"Дилетанты" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Дональд)

Глава 14

Телефон-автомат стоял в одиночестве на открытой всем ветрам автостоянке возле маленького придорожного ресторанчика, закрытого на ночь. Впрочем, выбирать мне не приходилось. Мне нужно было предупредить своих о случившемся теперь, когда мы порядком отъехали от места моих кровавых преступлений, и это был первый телефон, который повстречался на нашем пути за час езды. Впереди, насколько я знал, нас ожидало шестьдесят миль строительных работ - дорога, проходившая по приморским горам и долам, раньше была щебеночная, а теперь ее асфальтировали.

Не приходилось надеяться, что на этой вытянутой стройплощадке я отыщу что-то более подходящее для телефонных переговоров, и хотя молодые люди мистера Смита, конечно же, следили за моими перемещениями, я не люблю полагаться на чужих, если есть возможность иметь дело с представителями собственной фирмы. После всего случившегося сегодня было маловероятно, что я провалю операцию именно из-за неосторожного телефонного звонка. Я подъехал к стоянке и после долгих маневров поставил пикап с прицепом так, чтобы я мог контролировать обе двери кабины из будки. Патриция неловко заерзала на сиденье.

- Что вы делаете? - осведомилась она.

- Ставлю машину так, чтобы без труда мог пристрелить тебя из будки, если ты хоть пошевелишься. - Я изобразил на лице мерзкую улыбочку. - Помнишь того человека с дыркой в башке? Имей в виду, что я стрелял левой. И это при том, что он держал меня под прицелом - или, по крайней мере, так ему казалось. А правой я стреляю еще лучше. Не веришь - можем попробовать. Готов поспорить, что от машины до того места, где будет лежать твой труп, окажется не больше десяти шагов.

Она ничего не сказала, я зашел в будку и позвонил нашему человеку в Ванкувер, наблюдая и за машиной, и за шоссе. Когда я услышал в трубке голос, то сказал:

- Это Эрик. Три неодушевленных объекта. Озеро! Франсуа, "Макалистер лодж", коттедж номер один. Как поняли?

- Понял отлично. Вы не сидели сложа руки. Что, прислать санитарно-уборочную команду?

- Только в случае крайней необходимости. Если клиенты просто исчезнут, возникнет ряд ненужных вопросов. Лучше бы поработать через дипломатические каналы. Было бы мило, если бы местные власти пришли к выводу, что они поубивали друг друга по неизвестным причинам. Я сделал все, чтобы имелись основания сделать такие выводы. Таинственный человек, который снимал домик, конечно, мог бы кое-что прояснить, но, с другой стороны, и без него все достаточно понятно. Пусть его ищут, но не очень энергично.

- Передам ваши пожелания. Возможно, все так и: будет, как вы хотите. Еще вопросы есть?

- Что такое СЗБС?

- Если бы я это и знал, то все равно бы не стал рассказывать по телефону, - рассмеялся человек в Ванкувере. - После проекта "Манхэттен" это самый крупный наш секрет.

- Понятно, - буркнул я. - Это секрет, про который знают все, кроме бедолаг вроде нас, пытающихся уберечь его от врагов.

- Мы тут ни при чем, - возразил мой собеседник. - Нас интересует не Система, но люди. Нам нужен этот самый Дровосек - очень, очень мертвым, с тем чтобы через несколько месяцев он не смог открыть огонь по одному джентльмену - личность пока еще не установлена, - который займет одну очень важную должность. У нас выдалось тяжелое лето, и не хотелось бы, чтобы и осень оказалась такой же. Хватит с нас снайперов, отправляющих больших персон на тот свет. Если еще один такой выстрел грянет, когда страна не отойдет еще от выборной кампании, может стрястись большая беда. Так что Бог с ней, с этой Системой, главное, не дать Дровосеку прицелиться. Конечно, не следует сообщать это мистеру Смиту и его веселым ребятам, но забывать об этом тоже нам не резон, верно? Сообщение принято?

- Принято и понято, - отозвался я. Я хотел было задать глупый вопрос насчет человека, которого он окрестил Дровосеком, но при этом втором упоминании все стало на свои места: это одна из наших обычных хохмочек, смысл которой заключался в том, что Хольц в переводе с немецкого означает "дерево". На всякий случай, для досье я сказал: - Иначе говоря, задача по обработке древесины носит приоритетный характер, и все вопросы, связанные с секретной информацией, отступают на второй план, так?

- Таковы инструкции. Приятных снов.

- И вам того же, - сказал я. - Эрик заканчивает. Я повесил трубку. По шоссе не проехало ни одной машины, и Пат Белман не шелохнулась. Я снова сел за руль, и мы поехали дальше. Я смотрел в большое, как на настоящем грузовике, зеркало слева, которое не могла видеть Пат, но никаких фар у себя за спиной не заметил. Но я по-прежнему не отводил глаз от зеркала, вылавливая призрачные признаки движения на шоссе за нашей машиной. И правильно делал.

Когда впервые я встретил Пат в Паско, она показалась мне знающей свое дело особой. Она устроила мне ловушку, проявив и хладнокровие и жестокость. Сегодня же она угостила меня сценкой, которая не годилась даже для школьной самодеятельности. Слишком уж взволнована она была кровавой сценой, и слишком уж драматично ее выворачивало потом наизнанку на улице.

Многие девицы, подвизающиеся на нашем поприще, умеют краснеть и плакать по заказу. Талантливая актриса, упорно желающая создать впечатление шокированной невинности, может даже заставить себя облевать. Но я усомнился в непроизвольности задолго до того, как приметил машину, несущуюся за нами с потушенными огнями. Вопрос заключался в том, что именно уготовили мне она и ее партнеры и когда они собираются сделать новый ход. Поразмыслив, я решил, что мне не стоит ждать, когда они соблаговолят начать представление, а надо перехватить инициативу.

Когда в свете фар мелькнул рекламный щит, сообщавший о приближении кемпинга, я сбросил скорость. Пат Белман быстро покосилась на меня, но промолчала.

- Надо перекусить, - сказал я. - Твои друзья нахально помешали мне пообедать, и я проголодался.

Кемпинг стоял на берегу довольно широкой реки. Я свернул на стоянку и поставил машину недалеко от берега. Других домиков на колесах или грузовиков вокруг не было. Мы были одни.

Я провел Пат к входу в домик-прицеп, открыл дверь, усадил Хэнка на цепь снаружи и пригласил Пат войти.

В передней части был обеденный столик, который раскладывался, превращаясь во вторую койку. В задней части с одной стороны узкого прохода были плита и холодильник, с другой - раковина и платяной шкаф. Кроме того, там были умело экономно встроены обогреватель и различные полки, шкафчики. Пат протиснулась вперед и села на табуретку у столика, скинув свою куртку. Я присел у плиты и стал ее зажигать. Нистром выбрал домик с довольно низким потолком, вероятно, полагая, что человек шести футов четырех дюймов роста все равно вынужден сгибаться в три погибели, чтобы не набить шишек, более компактный прицеп проще в управлении. Ну, а все необходимые работы можно проводить и на корточках. Когда я загремел посудой. Пат Белман посмотрела на меня.

- Вы меня тоже убьете, как и остальных, верно? - спросила она и добавила: - Боже мой, они все погибли. Осталась я одна.

На улице, словно желая уличить ее во лжи, Хэнк вдруг рванулся на привязи, отчего домик качнуло. Я нахмурился. Краем глаза я заметил, как Патриция стала приподниматься с табуретки, пытаясь придумать, как отвлечь мое внимание от того, что происходило гам, за стенами этой коробки. Сделав над собой усилие, она снова села на место.

Я же встал и, пригибаясь, прошел к двери, выглянул и посмотрел на Хэнка, практически невидимого на конце блестящей цепи.

- Что случилось, Хэнк? - громко спросил я. - У тебя кошмары или что? Спи и дай мне отдохнуть.

Я заметил, что он что-то жует. Потом он подобрал какие-то невидимые крошки с земли перед собой. Мы очень подружились с Хэнком за время, что проработали вместе. Я напомнил себе, как опасно устанавливать прочные эмоциональные связи с партнером по операции, будь то человек или собака.

- Ну-ка успокойся, слышишь! - крикнул я Хэнку и умышленно отвернулся от него, словно забыв и о его несанкционированном ужине, и о его ошейнике. Мне ясно напомнили о приоритетах. Мы защищали человека, но не систему и не собаку.

Когда я закрыл за собой дверь, то на лице Патриции изобразилось облегчение. Я немножко повозился у плиты, чтобы дать своей спутнице шанс разобраться со своими эмоциями и их выражением, а потом сел на табуретку напротив нее. Хэнк еще раз звякнул цепью - то ли получил новое угощение, то ли доедал старое. Я бросил взгляд на девушку напротив меня. Она разыгрывала из себя большую любительницу собак, но с ее помощью отправили на тот свет отличного Лабрадора вместе с его хозяином.

- Эй, худышка, - окликнул я ее. - Правда, здесь уютно? В иных обстоятельствах это был бы просто райский уголок.

Она не улыбнулась.

- Как ваше имя? - спросила она. - Настоящее имя. По-моему, я имею право это знать, пока вы меня еще не убили. И еще - на кого вы работаете?

- Меня зовут Нистром. По крайней мере, до конца операции. А работаю я на человека из Вашингтона, имя которого вам вряд ли о чем-то скажет.

- Не хотите ли вы меня уверить, что работаете на американское правительство? Такой убийца! Не верю.

- Воля ваша. Вы как, любите омлет?

- Я, право, не уверена... Поджаренный с двух сторон. Два яйца и три ломтика бекона. И тосты, если это нетрудно. Чем больше, тем лучше. - Видно, она почувствовала нужду объяснить такой приступ голода, поскольку, усмехнувшись, добавила: - Я так долго за вами гонялась, что не успела поесть. Кажется, последний раз я по-настоящему ела с вами в Паско. Мне тогда следовало заплатить самой. Ведь это я вас, приглашала.

Молчаливость вдруг сменилась у нее болтливостью. Она украдкой глянула на часы и тут же отвела глаза, надеясь, что я ее за этим не застукал.

- Если бы я могла уговорить сохранить мне жизнь, с чего бы мне следовало начать? - спросила она.

- Я уже говорил, с чего. Кто предложил вам эти деньги и за что? - Повернувшись к плите, и я глянул на часы. Было самое начало одиннадцатого. Не знаю уж, играло ли время сейчас какую-то роль, но, похоже, да. Я продолжал: - И еще один вопрос. Зачем ты послала за мной своих мальчиков сегодня вечером?

- Это как понимать?

- Не разыгрывай из себя идиотку. Ты же знаешь, что я установил два из пяти запланированных контактов. Ты послала двух неуклюжих налетчиков за собачьим ошейником, хотя лучше было бы подождать, пока он не заполнится весь ценнейшей информацией. Они хотели забрать ошейник, допросить меня, а потом и убить. Политика весьма близорукая... Кто же должен был доделать нашу работу, если нас хотели убрать?

- Но я, собственно, не собиралась... Я вовсе не хотела...

- Чего не собиралась и чего не хотела?

- Они вовсе не собирались вас убивать.

- Я там был и слышал, что они говорили.

- Они просто должны были создать такое впечатление. Чтобы напугать. А потом должна была появиться, спасти вас от гибели, а вы, исполнившись благодарности... - Она поморщилась. - Ладно, это был глупый расчет. Но, во всяком случае, именно так мне было велено действовать. Не один вы действуете по приказу, мистер Нистром или как вас там зовут.

- Ясно, - сказал я. - Стало быть, вы должны были забрать то, что я успел получить, а потом заручиться моим содействием в благодарность за избавление от гибели? Кто же это такой умник? Кто это придумал?

- Я не могу сказать.

- Скажешь...

- Он убьет меня.

Я поставил перед ней тарелку и сказал:

- Он далеко, а я тут как тут. Опасный убийца. Ну, что он может сделать такого, на что не решусь я? - Я поставил тарелку перед собой, бросил на стол пригоршню ножей и вилок и сказал: - Ешь.

Она отправила в рот кусок омлета, начала было что-то говорить и замолчала. Она заговорила только после того, как очистил всю тарелку. - Его зовут Су. Он китаец.

Я посмотрел на ее мальчишеское личико. Она явно не врала. И я, кажется, понимал, почему. Ей нужно было отвлекать меня разговором определенный промежуток времени, а если я уличил бы ее во лжи, то рассердился бы и прервал разговор. То, что она сказала, было не лишено интереса. Мне следовало бы радоваться. Я ведь поделился с Либби Мередит соображениями насчет китайского следа, хотя это и не произвело на нее никакого впечатления. Но меня сейчас заинтересовало не столько подтверждение моей правоты, сколько услышанное имя.

- Су? - переспросил я. - Такой плотный китаец, похожий на Чарли Чэна? И говорит на хорошем английском?

- Да, вы его знаете?

- Встретил на Гавайях с год назад. Если это, конечно, тот самый Су. А он случайно не сказал, что вообще-то зовут его не Су, но для простоты общения пусть будет Су.

- Именно это он и сказал. Это тот самый Су. А что он делал на Гавайях?

- Примерно то же, что и в Сан-Франциско, когда встретил тебя, - создавал проблемы гнилым капиталистам из США ради одной Восточной Народной Республики. - Я усмехнулся и добавил: - Тогда я спас ему жизнь, но вряд ли он мучается от сознания невозвращенного долга. Добрый старый Су. За что же он готов раскошелиться на пятьдесят тысяч?

- За информацию про СЗБС.

- Как же ты с ним познакомилась?

- Он сам меня разыскал. Он слышал обо мне от разных людей - от тех, кто занимался политикой.

- Думаю, излишне спрашивать, какой именно политикой.

- Нет ничего зануднее марксистов, - сказала она, пожимая плечами. - Мы старались по возможности поменьше иметь с ними дел. Но они натравили на нас Су.

- Мы... на нас? - удивленно спросил я.

- В университете я познакомилась с очень способными людьми, многие из которых потом получили работу на очень секретных объектах. В общем, возникла компания. Мы собирались и экспериментировали... неважно с чем... Ничего особенного, просто надо все попробовать хоть раз... Так или иначе, мы и потом продолжали собираться - те, кто мог выкроить на это время„.

- Мистер Су не пытался шантажировать вас вашими экспериментами?

- Нет, нет, ничего подобного. Он просто посмеялся и сказал, что рад познакомиться с молодыми пытливыми умами. Потом начал делать намеки... - Она неловко повела плечами. - Правда, кое-кто из наших талантов проявил себя по-обывательски в отношении таких понятий, как секретность, патриотизм и так далее. Меня это порядком удивило. Знать людей столько лет и не иметь понятия, как он отнесется к...

- К измене?

Она резко махнула рукой.

- Ну, зачем такие слова? Правда, все остальные... в общем, для нас эти слова мало что значат. Кому изменять, кому сохранять верность? Стоит начать отстаивать свои идеалы, например, бороться за мир, и тут появляется полицейский и дает тебе дубинкой по голове. Но среди нас были люди слишком яркие, слишком неглупые, чтобы выходить на улицы и получать по мозгам. Если уж так серьезно относиться к идеалам, зачем пикетировать у здания муниципалитета, если есть возможность ударить по самым основам - и еще неплохо заработать?

- Вы задумали это заранее, или появился мистер Су и указал вам путь к свету? - спросил я.

- Мы сами прекрасно видели, что дела идут плохо и с каждым днем все хуже и хуже, - резко возразила Патриция. - Совершенно очевидно, что представители старшего поколения все развалили и не желают в этом признаться.

- Лично я не верю тем, кто моложе тридцати, - заметил я. - Правда, и тем, кому за тридцать, я тоже не верю.

- Правильно, - с горечью сказала она. - Стоит вам задать неудобный вопрос, вы начинаете отшучиваться.

Я снова заметил, как она украдкой глянула на часы. В это время я наливал кофе. Хотелось бы знать, сколько времени нам еще предстоит скоротать и что будет потом. Она отчаянно тянула время, используя весь арсенал клише типа "отцы и дети" и "этот дурной мир", а также полный набор оправданий теоретических обоснований желания продаться.

Я вовсе не хочу сказать, что многие ее доводы не отличались разумностью, просто для человека моей профессии в подобных умных речах есть некоторое однообразие - как бы складно они ни говорили, все это в конечном итоге призвано оправдать передачу ценных сведений врагу в обмен на тугую пачку банкнот.

Иногда предавая одну страну, они спасают весь земной шар. Я так и ждал, что она вот-вот объявит, что вместе с друзьями работала во имя всеобщего блага и что пятьдесят тысяч - сущие пустяки по сравнению с сияющим райским будущим, которое они помогают строить.

Но она обхитрила меня, сказав:

- Мы не намерены отшучиваться, Нистром. Мы получили в наследство гниль, с которой уже ничего нельзя поделать. Слишком поздно. А потому остается только заработать немного денег и повеселиться напоследок, пока все не полетело в тартарары.

В каком-то смысле я выслушал это с большим огорчением. Мне бывает жаль и сбившихся с пути зеленых юнцов, и не знающих жизни интеллектуалов, хотя они не затрагивают струны моего сердца. Но я вспомнил, как эта самая девица забрасывала спиннинг на реке Колумбия. Конечно, это был спектакль, но тем не менее она должна была по-настоящему любить природу, чтобы так освоить технику владения спиннингом. Возможно, у нее имелось немало и других талантов. Возможно, на ней рано было бы ставить крест, если бы кто-то захотел потратить на нее время и уговорить калифорнийскую полицию не выдвигать против нее обвинения в соучастии в убийстве. Наверное, ее еще можно было бы спасти, только вот кто мог взять на себя такую задачу? По крайней мере, не я. Спасать молодых циников от самих себя не входило в мои обязанности. Я появился тут вовсе не для этого, а скорее наоборот.

Потянувшись за кофейником, я глянул на часы. Я с удивлением увидел, что шел двенадцатый час. Мы уже провели за беседой целый час. Пора было кончать диалог. Я и так узнал все, что хотел, и эти игры мне давно уже приелись. Мне совершенно не хотелось наблюдать, как она превратится в сексуальную соблазнительницу а-ля Мата Хари, потому как это неизбежно должно было случиться.

Я наполнил наши чашки, поставил кофейник на плиту и сказал:

- Если мне удастся уговорить тебя проявить немного здравого смысла - хотя бы ради разнообразия, то мне, возможно, больше никого не придется сегодня убивать.

- Это как понять? - спросила она, и зрачки ее расширились.

- Белман, я профессионал, - напомнил я. - Три твоих дружка пытались убить меня, а вместо этого погибли сами. Они и близко ко мне не подошли. - Это было неправдой, в домике у озера мы успели неплохо пообщаться, пока не возник Стоттман, но сейчас это не имело значения. Я резко спросил: - Почему бы тебе не поумнеть, пока с тобой не случилось то, что с ними?

- Я не понимаю, - сказала она, лихорадочно облизывая губы.

- Прекрасно ты все понимаешь. Слушай внимательно. У меня есть на твой счет определенные инструкции, но я могу от них немного отойти. Дай мне слово, что сейчас же отправишься прямым ходом домой, ни с кем общаться не будешь и заберешь своего приятеля с собой.

Она держалась молодцом. Она не вздрогнула, но, застыла, словно удерживая в себе движение, способное выдать ее с головой. После короткой паузы ей удалось, изобразить удивление.

- Какого еще приятеля?

Я продолжал, не обращая внимания на ее реплику:

- Разумеется, все зависит от того, чем окормил он мою собаку. Потому-то ты и тянешь время - чтобы зелье подействовало. Если это стрихнин, вам сильно не повезло. Но если это обычное снотворное, чтобы спокойно забрать ошейник, тут еще есть о чем толковать. Дай знак своему приятелю, чтобы он вошел сюда безоружным, с руками, поднятыми вверх, и с ошейником. Ты скажешь мне, что вы скормили псу и есть ли противоядие. Я полюбил его, во-первых, а во-вторых, он нужен мне для дальнейшей работы. Если условия приняты, я постараюсь забыть про приказ и отпущу вас обоих на все четыре стороны. Ну, что скажешь?

Она снова полностью контролировала ситуацию. Она посмотрела на меня спокойными чистыми глазами отъявленного лжеца.

- Я действительно не знаю, о чем речь. Нас было четверо, и трое уже погибли. Я здесь. Снаружи никого нет и быть не может. Вам просто это мерещится.

Я, конечно, предполагал, что она мне ответит именно так, но все же расстроился. Если бы она приняла мои условия, я оказался бы повязан своим обещанием. Может, мне даже хотелось этого в глубине души.

- Может быть, - сказал я, вставая и вынимая свой короткоствольный револьвер. - Очень может быть. Пойдем и посмотрим. Если я не прав, то мы увидим пустую поляну и спящую собаку. После вас, мисс Белман. - Я махнул револьвером, и она встала и деревянными шагами двинулась к двери. Потом оглянулась, а я кивнул головой, призывая ее открыть дверь, что она и сделала.