"Инквизиция" - читать интересную книгу автора (Одли Ансельм)

Глава 15

– Манта ушла сегодня ночью, – объявил Мауриз, выслушав рапорт адъютанта. – Точно по расписанию, манта Полинскарна. Равенна еще позавчера заплатила за проезд их агенту.

На лицах пяти человек, стоящих в атриуме консульства, застыло недоумение. Точнее, не пяти, а четырех, исключая Палатину. Остальные фетийцы не знали, почему Равенна сбежала, и не на шутку испугались, что она была чьим-то шпионом. Даже предыдущий рассказ Палатины о том, что случилось в Лепидоре, не успокоил их страхи.

– Но зачем? – резко спросила Телеста. – Зачем бежать, если не для того, чтобы выдать нас?

– Она все равно должна была нас выдать, – страдальчески ответил я. У меня все еще гудела голова.

Я едва успел оправиться от яростной атаки Сферы на «Призрачную Звезду», а тут еще это снотворное. Очевидно, Равенна положила его гораздо больше, чем нужно, чтобы нейтрализовать действие кофе, как сообщил мне аптекарь. Где есть фетийцы, там есть и аптекари, не задающие вопросов, и сухопарый мужчина, которого вызвали, чтобы определить тип снадобья, оказался тем же, кто продал его Равенне.

– И вы не потрудились нам сказать? – возмутился Мауриз.

Он был зол и впервые с момента нашего знакомства позволил себе проявить эмоции. И стоя здесь, в тусклом, влажном утреннем свете Илтиса, я не мог его винить.

– Палатина предупредила вас в Рал Тамаре, – возразил я, но даже теперь утаил всю правду. – Равенна очень близка с фараоном. Думаю, она уехала, чтобы сообщить принцессе ваши планы, чтобы они могли организовать что-то свое.

– Ты хочешь сказать, она нас предает.

– Да, но не императору или Сфере, – уточнила Палатина. – Равенна ненавидит их обоих. Просто она патриотка, которая не хочет, чтобы Калатар возглавлял фетиец. Катан понятия не имел, что она готовится сбежать. Никто из нас не догадывался.

– Но факт остается фактом: тайна раскрыта, – заметила Телеста, более спокойная, чем Скартарис, но все еще мрачная. – Вот вам и слухи. Равенна настроит калатарцев против нас. Мауриз, я думаю, тебе следует отдать приказ всем твоим людям в Калатаре. Ее нужно схватить и допросить, а если это невозможно – ликвидировать.

– Нет! – рявкнула Палатина. – Ни в коем случае.

– Пусть она твоя подруга, Палатина, но она может загубить наш лучший шанс. Равенна была предателем в наших рядах, она не заслуживает твоего милосердия.

– Равенна верна своему предводителю больше любого из вас. Она сбежала потому, что ставит фараона выше своих друзей. Вы можете считать это ошибкой, но это не предательство.

– Если мы ее не найдем, твоя республика может оказаться мертворожденной. А это – дело клана.

– Что ж, найдите, если сможете. Но если Равенна умрет от чьей-нибудь руки, я буду считать ответственными вас. Советую также помнить, что чувства Катана к ней немного сильнее, чем чувства кого-нибудь другого. Если с Равенной что-нибудь случится, на его помощь можете не рассчитывать, это я вам гарантирую. – Палатина сказала это лучше и с большим весом, чем я мог бы сказать. Она, как и все, была сердита, но я ощущал только подавленность.

– Вы не успеете, – вмещался Итиен. Казалось, он воспринимает побег Равенны как личное предательство после всей той любезности, что он ей оказал. – Она доберется туда раньше вас, и вред будет нанесен.

– И сейчас туда никак не попасть, – добавила Телеста. – Это была последняя манта, идущая в ту сторону. Даже когда мы вырвем «Призрачную Звезду» из цепких когтей жрецов, на ее ремонт уйдут недели. Равенна значительно нас опередит.

– Придется спросить другие кланы, – неохотно решил Мауриз. – Осторожно.

– Катан, боюсь, отныне нам придется за тобой следить, – заявил Мауриз, даже не думая извиниться. – Мы не уверены в твоей преданности и не можем рисковать. Нельзя, чтобы тебя похитил кто-то другой. Например, люди фараона, если таковые здесь есть.

– Без возражений, – сказал Итиен не столько Палатине, сколько мне.

Кузина неохотно кивнула.

– Помните, он почетный гость, не пленник. В конце концов все будет зависеть от него.

Неужели? Я был прав тогда, в Рал Тамаре, когда думал, что, не делая выбор, я проморгал свой шанс. Теперь я видел, куда это идет, видел тот неумолимый путь, каким они подведут меня к своему делу, хочу я того или нет. О, я мог бы отказаться, наверное, но я был в их власти, и в конце концов они любыми средствами добьются моего сотрудничества.

Я устал быть пешкой, попадающей из одной интриги в другую. Даже если нет никакого выхода, я могу хотя бы попытаться сделать свой собственный выбор.

– Стерегите меня, если хотите, – сказал я, выпрямляясь. – Не беспокойтесь о моей преданности. Я помогу вам.

Телеста посмотрела на меня в упор, потом кивнула с удовлетворением.

– Немного запоздалый, но правильный выбор, – заметила она, довольная. – И думаю, пора тебя кое-кому представить.

Я слишком поздно принял решение, чтобы оно что-нибудь значило, но по крайней мере я буду с ними по собственной доброй воле. На самом деле я не мог представить, к чему я себя обязываю, но ночные слова и поступки Равенны все еще были свежи в моей памяти. Я чувствовал себя так, словно она меня предала, хотя все, вероятно, было наоборот. Но зачем было меня травить? Лучше бы она просто ускользнула под покровом ночи.

Но этого могло не хватить. «Когда-нибудь, если ты сможешь сбежать от того своего имени, мы снова встретимся. Но не раньше.»

Только не раньше. Равенна должна была это сказать, и я знал, что она имеет в виду под этими неуклюжими словами. Но меня слабо утешало, что Равенна не смогла уйти без объяснения, или что ей очень не хотелось так уходить. Впрочем…

Видит Фетида, я перестал понимать, что происходит. Равенна исчезла, вот что я знал. Исчезла, чтобы занять свое место фараона Калатара, чтобы я не стал тем, кто поведет ее народ против Сферы, если до этого когда-нибудь дойдет. Она не настолько мне доверяла, чтобы просить меня уехать с ней, – а я уехал бы без колебаний. Я бы сделал для нее, как для фараона, все, что могу, но теперь у меня не осталось выбора, кроме того, против которого Равенна так резко выступала.

Дни в Илтисе тянулись и тянулись, манты приходили и уходили, но ни одна из них не шла в Калатар. Ожидается скоро одна, сообщил комендант порта, но она принадлежит клану Джонти, а им нельзя доверять. Они так же религиозны, как любые фетийс-кие кланы, объяснила Палатина, и искренне поддерживают экзарха – и таким образом, императора – в Ассамблее.

Постепенно меня допустили к участию в их совещаниях, и у меня на глазах план Мауриза обретал форму, а сам Мауриз все больше злился из-за дней вынужденного ожидания. Но при этом я оставался одинок и изолирован. Палатина вновь почувствовала себя фетийкой, пребывая в своей стихии с равными ей людьми, которые были чуть ли не ее апостолами. Слушать их разговоры о республике, – когда об этом заходила речь, – было почти так же тревожно, как слушать проповеди фанатиков Сферы. Я мог доверять Палатине, и ее отношения со мной не изменились. Но теперь она была слишком тесно связана с Мауризом.

Как и большинство других фетийцев, с которыми я познакомился. Из девяти консулов трое были верными республиканцами: консулы кланов Скартариса, Кантени и Рохира. Как представители фракций, возглавляемых каждым из тех кланов, они постарались набрать в свой штат людей, разделяющих их идеалы.

Из шести оставшихся трое – включая женщину с острым лицом, которая оказалась представителем Джонти, – были пожилыми людьми, больше думающими об удовольствиях, чем о работе, которые вряд ли поднимутся сколько-нибудь выше. Я не часто их встречал, а Джонти особенно не были желанны в консульстве Скартарисов. Затем был представитель консулов, которого мы видели в тот первый день, и гурман-салассанец, кого назначили в Илтис, казалось, только потому, что здесь от него будет меньше всего вреда. Толстяк был склонен впадать в лирику, вспоминая удовольствия Селерианского Эластра, и жаловаться насчет трудностей достать хорошую еду в нецивилизованном Илтисе. Но несмотря на свое презрение к предполагаемому провинциализму Архипелага, он мог составить приятную компанию.

И наконец, девятой была консул Полинскарнов, некрасивая и неулыбчивая, с которой я так и не познакомился. А Телеста была ее гостьей.

С тех пор как мы прибыли, Телеста держалась отдельно от республиканцев, оставаясь с людьми своего клана в строгой атмосфере своего консульства. Несколько раз она наносила нам визиты, присутствовала на обсуждениях, но редко что-нибудь говорила. Эта женщина вызывала у меня теперь слишком много вопросов, и все они пока оставались без ответов.

Спустя несколько дней я пошел навестить Телесту и обнаружил, что она ждет моих расспросов.

В консульстве Полинскарнов не было слуг, и один из работников провел меня по верхней галерее двора в библиотечный комплекс. Казалось, он простирается далеко за пределы самого консульства, лабиринт каморок и анфилад, отходящих от центральных комнат.

Телеста ждала в одной из них – мрачная фигура, сидящая на деревянном стуле в окружении книжных полок. Так много книг! Бесконечные комнаты книг с полками от пола до потолка. И это была только маленькая библиотека в провинциальном городе.

Впрочем, не таком провинциальном, если подумать. Илтис стоял как раз там, где встречаются Архипелаг и Фетия, почти на полпути между Калатаром и Селерианским Эластром. Оживленный перекресток летом, хотя с приходом зимы здесь становилось так же пусто, как и повсюду.

– Здравствуй, Катан, – сказала Телеста, вставая мне навстречу. – Я ждала тебя. – Она кивнула служащему, и тот удалился в шелесте одежды.

– Ждали меня? – переспросил я.

– Да. Никто не любит оставаться в неведении, и есть много вещей, о которых мои уважаемые коллеги не потрудились тебе рассказать. Пойдем в мой кабинет.

Ступая по коврам, я последовал за ней к нише, где находилась дверь в соседнюю комнату. Библиотека не производила впечатления тесной или затхлой, что было приятно и необычно. Окна, конечно, были закрыты, чтобы книги не отсырели, но я чувствовал на лице легкий ветерок. Наверное, из вентиляционных труб, проложенных в белых крашеных стенах выше книжных полок.

– Я думал, вы здесь только гостья, – заметил я, когда Телеста провела меня в большой кабинет с высоким потолком и двумя широкими стрельчатыми окнами.

– Я старший архивариус.

Как будто это что-то объясняло.

– В моем клане это эквивалент уровня на ступеньку ниже Мауриза, – уточнила она. – Это не многое значит, но здесь есть свободные апартаменты, штуки три-четыре, отведенные для приезжих архивариусов. Некоторые остаются здесь на недели или месяцы, и им нужно место для работы. Садись.

Я уже более или менее привык сидеть на тахте, поэтому опустился на подушки уже не так неуклюже и без той неловкости, что чувствовал поначалу.

– Сейчас достаточно поздно, чтобы можно было выпить вина. Хочешь?

Я кивнул, оглядываясь по сторонам в поисках неких признаков, что эту комнату кто-то занимает, чего-то такого, что отличает ее, как жилище Телесты, пусть и временное. Эта женщина казалась такой скрытной, даже бесцветной, что ее невозможно было оценить. Но кроме письменных принадлежностей на столе и нескольких книг на полке над ним, не было никаких свидетельств, что здесь кто-то живет.

Я не успел прочесть названия книг. Телеста дала мне бокал и села, скрестив ноги, на другом конце тахты.

– Что ты хочешь знать? – просто спросила она.

Меня удивила ее прямота, которая могла означать только одно: Телеста должна что-то получить в результате. Что ж, я извлеку из этого максимальную пользу.

– Для начала – зачем.

Она знала, что я имею в виду.

– Зачем я помогаю Мауризу и его кружку? Почему я интересуюсь этим, когда я не республиканка?

Я уже довольно давно подозревал, что Телеста – не республиканка, и теперь она подтвердила мои подозрения – если под этим не крылось что-то еще. Но такой обман казался слишком сложным. Зачем ей притворяться? Что бы она выгадала, обманывая меня? Для Мауриза ценным было мое существование, мое имя. А не то, что я знал или хотел знать. Небеса видят, до сих пор ему это было безразлично.

– И это тоже.

– Давай по порядку. – Телеста пригладила волосы совершенно бессознательным жестом, который я уже видел и который меня успокоил. Она не контролировала себя так строго, как, скажем, сакри, хотя всегда казалась очень собранной. Этот жест сделал ее более человечной. – Что ты знаешь о Полинскарнах?

– Вы историки, летописцы, вы собираете книги и держитесь в стороне от других кланов.

– Такими нас считают. Мы собиратели знания, а не просто книги. Наши архивы больше, чем Великие библиотеки, потому что мы собираем дольше и более эффективно. Найдется мало книг, которых у нас нет, возможно, пара дюжин во всем мире. Главным образом потому, что они в Высшем Индексе Сферы, и даже их существование – ересь.

– Архивы Войны?

Телеста устремила на меня беспокойный взгляд, и я не отвел глаза.

– Позже. Что касается Фетии, мы – источник информации для других кланов. Всегда за дорогую цену. – Женщина слабо улыбнулась, необъяснимо напомнив мне Равенну. Было в ней сходство с прежней, бесстрастной Равенной, что-то общее в манерах, но ничего больше. Живость Равенны, ее быстрые импульсивные движения и суждения у Телесты отсутствовали.

– Значит, вы сидите в сторонке, всегда особняком, и машете крыльями, как вороны в своих черных туниках?

– Мауриз отлично владеет словом. Я не согласна с ним по многим вещам. Ты – одна из них.

– Не согласны также, как в споре о том, прославляет ли войну цикл «Элексиад» или нет?

Я не собирался позволить ей говорить обо мне так, словно меня здесь нет.

– Нет. «Элексиад» может значить что-то при дворах Фетии, но не здесь. Всему свое время, и сейчас время для войны, не для поэзии. Не то чтобы можно было совершенно их разделить или совершенно забыть поэзию во время войны.

«Я воспеваю оружие и этого человека, пришедшего от стен Тира». Первая строка «Элексиада», задающая тон до последних слов: «И дух его, вздыхающий и сердитый, улетел к теням». «Элексиад» начался и закончился войной, но фетийская поэзия никогда не была одномерной. Даже в плохих стихах бывал какой-то подтекст.

– Значит, я для вас не просто интеллектуальное развлечение?

– Ты думаешь, что мы ученые, живущие в башне из слоновой кости? Таких полно в Великих библиотеках. В отличие от них, мы живем в реальном мире. У нас есть обязанности перед людьми клана. Это они пострадают, если Мауриз потерпит неудачу.

– Или если он добьется успеха.

– Если ты станешь иерархом, ты имеешь в виду?

– Это только та часть его плана, которая мне известна. Я пока не заслужил достаточно доверия, чтобы услышать остальное.

– От меня ты его не услышишь.

Бесстрастная, как всегда. Небо за окнами темнело, тучи серели.

– Я и не ожидал.

Телеста знает, я не сомневался, но у нее не было причин со мной делиться. Я был здесь в невыгодном положении.

– Ты пришел сюда не за этим, – сухо сказала она после минутной паузы. – Это могла бы тебе рассказать и Палатина. Есть что-то еще, и ты считаешь, что помочь тебе может только Полинскарн: не я лично, а клан.

Телеста была проницательнее, чем казалась. В клане Полин-скарн даже библиотекарь, такой замкнутый, как она, не мог позволить себе не быть проницательным. Я не знал, в какой степени Телеста является дочерью своего клана, но не стоило рассчитывать, что вся полинскарнская иерархия будет придерживаться того же самого нейтралитета.

– Возможно, – уклончиво ответил я. – Ваша здешняя библиотека должна быть самой лучшей на Архипелаге вне контроля Сферы.

– Ты хочешь воспользоваться ею.

Я кивнул.

– Если вы мне позволите.

– Это будет не бесплатно, – объявила Телеста. – Мы бы не стали тем, кто мы есть, позволяя любому желающему просто так пользоваться нашими библиотеками. А ты можешь предложить нам нечто большее, нежели просто золото.

Я знал, что будет какая-то цена, и знал также, что это будут не деньги.

– Тогда что? – спросил л.

Женщина помолчала, не сводя внимательного взгляда с моего лица.

– Нечто уникальное, что только ты можешь нам дать.

– А сам я для вас не уникален? Вы помогли спасти меня в Рал Тамаре. Естественно, ваш клан не собирается стоять в стороне, пока Мауриз берет дело в свои руки? У вас должен быть свой собственный план, или вам достаточно наблюдать, как Мауриз ввергает все в хаос?

– Хаос не полезен для историков, – ответила Телеста. – Он порождает волны в чернильницах, и нам приходится вытирать лужи.

Она говорила со своей обычной бесстрастной серьезностью, но это почти походило на юмор. Во всяком случае, на то, что считается юмором среди историков.

– Тогда что? План Мауриза не может не породить волны, и если вы действительно не хотите, чтобы все развалилось на части…

– Для всех, кто в этом участвует, ты пешка. Ты не богат, ты еще не очень известен, и самое важное, у тебя нет силовой базы. У всех у нас есть наши кланы, у императора есть его агенты, у Сферы – ее жрецы и инквизиторы. Судя по тому, что я слышала, за пределами Океании нет никого, на кого ты можешь положиться, никакая группа людей не поддерживает твое дело. Я права?

Телеста была права, и тем обиднее было это признать. Даже имей я свою собственную силовую базу, я бы ей не сказал, но, увы, я не имел. Вся моя опора – это ненадежный, скользкий кэмбресский адмирал и осторожный торговый лорд. Оба со своими сторонниками и своими интересами. Я не включаю маршала Танаиса – он был силой природы, неизвестной величиной, чья цена вполне могла оказаться еще непомернее, чем цена Мауриза.

– У всякой помощи есть цена, в том числе и у вашей, – подытожил я, прежде чем Телеста успела продолжить. – Вот что вы говорите. Но я не знаю вашу цену, потому что вы не сказали мне, кто я для вас.

– Ты сам можешь догадаться, – ответила женщина, вставая с тахты, чтобы достать бутылку. Я выпил свой бокал, даже не заметив. Интересно, знает ли Телеста, как мало я могу выпить? Два бокала – это предел.

Но что она имела в виду? Что у меня есть ценного для Полинскарнов… или может быть, если Мауриз осуществит свой план? Я проводил Телесту взглядом до другого конца комнаты, а потом, пользуясь шансом, посмотрел на книги над столом, словно они могли подать мне какую-то блестящую мысль.

Я сидел слишком далеко, чтобы различить надписи, вытисненные на корешках, так как они сливались в неясное пятно. Мне показалось, что часть книг посвящены фетийской истории, а на корешке одной блеснуло слово «Эластр». Только на самой ближней мне удалось полностью прочесть название «Призраки Рая». Я знал это название, очень хорошо знал, но не мог сразу вспомнить откуда.

Однако я не разобрал имя автора, и снова Телеста помешала, передавая мне бокал. Я не знал, заметила ли она мое внимание к полкам.

– Вам нужно знание, книги, что-то вроде того? – рискнул я предположить. – Сведения, которые сделали бы вас намного могущественнее.

– Очень цинично, но совершенно верно, – подтвердила Телеста без тени смущения. – Никогда не верь фетийцу, который говорит тебе, что работает ради общего блага. Или танетянину.

Однако танетяне более откровенны в своем корыстолюбии, и у них нет этого раздражающего чувства обособленности. Лорд Форит смотрит сверху вниз на всех и вся, но только потому, что он богат, могущественен и может себе это позволить. Пока.

Я на минуту задумался. Что у меня можно выведать? Я не знал местонахождения тайных библиотек и не имел доступа ни к какому спрятанному знанию. Кроме еретических собраний, а они, конечно, слишком малы.

– Имперский архив в Селерианском Эластре? – Если повезет, доступ в этот архив никогда не будет зависеть от меня.

– Туда мы сами сможем попасть, когда не станет императора, – ответила Телеста со слабой улыбкой. – Есть другое место, место, которое никто не видел в течение двухсот лет.

Двести лет. Город, пропавший после узурпации, город, который перемещался с приливами и отливами. Телеста требует его в качестве платы за несколько часов в библиотеке?

– Слишком много, – категорически отрезал я. – Я не знаю, что было в библиотеке Санкции, но это стоит больше того, что я прошу.

– Это честный обмен. – Мой отказ ее не смутил. – Ты проведешь некоторое время в нашей библиотеке, мы проведем некоторое время в твоей.

В моей библиотеке. Абсурд. Я засмеялся, вовсе не считая это смешным.

– Вы хотите, чтобы я пустил ваш клан в библиотеку Санкции? Что дает мне право на это?

– Ты иерарх, Катан. Санкция принадлежит тебе, как всегда принадлежала. В данный момент ты не имеешь никакой власти, но когда-нибудь все может измениться. Мы просим то, что ты, возможно, никогда не сможешь выполнить.

Санкция принадлежит тебе, как всегда принадлежала. Ее слова казались горькой насмешкой, несмотря на их правоту. Древняя резиденция иерархов, еще одна вещь из тех, что намного старше Империи, частью которой они являлись. Кэросий любил этот город, хотя никогда не описывал его подробно в «Истории». Даже помыслить о том, что Санкция принадлежит мне, казалось высокомерием худшего рода. Я даже не имел титула иерарха и вряд ли когда-нибудь буду иметь. Санкция – это нечто нереальное и, возможно, уже не существующее, город, о котором я почти не думал.

Она нереальна. Так и не сказав то, что собирался сказать, я снова посмотрел на книжную полку над письменным столом. «Призраки Рая» – теперь я знал, что это за название, что оно означает.

Телеста взглянула на меня вопросительно.

– В чем дело?

– Та книга. – Я указал пальцем, стараясь говорить спокойно, несмотря на внезапный прилив возбуждения. – Зачем вы ее держите?

– Думаешь, мы хоть как-то считаемся с индексами запрещенных книг Сферы?

– Она не просто запрещена.

– Салдерис была одной из нас. Полинскарн. Это все еще имеет значение.

– Можно мне взглянуть?

Казалось невероятным, что Телеста возит с собой эту книгу. Не могло остаться больше дюжины ее экземпляров, поскольку очень мало было первоначально отпечатано. Эта книга находится в Высшем Индексе, и раньше я думал, что любые экземпляры, которыми владеют Полинскарны, спрятаны за семью замками в центральной библиотеке клана. Найти ее здесь… я только надеялся, что Телеста не потребует сразу чего-то взамен.

К моему удивлению она не потребовала, и через минуту я держал в руках одну из редчайших книг в мире.

– Одна из первых копий, – пояснила Телеста, садясь на край тахты рядом со мной. – Напечатана второпях, поэтому не так хороша, как оригиналы, но главное не красота, а содержание.

Это был простой томик, переплетенный в обработанную кору, как большинство апелагских книг, и довольно тонкий. На обложке только название: «Призраки Рая» и имя автора: Салдерис Окрайя Полинскарн.

Я открыл ее почти благоговейно, чувствуя то же самое, что чувствовал в первый раз, когда увидел «Историю». Не было ни затейливых заглавий, ни посвящений, ни хвалебных отзывов того или другого авторитета. Не было даже эмблемы издателя, потому что никто не осмелился бы признаться в публикации этой книги.

Шрифт оказался тяжелым, неровным, словно текст набирал ученик. Но читать было можно. А больше ничего и не требовалось.

Это был труд целой жизни менее чем на двухстах страницах. Я так мало знал об этой книге, что мог только досадовать на свое невежество. Сфера, брызгая слюной, объявила эту книгу сочинением самой черной магии и самого мерзкого язычества – о Фетида, до чего они опустились, чтобы очернить имя Салдерис! Но если эта книга действительно такова, как я думаю, то мне необходимо ее прочесть.

Телеста уловила выражение на моем лице и улыбнулась.

– Кажется, теперь я начинаю кое-что понимать, – протянула она. – Что ты знаешь о Салдерис?

– То же, что и все, – ответил я, – то есть почти ничего. В основном лишь то, что касается океанографии.

Это лепидорский мастер рассказал о ней мне и Тетрику, в основном чтобы предостеречь нас. Я до сих пор не знаю, уважал он Салдерис или ненавидел: уважал за ее идеи или ненавидел за вред, который она причинила Гильдии, положив конец эпохе сотрудничества между Сферой и Империей, кульминацией которого была постройка «Откровения». Книга Салдерис была опубликована менее чем десятилетие спустя, когда память о потере корабля еще была свежа.

– Салдерис больше не пользуется широкой известностью. – Телеста с сожалением уставилась на книгу. – Сфера демонизировала ее, исказила факты. Колдовство, язычество, ересь, разврат – в чем ее только не обвиняли. Даже детей нельзя называть ее именем.

– Слишком жесткая реакция, даже для них. Салдерис писала, что шторма создаются людьми, и мы можем их понять, даже уничтожить. Да, это опасно, но не настолько же.

– Ты ведь ее не читал?

Я покачал головой.

– То, что ты сказал, там есть. Но это то, что лежит на поверхности. Сфере угрожает не просто эта идея. Власть Сферы не зависит от контроля над штормами, хотя защита, которую они дают, очень важна.

Насколько важна, не знала даже Телеста – но Салдерис могла бы знать. Я ДОЛЖЕН прочесть эту книгу.

– Тогда зачем они пытались уничтожить все экземпляры? Разве не затем, чтобы эта идея не дошла до сведения тех немногих людей, кто мог бы ее использовать?

– Они беспокоились об остальном мире. – В голосе Телесты появилась нехарактерная ожесточенность. – Это очевидно любому, кто читает эту книгу. Мы ничего не можем сделать со штормами. То, что предложила Салдерис, требует гораздо больше энергии, чем все маги в мире могли бы дать. Но она доказала, что некая религиозная проблема может быть решена с помощью науки. Что священнослужители Сферы – не единственные люди, способные постигать мир.

Глядя на Телесту во все глаза, я медленно кивнул, понимая, что она имеет в виду. Люди задались бы вопросом – если шторма можно объяснить наукой, то как насчет других творений Рантаса? Сфера знает силу идей, силу, которую ее жрецы использовали лучше всех. Попав не в те руки, эта сила может оказаться для них смертельной.

– Значит, эта книга не столько о штормах, сколько о самой науке?

– Только не для Салдерис. Эта книга стала делом ее жизни, хотя ей было всего сорок, когда она закончила. Салдерис писала о штормах – похоже, она не видела опасности.

– Как она могла не видеть? – не поверил я. Фетийка, не знающая, что она делает, изучая шторма? Это не назовешь политической искушенностью.

– В этом недостаток моего клана: иногда мы теряем связь с реальностью, уединившись в своих крепостях. Салдерис жила в своем собственном мире, не интересуясь политикой или религией. Наука – вот что имело для нее значение.

Я собирался возразить, но вовремя прикусил язык. Об этом можно поговорить в другой раз. Я не хотел злить Телесту, оспаривая ее мнение – и, насколько я могу судить, оно могло быть верным. Полинскарн – странный клан.

Впрочем, у него имелись свои мифы, своя репутация, а как лучше защититься, никого не оскорбляя, оттого пятна, что Салдерис оставила на его репутации? Гений в другой реальности, она совсем не хотела вызвать такой фурор. Даже мученица за дело познания, хотя они никогда не выскажут это в стольких словах.

Это был умный ход, одновременно служивший для оправдания клана. Салдерис была овечкой, отбившейся от стада.

– Можно мне ее прочесть? – нерешительно спросил я. – И осмотреть остальную вашу библиотеку в обмен на ограниченный доступ в Санкцию для вас?

– Насколько ограниченный? – Телеста была пусть и необычной, но все равно фетийкой. Дельцом до мозга костей.

Я почти наверняка уступил больше, чем следовало, но Телеста нашла мое слабое место и знала это. В конце концов мы пришли к соглашению, которое не слишком много обещало и не вызывало у меня такого чувства, будто я распахнул двери к тайнам вселенной тому, кто предложил самую высокую цену.

– Но читать тебе придется здесь, – извиняющимся тоном сказала Телеста. – Вряд ли мы отплывем в ближайшее время, и если ты будешь приходить сюда каждый день на несколько часов, этого хватит. Мауриз не должен думать, что мы планируем что-то сепаратное.

– Вы поэтому его сопровождаете? Чтобы попасть в Санкцию?

– Более или менее, – ответила фетийка без раздумий. – Есть еще кое-какие интересы, но это – самое важное.

Я остался поужинать с ней в консульстве Полинскарнов, где еду подавали во все часы. Было намного позднее, чем я думал, и посольство Скартарисов, вероятно, уже закрылось на ночь. Мой конвоир пребывал в плохом настроении, когда его вызвали из караулки. Он явно предпочитал свою собственную братию компании полинскарнских. солдат.

Но я ушел с большей надеждой, чем пришел, возвращаясь под дождем с несомненным знанием, что нанести урон Сфере можно без армий и без магии.