"Детонаторы" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Дональд)

Глава 24

Внутреннюю поверхность ящика покрывал толстый слой серой краски, которая местами облупилась, обнажая ржавый металл. Некогда ящик явно служил чем-то вроде трюма на каком-то судне. Был он не совсем прямоугольным, что неудивительно для судового помещения. Расположенная напротив двери стена странным образом изгибалась. Вероятно, это был борт самого судна. Помещение освещалось слабой электрической лампой, ватт в двадцать пять, располагающейся в углублении над дверью и защищенной примитивной, небрежно окрашенной решеткой. Непрестанная вибрация корпуса свидетельствовала о работе какого-то оборудования, возможно, электрического генератора.

Ограниченное пространство позволяло разместить на полу пару узких коек и корабельный сортир, явно установленный впоследствии; изначально место для него не отводилось. От последнего исходила вонь экскрементов и химикалий. Кроме того, в воздухе стоял запах рвоты. Все это живо напомнило мне тюремную камеру в одной из зарубежных стран, в которой мне некогда довелось побывать по долгу службы. Свисающий с потолка прямо над моей головой вентилятор не слишком старался изменить ситуацию в лучшую сторону. Не поднимаясь со ржавого пола между койками, на котором я лежал, ничего больше разглядеть было невозможно. Существовала определенная причина, по которой мне не хотелось принимать сидячее положение без особой необходимости, но вот в чем она состояла, припомнить не удавалось.

- Лежите спокойно, - сказала девушка, присевшая на корточки рядом со мной. - Похоже, вам ввели какие-то наркотики. Постарайтесь прийти в себя, прежде чем попытаетесь подняться.

- Сколько сейчас времени?

Судя по выражению ее лица, вопрос показался как нельзя более глупым. У меня создалось впечатление, что девица находится в заточении настолько долго, что время потеряло для нее всяческое значение. Затем она передернула плечами и посмотрела на делового вида водонепроницаемые часы у себя на запястье.

- Десять тридцать пять, - сообщила она.

- Дня или ночи?

- Ночи. Ночь наступает после фасоли. День - после яиц. Здесь они различаются только так. Но вы еще успеете узнать.

В голосе прозвучала горькая ирония, как у человека, который слишком много знает. Однако мое затуманенное сознание все еще было не способно думать о нескольких вещах одновременно. Десять тридцать пять вечера. Всего четыре с небольшим часа после полученного мной укола. Превосходно.

Я почувствовал, что улыбаюсь при мысли о том, как ловко прелестная мореплавательница обвела меня вокруг пальца, убедив, что нам еще предстоит не меньше десяти часов плавания, тогда как, судя по всему, бросила якорь совсем рядом от пункта назначения. Я припомнил окружающие нас острова и понял, что, возможно, глядел на Ринг-Кей, совершенно не подозревая об этом, пока наводил порядок на палубе, дожидаясь окончания срока действия своего слова чести и позволяя попутчице выспаться внизу. Затем последовал вкусный обед, чтобы еще больше ослабить мою бдительность и внезапный укол, тогда как покорный слуга рассчитывал иметь в распоряжении целую ночь, позволяющую спокойно завершить последние приготовления. Короткий переход в сумерках с включенным двигателем, и мы в былом штормовом убежище пиратов.

- С вами все в порядке? - спросила девушка, видимо, приняв улыбку за проявление истерики. - Что тут смешного? Если вы вспомнили какую-то шутку, расскажите и мне. Давненько я не смеялась.

- Довольно своеобразная шутка, - отозвался я. - Слишком долго объяснять.

Я окинул ее пристальным взглядом. Девушка смущенно заерзала и довольно сухо произнесла:

- Увы, не могу предстать перед вами во всей красе. Но уверяю, что по принятии ванны и при наличии приличной одежды весьма напоминаю человеческое существо женского пола.

Возможно, однажды мне доведется получить одно из тех заданий, при выполнении которых имеешь дело исключительно с источающими аромат духов дамами в великолепных нарядах, однако сейчас был явно не тот случай. Не то чтобы девушка была некрасива, просто сейчас представлялось довольно затруднительным определить, как она выглядит на самом деле. Предположительно, неделю или две назад она была аккуратной, чистой и приятной, хоть, возможно, и несколько грубоватой, молодой женщиной со светлыми волосами, коротко подстриженными на лбу и ниже ушей. Однако некогда красивые, блестящие и шелковистые волосы теперь превратились в грязные спутанные космы. Ее курносое лицо успело позабыть, что такое вода. На груди светло-голубой майки красовалась черная надпись: "Я выбираю паруса". Несколько высохших пятен по виду напоминали кровь, хоть я и не заметил никаких ран. Золотое обручальное кольцо с маленьким бриллиантом выглядело совершенно неуместным на грязной руке. Когда она говорила, на перепачканном лице ослепительно блестели красивые ровные зубы. Глаза у нее были голубыми.

- Перестаньте меня разглядывать, - сказала девушка. - Не то я совсем засмущаюсь... Нет, полежите еще.

Вы слишком крупны, чтобы я смогла удержать вас, когда начнете падать.

- "Кармен Суис"? - спросил я. Девушка улыбнулась.

- Нет, конечно. Неужели я похожа на испанку? А, корабль? Да, верно, по-моему, кто-то произносил это название. Если эту доисторическую посудину можно назвать кораблем.

- Миссис Бреннерман? Миссис Молли Бреннерман?

Это ее несколько удивило.

- Да, я Молли Бреннерман. А вы кто?

- Мэттью Хелм. Я тоже работаю на правительство Соединенных Штатов, хотя и не в Береговой Охране. - Я огляделся по сторонам. - Где остальные?

- Мой муж умер. - Голос ее прозвучал совершенно спокойно. - Нарвался на акулу, когда попробовал сбежать, чтобы вызвать подмогу.

- Да, знаю. Сочувствую вам. - Я немного помолчал и добавил: - Но ведь был еще третий...

- А, вы имеете в виду Рики. Лейтенант Рикардо Сандерсон, Береговая Охрана Соединенных Штатов. Он здесь, на койке рядом с вами. Вернее, над вами. Он... он проявил нетерпение. Несколько дней назад ему показалось, будто он придумал, как выбраться отсюда, но это не удалось и его довольно сильно избили. Боюсь, что помимо всего прочего он получил серьезное сотрясение головного мозга. Он... то и дело отключается. Ему нужен врач, но когда я упомянула об этом, скоты просто рассмеялись.

"Еще одна незаурядная женщина", - подумал я. Бесконечное заточение в подобной клетке само по себе представляет собой мало приятного, а тут еще искалеченный парень рядом, который лишь изредка приходит в сознание. Тем не менее голос Молли Бреннерман звучал совершенно спокойно. Я заметил, что ее грязная и мятая одежда совершенно цела.

- Как вы тут? - спросил я.

- Что вы имеете в виду?.. Ох. - Она поморщилась. - Как видите, я превратилась в Молли-Поросенка. Почти две недели - я уже потеряла счет времени - в одной и той же одежде, сначала в коттедже на берегу, а потом, когда появился этот вонючий корабль, на нем. Но на честь мою никто до сих пор не покушался. Оно и не удивительно, при нынешнем-то виде.

Я улыбнулся.

- Повторите это, когда я встану на ноги. - Я заметил, что рубашка у меня довольно сильно разорвана, правда, прежде всего у воротника и плечей, где я не мог ее как следует разглядеть. Когда я попытался приподняться и оглянуться за спину, резкая боль повалила меня на землю. Что ж, подсознание предупреждало, что я пострадал, хотя совершенно не помнил, каким образом. - О, Господи! - выдохнул покорный слуга. - Меня, что, уронили по дороге, когда переносили сюда?

- Вас избили ногами. - Голос Молли Бреннерман был лишен всяческого выражения. - Боюсь, они отыскали нож, который вы спрятали на спине, мистер Хелм. И надеюсь, что вы не слишком на него рассчитывали. Этот человек просил передать, что еще один такой трюк, и вам переломают все ребра.

Я уже успел отметить, что у меня остался пояс со специальной пряжкой - хитроумным вашингтонским изобретением для секретных агентов. По-видимому, тот, кто обыскивал, удовлетворился ножом. Собственно говоря, именно для этого я и прихватил клинок.

- Поуп? - спросил я.

- Кто?

- Человека, который меня бил, зовут Альберт Поуп? Полный, с редеющими светлыми волосами, старше сорока?

- Да, это он. - Девушка нахмурилась, вспоминая. - Важная персона?

- Да. Очень.

- Наверное, более важная, чем я? Или Рики Сандерсон.? - Она укоризненно посмотрела на меня. - Что-то сдается мне, вы отнюдь не ангел-спаситель, мистер Хелм. Вы больше напоминаете ищейку, идущую по следу.

- Вы весьма наблюдательная женщина, миссис Бреннерман.

- Бил вас не он. Но я несколько раз видела человека, которого вы описали. Это было, когда нас временно держали в капитанской каюте - там мне даже удалось помыться и выстирать одежду, хотя теперь это уже незаметно. Потом они очистили этот трюм и поместили нас сюда, чтобы не охранять постоянно. Если это можно назвать "очистили". Надстройка расположена на корме и из каюты видно всю палубу. Человек, которого вы назвали Поуп, каждую пару часов появлялся из трюма, выкуривал сигарету и возвращался назад. Похоже, он занимался там какой-то механической работой. Во всяком случае, обычно на нем был комбинезон, зачастую довольно грязный, хотя однажды этот субъект облачился в какую-то специальную защитную одежду. Но он не имел никакого отношения к нам, к ежедневному управлению здешним распорядком, охране и кормлению пленников, вопросам безопасности и тому подобному. Этим заправляет Младший.

- Младший? Молли поморщилась.

- Мы с Рики - лейтенантом Сандерсоном - окрестили его Господом Богом Младшим. Так уж он себя ведет. Потом сократили до "Младшего". Недоросль с манией величия. Некоторым людям достаточно получить в свои руки немного власти, к которой они не привыкли, оружие и несколько недоумков, выполняющих их приказы, и они мгновенно превращаются в маленьких Гитлеров. Вот и он завел тут железный порядок и без ума от счастья.

- Как он выглядит?

Молли полуприкрыла глаза и нахмурилась.

- Пять футов восемь или девять дюймов, но старается казаться выше, чем он есть. Правильные черты лица, темные глаза, вьющиеся русые волосы, этакий крутой парень. Хотя на вид достаточно симпатичный. И откуда только берутся красивые мерзавцы? Джон Уэйн, как тебя здесь не хватает. - Девушка поморщилась. - Возможно, во мне говорит предубежденность. Бреннерман имел шесть футов два дюйма роста, и казался неуклюжим верзилой. Я с отвращением взирала на эту глыбу, нависающую над молодыми симпатичными парнями. И немало помучила его, прежде чем поняла, что имею дело с необычайно мягким, честным, смелым... Господи, я сейчас разревусь!

Она порывисто встала и отвернулась от меня. Покорный слуга осторожно приподнялся на ноги, надеясь, что сломанное ребро, если оно и в самом деле сломано, останется на своем месте. Когда меня били ногами по ребрам в последний раз - слава Богу, с другой стороны - я угодил в больницу с исцарапанным легким.

Молли Бреннерман, всхлипывая, опиралась о стену нашей камеры, прижавшись лбом к окрашенному металлу. Я развернул ее и обнял за плечи. Она отчаянно вцепилась в меня. Спустя какое-то время рыдания ее стали стихать.

- Спасибо за дружеское плечо, - прошептала она. - У вас не найдется еще и дружеского носового платка?

- Специально припас, - я вложил платок ей в руку. - Хотите рассказать, как это произошло?

- Я уж думала, со мной что-то неладно! - выдохнула девушка. - Ни единой слезинки, хоть я и видела... Плавник, большая темная тень и кровь, расплывающаяся по воде! А потом я умерла, умерла внутри и утратила способность плакать... Как будто и не любила на самом деле... Господи, вот вам и еще одна запоздалая реакция. Простите! - Тело ее вновь начало содрогаться. Когда всхлипывания стихли, она произнесла: - Наверное, мне не хотелось проявлять слабость перед ребенком, чтобы не расстраивать его.

- Вы имеете в виду мальчика-офицера?

Она ощутила мою иронию и укоризненно сказала:

- Не надо на меня так смотреть! Да будет вам известно, что мне уже почти тридцать, а он и в самом деле очень молод. - Она неожиданно прыснула. - Видели бы вы его галантность, когда мы оказались запертыми вдвоем. Это было еще в коттедже, вначале, прежде чем появился корабль. Он вполне серьезно заявил, что мне нечего опасаться: он ни в коем случае не воспользуется сложившейся ситуацией. Зря я над этим смеюсь. Он и в самом деле хороший мальчик, бедняжка. Может вам удастся ему помочь? Посмотрите.

- Боюсь, у меня гораздо лучше получается портить человеческие тела, нежели чинить.

Лейтенант Рикардо Сандерсон был одет в красную с белым майку и красные хлопчатобумажные штаны, которые, вероятно, некогда имели весьма спортивный вид. Теперь они выглядели не лучше, а то и хуже, чем наряд девушки, поскольку он был болен и потерял больше крови. Собственно, и Молли перепачкалась в крови, ухаживая за ним. Возможно, когда-то он был симпатичным молодым человеком, трудно сказать. Бесцветная опухоль на разбитом носу почти закрывала глаза. Он лежал на спине, тяжело дыша через приоткрытый рот, и за разбитыми, опухшими губами обнаруживалась пара сломанных зубов. Кто-то и в самом деле весьма старательно поработал над ним.

Однако все эти раны носили в большинстве своем косметический характер. То, что не заживет само, можно без труда починить, если пациент выживет. Я видел слишком много избитых мужчин, чтобы обращать внимание на подобные вещи. Гораздо неприятнее выглядела скверная опухоль над правым виском, которая мгновенно напоминала о моей собственной головной боли. Тем не менее, заметных повреждений черепа я не обнаружил.

- Проклятие, не знаю, что и сказать, - произнес я. - Зрачки у него одного размера, что считается важным показателем, хотя и понятия не имею, почему. Доктор Хелмштейн считает, что желательно как можно скорее поместить мальчика в больницу.

- Легко сказать.

- Было бы желание, и так далее... А теперь расскажите мне все о трюме.

- О чем?.. О трюме судна? Я кивнул.

- Мне известно, что ценный груз - вернее, ценный для некоторых людей - выбросили за борт, дабы освободить место. Для чего? Что там хранили? Над чем работал мистер Альберт Поуп?

Молли Бреннерман покачала головой.

- Извини, Мэтт... Можно мне называть тебя Мэтт? Ты тоже зови меня Молли, пожалуйста. - Она глубоко вздохнула. - Извини, я присматривалась, я понимала, что должна разузнать как можно больше, пока есть такая возможность, но... Могу лишь сказать, что он работал со сваркой. Однажды он появился в полном облачении сварщика: знаешь, со щитком и асбестовыми рукавицами.

- Это и есть защитный костюм, о котором ты упоминала?

- Нет. Я имела в виду другое. Совершенно белый скафандр, закрывавший его с ног до головы, как у водолаза. Возможно, это прозвучит глупо, но мне он почему-то ужасно не понравился.

- В нашем деле считается все. Продолжай.

- Нет, это все...

Раздавшиеся за дверью гулкие шаги заставили ее замолчать. В замке щелкнул ключ.