"Дом, который построил Джек" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт Линн)

Глава 19

Кит несся по коридорам подвала Шангри-Ла, чертыхаясь себе под нос. Шаги Джона Лахли слышались далеко впереди: этому ублюдку снова удалось ускользнуть от них. Кит лихорадочно ворошил свои мысли в поисках какого-то способа остановить Потрошителя, не жертвуя больше при этом никем из друзей. Свен Бейли молча, с угрюмым выражением лица топал у него за спиной, не отставая. Когда они свернули за очередной угол, куда вел их кровавый след Лахли, смысл недавнего объявления дошел наконец до его сознания. Врата номер три открываются через десять минут… Глаза Кита расширились, и он нажал кнопку передачи своей рации.

– Говорит Кит Карсон. Преследую Лахли в направлении восемнадцатой зоны!

– Вас понял, поисковые группы направляются в вашу сторону.

– Блокируйте семнадцатую и восемнадцатую зоны, – прохрипел Кит, поскользнувшись и больно ударившись плечом о десятифутовую стену поставленных друг на друга аквариумов, которая покачнулась со зловещим скрежетом. – Но ради Бога, оставьте лестницы открытыми!

– Не понял, повторите! – прохрипела рация.

– У меня появилась идея! Оставьте лестницы открытыми, чтобы он мог подняться в Общий!

– Понял. Надеюсь, вы, черт возьми, знаете, что делаете.

Я тоже надеюсь, мрачно подумал Кит, оглянувшись на Свена.

– Эй, Свен, будь готов ко всему. Я хочу попробовать провернуть одну очень опасную штуку.

– А что, погоня за Джеком-Потрошителем для тебя недостаточно опасна? – бросил Свен в ответ. Что ж, может, он и прав…

Впереди, за углом, за который свернул Лахли, послышались треск и звон бьющегося стекла. Кит свернул следом и тут же сбавил ход, оказавшись в центре осколков нескольких дюжин опрокинутых аквариумов, среди которых трепыхались на полу рыбы. Прежде чем Лахли успел отбежать на достаточное расстояние, Кит постарался припомнить весь свой словарный запас кокни и выдал на-гора тираду, если и уступавшую Молли, то ненамного:

– Эй, Лахли, слон без подвесок! Куда тебе с причиндалами твоими супротив мужика настоящего, а ? Или у тебя не только подвесок, но и гонора нету, что ли? – Кит поскользнулся на рыбешке, отчаянно замахал руками, восстановил равновесие, и тут к его словесной атаке подключился Свен.

– Когда я тебя поймаю, Лахли, отрежу тебе те штучки недоделанные, что у тебя есть.., ох, черт!

Последнего оскорбления Лахли не выдержал. Он развернулся и с рыком бросился на них, несясь по коридору и низко опустив выставленный вперед нож. По руке его стекала кровь. Кит развернулся на сто восемьдесят градусов, увлекая за собой Свена, и ринулся назад тем же путем, которым они попали сюда. На бегу он продолжал кричать через плечо:

– Эй ты, ублюдок недоделанный! А ну, догони меня, вот тогда и посмотрим, что ты за мужчина, хи-хи!

Это было грязно.

Это было низко.

Это было жестоко.

Но это было единственное средство, известное Киту, которое могло бы заманить Лахли туда, куда хотел Кит, за то немногое время, что у них еще оставалось.

– Не прекращай! – выдохнул Кит, когда они, поскальзываясь, миновали останки разбитых аквариумов. – Надо любой ценой заставить его бежать за нами!

Свен и Кит неслись по извивающемуся коридору, преследуемые по пятам обезумевшим убийцей. В ответ на новые и новые оскорбления Лахли только рычал и убыстрял бег. Они как в слаломе срезали углы, едва не врезавшись прямиком в барьер из аквариумов в месте, где коридор делал поворот под прямым углом. Лахли продолжал гнаться за ними; лицо его исказилось настолько, что не напоминало больше человеческое. Если оно и было когда-либо человеческим. Сколько времени осталось? Кит твердил эти слова про себя как молитву. Боже, сколько времени еще осталось?

Он рывком распахнул дверь на первую подвернувшуюся им на пути лестницу.

Они понеслись вверх, перепрыгивая через четыре ступеньки, задыхаясь, но продолжая осыпать его на бегу оскорблениями. Нечеловеческий, полный звериной ненависти рев доносился до них сзади; Лахли продолжал гнаться за ними, гулко топоча по металлическим ступенькам. Один марш, другой… Они вырвались в Общий зал на краю Приграничного Города. Над головой равнодушно мигали цифры табло. Широкая площадь была пуста как кладбище в полночь. Шаги Кита и Свена отдавались далеким эхом в поддерживающих потолок фермах. От скорости, которую не только сохранял, но и наращивал Лахли, по спине Кита забегали мурашки.

– Куда мы бежим? – выдохнул Свен, когда они огибали запертые двери “Счастливого Джека” – в обычное время самого шумного и буйного бара на станции.

– Прогуляться! Черт, ты мне доверяешь или нет? Свен обиженно нахмурился, а Кит продолжал выкрикивать оскорбления Лахли, угрожая завязать узлом его органные трубы, и поменять его Брайтон на Таккер, и порубить его груши в салат – если они у него есть, конечно… Кит с разбегу перепрыгнул декоративную конскую поилку, в которой плавали золотые рыбки. Свен, рост которого не позволял ему прыгать так высоко, обогнул ее. Кит понял, что цель близка, услышав исходящий от Врат инфразвуковой рык. Звук, который не был звуком, прокатился по гулкому пространству Общего. У Врат Дикого Запада стоял наготове кордон угрюмых парней из Безопасности, целью которого было не пропустить на станцию никого из возвращающейся группы. А за силуэтами охранников медленно отворялись Врата – строго по графику.

Кит устремился к этому быстро расползавшемуся черному пятну, парившему в трех футах над полом Общего, просвечивая сквозь ажурные ограждения зоны отправки. Врата отворились еще недостаточно широко, чтобы под нож Лахли выплеснулся поток невинных туристов, но для целей Кита хватало и этого. Несясь во весь опор по направлению к Вратам, Кит лихорадочно пытался вспомнить, где он находился в первых числах августа 1885 года. Большую часть той осени он провел в Нижнем Времени, отыскивая золото и алмазы в Южной Африке и независимой Оранжевой провинции. Имелся риск – и достаточно, черт возьми, серьезный риск – того, что, нырнув сквозь Врата Дикого Запада, он так и не вынырнет с другой их стороны. Кит оглянулся и увидел, что Лахли сокращает разрыв – лицо перекошено, оружие наготове. Если Кит свернет, чтобы не затенить себя, Лахли свернет следом за ним. Выбора не оставалось.

– Свен! Удостоверься, черт подери, что этот псих сиганет сквозь Врата следом за мной! Швырни его сам, если потребуется!

Врата отворились уже на три четверти своего максимального размера. По краю угольно-черной кляксы переливалась всеми цветами радуги кромка искаженного пространства. Воздух пульсировал почти осязаемо. Неслышный звук пронизывал всю станцию. Нижняя кромка Врат все еще не доходила до пола на целый фут, но пятно продолжало расползаться.

– С дороги! – крикнул Кит удивленно оглядывавшимся на них офицерам. – Ради всего святого, пропустите нас!

Кит пронесся сквозь их строй и рыбкой бросился в зияющую черную дыру. Он летел головой вперед, потом сделал сальто и перевернулся на лету лицом к несущемуся по его пятам кошмару. Выходящий на станцию конец туннеля во времени виделся отсюда, словно с широкого раструба подзорной трубы – далекий, съежившийся. Лахли бросился за ним, но бросок его – Кит мог поклясться в этом – получил дополнительное ускорение благодаря увесистому пинку Свена Бейли. Еще на лету, пока они двумя метеорами неслись к денверскому концу Врат, Лахли поднял свой нож. И тут Кит ударился спиной. Задыхаясь, он растянулся навзничь на грязном полу денверской конюшни, принадлежавшей “Путешествиям во Времени”. Джон Лахли осклабился и зарычал, замахиваясь ножом.

Он почти коснулся пола.

Все тело его колыхнулось и растаяло, подобно дыму свечи – тенью, проглоченной безлунной ночью. Какое-то неуловимое мгновение на том месте, где только что виднелось его лицо, зависло бесплотное выражение крайнего удивления. Потом его окровавленный нож шмякнулся в грязь у самого уха Кита, а рядом с глухим звоном упал на землю туго набитый кошелек в кучке одежды Верхнего Времени. Потом в конюшню рухнул, крякнув от сотрясения, Свен. Кит так и лежал, жадно глотая воздух и почти не слыша обращенных к нему потрясенных вопросов. Разъяренные гиды пытались успокоить бьющихся в истерике туристок, на глазах которых только что погиб, затенив себя, человек. Несколько женщин всхлипывали, боясь даже подойти к отверстию Врат. Кит зажмурился, пытаясь убедить свои мышцы, что они уже могут шевелиться.

Он все еще был жив.

А Джек-Потрошитель был наконец мертв.

Медленно, морщась от боли в растянутых мышцах и ушибах, Кит поднялся, стряхнул с себя пыль и протянул руку Свену, помогая встать и ему. Гиды пытались перекричать рев толпы туристов. Дрожащими пальцами Кит подобрал нож Лахли, потом тяжелый кошелек. Затем повернулся к ближнему гиду.

– Теперь вы можете вести их обратно на станцию. Карантин только что снят.

Он кивнул Свену, отвернулся от продолжавшей кричать толпы и шагнул сквозь Врата обратно домой.

Там он намеревался без лишнего шума, но основательно напиться.

Я, наверное, сошла сума…

Джине Кеддрик до сих пор не верилось, что она сама согласилась на это. Не верилось, что она только что шагнула сквозь Британские Врата, чтобы встретиться с отцом прямо перед объективами половины телекамер мира. Фотовспышки и прожектора телевизионщиков сияли по всему Общему залу, освещая собравшуюся за рогатками ограждения толпу зевак. Где угодно в этой бесформенной, оглушительно-шумной толпе вполне мог прятаться снайпер. Однако она знала, что рядом с ней молча спускается по лестнице Ноа Армстро. Прищурившийся детектив твердо намеревался довести до конца свою работу: сохранить их живыми достаточно долго, чтобы дать показания властям. Она нервно потерла виски – жаль все-таки, что Паула Букер не оставила ей усов и бакенбард. Она к ним уже привыкла. Однако по настоянию Ноа хирург-косметолог убрала весь этот маскарад и вернула Джине ее прежнее лицо – ради объективов, конечно. И все-таки Джина ощущала себя нагой и беззащитной.

Санитары с носилками, на которых лежал Малькольм Мур, уже почти спустились на пол Общего зала, а следом за ними и те, что несли Сида Кедермена – или, вернее, Гидеона Гатри. Человек, выслеживавший их от Колорадо до Лондона, выслеживавший, чтобы убить, лежал теперь без сознания, а его руки в специальных защитных повязках покоились на груди. Марго Смит шла рядом с носилками своего жениха, держа его за руку. В горле у Джины застрял комок при мысли о том, чем рисковали эти люди ради нее. Малькольма едва не убили, а Скитер Джексон подвергся пластической операции, изменившей ему лицо, и от пули, выпущенной в него у входа в “Карлтон”, его спас только кевларовый жилет, а потом он едва не погиб на той колокольной фабрике…

Они с Ноа почти спустились в зал, когда произошло неизбежное.

– Это же Джина Кеддрик! – крикнул кто-то. От воцарившегося рева у Джины сжалось в груди. Она отпрянула от физически осязаемой стены шума: за недели, проведенные в Лондоне, она успела забыть, каково это – оказаться перед морем визжащих репортеров.

– Спокойно, – услышала она негромкий голос Ноа. – Я не вижу здесь снайперов.

Пока…

Она оглянулась и увидела идущего следом за ней Скитера Джексона; лицо его до сих пор являлось точным отражением лица Ноа. Он немного нервно улыбнулся ей.

– Надели этот мой кевларовый жилет? – Она кивнула, и Скитер улыбнулся чуть спокойнее. – Вот и хорошо. Видит Бог, он защищает. Лично проверил.

Тем временем они одолели последние стальные ступеньки и проталкивались вперед через кордон охранников службы Безопасности. Вопросы сыпались со всех сторон. Репортеры выкрикивали ее имя, требовали рассказать, где она была, как избежала убийц из “Ансар-Медж-лиса” – тысячи, миллион вопросов, бередивших старые раны и наносивших новые. А потом перед ней оказался ее отец, глядевший на нее с глупо открытым ртом. В серых глазах сенатора Джона Пола Кеддрика застыл шок. Он встретился с ней взглядом, и лицо его покрылось мертвенной бледностью. Интересно, как-то отстраненно подумала она, приходилось ли ей прежде глядеть ему в глаза, не пресмыкаясь перед ним?

Потом он совладал с собой. С улыбкой, заслуживающей “Оскара”, повернулся он к телекамерам.

– Джина! – вскричал он. – О, слава Богу, детка, ты цела… – Он бросился вперед, протягивая к ней руки. Джина не имела ни малейшего представления, что ей делать или говорить. Она много недель пыталась представить себе, как это будет, исходя холодным потом при одной только мысли об этой минуте. Но когда он бросился на нее демоном из самых кошмарных ее снов, Джина отреагировала без малейшего колебания.

Она ударила его кулаком в лицо. Прямо по носу, с такой силой, что боль пронзила плечо, а пальцы онемели. Он отшатнулся; из носа его потекла кровь. Глаза широко открылись от потрясения. На какую-то секунду повисла гробовая тишина. Даже репортеры окаменели, изумленно разинув рты.

Джина со всхлипом набрала в грудь воздуха.

– Не прикасайся ко мне, проклятый сукин сын! Ты заплатил тем ублюдкам, чтобы они убили тетю Касси! Ты платил им, чтобы они выдавали себя за “Ансар-Меджлис”, чтобы следы не привели к тебе. Будь ты проклят, ты убил ее, и ты убил моего жениха, и заплатил, чтобы убили меня, ты – жалкий мешок дерьма! У меня довольно доказательств, чтобы покончить с тобой – с тобой и с твоими дружками из мафии. Гидеон Гатри поет как птичка, и поверь мне, тебя запрут и ключ выбросят! Если не повернут рубильник электрического стула. И если так, после всего, что ты сделал с Карлом и тетей Касси, я поверну его сама. Надеюсь, ты хорошо изжаришься!

Отец стоял, покачиваясь и беззвучно шевелил губами. Когда толпа потрясение взревела, лицо его исказилось неясной гримасой. Он рывком распахнул пиджак и выхватил маленький пистолет. Что-то мелькнуло рядом с Джиной, и она полетела на землю, сбитая с ног телом Ноа Армстро, так что язык пламени, вырвавшийся из дула, прошел далеко от нее. Грянул новый выстрел, и отец злобно зарычал:

– Будь ты проклят, Армстро!

Скитер Джексон лежал на полу рядом с ней, ругаясь на неизвестном ей языке; в плече его щегольского плаща зияла дырка там, где его задела по касательной пуля из отцовского пистолета. Да, Джексон не мог пожаловаться на плохую реакцию: он извернулся и бросился в сторону прежде, чем ее отец успел нажать на спуск второй раз, приняв его за Ноа. Сам детектив лежал ничком, прикрывая ее своим телом. На отца уже навалился целый рой агентов Безопасности, и он рухнул под весом их тел. Толпа совершенно обезумела, визжа и тесня цепочку охранников. У Джины звенело в ушах.

– Хочу получить свое лицо обратно, – буркнул Скитер, поднимаясь на ноги.

Джина молча зажмурилась, слишком усталая, чтобы шевелиться. Впрочем, она и не смогла бы этого сделать под весом Ноа.

– Идем, детка, – донесся до нее наконец голос Ноа. – Надо делать официальное заявление, дать показания.

– Угу…

Охранники уже помогали им встать, окружив живым барьером в пять человек толщиной, выводя из опасной зоны, усаживая в ожидавший бронированный фургончик. Скитер поднялся сам и шел следом. Сквозь оглушительный рев толпы прорвался еще один потрясенный вопль:

– Йанира Кассандра!

Джину и Ноа втолкнули в фургон. Скитер сел следом и оглянулся наверх, на входящих сквозь Врата Йаниру и членов ее семьи. Девочки сидели на полу платформы, широко раскрыв перепуганные глаза. Водитель врубил сирену, и фургончик рванул вперед, по Общему залу, увозя их от этого безумия. Йанира наклонилась вперед, обнимая напуганных девочек, а Маркус обнимал ее за плечи. Джина встретилась взглядом с Кассандрой, и на глаза ее навернулись слезы. Что ж, по крайней мере Йанира вернулась домой. Кассандру и ее семью с радостью примут люди, любившие их. У Джины не осталось в мире никого, кто заботился бы о ней. Ни души. Кроме ее нерожденного ребенка.

И Ноа Армстро.

Джина облокотилась на поджатые колени, закрыла лицо руками и расплакалась. Добро пожаловать домой, Джина… Добро, черт подери, пожаловать домой.

Четверть часа спустя Джина поведала всю свою историю набившемуся в кабинет руководству станции, офицерам Интерпола и целому отряду зловещих агентов МВСГ. Джина ни за что бы не вынесла этого, дрожа и запинаясь, когда бы не присутствие и поддержка Ноа. Ее отец спал в тюремной камере, напичканный транквилизаторами и под усиленной охраной. Скитер Джексон подтвердил под присягой показания Джины. Марго Смит и ее дед, Кит Карсон, тоже дали показания. Когда с предварительным допросом было покончено, Скитер передал следователям диски из своего лага с записью признания Гидеона Гатри в том, что он выдавал себя за Сида Кедермена с целью убийства Джины и Ноа.

Последовавшее за этим потрясенное молчание первой нарушила агент Инга Киркегард, руководитель группы МВСГ.

– Мне хотелось бы начать с благодарности за то мужество, которое проявили вы все. Вы спасли множество человеческих жизней, ликвидировали крупнейшую международную террористическую организацию, вскрыли позорную связь организованной преступности с представителями власти, а также спасли от закрытия эту станцию. Не говоря о том, что избавили мир от Джека-Потрошителя. И это удалось вам ценой минимальных потерь, что само собой удивительно, учитывая деятельность адептов культа Потрошителя.

Уголок ее рта едва заметно дернулся, когда она наклонила голову в сторону Кита в знак признания его заслуг. О его роли в произошедших на станции событиях Джина уже узнала по дороге в кабинет управляющего станцией.

Взгляд Киркегард сделался холоднее, когда она повернулась к Джине.

– Должна заметить, ваши действия заслуживают совершенно иной оценки. Я боюсь даже перечислить все законы и правила путешествий во времени, которые вы нарушили в этой невероятной ситуации. Впрочем, я полагаю, что большую часть обвинений можно будет снять, поскольку совершенно очевидно, что вы и мистер Армстро действовали в порядке самозащиты, застрелив посланных за вами наемных убийц. Однако это дело все-таки подлежит разбирательству, поскольку убийства совершены в Нижнем Времени.

В свете множества смягчающих обстоятельств я рекомендовала бы не выдвигать против вас официальных обвинений, ограничившись административным разбирательством. Полагаю, штрафы вам не грозят. Это же относится ко всем проживающим на станции, принимавшим участие в усилиях по спасению вас и мистера Армстро. Далее, сенатор Кеддрик выдвинул в адрес руководства этой станции ряд обвинений, – продолжала Киркегард, поворачиваясь к Буллу Моргану и Ронише Аззан. – Внимательно изучив эти обвинения, равно как и встречные обвинения, выдвинутые мистером Карсоном, наша группа официально снимает все обвинения по уголовным статьям, изначально выдвинутые против вас сенатором. Данные обвинения явно являются частью той кампании по обману общественного мнения, которая играла главную роль в противозаконных действиях сенатора. В первую очередь это относится к тому, в чем он обвинял вас, мистер Морган.

Судя по выражению лица управляющего станцией, с широких плеч его свалилась немалая тяжесть. Булл Морган опустился в свое массивное кресло и сдвинул свою сигару в угол рта.

– Премного обязан.

Киркегард кивнула:

– Мисс Аззан заслуживает особой благодарности от Междувременного Суда за безукоризненные действия во время множества критических ситуаций, поразивших эту станцию за короткий промежуток времени, пока мистер Морган был отстранен от руководства и помещен под арест. Мы особо признательны также мистеру Карсону, – она с уважением посмотрела на всемирно известного отставного разведчика времени, – за спасение сотен жизней и восстановление нормальной экономической деятельности станции, которого он добился своим оригинальным решением проблемы, связанной с Потрошителем. Задержанные вами и вашими помощниками члены культа Потрошителя будут отвечать перед судом по всей строгости законов Верхнего Времени. Равно как сенатор Кеддрик и мистер Гатри.

Она повернулась к Скитеру Джексону, который напряженно выпрямился и судорожно сглотнул.

– Нам стало известно, что вы, мистер Джексон, обладатель.., скажем так, неоднозначной биографии. Мы обнаружили ряд старых уголовных дел и жалоб потерпевших, имевших отношение к вашей деятельности на протяжении нескольких последних лет.

По лбу несчастного Скитера катились крупные капли пота. Кит Карсон резко подался вперед, и взгляд его, прежде отсутствующий, вдруг сделался угрожающим. Джина сжалась, радуясь про себя, что не она служит мишенью гнева Кита Карсона. Агент Киркегард тоже покосилась на Кита, потом чуть заметно улыбнулась.

– Но с учетом той неоценимой роли, которую мистер Джексон сыграл в разрешении этого дела, а также оценки его характера, единогласно поддержанной всеми вами, я полагаю, что Междувременной Суд проголосует за полную амнистию по всем упомянутым делам.

Напряжение так резко отпустило Скитера, что Джина испугалась, не лишится ли он чувств.

– Я предложила бы вам, мисс Кеддрик и мистер Армстро, задержаться на ВВ-восемьдесят шесть на некоторое время. До тех пор пока всех членов организации мистера Гатри не задержат и не осудят, эта станция, несомненно, является для вас самым безопасным местом. МВСГ и Интерпол способны, я полагаю, обеспечить более жесткие меры проверки всех лиц, проходящих на эту станцию из Нью-Йорка. Разумеется, вам придется дать показания суду, но я подозреваю, вы предпочтете сделать это здесь в соответствии с положениями программы защиты свидетелей.

Джина пожала плечами.

– Не имею возражений.

Слова агента МВСГ вызвали у Ноа легкую улыбку:

– Мой опыт жизни в Лондоне позволяет мне сменить карьеру и предлагать свои услуги в качестве гида во времени.

Кит вдруг усмехнулся, заставив всех вздрогнуть.

– Я бы сказал, в этой сфере деятельности у вас неплохие перспективы. Гренвилл Бакстер всегда будет счастлив найти гидов, умеющих бесследно растворяться в Нижнем Времени.

Улыбка Армстро сделалась почти ослепительной.

– Признаюсь, в этом аспекте я профессию гида еще не рассматривал.

– А вы рассмотрите. Я посоветую Баксу позвонить вам. Вы, разумеется, остановитесь в “Замке Эдо” до тех пор, пока вам не подберут квартиру в Жилом секторе. Номер в пентхаусе. И даже не пытайтесь спорить. Я делаю это себе в удовольствие.

– Спасибо, – тихо произнесла Джина. – Я даже не знаю, что могла бы сделать или сказать, чтобы выразить вам всю свою признательность. Вы спасли жизнь нам всем. Мой отец – негодяй и мерзавец, но я не забуду, в каком долгу перед вами. Никогда.

– И я тоже, – послышался рядом голос Ноа. – И я подозреваю, мистеру Джексону не терпится получить обратно свое собственное лицо. Особенно после того, как он чуть не получил пулю, предназначавшуюся мне. Даже дважды.

– Ну раз уж вы сказали… – ухмыльнулся Скитер. На этом официальная часть завершилась. Булл Морган налил всем по рюмке, а потом все набились в лифт. Рука Ноа легла на плечо Джине, и они стояли так, зажатые в углу. Она благодарно склонила голову на плечо детективу; на нее разом навалилась такая усталость, что она боялась, как бы не уснуть прямо так, стоя.

– Малькольм все еще в лазарете, – говорил Кит, – но врачи уже не тревожатся на его счет. Они говорят, что он идет на поправку.

– Слава Богу, – выдохнула Марго.

– Кстати, если тебе это интересно, – усмехнулся Кит, – у меня тут есть одна работенка для тебя. Через несколько недель. Хорошая проверка твоих навыков разведчика.

– А что, разве Потрошителя недостаточно? – надулась она, заставив улыбнуться даже Джину.

– Ну, – пожал плечами Кит, – пока ты там гонялась за Джеком-Потрошителем, у нас тут отворились новые, довольно крупные Врата.

– Правда? – У нее перехватило дыхание. – Ты правда собираешься послать меня на их разведку? Он покачал головой:

– Извини, малышка. Это уже сделал Рипли Снид. – Вспыхнувшая в ней надежда разом поугасла. – Но там довольно занятно. Во всяком случае, там тебе найдется хорошая работа. Настоящий контрольный экзамен перед началом полевой работы.

Марго снова едва не захлебнулась, забыв про битком набитый лифт.

– Контрольный экзамен? – выпалила она чуть слышно, задыхаясь от волнения. – Ты хочешь сказать, что потом разрешишь мне работать разведчиком?

Он усмехнулся.

– Если ты его выдержишь. И даже так никакой работы в одиночку. Будете работать вдвоем с Малькольмом, или я тебя никуда не отпущу. Впрочем, на эту контрольную работу я отправлюсь с тобой сам. По крайней мере за этими Вратами тебе не придется думать о том, чтобы пасти туристов. Бакс уже согласился. Первые несколько месяцев никого, кроме ученых и разведчиков.

– Так куда эта штука ведет? – с опаской спросила Марго.

– В Чикаго. В тысяча восемьсот семьдесят первый год. Джина невольно заинтересовалась этим. В свое время она ведь проходила историю Америки, так что покопалась в памяти… Что такого особенного случилось в Чикаго в 1871 году?

Однако Марго уже сосредоточенно прищурилась.

– В семьдесят первый? В какой месяц?

– Октябрь, – ухмыльнулся Кит.

Марго восторженно округлила глаза.

– Правда ? Ядрена вошь! Когда мы отбываем?

– Через четыре недели. Ты бы засела за книги, малышка.

– А то!

Тут Джина не вытерпела.

– Простите меня за любопытство, но куда вы собрались? Что такого особенного случилось в Чикаго в октябре тысяча восемьсот семьдесят первого года?

– Ну, мисс Кеддрик, – улыбнулся Кит, – мы с моей внучкой намерены выяснить, действительно ли корова миссис О'Лири стала причиной Большого Чикагского Пожара.

Глаза у Джины расширились. Скитер ухмылялся. Рядом слышался смех Ноа.

– Мне кажется, – пробормотала Джина, тоже начиная невольно улыбаться, – что жизнь на Вокзале Времени номер восемьдесят шесть обещает стать очень интересной…

Она решила наслаждаться каждой ее минутой.