"Разведчики времени" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт Линн, Эванс Линда)

Глава 5

Бильярдная «Нижнего Времени» была сущим раем для сплетников. Благодаря акустике этого помещения здесь одновременно можно было услышать обрывки нескольких разговоров из разных концов комнаты. Кит всякий раз недоумевал, уж не нарочно ли ее так построили. Он рассчитал удар, назвал шары и точно положил оба заявленных шара в боковую лузу. Из бара донеслось хихиканье.

Кто-то со смехом рассказывал о нашествии саранчи на ВВ-37.

– Хлынули прямо в Общий зал через случайно открывшиеся Врата. Туристы визжат, дезинфекторы рвут на себе волосы и клянут все на свете. Убили их, наверное, миллион, не меньше. Несколько дней ушло, прежде чем удалось вымести их всех прочь.

В другом углу громыхал бас Роберта Ли – его ни с кем не спутаешь:

– …И когда Уилкс ему это сказал, Булл ответил ему, что все льготные пропуска ДДВ аннулируются, вот прямо с этой минуты…

Кит ухмыльнулся. Еще один эпизод нескончаемой саги. Битва управляющего вокзалом за то, чтобы ДДВ не совало свой нос в чужие дела, породила своеобразное развлечение, культивировавшееся только в Ла-ла-ландии.

Известное под названием «Булл смотрит», оно состояло в бурных дебатах о том, чем кончится очередная случайная стычка между Буллом Морганом и Монтгомери Уилксом; пари заключались иногда на крупные суммы.

Кит заказал и отправил в лузу еще один шар и рассчитал следующий удар.

Там, в углу, Голди Морран нахмурилась, она с головы до пят выглядела, как грозная пожилая дама с великосветскими замашками, вроде тех старух, что можно увидеть на величественной мраморной лестнице парижской «Опера» вечером перед премьерой, – разодетая в пух и прах и неодобрительно взирающая свысока вдоль своего длинного, тонкого носа, как у русских аристократок. Даже прическа – в точности тот оттенок фиолетового цвета, который у Кита ассоциировался с учительницами английского языка седьмых классов и стареющими герцогинями, – вносила свой вклад в этот образ.

Голди проследила взглядом прямую, по которой был направлен кий Кита, и фыркнула.

– Так и знала, что мне придется пожалеть об этой партии. Уж больно тебе везет. Кит хмыкнул:

– Везение, дорогая Голди, это то, что мы делаем сами. – Следующий шар, заказанный им, с мелодичным стуком упал в дальнюю угловую лузу. – Что ты наверняка знаешь лучше, чем кто-либо другой.

Она лишь улыбнулась в ответ, той едва заметной, хищной улыбкой, что могла насмерть перепугать любого, кто ее хорошо знал. Кит усилием воли подавил позыв оглянуться и посмотреть, не собирается ли кто-нибудь всадить ему нож в спину. Он рассчитал следующий удар и уже приготовился сделать его, когда с порога раздался голос Роберта Ли:

– А-а, Кит, вот ты где.

Антиквар Ла-ла-ландии, его старый друг, не мог не знать, что прерывать игру ради чего-нибудь менее важного, чем крупномасштабная катастрофа, считалось верхом неприличия. Особенно когда противником была Голди Морран.

Игра с Голди требовала предельной сосредоточенности, если ты хотел выйти из бильярдной в той рубашке, в которой вошел. На мгновение в голове Кита промелькнули видения толпы самураев Токугавы, ринувшихся через Японские Врата в главный вестибюль «Нового Эдо», требуя размещения в номерах.

– Что стряслось?

Роберт прислонился к дверному косяку и стал рассеянно разглядывать собственные ногти.

– Ты видел недавно Вундеркинда?

Вундеркиндом здесь могли прозвать только одного человека: Марго.

«Ох, вот зараза. Что она еще начудила?»

За четыре дня пребывания в Ла-ла-ландии она ухитрилась заставить трепаться о ней больше народу, чем Байрон со своей сестричкой за четыре месяца их памятного летнего сезона на Женевском озере.

– Хм, нет. – Он снова прицелился. – Не стал бы особенно расстраиваться, если бы я вообще ее не видел. Он коснулся кием шара.

– Ну, так вот, она шляется повсюду со Скитером Джексоном. И говорит, что он собирается учить ее разведывать прошлое.

Его тщательно рассчитанный удар пошел насмарку. Кий Кита даже чиркнул по столу, оставив на его гладком сукне отвратительного вида борозду. Он чертыхнулся и свирепо уставился сначала на своего так называемого друга, потом на Голди. Та сделала круглые глаза и пожала плечами, изображая полнейшую невинность, чем неприятно напомнила Киту Лукрецию Борджиа в тот вечер, когда он случайно застал ее врасплох в том знаменитом, обнесенном стенами садике…

– Ха!

Кит отошел от стола со всем достоинством, на которое только был способен в этот момент, и мысленно сказал «прости» всей этой партии. Роберт Ли, скандинавские черты которого, унаследованные от матери, – светлая кожа и румяные щеки, – маскировались доставшимся от дедушки, китайца из Гонконга, азиатским обликом, лишь улыбнулся. Этот подлец, которого Кит видел насквозь, прислонился к косяку плечом, чтобы было удобнее наблюдать за игрой. В течение двух следующих минут стол безраздельно принадлежал Голди, которая едва успевала перевести дух между ударами. Последний шар она закрутила, чтобы он выскочил из оставленной Китом в сукне борозды, и он, с адским шумом затрепетав в узком проходе, проскочил наконец в лузу.

– Не повезло тебе, – улыбнулась она, протянув Киту свою тонкую, костлявую ладонь.

Кит полез в карман и достал деньги, молча расплатившись с ней. Роберт, все еще стоя в дверях, сконфуженно улыбнулся, когда она прошла мимо него, выходя из комнаты.

– Прости, Кит.

– О, какая чепуха. Я просто обожаю портить совершенно новые бильярдные столы и терять свой доход за неделю.

– Ну, Кит, я просто подумал, что тебя это рассмешит. Откуда мне было знать, что ты примешь эти новости так близко к сердцу? Не станешь же ты убеждать меня, что знаменитый Кит Карсон мог втюриться в этого рыжего чертенка?

Роберт благоразумно решил не распространяться больше на эту тему. Но всю дорогу до выхода в Общий зал антиквар хихикал себе под нос. Кит про себя бранился последними словами. С такими вот друзьями… Он развинтил свой кий и отправил его секции в специальный кожаный футляр, потом возместил убытки через Шамира Адина, ночного менеджера.

– Ты что сделал? – переспросил Шамир, разинув рот от изумления.

– Я чиркнул. Вот, держи, это должно покрыть стоимость перетяжки сукна.

– Ты чиркнул?! Ушам своим не верю. Неужто я проглядел землетрясение или что-нибудь вроде этого? Кит скривился:

– Очень смешно. Честно говоря, я бы сказал, что толчок был по крайней мере семь с половиной по шкале Рихтера. И на всех сейсмограммах было написано имя Голди. У тебя не найдется для меня бутылочки «Кирина»?

Шамир ухмыльнулся и полез за охлажденной бутылкой.

– Я тебе еще раз повторю, Кит. Если ты хочешь победить Голди Морран, играй с ней, когда она находится в бессознательном состоянии.

Кит выпил «Кирин» за пять долгих глотков, и ему сразу полегчало.

– Что ж, человек вправе мечтать, разве нет? Хиллари взошел на Эверест, Пири достиг полюса, а я верен своей мечте разбить Голди Морран за бильярдным столом.

Шамир, добрая душа, вдруг запел, угощая его волнующим перепевом шлягера «Мечтая о несбыточном».

– Ох, от тебя поддержки не дождешься, – улыбнулся Кит. – И зачем я только сюда пришел? Шамир ухмыльнулся:

– Тоже мне загадка. Все разведчики прошлого – мазохисты, жаждущие получить наказание. Это самое краткое определение данной профессии.

Кит рассмеялся:

– Тут ты меня срезал. Я ведь сам написал это.

Шамир в утешение хлопнул его по спине и отправил восвояси. Кит засунул руки в карманы, зажав под мышкой футляр для кия. «Теперь только и будет разговоров, что об этой истории. К вечеру она облетит всю Ла-ла-ландию». Он не спеша поплелся через «Римский город», не вполне представляя себе, куда он, собственно, идет, затем оценивающе принюхался к ароматам, доносящимся из «Радости эпикурейца». «Неплохо было бы сейчас поужинать, после этого пива. Хмм…»

Он гадал, что Арли Айзенштайн написал на доске «Особые блюда» сегодня вечером. Если кому-то хотелось как следует поесть в Ла-ла-ландии, то идти следовало именно сюда. Другие рестораны больше изощрялись в оформлении, но Арли открыл секрет, как заставить лучших поваров мира дожидаться своей очереди, чтобы какое-то время заправлять его кухней. Его платные агенты в Нижнем Времени добывали рецепты в обмен на получение своей доли от прибыли «Радости эпикурейца». Кое-что из того, что они приносили, конечно, заставило бы даже шотландский хаггис – начиненный потрохами бараний рубец – выглядеть аппетитно. Но он все же воскрешал достаточно много утерянных кулинарных шедевров прошлого, чтобы его дело процветало.

Шеф-повары, желающие получить доступ к кулинарным секретам Арли, платили ему за это, руководя его кухней определенное число дней в году.

Поскольку большинство туристов не смогли бы распознать, из чего приготовлено то, что они ели, не говоря уже о том, чтобы догадаться о способе приготовления… По слухам, это соглашение приносило бешеные прибыли ресторанам в Верхнем Времени.

И уж точно оно оказалось прибыльным для Арли. Если вы не принадлежали к числу постоянных обитателей Ла-ла-ландии, столики в его ресторане нужно было заказывать месяца за два. С другой стороны, здешние могли посещать «Радость эпикурейца» всякий раз, когда им заблагорассудится. Арли завел неукоснительное правило всегда придерживать три столика для обитателей станции. И каждый вечер все эти три столика были заняты.

У Кита уже слюнки потекли.

Он обогнул колонну, свернув к ресторану, и чуть не сбил с ног Конни Логан. Та тихонько взвизгнула и зашаталась. Кит схватил ее под локоть и удержал.

– Извините, – одновременно сказали оба. Кит удивленно моргнул. Она была выше обычного почти на фут.

– Боже правый.

Конни была одета в шелковое кимоно, части которого скреплялись портновскими булавками или были сметаны на живую нитку. Из-под заколотого булавками подола высовывались «туфли» наподобие пляжных, только они были изготовлены из дерева, а их подметки были толщиной не менее одиннадцати дюймов. Конни сморгнула, как сова, из-за своих очков.

– Привет, Кит. Ну, как тебе? – Она развела руками, чтобы продемонстрировать во всей красе свой неоконченный шедевр.

– Попробую угадать, – шутливым тоном сказал Кит. – Твоя клиентка хочет присоединиться к полугодичному великому шествию шлюх через Есивару?

Конни закатила глаза.

– Не клиентка, а клиент. Он хочет сделать своей любимой фаворитке в Нижнем Времени подарок. Я его примеряю, чтобы убедиться, что его можно носить. Теперь я понимаю, почему в старинных шествиях на деревянных туфлях-платформах по обе стороны от этих несчастных девушек идут поддерживающие их юноши. Это не обувь, а орудие пытки.

Кит улыбнулся и подал ей руку.

– Мы не будем танцевать?

Конни промолчала, но с радостью приняла предложенную помощь.

– Просто помоги мне добраться вон до той скамейки, и я тут же избавлюсь от этих чертовых колодок. Я не решалась их сбросить. Не хотела потерять равновесие и сломать лодыжку.

Кит огляделся и повел ее к той самой скамейке. Даже в привыкшей ко всему Ла-ла-ландии многие оборачивались и смотрели на Конни. Ее деревянные тэта клацали при каждом шаге.

– Так кто этот таинственный клиент?

Конни пожала плечами:

– И не спрашивай. Ему около семидесяти пяти, и он весь покрыт татуировкой.

Якудза. Японский гангстер…

Район Есивара столицы Японии семнадцатого века стал модным местом отдыха и развлечений японских бизнесменов. Стремительное восстановление Японии после цунами, извержений вулканов и экономических потрясений, вызванных «Происшествием», как стали называть тот роковой взрыв на орбите, поразило весь мир. Для переживших катастрофу это означало возвращение к тем делам, которыми они занимались прежде, и большинство бизнесменов вновь разбогатели и продолжали все больше богатеть. Японские коллективные экскурсии в основном организовывали банды якудза – эта организация здорово отмыла свои денежки во время восстановления, поскольку именно она, похоже, контролировала львиную долю японской строительной промышленности.

Кит недоумевал, не испытывают ли гиды «Путешествий во времени» неловкости от необходимости общаться с японскими гангстерами. Он знал, что Грэнвилл Бакстер терпеть их не может, но бизнес, как говорится… Бакстер не был уполномочен принимать решения, касающиеся политики компании. Он просто занимался текущей работой, какой бы трудной и неприятной она ни была, и при этом зарабатывал кучу денег для своей родной фирмы.

Кит помог Конни опуститься на скамейку.

– Вот сюда, – улыбнулся он. – Теперь ты в полной безопасности.

Она поморщилась и поерзала, чтобы булавки не кололись, и затем с облегчением вздохнула.

– Огромное спасибо. Компьютерное моделирование, возможно, получается у меня лучше всего, но оно просто не может заменить пробную носку. Иногда это становится тяжким испытанием для тела и души.

Кит наклонился и снял с нее тэта, заслужив этим глубокий вздох признательности и облегчения. Ступни Конни, обтянутые носками таби, заметно распухли, это было видно даже сквозь ткань. Он принялся осторожно массировать их. Она зажмурилась и расслабленно откинулась на спинку скамейки.

– О Боже… ты просто прелесть, Кит Карсон.

Кит усмехнулся:

– Именно это говорят все дамы. Ты еще не обедала сегодня?

Она открыла один глаз.

– Нет, но мне сейчас некогда. Осталось закончить один особый заказ для лондонского тура, а потом у меня есть новые эскизы из Рима и еще несколько образчиков костюмов – ты даже представить себе не можешь, до чего они великолепны…

Кит пожал плечами:

– Ну, тогда пообедаем вместе в другой раз. Не забудь заказать себе пиццу или еще что-нибудь.

– Вы, разведчики, все такие гордые. – Конни опустилась еще на несколько дюймов ниже, пока Кит заканчивал массировать ее ступни, затем снова вздохнула и встала. Она пошевелила большими пальцами ног, пошаркав по цементному полу. – Благослови тебя Бог, Кит. Теперь я смогу доковылять обратно к себе.

– Могу я задать тебе один дурацкий вопрос?

– Валяй.

– Какого черта ты мучила себя, прошагав половину Общего зала в этих колодках? Конни улыбнулась:

– Я предварительно отмерила шагами в точности то расстояние, которое проходит шествие проституток через Есивару. Если я смогу преодолеть его в этих адских туфлях, то и любая другая женщина сможет.

Конни Логан была не то чтобы болезненной, но хрупкой. Кит поскреб подбородок.

– Что ж, пожалуй, ты права. И все же этот способ моделировать костюмы кажется мне чудовищным. Конни рассмеялась:

– Надо же, услышать такое от человека, который первым сделал мазохизм новым видом искусства. А почему ты сам стал разведчиком прошлого?

– Не могу тебе солгать. – Он наклонился поближе и прошептал ей на ухо:

– Потому что это забавно.

– Вот тебе и ответ. А я каждый день играю в переодевания. – Она нагнулась за ужасными туфлями, затем быстро обняла его, уколов сразу десятком булавок.

– Спасибо, золотко. Мне надо идти. Ой, забыла тебе сказать. Я видела позавчера это дитя со Скитером Джексоном.

Кит смог лишь застонать.

Брови Конни озабоченно изогнулись.

– Бога ради, Кит, она ведь на самом деле явилась сюда ради тебя, так?

Ты должен ей кое-что сказать. Она преклоняется перед тобой, а Скитер собирается ее угробить. Ты не поверишь, что он заставил ее носить.

– Великолепно. И с каких же это пор меня назначили опекуном малолеток?

Конни ослепительно улыбнулась ему:

– Тебе меня не провести, Кеннет Карсон. Тебе это не безразлично. За это-то мы и любим тебя. Ну, мне пора бежать.

Кит еще долго чертыхался, когда Конни уже испарилась, торопясь к себе в ателье.

– Иногда, – проворчал он, – эта репутация славного парня обходится дороже, чем она того заслуживает. – Он вздохнул. – Ладно, черт возьми. – Он и в самом деле не мог позволить Скитеру Джексону безнаказанно выдавать себя за наставника разведчиков прошлого.

Среди постоянных обитателей станции было не принято вмешиваться в сделки, которые другой здешний обитатель заключал с чужаками. Но все же есть разница

– смотреть сквозь пальцы, как кто-то нагреет на несколько долларов какого-то противного туриста, и потворствовать неосторожному убийству. Скитер, который никогда не был разведчиком прошлого – он даже почти не бывал в Нижнем Времени, – наверное, не понимал толком, насколько опасное жульничество он теперь затеял. Кит снова чертыхнулся про себя.

Возможно, он не дождется никакой благодарности, но он обязан попытаться это пресечь.

Кит заскочил к себе в «Новый Эдо» лишь на несколько минут, чтобы убрать на место футляр с кием и убедиться, что Джимми успешно справляется с делом, и принялся расспрашивать всех, не видели ли они Скитера. Как правило, никто не мог припомнить, чтобы тот попадался им на глаза. Кит знал некоторые из его излюбленных мест, но сейчас этого шакала не было ни в одном из них. Скитер, как правило, обходил стороной «Замок Эдо», поскольку даже он не рисковал надуть не того человека, чтобы в результате не оказаться в каком-нибудь по-настоящему гадком месте, лишившись к тому же нескольких пальцев. Кит обошел все любимые пивнушки Скитера в «Приграничном поселке», затем прошелся по пабам «Вокзала Виктория». Ни слуху ни духу.

Скитер Джексон как сквозь землю провалился.

– Но ведь должен же он где-то быть.

Когда ни одни из Врат не были открыты, станция Шангри-ла оказывалась полностью отрезанной от внешнего мира. Единственными выходами служили герметично закрытые воздушные шлюзы, ведущие – если только не врали главные хронометры и собственное оборудование Кита – в самое сердце тибетских Гималаев, примерно в конец апреля 1910 года. Единственная причина, по которой эти шлюзы могли быть когда-либо открыты, – катастрофический пожар на станции и необходимость срочной эвакуации. А поскольку автоматические системы пожаротушения были встроены в каждом закоулке Ла-ла-ландии…

Скитер не мог покинуть станции, если только он не провалился сквозь какие-нибудь неизвестные нестабильные Врата.

– Вот бы нам так здорово повезло, – пробормотал Кит. – Ну, гений, что ты теперь будешь делать? – Он положил ладони на бедра и оглядел все пространство «Вокзала Виктория», тянущееся от одной стороны Общего зала до другой лабиринтом «мощеных» улочек, освещенных коваными уличными фонарями, похожих на парки площадок ожидания, живописных витрин лавочек и неизбежной паутины пандусов и галерей, ведущих к Британским Вратам под потолком.

Какая-то туристка в фривольном одеянии девушки из бара вышла из паба «Принц Альберт» и стала рыться в маленькой сумочке, которая была бы более уместна для американской матроны из приграничного поселка. Покатые белые плечи поднимались над вызывающим декольте. Киту не было видно ее лица. Оно было скрыто ниспадающим фестоном черных перьев, украшающим шляпку, которую следовало бы носить с платьем для чопорного чаепития. Подол ее платья был слишком короток, и из-под него виднелись туфли, соответствующие совсем другой эпохе.

– Ха! Она воспользовалась услугами костюмера-халтурщика.

Туристка закрыла сумочку и повернулась на вычурных высоких каблуках.

Кит застонал. «Все сходится… Марго…»

– Ну что же, Конни меня предупреждала. – Он мысленно пожал плечами и двинулся вперед, чтобы перехватить ее, неожиданно выйдя из-за «уличного фонаря» и встав у нее на пути. – Привет.

Марго подняла взгляд, оторопев от неожиданности, и пошатнулась на каблуках-шпильках. Кит подождал, пока она придет в себя.

– А. Это вы. – Помедлив, она сказала:

– Привет. – И затем вздернула подбородок. – А я нашла себе учителя.

– Да, я знаю. Поэтому-то я и хочу с вами поговорить. Марго удивленно раскрыла глаза.

– В самом деле? – И почти сразу ее глаза вспыхнули подозрительностью.

– Чего это ради? Кит вздохнул:

– Послушайте, можем мы объявить перемирие хоть минут на пятнадцать?

Она, прищурясь, внимательно взглянула на него, затем пожала плечами:

– Конечно. – Марго слегка мотнула головой, чтобы перья не закрывали ей глаза.

Кит чуть не ляпнул: «Эта шляпка надета задом наперед», но вовремя прикусил язык. Он пришел сюда не пикироваться с ней. Он здесь затем, чтобы спасти ей жизнь. Поэтому он предложил:

– Давайте пройдем в библиотеку. Там тихо Нам никто не помешает.

Марго недоуменно смотрела на него.

– С какой это стати вы вдруг так заботитесь обо мне? Я думала, вы меня ненавидите.

– Ненавижу вас? Я не питаю ненависти ни к кому, Марго. Разведчики прошлого не могут позволить себе такой роскоши, как ненависть.

«Или любовь…»

В глазах Марго неожиданно появилось выражение удивления и беззащитности.

– Вон оно что. Что ж, я рада.

Кит вспомнил слова Конни: «Она преклоняется перед вами» – и вздохнул.

Он не был создан для роли любимого героя кого бы то ни было.

– Послушайте, Марго. Чем скорее я вам это скажу, тем скорее вы дадите мне понять, где мне следует остановиться, и тогда мы оба сможем счесть вопрос исчерпанным. – Он невесело посмотрел на нее. – И вопреки тому, в чем вы явно убеждены, мне вовсе не доставляет удовольствия задевать чувства других людей.

Впервые она не ответила ему язвительной репликой. Она просто молча пошла за ним к библиотеке.

Марго знала, что на Вокзалах Времени есть библиотеки. Туристы, гиды, разведчики прошлого – все они пользовались ими, кто реже, кто чаще.

Благодаря своим собственным поискам она с удивлением обнаружила, что библиотеки Вокзалов Времени принадлежат к числу наиболее мощных информационных центров на свете. Но Скитер Джексон не предлагал ей побывать там, и она не придала этому серьезного значения. Марго никогда не любила читать книги. Она предпочитала непосредственное, живое действие и собственный опыт. Продираться сквозь пыльные пожелтевшие страницы, которые никто ни разу не открыл за полвека, – что может быть зануднее этого? К тому же все эти эксперты все равно никогда ни в чем друг с другом не соглашались, в том-то как раз и состояла работа разведчика прошлого: отправиться на место и выяснить, как все было на самом деле.

И все же…

Библиотека Ла-ла-ландии потрясла ее.

Марго подавила легкую дрожь и даже не попыталась прикинуть, сколько книг хранилось в этой… слово «комнате» было явно неуместно. А сколько тут было компьютерных терминалов с компакт-дисками и видеодисководами, и все они управлялись голосом! Судя по звучанию команд, тихо произносимых десятком погруженных в свои исследования пользователей, их запрограммировали распознавать множество языков. Компьютеры привлекали внимание Марго куда сильнее, чем любые книги.

Мистер Карсон – ей было трудно даже мысленно называть его «Кит» – быстро поговорил с худощавым темнокожим человеком лет тридцати пяти, затем повел ее в глубь помещения. Несколько индивидуальных кабинок было встроено в заднюю стену, в каждой был компьютер и акустическое оборудование.

– Для чего они?

– Лингвистические лаборатории, – тихо сказал Карсон. – Как я понимаю, вы еще не бывали тут?

Марго не смогла распознать в его голосе никакого ехидства или упрека, но этот вопрос все равно раздосадовал ее.

– Нет. Я выполняла задания Скитера, занимаясь более важными вещами. – «Зарабатывала себе на жизнь и покупала оборудование, которое мне понадобится».

– Угу. Вот свободная кабинка. – Он открыл дверь и придержал ее, чтобы она могла пройти внутрь.

Марго неуверенно вошла и села на единственный в кабинке стул. Мужчина, сыгравший столь роковую роль в ее жизни, захлопнул дверь, и она услышала, как негромко щелкнул запор.

– Ну вот. Что касается этого вашего учителя…

– Наверное, вы собираетесь рассказать мне, что он запросил куда большую цену, чем я могу заплатить, и какая я дура, что согласилась, и что я сдохну с голоду прежде, чем получу свой первый большой контракт с «Путешествиями во времени» или какой-либо другой туристической фирмой. Но вы ошибаетесь. Он не потребовал от меня никакой платы, кроме аванса за издержки, и большую часть необходимых мне денег я зарабатываю на той работе, которую он помог мне найти. Это ему нужен напарник.

Кит Карсон лишь посмотрел на нее. Он прислонился к двери, удобно скрестил ноги и смотрел на нее так, словно она была самым упрямым умственно отсталым ребенком, какого он только встречал в жизни. Ее это привело в бешенство.

– Не насмехайтесь надо мной, вы, самовлюбленный…

– Марго, – он сделал ладонями знак, которым рефери прерывает боксерский поединок, – у нас перемирие, помните? Никаких оскорблений, никаких истерик. И я вовсе не насмехаюсь над вами.

– Ха! Так я и поверила. – Но она успокоилась. Он старался для разнообразия быть повежливее с ней; самое меньшее, что она могла сделать, – это выслушать его. – Ладно, продолжайте.

– Скитер Джексон сказал вам, что он разведчик прошлого, подыскивающий себе напарника. Так или не так?

– Так. – Она прикусила ноготь, затем сложила руки на груди и постаралась не показать, что нервничает. – Ну и что из того?

– Он не разведчик прошлого. Никогда им не был и никогда им не будет.

Надо отдать ему должное, он не сумасшедший и не дурак, и он прекрасно понимает, что ему это не по зубам.

«О только не это…»

– Вы хотите сказать, что мистер Джексон – лжец? – тихо спросила она.

В его улыбке чувствовалась некоторая натянутость.

– Да. И прежде, чем вы скажете мне хоть еще одно слово, мне бы хотелось отметить, что лжец – далеко не худшее из тех слов, которыми его называют. Мошенник, готовый заколоть в спину, – вот это более подходящее определение.

– Да как вы смеете…

– Заткнитесь и слушайте!

От ленивой позы и следа не осталось. Марго прикусила язык. Никто до сих пор не говорил с ней таким хладнокровным и властным тоном. Он не был сердитым – всего лишь безжалостным. И Марго испугалась. После Билли Папандропулоса…

– Скитер Джексон – виртуозный мошенник. Прохиндей, зарабатывающий себе на жизнь, одурачивая туристов. Он использует все жульнические фокусы, которые только есть на свете. Мошенничество при обмене валюты, кража багажа, карманные кражи, махинации на черном рынке, да все, что вы только можете себе представить.

Слушать дальше Марго было невмоготу. Каждое слово, срывающееся с его губ, больно ударяло по ее самолюбию, снова выставляя ее в виде легковерной дурочки.

– Скитер не трогает здешних, только поэтому служба безопасности станции терпит его. Наверное, его разыскивают в половине независимых государств мира по обвинению в тех или иных грязных делишках. Ничего насильственного, ничего действительно опасного… вплоть до последнего времени.

– Что вы хотите этим сказать? – Даже самой Марго было понятно, как неубедительно и вздорно звучало все, что она говорила.

– Если бы я считал, что все, что вы можете потерять, – последняя рубашка с вашей прелестной спины, я позволил бы вам и дальше валять дурака сколько влезет. Но если вы будете продолжать «учиться» у Скитера Джексона и затем пройдете через неисследованные Врата, думая, что вы разведчица прошлого, то обратно вы не вернетесь.

– Что же, вы ведь оставили мне не слишком большой выбор, верно? Я ведь сначала пришла к вам, помните? Он кивнул:

– Ага. И я честно сказал вам, каковы ваши шансы. Я просто подумал, что вы вправе знать, насколько опасна эта маленькая игра, которую вы затеяли.

Войти в нее с открытыми глазами – это не то же самое, что стать жертвой надувательства. Как я уже говорил, я не хочу, чтобы ваша смерть была на моей совести.

– Спасибо за заботу! – выпалила Марго. – Я могу обойтись и без ваших советов, если вам больше нечего мне сказать!

Он вздохнул и не предложил ей кончить разговор.

– Ну? Вы уходите или как?

– Хоть чему он там вас учит? Марго снова скрестила руки на груди.

– А вам-то что за дело до этого? Раз вы не беретесь меня учить, чего ради я буду отвечать на вопросы, за ответы на которые вы сами потребовали бы от меня денег?

Он прищурился.

– Не надо меня оскорблять. Кто выбрал этот наряд, который вы носите?

Она лишь неприязненно посмотрела на него. Она явно в чем-то сплоховала – и поклялась себе скорее умереть мучительной смертью, чем признать это.

– Хорошо же, – проворчал он, – раз вы так упрямитесь, то мне придется говорить прямо. Допустим, Скитер отправит вас через самые «безопасные» из здешних открытых для туристов Врат, просто попрактиковаться. Если вы пройдете через Британские Врата в этом наряде, то первое, что скорее всего случится – какая-нибудь породистая леди на противоположной стороне улицы либо завизжит, либо грохнется в обморок. Шлюхи обычно не разгуливают по Бэттерси-парку.

Марго сначала побледнела, затем густо покраснела.

– Я не шлюха! И я не ношу это платье в Лондоне, как вы могли бы заметить! Я ношу его для горстки пьяных туристов на «Вокзале Виктория»!

Кроме того, что с ним не так? Скитер показывал мне фотографии…

– Марго, в этом платье вы выглядите, как грошовая потаскушка. Скитеру нравится женская кожа, и у него нет ни малейшего понятия о том, как одевались порядочные женщины викторианской эпохи. Если у него и была фотография, то это наверняка снимок шлюхи из денверского салуна. Денверские бордели относятся к тем немногим туристским достопримечательностям Нижнего Времени, которые Скитер Джексон действительно посещал.

Марго захотелось куда-нибудь спрятаться. Хорошо хоть у нее хватило ума сказать Скитеру «нет» пару раз, когда он предлагал…

– Марго, вы только что продемонстрировали мне именно то, что я утверждаю: вы не понимаете, что делаете, и Скитер тоже этого не понимает.

Если вы попытаетесь пройти в этом платье через Британские Врата, то вот что случится далее: после того, как какая-нибудь несчастная шокированная матрона устроит истерику, ее разгневанный спутник-джентльмен позовет констебля. Вы либо окажетесь в суде Олд-Бейли за то, что пытались промышлять не в той части города, либо вас отправят в сумасшедший дом. С уличными бродяжками, спятившими от сифилиса, обращались не слишком любезно.

Марго не хотелось слушать дальше. Розовые воздушные шарики ее надежд лопались с каждым словом, но Кит Карсон не выказывал ни малейших намерений остановиться.

– Предположим даже, что вам удастся избежать столкновения с законом.

Что вы каким-то чудом доберетесь до района трущоб, где этот наряд выглядел бы более уместным. Вы хотя бы знаете, как он назывался? Не говоря уже о том, где он находился? Если вы даже по чистой случайности забредете туда, вы все равно будете в опасности. Потому что какая-нибудь проститутка исполосует вам физиономию за вторжение на ее территорию или какой-нибудь крутой тип решит превратить вас в средство заработать себе на пропитание – сначала попробовав лично, насколько вы лакомый кусок. Разве что, конечно, вам по-настоящему повезет и Потрошитель решит, что вы самая подходящая жертва.

У Марго похолодело внутри. Джек Потрошитель? Она не могла не взглянуть еще раз на свое платье или скрыть невольную дрожь. Карсон, надо отдать ему должное, даже не улыбнулся, заметив ее испуг. Он просто безжалостно довел до конца свою мысль, как охотник на вампиров вгоняет осиновый кол.

– Потрошителю нравилось, чтобы его жертвы были беспомощны. Большинству психопатов это нравится. Стоит вам пройти через Британские Врата без тренировки или гида, и вы непременно будете выглядеть беспомощнее любого другого прохожего на улице. Поверьте, вам не придется долго ждать, прежде чем Красный Джек начнет потрошить вас, как купленную на рынке рыбу…

– ХВАТИТ! – Марго зажала уши руками.

Он умолк.

Марго тяжело дышала, как после тренировочного занятия дзюдо. Кит Карсон, черт бы его побрал, выглядел абсолютно невозмутимо, словно пил чай в саду на светском приеме. «Я не сдамся! Я не могу этого сделать!» Марго буквально больше некуда было деваться. И у нее оставалось мало времени. Из ее шести месяцев один уже почти прошел.

– Я в состоянии о себе позаботиться, – упрямо сказала она. – Скитер – это все, что у меня осталось. Любой учитель лучше, чем никакого, а вы не хотите мне помочь.

Он подался вперед от двери и выпрямился.

– Совершенно верно, дитя. Я не хочу потворствовать безумству. А если я позволю вам продолжать якшаться со Скитером, он вас угробит. Он даже не понимает, во что вас втравливает. Поверьте, когда я доберусь до этого молодого идиота, я хорошенько надеру ему уши.

– Что?! – Она вскочила на ноги и стояла, вся трясясь от охватившей ее паники. У нее кончились деньги, кончились надежды, кончилось все. Если Кит заставит Скитера вышибить ее с работы… – Вы не посмеете! Если вы вынудите его отказаться от заработка… Вы просто не посмеете!

Его голубые глаза сверкнули, как холодные сапфиры.

– Еще как посмею.

– Черт бы вас…

– У вас есть хоть капля мозгов в этой маленькой прелестной головке? – Он шагнул вперед, явно собираясь открыть ее череп и посмотреть.

Она стояла на своем:

– Я не сдамся! И у вас нет никакого права вмешиваться в мои дела! Это моя жизнь, а не ваша. Я буду рисковать ею, как мне вздумается, мистер отставник, и умерьте свой крутой нрав!

Он вспыхнул от гнева.

– Послушайте, вы, маленькая упрямая…

– Упрямая? – Марго визгливо расхохоталась. Затем, прежде чем она успела до конца поверить, что она действительно это сказала, Марго услышала свой собственный голос:

– Что ж, если я и в самом деле упряма, то мне есть в кого! С таким дедушкой, как вы, чего вы могли…

Кит Карсон замер на месте, не кончив шага. Его лицо опало, превратившись в сетку морщин, и он мгновенно постарел с виду лет на десять.

Несмотря на загар, он побледнел, его кожа стала, как грязный снег.

От ужаса у Марго внутренности сжались в холодный, тугой ком, словно у нее в животе образовался кусок льда. «Черт… о, черт бы меня побрал вместе с моим длинным языком…»

Его сердце отгрохало по крайней мере десять судорожных ударов, а он лишь стоял там с таким видом, словно соломинка могла сбить его с ног.

Пронзительные синие глаза невидяще глядели в пространство. Марго неуверенно схватилась за стул и отодвинула его в сторону, невольно стремясь оставить побольше места между собой и грозным мужчиной, который в любую секунду мог выйти из шока.

Невидящие синие глаза медленно сфокусировались на ее лице. Кит Карсон сдвинул брови. Он внимательно рассматривал ее на протяжении еще нескольких гулких сердцебиений. Марго не знала, что ей делать и что сказать, чтобы исправить свою оплошность. Когда Кит резко втянул в себя воздух и замер, Марго приготовилась к худшему, но он не сказал ничего. Похоже, он потерял дар речи. Секунду спустя Кит закрыл глаза. Потом, не говоря ни слова, повернулся и открыл дверь. Он вышел, а Марго так и осталась стоять позади стула. Ей хотелось умереть, чтобы на этом все страдания и кончились; это было бы легче, чем осознать, что она только что натворила.

Кит почти ничего не видел и не слышал. Он прошел через библиотеку, как автомат, и нашел Брайана Хендриксона за главным справочным столом. Он обнаружил этот стол, наткнувшись на него.

– Добрый день, Кит. Чем я могу… Боже правый, что стряслось?

Лицо библиотекаря понемногу перестало расплываться у него перед глазами. Кит ухватился за край стола так, что у него заболели костяшки.

– Я не сплю?

– Что ты сказал?

– Я не сплю? Брайан сморгнул.

– Вроде нет. А что?

Кит выругался. Его желудок снова ухнул в бездну. На краткий миг Киту захотелось последовать за ним.

– Этого-то я и боялся. – Он оставил Хендриксона смотреть вслед ему с разинутым ртом и буквально врезался в Марго на полпути обратно к кабинке.

Она зашаталась, смаргивая слезы, и попыталась обойти его сбоку.

– О нет, не сюда! – Он шагнул в сторону, преграждая ей путь. – Назад, откуда пришли! – Он властно ткнул пальцем в кабинку.

Ее лицо пошло красными пятнами.

– Оставьте меня в покое!

Она попыталась улизнуть. Он аккуратно пресек этот маневр, слегка подвинувшись вбок, и подавил желание схватить ее за запястья. Меньше всего ему хотелось, чтобы она начала вопить. Но когда она ударила его достаточно сильно, чтобы заставить потерять равновесие, он среагировал прежде, чем успел опомниться, – что в его нынешнем состоянии было несложно. Кит сбил ее с ног и силой поволок в глубь библиотеки.

Как он и ожидал, она сопротивлялась.

Он толкнул ее в сторону достаточно резко, чтобы ее зубы клацнули.

– Ты действительно хочешь, чтобы я перегнул тебя через дедушкино колено и как следует отшлепал, маленькая девочка?

Марго открывала и закрывала рот, как вытащенная на берег рыба.

– Вы… вы не посме… – Она оборвала свои протесты на полуслове. – Вы посмеете.

Секунду они неподвижно стояли посреди библиотеки Ла-ла-ландии, как вошедшие в клинч борцы, затем она освободилась от захвата запястий грамотным движением против большого пальца, которое говорило о некотором владении боевыми искусствами, но не попыталась уйти. Она стояла, глядя на него в упор, ее грудь в низком декольте вздымалась так, что ему захотелось набросить ей на плечи мешок из-под муки. Затем она опомнилась и бросилась к лингафонной кабинке. Кит глубоко, неровно вздохнул.

Боже правый…

Ему требовалось время, чтобы осознать это, понять, где и когда…

«Сара, ну почему же ты мне так ничего и не сказала?»

От боли в груди у него заныла вся душа.

Кит закрыл глаза трясущейся ладонью. «Надо подумать. Мы с Сарой расстались в… Если она была тогда беременна и родила до… Ребенку Сары должно было бы быть около семнадцати, когда Марго…» Бог ты мой. Это вполне возможно.

Беременности старшеклассниц стали едва ли не правилом в те годы, когда мать Марго должна была заканчивать школу. Марго все время напоминала Киту кого-то. Теперь он знал, кого именно. Она не была так уж похожа на Сару, но этот нрав, не говоря уже о гордости… даже эта решимость получить то, что ей хочется, и гори все огнем. В этом Марго была Сарой ван Виик, с головы до пят.

Он не знал, плакать ему или смеяться, или, может, громко браниться во всеуслышание.

А тем временем ему все же придется столкнуться лицом к лицу со своей внучкой.

– Боже, а она по-прежнему полна решимости стать разведчицей прошлого.

Его внутренности снова провалились в бездонную пропасть. «Я не могу ей позволить сделать это…» Почти сразу пришла другая мысль. «А как именно ты собираешься ее остановить?»

Вся библиотека на миг поплыла у него перед глазами, когда он мысленно наложил лицо Марго на некоторые сцены, которые до сих пор являлись ему в кошмарных снах. «Она не понимает… думает, что это роскошное приключение, а она бессмертна… и я даже не могу настоять на том, чтобы быть ее партнером; не могу даже сопровождать и прикрывать ее…»

Если Кит попытается ступить через еще одни неисследованные Врата, весьма вероятно, что такая попытка убьет его.

– Что мне делать? Она этого хочет… – А стоило ли этому удивляться?

Чего еще может хотеть ребенок, который, подрастая, неотступно грезит о своем знаменитом дедушке?

– Черт тебя подери, Кит, возьми себя в руки…

Возвращение в лингвистическую лабораторию было, наверное, самым трудным поступком, который приходилось совершать Киту за всю его жизнь.

Марго оттащила стул в дальний угол кабинки; но она не сидела на нем.

Она заняла позицию за спинкой стула, вцепившись в нее, словно Кит был диким львом, которого нужно укрощать. Он вспомнил кое-какие гадкие фразы, которые он сказал ей, и нервно сглотнул. Кит тихо прикрыл дверь и посмотрел ей в лицо. Слезы оставили на нем извилистые потеки. Но ее подбородок был по-прежнему вздернут, хотя в глазах проглядывал страх.

– Я не ем молоденьких девушек, – сказал Кит. – Ты можешь поставить стул на пол.

Очень медленно Марго разжала свою мертвую хватку. Передние ножки стула тихо стукнули об пол. Она раза два сглотнула.

– Я не хотела – я имею в виду, я не собиралась…

– Что сказано, то сказано, – сухо перебил ее Кит. – И тебе действительно есть в кого быть упрямой.

Это почему-то вызвало новый поток слез. Кит чувствовал себя так, будто он только что ударил ее и за всю свою жизнь не сможет узнать, как возместить этот ущерб. Ощущение собственной беспомощности, парализовавшее его, неприятно напомнило Киту те времена, когда Сара вдруг начинала рыдать.

– Я… Скитер, он… и вы… – Марго потеряла контроль над собственным голосом.

Кит наконец догадался поискать носовой платок и выудил скомканную тряпицу из бокового кармана.

– Вот, держи.

Она разве что не выхватила платок у него из руки и повернулась к Киту спиной, отчаянно пытаясь сохранить остатки достоинства. Кит терпеливо ждал, понимая, что женская гордость – куда более серьезная штука, чем мужская, а мужчины, как известно, были готовы убить, когда их честь оказывалась задета. Она несколько раз откашлялась и промокнула лицо, затем высморкалась.

– Простите, – сказала она. – Платок Скитера я тоже испортила.

Кит поморщился. Он решил, что не хочет знать, как именно Скитер Джексон утешил его внучку. Если он поступил с ней бесчестно… «Я зашвырну его сквозь первые нестабильные Врата, какие только откроются». Она наконец повернулась к нему лицом, заплаканная бездомная сиротка в измятом платье проститутки. «Неудивительно, что она кого-то подкупила, чтобы изменить фамилию в своих документах на Смит. Не хотела, чтобы кто-нибудь знал, кто она на самом деле, отчаянно желая добиться всего своими собственными силами…»

Кит прекрасно понимал, каково это. Он прокашлялся, больше для того, чтобы выиграть время, чем для чего-то еще.

– Ты твердо решила заниматься разведкой прошлого? Она сглотнула. Ее глаза, красные и сердитые, все еще были мокры.

– Я мечтала об этом всю свою жизнь. Он снова прокашлялся.

– Учитывая, как обстоят дела, я не могу сказать, что осуждаю тебя за это… – Затем он критически оглядел ее, впервые пытаясь оценить, получится ли из нее разведчица прошлого. Он покачал головой, заметив, как четко выделяется ложбинка меж ее грудей. – Самое лучшее было бы переодеть тебя юношей, но твоя фигура не слишком для этого подходит.

Ее глаза округлились.

– Вы имеете в виду… – Затем торопливо затараторила:

– Это не настоящее. То есть я хотела сказать, они настоящие, но я ношу специальные планки. Корсет. Скитер купил его для меня в ателье. Он действительно заставляет меня выглядеть… ну, пышнее. – Кит, которому было прекрасно известно, как корсет изменяет женскую фигуру, покраснел. «Я обсуждаю с моей внучкой объем ее грудей…»

Марго по-прежнему тараторила вовсю:

– Я могу носить мешковатые рубахи, ну, понимаете, чтобы спрятать лишнее, и мои бедра на самом деле не так уж широки, просто у меня такая талия узкая…

Кит покачал головой. Девчонка и в самом деле этого хотела. «Помоги, Господи, нам обоим…»

Ее лицо вытянулось. До него дошло, что она, должно быть, не правильно поняла его покачивание головой. Кит вздохнул:

– Так и быть, Марго, я это сделаю. Но с условием…

– Взаправду, что ли? – Ее голос взмыл до сопрано, чумазое личико осветилось, как рождественская елка.

– С условием! – резко повторил Кит. Она глотнула воздух и приготовилась его слушать. – Во-первых, я сам буду решать, когда ты – если это вообще произойдет – окажешься готова. Во-вторых, ты соглашаешься делать все, что я скажу, и в точности так, как я скажу. Поняла? И ты не будешь делать ничего, кроме того, что я велю тебе делать. Если после того, как мы начнем тренировки, я сочту, что у тебя нет необходимых для этого качеств, ты согласишься переключиться на что-нибудь другое. Скажем, стать гидом по прошлому. Между этими двумя профессиями огромная разница. Быть гидом забавно. Иногда опасно, но большей частью нет. Разведка смертельно опасна.

Если ты думаешь, что уговорить меня тренировать тебя было трудно, то ты просто понятия не имеешь, что такое по-настоящему трудно. К тому времени, когда мы закончим тренировки, ты будешь это знать. В любой момент, когда тебе захочется с этим завязать, пожалуйста.

– Я не отступлюсь.

Кит выдавил из себя слабую улыбку.

– Так я и думал, что ты это скажешь. Но я говорю всерьез. Вспомни про виски. Знать, когда следует остановиться, может оказаться не менее важно, чем упорно добиваться своего.

Ее щеки слегка покраснели. Она утерла нос тыльной стороной ладони и со свистом втянула воздух.

– Ладно.

– Вопросы есть?

Она отрицательно покачала головой.

– Итак, договорились. – У него самого была куча вопросов к ней, но сейчас было неподходящее время их задавать. Он глубоко вздохнул и постарался справиться с холодком под ложечкой. – Тогда начнем.