"Ураган" - читать интересную книгу автора (Хайасен Карл)

Глава 10

По дороге в морг Августин и Бонни услышали в новостях сообщение о сетчатом питоне длиной около четырнадцати футов, который заполз в столовую предприятия по выпуску замороженных продуктов в Перрине.

— Один из ваших? — спросила Бонни.

— Мне тоже хотелось бы это знать. — Невозможно было выяснить, принадлежала ли эта змея покойному дяде Августина, потому что в составленной от руки Феликсом Моджаком описи отсутствовали какие-либо детали. — У него было два крупных питона, но я же, черт побери, не измерял их.

— Надеюсь, что они не убили его.

— Я тоже надеюсь. — Августину понравилось то, что Бонни проявила заботу о питоне. Не все женщины поступили бы так же.

— Они могут отдать его в зоопарк, — предположила Бонни.

— Или напустить на администрацию графства.

— Злая шутка.

— Я знаю. — Будучи юридически владельцем зверинца, Августин чувствовал себя виноватым в несчастьях, обрушившихся на Бонни Лам. Ведь если бы ее муж не пустился в погоню за обезьяной, он, возможно, и не пропал бы. А вполне вероятно, что это была одна из обезьян дяди Феликса. Но, может быть, и нет.

— А что вы будете делать, если кто-то из ваших животных убьет человека? — без обиняков задала вопрос Бонни.

— Молиться, чтобы это оказался кто-нибудь, кто заслужил это.

Бонни ужаснулась от этих слов, но Августин тут же добавил:

— Я просто не знаю, что еще можно сделать, не устраивать же охоту на них. Вы знаете, какую огромную площадь занимает Эверглейдс?

Некоторое время они ехали молча, потом Бонни снова заговорила:

— Вы правы. Сейчас они свободны, а так и должно быть.

— Я не знаю, как должно быть, но я знаю, как есть на самом деле. Черт побери, ягуары могут сейчас быть уже в Ки-Ларго.

Бонни печально улыбнулась.

— Я бы тоже хотела там оказаться.

Прежде чем войти в холодную прозекторскую, Бонни надела мешковатый лыжный свитер, который Августин прихватил с собой на всякий случай. На этот раз никаких предварительных разговоров перед осмотром трупа не было. Тот же самый молодой коронер провел их прямо в прозекторскую, где в данный момент центром внимания был новый труп неизвестного мужчины. Возле трупа толпились детективы, полицейские в форме и не проявлявшие особого энтузиазма студенты-медики из университета Майами. При появлении Августина и Бонни Лам они расступились.

Румяный, седовласый мужчина в медицинском халате стоял у изголовья железного стола. Он приветливо кивнул и сделал шаг назад. Затаив дыхание Бонни взглянула на труп. Мужчина на столе был толстопузый и лысый, его кожа оливкового цвета от плеч и до кончиков ног была покрыта редкими блестящими черными волосками. В центре груди зияла рана малинового цвета, шея была покрыта цепочкой кровоподтеков, очень напоминавших багровые отпечатки пальцев.

— Это не мой муж, — вымолвила Бонни Лам.

Августин вывел ее из прозекторской. За ними последовал высокий темнокожий полицейский.

— Миссис Лам?

Бонни не остановилась, продолжая двигаться, словно на автопилоте.

— Миссис Лам, мне надо поговорить с вами.

Бонни обернулась. Полицейский был широкоплечим, мускулистым, он шел, слегка прихрамывая на правую ногу. На нем была форма патрульной службы штата, в огромных ладонях полицейский сжимал шляпу «стетсон». Похоже, он, как и Бонни с Августином, был рад покинуть прозекторскую.

Августин поинтересовался, что у него за проблема, и полицейский предложил пойти куда-нибудь поговорить.

— О чем? — спросила Бонни.

— Об исчезновении вашего мужа. Просто у меня есть кое-какие соображения, вот и все. — Его манера поведения была явно нетипична для полицейского в форме. — Всего несколько вопросов, я обещаю.

Августину было непонятно, с какой это стати патрульная служба интересуется пропавшими людьми.

— Она уже говорила с агентами ФБР.

— Это не займет много времени.

— Если у вас есть какие-то новости, то я хотела бы их услышать, — согласилась Бонни.

— Я знаю отличный итальянский ресторанчик, — предложил патрульный.

Августин понял, что Бонни уже приняла решение.

— Это будет официальный разговор? — все же поинтересовался он.

— Совершенно неофициальный. — Джим Тайл надел шляпу. — Давайте просто поедим.

В середине 70-х годов человек по имени Клинтон Тайри вступил в борьбу за пост губернатора Флориды. По всем параметрам он казался идеальным кандидатом, этакой свежей и чистой струей в эпоху цинизма. Местный уроженец, симпатичный, статный, бывшая звезда футбольной команды колледжа, награжденный орденами и медалями ветеран вьетнамской войны. В ходе избирательной компании он мог вести заумные разговоры в Палм-Бич или изображать из себя простачка в Панхэндле. Средства массовой информации расхваливали его, потому что он говорил законченными фразами, без подготовки и без бумажки. Но самое замечательное состояло в том, что его прошлая личная жизнь не была запятнана сомнительными сделками, до которых так были охочи журналисты и читатели.

Репутацию Клинтона Тайри как политика портил только тот факт, что он в течение пяти лет работал профессором английской литературы во Флоридском университете, а исторически считалось — такой кандидат слишком умен, слишком образован и слишком вольнодумен, чтобы занимать пост губернатора штата. Однако, как это ни удивительно, избиратели простили Клинтону Тайри его образованность и выбрали его губернатором.

Таллахасское общество по наивности с восторгом встретило приход нового главы исполнительной власти. Аукционисты, сутенеры и непостоянные артисты, контролировавшие законодательную власть, решили, что Клинтон Тайри, как и большинство его предшественников, просто обязан будет действовать с ними заодно. Ведь он, прежде всего, свой парень, и наверняка поймет, что к чему.

Но под губернаторской улыбкой кинозвезды скрывался дух бунтаря. Он принес с собой в столицу штата такую глубокую преданность делу и честность, что все политики ужаснулись и быстренько решили, что Клинтон Тайри просто сумасшедший. В своем первом после выборов интервью «Нью-Йорк таймс» губернатор заявил, что Флорида гибнет от необузданного и чрезмерного роста промышленности, перенаселенности, загрязнения окружающей среды, а корнем этого зла является алчность. Позже Тайри выступил по радио и обратился с настойчивой просьбой к туристам и будущим жителям в течение нескольких лет не приезжать в Солнечный штат, «а мы за это время наберемся ума-разума». Губернатор объявил борьбу с загрязнением окружающей среды и пообещал значительные налоговые льготы тем графствам, которые сумеют значительно снизить плотность населения. Даже если бы Тайри призвал детей возлюбить Сатану, это вызвало бы меньшую бурю возмущения.

Мнение о полоумии губернатора усугублялось еще и тем фактом, что он отказывался от взяток. И что еще более удивительно, он делился деталями подобных незаконных подношений с агентами ФБР. В результате чего один из наиболее богатых и влиятельных владельцев фирм-застройщиков попал за решетку по обвинению в коррупции. Совершенно ясно, что Клинтон Тайри был сумасшедшим.

Ни один из предыдущих губернаторов не осмеливался посягнуть на строительный бизнес во Флориде. В течение славных семидесяти лет штат находился в руках тех, кто беззастенчиво грабил его природные ресурсы. И вдруг этот безрассудный молодой выскочка стал возмутителем спокойствия, не хуже чертовых коммунистов. Спасем реки. Спасем побережья. Спасем кипарисы. Да когда же это кончится? Журнал «Тайм» поместил фотографию губернатора на обложку. Дэвид Бринкли назвал его «новым популистом». Общество экологов наградило губернатора какой-то медалькой…

В один из вечеров в отдельном кабинете ресторана «Серебряная туфелька» был заключен пакт с целью остановить это безумие. Поскольку героическое вьетнамское прошлое губернатора не позволяло подорвать его репутацию традиционными способами, единственной безопасной тактикой было нейтрализовать его как политика. Был разработан четкий план: законодательное собрание штата должно блокировать любые начинания губернатора, результаты голосования обеспечивались значительными суммами, поступавшими от банкиров, строительных подрядчиков, брокеров с биржи недвижимости, владельцев отелей, союзов фермеров и других глубоко заинтересованных групп, чьи взгляды не совпадали со взглядами Клинтона Тайри.

Подобная тактика увенчалась успехом. Даже друзья-демократы, напутанные реформами губернатора, отвернулись от него без всякого сожаления. И когда Клинтону Тайри стало ясно, что надвигается буря, он начал потихоньку сдавать свои позиции. Каждое поражение в законодательном собрании было для него ударом, его публичные выступления теперь сопровождались скандалами и руганью. Губернатор похудел и перестал стричься, на одной из пресс-конференций появился без рубашки. Тайри писал критические письма в государственные инстанции, раздавал интервью, во время которых цитировал Карла Джанга, Генри Торо и Дэвида Кросби. Однажды ночью патрульный, назначенный в охрану губернатора, нашел его ползающим по кладбищу. Клинтон Тайри объяснил, что намеревался выкопать останки покойного Наполеона Бонапарта Броварда — губернатора, который первым предложил план осушения Эверглейдс. Он собирался раздавать кости Броварда посетителям резиденции губернатора в качестве сувениров.

А тем временем опустошение Флориды продолжалось. Ежедневно в штате селилась тысяча охотников за удачей, и Клинтон Тайри ничего не мог с этим поделать.

И тогда он сдался. Одним пасмурным утром Клинтон Тайри улизнул из Таллахасси, спрятавшись на заднем сиденье губернаторского лимузина, и исчез в джунглях Эверглейдс. В истории штата Флорида еще ни один губернатор добровольно не уходил со своего поста. На самом деле даже ни один выборный чиновник так внезапно и эксцентрично не покинул сцену общественной жизни. Журналисты и писатели буквально устроили охоту на исчезнувшего губернатора, но никому из них не удалось встретиться с ним. Тайри передвигался по ночам, сторонился дорог, приспособился к жизни одинокого болотного бродяги. Те люди, с которыми он все же встречался, знали его как «Сцинка», или просто как «капитана». От случая к случаю он покидал свое убежище, чтобы совершить справедливый поджог, раздобыть свежие батарейки, утащить что-нибудь на дороге.

Только один человек пользовался полным доверием губернатора — темнокожий патрульный, назначенный в охрану губернатора во время избирательной кампании, а позже перешедший на работу в резиденцию губернатора. Тот самый патрульный, который сидел за рулем лимузина в день исчезновения Клинтона Тайри. Только этот полицейский знал местонахождение губернатора, поддерживал с ним связь, следил за его действиями, приходил на помощь, когда Клинтон Тайри совершал ненормальные поступки, что с ним бывало время от времени. Патрульный приезжал сразу после того, как его друг потерял глаз в жестокой драке; еще раз после того, как губернатор обстрелял несколько машин с туристами, приехавшими на пикник; и после поджога парка с аттракционами.

Некоторые годы проходили относительно спокойно.

— Но он все время ждал этого урагана, — сказал Джим Тайл, наматывая на вилку спагетти. — Поэтому у меня и неспокойно на душе.

— Я слышал об этом человеке, — поддержал разговор Августин.

— Тогда вы понимаете, почему мне необходимо поговорить с миссис Лам.

— Миссис Лам, — с ехидцей заметила Бонни, — отказывается верить своим ушам. Вы считаете, что этот ненормальный похитил Макса?

— Пожилая леди, проживающая в том районе, видела человека, описание которого соответствует описанию губернатора. Он нес на плече раздетого мужчину, похожего по приметам на вашего мужа. — Джим Тайл сделал паузу, чтобы миссис Лам смогла представить себе эту сцену. — Не знаю, как у этой леди со зрением, но проверить стоит. Вы упоминали о пленке… с голосом похитителя.

— Пленка осталась дома, — напомнил Августин.

— Не возражаете, если я прослушаю ее?

— Но это же смешно, вы говорите… — начала Бонни.

— А я не вижу здесь ничего смешного, — возразил ей Джим Тайл.

Бонни отодвинула тарелку с остатками спагетти.

— А какой у вас во всем этом интерес?

— Он мой; друг. И он в опасности, — ответил патрульный.

— Но меня волнует только Макс.

— Они оба в опасности.

Бонни попросила рассказать о толстяке, которого она видела в морге. Джим сообщил, что этого человека задушили и прикололи к тарелке спутниковой антенны. Мотивы непонятны, на грабеж, вроде, непохоже.

— И это тоже сделал ваш «друг»?

— Полицейские задержали какого-то полоумного из Алабамы, но я не знаю подробностей.

Бонни все это казалось просто невероятным.

— Вы сказали, его «прикололи»?

— Да, мэм. — Джим не стал употреблять слово «распяли», с миссис Лам и так уже было довольно.

— Это место сплошной сумасшедший дом, — прошептала Бонни сквозь стиснутые зубы.

Джим Тайл был полностью с ней согласен. Он поднял усталый взгляд на Августина.

— Я просто проверяю несколько версий.

— Тогда поехали ко мне домой. Мы дадим вам прослушать эту пленку.

Айра Джексон намеревался убить торговца трейлерами, а затем вернуться домой в Нью-Йорк и организовать похороны матери. Но, к его удивлению, убийство Тони Торреса не принесло полного удовлетворения. Пробираясь на машине через заваленную обломками зону урагана, Айра осознал, каким же мелким винтиком был этот засранец Тони Торрес. Южная Флорида кишмя кишела людьми, которые с радостью продавали вдовам подобные смертельные ловушки. Доказательств этому было полно, Айре сразу же бросилась в глаза хлипкость конструкций зданий, которые он видел здесь повсюду. Вот в одном из кварталов в результате урагана с домов посрывало только вывески, но тут же, через улицу, дома такой же высокой стоимости разнесло на куски.

«Это же просто позор», — подумал Айра Джексон. Вот такая халтура и называлась коррупцией. Он припомнил хвастливое заявление Тони Торреса: «Каждый трейлер, который мы продаем, прошел проверку».

Безусловно, так оно и было. Но отвечающие за эту проверку инспектора несли за разрушение домов такую же ответственность, как и проходимцы-торговцы вроде Тони Торреса. Для опытного глаза Айры Джексона отклонения от стандартов в конструкциях были слишком очевидны, чтобы их можно было оправдать простой некомпетентностью. Да даже слепой забраковал бы некоторые из этих картонных домиков. Большинство инспекторов наверняка подкупили с помощью наличных денег, выпивки, наркотиков, шлюх или всего, вместе взятого. То же самое происходило и в Бруклине, но там не бывает таких ураганов.

Айра Джексон со злостью вспомнил растяжки, которые должны были крепить трейлер его покойной матери. Кто-то из инспекторов должен был обратить внимание на прогнившие стропы, кто-то должен был проверить штыри и убедиться, что они не отпилены. Интересно, кто же этот кто-то и какую взятку он получил за то, чтобы отнестись к своей работе спустя рукава.

И Айра Джексон направился к зданию департамента строительства, чтобы выяснить это.

Кусака потел в своем дешевом костюме. Миссис Натаниэль Льюис упорно торговалась по поводу задатка. А мнимые кровельщики сидели в грузовике, пили теплое пиво и трепались о спорте.

— О четырех тысячах не может быть и речи, — заявила миссис Льюис.

— Но ведь все зависит от того, насколько быстро будет сделана крыша. Вам ведь, наверное, хочется побыстрее.

— Разумеется, вы посмотрите, что здесь творится.

Кусака согласился, что дом в ужасном состоянии. Льюисы разрезали пластиковые мешки для мусора и укрыли ими вещи от дождя.

— Послушайте, крыши посносило у всех. У нас телефон просто разрывается. А четыре тысячи поставят вас во главе очереди. Будете первыми.

Но миссис Натаниэль Льюис оказалась не настолько глупой, как хотелось бы Кусаке.

— Если телефон у вас разрывается, то почему же вы стучите в мою дверь, словно Иегова. И почему ваши рабочие бьют баклуши в грузовике, если у вас так много работы?

— У них перерыв, — солгал Кусака. — Мы сейчас работаем в двух кварталах отсюда, так что если возьмем еще несколько заказов в этом районе, то сэкономим бензин.

— Мое последнее слово — три тысячи, и это только в том случае, если вы начнете прямо сейчас.

— Ладно, договорились.

«Кровельщики» забрались на каркас крыши. Кусаке не надо было объяснять им, что следует просто потянуть время, все и так было ясно. Авила предупреждал, что главное создавать побольше шума и изображать из себя настоящих кровельщиков, поэтому темнокожие парни принялись стучать молотками по стропилам, устроив этакое соревнование, судьей в котором выступал латиноамериканец. Полоумного белого оставили внизу пилить фанеру для настила.

Кусака ждал в кабине грузовика, где пахло выдохшимся пивом и марихуаной. К счастью, примерно через час небо потемнело, загремел гром. Пока «кровельщики» забирались в грузовик, Кусака пообещал миссис Натаниэль Льюис, что они вернутся завтра, рано утром. Хозяйка вручила им чек на три тысячи долларов, выписанный на фиктивную фирму Авилы «Фортрес Руфинг». Название фирмы очень позабавило Кусаку[4].

Он уселся в украденный джип «чероки» и направился на юг, его бригада последовала за ним на грузовике. Авила советовал разъезжать по всему городу, а не крутиться на одном месте, и Кусака согласился, что это вполне разумно. Они успели приехать в Катлер-Ридж до дождя. Кусака отыскал здесь роскошный дом в стиле ранчо, который стоял на участке площадью в два акра, засаженном соснами. Половина крыши у дома была снесена ураганом. На подъездной дорожке, вымощенной плиткой, стояли «лендровер» и черный «инфинити».

«Здесь явно можно поживиться», — подумал Кусака.

Хозяйка пригласила его в дом. Фамилия ее была Уитмарк, и ей ужасно хотелось побыстрее заполучить новую крышу над головой. Она с тревогой бросила взгляд на видневшиеся на горизонте дождевые облака, и мысль о новом потопе в гостиной заставила ее порыться в аптечке. «Бригадир кровельщиков» выслушал печальную историю миссис Уитмарк.

Ковер безнадежно испорчен, как, впрочем, и дорогая стереосистема, покрылись плесенью все шторы, постельное белье и половина зимних вечерних нарядов. Итальянскую кожаную софу и буфет вишневого дерева перенесли в западное крыло, но…

— Мы можем приступить после обеда, — оборвал хозяйку Кусака, — но нам нужен аванс.

Миссис Уитмарк поинтересовалась сколько. Кусака прикинул в уме и объявил — семь тысяч долларов.

— Наличными вы возьмете, я думаю.

— Разумеется, — ответил Кусака, стараясь ничем не выдать своего удивления, как будто все его клиенты имели такие суммы наличными и держали их в какой-нибудь банке на кухне.

Миссис Уитмарк отправилась за деньгами, оставив Кусаку одного. Он поднял взгляд и осмотрел огромную дыру в потолке. В этот самый момент лучи солнца прорвались сквозь облака, залив дом золотистым светом.

Кусака прикрыл глаза ладонью. Может быть, это знак свыше?

Миссис Уитмарк вернулась в сопровождении двух черно-серебристых немецких овчарок.

Кусака оцепенел.

— Матерь Божья, — пробормотал он.

— Это мои крошки, — с гордостью заявила миссис Уитмарк. — С мародерами у нас проблем нет. Так ведь, дорогие мои? — Она потрепала одну из овчарок по загривку, и по ее команде обе собаки уселись возле нее. Склонив головы, они выжидательно уставились на Кусаку, который ощутил спазмы в желудке.

Руки у него тряслись так сильно, что он с трудом смог подписать контракт. Миссис Уитмарк поинтересовалась, что у него с лицом.

— Упали с крыши?

— Нет, подрался, — коротко бросил Кусака.

Миссис Уитмарк вручила ему деньги в надушенном розовом конверте.

— Когда вы начнете?

Кусака пообещал, что бригада вернется через полчаса.

— Надо взять кое-какой материал. Работа предстоит большая.

Миссис Уитмарк и овчарки проводили Кусаку до входной двери. Он держал кулаки сжатыми в карманах, на тот случай, если одна из тварей бросится на него. Но конечно, если они натасканы так же, как полицейские собаки, то им наплевать на его кулаки. Они сразу вцепятся в яйца.

— Поторопитесь, — предупредила миссис Уитмарк, бросая тревожный взгляд на облака. — Погода мне не нравится, похоже, будет дождь.

Кусака вернулся к грузовику и поведал своим сообщникам, что номер не удался.

— Она не клюнула. Говорит, что муж уже нанял кровельщиков. Вроде бы из какой-то фирмы из Палм-Бич.

— Ну и слава Богу, — заметил один из темнокожих «кровельщиков», зевая. — Я устал, босс. Как насчет того, чтобы завязать на сегодня?

— Хорошая мысль, — согласился Кусака.

Джим Тайл перемотал пленку и вновь включил воспроизведение.

«Дорогая, меня похитили…»

«Увезли силой! Похищение предполагает выкуп, Макс. Не льсти себе, черт побери…»

— Ну, что? — спросила Бонни Лам.

— Это он, — ответил патрульный.

— Вы уверены?

«Я люблю тебя, Бонни. Макс забыл тебе об этом сказать, поэтому говорю я. Пока…»

— Да, уверен. — Джим Тайл вытащил кассету из магнитофона.

Бонни попросила Августина позвонить своему приятелю из ФБР, но Августин не одобрил ее идею.

Патрульный согласился с ним.

— Они никогда не найдут его, потому что не знают, где и как искать.

— Но вы-то знаете?

— Скорее всего губернатор будет держать вашего мужа при себе, пока тот не наскучит ему.

— И что тогда? Он убьет Макса?

— Нет, если только ваш муж не попытается выкинуть какую-нибудь глупость.

«Да, еще та проблема», — подумал Августин.

Патрульный попросил Бонни не впадать в панику. Губернатор вовсе не сумасшедший, а кроме того, есть способы выследить его, вступить в контакт, поговорить.

Бонни извинилась и ушла, чтобы принять аспирин. Августин вместе с патрульным вышли на улицу.

— ФБР не станет этим заниматься, — сказал Джим Тайл, понизив голос. — Нет требования выкупа, преступление не выходит за рамки штата. Ей трудно все это понять.

Августин заметил, что ему не понятно поведение Макса Лама, который звонит в Нью-Йорк и проверяет, как идут дела в рекламном агентстве.

— Что-то он совершенно не похож на жертву похищения.

Джим Тайл сел в машину и положил свою шляпу на сиденье.

— Я скоро свяжусь с вами, а вы пока постарайтесь успокоить леди.

— Но лично вы не считаете губернатора сумасшедшим, так ведь?

Патрульный рассмеялся.

— Вы же сами слышали пленку.

— Да, я тоже думаю, что он не сумасшедший.

— Я бы сказал, что он просто другой, совершенно непохожий на остальных людей. — Джим включил рацию, чтобы прослушать последние сообщения. Диспетчер патрульной службы направляла несколько патрульных машин на пересечение шоссе № 1 и Кендалл-драйв, где перевернулся грузовик со льдом. Движение там было нарушено, машины «скорой помощи» уже выехали к месту аварии.

— Господи, еще не хватает, чтобы людей сейчас калечило льдом. — С этими словами Джим уехал, не попрощавшись.

Вернувшись в дом, Августин с удивлением обнаружил, что Бонни сидит на кухне возле телефона. Под рукой у нее лежал блокнот, в который она записала несколько строчек. Августина восхитила элегантность ее почерка. Когда-то он встречался с девушкой, которая выписывала все буквы «i» с помощью четких маленьких кружков и иногда рисовала внутри этих кружков радостные рожицы, а иногда грустные. Девушка была лидером болельщиков футбольной команды колледжа, отсюда, наверное, и такая странная привычка.

В почерке Бонни Лам не было никаких признаков бывшего лидера болельщиков.

— Указания! — воскликнула Бонни, размахивая страничками из блокнота.

— Что за указания?

— Как встретиться с Максом и с этим Сцинком. Они оставили указания на моем автоответчике.

Бонни прямо сияла от радости. Августин присел рядом с ней.

— Что они еще сказали?

— Никакой полиции и ФБР. Макс очень настаивал на этом.

— И что дальше?

— Четыре батарейки «АА» и магнитофонную кассету «Exile on Main Street». И еще банку зеленых оливок без косточек и без сладкого перца.

— Это список покупок для губернатора?

— Макс терпеть не может зеленые оливки. — Бонни положила ладонь на плечо Августина. — Что будем делать? Вы хотите прослушать сообщение?

— Давайте поговорим с ними, если они именно этого хотят.

— Возьмите с собой пистолет. Я не шучу. — В глазах Бонни появились искорки. — Мы сможем вырвать Макса из рук похитителя. Почему бы и нет!

— Успокойтесь, прошу вас. На какое время назначена встреча?

— Завтра в полночь.

— А где?

Ответ Бонни обескуражил Августина.

— Они не придут. Во всяком случае, туда.

— Ошибаетесь, — возразила Бонни. — Где ваш пистолет?

Августин ушел в гостиную и включил телевизор. Он начал переключать программы, пока не нашел старую передачу «Монти Пайтон», классическую, ту самую, где Джон Клиз покупал дохлого попугая. Он много раз смотрел эту передачу и каждый раз смеялся от души.

Бонни села на софу рядом с Августином. Когда передача закончилась, Августин повернулся к ней и сказал:

— Вы же ни черта не знаете о пистолетах.