"Месть авторитета" - читать интересную книгу автора (Карасик Аркадий)30В кабинете начальника отделения, как я и предполагал, нас ожидает Гошев. Докторский халат — нараспашку, руки заложены под ним за спину. Уголок левого глаза нервно подрагивает. Значит, произошло нечто из ряда вон выходящее. Таким Гошева я не упомню — всегда сдержанный, деловитый, по внешнему виду не разобрать, что его тревожит, что радует. А сейчас… Неужели — несчастье с Мариам? Решил не подгонять событий, не расспрашивать, не выпытывать. Николай сам все скажет. Действительно, сказал. Но совсем не то, что я ожидал услышать. — Семен Семенович, завтра вы выписываетесь из больницы. Машина заказана. Жена — в курсе. Голос — приказной, строгий. Будто не я — генерал, а, наоборот, он. Но, кажется, ситуация такая, что акцентировать внимание на недопустимость подобного обращения не стоит. — Почему такая поспешность? — ограничился я не самым умным вопросом. — Прежде всего, я еще не прошел всех назначенных мне процедур… — Вас отвезут в госпиталь МВД. Там все согласованно, ожидает отдельная палата со всеми удобствами… — Но я не желаю покидать это отделение! Привык к врачам, обстановке, нравится палата, чувствую — выздоравливаю… Нет, нет, Николай, ни в госпиталь, ни домой не поеду… — Простите, но это — приказ начальника управления. Обстановка резко изменилась, существует реальная опасность… Это вы понимаете? Я от души рассмеялся. Будто услышал свежий остроумный анекдот. — Эх, ты, Коля-Николай… С кем говоришь? На своем сыщицком веку я столько раз сталкивался с разными опасностями, что тебе в дурном сне не приснится… Короче, выкладывай твою ситуацию, товарищ капитан. В отношении моей выписки решим позже. Гошев остановился посредине кабинета. Опустил руки. Не зная, куда их деть, засунул в карманы брюк. Кажется, он немного отошел. Похоже, успокоился. Жесткие губы разошлись в скупой улыбке. Приглашающе кивнул на смотровую кушетку, сам устроился напротив, оседлав стул. Чуть поодаль сел Сидорчук. Лицо серьезное, а глаза смеются. Как тебя, генерал, отделал наш капитан? Он такой: дашь прикусить палец — прощайся с рукой. — Давайте, товарищ генерал, сначала послушаем наших подопечных… «Генерал» — сказано подчеркнуто, без издевки и нерешительности — извинением за допущенную бестактность. Магнитофон зашелестел, зашамкал беззвучно, пережевывая ленту, как беззубый старик корку хлеба… Время, пока «такелажник» и Сидорчук шли по коридору в туалет. «Вон где оно, святое место!» — послышался голос Ивана. — «Гляди-ка, чисто, будто в сауне…» Журчание. «Ну, я свое отработал», — проинформировал Иван. — «Ты сядешь? Учти, ожидать не стану — спина побаливает, на перину просится… Самостоятельно доплетешься?» «Доплетусь…» В голосе Петра — плохо спрятанное нетерпение. Дескать, проваливай, балаболка сатанинская, лишний ты тут… Стукнула дверь… Иван ушел… Несколько минут и — новый стук… Вошедший страдает одышкой, дыхание такое частое, что магнитофон захлебывается. «Ты, сука драная, почему не приходил?» — гулко спросил Петро. — «Уж не скурвился ли?» «Твою маляву мент передал только вчера… Откуда раньше я мог знать, где вы находитесь?» — заискивающе ответил одышливый собеседник. Брат Гены. «Братца навестить не захотел, паскуда! — уже спокойно прогудел „такелажник“. — Подфартило нам, сявка, надо же брат нужного человека оказался в одной палате… Такое даже в сказках не читал… И что написано в ментовской маляве?» «Рыбаки» сеть закинули… Пронюхали про больничку…» «Не штормуй… Ишь ты, даже с лица сбледнул… Одного рыбака уже мочканули, навели кранты… Ништяк, переможемся…» «Где Треф?» «В другое отделение перевели. Сказали — на долечивание. А ему — все до фени. Замочил мента, будто чифирнул… Сейчас — спокойно». «Спокойно ли? — заволновался Гении брат. — Дед, который у окна лежит, кто, по-твоему?» Я поймал, будто птицу в силки, многозначительный взгляд Гошева… Вот она, та опасность, о которой он говорил… Успокоительно улыбнулся. Мало ли в Москве дедов? Кстати, и тех, которые лежат рядом с окном… Сам почувствовал малоубедительность своих возражений, их наивность… «Старый доходяга. Хавать да храпеть — вот и все его дела…» «А фамилию деда знаешь?» «Вербилин… А о чем базар?» «Генерал милиции Вербилин. Сейчас в отставке. Из-за этого мента десятка два корешей на зонах парятся. Как думаешь, почему заболевшего генерала-доходягу не положили лечиться в госпиталь ментовский?… Наверняка пасет кого-то в палате…» «Захотелось генералу, вот и лег в больницу. Все болеют: и воры в законе, и просто воры, и шестерки, и менты, и рыбаки… Зачем бы поручили слежку за нами генералу? Что у них, лейтенантов не хватает…Расшлепался! Придержи метлу, сука!» — окончательно завелся «такелажник». Молчание. Магнитофон трудолюбиво пережевывал пустую пленку. Генин брат, конечно, молчит со страху. Петро все еще пытается вникнуть в суть полученной информации. Гошев многозначительно смотрит на меня. Сидорчук едва слышно ругается матом. «Один мужик — шестерка Ухаря — цынканул: Ухарь решил покончить с нашим Костылем. Замочить либо подставить ментам…» «Что же делать? — растерялся Петро. — Замочить генерала?» «Тормозни, сявка! Мигом повяжут! Такой шмон в больнице наведут — хоть из окон бросайся… Костыль слиняет — тогда мочканите…» «Ладно, пусть думает Костыль… Когда в банке шмон?» «А что?» «Костыль велел спросить». «Маловато капусты. Подсобирают — цынкану. Охрана большая, опасно. Трекнет кто — окрестят на червонец…» «Ништяк. Не штормуй, дружан… Кто-то идет! Усохни!» Магнитофон замолчал окончательно. В кабинете — тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием Гошева да перестуком механических часов на письменном столе… Тик-так, тик-так — будто капают капли из прохудившегося водопроводного крана. — Сейчас, надеюсь, все ясно? — нарушил тишину голос Гошева. Излишне спокойный, в котором — просьба перемешана с требованием. — Вы, товарищ генерал, немедленно выписываетесь из больницы. Не завтра и не послезавтра — немедленно! — Нет, Коля, ни за что! Сам же слышал, что сейчас меня мочить не собираются. Тем более, рядом — Сидорчук. Прикроет. Как, Ваня, прикроешь? — Иван ограничился улыбкой. Какой вопрос, конечно, прикрою. При необходимости — своим телом. — Давай, Николай, по делу. Итак, вор в законе, за которым мы гоняемся, вовсе не «такелажник»: Костыль — бухгалтер Алексей Федорович Новиков… |
||
|