"Английский язык с Шерлоком Холмсом. Второй сборник рассказов" - читать интересную книгу автора (A A A, I I I, C C C, Еремин Андрей, Франк Илья...)
Murder in Westminster
(убийство в Вестминстере)
A crime of mysterious character was committed last night at 16 Godolphin Street (таинственное преступление: «таинственного характера» было совершено вчера вечером в /доме/ номер 16 по Годолфин-стрит), one of the old-fashioned and secluded rows of eighteenth century houses (одной из тех старинных уединенных /улиц, состоящих/ из рядов домов восемнадцатого века) which lie between the river and the Abbey (которые тянутся между рекой и /Вестминстерским/ аббатством), almost in the shadow of the great Tower of the Houses of Parliament (почти в тени большой башни здания парламента; the Houses of Parliament — парламент Великобритании; здание парламента /место заседания британского парламента/). This small but select mansion has been inhabited for some years by Mr. Eduardo Lucas (в этом маленьком, но роскошном особняке несколько лет проживал мистер Эдуардо Лукас; to select — выбирать, отбирать; select — отборный; избранный; элитный), well known in society circles both on account of his charming personality (хорошо известный в обществе: «в общественных кругах» благодаря своему обаятельному характеру; on account — из-за, вследствие, благодаря; charming personality — харизматическая, притягательная личность) and because he has the well-deserved reputation (и заслуженной репутации) of being one of the best amateur tenors in the country (одного из лучших теноров-любителей в стране).
century [ˈsenʧǝrɪ], society [sǝˈsaɪǝtɪ], amateur [ˈæmǝtǝ]
Murder in Westminster
A crime of mysterious character was committed last night at 16 Godolphin Street, one of the old-fashioned and secluded rows of eighteenth century houses which lie between the river and the Abbey, almost in the shadow of the great Tower of the Houses of Parliament. This small but select mansion has been inhabited for some years by Mr. Eduardo Lucas, well known in society circles both on account of his charming personality and because he has the well-deserved reputation of being one of the best amateur tenors in the country.
Mr. Lucas is an unmarried man (мистер Лукас неженатый мужчина; to marry — жениться; выходить замуж), thirty-four years of age (тридцати четырех лет), and his establishment consists of Mrs. Pringle (и его прислуга состоит из миссис Прингл; establishment — основание, учреждение; штат /служащих/; дом, домочадцы), an elderly housekeeper (пожилой экономки; housekeeper; to keep — держать; хранить; вести /что-либо/, управлять /чем-либо/: to keep house — вести хозяйство), and of Mitton, his valet (и Миттона, лакея). The former retires early and sleeps at the top of the house (первая ложится спать рано и спит на верхнем этаже дома). The valet was out for the evening (лакей отсутствовал в тот вечер), visiting a friend at Hammersmith (/отправившись/ навестить приятеля в Хаммерсмите). From ten o’clock onward Mr. Lucas had the house to himself (с десяти часов мистер Лукас имел дом в своем распоряжении = оставался в доме один; onward — вперед; далее: from this time onward — с этого времени). What occurred during that time has not yet transpired (что произошло в это время, пока еще не выяснено; to transpire — обнаруживаться, становиться известным), but at a quarter to twelve Police-constable Barrett (но без четверти двенадцать констебль Баррет), passing along Godolphin Street (проходя по Годолфин-стрит) observed that the door of No. 16 was ajar (заметил, что дверь /дома/ № 16 приоткрыта). He knocked, but received no answer (он постучал, но не получил никакого ответа).
Mr. Lucas is an unmarried man, thirty-four years of age, and his establishment consists of Mrs. Pringle, an elderly housekeeper, and of Mitton, his valet. The former retires early and sleeps at the top of the house. The valet was out for the evening, visiting a friend at Hammersmith. From ten o’clock onward Mr. Lucas had the house to himself. What occurred during that time has not yet transpired, but at a quarter to twelve Police-constable Barrett, passing along Godolphin Street observed that the door of No. 16 was ajar. He knocked, but received no answer.
Perceiving a light in the front room (увидев свет в комнате; front room — комната, выходящая окнами на главный фасад здания; гостиная), he advanced into the passage and again knocked (он вошел в коридор и снова постучал), but without reply (но без ответа). He then pushed open the door and entered (тогда он толчком распахнул дверь и вошел). The room was in a state of wild disorder (комната была в состоянии страшного беспорядка; wild — дикий; бурный, бешеный; растрепанный; order — порядок), the furniture being all swept to one side (вся мебель была сдвинута в /одну/ сторону; to sweep — сметать, сносить; расталкивать), and one chair lying on its back in the center (стул лежал на спинке посередине = посередине лежал опрокинутый стул). Beside this chair, and still grasping one of its legs (около этого стула, все еще сжимая одну из его ножек), lay the unfortunate tenant of the house (лежал несчастный обитатель дома; tenant — владелец /обычно недвижимости/; наниматель, арендатор; временный жилец). He had been stabbed to the heart (он был убит ударом кинжала в сердце; to stab — колоть, ранить /кинжалом, ножом/) and must have died instantly (и, должно быть, умер мгновенно). The knife with which the crime had been committed (нож, которым было совершено преступление) was a curved Indian dagger (оказался кривым индийским кинжалом), plucked down from a trophy of Oriental arms (взятым из /коллекции/ трофейного восточного оружия; to pluck — срывать /цветы/; дергать, тащить) which adorned one of the walls (украшавшего одну из стен).
Robbery does not appear to have been the motive of the crime (по-видимому, ограбление не являлось мотивом преступления), for there had been no attempt to remove the valuable contents of the room (так как не было произведено попытки унести ценное содержимое комнаты = ценные вещи остались нетронутыми). Mr. Eduardo Lucas was so well known and popular (мистер Эдуардо Лукас был настолько хорошо известен и любим) that his violent and mysterious fate will arouse painful interest and intense sympathy (что его насильственная и загадочная смерть вызовет мучительное = глубокое соболезнование и искреннюю скорбь; fate — судьба; доля; кончина; to arouse — будить, пробуждать/ся/; возбуждать /интерес и т. д./; intense — сильный, интенсивный; напряженный; sympathy — сочувствие; сострадание) in a widespread circle of friends (/среди/ его многочисленных друзей; widespread — широко распространенный).
Perceiving a light in the front room, he advanced into the passage and again knocked, but without reply. He then pushed open the door and entered. The room was in a state of wild disorder, the furniture being all swept to one side, and one chair lying on its back in the centre. Beside this chair, and still grasping one of its legs, lay the unfortunate tenant of the house. He had been stabbed to the heart and must have died instantly. The knife with which the crime had been committed was a curved Indian dagger, plucked down from a trophy of Oriental arms which adorned one of the walls.
Robbery does not appear to have been the motive of the crime, for there had been no attempt to remove the valuable contents of the room. Mr. Eduardo Lucas was so well known and popular that his violent and mysterious fate will arouse painful interest and intense sympathy in a widespread circle of friends.
“Well, Watson, what do you make of this (ну, Ватсон, что вы об этом думаете)?” asked Holmes, after a long pause (спросил Холмс после продолжительной паузы).
“It is an amazing coincidence (удивительное совпадение).”
“A coincidence (совпадение)! Here is one of the three men (один из трех людей) whom we had named as possible actors in this drama (которых мы считали возможными участниками этой драмы; to name — называть, указывать), and he meets a violent death during the very hours (умирает насильственной смертью: «встречает насильственную смерть» в те самые часы) when we know that that drama was being enacted (когда, /как/ мы знаем, разыгрывается эта драма; to enact — ставить на сцене; происходить, разыгрываться). The odds are enormous against its being coincidence (вероятность слишком огромна против того, что это совпадение = вероятность совпадения мала). No figures could express them (никакие цифры не могут выразить ее = она крайне мала). No, my dear Watson, the two events are connected (нет, мой дорогой Ватсон, эти два события связаны) — must be connected (должны быть связаны). It is for us to find the connection (нам предстоит найти эту связь).”
“But now the official police must know all (но теперь официальная полиция, должно быть, все знает).”
coincidence [kǝuˈɪnsɪd(ǝ)ns], drama [ˈdrɑ:mǝ], event [ɪˈvent]
“Well, Watson, what do you make of this?” asked Holmes, after a long pause.
“It is an amazing coincidence.”
“A coincidence! Here is one of the three men whom we had named as possible actors in this drama, and he meets a violent death during the very hours when we know that that drama was being enacted. The odds are enormous against its being coincidence. No figures could express them. No, my dear Watson, the two events are connected — must be connected. It is for us to find the connection.”
“But now the official police must know all.”
“Not at all (вовсе нет). They know all they see at Godolphin Street (они знают все, что видят на Годолфин-стрит). They know — and shall know — nothing of Whitehall Terrace (они не знают — и ничего не узнают — об Уайтхолл-Террас). Only WE know of both events (только мы знаем об обоих событиях), and can trace the relation between them (и можем проследить взаимосвязь между ними). There is one obvious point which would, in any case (есть одно явное обстоятельство, которое, как бы то ни было), have turned my suspicions against Lucas (возбудило мои подозрения против Лукаса). Godolphin Street, Westminster, is only a few minutes’ walk from Whitehall Terrace (Годолфин-стрит в Вестминстере находится всего лишь в нескольких минутах ходьбы от Уайтхолл-Террас). The other secret agents whom I have named (другие тайные агенты, которых я назвал) live in the extreme West End (живут в дальнем конце Уэст-Энда; extreme — самый отдаленный, крайний, предельный; West End — Уэст-Энд /западная, аристократическая часть Лондона/). It was easier, therefore, for Lucas than for the others (поэтому Лукасу было легче, чем остальным) to establish a connection or receive a message from the European Secretary’s household (установить связь и получить сведения из дома министра по европейским делам; household — семейство, семья; домочадцы; дом) — a small thing, and yet where events are compressed into a few hours (незначительная деталь, однако если учесть, что события развивались стремительно: «сжаты в несколько часов») it may prove essential (она может оказаться существенной). Halloa! what have we here (ага! что у нас тут)?”
Mrs. Hudson had appeared with a lady’s card upon her salver (появилась миссис Хадсон, неся на подносе дамскую визитную карточку). Holmes glanced at it (Холмс взглянул на нее), raised his eyebrows (поднял брови), and handed it over to me (и передал мне).
“Not at all. They know all they see at Godolphin Street. They know — and shall know — nothing of Whitehall Terrace. Only WE know of both events, and can trace the relation between them. There is one obvious point which would, in any case, have turned my suspicions against Lucas. Godolphin Street, Westminster, is only a few minutes’ walk from Whitehall Terrace. The other secret agents whom I have named live in the extreme West End. It was easier, therefore, for Lucas than for the others to establish a connection or receive a message from the European Secretary’s household — a small thing, and yet where events are compressed into a few hours it may prove essential. Halloa! what have we here?”
Mrs. Hudson had appeared with a lady’s card upon her salver. Holmes glanced at it, raised his eyebrows, and handed it over to me.
“Ask Lady Hilda Trelawney Hope if she will be kind enough to step up (попросите леди Хильду Трелони Хоуп пожаловать сюда; to step up — выходить вперед; подходить; подниматься по лестнице),” said he.
A moment later our modest apartment (мгновение спустя наша скромная комната; apartment — комната, квартира), already so distinguished that morning (уже удостоенная/отмеченная /высокими гостями/ этим утром; distinguished — выдающийся, знаменитый, прославленный), was further honoured by the entrance of the most lovely woman in London (снова удостоилась /чести/ — посещения: «входа» самой прекрасной женщины в Лондоне; further — дальнейший, добавочный; далее, более того). I had often heard of the beauty of the youngest daughter of the Duke of Belminster (я часто слышал о красоте младшей дочери герцога Белминстерского), but no description of it (но ни одно ее описание), and no contemplation of colourless photographs (никакое рассматривание бесцветных фотографий; colour — цвет), had prepared me for the subtle, delicate charm (не подготовили меня к утонченному, изысканному обаянию; subtle — тонкий, нежный; утонченный, изысканный) and the beautiful colouring of that exquisite head (и прелестным краскам этого милого лица: «головы»; colouring — окрашивание; характер сочетания цветов; цвет; exquisite — изысканный, изящный, тонкий). And yet as we saw it that autumn morning (однако, как мы увидели в то осеннее утро), it was not its beauty which would be the first thing to impress the observer (не красота ее бросалась в глаза: «была первой вещью, которая поражала наблюдателя»). The cheek was lovely but it was paled with emotion (ее щечка была прекрасной, но бледной от волнения; to pale — /по/бледнеть, /по/тускнеть; emotion — душевное волнение, возбуждение; чувство, эмоция), the eyes were bright but it was the brightness of fever (глаза блестели, но это был лихорадочный блеск; bright — яркий; блестящий; светящийся; fever — жар, лихорадка), the sensitive mouth was tight and drawn in an effort after self-command (нежный рот был крепко сжат в попытке овладеть собой; tight — тугой; сжатый; стиснутый; drawn — натянутый, растянутый; искаженный; искривленный; натянутый; self-command — самообладание, умение владеть собой). Terror — not beauty — was what sprang first to the eye (страх, а не красота — вот что бросилось в глаза прежде всего) as our fair visitor stood framed for an instant in the open door (когда наша очаровательная гостья на мгновение появилась в проеме открытой двери; frame — рама, каркас, скелет; to frame — вставлять в рамку; обрамлять).
“Ask Lady Hilda Trelawney Hope if she will be kind enough to step up,” said he.
A moment later our modest apartment, already so distinguished that morning, was further honoured by the entrance of the most lovely woman in London. I had often heard of the beauty of the youngest daughter of the Duke of Belminster, but no description of it, and no contemplation of colourless photographs, had prepared me for the subtle, delicate charm and the beautiful colouring of that exquisite head. And yet as we saw it that autumn morning, it was not its beauty which would be the first thing to impress the observer. The cheek was lovely but it was paled with emotion, the eyes were bright but it was the brightness of fever, the sensitive mouth was tight and drawn in an effort after self-command. Terror — not beauty — was what sprang first to the eye as our fair visitor stood framed for an instant in the open door.
“Has my husband been here, Mr. Holmes (мой муж был здесь, мистер Холмс)?”
“Yes, madam, he has been here (да, мадам, был).”
“Mr. Holmes, I implore you not to tell him that I came here (мистер Холмс, умоляю, не говорите ему, что я приходила сюда).”
Holmes bowed coldly (Холмс холодно поклонился), and motioned the lady to a chair (и жестом предложил леди сесть в кресло).
“Your ladyship places me in a very delicate position (ваша светлость ставит меня в очень щекотливое положение). I beg that you will sit down and tell me what you desire (прошу вас, садитесь и расскажите мне, что вам угодно; to desire — испытывать сильное желание, очень хотеть), but I fear that I cannot make any unconditional promise (но, боюсь, я не могу дать никаких безусловных обещаний; unconditional — безоговорочный, безусловный; condition — условие).”
She swept across the room (она величаво прошла через /всю/ комнату; to sweep — сметать; мчаться; ходить с гордым и уверенным видом) and seated herself with her back to the window (и села спиной к окну). It was a queenly presence (у нее был царственный вид; queen — королева; presence — присутствие; осанка, внешний вид, наружность /производящие благоприятное впечатление/) — tall, graceful, and intensely womanly (/она была/ высокой, грациозной и очень женственной).
“Mr. Holmes,” she said — and her white-gloved hands clasped and unclasped as she spoke (сказала она, и ее руки в белых перчатках сжимались и разжимались, пока она говорила; glove — перчатка; to glove — надеть перчатку) — “I will speak frankly to you in the hopes (я буду говорить с вами откровенно в надежде) that it may induce you to speak frankly in return (что это, в свою очередь, побудит вас говорить откровенно со мной; in return — в ответ; взамен; в свою очередь). There is complete confidence between my husband and me on all matters save one (между моим мужем и мной полное доверие во всем: «по всем вопросам», кроме одного). That one is politics (это политика). On this his lips are sealed (здесь его губы запечатаны = здесь он молчит; sealed — запечатанный, за печатью; неясный; seal — печать). He tells me nothing (ничего мне не говорит). Now, I am aware that there was a most deplorable occurrence in our house last night (однако мне известно, что в нашем доме произошло пренеприятное событие вчера вечером; deplorable — плачевный, прискорбный, печальный). I know that a paper has disappeared (я знаю, что пропала какая-то бумага).
“Mr. Holmes, I implore you not to tell him that I came here.”
Holmes bowed coldly, and motioned the lady to a chair.
“Your ladyship places me in a very delicate position. I beg that you will sit down and tell me what you desire, but I fear that I cannot make any unconditional promise.”
She swept across the room and seated herself with her back to the window. It was a queenly presence — tall, graceful, and intensely womanly.
“Mr. Holmes,” she said — and her white-gloved hands clasped and unclasped as she spoke — “I will speak frankly to you in the hopes that it may induce you to speak frankly in return. There is complete confidence between my husband and me on all matters save one. That one is politics. On this his lips are sealed. He tells me nothing. Now, I am aware that there was a most deplorable occurrence in our house last night. I know that a paper has disappeared.
“But because the matter is political (но, поскольку это политическое дело/касается политики) my husband refuses to take me into his complete confidence (мой муж отказывается посвятить меня в него; to take somebody into one's confidence — поведать кому-либо свои тайны, довериться кому-либо). Now it is essential — essential, I say (а ведь это важно — поверьте, важно) — that I should thoroughly understand it (чтобы я полностью понимала проблему). You are the only other person (вы единственный /другой/ человек), save only these politicians (кроме этих государственных деятелей), who knows the true facts (кто знает правду: «истинные факты»). I beg you then, Mr. Holmes, to tell me exactly what has happened (умоляю вас, мистер Холмс, скажите мне точно, что случилось) and what it will lead to (и к чему это приведет). Tell me all, Mr. Holmes (расскажите мне все, мистер Холмс). Let no regard for your client’s interests keep you silent (забудьте о том, что интересы вашего клиента заставляют вас молчать; regard — внимание; отношение, связь; to regard — принимать во внимание, считаться; with regard to — относительно; что касается; keep silent — молчать), for I assure you that his interests, if he would only see it (уверяю вас, что для его интересов, если бы он только понимал это; interest — интерес, выгода, польза), would be best served by taking me into his complete confidence (было бы лучше, если бы он полностью доверился мне). What was this paper which was stolen (что это была за бумага, которую похитили; to steal-stole-stolen)?”
“Madam, what you ask me is really impossible (мадам, то, что вы просите, — невозможно = вы требуете от меня невозможного; to ask — спрашивать, просить).”
She groaned and sank her face in her hands (она вздохнула и закрыла лицо ладонями; to sink — погружать/ся/, опускать/ся/).
“But because the matter is political my husband refuses to take me into his complete confidence. Now it is essential — essential, I say — that I should thoroughly understand it. You are the only other person, save only these politicians, who knows the true facts. I beg you then, Mr. Holmes, to tell me exactly what has happened and what it will lead to. Tell me all, Mr. Holmes. Let no regard for your client’s interests keep you silent, for I assure you that his interests, if he would only see it, would be best served by taking me into his complete confidence. What was this paper which was stolen?”
“Madam, what you ask me is really impossible.”
She groaned and sank her face in her hands.
“You must see that this is so, madam (вы должны понять, что это так, мадам). If your husband thinks fit to keep you in the dark over this matter (если ваш муж считает нужным держать вас в неведении: «темноте» относительно этого дела; to think fit — считать нужным /целесообразным/), is it for me, who has only learned the true facts under the pledge of professional secrecy (разве могу я, который лишь узнал истинные факты под клятвой профессиональной тайны = давший слово хранить эту тайну; pledge — обет, обещание: under pledge of secrecy — с обязательством сохранения тайны), to tell what he has withheld (рассказать то, что он /пожелал/ скрыть; to withhold — воздерживаться /от чего-либо/; утаивать, скрывать)? It is not fair to ask it (невежливо спрашивать об этом; fair — порядочный, честный, справедливый; вежливый). It is him whom you must ask (вы должны спросить его).”
“I have asked him (я спрашивала его). I come to you as a last resource (я пришла к вам как к последней возможности = вы — моя последняя надежда). But without your telling me anything definite, Mr. Holmes (но если /даже/ вы не скажете мне ничего определенного, мистер Холмс), you may do a great service if you would enlighten me on one point (вы окажете мне огромную услугу, ответив на один вопрос; to enlighten — просвещать; осведомлять, информировать /о чем-либо/; проливать свет /на что-либо/).”
“What is it, madam (какой, мадам)?”
“Is my husband’s political career likely to suffer through this incident (может ли политическая карьера моего мужа пострадать из-за этого случая)?”
“Well, madam, unless it is set right (видите ли, мадам, если дело не будет улажено; to set right — приводить в порядок, исправлять) it may certainly have a very unfortunate effect (оно, конечно, может иметь очень прискорбные последствия).”
“Ah!”
She drew in her breath sharply (она резко вздохнула: «резко втянула воздух»; to draw breath — дышать; вздохнуть) as one whose doubts are resolved (как человек, чьи сомнения разрешились).
“One more question, Mr. Holmes (еще один вопрос, мистер Холмс). From an expression which my husband dropped in the first shock of this disaster (из слов: «из выражения», которые мой муж обронил в первом потрясении от этого несчастья = сразу после несчастья) I understood that terrible public consequences might arise from the loss of this document (я поняла, что ужасные государственные последствия могут возникнуть из-за пропажи этого документа).”
resource [rɪˈzɔ:s], career [kǝˈrɪǝ], doubt [daut], disaster [dɪˈzɑ:stǝ]
“You must see that this is so, madam. If your husband thinks fit to keep you in the dark over this matter, is it for me, who has only learned the true facts under the pledge of professional secrecy, to tell what he has withheld? It is not fair to ask it. It is him whom you must ask.”
“I have asked him. I come to you as a last resource. But without your telling me anything definite, Mr. Holmes, you may do a great service if you would enlighten me on one point.”
“What is it, madam?”
“Is my husband’s political career likely to suffer through this incident?”
“Well, madam, unless it is set right it may certainly have a very unfortunate effect.”
“Ah!”
She drew in her breath sharply as one whose doubts are resolved.
“One more question, Mr. Holmes. From an expression which my husband dropped in the first shock of this disaster I understood that terrible public consequences might arise from the loss of this document.”
“If he said so, I certainly cannot deny it (если он так сказал, я, конечно, не стану этого отрицать).”
“Of what nature are they (какие: «какого характера» эти последствия)?”
“Nay, madam, there again you ask me more (ах, мадам, опять вы спрашиваете меня больше; nay — отрицательный ответ; отказ) than I can possibly answer (чем я могу ответить).”
“Then I will take up no more of your time (тогда я больше не буду отнимать у вас время; to take up — поднимать, снимать; занимать /время/). I cannot blame you, Mr. Holmes (не могу вас осуждать, мистер Холмс), for having refused to speak more freely (за то, что вы отказались говорить более откровенно; freely — свободно; вольно; открыто), and you on your side will not, I am sure (и, я уверена, вы, со своей стороны), think the worse of me because I desire (не подумаете обо мне дурно, потому что я желаю), even against his will, to share my husband’s anxieties (даже против его воли, разделить тревоги моего мужа). Once more I beg that you will say nothing of my visit (еще раз прошу вас — ничего не говорите о моем посещении).”
She looked back at us from the door (она оглянулась на нас, /стоя/ в дверях), and I had a last impression of that beautiful haunted face (и я опять увидел это красивое взволнованное лицо: «получил последнее впечатление/образ лица»; haunted — часто посещаемый, населенный привидениями; испуганный, обеспокоенный; haunted house — дом с привидениями; to haunt — часто заезжать проведать, навещать; мучить; не давать покоя /о мыслях и т. п./), the startled eyes (испуганные глаза), and the drawn mouth (и сжатый рот). Then she was gone (затем она исчезла).
“Nay, madam, there again you ask me more than I can possibly answer.”
“Then I will take up no more of your time. I cannot blame you, Mr. Holmes, for having refused to speak more freely, and you on your side will not, I am sure, think the worse of me because I desire, even against his will, to share my husband’s anxieties. Once more I beg that you will say nothing of my visit.”
She looked back at us from the door, and I had a last impression of that beautiful haunted face, the startled eyes, and the drawn mouth. Then she was gone.
“Now, Watson, the fair sex is your department (ну, Ватсон, прекрасный пол — это по вашей части; department — отдел, сфера, область специализации),” said Holmes, with a smile (сказал Холмс с улыбкой), when the dwindling frou-frou of skirts had ended in the slam of the front door (когда затихающее шуршание юбок прекратилось в хлопанье парадной двери = когда парадная дверь захлопнулась и шуршание юбок прекратилось; to dwindle — сокращаться, уменьшаться, убывать; frou-frou — шелест, шуршание /женского платья, юбок и т. п./). “What was the fair lady’s game (какую игру ведет эта прекрасная леди)? What did she really want (что ей нужно на самом деле)?”
“Surely her own statement is clear (несомненно, ее заявление ясно = она все ясно объяснила) and her anxiety very natural (а ее беспокойство совершенно естественно).”
“Hum! Think of her appearance, Watson (хм! вспомните ее внешний вид: «подумайте о ее внешнем виде», Ватсон) — her manner (ее поведение), her suppressed excitement (сдержанное волнение), her restlessness (беспокойство; restless — беспокойный, неугомонный; тревожный), her tenacity in asking questions (настойчивость, с которой она задавала вопросы; tenacity — цепкость; упорство, твердость воли). Remember that she comes of a caste (вспомните, что она происходит из касты) who do not lightly show emotion (которая просто так не проявляет чувства = умеет скрывать свои чувства; lightly — незначительно; несерьезно, необдуманно).”
“She was certainly much moved (безусловно, она была очень взволнована).”
“Remember also the curious earnestness with which she assured us (вспомните также необычную ревностность, с которой она убеждала нас; earnest — серьезный; искренний; убежденный; горячий, ревностный /о поклоннике, стороннике чего-либо/) that it was best for her husband that she should know all (что для ее мужа будет лучше, если она все узнает). What did she mean by that (что она хотела этим сказать)? And you must have observed, Watson (и вы, должно быть, заметили, Ватсон), how she manoeuvred to have the light at her back (что она села так, чтобы свет падал на нее со спины; to manoeuvre — маневрировать). She did not wish us to read her expression (она не хотела, чтобы мы видели ее лицо; expression — выражение /лица, глаз и т. п./).”
“Now, Watson, the fair sex is your department,” said Holmes, with a smile, when the dwindling frou-frou of skirts had ended in the slam of the front door. “What was the fair lady’s game? What did she really want?”
“Surely her own statement is clear and her anxiety very natural.”
“Hum! Think of her appearance, Watson — her manner, her suppressed excitement, her restlessness, her tenacity in asking questions. Remember that she comes of a caste who do not lightly show emotion.”
“She was certainly much moved.”
“Remember also the curious earnestness with which she assured us that it was best for her husband that she should know all. What did she mean by that? And you must have observed, Watson, how she manoeuvred to have the light at her back. She did not wish us to read her expression.”
“Yes, she chose the one chair in the room (да, она выбрала именно то кресло /в комнате/; to choose).”
“And yet the motives of women are so inscrutable (однако мотивы женщин так непостижимы). You remember the woman at Margate (вспомните женщину в Маргите) whom I suspected for the same reason (которую я подозревал по той же самой причине). No powder on her nose (у нее не был напудрен нос: «не было пудры на носу») — that proved to be the correct solution (что оказалось верной = истинной причиной: «решением»). How can you build on such a quicksand (как можно строить на таком зыбучем песке = разве можно делать выводы на основании такого неверного материала /как женщины/)? Their most trivial action may mean volumes (их /женщин/ самое обычное, незначительное действие может означать очень многое; volume — объем, масса; величина, размеры; большое количество), or their most extraordinary conduct may depend upon a hairpin or a curling tongs (а их самое необычное поведение может зависеть от шпильки или щипцов для завивки /волос/; hairpin: hair — волосы; pin — булавка, заколка). Good-morning, Watson (до свидания, Ватсон; good morning! — доброе утро!; до свидания!, всего хорошего! /при расставании утром/).”
“You are off (вы уходите)?”
“Yes, I will while away the morning at Godolphin Street (да, я проведу утро на Годолфин-стрит; to while away — проводить, коротать, бездельничать) with our friends of the regular establishment (с нашими друзьями из полиции; regular establishment — штатные сотрудники). With Eduardo Lucas lies the solution of our problem (в /убийстве/ Эдуардо Лукаса скрыто решение нашей проблемы), though I must admit that I have not an inkling as to what form it may take (хотя, должен признать, я не могу даже представить, какую форму оно может принять; inkling — намек; легкое подозрение; слабое представление). It is a capital mistake to theorize in advance of the facts (большая ошибка — строить теории, не имея фактов: «впереди фактов»; capital — главный, основной; важнейший; advance — движение вперед; опережение). Do you stay on guard, my good Watson (вы оставайтесь на страже, мой дорогой Ватсон), and receive any fresh visitors (и принимайте новых посетителей). I’ll join you at lunch if I am able (я присоединюсь к вам за обедом, если смогу).”
“And yet the motives of women are so inscrutable. You remember the woman at Margate whom I suspected for the same reason. No powder on her nose — that proved to be the correct solution. How can you build on such a quicksand? Their most trivial action may mean volumes, or their most extraordinary conduct may depend upon a hairpin or a curling tongs. Good‑morning, Watson.”
“You are off?”
“Yes, I will while away the morning at Godolphin Street with our friends of the regular establishment. With Eduardo Lucas lies the solution of our problem, though I must admit that I have not an inkling as to what form it may take. It is a capital mistake to theorize in advance of the facts. Do you stay on guard, my good Watson, and receive any fresh visitors. I’ll join you at lunch if I am able.”
All that day and the next and the next Holmes was in a mood (весь этот день и два следующих Холмс был в /таком/ расположении духа) which his friends would call taciturn (которое его друзья назвали бы молчаливым), and others morose (а все остальные — мрачным; morose — сердитый, мрачный, угрюмый). He ran out and ran in (он то приходил, то уходил: «выбегал и забегал»), smoked incessantly (беспрерывно курил), played snatches on his violin (играл на скрипке обрывки /каких-то мелодий/; snatch — хватание; обрывок; отрывок), sank into reveries (впадал в задумчивость), devoured sandwiches at irregular hours (поглощал бутерброды в неурочное время; to devour — жадно есть; поглощать; irregular — неправильный, не отвечающий нормам; нерегулярный, неравномерный), and hardly answered the casual questions which I put to him (и почти не отвечал на вопросы, которые я ему задавал время от времени; casual — случайный, нерегулярный). It was evident to me that things were not going well with him or his quest (мне было ясно, что дело с поисками обстояло неважно: «дела не шли удачно, что касается его или его поисков»). He would say nothing of the case (он ничего не говорил о деле), and it was from the papers that I learned the particulars of the inquest (и лишь из газет я узнал подробности следствия = о ходе следствия), and the arrest with the subsequent release of John Mitton (и об аресте с последующим освобождением Джона Миттона), the valet of the deceased (лакея покойного).
The coroner’s jury brought in the obvious Wilful Murder (коллегия присяжных при коронере вынесла вердикт: «явное предумышленное убийство»; coroner — коронер /следователь, специальной функцией которого является расследование случаев насильственной или внезапной смерти/; obvious — очевидный, безусловный), but the parties remained as unknown as ever (но участники так и остались неизвестными). No motive was suggested (мотив не удалось объяснить; to suggest — предполагать, наводить на мысль; выдвигать в качестве предположения или мотива). The room was full of articles of value (комната была заполнена ценными вещами), but none had been taken (но ни одна из них не была похищена: «взята»). The dead man’s papers had not been tampered with (бумаги мертвого остались нетронутыми; to tamper with — вмешиваться /во что-либо/; трогать, портить; искажать /что-либо/). They were carefully examined (их тщательно изучили), and showed that he was a keen student of international politics (и установили, что покойный был ревностным любителем международной политики = внимательно изучал…; student — студент, учащийся; student of — изучающий /что-либо/; ученый), an indefatigable gossip (неутомимым сплетником; indefatigable — неутомимый, беспрестанный; fatigue — усталость, утомление; gossip — сплетник; сплетня), a remarkable linguist (выдающимся лингвистом), and an untiring letter writer (и неутомимым корреспондентом = вел большую переписку; untiring — неутомимый; to tire — утомляться, терять интерес к /чему-либо/; letter writer — автор писем; тот, кто ведет /большую/ переписку).
All that day and the next and the next Holmes was in a mood which his friends would call taciturn, and others morose. He ran out and ran in, smoked incessantly, played snatches on his violin, sank into reveries, devoured sandwiches at irregular hours, and hardly answered the casual questions which I put to him. It was evident to me that things were not going well with him or his quest. He would say nothing of the case, and it was from the papers that I learned the particulars of the inquest, and the arrest with the subsequent release of John Mitton, the valet of the deceased.
The coroner’s jury brought in the obvious Wilful Murder, but the parties remained as unknown as ever. No motive was suggested. The room was full of articles of value, but none had been taken. The dead man’s papers had not been tampered with. They were carefully examined, and showed that he was a keen student of international politics, an indefatigable gossip, a remarkable linguist, and an untiring letter writer.
He had been on intimate terms with the leading politicians of several countries (он был близко знаком с ведущими политическими деятелями нескольких стран; to be on intimate terms with smb. — быть в близких отношениях с; быть на короткой ноге с /кем-либо/; terms — личные отношения; leading — ведущий, главный; руководящий; выдающийся, передовой). But nothing sensational was discovered among the documents (но ничего сенсационного не было обнаружено среди документов) which filled his drawers (заполнявших ящики его /стола/). As to his relations with women (что касается его отношений с женщинами), they appeared to have been promiscuous but superficial (/то/ они, видимо, были многочисленными, но поверхностными; promiscuous — беспорядочный, неразборчивый /в знакомствах, связях и т. п./; superficial — внешний, неглубокий, поверхностный). He had many acquaintances among them, but few friends (у него было много знакомых среди них, но мало друзей), and no one whom he loved (и никого, кого бы он любил). His habits were regular (его привычки были размеренными; regular — правильный, нормальный, регулярный, систематический; постоянный), his conduct inoffensive (а поведение — безобидным; offence — проступок; обида, оскорбление). His death was an absolute mystery and likely to remain so (его смерть явилась полной загадкой, и, вероятно, таковой и остается).
As to the arrest of John Mitton, the valet (что касается ареста Джона Миттона, лакея), it was a council of despair as an alternative to absolute inaction (то он стал результатом отчаяния, способом /прикрыть/ полную несостоятельность /полиции/: «альтернативой к совершенному бездействию»; council — совет, совещание; alternative — альтернатива, выбор; другой вариант, возможность; inaction — бездействие; пассивность, бездеятельность; упущение). But no case could be sustained against him (но против него не могли выдвинуть никакого обвинения; to sustain — поддерживать, защищать; выдерживать, выносить; to sustain a case — поддерживать версию; поддерживать иск /в суде/). He had visited friends in Hammersmith that night (он навещал приятелей в Хаммерсмите в тот вечер). The alibi was complete (/у него/ было бесспорное алиби; complete — полный; абсолютный, совершенный).
He had been on intimate terms with the leading politicians of several countries. But nothing sensational was discovered among the documents which filled his drawers. As to his relations with women, they appeared to have been promiscuous but superficial. He had many acquaintances among them, but few friends, and no one whom he loved. His habits were regular, his conduct inoffensive. His death was an absolute mystery and likely to remain so.
As to the arrest of John Mitton, the valet, it was a council of despair as an alternative to absolute inaction. But no case could be sustained against him. He had visited friends in Hammersmith that night. The alibi was complete.
It is true that he started home at an hour (правда, он отправился домой в час) which should have brought him to Westminster before the time (который мог его привести в Вестминстер до того времени) when the crime was discovered (как было обнаружено преступление), but his own explanation that he had walked part of the way (но его объяснение, что он часть пути прошел пешком) seemed probable enough in view of the fineness of the night (казалось весьма вероятным, учитывая, что вечер был чудесный; in view of — ввиду; принимая во внимание; fineness — изящество, красота, привлекательность). He had actually arrived at twelve o’clock (/лакей/ пришел в двенадцать часов), and appeared to be overwhelmed by the unexpected tragedy (и, по-видимому, был потрясен неожиданной трагедией). He had always been on good terms with his master (он всегда был в хороших отношениях с хозяином). Several of the dead man’s possessions (несколько вещей покойного; possessions — собственность; имущество; пожитки) — notably a small case of razors (в частности, футляр: «маленький ящик» с бритвами; notably — особенно; а именно; то есть) — had been found in the valet’s boxes (были найдены в чемоданах лакея; box — ящик, коробка, сундук), but he explained that they had been presents from the deceased (однако тот объяснил, что это подарки покойного), and the housekeeper was able to corroborate the story (и экономка смогла подтвердить это).
Mitton had been in Lucas’s employment for three years (Миттон находился в услужении у Лукаса три года). It was noticeable that Lucas did not take Mitton on the Continent with him (примечательно, что Лукас не брал с собой Миттона на континент; noticeable — достойный внимания; заметный, приметный). Sometimes he visited Paris for three months on end (иногда он жил в Париже по три месяца подряд; on end — непрерывно, подряд), but Mitton was left in charge of the Godolphin Street house (но Миттона оставлял присматривать за домом на Годолфин-стрит; to be in charge of something — ведать, заведовать, руководить чем-либо; возглавлять что-либо; присматривать за чем-либо; charge — нагрузка; поручение). As to the housekeeper, she had heard nothing on the night of the crime (что касается экономки, она ничего не слышала в вечер преступления). If her master had a visitor he had himself admitted him (если у ее хозяина и был посетитель, то хозяин сам его впустил; to admit — допускать, соглашаться; впускать).
It is true that he started home at an hour which should have brought him to Westminster before the time when the crime was discovered, but his own explanation that he had walked part of the way seemed probable enough in view of the fineness of the night. He had actually arrived at twelve o’clock, and appeared to be overwhelmed by the unexpected tragedy. He had always been on good terms with his master. Several of the dead man’s possessions — notably a small case of razors — had been found in the valet’s boxes, but he explained that they had been presents from the deceased, and the housekeeper was able to corroborate the story.
Mitton had been in Lucas’s employment for three years. It was noticeable that Lucas did not take Mitton on the Continent with him. Sometimes he visited Paris for three months on end, but Mitton was left in charge of the Godolphin Street house. As to the housekeeper, she had heard nothing on the night of the crime. If her master had a visitor he had himself admitted him.
So for three mornings the mystery remained (итак, три утра оставалась тайна = тайна уже три дня оставалась неразгаданной), so far as I could follow it in the papers (насколько я мог это проследить в газетах). If Holmes knew more, he kept his own counsel (если Холмс и знал больше, то ничего не говорил; to keep one's /own/ counsel — скрывать, держать что-либо в секрете, в тайне; не высказывать своих взглядов, помалкивать: «держать свой собственный совет»), but, as he told me that Inspector Lestrade had taken him into his confidence in the case (но, поскольку он рассказал мне, что инспектор Лестрейд ввел его в курс дела), I knew that he was in close touch with every development (я знал, что Холмс прекрасно осведомлен обо всех новостях; to be in touch with — находиться в контакте с; быть в курсе чего-либо; touch — соприкосновение; development — развитие, ход; событие). Upon the fourth day there appeared a long telegram from Paris (на четвертый день появилась длинная телеграмма из Парижа) which seemed to solve the whole question (которая, казалось, решала весь вопрос).
A discovery has just been made by the Parisian police (парижской полицией только что было сделано открытие) (said the Daily Telegraph) (гласила «Дейли телеграф») which raises the veil which hung round the tragic fate of Mr. Eduardo Lucas (приподнимающее завесу над трагической гибелью мистера Эдуардо Лукаса: «завесу, которая висела вокруг…»), who met his death by violence last Monday night at Godolphin Street, Westminster (который встретил смерть = умершего насильственной смертью вечером в прошлый понедельник на Годолфин-стрит, в Вестминстере). Our readers will remember that the deceased gentleman was found stabbed in his room (наши читатели помнят, что покойный джентльмен был найден зарезанным/заколотым в своей комнате), and that some suspicion attached to his valet (и что подозрение пало на его лакея; to attach — прикреплять/ся/, присоединять/ся/; иметь отношение к /кому-либо/), but that the case broke down on an alibi (однако доводы разбились об алиби; to break down — разрушить/ся/; провалиться; потерпеть неудачу).
So for three mornings the mystery remained, so far as I could follow it in the papers. If Holmes knew more, he kept his own counsel, but, as he told me that Inspector Lestrade had taken him into his confidence in the case, I knew that he was in close touch with every development. Upon the fourth day there appeared a long telegram from Paris which seemed to solve the whole question.
A discovery has just been made by the Parisian police (said the Daily Telegraph) which raises the veil which hung round the tragic fate of Mr. Eduardo Lucas, who met his death by violence last Monday night at Godolphin Street, Westminster. Our readers will remember that the deceased gentleman was found stabbed in his room, and that some suspicion attached to his valet, but that the case broke down on an alibi.
Yesterday a lady, who has been known as Mme. Henri Fournaye (вчера слуги одной госпожи, известной как мадам Анри Фурнэ), occupying a small villa in the Rue Austerlitz (проживающей в небольшом доме на улице Аустерлиц; villa — вилла, небольшой особняк, отдельный дом), was reported to the authorities by her servants as being insane (сообщили властям = полиции, что она сошла с ума). An examination showed she had indeed developed mania of a dangerous and permanent form (/медицинское/ освидетельствование показало, что у нее действительно развитая мания опасной и постоянной формы = опасное хроническое умопомешательство). On inquiry, the police have discovered (наведя справки, полиция установила) that Mme. Henri Fournaye only returned from a journey to London on Tuesday last (что мадам Анри Фурнэ вернулась из поездки в Лондон только в прошлый вторник), and there is evidence to connect her with the crime at Westminster (и есть основания /полагать/, что она связана с преступлением в Вестминстере; to connect — соединять/ся/, связывать/ся/). A comparison of photographs has proved conclusively (сравнение фотографий неопровержимо доказало; conclusively — решительно, окончательно, неопровержимо; conclusive — завершающий, конечный; основополагающий, убедительный; to conclude — завершить, закончить) that M. Henri Fournaye and Eduardo Lucas were really one and the same person (что мсье Анри Фурнэ и Эдуардо Лукас — одно и то же лицо), and that the deceased had for some reason lived a double life in London and Paris (и что покойный по какой-то причине жил двойной жизнью в Лондоне и Париже).
Mme. Fournaye, who is of Creole origin (мадам Фурнэ, креолка по происхождению: «креольского происхождения»), is of an extremely excitable nature (чрезвычайно возбудимого характера), and has suffered in the past from attacks of jealousy (и в прошлом страдала от приступов ревности; jealous — ревнивый) which have amounted to frenzy (которые доходили до безумия; amount — величина; to amount to — доходить до /какой-либо величины/; frenzy — безумие, бешенство; неистовство). It is conjectured that it was in one of these that she committed the terrible crime (предполагают, что именно во время одного из них она совершила это ужасное преступление) which has caused such a sensation in London (вызвавшее такое волнение в Лондоне; sensation — ощущение, чувство; сенсация, шумиха). Her movements upon the Monday night have not yet been traced (ее перемещения в понедельник вечером еще не были отслежены), but it is undoubted that a woman answering to her description (однако бесспорно /известно/, что женщина, соответствующая ее описанию) attracted much attention at Charing Cross Station on Tuesday morning (привлекла много внимания на вокзале Чаринг-Кросс во вторник утром) by the wildness of her appearance and the violence of her gestures (дикостью своего вида = своим диким, безумным видом и резкими жестами: «и резкостью своих жестов»; violence — сила, неистовство; стремительность).
Yesterday a lady, who has been known as Mme. Henri Fournaye, occupying a small villa in the Rue Austerlitz, was reported to the authorities by her servants as being insane. An examination showed she had indeed developed mania of a dangerous and permanent form. On inquiry, the police have discovered that Mme. Henri Fournaye only returned from a journey to London on Tuesday last, and there is evidence to connect her with the crime at Westminster. A comparison of photographs has proved conclusively that M. Henri Fournaye and Eduardo Lucas were really one and the same person, and that the deceased had for some reason lived a double life in London and Paris.
Mme. Fournaye, who is of Creole origin, is of an extremely excitable nature, and has suffered in the past from attacks of jealousy which have amounted to frenzy. It is conjectured that it was in one of these that she committed the terrible crime which has caused such a sensation in London. Her movements upon the Monday night have not yet been traced, but it is undoubted that a woman answering to her description attracted much attention at Charing Cross Station on Tuesday morning by the wildness of her appearance and the violence of her gestures.
It is probable, therefore (поэтому возможно), that the crime was either committed when insane (что преступление либо было совершено в /припадке/ безумия), or that its immediate effect was to drive the unhappy woman out of her mind (либо его /преступления/ непосредственное воздействие свело несчастную женщину с ума; immediate effect — немедленный эффект; непосредственное воздействие). At present she is unable to give any coherent account of the past (в настоящее время она не в состоянии ясно рассказать о происшедшем; to give an account of — давать отчет, рассказывать о чем-либо; coherent — связанный, связный; понятный; ясный; вразумительный), and the doctors hold out no hopes of the reestablishment of her reason (и врачи не питают никаких надежд на восстановление ее рассудка; to hold out — протягивать; предлагать; to hold out hope — давать надежду). There is evidence that a woman (есть сведения, что какую-то женщину), who might have been Mme. Fournaye (которая могла быть мадам Фурнэ), was seen for some hours upon Monday night (видели в течение нескольких часов вечером в понедельник) watching the house in Godolphin Street (/стоявшей и/ наблюдавшей за домом на Годолфин-стрит).
“What do you think of that, Holmes (что вы об этом думаете, Холмс)?” I had read the account aloud to him (я прочитал ему вслух это сообщение), while he finished his breakfast (пока он заканчивал завтрак).
“My dear Watson (мой дорогой Ватсон),” said he, as he rose from the table and paced up and down the room (сказал он, встав из-за стола и расхаживая по комнате), “You are most long-suffering (вы чрезвычайно терпеливы; long-suffering — долготерпеливый; многострадальный; to suffer — страдать, переносить, терпеть), but if I have told you nothing in the last three days (но если я и не рассказывал вам ничего за последние три дня), it is because there is nothing to tell (так это потому, что рассказывать нечего). Even now this report from Paris does not help us much (даже теперь это сообщение из Парижа не много нам помогает; report — отчет, доклад, донесение, сообщение; описание событий).”
coherent [kǝuˈhɪǝrǝnt], account [ǝˈkaunt], because [bɪˈkɔz], report [rɪˈpɔ:t]
It is probable, therefore, that the crime was either committed when insane, or that its immediate effect was to drive the unhappy woman out of her mind. At present she is unable to give any coherent account of the past, and the doctors hold out no hopes of the reestablishment of her reason. There is evidence that a woman, who might have been Mme. Fournaye, was seen for some hours upon Monday night watching the house in Godolphin Street.
“What do you think of that, Holmes?” I had read the account aloud to him, while he finished his breakfast.
“My dear Watson,” said he, as he rose from the table and paced up and down the room, “You are most long-suffering, but if I have told you nothing in the last three days, it is because there is nothing to tell. Even now this report from Paris does not help us much.”
“Surely it is final as regards the man’s death (но этим полностью объясняется то, что касается смерти этого человека; final — окончательный; решающий /об аргументе, доказательстве/).”
“The man’s death is a mere incident — a trivial episode (смерть этого человека — мелкий случай, незначительный эпизод) — in comparison with our real task (по сравнению с нашей действительной задачей), which is to trace this document and save a European catastrophe (которая состоит в том, чтобы найти этот документ и спасти Европу от катастрофы; to save — спасать; избавлять; беречь, экономить, не использовать). Only one important thing has happened in the last three days (только одно важное событие произошло за последние три дня), and that is that nothing has happened (то, что ничего не произошло). I get reports almost hourly from the government (я получаю сведения от правительства почти ежечасно), and it is certain that nowhere in Europe is there any sign of trouble (и точно знаю: «и это определенно», что нигде в Европе нет ни единого признака беспокойства). Now, if this letter were loose — no, it can’t be loose (так вот = в то время как если бы это письмо было бы предано гласности: «было бы свободным» — нет, оно не могло было быть предано гласности; to loose — освобождать; давать волю, выход /чему-либо/; loose — несвязанный, свободный) — but if it isn’t loose, where can it be (но если оно не предано гласности, где оно может быть)? Who has it (у кого оно)? Why is it held back (почему его скрывают; to hold back — удерживать, утаивать)? That’s the question that beats in my brain like a hammer (вот вопрос, который стучит в моем мозгу, словно молот).
“Was it, indeed, a coincidence that Lucas should meet his death on the night when the letter disappeared (действительно ли было совпадением, что Лукас был убит в тот вечер, когда письмо исчезло)? Did the letter ever reach him (дошло ли вообще до него письмо)? If so, why is it not among his papers (если да, то почему его нет среди его бумаг)? Did this mad wife of his carry it off with her (не унесла ли его с собой эта его сумасшедшая жена)? If so, is it in her house in Paris (если унесла, находится ли письмо у нее дома в Париже)? How could I search for it without the French police having their suspicions aroused (как я могу искать его, не возбудив подозрений французской полиции)?
“The man’s death is a mere incident — a trivial episode — in comparison with our real task, which is to trace this document and save a European catastrophe. Only one important thing has happened in the last three days, and that is that nothing has happened. I get reports almost hourly from the government, and it is certain that nowhere in Europe is there any sign of trouble. Now, if this letter were loose — no, it can’t be loose — but if it isn’t loose, where can it be? Who has it? Why is it held back? That’s the question that beats in my brain like a hammer.
“Was it, indeed, a coincidence that Lucas should meet his death on the night when the letter disappeared? Did the letter ever reach him? If so, why is it not among his papers? Did this mad wife of his carry it off with her? If so, is it in her house in Paris? How could I search for it without the French police having their suspicions aroused?
“It is a case, my dear Watson (это такой случай, мой дорогой Ватсон), where the law is as dangerous to us as the criminals are (где закон столь же опасен для нас, как и преступники). Every man’s hand is against us (все против нас: «рука каждого человека против нас»), and yet the interests at stake are colossal (однако интересы, поставленные на карту, колоссальны). Should I bring it to a successful conclusion (если я смогу успешно завершить это /дело/: «привести к успешному результату»; conclusion — заключение, завершение; результат, итог; to conclude — завершить), it will certainly represent the crowning glory of my career (это, конечно, будет главным достижением моей карьеры; to represent — изображать; представлять; означать; crowning — венчающий, завершающий; высший, главный: crowning achievement — главное, высшее достижение; crown — венок; венец; корона; glory — известность, слава, триумф; crowning glory — главное украшение; предмет особой гордости и славы). Ah, here is my latest from the front (а, вот и последние /новости/ с передовой)!” He glanced hurriedly at the note which had been handed in (он торопливо взглянул на записку, поданную ему). “Halloa! Lestrade seems to have observed something of interest (ага! Лестрейд, кажется, обнаружил что-то интересное). Put on your hat, Watson (надевайте шляпу, Ватсон), and we will stroll down together to Westminster (и мы прогуляемся до Вестминстера; to stroll —прогуливаться, бродить, гулять /обычно медленно, праздно/).”
“It was my first visit to the scene of the crime (это было моим первым посещением места преступления) — a high, dingy, narrow-chested house (высокий, тусклый с узким фасадом: «узкогрудый» дом; dingy — выцветший, тусклый; темный /от сажи и пыли/), prim, formal, and solid (чопорный, строгий и крепкий; solid — твердый, сплошной, массивный, цельный; прочный, крепкий), like the century which gave it birth (как то столетие, что породило его; to give birth to something — породить что-либо, дать жизнь чему-либо; положить начало чему-либо). Lestrade’s bulldog features gazed out at us from the front window (бульдожье лицо Лестрейда пристально смотрело на нас из окна), and he greeted us warmly (и он тепло приветствовал нас) when a big constable had opened the door and let us in (когда огромный констебль открыл дверь и впустил нас). The room into which we were shown (комната, в которую нас проводили; to show — показывать /путь/, провожать, сопровождать; вводить) was that in which the crime had been committed (оказалась той самой, где было совершено преступление), but no trace of it now remained (но ни следа его теперь не осталось) save an ugly, irregular stain upon the carpet (кроме безобразного пятна неправильной формы на ковре; irregular — неправильный; нестандартный; имеющий неправильную форму, несимметричный).
“It is a case, my dear Watson, where the law is as dangerous to us as the criminals are. Every man’s hand is against us, and yet the interests at stake are colossal. Should I bring it to a successful conclusion, it will certainly represent the crowning glory of my career. Ah, here is my latest from the front!” He glanced hurriedly at the note which had been handed in. “Halloa! Lestrade seems to have observed something of interest. Put on your hat, Watson, and we will stroll down together to Westminster.”
“It was my first visit to the scene of the crime — a high, dingy, narrow-chested house, prim, formal, and solid, like the century which gave it birth. Lestrade’s bulldog features gazed out at us from the front window, and he greeted us warmly when a big constable had opened the door and let us in. The room into which we were shown was that in which the crime had been committed, but no trace of it now remained save an ugly, irregular stain upon the carpet.
This carpet was a small square drugget in the centre of the room (этот ковер был маленьким шерстяным квадратом в середине комнаты; drugget — драгет /грубая шерстяная материя для половиков/), surrounded by a broad expanse of beautiful (окруженным широким пространством красивого), old-fashioned wood-flooring in square blocks (старинного дощатого пола в квадратных плитках), highly polished (отполированных до /зеркального/ блеска). Over the fireplace was a magnificent trophy of weapons (над камином находилась великолепная /коллекция/ трофейного оружия), one of which had been used on that tragic night (/кинжал/ из которой был использован в тот трагический вечер). In the window was a sumptuous writing-desk (у окна стоял роскошный письменный стол), and every detail of the apartment (и каждый предмет в комнате), the pictures (картины), the rugs (ковры), and the hangings (портьеры), all pointed to a taste which was luxurious to the verge of effeminacy (все указывало на вкус, который был утонченным до изнеженности; luxurious — роскошный; любящий роскошь, расточительный; verge — край, грань; effeminacy — изнеженность, женственность, женоподобие /в мужчине/).
“Seen the Paris news (видели новости из Парижа)?” asked Lestrade (спросил Лестрейд).
Holmes nodded (Холмс кивнул).
“Our French friends seem to have touched the spot this time (наши французские друзья, по-видимому, попали в самую точку на этот раз; spot — пятнышко; крапинка). No doubt it’s just as they say (несомненно, все так, как они говорят). She knocked at the door — surprise visit, I guess (она постучала в дверь — думаю, неожиданный визит), for he kept his life in water-tight compartments (потому что он хранил свою жизнь в водонепроницаемом отсеке = жил он уединенно, гостей не принимал) — he let her in, couldn’t keep her in the street (он ее впустил, не мог /же/ он держать ее на улице). She told him how she had traced him, reproached him (она рассказала ему, как выследила его, /стала/ упрекать его). One thing led to another (одно привело к другому), and then with that dagger so handy the end soon came (затем, поскольку тот кинжал был так близко, под рукой, скоро наступил конец). It wasn’t all done in an instant, though (впрочем, это все не произошло в один миг), for these chairs were all swept over yonder (потому что эти стулья были сдвинуты вон в ту сторону; yonder — вон там; в ту сторону, туда), and he had one in his hand (а один был у него в руке) as if he had tried to hold her off with it (будто он пытался им защищаться от нее; to hold off — задерживать, удерживать). We’ve got it all clear as if we had seen it (все это представляется нам ясно, как будто мы сами это видели).”
This carpet was a small square drugget in the centre of the room, surrounded by a broad expanse of beautiful, old-fashioned wood-flooring in square blocks, highly polished. Over the fireplace was a magnificent trophy of weapons, one of which had been used on that tragic night. In the window was a sumptuous writing‑desk, and every detail of the apartment, the pictures, the rugs, and the hangings, all pointed to a taste which was luxurious to the verge of effeminacy.
“Seen the Paris news?” asked Lestrade.
Holmes nodded.
“Our French friends seem to have touched the spot this time. No doubt it’s just as they say. She knocked at the door — surprise visit, I guess, for he kept his life in water‑tight compartments — he let her in, couldn’t keep her in the street. She told him how she had traced him, reproached him. One thing led to another, and then with that dagger so handy the end soon came. It wasn’t all done in an instant, though, for these chairs were all swept over yonder, and he had one in his hand as if he had tried to hold her off with it. We’ve got it all clear as if we had seen it.”
Holmes raised his eyebrows (Холмс поднял брови).
“And yet you have sent for me (и все же вы прислали за мной)?”
“Ah, yes, that’s another matter — a mere trifle (ах да, это другое дело — всего лишь пустяк), but the sort of thing you take an interest in (но такой, какими вы интересуетесь; to take an interest in smth. — интересоваться, проявлять интерес к чему-либо) — queer, you know, and what you might call freakish (странный, знаете ли, и, как вы, вероятно, назовете, причудливый; freak — каприз, причуда, чудачество). It has nothing to do with the main fact (он не имеет никакого отношения к главному делу) — can’t have, on the face of it (не может иметь, на первый взгляд).”
“What is it, then (что же это)?”
“Well, you know, after a crime of this sort (итак, вы знаете, что после преступления такого рода) we are very careful to keep things in their position (мы очень тщательно /следим/, чтобы вещи оставались на своих местах). Nothing has been moved (/здесь/ ничего не передвигали). Officer in charge here day and night (полисмен дежурил здесь день и ночь). This morning, as the man was buried and the investigation over (сегодня утром, когда убитого похоронили и обследование было завершено) — so far as this room is concerned (/во всяком случае/ что касается этой комнаты) — we thought we could tidy up a bit (мы решили немного прибраться). This carpet (/и вот/ этот ковер). You see, it is not fastened down, only just laid there (видите ли, он не прикреплен к полу, а просто положен здесь). We had occasion to raise it (мы подняли его; to have an occasion — иметь возможность; доводиться, случаться). We found — (и обнаружили…)”
“Ah, yes, that’s another matter — a mere trifle, but the sort of thing you take an interest in —queer, you know, and what you might call freakish. It has nothing to do with the main fact — can’t have, on the face of it.”
“What is it, then?”
“Well, you know, after a crime of this sort we are very careful to keep things in their position. Nothing has been moved. Officer in charge here day and night. This morning, as the man was buried and the investigation over — so far as this room is concerned — we thought we could tidy up a bit. This carpet. You see, it is not fastened down, only just laid there. We had occasion to raise it. We found —”
“Yes? You found — (да? обнаружили?..)”
Holmes’s face grew tense with anxiety (лицо Холмса напряглось от беспокойства = Холмс с волнением ожидал ответа).
“Well, I’m sure you would never guess in a hundred years what we did find (о, я уверен, вы не догадались бы и за сто лет, что мы обнаружили). You see that stain on the carpet (видите это пятно на ковре)? Well, a great deal must have soaked through, must it not (большое количество /крови/ должно было просочиться через него, не так ли)?”
“Undoubtedly it must (безусловно, должно).”
“Well, you will be surprised to hear (вы будете удивлены услышать) that there is no stain on the white woodwork to correspond (что на белом паркете нет соответствующего пятна; woodwork — деревянные изделия; деревянные части строения /двери, оконные рамы и т. п./; to correspond — соответствовать, соотноситься; совпадать).”
“No stain! But there must — (нет пятна? Но оно должно быть…)”
“Yes, so you would say (да, так бы вы сказали = да, должно быть). But the fact remains that there isn’t (но факт остается /фактом/: его там нет).”
“Well, I’m sure you would never guess in a hundred years what we did find. You see that stain on the carpet? Well, a great deal must have soaked through, must it not?”
“Undoubtedly it must.”
“Well, you will be surprised to hear that there is no stain on the white woodwork to correspond.”
“No stain! But there must —”
“Yes, so you would say. But the fact remains that there isn’t.”
He took the corner of the carpet in his hand (он взялся за угол ковра) and, turning it over, he showed (и, перевернув его, показал) that it was indeed as he said (что так и есть, как он говорил).
“But the under side is as stained as the upper (но нижняя сторона тоже запятнана, как и верхняя). It must have left a mark (она должна была оставить след /на полу/).”
Lestrade chuckled with delight at having puzzled the famous expert (Лестрейд захихикал от удовольствия, что озадачил знаменитого специалиста; to chuckle — /тихо/ посмеиваться; хихикать).
“Now, I’ll show you the explanation (что ж, я покажу вам объяснение). There IS a second stain (второе пятно действительно существует), but it does not correspond with the other (но оно не совпадает с первым). See for yourself (взгляните сами).”
As he spoke he turned over another portion of the carpet (с этими словами он перевернул другую часть ковра), and there, sure enough, was a great crimson spill (и действительно, большое темно-красное пятно; to spill — проливать/ся/, разливать/ся/; spill — проливание, разливание /жидкости/; пролитая жидкость) upon the square white facing of the old-fashioned floor (было на квадратном белом паркете старинного пола; facing — наружное покрытие, внешний слой; облицовка; отделка).
“What do you make of that, Mr. Holmes (что вы об этом думаете, мистер Холмс)?”
“Why, it is simple enough (это довольно просто). The two stains did correspond (два пятна действительно совпадали), but the carpet has been turned round (но ковер перевернули). As it was square and unfastened it was easily done (поскольку он квадратный и не прикреплен /к полу/, это было легко сделать).”
He took the corner of the carpet in his hand and, turning it over, he showed that it was indeed as he said.
“But the under side is as stained as the upper. It must have left a mark.”
Lestrade chuckled with delight at having puzzled the famous expert.
“Now, I’ll show you the explanation. There IS a second stain, but it does not correspond with the other. See for yourself.”
As he spoke he turned over another portion of the carpet, and there, sure enough, was a great crimson spill upon the square white facing of the old‑fashioned floor.
“What do you make of that, Mr. Holmes?”
“Why, it is simple enough. The two stains did correspond, but the carpet has been turned round. As it was square and unfastened it was easily done.”
“The official police don’t need you, Mr. Holmes (официальная полиция не нуждается в том, мистер Холмс), to tell them that the carpet must have been turned round (чтобы вы объясняли ей, что ковер, должно быть, перевернули). That’s clear enough, for the stains lie above each other (это совершенно ясно, поскольку пятна лежат друг над другом) — if you lay it over this way (если положить ковер вот так). But what I want to know is (что я хочу знать), who shifted the carpet, and why (так это: кто передвигал ковер и зачем)?”
I could see from Holmes’s rigid face (я видел по неподвижному лицу Холмса; rigid —жесткий, негнущийся, негибкий; неподвижный) that he was vibrating with inward excitement (что он дрожал от внутреннего волнения).
“Look here, Lestrade (послушайте, Лестрейд),” said he, “has that constable in the passage been in charge of the place all the time (тот констебль в коридоре дежурит здесь все время)?”
“Yes, he has (да).”
“Well, take my advice (что ж, послушайте моего совета). Examine him carefully (тщательно опросите его). Don’t do it before us (не делайте этого при нас: «перед нами»). We’ll wait here (мы подождем здесь). You take him into the back room (отведите его в заднюю комнату). You’ll be more likely to get a confession out of him alone (более вероятно, что вы добьетесь от него признания наедине; to confess — признаваться; сознаваться). Ask him how he dared to admit people (спросите его, как он посмел впустить людей) and leave them alone in this room (и оставить их одних в этой комнате).
“The official police don’t need you, Mr. Holmes, to tell them that the carpet must have been turned round. That’s clear enough, for the stains lie above each other — if you lay it over this way. But what I want to know is, who shifted the carpet, and why?”
I could see from Holmes’s rigid face that he was vibrating with inward excitement.
“Look here, Lestrade,” said he, “has that constable in the passage been in charge of the place all the time?”
“Yes, he has.”
“Well, take my advice. Examine him carefully. Don’t do it before us. We’ll wait here. You take him into the back room. You’ll be more likely to get a confession out of him alone. Ask him how he dared to admit people and leave them alone in this room.
“Don’t ask him if he has done it (не спрашивайте его, сделал ли он это). Take it for granted (считайте это доказанным; to take for granted — считать само собой разумеющимся; считать доказанным; to grant — дарить, жаловать; допускать, предполагать). Tell him you know someone has been here (скажите ему, что знаете, что кто-то был здесь). Press him (надавите на него). Tell him that a full confession is his only chance of forgiveness (скажите, что полное признание — его единственный шанс /получить/ прощение; to forgive — прощать). Do exactly what I tell you (сделайте в точности, как я говорю)!”
“By George, if he knows I’ll have it out of him (ей-богу, если он /что-то/ знает, я выжму это из него)!” cried Lestrade (воскликнул Лестрейд).
He darted into the hall (он кинулся в переднюю), and a few moments later his bullying voice sounded from the back room (и через несколько мгновений его грозный голос раздался из задней комнаты; to bully — грозить, запугивать).
“Now, Watson, now (скорее, Ватсон, скорее)!” cried Holmes with frenzied eagerness (воскликнул Холмс в бешеном рвении = дрожа от нетерпения). All the demoniacal force of the man masked behind that listless manner (вся демоническая сила этого человека, скрывавшаяся за вялым, апатичным поведением) burst out in a paroxysm of energy (проявилась необычайной энергией; to burst out — вспыхивать, разражаться /о войне, эпидемии/; начинать внезапно или бурно; paroxysm — приступ /болезни/, припадок, пароксизм; приступ, взрыв, вспышка /эмоций/). He tore the drugget from the floor (он сорвал ковер с пола; to tear), and in an instant was down on his hands and knees (и через миг оперся на руки и колени) clawing at each of the squares of wood beneath it (ощупывая каждый квадрат паркета под ковром; to claw — царапать, скрести; рвать когтями; хватать, рвать, тянуть, рыть когтями или пальцами). One turned sideways as he dug his nails into the edge of it (один из них повернулся в сторону, когда Холмс ногтями подцепил его за край; to dig — копать, рыть; to dig into — вонзаться, врезаться). It hinged back like the lid of a box (он откинулся как крышка ящичка; hinge — петля, шарнир; to hinge — висеть, вращаться на петлях). A small black cavity opened beneath it (маленькое темное углубление открывалось под ней). Holmes plunged his eager hand into it (Холмс нетерпеливо засунул в него руку; to plunge — нырять, окунать/ся/; погружать/ся/) and drew it out with a bitter snarl of anger and disappointment (и вытащил ее с горьким возгласом злости и разочарования; snarl — рычание; ворчание; возглас досады, раздражения). It was empty (ящичек был пуст).
“Don’t ask him if he has done it. Take it for granted. Tell him you know someone has been here. Press him. Tell him that a full confession is his only chance of forgiveness. Do exactly what I tell you!”
“By George, if he knows I’ll have it out of him!” cried Lestrade.
He darted into the hall, and a few moments later his bullying voice sounded from the back room.
“Now, Watson, now!” cried Holmes with frenzied eagerness. All the demoniacal force of the man masked behind that listless manner burst out in a paroxysm of energy. He tore the drugget from the floor, and in an instant was down on his hands and knees clawing at each of the squares of wood beneath it. One turned sideways as he dug his nails into the edge of it. It hinged back like the lid of a box. A small black cavity opened beneath it. Holmes plunged his eager hand into it and drew it out with a bitter snarl of anger and disappointment. It was empty.
“Quick, Watson, quick (быстро, Ватсон, быстро)! Get it back again (кладите его на место)!” The wooden lid was replaced (деревянную крышку вернули на место), and the drugget had only just been drawn straight (и ковер едва успели положить ровно) when Lestrade’s voice was heard in the passage (как голос Лестрейда послышался в коридоре). He found Holmes leaning languidly against the mantelpiece (/войдя/, он увидел, как Холмс вяло облокотился о каминную полку; languidly — слабый, вялый, апатичный; неинтересный, скучный), resigned and patient (покорный и терпеливый), endeavouring to conceal his irrepressible yawns (и пытался скрыть безудержные зевки).
“Sorry to keep you waiting, Mr. Holmes (извините, что заставил вас ждать, мистер Холмс). I can see that you are bored to death with the whole affair (вижу, вам до смерти надоело все это дело; bored — скучающий). Well, he has confessed, all right (что ж, он все-таки сознался). Come in here, MacPherson (идите сюда, Макферсон). Let these gentlemen hear of your most inexcusable conduct (пусть эти джентльмены узнают о вашем чрезвычайно непростительном поведении).”
The big constable, very hot and penitent (огромный констебль, очень разгоряченный = покрасневший и смущенный; penitent — раскаивающийся; кающийся /о грешнике/), sidled into the room (боком вошел в комнату).
“I meant no harm, sir, I’m sure (я и не думал ни о чем плохом/не хотел ничего плохого, сэр, уверяю вас). The young woman came to the door last evening (молодая женщина подошла к двери вчера вечером) — mistook the house, she did (сказала, ошиблась домом; to mistake). And then we got talking (потом мы начали разговаривать). It’s lonesome, when you’re on duty here all day (скучно, когда стоишь тут на дежурстве весь день; lonesome — одинокий; томящийся одиночеством; унылый).”
“Quick, Watson, quick! Get it back again!” The wooden lid was replaced, and the drugget had only just been drawn straight when Lestrade’s voice was heard in the passage. He found Holmes leaning languidly against the mantelpiece, resigned and patient, endeavouring to conceal his irrepressible yawns.
“Sorry to keep you waiting, Mr. Holmes . I can see that you are bored to death with the whole affair. Well, he has confessed, all right. Come in here, MacPherson. Let these gentlemen hear of your most inexcusable conduct.”
The big constable, very hot and penitent, sidled into the room.
“I meant no harm, sir, I’m sure. The young woman came to the door last evening — mistook the house, she did. And then we got talking. It’s lonesome, when you’re on duty here all day.”
“Well, what happened then (ну, а что произошло затем)?”
“She wanted to see where the crime was done (она захотела посмотреть, где произошло преступление) — had read about it in the papers, she said (сказала, что читала об этом в газетах). She was a very respectable (очень порядочная), well-spoken young woman, sir (вежливая молодая женщина, сэр; well-spoken — говорящий изысканно, правильно; вежливый, учтивый), and I saw no harm in letting her have a peep (и я подумал, что никакого вреда не будет, если пустить ее взглянуть /на место преступления/). When she saw that mark on the carpet (когда она увидела то пятно на ковре), down she dropped on the floor (то упала на пол), and lay as if she were dead (и лежала как мертвая). I ran to the back and got some water (я побежал назад = на кухню и принес воды), but I could not bring her to (но не мог привести ее в чувство). Then I went round the corner to the Ivy Plant for some brandy (тогда я бросился за угол, в /трактир/ «Ветка плюща», за бренди; plant — растение; саженец, побег), and by the time I had brought it back (к тому времени, как я принес его) the young woman had recovered and was off (молодая женщина очнулась и ушла) — ashamed of herself, I daresay (полагаю, ей было стыдно; shame — стыд; позор), and dared not face me (и она не осмелилась встретиться со мной).”
“How about moving that drugget (а что насчет передвигания ковра)?”
“Well, sir, it was a bit rumpled, certainly, when I came back (ну, сэр, он, несомненно, был немного смят, когда я вернулся). You see, she fell on it (видите ли, она упала на него) and it lies on a polished floor with nothing to keep it in place (а он лежит на полированном полу, и ничто его не держит на месте). I straightened it out afterwards (я потом его расправил).”
ivy [ˈaɪvɪ], recovered [rɪˈkʌvǝd], floor [flɔ:]
“Well, what happened then?”
“She wanted to see where the crime was done — had read about it in the papers, she said. She was a very respectable, well-spoken young woman, sir, and I saw no harm in letting her have a peep. When she saw that mark on the carpet, down she dropped on the floor, and lay as if she were dead. I ran to the back and got some water, but I could not bring her to. Then I went round the corner to the Ivy Plant for some brandy, and by the time I had brought it back the young woman had recovered and was off — ashamed of herself, I daresay, and dared not face me.”
“How about moving that drugget?”
“Well, sir, it was a bit rumpled, certainly, when I came back. You see, she fell on it and it lies on a polished floor with nothing to keep it in place. I straightened it out afterwards.”
“It’s a lesson to you that you can’t deceive me, Constable MacPherson (это вам урок, констебль Макферсон, — меня не обманешь),” said Lestrade, with dignity (гордо сказал Лестрейд; dignity — достоинство, гордость). “No doubt you thought that your breach of duty could never be discovered (несомненно, вы подумали, что ваше нарушение обязанностей никогда не откроется), and yet a mere glance at that drugget was enough to convince me (однако одного взгляда на этот ковер было достаточно, чтобы убедить меня = чтобы понять) that someone had been admitted to the room (что кого-то пускали в комнату). It’s lucky for you, my man, that nothing is missing (ваше счастье, голубчик, что ничего не пропало), or you would find yourself in Queer Street (иначе вам пришлось бы худо: «вы очутились бы на Квир-стрит»; Queer Street — неважные дела, трудности, неприятности /особенно финансовые/; по названию воображаемой улицы, населенной несостоятельными должниками; queer — странный, необычный, чудной; сомнительный; подозрительный). I’m sorry to have called you down over such a petty business, Mr. Holmes (мне жаль, что я вызвал вас из-за такого пустяка, мистер Холмс), but I thought the point of the second stain not corresponding with the first would interest you (но я думал, что второе пятно, не совпадающее с первым, заинтересует вас).”
“Certainly, it was most interesting (разумеется, это было очень интересно). Has this woman only been here once, constable (эта женщина только один раз была здесь, констебль)?”
“Yes, sir, only once (да, сэр, только один раз).”
“Who was she (кто это = как ее зовут)?”
deceive [dɪˈsi:v], convince [kǝnˈvɪns], business [ˈbɪznɪs]
“It’s a lesson to you that you can’t deceive me, Constable MacPherson,” said Lestrade, with dignity. “No doubt you thought that your breach of duty could never be discovered, and yet a mere glance at that drugget was enough to convince me that someone had been admitted to the room. It’s lucky for you, my man, that nothing is missing, or you would find yourself in Queer Street. I’m sorry to have called you down over such a petty business, Mr. Holmes, but I thought the point of the second stain not corresponding with the first would interest you.”
“Certainly, it was most interesting. Has this woman only been here once, constable?”
“Yes, sir, only once.”
“Who was she?”
“Don’t know the name, sir (не знаю ее имени, сэр). Was answering an advertisement about typewriting (/сказала/, что отвечает на объявление о печатании на машинке = ищет работу машинистки) and came to the wrong number (и ошиблась номером /дома/) — very pleasant, genteel young woman, sir (очень приятная молодая женщина с хорошими манерами, сэр).”
“Tall? Handsome (высокая? красивая?)?”
“Yes, sir, she was a well-grown young woman (да, сэр, высокая молодая женщина; well-grown — высокий и стройный; рослый). I suppose you might say she was handsome (полагаю, можно сказать, она была статной, стройной; handsome — красивый, статный /о мужчине/; статный, солидный, представительный /о женщине/). Perhaps some would say she was very handsome (возможно, некоторые сказали бы, даже очень). ‘Oh, officer, do let me have a peep (о, офицер, разрешите мне взглянуть)!’ says she. She had pretty, coaxing ways, as you might say (у нее были приятные, ласковые манеры; to coax — убеждать, уговаривать /лаской/), and I thought there was no harm in letting her just put her head through the door (и я подумал, что не будет никакого вреда, если разрешу ей заглянуть в дверь: «просунуть голову в /приоткрытую/ дверь»).”
“How was she dressed (как она была одета)?”
“Quiet, sir — a long mantle down to her feet (неброско, сэр, — в длинной накидке до пола: «до ступней»).”
“Don’t know the name, sir. Was answering an advertisement about typewriting and came to the wrong number — very pleasant, genteel young woman, sir.”
“Tall? Handsome?”
“Yes, sir, she was a well-grown young woman. I suppose you might say she was handsome. Perhaps some would say she was very handsome. ‘Oh, officer, do let me have a peep!’ says she. She had pretty, coaxing ways, as you might say, and I thought there was no harm in letting her just put her head through the door.”
“How was she dressed?”
“Quiet, sir — a long mantle down to her feet.”
“What time was it?”
“It was just growing dusk at the time (в это время как раз стали сгущаться сумерки = начинало темнеть). They were lighting the lamps as I came back with the brandy (зажигали фонари, когда я вернулся с бренди).”
“Very good (очень хорошо),” said Holmes. “Come, Watson, I think that we have more important work elsewhere (пойдемте, Ватсон, думаю, у нас есть более важное дело в другом месте).”
As we left the house Lestrade remained in the front room (когда мы выходили из дома, Лестрейд остался в комнате), while the repentant constable opened the door to let us out (а раскаивающийся констебль открыл дверь, чтобы выпустить нас). Holmes turned on the step and held up something in his hand (Холмс повернулся на пороге и показал что-то /Макферсону/). The constable stared intently (констебль пристально всмотрелся).
“Good Lord, sir (Боже мой, сэр)!” he cried, with amazement on his face (воскликнул он изумленно: «с изумлением на лице»). Holmes put his finger on his lips (Холмс приложил палец к губам), replaced his hand in his breast pocket (убрал руку /с этим предметом/ в нагрудный карман), and burst out laughing as we turned down the street (и расхохотался, когда мы вышли на улицу).
repentant [rɪˈpentǝnt], intently [ɪnˈtentlɪ], breast [brest]
“It was just growing dusk at the time. They were lighting the lamps as I came back with the brandy.”
“Very good,” said Holmes. “Come, Watson, I think that we have more important work elsewhere.”
As we left the house Lestrade remained in the front room, while the repentant constable opened the door to let us out. Holmes turned on the step and held up something in his hand. The constable stared intently.
“Good Lord, sir!” he cried, with amazement on his face. Holmes put his finger on his lips, replaced his hand in his breast pocket, and burst out laughing as we turned down the street.
“Excellent (прекрасно)!” said he. “Come, friend Watson (пойдемте, дорогой Ватсон), the curtain rings up for the last act (занавес /поднят/, раздался звонок к последнему акту; to ring up — звонить). You will be relieved to hear that there will be no war (вы будете успокоены услышать = можете быть спокойны: войны не будет; to relieve — облегчать; успокаивать), that the Right Honourable Trelawney Hope will suffer no setback in his brilliant career (что достопочтенный Трелони Хоуп не потерпит неудачи в своей блестящей карьере), that the indiscreet Sovereign will receive no punishment for his indiscretion (что неосмотрительный монарх не понесет наказания за свою неосторожность), that the Prime Minister will have no European complication to deal with (премьер-министру не придется улаживать европейские затруднения; to deal with — рассматривать, заниматься /например, проблемой/, иметь дело с), and that with a little tact and management upon our part (и что при некотором такте и находчивости с нашей стороны; management — управление; умение справляться /с делами, ситуацией/; хитрость, уловка; to manage — управлять/ся/, справляться) nobody will be a penny the worse for what might have been a very ugly incident (никто не пострадает от этого случая, который мог бы оказаться очень опасным; not a penny the worse — ничуть не пострадав, не понеся убытка; ugly — безобразный, скверный; опасный, угрожающий).”
My mind filled with admiration for this extraordinary man (мой разум наполнился восхищением перед этим удивительным человеком).
“You have solved it (вы решили задачу)!” I cried (воскликнул я).
curtain [ˈkǝ:t(ǝ)n], Sovereign [ˈsɔvrɪn], Europe [ˈjuǝrǝp], incident [ˈɪnsɪdǝnt]
“Excellent!” said he. “Come, friend Watson, the curtain rings up for the last act. You will be relieved to hear that there will be no war, that the Right Honourable Trelawney Hope will suffer no setback in his brilliant career, that the indiscreet Sovereign will receive no punishment for his indiscretion, that the Prime Minister will have no European complication to deal with, and that with a little tact and management upon our part nobody will be a penny the worse for what might have been a very ugly incident.”
My mind filled with admiration for this extraordinary man.
“You have solved it!” I cried.
“Hardly that, Watson (вряд ли, Ватсон). There are some points which are as dark as ever (есть некоторые моменты, которые столь же неясны, как и раньше). But we have so much that it will be our own fault if we cannot get the rest (но нам известно так много, что будет нашей собственной виной, если = лишь по своей вине мы не узнаем остальное). We will go straight to Whitehall Terrace (мы отправимся прямо на Уайтхолл-Террас) and bring the matter to a head (и доведем дело до конца; head — голова; результат, исход; высшая точка).”
When we arrived at the residence of the European Secretary (когда мы пришли в резиденцию министра по европейским делам) it was for Lady Hilda Trelawney Hope that Sherlock Holmes inquired (Холмс спросил /именно/ Хильду Трелони Хоуп). We were shown into the morning-room (нас провели в гостиную: «утреннюю комнату»; morning-room — гостиная, в которую утром попадает солнечный свет /обычно в больших, старинных домах/).
“Mr. Holmes!” said the lady, and her face was pink with her indignation (сказала леди, и ее лицо порозовело от негодования). “This is surely most unfair and ungenerous upon your part (это просто нечестно и неблагородно с вашей стороны; generous — великодушный, благородный). I desired, as I have explained (я хотела, как я объяснила), to keep my visit to you a secret (сохранить мой визит к вам в тайне), lest my husband should think that I was intruding into his affairs (иначе мой муж подумает, что я вмешиваюсь в его дела; lest — чтобы не, как бы не; to intrude — вторгаться, входить без разрешения или приглашения; навязываться). And yet you compromise me by coming here and so showing (однако вы компрометируете меня своим приходом: «приходя сюда», показывая тем самым) that there are business relations between us (что между нами существуют деловые отношения).”
“Hardly that, Watson. There are some points which are as dark as ever. But we have so much that it will be our own fault if we cannot get the rest. We will go straight to Whitehall Terrace and bring the matter to a head.”
When we arrived at the residence of the European Secretary it was for Lady Hilda Trelawney Hope that Sherlock Holmes inquired. We were shown into the morning-room.
“Mr. Holmes!” said the lady, and her face was pink with her indignation. “This is surely most unfair and ungenerous upon your part. I desired, as I have explained, to keep my visit to you a secret, lest my husband should think that I was intruding into his affairs. And yet you compromise me by coming here and so showing that there are business relations between us.”
“Unfortunately, madam, I had no possible alternative (к сожалению, мадам, у меня не было иного выбора). I have been commissioned to recover this immensely important paper (мне поручили вернуть эту чрезвычайно важную бумагу; to commission — назначать на должность; уполномочивать; поручать). I must therefore ask you, madam (поэтому я вынужден просить вас, мадам), to be kind enough to place it in my hands (быть столь любезной, чтобы передать ее мне в руки).”
The lady sprang to her feet (леди вскочила на ноги), with the colour all dashed in an instant from her beautiful face (краска мгновенно схлынула с ее прекрасного лица). Her eyes glazed — she tottered (ее глаза потускнели, она зашаталась; to glaze — застеклять, покрывать глазурью; тускнеть, стекленеть /о глазах/; to totter — идти неверной, дрожащей походкой; трястись; шататься) — I thought that she would faint (я подумал, она упадет в обморок). Then with a grand effort she rallied from the shock (затем огромным усилием /воли/ она оправилась от шока; rally — восстановление /сил, энергии/; /временное/ улучшение /во время болезни/; поправка /здоровья/), and a supreme astonishment and indignation chased every other expression from her features (и крайнее изумление и возмущение согнали все остальные выражения с ее лица; to chase — гнаться, преследовать; сгонять, разгонять, рассеивать).
“You — you insult me, Mr. Holmes (вы… вы оскорбляете меня, мистер Холмс).”
“Come, come, madam, it is useless (ну, полно, мадам, это бесполезно). Give up the letter (отдайте письмо; to give up — бросать /что-либо/; сдать, уступить /что-либо кому-либо/).”
She darted to the bell (она метнулась к звонку).
“The butler shall show you out (дворецкий проводит вас).”
“Unfortunately, madam, I had no possible alternative. I have been commissioned to recover this immensely important paper. I must therefore ask you, madam, to be kind enough to place it in my hands.”
The lady sprang to her feet, with the colour all dashed in an instant from her beautiful face. Her eyes glazed — she tottered — I thought that she would faint. Then with a grand effort she rallied from the shock, and a supreme astonishment and indignation chased every other expression from her features.
“You — you insult me, Mr. Holmes.”
“Come, come, madam, it is useless. Give up the letter.”
She darted to the bell.
“The butler shall show you out.”
“Do not ring, Lady Hilda (не звоните, леди Хильда). If you do, then all my earnest efforts to avoid a scandal will be frustrated (если вы позвоните, все мои искренние попытки избежать скандала окажутся напрасными; to frustrate — расстраивать, срывать /планы/; делать тщетным). Give up the letter and all will be set right (отдайте письмо, и все устроится; to set right — приводить в порядок; улаживать). If you will work with me I can arrange everything (если вы будете сотрудничать со мной, я смогу все уладить). If you work against me I must expose you (если же нет: «если будете действовать против меня», я буду вынужден выдать вас).”
She stood grandly defiant, a queenly figure (она стояла, гордая и царственная: «грандиозно непокорная, царственная фигура»), her eyes fixed upon his as if she would read his very soul (ее глаза смотрели в его, как будто она читала его душу = будто пыталась понять, что у него на уме; to fix — устанавливать; прикреплять; to fix upon — устремлять, сосредоточивать /взгляд, внимание на ком-либо, чем-либо/). Her hand was on the bell (ее рука лежала на звонке), but she had forborne to ring it (но не звонила в него; to forbear — сдерживаться, воздерживаться от /какого-либо действия/; to forbear-forbore-forborne).
“You are trying to frighten me (вы пытаетесь меня запугать). It is not a very manly thing, Mr. Holmes (это не очень благородно, мистер Холмс; manly — мужественный, смелый; подобающий мужчине), to come here and browbeat a woman (прийти сюда запугивать и женщину). You say that you know something (вы говорите, что знаете кое-что). What is it that you know (что вы знаете)?”
“Pray sit down, madam (пожалуйста, сядьте, мадам). You will hurt yourself there if you fall (вы ушибетесь, если упадете). I will not speak until you sit down (я не буду говорить, пока вы не сядете). Thank you (благодарю вас).”
“Do not ring, Lady Hilda. If you do, then all my earnest efforts to avoid a scandal will be frustrated. Give up the letter and all will be set right. If you will work with me I can arrange everything. If you work against me I must expose you.”
She stood grandly defiant, a queenly figure, her eyes fixed upon his as if she would read his very soul. Her hand was on the bell, but she had forborne to ring it.
“You are trying to frighten me. It is not a very manly thing, Mr. Holmes, to come here and browbeat a woman. You say that you know something. What is it that you know?”
“Pray sit down, madam. You will hurt yourself there if you fall. I will not speak until you sit down. Thank you.”
“I give you five minutes, Mr. Holmes (даю вам пять минут, мистер Холмс).”
“One is enough, Lady Hilda (достаточно одной, леди Хильда). I know of your visit to Eduardo Lucas (я знаю о вашем посещении Эдуардо Лукаса), of your giving him this document (знаю, что вы отдали ему этот документ), of your ingenious return to the room last night (о вашем хитроумном возвращении в его комнату вчера вечером; ingenious — изобретательный, находчивый, искусный; хитроумный), and of the manner in which you took the letter from the hiding-place under the carpet (и каким образом вы взяли письмо из тайника под ковром).”
She stared at him with an ashen face (она изумленно смотрела на него с мертвенно-бледным лицом; ashen — пепельный, пепельного цвета; мертвенно-бледный; ash — пепел) and gulped twice before she could speak (и дважды у нее перехватило дыхание, прежде чем она смогла заговорить; to gulp — быстро глотать /пищу/; ловить воздух, вдыхать воздух; задохнуться, захлебнуться /при рыдании, изумлении, испуге/).
“You are mad, Mr. Holmes — you are mad (вы сошли с ума, мистер Холмс, вы сошли с ума)!” she cried, at last (наконец воскликнула она).
He drew a small piece of cardboard from his pocket (он вытащил маленький кусочек картона из кармана). It was the face of a woman cut out of a portrait (на нем было изображено лицо женщины, вырезанное из портрета = из фотографии).
“I have carried this because I thought it might be useful (я принес ее, потому что подумал, что она может пригодиться: «быть полезной»),” said he. “The policeman has recognized it (полисмен узнал ее).”
“One is enough, Lady Hilda. I know of your visit to Eduardo Lucas, of your giving him this document, of your ingenious return to the room last night, and of the manner in which you took the letter from the hiding-place under the carpet.”
She stared at him with an ashen face and gulped twice before she could speak.
“You are mad, Mr. Holmes — you are mad!” she cried, at last.
He drew a small piece of cardboard from his pocket. It was the face of a woman cut out of a portrait.
“I have carried this because I thought it might be useful,” said he. “The policeman has recognized it.”
She gave a gasp (она тяжело вздохнула; gasp — затрудненное дыхание), and her head dropped back in the chair (и ее голова упала на спинку стула).
“Come, Lady Hilda (послушайте, леди Хильда). You have the letter (письмо у вас). The matter may still be adjusted (дело все еще можно уладить). I have no desire to bring trouble to you (я не желаю причинять вам неприятности). My duty ends when I have returned the lost letter to your husband (мои обязанности кончатся, когда я верну пропавшее письмо вашему мужу). Take my advice and be frank with me (послушайте моего совета и будьте откровенны со мной). It is your only chance (это ваша единственная возможность /спастись/).”
Her courage was admirable (ее мужество было восхитительно). Even now she would not own defeat (даже теперь она не признавала поражения; to own — владеть, обладать; признавать/ся/).
“I tell you again, Mr. Holmes, that you are under some absurd illusion (снова повторяю, мистер Холмс, вы находитесь под действием какой-то нелепой иллюзии).”
Holmes rose from his chair (Холмс поднялся со стула).
“I am sorry for you, Lady Hilda (мне жаль вас, леди Хильда). I have done my best for you (я сделал для вас все, что мог). I can see that it is all in vain (вижу, что все это напрасно).”
She gave a gasp, and her head dropped back in the chair.
“Come, Lady Hilda. You have the letter. The matter may still be adjusted. I have no desire to bring trouble to you. My duty ends when I have returned the lost letter to your husband. Take my advice and be frank with me. It is your only chance.”
Her courage was admirable. Even now she would not own defeat.
“I tell you again, Mr. Holmes, that you are under some absurd illusion.”
Holmes rose from his chair.
“I am sorry for you, Lady Hilda. I have done my best for you. I can see that it is all in vain.”
He rang the bell (он позвонил). The butler entered (вошел дворецкий).
“Is Mr. Trelawney Hope at home (мистер Трелони Хоуп дома)?”
“He will be home, sir, at a quarter to one (он будет дома, сэр, без четверти час).”
Holmes glanced at his watch (Холмс взглянул на часы).
“Still a quarter of an hour (еще четверть часа),” said he. “Very good, I shall wait (очень хорошо, я подожду).”
The butler had hardly closed the door behind him (едва дворецкий закрыл за собой дверь) when Lady Hilda was down on her knees at Holmes’s feet (как леди Хильда бросилась на колени к ногам Холмса), her hands outstretched (протягивая руки), her beautiful face upturned and wet with her tears (ее прекрасное лицо, поднятое кверху, было залито слезами: «мокрым от слез»; upturned — поднятый кверху, приподнятый, вздернутый).
“Oh, spare me, Mr. Holmes (о, пощадите меня, мистер Холмс)! Spare me (пощадите меня)!” she pleaded, in a frenzy of supplication (умоляла она в порыве отчаяния; frenzy — безумие, бешенство; неистовство: in a frenzy of despair — в неистовом отчаянии; supplication — мольба, просьба). “For heaven’s sake, don’t tell him (ради Бога, не говорите ему)! I love him so (я так люблю его)! I would not bring one shadow on his life (я бы не бросила ни тени на его жизнь = я не причинила бы ему ни малейшей неприятности), and this I know would break his noble heart (а это, я знаю, разобьет его благородное сердце).”
“Still a quarter of an hour,” said he. “Very good, I shall wait.”
The butler had hardly closed the door behind him when Lady Hilda was down on her knees at Holmes’s feet, her hands outstretched, her beautiful face upturned and wet with her tears.
“Oh, spare me, Mr. Holmes! Spare me!” she pleaded, in a frenzy of supplication. “For heaven’s sake, don’t tell him! I love him so! I would not bring one shadow on his life, and this I know would break his noble heart.”
Holmes raised the lady (Холмс поднял леди).
“I am thankful, madam, that you have come to your senses even at this last moment (я благодарен вам, мадам, что вы опомнились — даже в этот последний момент; to come to one's senses — образумиться, взяться за ум, опомниться)! There is not an instant to lose (нельзя терять ни минуты; instant — мгновение, миг; минута). Where is the letter (где письмо)?”
She darted across to a writing-desk, unlocked it (она бросилась к письменному столу, отперла его), and drew out a long blue envelope (и вытащила длинный голубой конверт).
“Here it is, Mr. Holmes (вот оно, мистер Холмс). Would to heaven I had never seen it (о Господи, лучше бы я никогда его не видела; would to heaven! — о Господи!)!”
“How can we return it (как нам вернуть его)?” Holmes muttered (раздумывал Холмс; to mutter — бормотать; говорить тихо, невнятно). “Quick, quick, we must think of some way (быстрее, быстрее, мы должны что-нибудь придумать)! Where is the despatch-box (где чемоданчик для документов)?”
“Still in his bedroom (все еще в спальне).”
“What a stroke of luck (какая удача; stroke — удар; проявление)! Quick, madam, bring it here (скорее, мадам, принесите его сюда)!”
A moment later she had appeared with a red flat box in her hand (через минуту она появилась, держа в руке красный плоский ящичек).
“How did you open it before (как вы открывали его раньше)? You have a duplicate key (у вас есть ключ-дубликат)? Yes, of course you have (да, конечно, есть). Open it (откройте его)!”
envelope [ˈenvǝlǝup], appeared [ǝˈpɪǝd], duplicate [ˈdju:plɪkǝt], key [ki:]
Holmes raised the lady.
“I am thankful, madam, that you have come to your senses even at this last moment! There is not an instant to lose. Where is the letter?”
She darted across to a writing-desk, unlocked it, and drew out a long blue envelope.
“Here it is, Mr. Holmes. Would to heaven I had never seen it!”
“How can we return it?” Holmes muttered. “Quick, quick, we must think of some way! Where is the despatch-box?”
“Still in his bedroom.”
“What a stroke of luck! Quick, madam, bring it here!”
A moment later she had appeared with a red flat box in her hand.
“How did you open it before? You have a duplicate key? Yes, of course you have. Open it!”
From out of her bosom Lady Hilda had drawn a small key (из-за корсета леди Хильда вытащила маленький ключ; bosom — грудь; пазуха). The box flew open (чемоданчик распахнулся). It was stuffed with papers (он был набит бумагами). Holmes thrust the blue envelope deep down into the heart of them (Холмс сунул голубой конверт глубоко, в самую середину; heart — сердце; сердцевина, ядро; очаг, центр), between the leaves of some other document (между листами какого-то другого документа). The box was shut, locked (чемоданчик закрыли, заперли), and returned to the bedroom (и вернули в спальню).
“Now we are ready for him (теперь мы готовы /встретить/ его),” said Holmes. “We have still ten minutes (у нас еще есть десять минут). I am going far to screen you, Lady Hilda (я захожу слишком далеко, чтобы выгородить вас, леди Хильда; to screen — ставить ширму, экран; защищать, прикрывать, укрывать; screen — ширма, щит, экран). In return you will spend the time in telling me frankly the real meaning of this extraordinary affair (за это вы потратите /оставшееся/ время, честно рассказывая мне об истинном смысле этой необычайной истории).”
“Mr. Holmes, I will tell you everything (мистер Холмс, я все вам расскажу),” cried the lady (воскликнула леди). “Oh, Mr. Holmes, I would cut off my right hand before I gave him a moment of sorrow (о, мистер Холмс, я бы /скорее/ отрубила себе правую руку, чем доставила ему минуту горя)! There is no woman in all London (во всем Лондоне нет женщины) who loves her husband as I do (которая так любит своего мужа, как я), and yet if he knew how I have acted (и все же, если бы он узнал, как я поступила) — how I have been compelled to act (как я была вынуждена поступить) — he would never forgive me (он никогда бы не простил меня). For his own honour stands so high (поскольку его собственная честь стоит так высоко = он так высоко ставит свою честь) that he could not forget or pardon a lapse in another (что не смог бы забыть или простить низкий поступок другого; lapse — упущение, небольшая ошибка; моральное падение). Help me, Mr. Holmes (помогите мне, мистер Холмс)! My happiness, his happiness (мое счастье, его счастье), our very lives are at stake (сами наши жизни поставлены на карту)!”
bosom [ˈbuzǝm], London [ˈlʌndǝn], pardon [pɑ:dn]
From out of her bosom Lady Hilda had drawn a small key. The box flew open. It was stuffed with papers. Holmes thrust the blue envelope deep down into the heart of them, between the leaves of some other document. The box was shut, locked, and returned to the bedroom.
“Now we are ready for him,” said Holmes. “We have still ten minutes. I am going far to screen you, Lady Hilda. In return you will spend the time in telling me frankly the real meaning of this extraordinary affair.”
“Mr. Holmes, I will tell you everything,” cried the lady. “Oh, Mr. Holmes, I would cut off my right hand before I gave him a moment of sorrow! There is no woman in all London who loves her husband as I do, and yet if he knew how I have acted — how I have been compelled to act — he would never forgive me. For his own honour stands so high that he could not forget or pardon a lapse in another. Help me, Mr. Holmes! My happiness, his happiness, our very lives are at stake!”
“Quick, madam, the time grows short (быстрее, мадам, время истекает; short — короткий, краткий; быстрый, стремительный; недостаточный)!”
“It was a letter of mine, Mr. Holmes (мое письмо, мистер Холмс), an indiscreet letter written before my marriage (неосторожное письмо, написанное до замужества) — a foolish letter (глупое письмо), a letter of an impulsive, loving girl (письмо импульсивной любящей девушки). I meant no harm (у меня и в мыслях ничего плохого не было), and yet he would have thought it criminal (однако он /мой муж/ счел бы это преступным). Had he read that letter (если бы он прочитал это письмо) his confidence would have been forever destroyed (его доверие было бы навсегда уничтожено = он перестал бы мне верить). It is years since I wrote it (прошли годы с тех пор, как я написала его). I had thought that the whole matter was forgotten (я думала, что все забыто; to forget-forgot-forgotten). Then at last I heard from this man, Lucas (но в конце концов я узнала от этого человека, Лукаса), that it had passed into his hands (что письмо попало к нему в руки), and that he would lay it before my husband (и что он покажет его моему мужу: «положит его перед мужем»). I implored his mercy (я умоляла его пощадить /меня/; mercy — милосердие; жалость, сострадание). He said that he would return my letter (он сказал, что вернет мое письмо) if I would bring him a certain document (если я принесу ему один документ; certain — точный, определенный; некоторый) which he described in my husband’s despatch-box (который, по его словам, /хранился/ в чемоданчике для важных бумаг моего мужа; to describe — описывать, рассказывать, изображать). He had some spy in the office (у него был шпион в министерстве) who had told him of its existence (который сообщил ему о существовании этого документа). He assured me that no harm could come to my husband (он уверял меня, что /это/ не причинит никакого вреда моему мужу). Put yourself in my position, Mr. Holmes (поставьте себя на мое место, мистер Холмс)! What was I to do (что я должна была делать)?”
impulsive [ɪmˈpʌlsɪv], mercy [ˈmǝ:sɪ], existence [ɪɡˈzɪst(ǝ)ns]
“Quick, madam, the time grows short!”
“It was a letter of mine, Mr. Holmes, an indiscreet letter written before my marriage — a foolish letter, a letter of an impulsive, loving girl. I meant no harm, and yet he would have thought it criminal. Had he read that letter his confidence would have been forever destroyed. It is years since I wrote it. I had thought that the whole matter was forgotten. Then at last I heard from this man, Lucas, that it had passed into his hands, and that he would lay it before my husband. I implored his mercy. He said that he would return my letter if I would bring him a certain document which he described in my husband’s despatch-box. He had some spy in the office who had told him of its existence. He assured me that no harm could come to my husband. Put yourself in my position, Mr. Holmes! What was I to do?”
“Take your husband into your confidence (рассказать /об этом/ мужу: «взять вашего мужа в доверенность»).”
“I could not, Mr. Holmes, I could not (я не могла, мистер Холмс, не могла)! On the one side seemed certain ruin (с одной стороны, /мне грозила/ неминуемая гибель), on the other, terrible as it seemed to take my husband’s paper (с другой — как ужасно ни казалось взять бумагу мужа), still in a matter of politics I could not understand the consequences (все же в политическом деле я не понимала последствий), while in a matter of love and trust they were only too clear to me (тогда как в том, что касается любви и доверия, мне все было совершенно ясно; only too — чрезвычайно, крайне). I did it, Mr. Holmes (и я сделала это, мистер Холмс)! I took an impression of his key (я сняла слепок с его ключа). This man, Lucas, furnished a duplicate (этот человек, Лукас, сделал дубликат; to furnish — снабжать; предоставлять). I opened his despatch-box (я открыла чемоданчик), took the paper (взяла бумагу), and conveyed it to Godolphin Street (и отнесла ее на Годолфин-стрит; to convey — перевозить, переправлять).”
“What happened there, madam (что там произошло, мадам)?”
“I tapped at the door as agreed (я постучала в дверь, как договаривались; as agreed — согласно договоренности; to agree — соглашаться; уславливаться). Lucas opened it (Лукас открыл ее). I followed him into his room (я прошла за ним в его комнату), leaving the hall door ajar behind me (оставив за собой входную дверь приоткрытой), for I feared to be alone with the man (поскольку боялась оставаться одна с этим человеком). I remember that there was a woman outside as I entered (помню, что какая-то женщина стояла на улице, когда я входила). Our business was soon done (наши переговоры скоро закончились; business — дело, занятие, работа; сделка; to do business — вести дела, заключать сделки).
terrible [ˈterǝbl], consequence [ˈkɔnsɪkwǝns], key [ki:], business [ˈbɪznɪs]
“Take your husband into your confidence.”
“I could not, Mr. Holmes, I could not! On the one side seemed certain ruin, on the other, terrible as it seemed to take my husband’s paper, still in a matter of politics I could not understand the consequences, while in a matter of love and trust they were only too clear to me. I did it, Mr. Holmes! I took an impression of his key. This man, Lucas, furnished a duplicate. I opened his despatch-box, took the paper, and conveyed it to Godolphin Street.”
“What happened there, madam?”
“I tapped at the door as agreed. Lucas opened it. I followed him into his room, leaving the hall door ajar behind me, for I feared to be alone with the man. I remember that there was a woman outside as I entered. Our business was soon done.
“He had my letter on his desk (мое письмо лежало у него на столе), I handed him the document (я передала ему документ). He gave me the letter (он отдал мне письмо). At this instant there was a sound at the door (в это мгновение послышался шум у двери). There were steps in the passage (раздались шаги в коридоре). Lucas quickly turned back the drugget (Лукас быстро откинул ковер), thrust the document into some hiding-place there (сунул документ в какой-то тайник /там/), and covered it over (и /снова/ прикрыл ковром).
“What happened after that is like some fearful dream (то, что произошло после этого, похоже на какой-то страшный сон). I have a vision of a dark, frantic face (я видела темное безумное лицо; vision — зрение; вид, зрелище; взгляд), of a woman’s voice (слышала голос женщины), which screamed in French (которая кричала по-французски), ‘My waiting is not in vain (мое ожидание не напрасно). At last, at last I have found you with her (наконец-то я застала тебя с ней)!’ There was a savage struggle (произошла дикая борьба). I saw him with a chair in his hand (я видела его со стулом в руке), a knife gleamed in hers (в ее руке блеснул нож). I rushed from the horrible scene (я бросилась прочь из этого ужасного места; scene — место происшествия, события; вид; картина, зрелище), ran from the house (выбежала из дома), and only next morning in the paper did I learn the dreadful result (и только на следующее утро из газеты я узнала о страшном результате /той драмы/). That night I was happy, for I had my letter (в тот вечер я была счастлива, потому что у меня было письмо), and I had not seen yet what the future would bring (и я еще не сознавала, что принесет будущее).
savage [ˈsævɪʤ], scene [si:n], result [rɪˈzʌlt]
“He had my letter on his desk, I handed him the document. He gave me the letter. At this instant there was a sound at the door. There were steps in the passage. Lucas quickly turned back the drugget, thrust the document into some hiding-place there, and covered it over.
“What happened after that is like some fearful dream. I have a vision of a dark, frantic face, of a woman’s voice, which screamed in French, ‘My waiting is not in vain. At last, at last I have found you with her!’ There was a savage struggle. I saw him with a chair in his hand, a knife gleamed in hers. I rushed from the horrible scene, ran from the house, and only next morning in the paper did I learn the dreadful result. That night I was happy, for I had my letter, and I had not seen yet what the future would bring.
“It was the next morning that I realized (на следующее утро я поняла) that I had only exchanged one trouble for another (что всего лишь поменяла одну беду на другую = избавилась от одной беды и попала в другую). My husband’s anguish at the loss of his paper went to my heart (страдания моего мужа, вызванные пропажей бумаги, потрясли меня: «вошли в мое сердце»). I could hardly prevent myself from there and then kneeling down at his feet (я едва удержалась от того, чтобы не упасть тут же на колени к его ногам; to prevent — предотвращать; мешать, препятствовать; there and then — тотчас же, на месте) and telling him what I had done (и не рассказать ему, что я наделала). But that again would mean a confession of the past (но опять же — это означало бы признаться в том, что было раньше: «признание прошлого»). I came to you that morning in order to understand the full enormity of my offence (я пришла к вам в то утро, чтобы осознать = и тогда я осознала всю чудовищность моего преступления). From the instant that I grasped it (с той минуты, когда я поняла это) my whole mind was turned to the one thought (весь мой ум обратился к одной мысли) of getting back my husband’s paper (/как/ вернуть документ мужа). It must still be where Lucas had placed it (он должен был находиться /там/, куда его положил Лукас), for it was concealed before this dreadful woman entered the room (поскольку он был спрятан до того, как эта ужасная женщина вошла в комнату). If it had not been for her coming (если бы не ее приход), I should not have known where his hiding-place was (я бы не узнала, где его тайник). How was I to get into the room (как проникнуть в его комнату)? For two days I watched the place (два дня я следила за этим местом = за домом), but the door was never left open (но дверь ни разу не оставили открытой). Last night I made a last attempt (вчера вечером я сделала последнюю попытку). What I did and how I succeeded (что я сделала и как мне /это/ удалось), you have already learned (вы уже узнали). I brought the paper back with me (я принесла бумагу обратно с собой), and thought of destroying it (и думала уничтожить ее), since I could see no way of returning it (так как не знала, каким образом вернуть ее) without confessing my guilt to my husband (не признав своей вины перед мужем). Heavens, I hear his step upon the stair (Боже мой: «небеса», я слышу его шаги на лестнице)!”
“It was the next morning that I realized that I had only exchanged one trouble for another. My husband’s anguish at the loss of his paper went to my heart. I could hardly prevent myself from there and then kneeling down at his feet and telling him what I had done. But that again would mean a confession of the past. I came to you that morning in order to understand the full enormity of my offence. From the instant that I grasped it my whole mind was turned to the one thought of getting back my husband’s paper. It must still be where Lucas had placed it, for it was concealed before this dreadful woman entered the room. If it had not been for her coming, I should not have known where his hiding-place was. How was I to get into the room? For two days I watched the place, but the door was never left open. Last night I made a last attempt. What I did and how I succeeded, you have already learned. I brought the paper back with me, and thought of destroying it, since I could see no way of returning it without confessing my guilt to my husband. Heavens, I hear his step upon the stair!”
The European Secretary burst excitedly into the room (министр по европейским делам взволнованно влетел в комнату; to burst — взрывать/ся/; врываться).
“Any news, Mr. Holmes, any news (есть какие-нибудь новости, мистер Холмс)?” he cried (крикнул он).
“I have some hopes (у меня есть некоторые надежды).”
“Ah, thank heaven (о, слава Богу)!” His face became radiant (его лицо просияло; radiant — светящийся; лучистый, сияющий). “The Prime Minister is lunching with me (премьер-министр завтракает со мной). May he share your hopes (он может разделить ваши надежды = можно его порадовать)? He has nerves of steel (у него стальные нервы), and yet I know that he has hardly slept since this terrible event (однако я знаю, что он почти не спит: «едва ли спал» с тех пор, как /произошло/ это ужасное событие; hardly — едва ли, вряд ли; почти не). Jacobs, will you ask the Prime Minister to come up (Джекобc, попросите премьер-министра подняться)? As to you, dear, I fear that this is a matter of politics (что касается вас, дорогая, боюсь, это дело политическое). We will join you in a few minutes in the dining-room (мы присоединимся к вам через несколько минут в столовой).”
The Prime Minister’s manner was subdued (поведение премьер-министра было сдержанным; to subdue — подчинять; подавлять, смирять /чувства, эмоции/), but I could see by the gleam of his eyes (но я видел по блеску его глаз; gleam — слабый свет; проблеск) and the twitchings of his bony hands (и судорожным движениям костлявых рук; twitching — судорожное сокращение, подергивание; bone — кость) that he shared the excitement of his young colleague (что он разделяет волнение своего молодого коллеги).
“I understand that you have something to report, Mr. Holmes (/насколько/ я понимаю, вам есть что сообщить, мистер Холмс)?”
The European Secretary burst excitedly into the room.
“Any news, Mr. Holmes, any news?” he cried.
“I have some hopes.”
“Ah, thank heaven!” His face became radiant. “The Prime Minister is lunching with me. May he share your hopes? He has nerves of steel, and yet I know that he has hardly slept since this terrible event. Jacobs, will you ask the Prime Minister to come up? As to you, dear, I fear that this is a matter of politics. We will join you in a few minutes in the dining-room.”
The Prime Minister’s manner was subdued, but I could see by the gleam of his eyes and the twitchings of his bony hands that he shared the excitement of his young colleague.
“I understand that you have something to report, Mr. Holmes?”
“Purely negative as yet (пока только: «чисто» отрицательное; as yet — все еще, пока, до сих пор, на данный момент; pure — чистый; полный),” my friend answered (ответил мой друг). “I have inquired at every point where it might be (я искал везде, где /только/ письмо могло быть; to inquire — осведомляться, спрашивать, искать; наводить справки, выяснять, расследовать), and I am sure that there is no danger to be apprehended (и я уверен, что опасности никакой не грозит; to apprehend — понимать; предчувствовать /что-либо дурное/, ожидать /несчастья/, опасаться).”
“But that is not enough, Mr. Holmes (но этого недостаточно, мистер Холмс). We cannot live forever on such a volcano (мы не можем вечно жизнь на вулкане). We must have something definite (нам нужно что-то определенное).”
“I am in hopes of getting it (я надеюсь получить это). That is why I am here (вот почему я здесь). The more I think of the matter the more convinced I am (чем больше я думаю об этом деле, тем больше убеждаюсь) that the letter has never left this house (что письмо никогда не покидало этого дома).”
“Mr. Holmes!”
“If it had it would certainly have been public by now (если бы оно оказалось за пределами дома, его бы, конечно, уже опубликовали/сделали бы общеизвестным; by now — к этому времени, уже; to make public — делать общеизвестным).”
“But why should anyone take it in order to keep it in his house (но зачем кому-то похищать его, чтобы хранить в своем доме)?”
“Purely negative as yet,” my friend answered. “I have inquired at every point where it might be, and I am sure that there is no danger to be apprehended.”
“But that is not enough, Mr. Holmes. We cannot live forever on such a volcano. We must have something definite.”
“I am in hopes of getting it. That is why I am here. The more I think of the matter the more convinced I am that the letter has never left this house.”
“Mr. Holmes!”
“If it had it would certainly have been public by now.”
“But why should anyone take it in order to keep it in his house?”
“I am not convinced that anyone did take it (я не уверен, что кто-то вообще похищал его).”
“Then how could it leave the despatch-box (тогда как оно могло исчезнуть из чемоданчика)?”
“I am not convinced that it ever did leave the despatch-box (я не уверен, что оно вообще исчезало из чемоданчика).”
“Mr. Holmes, this joking is very ill-timed (мистер Холмс, эта шутка неуместна; to joke — шутить; ill-timed — несвоевременный, плохо рассчитанный по времени, неуместный). You have my assurance that it left the box (уверяю вас, что оно исчезло из чемоданчика; assurance — гарантия, заверение; уверенность; to assure — уверять; заверять кого-либо; убеждать).”
“Have you examined the box since Tuesday morning (а вы осматривали его с утра вторника)?”
“No. It was not necessary (нет, в этом не было необходимости).”
“You may conceivably have overlooked it (возможно, вы не заметили его).”
“Impossible, I say (послушайте, /это/ невозможно).”
“I am not convinced that it ever did leave the despatch-box.”
“Mr. Holmes, this joking is very ill‑timed. You have my assurance that it left the box.”
“Have you examined the box since Tuesday morning?”
“No. It was not necessary.”
“You may conceivably have overlooked it.”
“Impossible, I say.”
“But I am not convinced of it (но я не уверен в этом). I have known such things to happen (/как мне известно/, такие вещи случались). I presume there are other papers there (полагаю, там есть и другие бумаги). Well, it may have got mixed with them (письмо могло смешаться с ними = затеряться среди них).”
“It was on the top (оно было сверху).”
“Someone may have shaken the box and displaced it (кто-нибудь мог тряхнуть чемоданчик и переместить письмо; to shake-shook-shaken).”
“No, no, I had everything out (нет, нет, я все проверил; to have out — выяснять; вынимать).”
“Surely it is easily decided, Hope (но ведь это легко проверить: «разрешить», Хоуп; to decide — решать/ся/, принимать решение, делать выбор),” said the Premier. “Let us have the despatch-box brought in (пусть принесут чемоданчик сюда).”
The Secretary rang the bell (министр позвонил).
“Jacobs, bring down my despatch-box (Джекобс, принесите мой чемоданчик для бумаг). This is a farcical waste of time (это просто смешно, пустая трата времени; farcical — фарсовый, шуточный; нелепый, смехотворный), but still, if nothing else will satisfy you, it shall be done (но все-таки, если ничто другое вас не удовлетворит, это будет исполнено). Thank you, Jacobs, put it here (спасибо, Джекобс, поставьте его сюда). I have always had the key on my watch-chain (я всегда ношу ключ на цепочке для часов). Here are the papers, you see (вот бумаги, как видите). Letter from Lord Merrow (письмо от лорда Мерроу), report from Sir Charles Hardy (доклад сэра Чарльза Харди), memorandum from Belgrade (меморандум из Белграда), note on the Russo-German grain taxes (записи о русско-германских хлебных пошлинах; grain — зерно; хлебные злаки), letter from Madrid (письмо из Мадрида), note from Lord Flowers (донесение от лорда Флауэрса) — Good heavens! what is this (Боже мой! что это?)? Lord Bellinger (лорд Беллинджер)! Lord Bellinger!”
“But I am not convinced of it. I have known such things to happen. I presume there are other papers there. Well, it may have got mixed with them.”
“It was on the top.”
“Someone may have shaken the box and displaced it.”
“No, no, I had everything out.”
“Surely it is easily decided, Hope,” said the Premier. “Let us have the despatch‑box brought in.”
The Secretary rang the bell.
“Jacobs, bring down my despatch-box. This is a farcical waste of time, but still, if nothing else will satisfy you, it shall be done. Thank you, Jacobs, put it here. I have always had the key on my watch-chain. Here are the papers, you see. Letter from Lord Merrow, report from Sir Charles Hardy, memorandum from Belgrade, note on the Russo-German grain taxes, letter from Madrid, note from Lord Flowers — Good heavens! what is this? Lord Bellinger! Lord Bellinger!”
The Premier snatched the blue envelope from his hand (премьер выхватил голубой конверт из его рук).
“Yes, it is it — and the letter is intact (да, это оно — и письмо цело; intact — нетронутый; неповрежденный, целый). Hope, I congratulate you (Хоуп, поздравляю вас).”
“Thank you (благодарю вас)! Thank you! What a weight from my heart (какая тяжесть /свалилась/ с моих плеч: «с моего сердца»). But this is inconceivable — impossible (но это непостижимо — невозможно). Mr. Holmes, you are a wizard, a sorcerer (мистер Холмс, вы волшебник, вы чародей)! How did you know it was there (откуда вы узнали, что оно здесь)?”
“Because I knew it was nowhere else (потому что я знал, что больше ему быть негде).”
“I cannot believe my eyes (не могу поверить своим глазам)!” He ran wildly to the door (он стремительно: «дико» побежал к двери). “Where is my wife (где моя жена)? I must tell her that all is well (я должен сказать ей, что все в порядке). Hilda! Hilda!” we heard his voice on the stairs (Хильда! Хильда! — услышали мы его голос на лестнице).
The Premier looked at Holmes with twinkling eyes (премьер посмотрел на Холмса с огоньком в глазах; twinkle — мигание; мерцание; огонек, блеск в глазах).
“Come, sir (послушайте, сэр),” said he. “There is more in this than meets the eye (за этим что-то скрывается; more than meets the eye — «больше, чем кажется на первый взгляд», не так просто, как кажется; что-то за этим скрывается). How came the letter back in the box (как письмо попало обратно в чемоданчик)?”
Holmes turned away smiling from the keen scrutiny of those wonderful eyes (Холмс отвернулся, улыбаясь, от проницательного, испытующего взгляда этих удивительных глаз; scrutiny — внимательный осмотр; внимательный, испытующий взгляд).
“We also have our diplomatic secrets (у нас тоже есть свои дипломатические тайны),” said he and, picking up his hat, he turned to the door (сказал он и, взяв шляпу, направился к двери).
The Premier snatched the blue envelope from his hand.
“Yes, it is it — and the letter is intact. Hope, I congratulate you.”
“Thank you! Thank you! What a weight from my heart. But this is inconceivable — impossible. Mr. Holmes, you are a wizard, a sorcerer! How did you know it was there?”
“Because I knew it was nowhere else.”
“I cannot believe my eyes!” He ran wildly to the door. “Where is my wife? I must tell her that all is well. Hilda! Hilda!” we heard his voice on the stairs.
The Premier looked at Holmes with twinkling eyes.
“Come, sir,” said he. “There is more in this than meets the eye. How came the letter back in the box?”
Holmes turned away smiling from the keen scrutiny of those wonderful eyes.
“We also have our diplomatic secrets,” said he and, picking up his hat, he turned to the door.