"Сад Рамы" - читать интересную книгу автора (Кларк Артур, Ли Джентри)

4

— Мама, папа, проснитесь, я хочу поговорить с вами.

Николь снился сон: она гуляла в лесу позади семейной виллы в Бовуа. Была весна, и все вокруг цвело… И она не сразу — через несколько секунд

— осознала, что Симона сидит у них на постели.

Приподнявшись, Ричард поцеловал дочку в лоб.

— В чем дело, моя дорогая? — спросил он.

— Мы с дядей Майклом вместе стали на утреннюю молитву, и я заметила, что он расстроен. — Ясные глаза Симоны обращались то к одному из родителей, то к другому. — Он мне все рассказал о вашем вчерашнем разговоре с Орлом.

Николь быстро села, вслушиваясь в слова Симоны.

— У меня было больше часа, чтобы обо всем тщательно поразмыслить. Конечно, мне еще только тринадцать лет, но, кажется, я нашла решение всей проблемы: как нам разделиться, чтобы все были счастливы.

— Дорогая моя Симона, — Николь потянулась к дочери, — не тебе решать подобные вопросы…

— Нет, мама, — мягко перебила ее Симона. — Пожалуйста, выслушайте меня. Моего решения вы, взрослые, не можете даже предвидеть. Только я могу предложить его. И оно будет наилучшим для всех.

Ричард нахмурился.

— О чем это ты говоришь? — спросил он.

Симона глубоко вздохнула.

— Я хочу остаться в Узле с дядей Майклом. Я стану его женой, чтобы Орел мог располагать «репродуктивной парой». Никому больше оставаться не обязательно, однако мы с Майклом рады будем взять с собой Бенджи.

— Чтооо? — выкрикнул Ричард. Он был ошарашен. — Дяде Майклу семьдесят два года! А тебе еще четырнадцати не исполнилось. Это невозможно, немыслимо… — и он вдруг умолк.

Зрелая юная женщина — его дочь — улыбнулась.

— Что может быть невозможнее Орла? Или того, что мы улетели на восемь световых лет от Земли на встречу с огромным разумным треугольником, теперь вознамерившимся отослать нас обратно?

Николь поглядела на Симону с восхищением и трепетом и молча крепко обняла дочь. На глазах матери выступили слезы.

— Все в порядке, мама, — проговорила Симона после того, как объятия разжались. — Когда вы оправитесь от потрясения, то поймете, что лучшего решения быть не может. Тебе и папе следует возвращаться — а я думаю, так будет лучше, — значит, или Кэти, или Элли, или мне придется оставаться в Узле и вступать в брак с Патриком или Бенджи, или дядей Майклом. Я обдумала все варианты. Мы с Майклом весьма близки, исповедуем одну и ту же веру. Если мы остаемся здесь и вступаем в брак, каждый из остальных может выбирать. Они могут либо остаться здесь, либо вернуться в Солнечную систему вместе с тобой и отцом.

Симона положила ладонь на руку отца.

— Папа, я понимаю, что тебе будет труднее пойти на это, чем маме. С дядей Майклом я еще ни о чем не говорила. Такое ему, конечно, и в голову не приходило. И если вы с мамой не поддержите меня, ничего не получится. Майклу сложно будет принять эту идею, даже если вы не будете возражать.

Ричард покачал головой.

— Симона, ты потрясла меня, — он обнял ее. — Позволь нам все обдумать. И, пожалуйста, не говори никому, пока мы с мамой не обсудим это.

— Обещаю, — ответила Симона и уже возле двери добавила: — Большое спасибо вам обоим. Я люблю вас.

Она повернулась и направилась по освещенному коридору. Длинные черные волосы опускались на плечи… «А ты стала женщиной, — подумала Николь, глядя на изящную походку дочери. — И не только физически. Ты созрела не по годам». Николь представила себе Майкла и Симону супругами и удивилась, обнаружив, что эта мысль не вызывает в ней сопротивления. «Учитывая все факторы, — сказала себе Николь, понимая, что, невзирая на все сложности, Майкл О'Тул будет очень счастлив, — твоя идея способна оказаться наименьшим злом».

Симона не отказалась от своего намерения, даже когда Майкл принялся усердно возражать против ее желания попасть, как он выразился, «в мученицы». Симона терпеливо объяснила ему, что кроме нее некому выходить за него замуж, поскольку Кэти, как известно, с ним несовместима. В любом случае Кэти пока была всего лишь девочкой, которой до полового созревания оставалось год-полтора. Или же он предлагает, чтобы она вышла замуж за кого-нибудь из своих единоутробных братьев и произошло кровосмешение? Нет, что ты, принялся оправдываться Майкл.

И осознав, что другого выхода нет, Майкл наконец сдался. Ричард с Николь тоже не стали возражать против этого брака. Ричард, конечно, свое одобрение спрятал за фразой «в этих необычных обстоятельствах», однако Майкл мог заметить, что отец Симоны, во всяком случае, отчасти принимает замужество своей дочери, несмотря на то, что жених годится ей в дедушки.

За неделю с участием всех детей было решено, что Кэти, Патрик и маленькая Элли предпримут обратное путешествие на Раме с Ричардом и Николь. Патрик не хотел оставлять отца, но Майкл О'Тул с присущим ему благородством настоял на этом, полагая, что шестилетнего сына, если он отправится со всей семьей, ожидает «более интересная и наполненная» жизнь. Оставался один только Бенджи, милый восьмилетний мальчик, но по уму трехлетка. Бенджи сказали, что ему будут рады и улетающие на Раме, и остающиеся в Узле. Он с трудом понимал, что ожидает семью, и, конечно, не был готов ни к каким решениям. Необходимость решать пугала его. Наконец мальчик расстроился и впал в глубокую депрессию. В результате все дискуссии о будущности Бенджи пришлось отложить на неопределенное время.

— Мы будем отсутствовать день, может быть, два, — обратился Орел к Майклу и детям. — Рама сейчас перестраивается на специальной верфи в десяти тысячах километров отсюда.

— Но я тоже хочу там побывать, — возмутилась Кэти. — У меня тоже могут быть идеи, как лучше устроиться в направляющемся к Земле корабле.

— Мы привлечем тебя, но попозже, — заверил Кэти Ричард. — Кстати, проектный центр располагается рядом, в конференц-зале.

Наконец, Ричард и Николь распрощались и в коридоре присоединились к Орлу. Они облачились в защитные костюмы и вышли в общую часть сектора. Николь видела, как возбужден Ричард.

— Ты ведь любишь приключения, так, дорогой?

Он кивнул.

— По-моему, еще Гете сказал, что все, чего хочет человеческое существо, может быть разделено на четыре составные части: любовь, приключения, власть и слава. И личность каждого определяется соотношением этих компонентов. Для меня приключения всегда числились первым номером.

Николь в задумчивости вошла следом за Орлом в поджидавшую их машину. Над ними закрылась крыша — и во время всего пути до транспортного центра они опять ничего не видели. «Приключения очень важны и для меня самой, а в юности я так мечтала прославиться. — Она улыбнулась. — Но теперь, конечно, на первом месте любовь… Люди станут скучны, если не будут меняться».

Они летели на кораблике-челноке вроде того, что когда-то доставил их в Узел. Орел сидел спереди, Ричард и Николь за его спиной. Одни только оставшиеся позади них сферические модули и транспортные коридоры попросту потрясали, не говоря уже о всем треугольнике в целом.

Теперь они направлялись в сторону Сириуса, доминировавшего в окружающем Узел пространстве. Вдали горела большая, еще молодая белая звезда приблизительно того же размера, что и Солнце, если поглядеть на него из пояса астероидов.

— А почему для Узла было выбрано именно это положение? — спросил у Орла Ричард примерно через час после начала полета.

— Что вы имеете в виду? — переспросил тот.

— Почему он располагается в системе Сириуса?

Орел рассмеялся.

— Мы здесь ненадолго, — ответил он, — и после отлета Рамы снова тронемся в путь.

Ричард был озадачен.

— Вы хотите сказать, что движется весь Узел? — обернувшись, он поглядел в сторону яркого треугольника. — А где же двигатели?

— Малыми установками снабжены все три модуля, однако ими пользуются лишь в аварийной ситуации. Перемещение между местами временных остановок осуществляется с помощью буксиров — они причаливают к сферам и обеспечивают необходимое изменение скорости.

Николь подумала о Симоне и Майкле и встревожилась.

— Куда же направится Узел? — спросила она.

— Скорее всего это еще не установлено, — ответил Орел. — Направление пути определяется стохастической функцией, учитывающей развитие самых разнообразных факторов. — И немного помолчав, он продолжил: — Когда наша работа в данной точке заканчивается, весь комплекс — Узел, Ангар и Вокзал

— перемещается в другое интересное для нас место.

Ричард и Николь молча переглянулись на заднем сидении. Они с трудом понимали значение слов Орла. Передвигался весь Узел! Трудно было поверить, и Ричард решил сменить тему.

— А какую расу вы считаете космоплавающей? — задал он вопрос Орлу.

— Ту, которая вышла за видимые пределы атмосферы родной планеты в лице своих представителей или разумных механизмов. Если у их планеты нет атмосферы или же эта планета вообще отсутствует, определение несколько усложняется.

— Вы хотите сказать, что разумные существа способны эволюционировать в вакууме? Неужели такое возможно?

— Атмосферный шовинизм, — ответил Орел. — Подобно всем на свете, вам кажется, что способы существования жизни ограничены привычными для вас условиями.

— А сколько космоплавающих рас населяет нашу Галактику? — помедлив, спросил Ричард.

— Именно на этот вопрос мы должны ответить, когда завершится наша работа. Вспомните: в галактике Млечного Пути более сотни миллиардов звезд. Чуть более чем у четверти их существуют планетные системы. Даже если только одна звезда из миллиона породит космоплавающую расу, в одной вашей Галактике их окажется двадцать пять тысяч.

Повернувшись, Орел поглядел на Ричарда и Николь.

— Число космоплавателей в Галактике, как и плотность их в любой конкретной области, относится к информации третьего уровня. Могу только сказать, что в Галактике существуют плотно заселенные зоны, где космоплавающие расы встречаются даже чаще, чем у одной звезды из каждой тысячи.

Ричард присвистнул.

— Здорово, — сообщил он Николь. — Получается, что породившее нас эволюционное чудо локального масштаба — вещь совершенно обычная во Вселенной. Конечно, мы уникальны, ибо едва ли этот процесс мог повториться где-нибудь еще во всех подробностях. Но нас выделяет способность, присущая лишь нашему виду, а именно: умение моделировать свой собственный мир, понимать его, составляя нераздельную часть, и этой способностью, выходит, наделены тысячи видов — ведь без нее они не смогли бы стать космопроходцами.

Николь была в смятении. Она вспомнила аналогичный момент, испытанный ею на Раме в фотоархиве октопауков. Тогда ей пришлось постигнуть невообразимые просторы Вселенной через информационный процесс. И теперь она снова поняла: вся совокупность человеческих знаний, все, что когда-либо могли испытать и понять отдельные люди, не более чем песчинка посреди огромного взморья, если назвать таким словом все познания разумных существ во Вселенной.