установила контакт, – похвасталась Бренда. – Через Самоцвет. Оказывается, это раз плюнуть.

Пока Брендон и Пенелопа, сосредоточившись, проделывали «это раз плюнуть», я изложил им свои соображения:

– Мы не можем вот так сразу переместиться в мой замок. В этом мире пока что неизвестно явление тоннельного перехода, и если мы появимся в Каэр-Сейлгене из ниоткуда, нас, чего доброго, примут за исчадий ада.

– Это уж точно, – согласилась Бренда. – На Земле Хиросимы кое-кто подозревал, что я обитаю в канализационной системе, вследствие моей дурной привычки входить и выходить из Тоннеля в туалетных кабинах.

Я вежливо рассмеялся.

– А однажды, – продолжала сестра, – даже случился скандал. За мной попытался приударить один тип, такой прилипчивый, что не отдерёшь. В один прекрасный день, вернее, вечер, мне пришлось улизнуть от него через дамскую комнату в баре. И представь себе – он простоял под дверью битый час, а затем, встревоженный, вызвал полицию. Когда меня нигде не нашли, его, разумеется, подняли на смех, а он решил, что я самая что ни на есть настоящая ведьма и стал относиться ко мне с опаской. О дальнейших ухаживаниях уже и речи быть не могло.

– Вот так Бренда отшивает своих поклонников, – с усмешкой заметил Брендон. Его самоуверенный вид свидетельствовал о том, что он успешно справился с Формирующими. – Но если говорить обо мне, то я для этой цели чаще использую кабины лифтов и телефонные будки.

– К сожалению, – сказал я, – здесь нет ни дамских комнат, ни лифтов, ни телефонов. Пока что нет. Поэтому нам придётся сесть на старых добрых лошадок и въехать в мой замок подобающим образом. Правда, само моё появление вместе с вами в этих краях вызовет множество толков, но я здесь хозяин, и никто не вправе требовать от меня объяснений. Что же касается ваших вещей, то я могу телепортировать их хоть сейчас.

– А как насчёт лошадей? – отозвалась Пенелопа. – Ты позаимствуешь их в своём замке, или наши первые шаги в этом мире ознаменуются конокрадством?

– О нет, обойдёмся без воровства. Накануне я связывался с Морганом Фергюсоном и попросил его приготовить лошадей. Надеюсь, он не забыл об этом. – Я достал из кармана зеркальце. – Сейчас я переговорю с ним.

Я даже не подумал предупреждать родных, чтобы они не мешали мне; это было само собой разумеющимся. Лишь чисто машинально я сделал специальный жест, означающий, что разговор предстоит не конфиденциальный, а значит, присутствующие могут оставаться на своих местах.

Я сосредоточился на зеркальце, и почти сразу по его поверхности пробежала мелкая рябь; затем оно стало матовым и произнесло голосом Моргана:

– Кевин? Ну, наконец-то!

Туман рассеялся, и в зеркальце появилось изображение Фергюсона, восседавшего в широком кожаном кресле, которое показалось мне знакомым. Также я увидел нижний край портрета, висевшего на стене позади него.

– С тобой всё в порядке? – спросил Морган.

– Как видишь, да, – ответил я.

– Ты уже вернулся?

– Да, сейчас я на Земле Ар… – Я осёкся. – В общем, я вернулся.

– Где ты находишься?

– В Лохланне.

– Ага. – Взгляд Моргана устремился мимо меня на озеро за моей спиной. – Живописное местечко ты выбрал… Однако почему так далеко?

– Я же говорил тебе, что прибуду вместе с родственниками… Ах да, это я говорил Дейрдре.

– Я знаю, – кивнул Морган. – Твой брат и две сестры.

– Вот то-то же. Пока суть да дело, они поживут в моих владениях, а потом мы решим, под каким соусом преподнести их в Авалоне. Беда в том, что они очень похожи на меня, и нет никакой возможности представить их, скажем, как заморских гостей.

– Это не беда, – ответил Морган. – Даже напротив – если они похожи на тебя, то никто не будет сомневаться, что они твоя родня.

– Вот как? – озадаченно произнёс я и приблизил зеркальце к своему лицу, увеличивая угол обзора. Промелькнувшая в моём мозгу догадка оказалась верной: Морган сидел в кресле Колина, а над ним висел портрет Дейрдры в платье цвета морской волны и с букетом васильков в руках. Моя любимая ослепительно улыбалась мне… – Дружище! Что ты делаешь в королевском кабинете?

Морган натянуто усмехнулся.

– В данный момент это кабинет регента королевства, – сказал он. – И я нахожусь здесь по праву главы Регентского совета.

Я опешил.

– Что?! Колин умер?

– Нет. Он по всей форме отрёкся от престола, а затем исчез в неизвестном направлении.

Несколько секунд я, разинув рот, переваривал это известие. Потом в голову мне пришла мысль, что теперь между мной и престолом больше не стоит мой друг Колин, а нового короля, младшего брата Даны, я смогу потеснить без особых угрызений совести. В конце концов, я будущий муж Дейрдры, единственной дочери короля Бриана; кроме того, мой прадед был законным правителем Лайонесса…

– Как давно это произошло? – наконец спросил я.

– Позавчера.

– А почему ты вчера мне ничего не сказал?

– Во-первых, не было времени – ты вызвал меня в самый разгар дебатов на Государственном совете. А во-вторых, я не хотел обнадёживать тебя, пока ситуация не прояснится.

– Обнадёживать? – переспросил я, невольно краснея. Неужели Морган прочёл мои мысли?

– Дело в том, – продолжал Морган, – что Колин отрёкся от престола не в пользу Дункана Энгуса-младшего, как ты, наверное, подумал.

– А в чью же? Неужто в пользу Эмриса?

– Нет, в пользу некоего Артура Пендрагона, принца из Дома Света, правнука легендарного короля Артура.

От неожиданности я закашлялся и чуть было не уронил своё зеркальце.

– Морган, это серьёзно?

– Ещё как серьёзно! Вчера поздно ночью – вернее, сегодня рано утром, – Государственный совет провозгласил тебя королём Лайонесса Артуром II, а меня назначил регентом ввиду твоего отсутствия в Авалоне.

– Чёрт побери! – в сердцах выругался я. – Что же теперь делать?

– Прежде всего, – предложил Морган, – нам следует поговорить в более удобной обстановке, чем эта. Без всяких зеркал, по старинке – лицом к лицу. Ты можешь перенестись ко мне?

– Конечно, могу.

– Так давай же.

– Нет, – сказал я, – погоди. Сперва я должен позаботиться о родных. Ты исполнил мою вчерашнюю просьбу?

– Насчёт лошадей – да.

– Где они?

– В самом дальнем стойле конюшни. Два горячих жеребца и две смирные кобылы, соответственно с мужскими и дамскими сёдлами.

– Ух ты! Даже это учёл.

Морган ухмыльнулся.

– Всегда рад служить вашему величеству и всей вашей царственной родне.

– Да пошёл ты..! – сказал я. – Ладно, жди меня. Часа через два свидимся.

Я прервал контакт и спрятал зеркальце в карман.

– Вы всё слышали? – спросил я у брата, сестры и дочери.

Девочки дружно кивнули, а Брендон с некоторым злорадством произнёс:

– Вот так-то, братец! Ты бежал от одной короны, а нарвался на другую. От судьбы не уйдёшь.

– И тебя не минует чаша сия, – огрызнулся я. – Рано или поздно быть тебе королём Света, и ты это понимаешь. И я не ошибусь, если скажу, что ты хочешь этого. А что касается твоего временного бегства от короны, то, думаешь, я не знаю, зачем ты вызвался сопровождать меня?

Брендон покраснел до самых мочек ушей и в замешательстве опустил глаза.

– Как ты догадался? – пробормотал он.

– Это было проще пареной репы, – ответил я и тут же прикусил свой язык, вовремя сообразив, что мы говорим о разных вещах. Если бы Брендон понял меня правильно (а я имел в виду Силу Источника), его реакция была бы совсем другой. А так он засмущался, словно невеста на пороге брачных покоев. Неужели…

– Ладно, – сказал я. – Замнём это дело. Сантименты в сторону. – Я заглянул в смеющиеся глаза Бренды, которая, похоже, раскусила нас обоих. – Сестричка, что ты думаешь о последних известиях?

– По-моему, – серьёзно ответила она, – твой друг Колин поступил очень мудро.

– Я тоже так думаю, отец, – сказала Пенелопа. – Кто из потомков великого Артура не мечтает найти Истинный Авалон и воцариться в нём? Ты нашёл его, и Колин, узнав о твоём происхождении, очевидно понял, что когда-нибудь ты захочешь занять его место. Поэтому он решил уйти красиво.

– Я присоединяюсь к мнению девочек, – подал голос Брендон. Он уже оправился от смущения и вновь выглядел самоуверенно и респектабельно. – Это и мудро, и красиво, и, добавлю от себя, в высшей степени порядочно. Ведь как-никак это земля наших предков, и венец Авалона по праву принадлежит нам, Пендрагонам… То есть тебе, Артур, как старшему в роду. Амадис и Александр не в счёт.

Пенелопа рассмеялась.

– Вот это я имела в виду, говоря о мечтах всех принцев Света об Истинном Авалоне. Не сомневаюсь, что будь у Брендона выбор, он без колебаний променял бы Солнечный Град на Авалон, хотя ещё ни разу не видел его.

– В этом что-то есть, – согласился Брендон. – Однако к чему эти разговоры? Теперь Авалон – вотчина Артура, а я, так уж и быть, удовольствуюсь Царством Света.

Бренда улыбнулась и поцеловала брата в щеку.

– Близость Источника влияет на него положительно, – сообщила она мне и Пенелопе. – В нём снова пробуждаются властные амбиции.

Мы, все четверо, дружно рассмеялись.

– Хорошо, – сказал я. – В этом вопросе мы пришли к согласию. Теперь нужно решить, что делать вам.

– Проблема, под каким соусом преподнести нас в Авалоне, отпала сама собой, – заметила Бренда. – Я и Пенни – твои сёстры, Брендон – твой брат. А всё остальное – детали, которые тебе следует обсудить с твоим другом Морганом. В отличие от нас, вы знаете этот мир, тут вам и карты в руки. А мы тем временем поживём в Каэр-Сейлгене, займёмся исследованием близлежащих миров, в общем, скучать не будем. Правда, друзья?

Пенелопа и Брендон утвердительно кивнули.

– Вот и чудненько, – сказал я и призвал Образ Источника. – А сейчас мы займёмся лошадьми, горячими жеребцами и смирными кобылами. Соответственно с мужскими и дамскими сёдлами.

Бренда фыркнула.

– Лично я предпочла бы горячего жеребца. Может, поменяемся, Брендон?

– А заодно поменяйтесь и одеждой, – усмехаясь, предложил я, сворачивая пространство в лист Мёбиуса.