"Черное солнце" - читать интересную книгу автора (Арбенина Ирина)Глава 6В конце «Новостей» обычно были сообщения неполитические. Что-нибудь забавное и не слишком серьезное. Что-нибудь про львенка, которого выкармливают детскими смесями в африканском национальном зоопарке добрые смотрители. На сей раз это был сюжет о черепахах. На каком-то острове в каком-то океане… Анна смотрела и не верила своим глазам: это был видеоряд, иллюстрирующий слово в слово то, о чем бормотала Яна Васильевна, когда они сидели с ней в сторожке Вершинина на острове посреди озера. Умирающие на раскаленных камнях и скалах гигантские черепахи вытягивали морщинистые шеи, пытаясь вырваться из-под панцирей своих сородичей, которые упорно все лезли и лезли на берег. И два добрых человека в шортах, английская пара, метались среди этих панцирей, поливая водой из пластиковых бутылок вытянувшиеся из-под них в агонии черепашьи головы. Загадка природы. Откуда они взялись там в таком количестве? Почему стремились выползти на берег? На верную смерть. Ну кто бы мог все это объяснить? Анна задумчиво полистала записную книжку. И наконец нашла то, что было нужно. Трубку сразу сняли — по одному этому можно было представить себе пожилого человека, который один-одинешенек в ненастный день сидит безвылазно в квартире и рад любому звоночку, да просто человеческому голосу. — Федор Андреевич! — Анечка?! Я вас узнал! — Спасибо. — Чему обязан? Чувствовалось, что старику хотелось поболтать, но он был реалистом и понимал, что если к нему вдруг проявили внимание, то это означает одно — что-нибудь от него да надо. Общение просто так — ради самого общения — в Москве последние годы редкость. — Знаете, о чем я хотела вас спросить? Как там земной шарик, Федор Андреевич? Подрастает? — В каком смысле? — Помните, вы говорили летом, что якобы он… Ну, будто бы существует такая научная теория: земное ядро все время растет и… — А-а, не забыли! — Федор Андреевич довольно хмыкнул: надо же, его слова запомнились! — Да уж, Анечка, с лета сколько времени-то прошло… Подрос, наверное, наш земной шарик. — Старик засмеялся. — Шучу.., земной шар не капуста. Если и растет, то не так быстро. — Федор Андреевич, а правда, что вы консультируете в одном известном фонде? — Ну, не скрою: интересуются мнением старика. Востребован. Без ложной скромности скажу: и машину присылают, когда очень нужен. — Вы вчера новости смотрели? Там такой сюжет показывали о черепахах! — А, да, да… Я тоже обратил внимание. Любопытно. Да что там любопытно. Удивительно! — Загадка природы, правда? Откуда они взялись в таком количестве? — Ну… — Почему выползали на берег? На верную смерть… — Ну, что вам сказать… Не то чтобы совсем загадка… Но не изучен, однако, этот вопрос! Не изучен… — А что-нибудь еще из этого ряда явлений вам известно? Подобные факты наука отмечала? — Ну, если бы можно было как-то объяснить, кроме необъяснимого, поведение этих черепах, и самоубийства китов, и взрывы популяций, и бешеный рост травы в Подмосковье… Или невесть откуда взявшиеся сонмы ос и комаров, которых еще вчера почти не было. Неожиданно появляются и так же неожиданно идут на убыль. — Да, в самом деле, то они есть, то нет.., то густо, то пусто. — А какие загадочные толчки подвигают живые существа к размножению, оживлению жизнедеятельности? К сверхактивности? От самых огромных и сложных до самых крошечных и простых? — Самые крошечные — это кто? Мышки? — И не только. Есть и поменьше. Бактерии, вирусы. — Да? А они тоже подвержены таким приливам и отливам? — И никто, разумеется, не отказался бы выслушать объяснения, отчего это происходит, но никто их пока, увы, не в состоянии дать. — Никто? — Возможно, очень возможно, что все это связано как раз с поведением Солнца, — продолжал Федор Андреевич, дезавуируя свое предыдущее утверждение и намекая тем самым на то, что он-то как раз такие объяснения может дать. — Солнца? — Да. Видите ли, мощь Солнца невероятна. Жар его короны достигает полутора миллионов градусов по Цельсию. И вот представьте: на этой раскаленной гигантской сковородке появляется пятно… — Отчего? — Загадка. — Какого происхождения? — Неизвестно. — А причины появления? — Пока все это для нас тайна за семью печатями. Самые маленькие из этих пятен имеют диаметр до тысячи километров. И живут они недолго — не более двух суток. Размеры больших — до ста тысяч километров в диаметре, и уж эти держатся подольше, иногда — до ста дней. — И когда они появляются, что-то обязательно происходит? — Совершенно верно. — И что же? — Случается то, что называют солнечным штормом. То есть происходит временный выброс огромного количества энергии. — Происходит взрыв? — Ну, по концентрации энергии — да. Скажем, возьмем взрыв атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму… — Возьмем… — покорно согласилась Аня, смирившаяся с тем, что ей предстоит выслушать небольшую лекцию. — Так вот представьте, что взорвалась она не одна, а сорок миллиардов таких бомб. — Не представляю, — честно призналась Светлова. — Вряд ли это доступно человеческому воображению. , — Именно! Но, к счастью, мы далеко, и до нас долетают только отголоски этих штормов. — Я рада!.. — Землю защищает магнитное поле. Но выброс энергии настолько силен, что и оно неизбежно деформируется. — Надо же! — Да. И поэтому каждого такого «плевка» Солнца в сторону Земли люди боятся, ибо за ними следуют всякий раз разрушения, эпидемии… — А какие-то загадочные явления, связанные с поведением живых существ, могут объясняться действием Солнца? — Надо полагать, да. — Какие же именно? — Например, очень интересно проследить воздействие солнечной активности на человеческие массы. Знаете, считается, что войны, революции… всевозможные обострения, конфликты на нашей планете тоже с этим связаны. — То есть вы хотите сказать, что, когда у толпы начинает «ехать крыша», то это, возможно, тоже проливает свет на активность Солнца? — Не слишком изящная и научная формулировка, но, в общем, по сути, именно так. — И что, у черепах тоже поехала крыша? — Не понял? — Крыша, говорю! — А! Вполне вероятно. Да и то сказать… Если уж на разумное существо поведение солнца воздействует, то что уж говорить о твари бессловесной и неразумной. Аня не стала ничего рассказывать Федору Андреевичу про ясновидящую Орефьеву. Она знала, что, когда старику сообщали что-нибудь «этакое», он начинал, по его собственному признанию, бешено хохотать — ведь как-никак бывший комсомолец и материалист! Ну, не верил, и все тут! Однако для себя Аня решила, что это все же удивительное совпадение. Очевидно, появление черепах на безымянном острове было связано с каким-то важным для планеты происшествием, глобально охватывающим радиусом своего действия огромную территорию и множество людей. И тогда, не исключено, что люди с повышенной чувствительностью и способностью проникать в «мировой информационный банк», способны увидеть вещи и не имеющие, может быть, к ним прямого отношения, но происходящие в данный момент за сотни километров от них. А может быть, все-таки имеющие? Может быть, Орефьева, пока они бок о бок томились с ней в темном подвале, со свойственной ясновидящим сверхчувствительностью, уловила то, о чем напряженно и неотступно думала все последнее время сама Светлова? И из вороха мировых происшествий ее интуиция извлекла то, что напрямую связано с ответами на мучившие Анну вопросы? Светлова долго дозванивалась на телевидение. Наконец там ей ответили, что черепахи — это был далеко не свежий сюжет, пришедший некоторое время назад по каналам Рейтер. Просто раньше его никогда не пускали в эфир. То есть отсюда следовало, что Орефьева видеть этот сюжет раньше никак не могла. Но, может быть, она видела что-то похожее? Ведь создается впечатление, что некоторые новости словно штампуют: еще один «львенок с соской», еще один ураган… Однако совпадение таких деталей, как муж и жена.., англичане на острове.., и, главное, эти пластиковые бутылки из-под минералки, в которых мужчина с женщиной носят воду и из которых поливают умирающих черепах, — вряд ли возможно такое совпадение… Что же тогда происходит? Значит, Геннадий Гец знал о существовании Осипа Николаева и Александра Полоцухина? И о Марион Крам, Марии Крамаровой, тоже знал и был с ней как-то связан? Крам оставила завещание Игорю Багримовичу Тегишеву. А Игорь Багримович сказал, что он не знает никакой Марии Крамаровой. Соврал, по-видимому: безусловно, между ними существовала какая-то связь. А есть ли связь между Тегишевым и этими тремя умершими? К сожалению, они на этот вопрос ответить уже не могут, и, может, это как раз и объясняет их преждевременный уход из жизни? Но если они не могут ответить, значит, надо спросить об этом самого Тегишева, благо он еще жив. И как бы он ни ответил… А он скорее всего соврет, как и в случае с Крам, но это уже будет все равно: какая-никакая, а информация будет получена. И вот Светлова решила посетить Тегишева экспромтом, без предварительного звонка, потому что нет ничего проще, как отказать человеку по телефону. И в один прекрасный день она просто появилась на пороге уже знакомого ей дома. Консьерж довольно мирно отнесся к желанию гостьи поговорить по домофону. И стало очевидно, что никаких приказов от Игоря Багримовича — «а вот эту и близко на порог не пускайте!» — он не получал. Стало быть, прошлый Анин визит Игоря Багримовича не испугал и, вообще, судя по всему, настроение ему не испортил… — А его нет дома, — ответил Анне уже знакомый, «почти детский» голос. — Жаль… Я, видите ли, из адвокатской конторы… Я у вас уже была как-то. — Какой еще конторы? — Ну, видите ли, речь идет о наследстве из Амстердама… — Да? А папа мне ничего не говорил. «Так низко пасть! — Светлова мысленно краснела от стыда. — Самое последнее дело — пытаться вытянуть информацию из детей!» — Нам, что, досталось наследство, а папа не хочет его брать? — Получается что-то в этом роде. — Ничего себе, «что-то в этом роде»! Да это просто безобразие! — И мне так показалось… — Я вообще никогда еще не получала наследства. Должно быть, это очень приятно. Знаете что?.. Поднимайтесь к нам! Аня оглянулась на консьержа — лицо его оставалось непроницаемым во все время бурного обсуждения перспектив получения голландского наследства. Вот это профессионализм! Девушка — скорее даже девочка — встретила Светлову в пижаме, с толстенной старой книгой в руках — палец заложен между страницами. — Ну, так что за наследство? — Извините, но это строго конфиденциально и касается — пока! — только вашего отца. — Вот как? — Хозяйка квартиры была явно разочарована. — Ну что ж! Подождем папу. — Подождем. И они стали ждать папу. — Чего читаешь? — поинтересовалась ради приличия Светлова. — Книгу. «Отличный ответ, — похвалила про себя Аня. — Главное — исчерпывающий». Светловой вообще нравились эти совсем маленькие, только-только подросшие девочки. Их предельный лаконизм. — Какую книгу? — решила все-таки уточнить Анна. — Ну, если не секрет, конечно. — Не секрет. Гусенок немного оживился, открыл книгу на том месте, где держал палец, и начал читать вслух: — quot;Молодого гуся или утку узнают по лапкам. Они должны быть желтыми и блестящими, а перепонки хрупкими. Клюв должен быть яркого цвета. Покупая гуся или утку, нужно следить за тем, чтобы клюв был желтый, а никак не красным и не темным. Откормленный гусь покрыт большим количеством жира. Под ножками у него валики сала. Если стремятся вытопить побольше жира, выгоднее покупать небольшого гуся… У молодой птицы лапки светлые и гладкие, по виду влажные, у молодого голубя — розовые. Перьев мало…quot; — И откуда такое поэтическое описание? — Аня прервала это вдохновенное декламирование. — Из книги о вкусной и здоровой пище. — Гусенок перевернул обложку. — Славной чешки Марты Гавелковой. «Птицу нужно убивать быстро и таким образом, чтобы не причинить ей ненужной боли и чтобы из нее не вытекла вся кровь. Если вытечет вся кровь, то мясо будет темным. Голубю отрубают головку острой сечкой…» — Б-рр!.. — не выдержала Анна. — Это еще что! — Что, есть и еще более художественные описания? — Разумеется! — Ну, например? — Это мы еще не дошли до главы «Как убивать рыбу». — А есть и такая глава? — Обижаете! — Девочка пожала плечами. — Вот! «Завернутую в полотенце рыбу кладут на доску спинкой вверх. На голову накидывают угол полотенца и оглушают деревянным молотком. После этого острым ножом разрезают хребет у самой головы…» — Ну, просто стынет кровь! — «Закалывать угря несколько труднее, так как он очень живуч, а поверхность его чрезвычайно скользкая… Угря оглушают, как и прочих, ударом молотка между глаз или, держа в мокром полотенце головой вниз, несколько раз ударяют его о каменный пол, а затем быстро разрезают позвонок…» — Ужас! Как там сказано? «Как и прочих», ударом молотка между глаз? — «Как и прочих рыб» — там сказано. — Ну да, да! Все равно ужасно. — Зато рыба хорошо усваивается человеческим организмом, как совершенно справедливо отмечает великий кулинар Марта Гавелкова. А уж она что-то в этом да понимала. — Я так и подумала. — Видите ли, ведь это старая книга. А раньше все приносили на кухню с базара и несли это все живым, свежим, парным. Так что кухарке нужно было знать и как, и какой позвонок разрезать. И все такое прочее. — Впечатляет! — Анна с любопытством взглянула на девочку. — Правда? — Клянусь! — А давайте что-нибудь приготовим! — Приготовим? Чтобы скоротать время, пока дожидаемся твоего папу? — Ну да… Вот, например… Девочка принялась быстро перелистывать книгу. — Паштет из гусиной печенки! У меня тут как раз глава «Птица»… — Ну… — Впрочем, где ж ее взять, эту гусиную печенку? Надо сначала пойти купить гуся с желтым клювом! — Да уж!.. Именно с желтым, а отнюдь не с красным. — Давайте цыпленка? — Ну, давайте. Пока Аня с недоумением взирала на свою энергичную собеседницу, девочка открыла холодильник и извлекла оттуда запечатанного в целлофан цыпленка. — Вот! — Она бегом вернулась к «священной» книге Марты Гавелковой. — В помидорном соусе! — Вы уверены? — Нет, вы правы: не уверена! Давайте лучше «цыпленка с шампиньонами». — Жаль, что мы так и не узнаем никогда, какие у него были лапки: светлые и гладкие или еще какие-нибудь, — заметила Аня, скорбно глядя на обезглавленную и «обезлапленную» распотрошенную птичью тушку, запечатанную в целлофан. — Будем надеяться, что светлые. — Итак? — quot;Цыпленка готовят либо сразу же после того, как он был заколот, либо на второй-третий день. Мясо цыпленка должно созреть. Но не слишком, ибо в противном случае оно теряет свой аромат. В блюда из цыпленка нельзя класть слишком много специй, они уничтожают специфический вкус куриного мяса… Маленьких цыплят жарят. Больших запекают или тушатquot;, — торжественно процитировала вслух свою священную книгу девочка-девушка. — Я все поняла. — Итак, цыпленок маленький и, стало быть, будет жареный. Правда, готовим мы его неизвестно на какой день после кончины. Но все остальное будем делать по правилам! — О'кей! — согласилась Светлова. — Нарезаем на порции и обтираем салфеткой… тушка ни в коем случае не должна быть мокрой… Далее обжариваем до румяной корочки… Затем добавляем мелко нарезанный лук. Затем обжариваем и только после этого солим… Потом заливаем несколькими ложками горячей воды и кладем шампиньоны или белые грибы. Дочка Тегишева колдовала вдохновенно. Наконец стол был накрыт. Аня отрезала кусочек цыплячьего мяса. — Ого! — Вкусно? Правда, вкусно? — Нет слов! — Точно? — Клянусь! — Еще? — Спасибо, мне достаточно. — Ну, пожалуйста… — Нет, нет, благодарю. — Ну, еще кусочек… — В самом деле, достаточно! — Но… — А вы сама? — Я? — Да. Вы сами ведь даже не попробовали. — Нет, спасибо.., что-то не хочется. — Даже попробовать? — Знаете, когда готовишь, аппетит пропадает. Никогда нет желания есть то, что приготовила сама. — Да, это так. Самый плохой аппетит и желудок, как известно, у поваров… Аня с неподдельным интересом посмотрела на свою «кормилицу». Что-то ее настораживало, но Анна и сама еще не понимала, что именно. — А ты чем вообще-то занимаешься? — поинтересовалась Светлова между делом. — А-а.., так! — «гусенок» махнул рукой. — Учишься? — Нет, школу я бросила. — Так что же, значит, ничем, и в свободном полете? По принципу «больше всего я делаю, когда ничего не делаю»? — Да нет. Почему же? — Анина собеседница недовольно нахмурилась. — Я не лентяйка. У меня есть занятие, даже, можно сказать, дело. — И какое? — Аня кляла свою неприличную назойливость и стремление задавать вопросы тем, кто явно не горит желанием на них отвечать. Но ведь это было ее делом — тормошить, расспрашивать. Но и «гусенок» был по-шпионски неболтлив. То ли осторожен — «в папу», — то ли просто эта тема была ей неинтересна. — Так… — Девочка зевнула. — Дело как дело… Ничего особенного. Тегишева Анна так и не дождалась. Ушла, что называется, не солоно хлебавши. Если, конечно, имела право так сказать после столь вкусного обеда. Она испуганно взглянула на Эмерика, рассеянно наблюдающего за импровизированным представлением. |
||
|