8

Солнце уже поднялось над горизонтом и жарило не по-детски. На пару с ветром оно работало, как гигантская сушилка, и вскоре промокшая одежда перестала доставлять Роману неудобства.

По пути в деревню Таугас, утопающую в садах на холме, смуглянка по имени Сандра весело рассказывала Барабину о государстве Баргаут, которым правит некий «рояль Гедеон». Надо полагать — король, потому что представить во главе государства музыкальный инструмент Барабин не мог при всем желании.

Жена означенного Гедеона называлась «квейн Барбарис», и она-то уж точно была королева, а не карамель.

Детей у королевской четы было, как и положено, трое. Двое умных и одна девочка. Звали их «принке Родерик», «принке Леон» и «принкеше Каисса».

Дети были уже большие, и старший королевич Родерик успел прославиться, как безбашенный забияка и грубиян, из-за которого в столице редкий день обходится без скандала.

А после того, как его высочество отнял самую красивую гейшу у королевского майордома и силой увез ее в свой замок, терпеть его выходки стало совсем невозможно.

Король Гедеон хотел в наказание послать королевича с войском в поход против Робера о’Нифта, но принц, засевший в своем замке, пропустил королевский приказ мимо ушей, и тогда терпение его величества лопнуло.

Он объявил всему народу, что назначает наследником престола своего младшего сына Леона. Который, конечно, тоже не сахар, но по крайней мере не ворует чужих гейш.

Узнав, что из-за гейш в королевстве Баргаут разгораются такие страсти, Барабин перестал удивляться, что Веронику Десницкую оценили в качестве гейши в миллион долларов с довеском.

Но это лишь отчасти проливало свет на главный вопрос, который Барабин в конце концов задал напрямик своей легкомысленной спутнице:

— Кто такие гейши?

— А зачем врал, что ты из Арушана? — воскликнула Сандра в ответ. — Арушанские купцы торгуют гейшами на всех базарах. Ты, наверное, сумасшедший.

Из этих слов явственно следовало, что все нормальные люди без объяснений знают, кто такие гейши.

Барабин тоже в принципе это знал, но он и не подозревал, что гейшами можно торговать на всех базарах.

— А может, ты дендрик или терранец? — предположила вдруг Сандра и в голосе ее появилась заинтересованность. — Говорят, у Робера в замке есть колдовские ворота.

Барабин посмотрел на девушку с некоторым недоумением, и она, перехватив его взгляд, весело пояснила:

— Терранцы — они все дурные. Не знают даже самых обычных вещей.

— Знать бы еще, кто такие терранцы, — буркнул Барабин по-русски.

— Что? — не поняла Сандра.

— Кто такие терранцы? — повторил Роман на здешнем наречии.

— Ты и этого не знаешь? — поразилась девушка. — Совсем дурак. Терранцы — это те, кто живет в стране Фадзероаль.

Барабин никогда не жил в стране Фадзероаль, но зато он был не совсем дурак. И даже совсем не дурак.

Человек, достойный этого эпитета, никогда бы не придумал, как можно разбить слово Фадзероаль на составные части, чтобы попытаться его понять.

«Ланд оф фадзер о аль» — это могло быть что-то вроде «land of father of all». То есть страна отца всего.

Интересно — чего это «всего»? Всего сущего?

Тогда эта страна должна быть где-то на небесах. А там Барабин точно не бывал, хотя не раз оказывался близок к посещению означенной страны без обратного билета.

Но господина Десницкого в замке тоже называли терранцем. А ему до неба было далеко, даже если насыпать под ним гору из всех денег, которые есть на его счетах.

Короче, гадать можно долго — но зачем, если под рукой есть источник информации?

— Где находится страна Фадзероаль? — спросил он и получил пространный ответ, из которого следовало, что лежит эта страна очень далеко, а в какой стороне — неизвестно.

Попасть туда и прийти оттуда можно только через колдовские ворота. Другого способа нет. А колдовские ворота есть только у друидов, которые к ним никого не подпускают.

Есть ли колдовские ворота у магов, не допущенных к великой тайне Дендро Этерна, никто достоверно не знает. Но наверное, все-таки есть. Иначе откуда взялись бы в Баргауте терранские гейши?

Друиды гейшами не торгуют.

Зато известно, что терранскими гейшами торгует Робер о’Нифт. И наверное, не зря некоторые думают, что в подземелье его замка спрятаны колдовские ворота.

Трудно сказать, откуда Робер взялся в здешних горах, но он точно не местный. Раньше его замок принадлежал Эрку.

Эрк — это такой страшный демон, которого все боятся. Он живет в глубине гор. Но однажды Робер о’Нифт пришел к королю Гедеону и сказал: «Дайте мне армию, и я отниму у Эрка пограничный замок и долину Таодар».

И стало так.

Конечно, все решили, что Робер захватил замок колдовством, и стали его уважать. Потому что до него ни один заклинатель демонов не мог справиться с воинами Эрка в горах.

Но Робер оказался нехорошим человеком. Он отказался повиноваться королю и стал по ночам воровать девушек из долин. А кончилось тем, что он отдал врагам долину Таодар, которую был поставлен охранять.

И тогда король Гедеон проклял злодея и приказал всем забыть его имя. С тех пор колдуна из замка на горе и зовут Робер о’Нифт.

— А как его звали раньше? — спросил Роман.

— Все забыли его имя, — с нажимом повторила Сандра.

Вот оно как. Оказывается Робер о’Нифт — это не имя. И вдобавок ко всему, настоящее имя человека, известного всей стране, можно сразу и навсегда забыть по приказу короля.

Впрочем, по словам Сандры, имечко у него было такое, что и не выговоришь. Так что все были рады его забыть.

И кстати, говорили даже, будто он терранец. У них часто бывают такие имена.

Но только это вряд ли. Робер о’Нифт — умный, а терранцы все дураки. У них в стране Фадзероаль очень хорошая жизнь, и от этого люди глупеют. А глупость хороша только для гейш.

Поэтому терранские гейши так высоко ценятся.

А глупый мужчина — это плохо, и босоногая спутница сочла нужным сказать Роману назидательно:

— Тебе надо набираться ума. Все остальное у тебя есть.

И она фамильярно провела рукой по буграм мышц, рельефно украшающих голый торс Барабина.

Не было никаких сомнений — он нравился Сандре. И она ему тоже нравилась, однако его уже начало раздражать, что девушка чуть ли не через слово обзывает его дураком.

Поэтому Роман решил набираться ума как можно скорее, поспешив перевести разговор со своей персоны обратно на Робера о’Нифта. Который вовсе не терранец, потому что все терранцы дураки, а Робер умный.

— Скорее всего он дендрик, — сообщила Сандра. — Среди них тоже полно дураков, но иногда попадаются умные.

— А кто такие дендрики? — спросил Роман с опаской, рискуя выставить себя уже полным идиотом.

Но Сандра на этот раз воздержалась от ехидных замечаний и просто объяснила:

— Это люди, которые живут в стране Гиантрей.

Число стран, о которых Роман никогда не слышал, росло с катастрофической быстротой, и он уже начал догадываться, что занесло его через колдовские ворота в такие места, которые гораздо дальше от Москвы, чем Мальта, Ирландия или даже острова Карибского моря.

Осталось выяснить, кто же он все-таки такой — терранец или дендрик. Потому что если терранец, то все так и будут считать его дураком, чьи мозги атрофировались от хорошей жизни в стране Фадзероаль. А если дендрик, то есть хоть какой-то шанс прослыть умным, подобно злому колдуну Роберу о’Нифту из замка на горе.

Но установление этой важной подробности пришлось отложить на неопределенный срок, поскольку на холме, с которого уже видна была деревня Таугас, Романа ждала старуха с косой.